Отзыв на книгу Милый недруг

Оптимизм – необходимый щит для общественного работника. (с)

Продолжение истории обитателей приюта Джона Грайера, тоже в письмах, но только уже от имени лучшей подруги Джуди – Салли Мак-Брайд. Она была президентом в школе-пансионате, а теперь, по какому-то роковому стечению обстоятельств, а вернее – после уговоров Джуди и её мужа (одного из попечителей приюта) и из-за насмешек жениха, девица из богатой семьи с прекрасным образованием и легкомысленным характером становится заведующей детского дома. Поначалу ей не нравится всё: здание, кабинет, работники, дети, и самое главное – здешний врач, Робин Мак-Рэй, тоже шотландец, но полнейшая её противоположность. Именно он, достав вспыльчивую особу окончательно и бесповоротно, получил от неё необычное прозвище «Милый недруг», которое его, конечно, раздражало, но от которого никуда ему спрятаться не удалось.

Джуди, героиня первого романа «Длинноногий дядюшка», упоминается здесь лишь в письмах к ней Салли, и из них же мы узнаем, насколько счастливо сложилась жизнь первой сиротки.

Но теперь нас интересуют сиротки другие, коих много и кои все разные, что не успеваешь за ними уследить, а приходится привыкать ко всем малышам вместе с новой молоденькой заведующей.

Этот роман, естественно, в силу поднятой темы получился более социально-острым, хоть и по-прежнему наивно и откровенно чистым и добрым.

Много было сказано о том, в каких чудовищных условиях вынуждены существовать дети в приютах, интернатах и работных домах, но нигде не говорится, что же нужно сделать, чтобы эти условия улучшить.

Прежде чем насаждать добро, приходится искоренять зло, а это – очень медленная, изматывающая работа. (с)

Джин Уэбстер будто сама всю жизнь провела в приюте и на личном опыте добивалась его благоустройства и звания лучшего сиротского дома если не в стране, то в отдельно взятом штате точно. И, как оказалось, уют и тёплую атмосферу в столь мрачном по сути своей месте можно организовать сподручными средствами, добротой и желанием сделать этот мир лучше. Реформы, проводимые Салли, на первый взгляд кажутся элементарными, на второй – трудоёмкими, а на третий – необходимыми и логичными, ведь именно заведующая и должна стараться ради блага детей, именно она должна радеть о каждой сиротке, будь он хоть трижды дитя алкоголиков и сумасшедших.

И это ещё один важный аспект, который поднимается в этом романе. Коршун, возможно, и может родить сокола, да только вот в большинстве своём от осинок апельсинки рождаются редко, а потому не надо требовать от детей хватать звёзды с неба, если ребёнок не может запомнить два четверостишия. Что в начале XX века, что в начале века XXI, школа не может себе позволить обучать каждого ребёнка по способностям, но родители и общество не должны требовать от юного неопытного создания того, чего в принципе ребёнок сделать не может. Кому-то нужно 2 минуты, и басня запомнилась, а кто-то сидит часами, и не может запомнить ни строчки. Я с этим сталкиваюсь каждый вторник и четверг сейчас, я с этим сталкивалась и лет 15 назад, когда сама запоминала быстро, а сестра мучилась часами при заучивании текстов наизусть, зато давала мне списывать геометрию и делала за меня черчение.

Дети, у которых хватает духу быть скверными, подают большие надежды; а вот покорно-благонравные приводят меня в полное отчаяние. (с)

Не всем быть гениями и открывателями, кто-то должен и просто работать, чтобы гении могли делать свои открытия. Эту проблему роман освещает с разных сторон и при разных обстоятельствах.

Героиня, изначально не имеющая свойство умиляться каждой милой сиротский моське, с самых первых страниц воспринимает своё положение временным явлением, а потому старается не привязываться к детям и смотрит на все проблемы с легкой долей цинизма. И именно этот цинизм позволяет ей трезво оценить ситуацию, наметить пути решения и приняться за дело, искренне полагая, что вот полгодика – а дальше ей найдут замену.

Цинизм чувствуется и в её отношениях к детям, но цинизм этот не жестокий, а рациональный, позволяющий не терять голову во время сложных ситуаций, будь то скандал с очередными недовольными приёмными родителями или пожар во всём главном здании. Салли не любит детей по отдельности, она любит их всем скопом, в целом, как своё детище, при этом понимая, что девочки хотят иметь личные вещи, а мальчики с удовольствием побудут пару месяцев вождями краснокожих.

Чем больше я изучаю мужчин, тем больше убеждаюсь, что они – просто мальчишки, слишком выросшие, чтобы их шлёпать. (с)

За всей своей занятостью девушка и не замечает, как далёк ей становится её жених с его политическими заботами и высокими целеустремлениями, и как близок становится этот противный, замкнутый доктор, который никогда не призна́ется в истинных чувствах, но который всегда подставит плечо, а то и из огня вытащит.

И вот Салли, знакомая читателю ещё со времен писем Джуди своему длинноногому опекуну, открывается с новой стороны. Если до этого мы только лишь знали, что она отлично умеет командовать, то теперь твёрдо уверены, что ей можно доверить не только руководство приютом, но и всей страной. Она, со смехом и удовольствием, рьяно примется за реформы, ворча на помощников, но выбирая себе в помощь лишь тех, кто будет вместе с ней болеть за общее дело.

Удивительным образом именно в этом романе автор проявила чудеса рисовки образов через письма всего одного персонажа. Если до этого в письмах Джуди большее внимание было сосредоточено на ЕЁ чувствах, ЕЁ переживаниях, ЕЁ характере, лишь изредка обрисовывая всех тех, с кем ей приходилось сталкиваться, то в «Милом друге» обрисованы характеры огромного количества персонажей через призму отношения к ним Салли, что верится в них легко и непринуждённо и не остаётся сомнений: я бы тоже так думала/говорила/поступила, если бы столкнулась с подобным человеком в жизни. 

И в итоге получилась изумительная, как сейчас принято говорить, дилогия, что трогает сердце и душу, заставляет улыбаться, что скулы сводит от этой вечной улыбки, заставляет радоваться за героев и, самое главное, заставляет ценить то, что дано нам при рождении, и чего многие в этом мире лишены.

В работе с детьми есть что-то гипнотическое. Отбивайся, сколько хочешь, – в конце концов она тебя захватит. (с)