Онлайн чтение книги Скифы пируют на закате
Глава 2. Земля, Петербург, 2 июля 2005 года

Дверцы стального шкафа разъехались с едва слышным лязгом, и куратор шагнул на рифленую плиту, заменявшую пол. Теперь слева от него темнела узкая вертикальная щель для пластинки Стража, справа, в небольшой выемке, стеклянисто поблескивал цилиндрический ствол боевого лазера. Двери сошлись, лазерный глазок вспыхнул фиолетовым, и такой же проблеск метнулся в щели Опознавателя; затем раздалось негромкое гудение.

Пятисекундная готовность, отметил куратор. Он осторожно протянул руку, и квадратная пластина вошла в щель. Опознаватель щелкнул, анализируя запах, выделения потовых желез, состав слюны; пластинка выскочила обратно – прямо в подставленную ладонь. Лазер, нацеленный человеку в висок, погас. Рифленая плита, на которой он стоял, начала опускаться – неторопливо, словно бы нехотя, но с плавностью хорошо отрегулированного механизма. Ровно через две минуты пол под его ногами перестал двигаться, дверь бронированного лифта отъехала в сторону, и куратор, облегченно вздохнув, вышел. Он был крупным рослым мужчиной, и эти путешествия в крохотной кабинке под дулом лазера всегда действовали ему на нервы.

Но в камере связи, открывшейся перед ним пещерным зевом, ждали еще два лучемета. Он встал посередине тесной комнаты, на круг, очерченный белым, и замер, разглядывая Решетку. Связь еще не включилась, но лазеры, торчавшие по бокам эллипсоидальной металлической паутины, были уже активированы. Оба с равнодушием роботов целили куратору в лоб. В такие минуты он чувствовал себя приговоренным к расстрелу.

Решетка вспыхнула; радужные блики пробежали по переплетению серебристых проволок, ячейки меж ними заполнила бирюзовая дымка. Миг, и перед глазами куратора повис матово-голубой овал экрана. В отличие от телевизионного, он не мерцал, не переливался, не подрагивал, голубизна его была блеклой и недвижной, будто летнее небо севера. Никто не знал, как работает это странное устройство, точная копия добытого агентом С.03 в двадцать седьмой экспедиции, но функционировало оно безотказно. Предполагалось, что эта штука не поддается обнаружению всеми мыслимыми средствами и гарантирует полную секретность переговоров. Правда, речь шла о з е м н ы х пеленгаторах, радарах и подслушивающих приборах; у Н и х – тех, о ком куратор думал с привычным чувством опасливой настороженности, – могло обнаружиться что-то посолидней армейских систем радиоперехвата.

Из-под Решетки, ставшей теперь экраном, выдвинулся компьютерный пульт с боковой прорезью, щелью утилизатора и принтером, смонтированным под клавиатурой. Все это было местного производства, как и анализатор запахов, главный идентифицирующий блок Опознавателя, как и лазеры, с тупой угрозой смотревшие сейчас куратору в лицо. Их фиолетовые зрачки казались глазами хищника, подстерегающего каждое движение жертвы, и если б человек, стоявший в белом круге, допустил ошибку, она была бы фатальной. В этой камере, перед этим экраном мог находиться лишь тот, кому известны все нюансы предстоящей процедуры.

Куратор вогнал пластинку Стража в прорезь; клавиатура ожила. Мигнули и погасли зеленые огоньки, коротко рыкнула пасть утилизатора, негромко загудело печатающее устройство – он отключил его с резким щелчком. Сегодняшний сеанс ему не хотелось фиксировать на бумаге: вполне достаточно, если запись сохранится в компьютерной памяти. Впрочем, и фиксировать было нечего; нечем даже накормить утилизатор.

Его пальцы – толстые, обманчиво неуклюжие – нависли над клавишами. Пошевелив ими, словно для разминки, человек набрал:

«Куратор звена С на связи».

Слова всплывали в небесной голубизне экрана темными цепочками букв – колонна мурашей, выступивших в поход за добрую тысячу километров. Возможно, за две или три – человек у пульта не знал, где находится его невидимый собеседник.

Однако тот ответил – на экране возникло:

«Отчет».

Куратор снова пошевелил пальцами, коснулся клавиш.

«Blank» – работа ведется, отклика нет.

Феномен Д:

агент С.02 – нет информации; агент С.03 – нет информации;

агент С.04 – нет информации; агент С.01 – нет информации».

В последнем случае он чуть-чуть помедлил, затем решительно отстучал стандартную фразу. Агентом С.01 являлся он сам, и информация у него была – насколько полезная, вот в чем вопрос. Сведения на уровне бреда, предупреждения, получаемые то от одного, то от другого «слухача»… Возможно, они и были бредом; «слухачи» – не агенты, не «механики», и их прогнозы нередко лежат на грани кошмарного сна и столь же кошмарной яви. Но Монах и Профессор относились к лучшим, да и Кликуша им не уступал, так что их пророчествами не стоило пренебрегать; не исключалось, что они имеют какое-то отношение к операции «Blank».

На экране вспыхнуло:

«Ваши предложения?»

Этот вопрос был неизбежен – после отчета, в котором информации не больше, чем в дырке от бублика. Даже меньше: одна дыра и никакого вещественного обрамления…

Человек у пульта застучал по клавишам. Ему хотелось курить, но тут, в связной камере, это было бы непозволительной роскошью: табачный дым сбивал тонкую настройку детектора запахов. Если его электронный нос учует что-то непривычное, лазеры плюнут огнем, и звену С срочно понадобится новый куратор.

Толстые пальцы двигались с неторопливой уверенностью, блеклый голубоватый экран Решетки высвечивал фразу за фразой:

Это лежало на поверхности – и катастрофическая нехватка сотрудников, и неопределенность их занятий. Ощущение собственной значимости поднимает моральный дух людей – куратор знал о том по собственному опыту. Агенты же звена С, как и сотен прочих подразделений Системы, частенько не ведали, что творят и кого ищут – впрочем, как и их начальство. Многим, вообще говоря, даже не было известно, чьи они агенты. Считалось, что эти парни занимаются своим опасным ремеслом только ради денег, и подобная ситуация вызывала у куратора лишь чувства неприятия и глухого неодобрения. Деньги казались ему слишком ненадежным фундаментом; он был человеком консервативных взглядов и полагал, что преданность идее – настоящей идее! – гораздо важней бумажек с портретами американских президентов или российских изобретателей.

На экране появился ответ:

«Пункт 1 – принято; пункт 2 – отказано, пункт 3 – отказано».

«Причина отказа?» – набрал куратор, недовольно насупив брови.

«Не сообщается. W.»

Символ в конце фразы означал, что с ним беседует сам Винтер, глава Восточно-Европейской цепи, командор Винтер, а не один из его заместителей. И то, что сообщение оказалось подписанным, говорило о многом – в частности, в нем содержался намек, что куратору звена С не следует задавать лишних вопросов. Кто много знает, долго не живет! Особенно занимаясь делами опасными и непредсказуемыми…

Куратор молча ждал отбоя связи, но в голубом овале вновь начали появляться слова.

Как всегда, указания командора были краткими и точными; их лапидарный стиль доказывал, что Винтер не являлся соотечественником куратора. Русский человек так не говорит и не пишет; русский за фразой «Ищите странных клиентов» неизбежно поставил бы: «для того, чтобы…» – с последующим развернутым указанием, кого искать, зачем искать и как искать. Винтер же формулировал суть проблемы, но очень редко касался способов ее решения, а тем более цели, ради которой трудились тысячи, возможно, десятки тысяч специалистов на всех континентах Земли. Цель, собственно, была ясной если не политикам и ученым-ортодоксам, так тем людям, что затеяли всю эту историю еще в конце прошлого века.

Ищите клиентов, ищите странных, ищите странных клиентов! Иначе – людей со странными фантазиями, в которых они и сами не могут разобраться! Только о том и забота, думал куратор, с сопением втискиваясь в лифт, под дуло лазера. Странные! А сам он разве не странный? Лет десять назад он бы только расхохотался, узнав, какими делами будет заниматься, справив полувековой юбилей! Он счел бы это веселой шуткой… или кошмарной, смотря как поглядеть… Вся его нынешняя деятельность напоминала ловлю призраков в темной комнате, причем никто не гарантировал, что призраки эти реально существуют и представляют хоть какую-то опасность. Впрочем, имелись косвенные подозрения… хоть и не слишком веские, но вполне достаточные для людей предусмотрительных и осторожных. Да, вполне достаточные, чтобы возникли звенья, региональные цепи, континентальные кольца и весь гигантский глубоко законспирированный аппарат Системы! Кто предупрежден, тот вооружен – так, кажется, говорили латиняне?

Лифт поехал вверх, и в призрачном фиолетовом отсвете лазера куратор вновь подумал о призраках. Призраки, привидения, фантомы, миражи! Ха! Не поспешил ли он с таким определением? Решетка призраком не являлась – как и квадратная пластинка Стража, которую он держал в руках. Ее приволок все тот же эс-ноль-третий, на редкость удачливый парень, из вояжа по неким курортным местам, где Страж заменял аборигенам ключи, деньги, паспорта и все прочие документы. Ценная находка, очень ценная и никак не из разряда миражей! Миражем являлось нечто иное – О н и, те, которые могли появиться в любой день и в любой час, но пока ни явно, ни тайно не обнаруживали своего присутствия.

Или их неощутимость, невещественность тоже была своеобразным миражем? Иллюзией безопасности? Призраком мнимого благополучия?

Размышляя об этом, куратор звена С покинул тесную кабинку, и дверцы за его спиной сошлись с чуть слышным шорохом. Он запечатал их, спрятал Стража под рубашку, к самому телу, потом направился к выходу. Очень хотелось курить.

* * *

Поднявшись к себе и притворив дверь, он задумчиво оглядел кабинет. Стол, шкаф, массивный сейф, кресла, два окна, у одного из них – небольшой диванчик… Привычная обстановка успокаивала, вселяла уверенность, являя разительный контраст с камерой связи, с ее бронированным лифтом, бирюзовым мерцанием Решетки и лучеметами, нацеленными в виски. Здесь, в просторной и светлой комнате, ощущалось нечто надежное, домашнее, пришедшее еще из прошлого столетия, тогда как камера со всем ее фантастическим антуражем была продуктом двадцать первого века, к коему куратор относился с опасливой настороженностью. Он понимал, что эта новая эпоха никогда не станет для него близкой и родной: в конце концов, человек всегда принадлежит тому времени, в котором провел свою молодость. Однако подобные соображения не сказывались на его работе, ибо он умел отделять эмоции от дела.

Неторопливо набив трубку, он подошел к окну – к тому, что глядело на улицу. Второе выходило во двор, но вид на мраморные скамьи, фонтан и теннисный корт давно набил куратору оскомину. Собственно, и на улице не наблюдалось ничего интересного: десяток киосков с фруктами-овощами, сигаретами, жвачкой и горячительным, плюс стоявший чуть на отшибе пивной ларек. У ларька, как обычно, сгрудились жаждавшие «поправиться» алкаши да всякая гопота, мусолившие мятые «мишки» и «димки», и куратор с раздражением подумал, что где-то в таком же сером месиве – весьма вероятно! – затаился и предмет его поисков. Не клиенты и не странные, которых можно было обнаружить и отличить в пестрой человечьей стае по экзотическому и яркому оперению, но те, что кажутся столь же серыми, как эти личности с застывшим взглядом, мрачно сосавшие пиво.

«Где умный человек прячет лист? – мелькнуло в голове. – Разумеется, в лесу… Камень – на берегу моря, труп – на поле брани…» Но эта аналогия была неполной; для тех, кого он разыскивал, серый цвет являлся лишь маскировкой. Правда, отличной – и потому, быть может, операция «Blank», начатая пару месяцев назад, не давала никаких результатов. Куратор уделял ей много внимания – искал сам и следил по сводкам, регулярно возникавшим на экране его компьютера, за действиями других групп, но пока все полученные сведения лишь оправдывали кодировку проекта.

Blank! Пустота!

Он засопел, стиснул разлапистую трубку, похожую на гнездо аиста, и гневно уставился на столпившихся у ларька мужчин. Отсюда, с третьего этажа, он мог разглядеть лишь их головы да спины, но натренированная память легко воскрешала и все остальное: мутный взгляд оловянных глаз, потрепанную одежонку, трясущиеся руки, пальцы с грязными обломанными ногтями… Зомби, живые покойники! Наркоманы, алкаши, необозримый лес серых листьев! Кого среди них выловишь? Кого найдешь?

Впрочем, возразил он самому себе, склонность к алкоголю и наркотикам отнюдь не свидетельство низкого интеллекта. Как в России, так и в Штатах! Ему встречались многие достойные люди, питавшие необоримую страсть к горячительному или «травке», либо и к тому, и к другому. Взять хотя бы «слухачей»… да и того же Доктора – самое ценное приобретение за последний год! Человека, который значил теперь побольше всей группы С, а возможно, и региональной цепи! В былые времена Доктор сильно увлекался спиртным, что и привело его, в сочетании с весьма нестандартным мироощущением, в клинику для душевнобольных. В психушку, проще говоря, где он и просидел лет десять или около того. К счастью, это не сказалось на его способностях.

Куратор выколотил трубку о подоконник и сунул ее в карман. Стоило вспомнить о Докторе, как это потянуло за собой другие мысли, весьма неприятные и тревожные – не только о двух сделанных им предложениях, на которые Винтер наложил безоговорочный запрет, но и о директивах начальства. Основная задача – объект Д… Обеспечьте его надежными клиентами… Надежными и странными… Ищите их…

Дьявольщина! Где ж их сыскать, надежных и в должной степени странных? Клиенты с богатым воображением еще попадались, но разве можно удержать их от болтовни? Да и распространявшийся по городу слушок был по сути дела полезен: он привлекал людей необычных, жаждавших погрузиться в мир своих фантазий и готовых ради этого рискнуть многим, даже собственной жизнью. Тут таилось некое противоречие, которое куратор в принципе не мог разрешить: с одной стороны, он должен был трудиться в обстановке максимальной секретности, с другой – нуждался в притоке новых людей и свежих сил. И, хотя он действовал с подобающей опытному конспиратору осторожностью, слухи об экзерсисах Доктора расходились все шире и шире, привлекая совершенно нежелательное внимание. А значит, группа С становилась уязвимой – пожалуй, самой уязвимой среди всех прочих подразделений Системы.

Это тревожило его. В последние месяцы он начал ощущать смутное беспокойство – особенно в те часы, когда анализировал бессвязные доклады эмпатов и «слухачей», а также ту гораздо более четкую информацию, которой снабжали его Сентябрь, Сингапур и Самурай. Похоже, клиенты Доктора принялись задавать вопросы; теперь их интересовало не только Куда и Почем, но Как и Зачем. Не всех, разумеется, но некоторые проявляли весьма подозрительную настырность! И прежде всего женщины – наказание рода человеческого! К примеру, та рыжая девица, успевшая погостить в четырех или пяти фэнтриэлах…

Нахмурившись, куратор вновь потянулся за трубкой. Согласно рапортам агентов, рыжая не представляла особой ценности – всего лишь типичная дама со средствами, скучающая красотка, охваченная страстью к игре. Но, кроме казино, тотализатора и скачек, ее почему-то стали интересовать другие дела, касавшиеся манипуляций Доктора, его возможностей и весьма необычных талантов. Оставалось лишь догадываться, были ли ее расспросы проявлением неистребимого женского любопытства или за ними стояло нечто большее. Что же именно? Во всяком случае, не интерес со стороны многочисленных спецслужб, разведок, контрразведок и секретных ведомств – тут все было схвачено на самом высоком уровне. На сей счет куратор не беспокоился, ибо Система являлась автономным и независимым органом, имевшим твердую договоренность с потенциальными конкурентами – если не о содействии, то о полном невмешательстве.

Он притворил окно и направился к громоздкому цилиндрическому сейфу, напоминавшему ракету на старте. Вставил в щель пластинку Стража, откинул верхнюю дверцу, за которой обнаружился матовый экран компьютера, сосредоточенно насупил брови, набрал пароль. Экран вспыхнул – не голубым фантомным сиянием Решетки, а привычным, серебристым. Коснувшись пары клавиш, куратор вызвал файл текущих сообщений, проглядел его, потом принялся изучать архив клиентов за последние три месяца. Их было несколько десятков, но он помнил в лицо почти каждого, помнил беседы с ними, отчеты агентов-проводников, оценки перспективности того или иного человека, вопросы, которые тот задавал. Пожалуй, кроме рыжей, было еще два-три кандидата в список подозрительных личностей…

Хмыкнув, он перевел компьютер в режим ожидания, откинулся на спинку кресла и поднял взгляд к потолку. «Может, отправиться в Заросли, пострелять бесхвостых?» – промелькнула мысль. Он любил охоту; пожалуй, то был единственный случай, когда он не стеснялся использовать должностные привилегии.

В Заросли, так в Заросли, подумал он и, потянувшись к телефону, набрал номер Доктора.