Онлайн чтение книги Воссоединённые Reached
Глава 40. Кассия

— Кассия, — окликает меня Анна, стоя в дверях лазарета, — пойдем с нами.

— Я не могу, — отвечаю я, роясь в своих записях в поисках цветов, которые упоминала Анна. Ночная лилия. Амариллис. Эфедра . Анна обещала, что принесет мне рисунки цветов. Она забыла? Я собираюсь спросить ее об этом, но она снова говорит.

— Даже чтобы посмотреть на голосование? — Деревенские жители и фермеры собрались у камня, чтобы решить, что делать с лекарствами, которые приготовили Окер, Ксандер и другие помощники. У них возникли некоторые разногласия относительно того, какое лекарство попробовать первым и что делать дальше.

— Нет, — отвечаю я Анне. — Мне нужно подумать. Кажется, я что-то упустила из виду. Кто-то препятствует лечению Кая, и я никуда не пойду, пока все не выясню.

— Это правда? — спрашивает Анна у врача.

Он угрюмо пожимает плечами. — Возможно, — говорит он. — Но я не пойму, как. Врачи дежурят постоянно. Да и кому в деревне придет в голову вредить больному? Мы все здесь хотим найти лекарство.

Но никто из нас не произносит очевидное: по всей видимости, не все жители деревне разделяют подобное мнение.

— Я сделала для тебя камень, — говорит Анна, протягивая мне маленький камешек с моим именем. Кассия Рейес . Я впервые поднимаю глаза и замечаю, что ее лицо и руки разрисованы голубыми линиями. Она перехватывает мой взгляд. — В день голосования я наношу церемониальные знаки. Это традиция Каньона.

Я беру у нее камень. — У меня есть право голоса?

— Да. Деревенский совет решил, что у вас с Ксандером должны быть свои камни, как и у всех жителей.

Меня посещает догадка, что люди вокруг начали доверять нам. — Мне не хочется оставлять Кая, — говорю я. — Может ли кто-то другой за меня положить камень?

— Конечно, но я думаю, тебе самой необходимо увидеть голосование. На подобном зрелище должен присутствовать каждый лидер.

Что Анна имела в виду? Я же не лидер.

— Ты позволишь Хантеру остаться здесь и приглядеть за Каем? — спрашивает Анна. — Всего на несколько минут, чтобы ты могла отдать свой голос?

Я перевожу взгляд на Хантера. Помню, как впервые увидела его. Он хоронил свою дочь и написал прекрасное стихотворение на могильном камне.

— Да, — отвечаю я. Это не займет много времени, вдобавок еще раз спрошу Анну про цветы.

Хантер протягивает свой камень Анне. — Я проголосую так же, как Лейна.

Анна кивает. — Я положу его за тебя.

***

Анна была права.

Картина, представшая передо мной, настолько неординарна, что я почти забываю, как дышать.

Каждый житель пришел выбирать. Некоторые, как Анна, несут по два камня, собираясь проголосовать за себя и кого-то еще. Такое действие заслуживает определенного уровня доверия.

Окер и Лейна стоят рядом с корытами, а остальные, включая Колина, наблюдают за тем, чтобы никто не переложил камни из одного места в другое. Сегодня каждый решает: принять сторону Окера или Лейны. Некоторые топчутся в нерешительности, но большинство уверенно подходят и кладут свои камни в корыто рядом с Окером. Они считают, что нужно дать лекарство Окера на основе камассии всем пациентам. Более осторожные жители, которые желают опробовать несколько разных лекарств, кладут камни рядом с Лейной.

Корыто Окера почти заполнено.

Решение принимается в тени огромного деревенского камня, и пока остальные теребят свои именные камни, я думаю о Сизифе, и рассказе о Лоцмане, на который несколько месяцев назад я обменяла свой компас. Легенды и верования сплелись вместе настолько прочно, что уже никто не скажет, где здесь вымысел и где правда.

Но возможно, все это и не имеет значения. Кай сказал эти слова после того, как на Холме поведал мне историю о Сизифе: Даже если Сизиф не существовал на самом деле, достаточное количество людей прожили свою жизнь так, как он . Так что это правда, в любом случае.

Ксандер пробирается через толпу, разыскивая меня. Он выглядит одновременно утомленным и окрыленным, и когда я протягиваю ему свободную руку, он крепко сжимает мои пальцы. — Ты уже проголосовал? — спрашиваю я.

— Нет еще, — отвечает он. — Сначала я хотел спросить у тебя, насколько ты уверена в том последнем списке, который передала нам.

Мы стоит достаточно близко к Океру, и он по любому слышит наш разговор, но я все равно честно отвечаю Ксандеру. — Я вовсе не уверена, — отвечаю я. — Я что-то упустила. — Я замечаю промелькнувшее на лице Ксандера облегчение; видимо, мои слова определили его выбор. Теперь ему не приходится выбирать между мной и Окером.

— Как думаешь, что ты упустила? — интересуется Ксандер.

— Пока не знаю, — отвечаю я. — Но думаю, что это как-то связано с цветами.

Ксандер бросает свой камень в корыто Окера. — Что будешь делать?

Я не готова голосовать, не имея достаточно сведений о своем выборе. Может, к следующему разу я буду готова, если, конечно, еще буду здесь. Поэтому я достаю из кармана бумагу, которую мне дала мама, и заворачиваю в нее камень, поближе к микрокарте. — Я воздержусь. — Заворачиваю аккуратно, чтобы сохранить форму бумаги, и сгибаю ее в тех же местах, в которых сгибала мама. Поднимая глаза, я встречаю взгляд Окера. Его лицо выражает задумчивость и некоторую растерянность. Я снова оглядываюсь на Ксандера.

— Как, ты думаешь, проголосовал бы Кай? — спрашивает Ксандер.

— Я не знаю.

— Идея состоит в том, чтобы дать Каю то лекарство, которое выберут сегодня, — мягко произносит Ксандер. — Потому что именно он стал неподвижным относительно недавно.

— Нет, — говорю я. — Они же могут сначала попробовать лекарство на других пациентах. — Но как мне остановить их?

— Я думаю, это лекарство подействует, — говорит Ксандер. — Окер был так уверен. Я думаю...

— Ксандер, — окликает Окер, его голос заглушает наши слова. — Пошли.

— Ты не останешься до конца? — удивляется Лейна.

— Нет.

— Но это будет неуважением по отношению к фермерам, — говорит она. — Сейчас начнется их часть церемонии голосования.

Окер машет рукой в воздухе, спеша прочь. — Нет времени, — бросает он. — Они поймут.

— Ты будешь в лазарете? — спрашивает меня Ксандер.

— Да. — Я останусь с Каем, буду оберегать его до тех пор, пока не узнаю точно , что у нас есть лекарство, которое действительно исцеляет. Но сейчас я не могу уйти. Я должна увидеть, чем это все закончится.

Колин выходит вперед и поднимает руку, призывая всех к тишине, — Последний камень положен, — говорит он.

Всем ясно, что Окер выиграл. В его корыте намного больше камней, чем у Лейны. Но Колин пока не объявляет об этом. Вместо этого он отходит назад, а фермеры делают шаг вперед, неся с собой ведра, полные воды. Их руки покрыты голубыми линиями. Анна выходит вслед за ними.

— Фермеры тоже голосуют при помощи камней, — шепчет мне Элай, — но они также используют воду. Теперь это официальная часть церемонии.

Анна стоит лицом к толпе и обращается к нам:

— Как ручьи, протекающие через наш дом в Каньоне, — возвещает она, — мы подтверждаем силу нашего выбора, и следуем за водой.

Фермеры одновременно выливают воду в оба корыта.

Потоки воды обрушиваются вниз, поднимая всплески волн, вода струится сквозь камни, выбивая их из корыт. Даже из корыта Окера вылетает несколько штук, но у него их все равно больше, и воды вместилось больше.

— Голосование завершено, — объявляет Колин. — Лекарство Окера испытаем первым.

Я проскальзываю через толпу столь же быстро, как вода через камни, спешу в лазарет, чтобы защитить Кая от лечения.

Распахнув дверь здания, я останавливаюсь, не понимая, что происходит. Внутри идет дождь. Я слышу, как капли воды с шумом стучат об пол.

Капельницы разорваны и содержимое пакетов стекает на пол.

Все капельницы, не только Кая. Я бегу к Каю. Он дышит слабо и хрипло.

Трубка выдернута из вены и болтается рядом с его кроватью. Лекарство вытекает из нее прямо на пол. Кап. Кап. Кап .

И то же самое происходит со всеми пациентами. На мгновение я растерялась, не зная, как поступить. Где все врачи? Они ушли на голосование?

Я даже не знаю, как снова подсоединить капельницу к Каю.

Я улавливаю движение в другом конце комнаты и оборачиваюсь. Это Хантер, он склонился над одним из первых пациентов, привезенных Лоцманом. Он стоит там, отбрасывая темную тень, и не двигается. — Хантер, — окликаю его, медленно двигаясь в его сторону, — что случилось?

Потом слышу какой-то шорох позади и оборачиваюсь, чтобы посмотреть кто это.

Анна.

Ее лицо напряжено. Она останавливается в нескольких шагах от меня и пристально смотрит на Хантера. Он не отводит глаз, его взгляд полон боли.

Тут я замечаю груду сваленных рядом с ним тел медработников. Они мертвы?

— Ты пытался убить их всех, — говорю я, обращаясь к Хантеру, но как только слова вылетают из моих уст, я понимаю, что ошибаюсь. Если бы он хотел убить их, то легче было бы сделать это тогда, когда никого не было в лазарете.

— Нет, — говорит Хантер. — Я хотел, чтобы все было по-честному.

Я не могу понять, что он имеет в виду. Я думала, что могу ему доверять, но ошиблась. Хантер садится и опускает голову на руки, прикрывая лицо, а я слышу плач Анны и стук капающего на пол лекарства.

— Держи его подальше от Кая! — мой голос звучит жестко. Она кивает. Хантер намного сильнее ее, но сейчас он выглядит сломленным. Я не знаю, сколько еще это продлится, нужно найти тех, кто поможет неподвижным пациентам. Мне нужен Ксандер.

Он и Кай — единственные здесь люди, кому я могу доверять. Как я могла забыть об этом?