Онлайн чтение книги Риф Скорпион
ГЛАВА 7

Мы приехали в Новый Орлеан в четверть одиннадцатого вечера. Пассажирам, едущим дальше на восток, надо было ждать следующего автобуса сорок минут. Я подозвал цветного мальчишку, дал ему багажную квитанцию и доллар.

— Принеси мою сумку, — говорю. — Хочу немного привести себя в порядок, прежде чем ехать дальше.

Он притащил сумку. Я зашел за угол, якобы направляясь в умывальную комнату, быстро выскочил через боковую дверь и подозвал такси. Остановился я в маленькой гостинице недалеко от Кэнэл-стрит, записавшись в журнале постояльцев под именем Джеймс Р. Мэдигэн. В номере обследовал свою физиономию. Синяки проходили. Через несколько часов они будут едва заметны. Я налил в раковину горячей воды и снова принялся делать себе примочки, одновременно паря правую руку. Опухоль спадала.

Они могут узнать, что я не поехал дальше на автобусе. Они могут даже узнать, что я был в этой гостинице, и начать искать человека по фамилии Мэдигэн, но дальше дело не пойдет.

Гарольд И. Бертон — всего лишь имя на чеке на пятнадцать тысяч долларов, и им в жизни не придет в голову, что я поехал обратно в Санпорт.

Я обдумал ситуацию. Чтобы добраться до Санпорта со снаряжением, мне придется купить какую-нибудь машину типа «универсал». А когда мы отплывем, просто бросить ее? Нет, лучше поставить в гараж. Через год ее продадут, чтобы компенсировать расходы за хранение, а если кто и удосужится заинтересоваться ею, то узнает, что ее оставил человек по фамилии Бертон, который ушел в Бостон на небольшой яхте, да так и сгинул. И раньше случалось, что люди пропадали в море, особенно те, что ходили в одиночку.

А что потом, когда я высажу их в Центральной Америке? Теперь мне казалось, что лучше всего податься во Флориду. Там можно затеряться среди тысяч и тысяч людей, которые так или иначе живут морем, обрасти новыми связями, сменить имя и биографию и стать другим человеком. Я разорвал все свои документы и спустил их в унитаз вместе с остатками автобусного билета. А когда лег в постель и потушил свет, заметил, что опять думаю о ней.

Проснулся я около восьми часов утра. Торопливо побрился, отметив про себя, что мое лицо почти пришло в норму, и надел чистый льняной костюм. К городу подкрадывалась липкая новоорлеанская жара. Ярко-желтый солнечный свет заливал Кэнэл-стрит, рассыпаясь множеством бликов на стекле и хроме идущих по ней машин* Банки открываются только через час.

Разменяв деньги в табачной лавке, я вернулся к телефонам-автоматам, почему-то свезенным в одно место и поставленным в ряд, как бутылки на полке в магазине, и позвонил в Санпорт, в контору брокера, занимающегося куплей-продажей яхт.

— Доброе утро, — сказал я, обливаясь потом в душной кабине. — Моя фамилия Бертон. Мне говорили, что у вас имеется построенный в Новой Англии шлюп, тридцати шести футов, называется «Танцовщица» или что-то вроде того.

— Да, — отвечает он, — есть такой. «Балерина» называется. Отличная яхта, в превосходном состоянии.

— Сколько вы за нее хотите?

— Одиннадцать тысяч.

— По-моему, это дороговато. Но я как раз ищу такую и, если она действительно в хорошем состоянии, готов заплатить десять. Хотелось бы посмотреть. Я сейчас в Новом Орлеане, но завтра утром могу приехать. Только вы попросите поднять ее на эллинг.

— Отлично, — сказал он. — Она на верфи Майклсона. Будем вас ждать.

— Часов в девять утра, — сказал я.

Пока все складывается неплохо. Она еще не продана. Когда открылись банки, я зашел в первый попавшийся, отдал им чек и попросил по телеграфу произвести клиринг с банком в Санпорте. Они сказали, что ответ придет где-то вскоре после полудня.

Потом я отправился покупать машину. У первого торговца подержанными автомобилями «универсала» не было, я уж собирался уходить, как мне в голову пришла одна мысль. Я все думал о том, как вывезти Маколи из дома, и теперь нашел, пусть частичное, решение этой проблемы. Мне нужен не «универсал», а грузовичок с закрытым кузовом, желательно черного цвета. Я нашел такой у другого торговца. Погонял его туда-сюда для пробы и сказал, что зайду попозже: мне, мол, нужно время, чтобы подумать. На самом деле я не мог купить его до тех пор, пока не будет клирингован чек.

Телекс из Санпорта пришел в банк вскоре после часа дня. Я получил наличными три тысячи, купил грузовик и поехал в магазин товаров для парусного спорта. Мне пришлось провести там почти два часа. Я купил хронометр, секстант, азимутные таблицы, морские ежегодники, карты и так далее, вплоть до бинокля семь на пятьдесят и морского радиоприемника. Осталось приобрести снаряжение для ныряния. Правда, в багажнике машины Шэннон остался мой акваланг, но не возвращаться же с побережья Юкатана, если что испортится.

Я купил еще один акваланг и запасные баллоны, которые мне тут же зарядили. К пяти часам вечера грузовик был набит снаряжением. Можно ехать обратно в Санпорт. Надо только рассчитаться в гостинице. Нет, есть еще одно дело. Я зашел в магазин канцтоваров и купил поздравительную открытку.

* * *

Я гнал машину всю ночь. На рассвете, когда вдали показались пригороды Санпорта, остановился на работающей круглые сутки автозаправочной станции и, пока мне заправляли машину, умылся и побрился. Когда я подъезжал к центру города, мне стало не по себе, но я подавил чувство тревоги, объяснив себе, что беспокоиться пока не о чем. Грузовик не мог вызвать подозрений, ведь на таких обычно ездят рассыльные из прачечной и оптовые торговцы табачными изделиями.

Верфь Майклсона была примерно в трех милях от города в противоположной стороне от Паркер Милл. Она находилась в восточном конце порта, на песчаной косе, идущей вглубь залива по направлению к подходному судоходному каналу, и от длинных дамб, выходящих в открытый залив, ее отделяло лишь несколько глинистых отмелей.

Примерно в квартале от ворот верфи среди пустырей была небольшая группа зданий: пара пивных, кафе и заброшенный склад с надписью: «Сдается внаем». Я остановил грузовик перед кафе, запер машину и вошел. Было еще очень рано. Официантка варила кофе в здоровенной, похожей на погребальную урну посудине. Я выпил кофе и съел несколько горячих пирожков. На стойке лежала утренняя газета. Я просмотрел ее, но сообщения, что коротышку нашли, не обнаружил. Просто еще рано. Его обязательно найдут.

Кафе постепенно заполнялось посетителями рабочими с верфей. Я вышел из кафе и направился на верфь. «Балерина» уже стояла на эллинге. Я остановился, чтобы разглядеть ее получше. Она была элегантна до высокомерия: тонкая, хвостовик форштевня срезан, под кормой корпус резко сужается. Осадка на плаву у нее почти шесть футов, так как в киле примерно пять тысяч фунтов железа. Я никогда не был на ее борту, но несколько раз наблюдал за ней в гавани яхт-клуба. Кроме того, конструкция была мне знакома. Однажды, вскоре после войны, я участвовал в регате на похожей яхте.

Я открыл перочинный нож и стал проверять состояние днища, как был, в белом костюме. Яхту, должно быть, не чистили месяцев шесть, днище все заросло водорослями и ракушками, но за полчаса осмотра я убедился, что корпус ее был так же крепок, как в день, когда она была построена. Я продолжал исследовать ее, почти не замечая шума, поднятого пришедшими на работу рабочими.

Я нашел лестницу, поднялся на борт и продолжил осмотр. Ее поддерживали в хорошем состоянии. Я знал, что Карлинг купил для нее новые паруса всего несколько месяцев назад, когда она еще была в гавани яхт-клуба, так что парусную оснастку можно было не смотреть.

Каюта вроде в порядке, никаких следов протечек на потолке. Устроено там все как нельзя лучше для плавания втроем. Как войдешь — две койки, дальше, со стороны левого борта, — подпорная стенка, а со стороны правого — шкафчик, которые почти перегораживают каюту пополам, оставляя только узкий проход посередине. Его можно занавесить чем-нибудь, и получится две каюты. Дальше, за шкафчиком и подпорной стенкой, две кушетки, которые могут служить койками. Над одной из них — складной пристенный столик для карт. За ними — ледник, шкафчики и подвешенная на шарнирах плитка.

Я обследовал днище и мотор фирмы «Грэй», хотя мотор, осматривай не осматривай, по-настоящему узнаем, только погоняв его хорошенько, когда яхта снова будет спущена на воду. Когда я спускался по лестнице, объявился человек из брокерской конторы, а с ним мастер с верфи. Я представился.

— Как она вам понравилась? — спросил он.

— Она в хорошей форме, — говорю. — Готов заплатить десять тысяч.

— Хозяин просит одиннадцать.

— А кто хозяин? — спрашиваю.

— Карлинг. У него автомагазин.

— Как насчет того, чтобы позвонить ему? Скажите ему, что чек на десять тысяч будет у вас через пять минут.

Он ушел звонить. Я угостил мастера сигаретой. Это был здоровенный детина, по виду финн или норвежец. Он кивнул в сторону яхты.

— С умом сработана.

— Это факт, — ответил я. — Но вот днище у нее в ужасном состоянии. Как скоро вы сможете прислать людей заняться ею? Я дам вам спецификацию красок и перечень необходимых работ…

Он усмехнулся:

— Может, подождем, пока вы ее купите?

— Я уже купил, — говорю. — Разговор только о том, сколько денег я заплачу.

Вернулся служащий брокерской конторы.

— Он говорит, что согласен на десять с половиной. Больше не уступит.

Я достал чековую книжку и кивнул мастеру:

— Скажите своим людям, чтобы принимались за чистку днища.

Мы пошли в контору, и мастер представил меня управляющему. Мы принялись составлять перечень необходимых работ. Мне не терпелось послать Шэннон открытку, Я говорил себе, что она все равно получит ее только завтра. Но все время думал о том, что, не получая никаких известий, она, должно быть, не находит себе места. И это еще не все. Мне жутко хотелось поговорить с ней.

Выглянув на улицу через переднюю дверь офиса, я увидел возле самых ворот верфи на другой стороне дороги телефонную будку. Почему бы не послать поздравление с днем рождения по телеграфу? Это будет быстрее и риск невелик. «Нет, нельзя, — подумал я. — Они увидят, что ей принесли телеграмму, насторожатся и удвоят бдительность».

— Надо поставить новые батареи для стартера и освещение, — продолжал я диктовать мастеру. — Сделать полку двадцать на пятнадцать дюймов для радиоприемника и провести туда кабель от батареи. Когда яхта будет спущена на воду, проверьте мотор и произведите необходимый ремонт. Наверху, по-моему, никаких починок не требуется. К тому же, как только я приду в Бостон, сразу же поставлю ее на капитальный ремонт. Главное — растительность на днище. Как думаете, сможете покрасить корпус, чтобы завтра после обеда яхту можно было спустить на воду?

Подумал и добавил:

— Конечно, чтобы краска к этому времени полностью высохла.

— Конечно, — кивнул он. — Вы сами можете все проверить, прежде чем мы ее спустим.

Я встал.

— Вот и отлично. Я все время буду тут поблизости, так что, если будут какие вопросы, кликните меня.

В этот момент зазвонил телефон. Девица, сидевшая за письменным столом возле двери, сняла трубку.

— Минуточку, — потом вопросительно взглянула на управляющего. — Тут спрашивают какого-то мистера Бертона.

— Это я, — говорю. Протягиваю руку к трубке, а сам весь дрожу от возбуждения. — Спасибо.

— Бертон у телефона.

— Вы можете говорить? — тихо спросила Шэннон.

— А, привет, — ответил я, — Джордж говорил мне, что собирается послать тебе телеграмму о том, что я приезжаю. Как дела?

Она поняла.

— Все по-старому. Вы можете перезвонить мне с другого телефона?

— Да, — говорю. — Джордж сказал тебе о яхте? Я только что купил ее. Да, он еще просил меня продиктовать тебе один адрес. Я его записал, но он остался в грузовике. Давай я возьму его и перезвоню. Она назвала мне номер.

Я пошел к грузовику, повозился там с минуту, потом вернулся на верфь и зашел в будку у ворот. Прикрыл дверь и набрал номер. От волнения сделать это мне удалось не без труда. Она сразу ответила.

— Билл, я так рада слышать ваш голос…

«А ведь ей сейчас нет нужды притворяться, как в прошлый раз, — отметил я про себя. — Никто же не слышит». Но тут же отбросил эту мысль. Конечно, она рада. Она попала в серьезную переделку, а последние два дня могла только ждать, кусая ногти.

— Я не навредила делу этим своим звонком? — торопливо спросила она, — Я просто не могла утерпеть. Это ожидание сводит меня с ума.

— Нисколько не навредили, — сказал я. — Я рад, что вы не стали дожидаться открытки. Я тоже волновался за вас. Есть что-нибудь новенькое?

— Нет, ничего такого не произошло. Они по-прежнему следят за мной, но я почти все время сижу дома. А как вы? Когда мы сможем отплыть?

— Я вернулся сегодня примерно в семь утра. Двадцать минут назад я выписал чек за яхту. Она сейчас на эллинге, на воду ее спустят завтра после обеда. Сегодня четверг, правильно?

— Да, — говорит, — и что?

— Как только яхта будет спущена на воду, можно произвести ходовые испытания. Потом я выведу ее в залив и проведу дополнительные испытания, это займет часа три-четыре. Ужасно не хочется тратить время, но на непроверенной яхте в море выходить нельзя. Все необходимое для плавания у меня здесь, в грузовике, кроме еды. Я сегодня составлю перечень припасов, закажу их в фирме, занимающейся снабжением судов, и в субботу утром их доставят.

— А нельзя мне с вами, когда вы будете испытывать яхту? — спросила она. — Ужасно хочется посмотреть на нее, и потом, мы могли бы обсудить, как нам выбраться отсюда.

Я едва не согласился. Подумать только — провести три-четыре часа с ней наедине. Она может нанять катер и пересесть на яхту, когда я буду идти по подходному каналу. Нет, не получится.

— Это слишком рискованно, — сказал я. Для того чтобы вы были в безопасности, когда мы выберемся отсюда, у них в памяти не должно остаться ничего, что связывало бы вас с морскими судами, какими бы то ни было.

— Да, вы правы, — согласилась она. — г- Но до отъезда еще так долго! Я начинаю бояться, когда не могу поговорить с вами. Мы отплываем вечером в субботу, да?

— Да, во второй половине дня в субботу все будет готово к отплытию.

— А вы продумали другие детали? Я имею в виду доставку Фрэнсиса на борт?

— Да, — говорю. — Кое-какие мысли есть. Проблема в другом.

— В чем, Билл?

— Незаметно провести его на борт не так уж трудно. С вами будет сложнее.

— Почему?

— Они не знают точно, где он, а вот за вами все время следят не отрываясь.

В будке было душно, несмотря на небольшой вентилятор под потолком. Я выглянул через стеклянное окошко в двери и увидел, что работа по очистке днища «Балерины» в полном разгаре.

Я стал говорить быстрее.

— Но сначала Маколи. Вы можете мне кое в чем помочь. По-моему, их люди дежурят по обеим сторонам дорожки за вашим домом, а не только в снятом Баркли доме, так что мы не можем вывести его через заднюю дверь. Насколько я помню, ваш дом второй от угла, и дом Баркли расположен прямо напротив него, на другой стороне улицы, так что он, наверное, тоже второй от угла,

— Да, — сказала она.

— Как называется улица, что идет перпендикулярно вашей?

— Брэндон Уэй.

— Так… Эта Брэндон Уэй ведь не просматривается из дома Баркли? По-моему, оттуда почти ничего не видно, кроме перекрестка. А то место на Брэндон Уэй, куда выходит дорожка позади вашего дома, заслоняет от них соседний дом. Верно?

— Дайте подумать, — сказала она.

С минуту она размышляла, потом говорит:

— Да, я уверена в этом.

— Вот и отлично. А фонари горят только на пересечении улиц, так? На дорожке их нет?

— Верно.

— Хорошо. Мне нужно было удостовериться в этом. Думаю, мы его вытащим, но мне еще надо продумать кое-какие детали. И сообразить, как провести на яхту вас.

— А ваше снаряжение для подводного плавания все еще в багажнике машины.

— Помню, — ответил я. — Я как раз собирался сказать об этом. У нас не будет времени возиться со снаряжением, когда я приеду за вами, это ясно и без детальной разработки операции. Поэтому надо доставить его на борт заранее. Кроме того, вам понадобится кое-какая одежда. Сделайте вот что. Положите акваланг в картонную коробку и перевяжите ее бечевкой. Одежду и туалетные принадлежности запакуйте в другую коробку и обе коробки положите в багажник своей машины. Завтра, примерно в полдень, позвоните в фирму «Бруссар и сыновья», торгующую припасами для морских судов, и договоритесь, чтобы они доставили на «Балерину», помимо заказанных припасов, еще пару свертков. Это будет нетрудно. Но вам не следует самой отвозить их туда. Поезжайте в центр техобслуживания фирмы «Кадиллак». Скажите, что что-то поскрипывает или стучит, в общем, что угодно. Когда они займутся машиной, «вспомните», что вам надо отвезти кое-что в фирму «Бруссар». Вызовите рассыльного из транссервиса и отправьте коробки. Смысл всей операции в том, что тем, кто следит за вами, придется остаться снаружи станции техобслуживания, и они не увидят, что вы куда-то посылаете коробки. Если они это увидят, им ничего не стоит проследить, куда эти коробки будут доставлены. Вы согласны?

— Да. Когда мне позвонить вам?

— В субботу, часов в пять вечера. А если что-то случится, звоните раньше.

Остаток утра ушел у меня на то, чтобы проверить снаряжение и составить список необходимых припасов. Во второй половине дня пришел рассыльный фирмы «Бруссар» и забрал список. Верфь закрывается в пять. Я загнал грузовик на территорию. Сторож был приятный старичок, чем-то похожий на Кристиансена. Он спросил меня, действительно ли я хочу в одиночку пройти на этой яхте до Бостона. А что я буду делать, когда захочется спать? Мое предстоящее плавание ужасно интересовало его. Это тоже создавало проблему: как провести их на борт так, чтобы он не заметил? Вообще, у меня было такое впечатление, что проблемам конца не будет; стоит решить одну, как тут же появляются две новые.

Я изучил расположение верфи. Дорога проходит через ворота, рядом с которыми расположена контора и цеха, и ведет прямо к пирсу, идущему вдоль кромки косы. Справа несколько стапелей. Там строятся два баркаса для ловли креветок. Слева судоподъемный эллинг. После всех и всяческих испытаний «Балерина» будет, конечно, причалена к пирсу. Проблема со сторожем разрешима. Если я подгоню грузовик прямо к яхте и оставлю фары включенными, он не увидит, как они выйдут из задней двери.

Мастер оставил мне фонарь, тряпки и все прочее, что надо для уборки. К полуночи я чисто прибрал каюту. Потом погасил свет и растянулся на одной из кушеток.

Мы спустили яхту на воду в начале второго на следующий день. Я провел в трюме целый час, стараясь обнаружить признаки течи, но все было в порядке. После того как испытания на верфи были закончены, я вместе с прикомандированным ко мне рабочим верфи вывел ее на моторном ходу по подходному каналу, против течения, и поставил паруса.

Бриз поднимал довольно крепкую зыбь. Я погонял яхту туда-сюда, позволяя ей кренговать, чтобы выяснить, нет ли в корпусе трещин. Когда мы вернулись, я снова поработал насосом в трюме. Через пять минут было совершенно сухо. «Радость моя», — подумал я, с нежностью глядя на нее с пирса.

Ни в утренних, ни в вечерних газетах так и не появилось сообщений о том, что тело обнаружено.

Когда верфь закрылась, я отогнал грузовик на пирс и перенес снаряжение на яхту. Все работы были закончены, и я попросил представить мне утром счет.

Я просмотрел карты и отложил те, что не понадобятся при плавании по заливу. Потом включил радио, поймал Даблью-Даблью-Ви, дождался сигнала точного времени и пустил хронометр. Через некоторое время передали прогноз погоды: на западе залива умеренные восточные и северо-восточные ветры.

Я выключил свет и прилег. В каюте было жарко. Я слышал плеск воды о корпус яхты. Сначала было приятно, а потом я вспомнил о коротышке, который где-то там, внизу. Сколько у нас времени? Мне, наконец, удалось отогнать от себя мысли о трупе, и я снова пытался представить себе Маколи, с тем же результатом, что и раньше: он вроде как и не существовал вовсе, Я поймал себя на том, что опять думаю о ней.

Сел на койке и закурил, злясь на самого себя. Напомнил себе, что мне платят за то, чтобы я вывез Маколи из дома живым, а не за то, чтобы я лежал здесь и думал о его жене.

Хорошо, Я вывезу его. У меня есть план. Все может получиться, если только меня не убьют. А как быть с ней? Этого я еще не придумал.

Что, если я назначу ей свидание на пляже, и она там пересядет в грузовик? Это может сработать, если она сумеет оторваться от них настолько, что успеет пересесть ко мне, прежде чем они нас увидят. Но если они увидят, нам конец. Грузовик — машина отнюдь не скоростная. Они почти наверняка следуют за ней на двух машинах. Они нас убьют.

Они профессионалы, мы любители. Надо придумать что-то стоящее. Я придумывал план за планом и тут же браковал их. Наконец я понял, что надо делать. Часы показывали начало пятого утра. Теперь уже не уснуть. Я встал и пошел на конец пирса. Снял часы и шорты, прыгнул в воду и поплыл в сторону подходного канала. Вволю наплававшись, я вернулся, уселся нагишом на кокпите «Балерины», закурил и стал смотреть, как розовеет небо на востоке. Сегодня последний день. Если все будет в порядке, завтра в это время мы будем в море.