ГЛАВА 5

Онлайн чтение книги Риф Скорпион
ГЛАВА 5


Быстрее было бы позвонить из сторожки, но я не хотел, чтобы наш разговор слышали. Подъехав к сторожке, я замедлил ход, ночной сторож поднял руку и кивнул мне. Я с горечью заметил, что Кристиансен наконец-то ушел домой.

Я свернул на темную улицу, ведущую прочь от моря. В десяти кварталах отсюда большая улица и торговый центр. Забегаловка была закрыта, но подальше я увидел неоновую вывеску со стаканом и названием заведения: пивная «Локоть». Я припарковал машину и зашел.

Внутри был полумрак и прохлада. В воздухе стоял табачный дым. Крутили пластинку «Легко любить». Телефонная кабина была в самом конце зала, за музыкальным автоматом.

Я прикрыл дверь кабины и поискал монету. Жужжал небольшой вентилятор. С тяжелым сердцем я подумал о том, сколько же времени прошло с тех пор, как она позвонила. Двадцать, тридцать минут?

Долгие гудки.

Потом трубку сняли.

— Здравствуйте, — сказала она. — Миссис Уэйн у телефона.

Похоже, у нее все в порядке. Мне сразу стало легче дышать.

— Мэннинг, — сказал я.

— Билл, я надеялась, что ты позвонишь.

В ее низком голосе слышалась радость. Слышать это было ужасно приятно, как будто тебя погладили кончиками пальцев. Тут я вспомнил, как она советовала быть осторожным в выборе слов. Сейчас она просто намекала на это. Может быть, что-то все же случилось?

— Когда мы увидимся? — спросил я.

— Ты действительно этого хочешь?

— Ты знаешь, что хочу, — сказал я. — Как насчет того, чтобы встретиться прямо сейчас?

— Ну…

— Можно мне приехать?

— Боже, не сюда, — в ее голосе звучал застенчивый упрек. — Билл, ты же понимаешь…

Ты же понимаешь, что нам не следует афишировать свой роман, хотела она сказать. Мне было не по себе от того, что нам с ней приходится разговаривать так, как будто мы любовники. Интересно, что она думает по этому поводу?

— Тогда куда мне подъехать за тобой?

— Может быть, встретимся в том же коктейль-баре? Минут через пятнадцать?

— Буду ждать тебя там.

Когда она приехала и припарковала «кадиллак», я сидел в машине перед баром. Если за ней следят, не нужно, чтобы они видели синяки и ссадины у меня на физиономии. Я подъехал к ней. Она увидела меня, вышла из «кадиллака» и села ко мне в машину. Вся «операция» заняла несколько секунд.

Я рванул вперед, поглядывая в зеркальце. Позади нас шли несколько машин, но случайно они там оказались или нет, сказать было трудно. Я никак не мог отрешиться от сияния ее белокурых волос и едва уловимого аромата духов.

— С вами все в порядке? — спросил я быстро.

— Да, — ответила она. — Но пока меня не было, они опять обыскивали дом.

Я свернул на дорогу, ведущую к пляжу. С чего бы это им обыскивать дом? И как она об этом узнала, ведь ее же не было дома? Если они искали человека, то вряд ли бы стали выдвигать ящики комода и вспарывать обивку дивана, как гангстеры в кино. Тут до меня начало доходить.

Мы проезжали мимо фонаря. Она взглянула мне в лицо и вскрикнула.

— Билл! Что случилось?

— Это-то я и собирался вам рассказать, — сказал я. Я свернул за угол и поехал на запад по бульвару.

Был час ночи, начинало темнеть, толпа народа заметно поредела, некоторые из ларьков закрылись.

Коротышка таращился на меня своими невидящими глазами, он ждал только того момента, когда всплывет. Сказать ей? Нет, только идиот станет рассказывать о таком кому бы то ни было.

Но как иначе я мог объяснить, почему мне приходится поступать именно так? Я должен доверять ей. Мы должны доверять друг другу. Самое странное было в том, что я действительно доверял. Это ставило меня самого в тупик. Я знаком с ней меньше суток, она мне ничего о себе не рассказывала, и все равно я доверил бы ей все что угодно. Наверное, меня просто нельзя выпускать на улицу одного.

Я посмотрел в зеркальце. Сзади все еще слишком много машин, чтобы быть уверенным, что «хвоста» нет. Я решил это проверить и увеличил скорость.

— Билл, скажите же, что случилось? — настаивала она.

— Этот головорез, тот, что бил вас… Он пришел на пирс, чтобы поквитаться со мной за то, что я ему врезал. Была драка. Потом — несчастный случай. Я ударил его, он упал на баржу…

— Он…

— Да, — сказал я.

Она ничего не ответила. Я взглянул на нее. Она сидела, наклонив голову, и смотрела вниз, себе на руки. Потом она подняла голову, в глазах у нее была горечь и сожаление.

— Это моя вина, — прошептала она. — Я втянула вас.

— Не надо, — говорю. — Никто не виноват, кроме него самого. Он просто не мог успокоиться.

Я рассказал ей, как все было. Мы свернули с бульвара на дорогу, идущую вдоль пляжа. Нас окружала темная безумная ночь. Слева слышался звук прибоя. За нами ехали три машины. Одна из них остановилась. Я продолжал наблюдать за двумя другими.

— Никогда себе не прощу, — сказала она. — Но неужели они не поймут, что это был несчастный случай?

— Едва ли, — ответил я. — Наверное, если человек погибает в драке, это не считается несчастным случаем. К тому же теперь поздно говорить об этом. Но, ради Бога, не вините себя. Вы не имеете к этому никакого отношения. Это все равно что винить «Дженерал моторе» за то, что у него был «олдсмобиль».

— Что же нам делать?

Я снова взглянул в зеркальце. По мере того как я увеличивал скорость, обе шедшие за нами машины отставали.

— Я сам стараюсь это решить, — сказал я. — С точки зрения закона я виновен, но морально я не чувствую за собой никакой вины. Это все равно как если бы он попал в автомобильную катастрофу. Могу ли я нести за это ответственность? Я не намерен идти в тюрьму или быть убитым Барклиевой бандой за то, чего никак не мог предотвратить.

— Конечно, — просто сказала она.

— Тогда слушайте, — сказал я.

И рассказал ей, что я намерен делать.

— Тут только одна проблема, — заметил я в заключение. — Вам придется дать мне денег на яхту без всяких гарантий, что вы когда-либо снова услышите обо мне. Я понимаю, что слово человека, которого вы знаете один день, не является надежной гарантией.

— Для меня этого вполне достаточно, — спокойно сказала она. — Если бы я не доверяла вам, я с самого начала не стала бы поднимать этот вопрос. На какую сумму выписать чек?

— На пятнадцать тысяч, — сказал я. — Яхта обойдется не меньше чем в десять, а еще надо купить снаряжение. Когда мы будем на борту, я представлю вам отчет по пунктам и верну остаток денег.

— Хорошо, — говорит.

Я оглянулся. Фары двух шедших за нами машин виднелись далеко позади. На минуту они скрылись за дюнами. Я резко притормозил и свернул с дороги. Проехав ярдов пятьдесят прочь от пляжа, я остановил машину. Мы были у кромки дюн, вне досягаемости для фар проезжающих по дороге машин. Впереди виднелись силуэты посаженных в ряд кедров. Я выключил фары, прежде чем машина успела остановиться.

Тут до меня дошло, что с моей стороны было непростительной глупостью приезжать сюда. Нам следовало остановиться на ярко освещенной улице в центре города.

Если они следят за ней, они, конечно, видели, как она пересела в другую машину, которой они не знают. Они могли даже предположить, что в этой машине Маколи. Она хотела зажечь сигарету.

— Погодите минутку, — сказал я.

Одна из машин проехала мимо, потом другая. Красные огоньки их задних подфарников исчезли в отдалении.

— Теперь можно, — произнес я и дал ей прикурить. Она достала из сумочки чековую книжку и развернула ее у себя на коленях. Я светил ей зажигалкой.

— Надо придумать имя, — сказал я. — Как насчет Бертона? Гарольд И. Бертон.

Она выписала чек. Я подождал, пока чернила высохнут, и положил его себе в бумажник. — Ну вот. Какой у вас адрес?

— Фонтейн-драйв, 106.

— Отлично, — быстро сказал я. — Я должен вернуться дня через два. Сейчас вторник, значит, это будет утром в четверг. Как только покупка яхты будет оформлена и я поднимусь на борт, пошлю вам простенькую поздравительную открытку в конверте без картинок — поздравление с днем рождения. Думаю, у них нет возможности добраться до вашей почты, но лучше не рисковать. И больше никаких контактов. Я буду безвылазно сидеть на верфи. Она на другом конце города, и в центре я совсем не буду появляться. Я в Санпорте меньше шести месяцев, но у меня уже появились кое-какие знакомые, не хочу напороться на кого-нибудь из них. Я все куплю заранее и привезу с собой, кроме продовольствия, его я закажу через рассыльного фирмы, которая снабжает яхты.

— Но как мы проведем мужа на борт? — перебила она меня.

— Я как раз собирался обсудить это с вами, — говорю. — После того как получите открытку, вы можете позвонить мне из телефона-автомата. Я буду на верфи Майклсона. Яхта называется «Балерина».

— Красивое название, — заметила она.

— Прекрасная яхта, — сказал я. — Я надеюсь, мне удастся ее заполучить. Вчера вечером она все еще продавалась. Но если что-нибудь случится и она будет уже продана, я пошлю вам вместо поздравления с днем рождения извещение о рождении ребенка и сообщу в нем название яхты, которую удастся купить. Их там несколько. Такой вариант подходит?

— Да, — сказала она, чуть повернувшись на сиденье, так что я увидел ее лицо в обрамлении светлых волос, которые, казалось, излучали свет в темноте. — Мне нравится ваш план, само направление ваших мыслей. Она помолчала с минуту, потом добавила: — Вы не представляете себе, до чего я рада, что встретила вас. Теперь я не чувствую себя такой беспомощной, такой одинокой.

Я чувствовал то же самое, но, наверное, иначе, чем она. С ней было так хорошо! На минуту голова моя очистилась от всякой мути. Машину обдувал мягкий бриз, позади нас, в ночи, слышался шум прибоя.

Может быть, она чувствовала, как зверски я зациклился на ней. Я нарочно уничтожил очарование момента.

— И по телефону вы так здорово все разыграли, — говорит она. — Спасибо за понимание.

Проще говоря, знай свое место, парень. Интересно, с чего это она решила предупредить меня об этом? Мы же оба знали, что это только шоу, не так ли?

— Ладно, говорю, отрывисто так. — Остается еще придумать, как доставить его на борт. Он ведь в доме, не так ли?

— Да, — сказала она удивленно. — Как вы узнали?

— Догадался, вы сказали, что они обыскивали дом, пока вас не было. Но они ведь искали взрослого человека, им не надо было все разбирать по винтикам. Наверное, это он вам сказал, что они приходили?

— Вы очень наблюдательны. Действительно, он слышал, как они там рылись, и сказал мне.

— Почему он там прячется? И где именно?

Она немного наклонилась вперед, положив локоть на спинку сиденья, и сделала еще одну затяжку.

— Я как раз собиралась рассказать. Вот как все было, вкратце, конечно. Недели три назад муж увидел одного из них на улице и догадался, что они снова нас выследили. Но к этому времени у него был почти готов план побега в Центральную Америку, где они не смогли бы нас достать. Не вдаваясь в детали, скажу только, что в этом плане был задействован один человек, однокашник моего мужа по университету, с которым они в свое время были очень дружны. Он живет в Центральной Америке, в Гондурасе, где имеет большой политический вес. Он очень богат, у него большие плантации. Он увлекается спортивными самолетами, то и дело покупает их в Штатах, а потом их перегоняют ему в Гондурас. Мой муж должен был перегнать ему один из этих самолетов. Таким образом, он мог исчезнуть из страны, не оставив никаких следов. Он бы просто взлетел, не подавая плана полета, и исчез. Конечно, посадка была бы незаконной, но, как я уже говорила, у его друга большое политическое влияние. Единственная проблема состояла в том, что ему приходилось лететь одному. Самолет был легкий, и даже при максимальном запасе топлива его не хватило бы, чтобы долететь до места. Пришлось добавить еще один бак, так что я полететь не могла. Я должна была приехать позже, удостоверившись, что за мной нет «хвоста». Мы тщательно спланировали мой побег. Я должна была выехать в День поминовения и отправиться не сразу в Гондурас, а сперва полетать туда-сюда на самолетах частных авиакомпаний (билеты мы заказали заранее). В праздники, когда выпадает несколько выходных подряд, билеты на самолет не достать. Понимаете, если за мной был бы «хвост», они, может быть, смогли бы разжиться лишним билетиком в одном-двух аэропортах, но ни в коем случае не во всех. Были еще кое-какие детали, но я не стану утомлять вас ими.

Но ничего не вышло. Мотор забарахлил, и самолет, на котором он летел, упал в море у побережья Юкатана. Моему мужу удалось спастись на надувном плоту, и его подобрали моряки. И надо же такому случиться, они отвезли его не куда-нибудь, а обратно в Санпорт. К счастью, они пришли в Санпорт ночью, так что ему удалось ускользнуть и добраться до дома незамеченным. Это произошло всего за два дня до того, как я должна была выехать.

А теперь они выяснили, где мы живем, и держат дом под постоянным наблюдением. Баркли снял дом напротив, и они все время следят за мной. Они ждут, что я приведу их к нему.

— И они не знают, что он в доме?

— Думаю, что нет. Видите ли, когда они обыскивали дом в первый раз, его действительно не было. Они попытались выдать этот обыск за кражу со взломом, но все равно было ясно, что это они.

— Но вы же сказали, что сегодня, то есть вчера, они снова обыскивали дом.

Она кивнула.

— Он в отгороженной части чердака, туда можно попасть только через люк в потолке встроенного шкафа, который находится на втором этаже. Ему приходится почти все время сидеть там, все время, пока меня нет дома. Думаю, они убеждены, что он скрылся, но считают: если следить за мной, то я рано или поздно приведу их к нему. До этого происшествия на озере я и не представляла себе, что они могут попытаться избить меня. Это пугает меня, потому что, по правде говоря, я не знаю, долго ли смогу продержаться.

При воспоминании об этом во мне всколыхнулась холодная ярость. Одновременно пришло сознание того, что красота не главное достоинство Шэннон. Она крепкой закваски. Ни жалоб, ни игры в геройство. Просто сказала, что не знает, как долго сможет продержаться под побоями, и сразу перешла к делу, к тому, что следует предпринять. Если мне доведется снова встретиться глазами с коротышкой, я не стану отводить взгляд.

— Да, кстати, из самолета мы хотим достать деньги, — продолжала она. — Там примерно восемьдесят тысяч долларов, все, что у него осталось. Он совсем пал духом. Что-то в нем сломалось после этой аварии. А тут еще его привезли обратно в Санпорт, где его ищут эти бандиты. Без этих денег он просто не может.

— Но вы только что выписали чек на пятнадцать тысяч.

— Разумеется, он оставил мне кое-какие деньги, чтобы я могла приехать к нему. И еще я продала свои драгоценности и получила ссуду под залог машины.

Тут я начал кое-что понимать. Раньше мне казалось в том, что она доверяет мне пятнадцать тысяч долларов нет ничего особенного, ведь у нее ружье за семьсот долларов, «кадиллак» последней модели и все такое прочее. Если я окажусь негодяем и сбегу с деньгами, ей, как это ни скучно, придется поехать в банк и распорядиться, чтобы перевели мешок-другой монет с депозитного счета на текущий, и все. На самом деле все совсем не так. Это их последние деньги, и она отдала их мне. Она, оказывается, жутко рисковая. Если уж доверяет кому, так целиком и полностью.

— Послушайте, может, я смогу найти яхту подешевле…

Она покачала головой.

— Я не хочу выходить в море на дешевой яхте. К тому же мы достанем деньги из самолета.

— Хорошо. Но вы представляете себе, в какую переделку попадете, случись что со мной?

— Поэтому-то мне и понадобилось время, чтобы решить стоит ли к вам обращаться. Помните, мы говорили об этом?

— Понимаю вас, — сказал я. — Можно я скажу вам что-то личное?

— Да, конечно.

Я постарался, чтобы это прозвучало не слишком серьезно.

— Я жалел Маколи, потому что думал: ему в одиночку приходится выбираться из передряги. Теперь я знаю, что он вовсе не одинок. Не многие могут рассчитывать на такую поддержку.

С минуту она помолчала, и я задал себе вопрос, удалось ли мне сказать это так легко и ненавязчиво, как хотелось. В конце концов, ситуация для нее непростая, и один раз она уже указала мне мое место.

Того, что случилось потом, я никак не ожидал, так что вначале даже растерялся. Она вдруг придвинулась ко мне, так что наши лица оказались близко-близко друг к другу.

— Билл, Билл! повторяла она.

Руки ее обвились вокруг моей шеи. Я понял, что тону в море под названием Шэннон Маколи. Я крепко обнял ее и стал целовать, пьянея от едва уловимого аромата ее духов, от ее близости. Все мое существо было до краев полно ею. А мозг все пытался объяснить мне, что это — шоу, что она повторяет мое имя для того, чтобы мне тут же, на месте, не продырявили башку.

Это не было мыслью. Когда держишь ее в объятиях, думать совершенно невозможно. Инстинкт подсказал мне, в чем дело. Она, наверное, посмотрела мне через плечо и увидела его силуэт на фоне неба. Из-за шума прибоя и стука в висках я, конечно, не слышал, как он подошел, но он, наверное, уже около дверцы машины, прямо у меня за спиной, и если бы она с самого начала не дала им понять, что целует человека по имени Билл, а вовсе ни Маколи, она уже сейчас была бы вся в моей крови.

Кто-то сказал:

— Ну все, Джек. Кончай это. Повернись сюда.

Я чувствовал такое напряжение и разрядка наступила так неожиданно, что я с трудом подавил в себе желание истерически захихикать при мысли о том, что он явно слышал, как она назвала меня Биллом, раз говорит «Джек».

Иначе бы сразу пристрелил меня, не пускаясь ни в какие разговоры.

Я обернулся. В лицо мне ударил свет, и другой голос, который я узнал бы из тысячи, интеллигентно произнес с оттенком усталости:

— По-моему, вы слишком увлекаетесь сексом.

В голове у меня одновременно промелькнули две мысли. Первая: они не слышали нашего разговора и ничего не заподозрили. Она среагировала так быстро, что они застали нас целующимися, а от парочки, сидящей в припаркованной машине на пляже, ничего другого и не ждут. Это хорошо.

Но тут до меня дошло такое, что я почувствовал, как почва уходит у меня из-под ног. Они светили прямо мне в лицо. Чтобы не увидеть синяков и ссадин, оставленных коротышкой, им надо быть слепыми.

Тут я попал в точку.

— Н-н-да-а, — вновь раздался откуда-то из темноты голос Баркли. — Вот, значит, куда он пошел.

Я не ответил. Волосы у меня на голове встали дыбом.

— Он приходил навестить вас. Так ведь?

— Кто? — спросил я, просто так, чтобы потянуть время. — О ком вы говорите?

— Не надо быть таким, извините за выражение, тупым. О парне, которому вы врезали на озере.

Если все отрицать, они все равно мне не поверят и, когда станет ясно, что он пропал, пойдут и расспросят сторожа. Тогда обнаружится, что я что-то с ним сделал. Есть другой вариант, получше: изображать из себя придурковатого болтуна и признать, что он приходил. Шансов немного, но больше, чем если бы я стал запираться.

— А, вы об этом, — говорю. — Да уж. Думаю, вы еще не видели его рожи? И это еще не все. Если не будете держать его подальше от меня, в другой раз он еще не таким красивым окажется.

— А где он сейчас?

— Откуда я знаю. Он меня в свои планы не посвящал. Это был кошмар какой-то. Я жутко боялся и играл свою роль без всякого апломба. Говорить я старался, как Майк Хаммер, ни к кому конкретно не обращаясь. Свет по-прежнему бил мне в лицо, а остальная часть вселенной была погружена в темноту.

— Ладно, неважно, — сказал он. — Но нам надо утрясти одно дело. Я считаю, что вам, Мэннинг, следует уехать из города, причем немедленно. Ваши встречи с миссис Маколи на природе становятся для нас утомительны. Мы уже дважды зря проездили. Выходите из машины.

Мне не хотелось, но я вышел. Закрывая дверцу, я услышал ее частое, неровное дыхание.

— Нет. Нет. Нет…

Работали они эффективно, хладнокровно и профессионально. Никто не произнес ни слова. Никто не возбудился. Я даже не знаю точно, сколько их было. Я увидел темную тень и попытался ударить: надо же было что-то делать. И сразу получил дубинкой по предплечью. Рука безвольно повисла, как колбаса, нашпигованная болью. Они завели мне руки за спину, наклонили меня назад и принялись бить в живот. Сначала я старался напрягать мышцы живота в такт ударам: бац — замах, бац — замах, но через некоторое время у меня и на это не было сил. Я услышал, как она что-то крикнула и открыла дверцу машины. Потом кто-то толкнул ее, и она упала. Все это, казалось, происходило далеко-далеко.

Когда они меня наконец отпустили, ноги у меня подогнулись, и я упал вперед, лицом вниз. В голове у меня ревел ветер, рот был полон песка.



Читать далее

ГЛАВА 5

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть