Онлайн чтение книги Ребекка Rebecca
24

Благодарю бога за его вульгарный хохот, за налитые кровью глаза, указующий перст, за то, что он стоял посредине комнаты, покачиваясь на каблуках. Все это было противно полковнику Джулиену и заставило его принять нашу сторону. Он ничему не поверил и спокойно сказал:

– Этот тип просто пьян, и сам не знает, что говорит.

– Я? Пьян? О нет, дорогой друг, вы можете занимать государственный пост и быть, кроме того, полковником, но мне это в высшей степени безразлично. Закон будет на моей стороне, и я найду других должностных лиц, у которых будет побольше мозгов в голове. Это будет не военный, которого много лет назад уволили за бездарность, и который хвастается медалями, навешенными ему на грудь. Макс де Винтер убил Ребекку, и я сумею это доказать!

– Одну минуту, мистер Фэвелл, вы ведь присутствовали сегодня в суде, я вас видел там. Почему же вы не обратились непосредственно к судье и не представили в суд письмо покойной миссис де Винтер?

Фэвелл снова засмеялся:

– Почему? Да потому, что счел за лучшее сперва поговорить лично с мистером де Винтером.

– И вот почему я позвонил вам, – сказал Максим. – Я задал ему тот же вопрос, что и вы. Он мне дал следующий ответ: «Я человек бедный, и если вы дадите мне две или три тысячи фунтов в год пожизненно, я никогда больше вас не побеспокою». При этом присутствовали Фрэнк и моя жена.

– Да, – сказал Фрэнк, – налицо чистый и простой шантаж.

– Да, конечно, – сказал полковник, – но беда в том, что шантаж обычно не бывает ни чистым, ни простым. Масса людей может попасть и сам шантажист. Это бывает даже и тогда, когда ему удается засадить в тюрьму совершенно невинных людей… Но в данном случае мы постараемся этого избежать. Я не знаю, достаточно ли вы трезвы, чтобы отвечать на мои вопросы, но если вы будете держаться более спокойно, мы договоримся быстрее. Вы только что выдвинули очень тяжелое обвинение против де Винтера. Скажите, есть или у вас хоть какие-нибудь доказательства?

– Доказательства? Какие вам еще нужны доказательства? Разве вам недостаточно дыр, пробитых в днище лодки?

– Конечно, недостаточно, если вы не можете привести хоть одного свидетеля, который видел, как де Винтер делал эти дыры.

– К черту свидетелей: Ребекку, безусловно, убил де Винтер. Кто еще мог бы это сделать?

– Наш округ густо населен, – сказал полковник. – Может, следует допросить поголовно всех жителей? А может, я совершил это убийство? У вас, кажется, не больше улик против де Винтера, чем против меня.

– О, я вижу, вы принимаете его сторону против меня. И это потому лишь, что часто обедаете у него в доме. И вообще он здесь важная персона – владелец Мандерли. А вы – мелкий презренный сноб.

– Будьте осторожнее, Фэвелл, осторожнее.

– Вы думаете, что справитесь со мной, так как я не смогу представить в суд доказательства убийства. А я сумею доказать это. Ведь он убил Ребекку из-за меня. Он знал, что я был ее любовником и бешено ревновал. Он знал, что она ждала меня ночью в коттедже у залива. Он пошел туда, убил Ребекку, отнес ее тело в лодку и затопил ее в море.

– Очень складная история, Фэвелл, но повторяю, она ничего не стоит, пока вы не приведете хотя бы одного свидетеля, который ее подтвердит. Походите среди местных обитателей, может быть, вы и найдете кого-нибудь, кто видел, что произошло в ту ночь.

– Постойте минутку. Возможно, что такой свидетель действительно есть. Что вы скажете тогда?

Я неожиданно догадалась, на кого намекал Фэвелл. Мне вспомнились бессвязные речи слабоумного Бена: «Она теперь на дне и больше не вернется. Рыбы, наверное уже съели ее». Бен, идиот Бен, вероятно, видел, как Максим вывел лодку в залив и вернулся обратно в шлюпке.

– Это местный житель, полусумасшедший, который все свое время проводит в заливе. Я часто видел, его когда приходил к Ребекке. Парень никогда бы сам не мог ничего рассказать, но я сумею выведать у него, что он видел в ту ночь.

– О ком он говорит? – спросил полковник Джулиен.

– Он имеет в виду Бена, – сказал Фрэнк, бросив взгляд на Максима. – Это сын одного из наших арендаторов. Но этот парень совершенно безответственен, он идиот от рождения.

– Ну и какая разница, – крикнул Фэвелл, – ему нужно только сказать «да ил» и «нет». У парня есть глаза, и он мог все видеть. Это вам меньше нравится? Вы теряете свою уверенность?

– Можем ли мы увидеть этого парня и допросить его? – спросил Джулиен.

– Конечно, – сказал Максим. – Фрэнк, скажите Роберту, чтобы он съездил к матери Бена и привез парня сюда.

Фрэнк заколебался, но Максим начал сердиться.

– Ну, в чем же дело? Идите! Надо же нам как-нибудь покончить с эти делом.

Через минуту Фрэнк вернулся.

– Роберт взял мою машину, и если Бен дома, то его привезут ровно через десять минут.

– Очень хорошо, – сказал Фэвелл. – Вы увидите, что я сумею заставить его заговорить.

Фэвелл был все еще очень красен и от волнения сильно потел. Капли пота стекали у него со лба, жирные складки шеи измяли весь воротничок. Я заметила, как низко посажены у него уши. Он снова закурил и заговорил:

– Вы здесь в Мандерли держитесь сплоченно, как члены одного профсоюза. Все стоят друг за друга, даже представитель власти округа. Я конечно, не говорю о молодой жене: жены не свидетельствуют против своих мужей. Кроули, конечно, подкуплен. Он потеряет место, если скажет правду. И кроме того, он, видимо, имеет зуб против меня, так как не смог добиться успеха у Ребекки. Та садовая дорожка оказалась недостаточно длинной, не так ли? На этот раз все обстоит гораздо проще. Молодая жена будет благодарна ему, когда он протянет ей свою мужественную руку во время очередного обморока. Когда она через три месяца услышит, как судья приговорит к казни ее мужа рыцарская поддержка Кроули ей очень и очень пригодится.

Дальнейшее случилось молниеносно, и я не видела, как Максим сделал это. Фэвелл упал на диван, а оттуда на пол, а Максим стоял около него. Было что-то унизительное в том, что Максим ударил его. Я предпочла бы этого не знать и не видеть. Полковник Джулиен выглядел очень мрачным.

– Вам лучше уйти отсюда, – сказал он мне.

Я отрицательно покачала головой:

– Нет.

– Видите ли, этот тип способен сказать любую гнусность. То, что вы только что видели, не очень приятно… Ведь так? Ваш муж был, конечно, абсолютно прав, но вам этого лучше не видеть.

Фэвелл медленно поднялся с пола и сел на диван. Носовым платком он прикрыл красное пятно на лице – след удара.

– Дайте мне виски, виски.

Максим взглянул на Фрэнка, и тот принес виски с содовой и протянул стакан Фэвеллу.

Он пил жадно, как животное. Его манера прижиматься губами к краю стакана была отталкивающей. Максим снова повернулся к нам спиной и подошел к окну. И я заметила, что Джулиен внимательно и с любопытством приглядывается к нему. Мое сердце начало биться учащенно. Почему он так глядел на Максима? Неужели у него зародились подозрения?

Максим ничего не заметил. Он все еще глядел на дождь, который наполнял комнату шумом.

Вдруг зазвонил телефон. Фрэнк ответил:

– Это вас, полковник. Ваша дочь спрашивает, ждать ли ей вас с обедом?

– Скажите ей, чтобы они начинали без меня, я не знаю, когда освобожусь.

Я услышала, как на машине подъехал Роберт, а затем Фрэнк тихо сказал:

– Вам нечего бояться, Бен. Мистер де Винтер просто хочет дать вам сигареты.

Бен неловко вошел в комнату. Он узнал меня, и я слегка улыбнулась ему.

– Хелло, – сказал Фэвелл, – как проходила ваша жизнь за то время, что мы с вами не видались?

Бен вытаращил глаза, но ничего не ответил.

– Ну же, вы ведь меня знаете, не так ли?

– Э… э…

– Хотите сигарету? – Сказал Фэвелл, протягивая Бену коробку. – Возьмите, столько, сколько вам хочется.

Бен взял четыре штуки, и две из них засунул за уши.

– Вы ведь меня знаете? – повторил Фэвелл.

Полковник Джулиен вмешался.

– Вы сейчас пойдете домой, Бен. Никто не собирается вас обижать, мы только просим вас ответить на один-два вопроса. Вы ведь знаете мистера Фэвелла, не так ли?

На этот раз Бен покачал головой и ответил:

– Никогда в жизни не видел.

– Не будьте таким дураком, Бен. Вы прекрасно знаете меня и помните, как я приходил в коттедж к миссис де Винтер.

– Нет, – сказал Бен. – Никогда вас не видел.

– Наглая ложь! Ты постоянно видел меня в лесу, когда мы гуляли с миссис де Винтер. А однажды мы поймали тебя, когда ты подсматривал в окно коттеджа.

Он вытащил из бумажника ассигнацию в один фунт и протянул ее Бену:

– Ну, теперь вспоминаешь?

– Я никогда его не видел, – и обернувшись к Фрэнку, спросил:

– Он приехал за мной?

– Нет, – сказал Фрэнк, – нет, Бен, не волнуйся.

– Я не хочу ехать в приют. Там обращаются с больными очень жестоко. Я хочу остаться дома. Я ничего худого не сделал.

– Все в порядке, Бен, – сказал полковник Джулиен. – Никто не отдаст вас в приют. Вы вполне уверены, что не знаете этого человека?

– Нет, я его никогда не видел.

– А миссис де Винтер вы помните?

Он робко повернулся в мою сторону.

– Нет, – сказал полковник, – не эту леди, а другую, которая ходила в коттедж.

– Она умерла, – сказал Бен.

– Это нам известно. А скажите, вы видели ее в тот последний вечер, когда она уплыла в лодке и больше не вернулась?

– Ты был там и видел, как пришла миссис де Винтер, а следом за ней и сам мистер де Винтер. Что случилось в ту ночь? Расскажи нам правду, Бен, – сказал Фэвелл.

Бен прислонился к стене:

– Я ничего не видел, и я хочу остаться дома, я не хочу, чтобы меня отдавали в приют.

Он начал по-детски плакать.

– Сумасшедшая маленькая крыса, – сказал Фэвелл. Бен вытирал слезы рукавом куртки.

– Ваш свидетель вам ни в чем нее помог, и мы зря потратили время. Вы хотите ему задать еще какой-то вопрос?

– У вас здесь круговая порука и заговор против меня. Кто-то заплатил этому идиоту за его лживые показания.

– Думаю, Бена можно отпустить домой, – сказал полковник.

– Ладно, Бен. Роберт отвезет вас домой. Никто не собирается отдавать вас в приют, так что не волнуйтесь.

– Фрэнк, – распорядился Максим, – скажите Роберту, чтобы он предварительно накормил его на кухне.

– Плата за услугу! Он ведь сильно помог вам, Макс!

Фрэнк увел Бена из комнаты, а полковник спросил у Максима:

– Парень, кажется так запуган. У него взгляд, как у собаки, которая ожидает удара хлыстом и все время дрожит. С ним плохо обращаются?

– О нет, – ответил Максим, – Он не опасен, и я всегда разрешал ему свободно гулять, где он хочет.

– Жаль, что вы его не ударили, – заговорил Фэвелл, – может быть, это освежило бы его память, и он сказал бы все, что знал.

Но нет, его не будут хлестать, наоборот, угостят прекрасным ужином в благодарность за оказанную услугу.

– Вам этот свидетель, во всяком случае, ничем не помог, и если вам больше нечего предъявить в суде, вас никто не станет и слушать. Вы сказали, что были будущим мужем Ребекки, а до этого ее постоянным любовником. А между тем этот бедный идиот утверждает, что никогда вас не видел. Вы даже не сможете доказать своей собственной истории.

– Вы думаете, что не смогу? Подождите минутку.

Он позвонил и сказал вошедшему Фритсу:

– Попросите сюда миссис Дэнверс.

Фритс взглянул на Максима, и Максим коротко кивнул головой. Полковник спросил:

– Это здешняя экономка?

– И кроме того, личный, друг Ребекки, – сказал Фэвелл. – Она фактически вырастила ее. В ней вы найдете свидетеля совсем другого сорта, могу вас заверить.

Фрэнк вернулся в комнату.

– Накормили Бена ужином, сказали ему, что он хороший парень и отправили домой, – с издевкой сказал Фэвелл. – Ну, на этот раз вам так легко не отделаться, и положение вашего профсоюза станет затруднительным.

– Сюда идет миссис Дэнверс, и Фэвелл надеется найти в ней союзницу, – сказал полковник.

Миссис Дэнверс вошла в комнату.

– Добрый вечер, – поприветствовал ее полковник.

– Добрый вечер, сэр.

– Мой первый вопрос к вам следующий: знали ли вы о близких отношениях между покойной миссис де Винтер и мистером Фэвеллом?

– Да, они были кузенами.

– Я имею в виду не родственные отношения, а более близкие, интимные.

– Боюсь, что я вас не понимаю, сэр.

– Э, бросьте это, Дэнни. Я уже все рассказал полковнику. Он знает, что мы были любовниками и что она любила меня. К моему удивлению, она сказала после минутной паузы:

– Нет, не любила.

– Послушайте, вы, старая дура!

– Она не любила ни вас, ни мистера де Винтера, она вообще никого не любила и презирала всех мужчин. Она была выше этого.

– Ну, хорошо, но она проводила ночи со мной в коттедже и приезжала на уик-энд ко мне в Лондон?

– Ну и что же из этого? Она развлекалась, и это было ее право. А вызывать любовь к себе – это было ее игрой, только игрой, и она постоянно смеялась над всеми своими поклонниками и передразнивала их.

Было что-то страшное и неожиданное в этом потоке слов. Максим, побелел, а Фэвелл глядел на нее, вытаращив глаза. Затем миссис Дэнверс начала плакать, горько плакать и не сразу сумела совладать с собой. Лишь тогда полковник вновь обратился к ней:

– Миссис Дэнверс, есть ли у вас какое-либо мнение о том, почему миссис де Винтер могла покончить с собой?

– Нет, – ответила на, – нет.

– Вот, слышите, – сказал Фэвелл. – Это не могло с ней случиться. Она это знает так же хорошо, как и я. Я ведь уже говорил вам.

– Помолчите и дайте миссис Дэнверс возможность обдумать. Я не оспариваю подлинность записки, которую вы мне показали. Она написала вам, находясь в Лондоне, и о чем-то желала поговорить с вами. Если бы мы знали, о чем именно она хотела поговорить с вами, то в этом, вероятно, и было бы все разрешение нашей проблемы. Дайте миссис Дэнверс прочесть записку, может быть, она сообразит, о чем идет речь.

Фэвелл вынул записку и бросил ее на пол к ногам миссис Дэнверс. Та спокойно нагнулась, подняла ее и дважды внимательно прочла.

– К сожалению, не знаю, что она имела в виду. Если бы это было что-нибудь важное, она, несомненно, рассказала бы мне первой.

– А вы видели ее в тот вечер?

– Нет, меня не было дома, когда она вернулась из Лондона. Я провела вечер в Керритсе, чего никогда не прощу себе, пока жива.

– А эти слова «Я хочу вам кое-что сообщить – « вы не имеете представления, о чем шла речь?

– Никакого представления, сэр.

– Знает ли кто-нибудь, как она провела свой день в Лондоне?

Никто не ответил.

– Она была у парикмахера от двенадцати до половины третьего, это я помню точно, так как сама звонила ее мастеру. После этого она обычно завтракала в своем клубе.

– Свою записку она оставила у меня на квартире в три часа (швейцар видел ее), а после этого, видимо, сразу уехала в Мандерли (да еще на предельной скорости).

– До половины второго у парикмахера, затем, положим, полчаса на ленч, значит до двух часов в клубе. А вот где она была с двух до трех часов дня?

– Какое кому дело, чем она занималась в Лондоне? Он была убита, а вовсе не покончила с собой – вот что нас интересует, – снова закричал Фэвелл.

– У меня сохранилась записная книжка миссис де Винтер, – сказала миссис Дэнверс. – Я взяла ее себе на память, так как мистер де Винтер никогда не интересовался ею. Миссис де Винтер была очень педантична, все записывала в книжечку, а выполнение отмечала крестиком. Если вы желаете, я могу принести эту книжечку вам.

– Что скажите, мистер де Винтер? Не возражаете?

– Чего ради я стал бы возражать? – сказал Максим.

Джулиен снова бросил на него искоса взгляд, на этот раз замеченный и Фрэнком.

Миссис Дэнверс вышла и очень быстро вернулась назад, держа в руке красную замшевую книжечку.

– Я была права, – сказала она. – В записной книжке отмечены все ее встречи в тот последний день.

Полковник Джулиен снова достал очки и внимательно прочел записи.

– Да, тут все есть: парикмахер в 12 часов, как сказала миссис Дэнверс, и сбоку крестик, означающий, что встреча состоялась. Ленч в клубе, и снова крестик. А дальше – Бейкер, в два часа. Кто такой Бейкер? – он взглянул на Максима, а с него перевел взгляд на миссис Дэнверс.

Оба отрицательно покачали головами

– И все-таки она записала: Бейкер, а сбоку поставила крестик. Значит, она встретилась с ним, кем бы он ни был. И я думаю, что разгадка всего дела заключается именно в нем. Скажите, он не могла попасть в руки ростовщиков или шантажистов? Может быть, она чего-нибудь боялась, кто-то угрожал ей, запугивал?

– Кого? Миссис де Винтер? – воскликнула миссис Дэнверс. – Она никого и ничего не боялась. Единственная вещь, которая страшила ее, – это мысль о старости, болезни, медленной смерти в постели. Она много раз говорила мне: «Когда я буду умирать, Дэнни, я хочу, чтобы это произошло в одно мгновение, как гаснет свеча, когда на нее дунут. И» единственное, что меня утешало после ее смерти, что она действительно умерла легко и быстро. Говорят, что люди не испытывают страданий, когда тонут.

Она вопросительно взглянул на полковника, но тот не ответил ей и снова бросил испытующий взгляд на Максима.

– Какого черта вы занимаетесь этими вопросами?! – взорвался Фэвелл. – Мы все время отвлекаемся куда-то в сторону. Какое нам дело до какого-то Бейкера? Быть может, он торгует чулками или кремом для лица, Если бы он что-нибудь значил, Дэнни знала бы о нем.

Миссис Дэнверс снов держала в руках книжечку и внимательно проглядывала ее. И вдруг она издала восклицание:

– Послушайте, я нашла фамилию Бейкер и даже номер его телефона: 0488, но нет буквы района.

– Блестяще, Дэнни, – рассмеялся Фэвелл, – на старости лет вы стали настоящим сыщиком. Жаль только, что вы не занялись этим делом год тому назад. Тогда это могло бы нам очень и очень пригодиться…

Номер действительно записан, – сказал полковник, – непонятно только, почему нет буквы. Попробуйте звонить во все районы.

– Это займет целую ночь, но это неважно; даже если счет телефонной станции достигнет суммы в сто фунтов, Макс не будет возражать. Лишь бы оттянуть время. И будь я на его месте, я бы поступил так же.

– Какая-то закорючка стоит перед номером, и она похожа на букву «М.» Мейфер 0488?

– Гениально! – сказал Фэвелл.

– Фрэнк, – сказал Максим, – подойдите к телефону и позвоните по этому номеру, – и он закурил первую сигарету.

Через несколько минут Фрэнк вернулся и сказал:

– Этот телефон принадлежит леди Истлэй, и там никогда не слыхали фамилии Бейкер,

– Попробуем Музеум, – сказала миссис Дэнверс.

– Ступайте, Фрэнк, – подтвердил Максим.

Мы слышали через дверь весь разговор:

– Это Музеум 0488? Скажите, не живет ли здесь кто-нибудь под фамилией Бейкер? Да, я понимаю. А адрес? Да, по очень важному делу. – И через плечо нам:

– Кажется, я нашел его.

(Боже, помоги нам: не дай найти этого Бейкера). Но Фрэнк вошел в комнату с запиской в руке.

– Я говорил с ночным швейцаром из Блумсбери. Там вообще никто не живет, а помещение используется как приемная врача. Доктор Бейкер полгода назад продал свою практику и ушел на покой. Но у меня есть его домашний адрес.