Онлайн чтение книги Слуга Люцифера
Глава 1

1472 год, Ватикан

Сорокалетний кардинал Родриго Борджиа, племянник самого Папы Каллиста III, был необычайно хорош собой. Он выделялся на фоне окружавших его священнослужителей. Борджиа был высок, атлетически сложен, его чёрные как смоль волосы густы, выразительные глаза имели красивый миндалевидный разрез. Если бы не его сутана, то он вполне мог бы сойти за графа или князя, предающегося развлечениям.

Родриго был весьма охотлив до развлечений, как впрочем, и все здесь собравшиеся служители нашего Господа. Если бы Господь узрел с небес, чем занимаются его верные слуги, то пришёл бы в ужас.

Каллист III, предчувствуя свою скорую смерть, решил организовать праздник и насладиться земными искушениями. Хотя сам он уже был достаточно стар и болен, но с довольствием созерцал совокупления своих молодых каталанов[4]Чин священнослужителя в римской католической церкви. и кардиналов с fornicatores[5]Блудницы (форникатос) (итал.). В последнее время это было одно из его любимых развлечений. Каталаны и кардиналы не отказывали понтифику и охотно принимали участие в оргиях, удовлетворяя чудачества умирающего. Каллист любил поговаривать: «Уметь насладиться прожитой жизнью – прожить дважды».

И на этот раз праздник постепенно перерос в оргию, всё шло как обычно: священники напились, распалились и в самый подходящий момент появились ярко раскрашенные женщины в красных платьях.

Родриго любил fornicatores, особенно прельщало то, что они бесстыдно удовлетворяли любые его потребности. Иногда он затевал маленькие шалости, например, пихал женщинам шоколадные конфеты за корсаж, а затем извлекал их оттуда языком. Шутка с конфетами была самой любимой Каллистом. И в этот раз он желал насладиться ею:

– Родриго! – позвал он и тут же закашлялся кровью. – Я желаю, что ты откушал сладостей.

Племянник понимающе кивнул. Он взял из вазочки горсть конфет и направился к весьма симпатичной fornicatore. Она была смуглой, её кожа отливала медью, красивые скулы подчёркивали искусно наложенные румяна, глаза были умело подведены, отчего казались ещё больше и глубже.

– Как тебя зовут? – поинтересовался Родриго у девицы.

– Ваноцца Катанеи, – ответила она, понимая, для чего подошёл кардинал. Она быстро ославила шнуровку корсажа, отчего её прелестная грудь стала видна почти полностью.

– О, какие розы! – восхитился Родриго. – Не ослабляй более шнуровки и не лишай меня возможности насладиться маленькой шалостью.

После этих слов он высыпал из руки подтаявшие conffettos прямо на грудь прелестницы. Ваноцца слегка колыхнула своими прелестями и конфетки закатились в укромное местечко между ними.

Родриго обнял женщину и начал вынимать их оттуда языком. Ваноцца откинула голову: ей было приятно прикосновение полных губ кардинала, они возбуждали её.

Наконец Родриго извлёк последнюю conffetto под всеобщий восторг зрителей. Его губы были густо перемазан шоколадом. Он отёр их платком, извлечённым из рукава сутаны.

Родриго слизнул шоколад с груди чаровницы, и впился ей в губы. Поцелуй получился страстным и долгим. Кардинал, сам того не ожидая, возжелал Ваноццу с дикой страстью, не церемонясь, он завалил её на бархатные подушки, разбросанные для подобных утех под деревьями, где уже несколько пар предавались плотским наслаждениям.

Каллист поднялся со своего кресла, стоящего в густой тени деревьев. Его всегда восхищала мужская сила племянника. Вот и сейчас старый понтифик дрожал от восторга, наблюдая, как Родриго обладает женщиной, доводя её своей силой до исступления.

Каллист приблизился к любовникам.

– Браво, мой мальчик! Как ты силён! Ну, покажи мне, на что ты ещё способен!

Родриго скинул с себя сутану, сорвал платье с Ваноцци, перевернул её вниз животом и вошёл в неё сзади.

– О-о! – протянул Каллист.

Его лицо покрылось испариной, он пожирал глазами, как Родриго в животной позе берёт fornicatore снова и снова. Каллиста затрясло, так, что Родриго и всем остальным стало страшно.

К понтифику подбежал кардинал, его сутана была расстегнута на уровне паха, откуда бесстыдно свисали мужские достоинства.

– Вам плохо, Ваше Святейшество?

– Нет! Мне хорошо! И я хочу насладиться последними моментами своей жизни! Fugit irreparabite tempus![6]Бежит невозвратное время (лат.) – почти покричал он, смотря на кардинала дикими расширенными глазами. – Я хочу, чтобы вы продолжали! Все как один! И у меня на глазах!

Каллист зашёлся кашлем и упал. Кардинал, стоящий перед Его Святейшеством с неприкрытым vergogna[7]Срам (итал.), растерялся: Каллист хрипел, его тело сотрясали предсмертные судороги.

Fornicatores перепугались, похватали свои одежды и кинулись врассыпную. Перед испускающим дух понтификом остались лишь полуголые священнослужители. Папа Каллист III умер без покаяния.

* * *

Ваноцца уже почти дошла до piccolo via[8]Улочка (итал.) Пиццо-ди-Мерло, где находился дом её отца – художника Якопо Пинктори, зарабатывающего на жизнь тем, что целыми днями он проводил, слоняясь по Риму, пытаясь запечатлеть образ какой-либо знатной мадонны, садящейся в карету: он мгновенно схватывал пропорции, овал и черты лица.

Затем Пинктори заканчивал рисунок и отправлялся к тому самому богатому дому, дабы попытаться его продать. Общаться, как правило, приходилось со слугами. Они брали рисунок, показывали своей матроне и та, видя себя несколько преукращенной, соглашалась его купить за пару серебряных монет. Этих денег хватало Пинктори на удовлетворение личных потребностей. О дочери Ваноцци и не думал: считал, что её содержание – дело мужа, Гвидо Катанеи, кстати, тоже художника, целыми днями проводящего в пьянстве.

Ваноцца была предоставлена сама себе, и ей ничего не оставалось делать, как продавать своё красивое тело. Но мечталось совсем об ином – найти богатого любовника и с его помощью выбраться из нищеты.

Неожиданно, кто-то подхватил её под руку. Ваноцца очнулась от мыслей: перед ней стоял красивый мужчина в чёрном бархатном камзоле, расшитом серебром. Он левой рукой опирался на изящную трость из красного дерева с серебряным наболдажником в виде змеи. Девушка заметила на его указательном пальце кроваво-красный рубин.

– Signorina[9]Сударь (итал.)! Что вам угодно? – поклонилась она.

– То, что и всем, – улыбнулся мужчина, обнажая ослепительно белые зубы.

«Если бы у меня был такой цвет зубов», – подумала Ваноцца, – я бы точно, нашла богатого любовника».

Мужчина подхватил женщину под руку и без объяснений увлёк к своей карете, обтянутой чёрным шёлком. Ваноцца была не в настроении, она вырвалась:

– Signorina, вам не стыдно обижать бедную женщину?! Куда вы тяните меня?

– Туда, где воплотятся все твои мечты, – ответил незнакомец и снова улыбнулся. – Доверься мне.

Он распахнул дверцу кареты и слегка подтолкнул Ваноццу. Она села на бархатное темно-красное сидение. Мужчина расположился напротив неё.

– Итак, Ваноцца Катанеи: ты и впрямь bella donna[10]Красивая женщина (итал.), как говорят. Надеюсь, что ты ещё и умна.

Женщина молчала, понимая, что незнакомцу не нужно её тело, а нечто другое.

Незнакомец, словно проникший в её сокровенные мысли, продолжил:

– Вот-вот, нечто другое! Я предлагаю тебе сделку.

– Какую? Вы юрист? – наконец вымолвила красавица.

– Скорее servitore del diavolo[11]Слуга Дьявола (итал.). Ты готова продать душу дьяволу? И получить взамен то, что пожелаешь?

Ваноцца не колебалась:

– Да, готова! – ответила она, вызывающе вскинул подбородок.

– Браво! Я не ошибся в тебе Ваноцца! Что ж скрепим наш договор.

Незнакомец посмотрел на свой рубиновый перстень: камень стал насыщенно-красным, создавалось впечатление, что ещё мгновенье и из него начнёт сочиться человеческая кровь.

Ваноццу пронзила нестерпимая боль под левой грудью.

* * *

Шло время, но в жизни Ваноцци ничего не изменилось. О встрече с таинственным незнакомцем она думала: «Богатый извращённый граф развлекался. Простых занятий любовью ему мало – вот и прижигал женщинам грудь».

Она смутно помнила их встречу и, в конце концов, убедила себя, что это временное alienazio[12]Умопомешательство (итал), а граф – просто извращенец.

Муж Ваноцци, Гвидо Катанеи, окончательно спился. Он мог не появляться дома в течение нескольких дней, что совершенно не тревожило молодую женщину – ё муж тяготил её, она молила, чтобы Бог или Дьявол прибрали его. И вот молитвы её были услышаны, но кем остаётся только догадываться: Гвидо нашли мёртвым на соседней улице рядом с таверной. На его теле отсутствовали следы насилия, причина смерти так и осталась неизвестной.

Молодая вдова недолго пребывала в трауре и почти сразу же вышла замуж за миланца Джорджио дела Кроче. Торговец, прибывший в Рим по делам гильдии, не устоял и запутался в каштановых волосах Ваноцци, да так и женился на ней. Дела Кроче намного старше Ваноцци, но, несмотря на это, женщина привязалась к нему и испытывала чувство благодарности за то, что перестала заниматься постыдным ремеслом.

Материальное положение моны дела Кроче улучшилось: миланец приобрёл небольшой, но добротный дом на улице Рикосоли, что у ворот Сан-Галло.

Мона обрела долгожданный покой и вела достойный образ жизни. Джорджио дела Кроче постоянно разъезжал то в Милан, то во Флоренцию, то в Сиену и молодая жена надолго оставалась одна.

И вот однажды, когда июньский день перевалил за полдень, на пороге нового дома синьоры дела Кроче появился тот самый красавец-кардинал, который развлекался в ней на оргии почти год назад.

Женщина растерялась, испытывая смятение: её плоть желала красавца-кардинала, но разум говорил, что она должна вести себя достойно.

– Как вы нашли меня, Ваше Преосвященство? – спросила женщина.

– Очень просто. Несмотря на то, что Рим велик, при желании и деньгах можно найти кого угодно.

Ваноцца улыбнулась:

– Я более не занимаюсь ремеслом fornicatore. Мой муж – торговец из Милана, Джорджио дела Кроче, достойный и добрый человек.

– И пусть остаётся таким, – Родриго засмеялся. – Тебе не надо снова продавать своё тело. Я предлагаю: стань моей любовницей, и ты ни в чём не будешь нуждаться!

– Хорошее начало разговора, – Ваноцца удивлённо вскинула брови. – Муж отбыл по делам, и будет отсутствовать почти неделю: так, что я в вашем распоряжении.

Ваноцца направилась в спальню и жестом пригласила кардинала следовать за ней. После Джорджио дела Кроче – Родриго Борджиа был ненасытен.

* * *

В положенный срок у моны дела Кроче родился первенец, которого Джорджио нарёк Хуаном. Сиор[13]Сиор – сокращённо от синьор, обращение употребимое в средневековой Италии Джорджио дела Кроче был совершенно уверен, что крепкий черноволосый малыш его сын и Ваноцца не стала разочаровывать своего супруга.

Кардинал посещал мону Ваноцци часто, почти при каждом отъезде её мужа. Родриго был счастлив, что произвёл на свет сына и решил не останавливаться на одном ребёнке.

Джорджио дела Кроче был человеком умным и подозревал о связи своей жены с Борджиа. Но он молчал: память о покойном Папе Каллисте III ещё была жива в Риме.

Спустя два года Ваноцци родила второго мальчика – Цезаря. Борджиа был в восторге и подарил своей верной подруге купчие на недвижимость. Ваноцца дела Кроче стала состоятельной женщиной, владея постоялыми дворами и домами, которые она сдавала в наём ремесленникам и женщинам лёгкого поведения. Её муж ничего не знал об этом, пребывая в полном неведении…