Онлайн чтение книги Рывок DASH
Глава 60

Как только Джихон сел в машину, то сразу набрал номер Джэкёна. Но всё было по-прежнему: автоответчик сообщил, что абонент вне зоны доступа сети. И, швырнув телефон на пассажирское кресло, завёл двигатель.

По словам Чха Сонхёна, он отвёз его домой два дня назад, поэтому оставалось только надеяться, что Джэкён там. Забив адрес в навигатор: «Нонхён-дон, Сеул», Джихон проверил время пути, которое составит 12 минут. Пока он преодолевал это короткое расстояние, в голову лезли самые разные мысли. Но каждая из них заканчивалась сожалением: надо было приложить больше усилий, стоило уделить внимание улучшению отношений с Федерацией, ведь если бы он подсластил ситуацию, то все не закончилось бы настолько плачевно.

«Зря я вообще вступил с ним в спор. Если бы я уговорил его присутствовать на церемонии закрытия, тогда на одну мерзкую статью было бы точно меньше. Нет, проблема в самом контракте, который Джэкён заключил с нашей компанией. Если бы он начал сотрудничать с Kava, то сейчас все бы его поддерживали и любили. Ведь именно этого он достоин», — очнувшись, Джихон понял, что плачет.

Джихон припарковался на стоянке и уткнулся лицом в руки, сжав руль. Последний раз он плакал, когда решил бросить плавание. А сейчас-то что? Ведь из-за этой ситуации прошлое не исчезнет, а будущее не пошатнётся.

«Может, побочный эффект от препаратов? Парасимпатическая нервная система шалит и теперь ещё и слёзные железы затрагивает? Гребаные феромоны», — пробормотал Джихон и вытащил из бардачка салфетки, чтобы привести себя в порядок. А затем взял сигарету с приборной панели. Едва вставив её в рот, он прикурил и открыл окно. В таком разбитом состоянии он не мог встретиться с Джэкёном. Выкурив две сигареты, пока следы от слёз полностью не исчезли, он вышел из автомобиля.

К счастью, Джэкён оказался дома. Он не сильно удивился внезапному визиту, словно ожидал именно этого. Однако, похоже, вообще понятия не имел, по какому поводу заявился Джихон. 

«Разве у тебя сегодня нет никаких мероприятий?»— с порога спросил Джихон.

«Мероприятий...» — смеясь над самим собой, тихо пробубнил он. — «Возможно, их вообще больше не будет».

Сняв обувь и войдя в дом, он заметил, как Джэкён вопросительно смотрит на него. Не отвечая, Джихон направился на кухню и сел за большой стол, предложив ему расположиться рядом.

— Ты ещё не видел статьи, да?

— Ты о чём?

— Сейчас в поисковых запросах на первом месте стоит: «Отставка Квон Джэкёна».

— Spoin опубликовали их?

— Конечно, нет.

Джихон, вынимая телефон из кармана брюк, добавил: «Скорее всего, Kava подложили нам свинью. Все они имеют критическое содержание. Очевидно, что те ребята сделали это не с самыми благими намерениями».

«Да?» — равнодушно ответил Джэкён.

— Уже по заголовкам можно многое понять.

Джихон открыл новостной раздел портала и ввёл имя. Страница мгновенно заполнилась провокационными публикациями. Хотя Джихон хотел показать их ему, он замешкался, увидев все эти наполненные злобой и враждебностью строки.

Да, Джэкён утверждал, что ему безразлично, как на него реагируют окружающие. Но с таким количеством негативных мнений парень вряд ли справится.

— Что там?

Пока он колебался, Джэкён выхватил мобильник и тут же начал листать вниз. В итоге Джихон, издав короткий вздох, сказал: «Не вникай в содержание, просто взгляни на названия».

«Ого, они реально настрочили всякий бред», — прочитав всего одну статью, выругался Джэкён и погасил экран.

— Что ты собираешься делать?

— Ммм..?

— Если так оставить, ты действительно завершишь карьеру с позором.

— Какая разница? Всё равно собирался уйти.

— Важно, как ты это сделаешь.

— Мне всё равно.

Отсутствие эмоции на лице чуть ли не подтверждали его слова. И в целом здесь нечему удивляться, Джэкён всегда был таким.

Джихон прекрасно знал, что за человек сидит напротив, и решил сразу перехватить инициативу в свои руки, собрав всю жесткость в голосе: «Даже если тебя не волнует, я не могу быть равнодушным. Ведь тебя запомнят только как атлета, который выбрал материальные блага, использовав свою популярность и Федерацию».

— Повторю еще раз: мне всё равно.

— Джэкён-а !

«Ладно, и что ты предлагаешь?» — сказал Джеён, убирая волосы с лица. — «Оправдываться? То, что я ухожу в отставку и снимаюсь в рекламе — истина же, а заявление представителей Федерации — клевета. Но людям неинтересно, с чего всё началось и каковы причины».

— Верно. Поэтому ни в коем случае нельзя говорить, что ты больше не планируешь заниматься плаванием.

Джэкён сурово зыркнул на него, словно спрашивая: «И что тогда?»

— Нужно заявить о том, что ты уже всё обсудил с Олимпийским комитетом и готовишься к отбору на Олимпиаду в следующем году. Возмущайся, что Федерация использовала тебя, а когда ты сменил агентство, у них пропал источник дохода, вот они и принялись разрушать твою репутацию. Скажи, что ты не потерпишь слухи и сфабрикованную ложь.

— А если я не приму участие, то тут же стану мошенником или сумасшедшим. Все подумают, что федерация была права. Отчего раздуется скандал огромного масштаба.

— Да, поэтому тебе надо поехать.

Джэкён на некоторое время замолк. А после короткой паузы спросил: «Ты о чём?»

— Джэкён-а.

— Я не поеду.

— Но…

— Не хочу.

— Хочешь или нет, но ты поедешь.

Из-за настойчивой позиции оппонента Джэкён нахмурился впервые за этот день.

— Пожалуйста…

Джихон чуть ли не умолял: «Ты не достоин такого грубого отношения к себе. Ты самый усердный и трудолюбивый пловец. Я не позволю им принижать твои заслуги».

«Мне всё равно», — рявкнул Джэкён, а затем холодно бросил: «Ни их слова, ни обвинения не обнулят мой вклад. Пусть болтают, титулы-то никуда не денутся».

От отчаяния Джихон невольно повысил голос: «Титулы — это не всё! Спортивная карьера гораздо короче, чем десятки лет, которые тебе ещё предстоит прожить! Многие заранее определяют свой дальнейший путь, перед тем как уйти. Именно поэтому твоя мать говорила о рекламе!»

От упоминания "рекламы" Джэкён сразу же щелкнул языком, явно намекая на недовольство.

Но Джихон даже не собирался жать на тормоза: «С выходом нового ролика, общество будет тыкать в тебя пальцем, вереща: "Жажда денег выбила последние мозги, он кинул всех, ради сомнительных гонораров". И со всех сторон полетят беспочвенные обвинения. Ты реально готов к этому?»

Пронзительное молчание заставило его подумать, что упрямец все-таки увидел реальное положение дел. Но…

Спустя пару минут Джэкён открыл рот и выдал что-то совершенно невероятное: «Ты сейчас из-за роликов так себя ведёшь?»

— Что...?

— Ты беспокоишься, что очернение моего имиджа скажется на доходах?

— …

Джихон заикался, едва подбирая выражения: «Т-ты сейчас всерьёз ?»

«Разве я не прав?», — возразил Джэкён в пренебрежительной манере, опираясь подбородком на тыльную сторону ладони. — «Ты всегда был одержим рекламой или рекордами. Отчего даже подписал тот нелепый меморандум».

— Эй, ты...

Изучая ошеломлённого Джихона, парень добавил: «Ну а с чего тогда такому отчаянию взяться?»

«Действительно, почему же я...», — усмехнулся Джихон.

Все те разы, когда он корил себя и плакал в машине по пути сюда, теперь казались ему глупыми.

Но, вспомнив ту боль, Джихон почувствовал бесконечное разочарование, и слёзы снова навернулись на глаза. Он стиснул зубы и воскликнул: «Я не хочу, чтобы ты сожалел, вот почему!».

«Такое вряд ли произойдет», — без колебаний ответил Джэкён.

«Откуда тебе знать? На меня глянь !» — Джихон ударил кулаком по столу. — «Я сбежал, заранее сдавшись, хотя мог ещё побороться! И за этот выбор я расплачиваюсь уже как 10 лет !»

В этот момент открылась старая рана. В сердце снова кольнула горесть давней утраты. Ужасно одиноко и мучительно отбрасывать то, чем ты безумно дорожил. Джихон не хотел, чтобы выдающийся атлет рядом с ним столкнулся с чем-то подобным. Ведь чем выше человек взлетает, тем сокрушительнее окажется падение.

После завершения карьеры от Джихона осталась только бездушная оболочка. Такова участь безответственных трусов. Но Джэкён совершенно другой. Он обязан стать победителем и сиять на самой вершине. Всегда.

«Это тебя не касается», — выпалил Джэкён, опираясь подбородком на тыльную сторону ладони.

— Очень даже касается! Наша работа — предотвращать поспешные решения и планировать всё так, чтобы ты не сожалел ни через десять, ни через двадцать лет, ясно ?!

Джэкён внезапно усмехнулся: «Хааа... Работа...»

Он пробормотал это со смехом и вновь поднял голову: «Для тебя я просто работа, да?»

— ...

Джихон потерял дар речи, не найдя подходящего ответа. Но если бы это была просто "работа", он не вступил бы в открытую войну с Федерацией. А последовал бы совету коллеги: выпустить формальное заявление и ждать, пока всё не утихнет.

Но если он сейчас переиначит свои же, брошенные ранее, слова: «забота о тебе — моя обязанность», Джэкён сочтет происходящее пустым трёпом.

Кроме того, Джэкёна не устроят такие аргументы. Единственное, что он хочет, — искреннее и конкретное признание. Всё остальное — красивые, но бесполезные фразы: «особенный спортсмен», «дорогой брат», «младший товарищ».

«Этот вопрос так труден для тебя?» — нарушил тишину Джэкён.

Джихон всё ещё не мог ответить, словно его язык прилип к нёбу.

Джэкён молча наблюдал за ним, а затем встал и медленно подошел к раковине.

— Все думают, что я капризничаю, но на самом деле я давно сделал свой выбор, еще в Австралии.

И сразу уточнил, что это не из-за травмы, чтобы Джихон не сделал ложных предположений.

— Я понял, что долго не продержусь. И чтобы не бросать все на середине пути, наметил себе цель: добиться «Большого шлема».

Джэкён взял стакан с полки и начал наливать в него воду из фильтра.

— Я не ненавижу плавание. Как раз-таки всё наоборот. Когда я стал тренироваться с тобой, то будто еще сильнее влюбился в свое дело.

— Тогда почему?..

«Но…», — перебив Джихона, он вернулся к столу и поставил перед ним стакан. — «Именно из-за тебя я и решил, что лучше уйти».

Джихон посмотрел на воду перед собой, затем снова поднял голову и взглянул на Джэкёна, который уже уселся напротив.

— Пока я остаюсь пловцом, ты будешь постоянно зациклен на рекордах и переживать за мое состояние. Например, как в тот день перед соревнованием: ты боялся рассказать мне что-то.

— Эй...

А Джэкён, не обращая внимания на измученный вид собеседника, продолжил: «Я планировал играть честно... но...»

— Ты действительно по столь незначительно причине...?

«Незначительной?! По какому праву ты определяешь то, что важно для меня, а что нет ?», — прошипел тихо Джэкён, слабо улыбаясь и не повышая голоса. Но этот спокойный тон заставил Джихона ещё острее прочувствовать свою ошибку.

— Кто ты такой, чтобы устанавливать мои приоритеты?

— Джэкён-а...

— Неужели все агенты работают по похожей схеме? Сами устанавливают, что для атлета пустяк, а что нет ?

— Джэкён-а...

«Да, для тебя Олимпиада через год важнее, а для меня... важнее всего был ты здесь и сейчас, а не будущее через десять-двадцать лет».

Он говорил в прошедшем времени. Отчего Джихон тяжело выдохнул то ли от облегчения, то ли от разочарования.

— Именно поэтому я желал выбраться из этих дебильных отношений между спортсменом и агентом. Мне противно слушать о том, как ты вечно талдычишь о моих показателях и здоровье...А ты... Ты ведь хочешь сохранить эти рамки любой ценой, да?»

«......»

«Воспринимать меня только как ценного игрока и находиться в подчинении - единственное, что тебе нужно ? Ты хотя бы думал о том, чтобы примерить на нас другие роли?» — тихо настаивал он.

Из-за включенного светильника карие глаза казались необыкновенно яркими и прозрачными. Настолько прозрачными, что в них можно отыскать отражение собственной души.

«Нет...», — наконец вымолвил Джихон, отвернувшись. Сквозь тишину до него донесся звук, который можно было принять за смешок или за вздох.

— Мы так и будем всего лишь спортсменом и агентом?

«Да...», — Джихон все еще не поворачивался, ощущая жгучий взгляд.

«Окей...», — сказал Джэкён, постукивая пальцами по поверхности стола. — «Я поеду на Олимпиаду».

Джихон машинально обернулся. Но в этот момент Джэкён, словно избегая зрительного контакта, уставился на свою ладонь.

— По правде, сложно понять, зачем мне туда ехать, но раз ты так настаиваешь...я согласен. Но с одним условием.

Джэкён поднял голову, и их взгляды встретились: «Тебе нельзя допустить ни единой моей ошибки, из-за которой я могу пожалеть».

— ...

— Ты понимаешь, о чём я?

— ...

— Ответь.

— О каких ошибках идет речь ?

«Ну, например...» — Положив оба локтя на стол, он наклонился вперед и прошептал, щекоча как и нервы, так и уши Джихона: «Если я сейчас не пересплю с тобой, то буду сожалеть об этом и через десять, и через двадцать лет... А может, и всю жизнь».

В прозрачных, как стекло, глазах Джихон увидел своё отражение, и ему открылся истинный мотив происходящего.

— Ну же...

Джэкён улыбался, словно предвосхищая, что тот откажет.

— Ответь !

Джихон фактически онемел. Однако причина теперь была иной: у него есть только один возможный вариант. Джэкён загнал его в угол.

Если он ответит «нет», то упрямец усмехнется, саркастически прорычав: «Что и требовалось доказать», и все будет кончено. Он не примет участие в предстоящем отборе и тем более не станет оглядываться назад — по крайней мере сейчас. Если же Джихон согласится, то отношения, которые Джэкён так презирает, продолжатся, но с добавлением интимной составляющей, что уже не позволит назвать их обычными...

В любом случае, это было именно то, чего хотел Джэкён.

— Почему молчишь? Если ты собираешься тащить меня на Олимпиаду под этим предлогом, то и другие «сожаления» тоже необходимо предотвратить. А как же обязанности «агента»?

Да, именно таким человеком является Квон Джэкён. В конце концов, он всегда выигрывает. Будь то «грязная игра» или честное состязание.

— Какой твой ответ?

Но Джихон давно принял свои истинные чувства: ему не страшно быть проигравшим, ведь Джэкён должен оставаться на вершине всегда.

Если для этого требовалось пожертвовать собой — он был готов. [1]

— Хорошо, давай. Если ты уверен, что через десять или двадцать лет не начнешь сожалеть, то вперед. Делай всё, что хочешь.

Улыбка тут же исчезла с лица Джэкёна.

Но это не имело значения. Половина победы — всё равно победа. Поэтому он не утруждал себя заботой о промежуточных этапах. Его влекла лишь финальная цель.

«Я то точно нет...», — надев на себя новую улыбку, заявил Джэкён.

Он медленно поднялся, став внезапно огромным, и наклонился через стол: «Но вот ты будешь долго жалеть о сказанном сегодня....».

И на обрывках последней фразы их губы столкнулись в теплом поцелуе.

Как и у многих пловцов, у Джэкёна повышенная температура тела. Естественно, что и губы также горячее, чем у большинства. Это делало мимолётные прикосновения более нежными.

Однако...

Хоть язык и не был включен в процесс, а присутствовали только затяжные ласки. Вместо трепета, где-то внутри поселилось волнение, граничащее с тревогой. Сердце бешено колотилось, а дух захватывало. Поскольку Джихон прекрасно отдавал себе отчет в том, что это лишь предвестник приближающегося акта страсти.

В тягучем поцелуе они то соединялись, то расходились. Благодаря чему дыхание стало общим на двоих. Парень наконец поднял голову и провёл большим пальцем по влажным губам Джихона, а после мягко прошептал: «...я сделаю всё для этого».