Онлайн чтение книги Ричард Длинные Руки - гроссфюрст
Глава 8

Взамен уползших туч надвинулись новые, настолько тяжелые, что с треском прогибается небо, солнце не просто скрылось, а полностью исчезло по ту сторону плотного, как каменная гряда, слоя туч.

Ветер налетел снова, уже злой, погнал перед собой пыль, а следом стремительно надвигалась страшная серая стена ливня. Холодные струи ударили с такой силой, будто не вода, а свинец, моментально по земле побежали мутные потоки, понесли грязь и сор.

Я скомандовал:

– Часовым – бдить! Остальные могут укрыться. Но не чересчур!

Ливень, что так долго сдерживался, сейчас обрушил холодную воду не струями, а водопадами. Моментально исчезли стены, пропал весь мир, а человека удавалось увидеть, только если подойдет вплотную.

Я тревожился, не решились бы люди Зигмунда попробовать проникнуть в город, велел перегородить пролом снова и прислушиваться, хотя в страшных тучах молния режет небо зубчатым ножом с такой силой, что гром оставит всех глухими, каждый при таком ударе сверху приседает до самой земли, где стремительно бегущая вода уже совсем скрыла землю.

Одежда под доспехами моментально промокла, жар схватки быстро уходил, я ощутил, что вообще-то холодно. Рыцари выглядят бодрее своего сюзерена, но вряд ли от дождя все в восторге.

Подбежал, пригибаясь на каждом шагу и закрываясь широким щитом, сэр Вайтхолд.

– Хорошо, – прокричал он, – из ямы всех успели вытащить! Даже мертвых…

– Теперь придется везти на кладбище, – крикнул я.

– Вы хотели оставить их там?

– Почему нет? Было бы приметное и памятное место.

Он покачал головой, отблеск молнии бросал на его лицо страшные сполохи, прокричал, болезненно морщась от ужасающего треска над головой:

– Не у всех такие доспехи, как у вас, ваша светлость!

– Прости, – сказал я. – Ты прав, за доспехи герцога и его людей даже наши рыцари полезут в грязную яму с мутной водой…

– Я велю сообщить в городе, – сказал он. – Если найдутся родственники, пусть забирают и хоронят павших героев в своих фамильных склепах. Остальных зароем мы.

– Но доспехи и оружие собери, – предупредил я.

– А как же? – изумился он. – Это боевые трофеи по праву войны! Родня получит раздетые трупы.

– Над каждым вели поставить крест с надписью, – распорядился я. – Все-таки знатные лорды. Если родня возжелает перезахоронить – нам работы меньше.

Он посмотрел с укором.

– Ваша светлость, не становитесь таким хозяйственным.

– Почему?

– Вы же рыцарь!..

– И что?

– Рыцарь не должен быть похож на купца.

Я вздохнул.

– Как вы правы, дорогой друг… Вот только все время помню, что в масштабах королевства потери в экономике всего на процент – снижение валового продукта хрен знает на сколько!

Он посмотрел на меня с испугом.

– Боже правый, чем у вас только голова занята!

– Смотрите и трепещите, – сказал я. – Вот попадете на лестницу, ведущую к власти, посмотрим, какой купец из вас получится!

Он торопливо перекрестился, поплевал через левое плечо, взялся за амулет на шее, а другой рукой свернул кукиш и потыкал в пространство.

Ливень ушел, однако небо осталось низким и тяжелым со свисающей бахромой мокрых туч. Ночь наступила влажная и липкая, я велел пожарче разжечь все камины во дворце, однако сыростью пропитан даже камень стен, мерзко, дождь за окнами то снова начинается, то отступает, перекаты грома медленно уходят к горизонту, затем усиливаются, угрожающе сверкают сквозь толщу туч багровые зарницы…

Последние недели без сна и отдыха наконец-то обрушились, как подтаявший ледник, я добрался до королевских покоев на полусогнутых, рухнул на ложе и тут же, едва опустил голову на подушку, провалился в глубокий сон, как в бездонную пропасть.

Когда поднял тяжелые, как чугунные, веки, в комнате уже светло, за окном блестит умытое солнышко, а у двери беспокойно ерзает в кресле сэр Вайтхолд. Возле него смирный мальчик в придворной одежде, хорошенький и белокурый, с кокетливым золотым поясом, что значит – придворный паж.

Я повернулся и уставился на обоих ошалелыми глазами. В голове еще грохот копыт, воинственные кличи, и хотя уже соображаю, что я вот лежу без штанов, но часть моего сознания еще скачет на коне, визжит и вздымает меч, воодушевляя соратников.

– Сэр Вайтхолд, – сказал я сипло.

Он вскочил и поклонился.

– Ваша светлость…

– Что, – прохрипел я, – уже в самом деле утро?

– Самое настоящее, – похвастался он, словно сам его сотворил. – Полная победа!.. Везде и во всем. Потому вы и вот так наконец-то… как бревно. Наверное, и чувствуете себя им? В самом деле надо отоспаться.

Я смотрел на него, старательно фокусируя взгляд. Побитое в схватках тело просится полежать еще, кровоподтеки сошли, но смертельная усталость еще не выветрилась, затаилась, напоминает, что после такой встряски полдня бы в горячей воде, и чтобы могучие женские руки разминали мышцы и разгоняли кровь.

Он спросил осторожно:

– О чем задумались, ваша светлость?

Я проворчал с тоской:

– Почему я не крокодил?

Он опасливо охнул:

– Зачем это вам?

– Крокодилы даже ходят лёжа…

Он пробормотал:

– Некоторые и вовсе под себя… Может быть, встанете?

Я сполз с ложа, оделся, чувствуя, что сам делаю это быстрее, чем когда меня одевают двенадцать допущенных в королевские покои вельмож.

– Как хорошо…

Он спросил с подозрением:

– Что?

– Одеваться самому, – пробормотал я. – Мальчик, застегни мне сзади!.. И подай перевязь. Пояс затяни потуже… Теперь шляпу… Сэр Вайтхолд, в Геннегау с меня даже штаны снимали придворные!

Он спросил с неловкостью:

– Да?.. Гм…

– Это у них такая обязанность, – пояснил я сварливо. – Не опускайте глазки, тоже мне, стыдно ему за лорда! Обычай такой, королей одевают и раздевают, это такая привилегия, за нее морды друг другу бьют.

Он взглянул остро.

– К счастью, вы не король.

– Может быть, – ответил я сердито, – но корона была в моих руках, я ее уже почти примерил…

– Все, – сказал он благочестиво и перекрестился, – что Господь делает, он делает к лучшему. Хотя и непонятно.

Я подумал, кивнул.

– Да вроде бы что-то проступает в тумане. Но, вы правы, непонятно, что с этим делать. Все мои планы были связаны с Сен-Мари. Про Армландию, честно говоря, совсем забыл. Тем более не думал ни о каком Турнедо, будь оно неладно.

Мальчик учтиво и как-то особенно красиво распахнул перед нами двери, мы перешли в кабинет. Через несколько минут туда начали стягиваться мои военачальники, все какие-то противно бодрые, выспавшиеся, с громкими голосами и широкими жестами.

Сэр Вайтхолд ответил мне с немалым запозданием, но авторитетным голосом:

– Все самое лучшее случается неожиданно.

Сэр Клемент, хотя не слышал, о чем был разговор, счел нужным вежливо уточнить:

– Как и худшее.

– Потому что неожиданные события, – заявил мудрый сэр Вайтхолд, – случаются в нашей жизни намного чаще, чем ожидаемые.

Виконт Каспар посмотрел на него с подозрением в слишком честных глазах.

– Намекаете, что сладкое надо сожрать в первую очередь? Пока не?..

Вайтхолд покосился на него с неудовольствием.

– Это вы чего, шутите так странно? Шутка должна быть смешной и неожиданной, как удар дубиной в темноте!

– Удар дубины в темноте, – сказал сэр Климент задумчиво. – Да, это в самом деле смешно, вы правы… Если в темном переулке вам неожиданно влупят со всей дури ногой в пах, кулаком в живот и палицей по голове, то самое главное – не растеряться, это же шутка, шуточка даже…

– А засмеяться? – спросил барон Саммерсет. – Как вот мы все еще целы, хотя кто думал, что получится вот так?

– Его светлость за всех думала, – авторитетно заявил виконт Рульф. – Ваша светлейшая светлость, столицу мы нагнули, что дальше?

– По сепаратному договору, – объяснил я, – вашему сюзерену принадлежит три четверти этого бывшего королевства. Помимо столицы!.. Вот все эти земли и будем осваивать.

– Это как?

– Бить сваей, – пояснил я. – Несогласных. Долго и больно.

Сэр Клемент пробормотал:

– Ну, долго бить не придется… Если осваивать вашими гуманными методами, чтоб не мучились. Как думаете поступить с освободившимися землями?

– Как и принято, – ответил я. – Я сторонник незыблемости и узаконенной властью священности полезных мне традиций. Замки и земли щедро и безвозмездно раздам своим лояльникам. Мои рыцари получат во владения налаженные хозяйства, где каждый уже знает и делает свою работу, как в поле, так и в замках, где гарнизон блюдет, кухарка готовит, прачка стирает, а жена раздвигает ноги навстречу судьбе.

Он переспросил:

– Простите… жена?

Я посмотрел в удивлении.

– У вас что с ушами? Прочистите. Я же сказал, замок получаете вместе со всем персоналом. Там только хозяин погиб, но остальное уцелело! В том числе и жена. Приезжаете в пожалованный мной от щедрот замок, объявляете себя хозяином, проверяете, все ли на месте: кузнец в кузнице, конюхи в конюшне, повар на кухне, жена в спальне… Конечно, вы вольны любого заменить, в том числе и жену, однако настоящий мужчина не побрезгает ли заниматься такими мелочами? Нам вообще-то по большому счету без разницы, кто там в постели. К тому же не думаю, что предыдущий хозяин был такой уж дурак, чтобы взять уродину.

Он пробормотал в неловкости:

– Оно-то так, но как-то не совсем…

Я пожал плечами.

– Вы вольны выгнать бедную женщину на мороз или отправить милосердно в монастырь.

Он сказал поспешно:

– Нет-нет, я так не сделаю, что вы, ваша светлость!

– Тогда просто принимайте и ее в хозяйстве, – решил я. – Как козу или корову, в зависимости от комплекции. Вам-то какая разница? Думаю, и ей тоже, главное – мужчина в доме. Дело не в жене, как вы понимаете, а чтобы все работало, приносило доход, а налоги в казну выплачивались сполна и вовремя. И тогда прикрою глаза на некоторые мелкие нарушения гражданского процессуального права. Но если налоги не потекут в мой державный карман, я припомню все ущемления свободы слова, коррупцию, недостаточное передвижение капиталов и отсутствие инвестиций.

– А это… что?

– Корабли я строю, – напомнил я сварливо. – Инвестиции необходимы! Я вообще замки, может быть, начну раздавать только при условиях вложения в строительство флота!

Все слушали внимательно и почтительно, только у меня есть размах и даже некоторый опыт, когда стараешься наладить работу в целом королевстве.

Сэр Вайтхолд спросил нерешительно и с надеждой:

– Ну, теперь пир в честь победы?

– Все бы вам пиры, сэр Растер, – ответил я сварливо, – тьфу, сэр Вайтхолд! Простите, очень уж вы как близнецы и братья, я оставил в Сен-Мари замещать себя этого великого героя, что уже стал легендой, специалиста по гарпиям и вообще, он тоже попировать любит… Но если так уж невтерпеж, то распорядитесь накрыть столы в большом зале.

– Вы почтите нас присутствием?

– Если мне оставите за столом местечко, – ответил я.

Они ушли шумной гурьбой, все повеселели еще больше, пир – это победа, это признание, это хвастовство подвигами, и если отменить пиры, то половина радости от побед будет потеряна.

Сэр Вайтхолд, как оказалось, не пировать шел, а только проводил всех до двери, закрыл за ними дверь и молча сел на лавку.

Я посмотрел на него хмуро, но с благодарностью.

– Барон?

Он поднялся.

– Ваша светлость?

– Вы правы, – сказал я, – правитель моего ранга не может без личного секретаря, но вы слишком знатный рыцарь, чтобы исполнять такую работу незнатного человека. Другое дело, если сами подберете простолюдина, нужно только очень даже смышленого…

Он сказал просто:

– Местным не доверяю, ваша светлость. А мои воины, даже самые простые, умеют читать только звериные следы в лесу. Придется секретаря либо затребовать из Сен-Мари, либо пока обойдемся своими силами.

– Спасибо за понимание, сэр Вайтхолд, – поблагодарил я. – Пока обойдемся своими. Вот вам перстень Гиллеберда…

Он осторожно принял в обе ладони перстень с королевской печаткой, в глазах немой вопрос, спросил тихо:

– И что…

– Знак высшей власти, – объяснил я. – Будете скреплять документы. Бац – и готово! В горячий сургуч, в смысле. Что делать, пока будем пользоваться трофейным.

Он смотрел с сомнением.

– Этот перстень должен быть на пальце короля…

– Думаю, – успокоил я, – это запасной. Гиллеберд не станет рисковать печатью в единственном экземпляре. Пользуйтесь, сэр Вайтхолд! Те указы, которые издаю лично, именно этим и скрепите. А потом свою создадим…

Он задумчиво рассматривал перстень, по его лицу скользят тени, я почти вижу, как прикидывает разные возможности, а я прислушался к затихающим шагам в коридоре, поднялся из-за стола и осторожно прошелся по кабинету. Затылка то и дело касается предостерегающий холодок, словно за спиной открывается окно в снежную и ветреную зиму. Чувствуется, что Гиллеберд много занимался магией, он сам не преминул похвастаться передо мной еще в мой первый визит к нему. Хотя, возможно, как раз не силен, а создавал видимость?.. Или создавал видимость, чтобы я подумал, будто он не силен?

Сэр Вайтхолд начал посматривать на меня с вопросом в серьезных глазах, но помалкивал. Я наконец спросил резко:

– Здесь есть маги? Колдуны? Чародеи?..

Он ответил с неподвижным лицом:

– При дворе каждого властелина они есть…

– Отыщите, – велел я.

Он снова чуть-чуть наклонил голову, по губам пробежала легкая усмешка.

– Не так уж они и могучи, ваша светлость.

– Проверили?

– Да, – ответил он спокойно, – мои люди перебили их с ходу. Только двое успели оказать сопротивление, сожгли дьявольским огнем четверых… но их самих истыкали стрелами так, что у ежей и то иголок меньше.

Я подумал, спросил с недоверием:

– И это все? Неужели у такого властелина, как Гиллеберд, такие слабые маги?.. Где их помещения?

Он указал кивком на окно.

– Все жили в комнатах при кухне, и только один в башне. Она стоит как бы отдельно, видите?