Онлайн чтение книги Смертельный блюз
Глава 11

Это был восхитительный вечер. Он успокоил волны, накрыл Бахиа-Мар звездным пологом и зажег луну, разукрасил яхты цветными китайскими фонариками.

«Испанская галера» принимала гостей. Мы с Вальдесом стояли на палубе. Вальдес волновался и говорил мне:

— Сколько знаменитостей! Мой любимый Москат Муллинс! Глория ван Равен! Я не мог представить, что ко мне попадет хотя бы одна золотая рыбка, а тут — целых две! Спасибо, мистер Бойд!

— Благодарить нужно вас, Вальдес. Ваши коктейли произвели впечатление.

Через какое-то время Вальдес позвал меня к телефону, и я прошел на камбуз. Звонил Хардинг.

— Вы проявили инициативу, Бойд? — недовольным тоном проворчал он в трубку. — Что за вечеринка и почему я узнаю о ней последним?

— Во-первых, не последним — о нашем уик-энде не знает Барон. Во-вторых, я только что собирался позвонить вам.

— Что вы затеяли?

— Решил немного развеяться и развлечь других. В двух словах: пьем коктейли.

— А не появится ли после ваших развлечений новый труп?

— Я думаю, появится кое-что другое...

— Не говорите загадками, — рассердился Хардинг. — Вы болтун, Бойд. Я поверил вам вчера и распорядился выслать патруль за Бароном и его свитой...

— Вы упрятали Барона за решетку? — перебил я Хардинга.

— Все трое — Барон, Туша и Лапчатый — поклялись, что не прикасались к вам даже пальцем!

— Вот как?!

— Они вас даже не встречали. Представляете? А у вас, Бойд, нет свидетелей!

— А как же Москат Муллинс? Он видел меня в доме Барона.

— Я говорил с ним, — вздохнул Хардинг. — Муллинс ничего не помнит. Точнее, помнит, что искал выпивку, но вас он не видел.

— Туша и Лапчатый гуляют по Бахиа-Мар? — спросил я с беспокойством.

— Нет, я выполнил свое обещание и посадил их. Но не за покушение на вашу жизнь, а за мелкое хулиганство — совсем по другому поводу... А вот Барон оказался чист, как стеклышко.

— За ним ничего не числится?

— Я же сказал: чист. И в тюряге еще ни разу не сидел. Мы держали Барона целый день, но ничего не смогли откопать. Пришлось выпустить.

Я попрощался с лейтенантом и пожелал ему успехов в работе.

Итак, Туша и Лапчатый за решеткой, Барон на свободе.

Я пошел в каюту капитана.

Скрещенные мечи зловеще поблескивали.

Глория была в сером платье. Точнее, в платье цвета стали — цвет, который выгодно подчеркивал ее красоту. Но в красоте этой было нечто вульгарное, двусмысленное.

Глория сидела и беседовала с Бейли. Лощеный финансист пришел в вечернем костюме и модном галстуке. Я представил, что в таком виде он лежит в гробу. Получилось очень удачно.

У противоположной стены развалился в кресле Эдди Вул-рих, проштрафившийся кавалер, новоиспеченный вдовец. Он был подавлен и отвечал невпопад на вопросы Вальдеса. Одет Вулрих был плохо: рубашка залита вином, брюки мятые.

В отличие от него Москат Муллинс принарядился в голубую сорочку. Муллинс, что меня удивило, был чисто выбрит. Он сел на пол, пристроил с одного бока трубу, с другого — пару бутылок.

Я присел к Муллинсу.

— Добрый вечер, Москат!

Трубач скосил на меня глаз. Он решал непосильную задачу: узнавать меня или нет. И выбрал нечто среднее: занялся своей трубой, охорашивая ее, словно девицу.

— Добрый вечер... Вам не скучно? — Муллинс взял бутылку и отхлебнул из горлышка. — Что я здесь делаю?

Он припал к бутылке, и, когда поставил ее на пол, она была пуста. Жалкий пьянчужка...

Я поднялся, подошел к Вальдесу и Вулриху.

— Кажется, нашему знаменитому трубачу скоро потребуется подкрепление, — тихо сказал я на ухо Вальдесу.

Тот пошел к бару.

— Как дела, Бойд? — ощерился Вулрих.

— А как ваши? — таким же тоном ответил я.

— Плохи... — Вулрих закрыл глаза. — Я совсем раскис после смерти Элен.

— Возьмите себя в руки, — только и мог сказать я. — Вы не заметили, что уже выросли из коротких штанишек?

Вулрих посмотрел на меня с ненавистью.

Из другого угла с тем же чувством глядел Бейли.

Я вышел из каюты на воздух и занял сторожевой пост.

Ждать пришлось долго. Эйприл появилась в то мгновение, когда я решил: она отказалась участвовать в «последнем эксперименте».

На Эйприл была накидка: девушка плыла, как серебристая рыба.

Я помог ей взобраться на палубу.

— Как вы добирались, моя дорогая? Через Калифорнию или Аляску?

— Дэнни, прекратите насмехаться. Вы же видите: я боюсь, — Эйприл и в самом деле дрожала. — Когда я заметила на палубе человека, хотела убежать. Мне показалось, что это Бейли или Барон.

— К счастью, это всего лишь я.

Эйприл тяжело дышала, как будто пробежала марафонскую дистанцию.

— Что будет, если ваша идея провалится?

— Вы не пострадаете, — как мог, я успокоил рыбку и провел ее на камбуз.

Эйприл не должны видеть участники эксперимента. До поры до времени.

Я приготовил ей коктейль и замкнул девушку на ключ.

Сам вернулся в капитанскую каюту.

Коктейли Вальдеса подействовали: публика потихоньку раскачалась, и уик-энд больше не напоминал мне поминки.

Глория и Бейли были заняты друг другом, сближаясь с каждой минутой, хотя между ними уже и так не было свободного пространства. Каждый раз, потягивая коктейль через соломинку, Бейли ощупывал взглядом то, что позволяло декольте целлулоидной куклы.

Вулрих набрался и нес какую-то ахинею. Вальдес как вежливый человек вынужден был поддерживать разговор.

Муллинс сидел с трубой в руках, но не играл. Вторая бутылка была пуста, а третья откупорена.

Мне нужен был Вальдес, я сделал знак рукой. Он не без удовольствия покинул Вулриха Второго и подошел ко мне.

— Сегодня запланирован маленький сюрприз, — сказал я ему. — Сигналом будет кратковременное погружение вашего кораблика в темноту. Это такой розыгрыш. Шутка, одним словом.

Вальдес улыбнулся.

— Тогда шутите побыстрее. Скоро кое-кто из моих гостей будет не в состоянии оценить ваше остроумие.

Я навестил Эйприл. Она волновалась пуще прежнего.

По телефону я набрал номер Барона. Мне хотелось, чтобы он тоже принял участие в спектакле.

— Алло? — Барон, как всегда, был злее тарантула.

— Луи? — я говорил чужим голосом.

— Кто это? — прорычал он.

— Не имеет значения. У меня для вас важная информация. Вы видели в заливе «испанскую галеру»?

— Катитесь вместе со своей галерой знаете куда!

— Успокойтесь, Луи! Я ваш друг и сообщаю, что на галере сейчас находятся четверо заговорщиков: Вулрих, Бейли, ищейка Бойд и Глория ван Равен. Они хотят «утопить» вас. «Улики» сфабрикованы Бойдом. Вы станете «убийцей», которого так давно ищут. И завтра на рассвете уже будете в тюрьме. Торопитесь на «галеру»!

Я не стал слушать, что орет Барон в ответ, повесил трубку и подмигнул Эйприл.

— Вы пошутили? — спросила она. — Что значит этот разговор?

— Тсс... — я приложил палец к губам. — Москат Муллинс играет!

«Галера» наполнилась звуками. Звучал блюз.

— Пора, — шепнул я Эйприл. — Ваш выход!

Она затрепыхалась:

— А если сорвется? Если меня уличат? Если...

— Рассмеемся как можно более беззаботно. Это розыгрыш, скажем мы, всего только розыгрыш. Вы не должны волноваться, Эйприл. Все пройдет так, как надо!

И мы направились в каюту капитана.

Эйприл пряталась за моей спиной.

Я заглянул в каюту, картина была та же: Глория плюс Бейли, Вулрих плюс Вальдес, Муллинс плюс труба с одинокой тоской.

На меня никто не обратил внимания: я так часто входил и выходил, что сам себе уже казался ночным мотыльком. Меня перестали замечать, и это было хорошо.

С Вальдесом было договорено, что он оставит пластинку на проигрывателе. Мне нужно было только подойти и включить его.

Все было готово. Однако по спине моей пробежала струйка пота. Лоб стал мокрым, кровь застучала в висках.

Я нащупал кнопку на стене и нажал ее. Электричество погасло. Муллинс перестал играть. Глория нервно хихикнула.

На пол лился мягкий лунный свет, да мерцали китайские фонарики.

Я подошел к проигрывателю, включил, вернулся к Эйприл. Помог ей снять накидку.

Никто не понял, откуда полилась музыка. Это было так неожиданно, что все словно оцепенели.

Запела Элен Фицрой. Это был блюз «Тело и душа».

В полутьме я видел, как дернулся Муллинс, поднял голову и прислушался. Он посмотрел вверх — нет, музыка и пение не лились с небес. Убитая была где-то близко, рядом.

— Элен? — неуверенно сказал Муллинс. Он поднялся на ноги и стал озираться.

Я выпустил на сцену Эйприл.

Она двигалась медленно, как при съемках рапидом. Парик преобразил ее. Лицо в темноте разглядеть было трудно, но белое бикини в черный горошек заметили все. У кое-кого перехватило дыхание: Элен Фицрой была в комнате. И она пела!

— Нет! — закричал Муллинс — Это не ты! Нет!

— Это я, Москат. Ты же видишь и чувствуешь. Это я.

«Девочка моя», — подумал я об Эйприл с нежностью. Она говорила с той же интонацией, как сама Элен Фицрой.

— Ты мертва! Зачем ты пришла сюда? Я не хочу! Ты мучила меня, когда была живой.

— Теперь я всегда буду с тобой. Ты сочинил «Милый старый блюз», и все узнали нашу тайну. Теперь я буду твоей тенью. Так же как в твоей музыке.

Муллинс хотел и не мог броситься на свою мертвую возлюбленную с кулаками: он только потрясал ими в бессильном гневе.

— Я видел, что ты умерла! Пуля попала тебе вот сюда, — он ткнул пальцем в свой лоб. — Ты не можешь быть живой, я знаю.

— Да, я мертва. Для всех, но не для тебя. Для тебя я всегда живая Элен и всегда буду следовать за тобой, куда бы ты ни скрылся...

Муллинс пытался отогнать видение.

— Элен, уйди... — он задохнулся, его вдруг прорвало. — Ты сама нашла эту смерть! Ты была так красива... мертвая! Я измучился, моя душа стала пылью, ты растоптала меня. Ты вышла замуж за этого мелкого, ничтожного человечка с Уолл-стрит. Но и меня ты не спускала с поводка. «Мы должны быть осторожны, чтобы Эдди ничего не узнал...» Это твои слова. Ты сама сказала мне, что твой муж хочет поживиться за счет этой звезды, Глории ван Равен. Ты сводня, Элен!.. Но я любил тебя. Как я тебя любил!.. Я посвящал тебе блюзы. Тебе это нравилось. Когда ты пела, ты позволяла в блюзе выставлять напоказ наши отношения. Ты издевалась надо мной! Все это видели. И тогда у меня появился револьвер. И я прицелился и нажал на курок...

Муллинс перешел на шепот. Он смотрел на Элен-Эйприл и внезапно сунул руку в карман.

— Нет! Ты опять умрешь, как тогда!

Я прыгнул — кажется, это был самый длинный прыжок в моей жизни. Муллинс не успел вытащить револьвер. Я ударил его кулаком в лицо и в грудь, свалил на пол.

Трубач лежал, не двигаясь.

Вальдес включил свет.

Эйприл сняла парик. Я подошел к ней и поцеловал руку.

— Прекрасная роль, дорогая! Вы были великолепны!

Эйприл не могла поверить, что на этот раз все обошлось, идея сработала, убийца изобличен. Девушка дрожала от пережитого:

— Все кончено, Дэнни? Я могу идти переодеваться?

Вулрих подскочил к нам. Он тоже дрожал — от возбуждения.

— Как вы догадались, что Муллинс — убийца?

— Проницательный ум, мой славный Эдди-бой, это то, что мужчине просто необходимо, — скромно, но с достоинством ответил я.

— Дэнни сумел взглянуть на убийство Элен по-новому, — высказала предположение Эйприл. — Все твердили, что Муллинс не может быть убийцей, потому что у него не было причины желать смерти Элен. Так считали, кстати, некоторое время и вы сами, Дэнни. Убийство связывали со страховкой, с большими деньгами. Но это было заблуждением, и Дэнни первый переменил точку зрения.

— Да, я понял, что мы идем по следу, который ведет в тупик. Страсти могут кипеть не только вокруг больших денег. Настоящая любовь — вот мотив для преступления. А когда я выслушал историю этой любви — впрочем, вы все ее слышали, этот «Милый старый блюз», — то мне стало ясно, что же произошло на яхте Эдди Вулриха.

— А вот мне неясно, почему Муллинс убил Свейна, — сказала Эйприл.

— Потому что Муллинс — крайне неуравновешенный человек, как, впрочем, многие люди искусства. Я видел вчера, что одного удара, который нанес Туша, было достаточно, чтобы вывести Муллинса из себя. Муллинс едва не проткнул этому подлецу глотку! Теперь представьте, что Свейн ударил его! Конечно, Муллинс вытащил оружие и отомстил. Мы считали, что убийца Элен Фицрой боялся разоблачений Свейна, что Свейн запугал его и выбил признание... Это тоже был тупиковый ход. Свейн умер, так и не узнав, что произошло.

Музыкант застонал. Он открыл глаза, поднялся с пола. Его взгляд уперся сначала в белое бикини, потом пополз выше... Муллинс рассмотрел Эйприл и вздрогнул. Он понял, что обманулся.

В наступившей тишине раздались быстрые шаги, и на порог взлетел Луи Барон. Он заорал:

— Какого черта вы здесь собрались? Под меня копаете?

— Вы опоздали, Барон, — холодно сказал Бейли. — Спектакль окончен. Уходите.

Барон едва не съел Бейли — взглядом.

— Я знаю, что здесь происходит, подлец! Меня предупредили! Я вам не позволю!.. Я вас...

Услышав шорох сзади, я мгновенно понял, что совершил ошибку. И не просто ошибку, а непростительную глупость! «Он убьет меня и правильно сделает!» — пронеслось в голове.

Я не вытащил из кармана Моската Муллинса револьвер! Не обезоружил безумца!

Трубач держал на прицеле меня, Эйприл, Вулриха...

— Не двигайтесь! — он взвел курок.

Все молчали. Барон уставился на Муллинса: он ничего не понимал.

А Муллинс смотрел на Эйприл.

— Так это была ты! — презрительно сказал убийца. — Я же знаю точно: Элен мертва. А ты обманула меня!

Эйприл боялась вдохнуть в себя воздух.

— Разве вы не догадались, что это всего лишь розыгрыш — сказал я, чтобы отвести ствол от девушки.

— Кто придумал эту глупую шутку? — Муллинс по очереди глянул в лицо каждому, кто находился в каюте.

И тут меня осенило. Я увидел шанс для спасения всех, но прежде всего — Эйприл.

— Конечно, у идеи есть автор, — сказал я. — Он здесь. Он считал, что такого алкоголика, как вы, легко разоблачить. Кроме того, вы искалечили одного его подручного, а второго — убили.

— Кто эта мразь? Кто устроил представление? — рычал трубач.

— Луи Барон! Кто же, как не он! — выпалил я.

— Бред! — Барон пытался заслониться от револьвера ладонью. — Он лжет! Выслушайте меня, ради бога!.. А!..

Муллинс выпустил две пули кряду — так, что казалось, стреляли один раз.

Барон с ужасом уставился на свою грудь, по которой расползалось страшное кровавое пятно.

— Я умираю...

Барон не мог поверить в то, что он, такой энергичный, непобедимый, непотопляемый, прекращает свой бег по жизни и уходит в небытие. Голова его увяла, упала на грудь. Сделав два неуверенных шажка, Барон упал на пол замертво.

— Один наказан, — спокойно произнес Муллинс, — Теперь очередь за другой. — Он посмотрел на Эйприл. — Зря, бэби, ты так старалась. Моя Элен мертва.

Эйприл поняла, что сейчас последует, и схватилась за голову.

— Ты тоже станешь мертвой, и вместе с Элен вы будете петь мой «Милый старый блюз».

Муллинс крепко держал оружие. Я знал: в следующее мгновение Эйприл упадет мертвой рядом с Бароном.

Я потихоньку отступал к стене.

— Муллинс! Барон жив! Он шевелится! — крикнул я.

Муллинс повернул голову в сторону Барона. Этого мне хватило.

Я сорвал со стены один из мечей и в прыжке достал трубача.

Нечеловеческий крик Эйприл подтвердил: с Москатом все кончено. Его голова покатилась к моим ногам...

* * *

— Дэнни, вы были потрясающе мужественны!

Мы сидели в домике киноактрисы: я, Глория и Эйприл. Глория своим сексуально хриплым голосом выдавала мне комплименты. Я же вспоминал реакцию лейтенанта Хардинга, прибывшего на место происшествия незамедлительно и прибавившего в счете трупов еще два.

— Хардинг так не считает, — кисло улыбнулся я. — Он еще может упрятать меня за решетку: я подставил Барона под пули Муллинса, я отрубил Муллинсу голову... Черт, я и не думал, что это настоящая толедская сталь!

— Хардинг поступил с вами, Дэнни, великодушно, — сказала Эйприл. — Вы легко отделались: он стукнул вас разочек, но потом остыл и взял себя в руки.

— Как мой нос? — я осторожно ощупал больное место. — Вы говорите «стукнул»! Он чуть не сломал мне нос! Ну, как вам этот профиль?

— Замечательно, — Эйприл зевнула.

— Да, замечательно, — Глория светилась от радости. — Во вторник утром я буду на съемочной площадке.

— Что нам троим и требовалось, — удовлетворенно заметил я.

Был один вопрос, который очень волновал Глорию, но задала она его небрежно, походя:

— А что теперь будет со страховкой? Бейли ее получит?

— Так вы в курсе, что Вулрих передал страховой полис Грегу Бейли? Бейли должен был получить всю сумму — четыреста баксов. Но... Лейтенант Хардинг выяснил, что страховая компания, которая так и не удосужилась прислать сюда своего агента, и не думает платить деньги. Вулрих сделал несколько взносов, однако один из чеков оказался недействительным. Я не знаю, что произошло конкретно, но ни Вулрих, ни Бейли страховку за Элен не получат.

Глория прикусила губку: видимо, во время вечеринки у Вальдеса Бейли что-то пообещал ей.

Но огорчение длилось недолго. Мысли о контракте, о Гугги, которого она еще может как следует «подоить», успокоили голливудскую диву.

— Послезавтра я буду в студии... — она томно вздохнула, потянулась всем телом. — Да, чуть не забыла...

Она медленно подошла ко мне походкой манекенщицы и наклонилась так, что в декольте мне открылась не только шея, но и окрестности, до пупка включительно.

— Дэнни, вы изобличили убийцу. А я обещала, что в этом случае... Я всегда держу свое слово!

— А что будет? — спросил я заинтересованно. — Вы говорили, что очень щедры.

— Дэнни, — Глория села на диванчик рядом со мной, — Дэнни, — ласкалась она, как кошка.

Вдруг Глория вспомнила, что мы не одни: Эйприл сидела в кресле и смотрела во все глаза.

— Ты еще здесь, моя милая? — улыбнулась патронесса своей секретарше. — Столько волнений, столько событий, я думала, что ты уже спишь в своей кроватке. Завтра рано утром мы вылетаем в Голливуд!

— Тогда я исчезаю! — Эйприл встала. — Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, моя милая, — ответила Глория. — Вот мы и одни, Дэнни.

Она уже перестала замечать секретаршу, хотя та еще была в комнате. Более того, проходя мимо диванчика, Эйприл что-то сунула мне в руку.

Приобняв Глорию, я повернул голову и встретился глазами с Эйприл, которая стояла на пороге.

Она махнула рукой и прошептала почти одними губами:

— Сохраните это до утра.

Затем громко сказала:

— Спокойной ночи, мистер Бойд!

— Спокойной ночи, — ответил я.

Мне стало страшно интересно, что же вложила Эйприл мне в руку. Все еще держа ее за спиной Глории, я раскрыл ладонь: на ней был кусочек тех розовых бикини, которыми я любовался в первый день нашего знакомства.

Я замычал нечто нечленораздельное. Эйприл уже исчезла за дверью. Я бросился вдогонку.

— Дэнни! — капризно закричала Глория. — Куда вы убегаете?

— Есть одна такая штучка, которую не часто увидишь! — бросил я на ходу. — Ямочки на самом интересном месте.

— Если вы сейчас же не вернетесь, Дэнни, то...

Я не слышал, чем грозила мне голливудская красотка: я бежал к домику Эйприл.

Я вошел по обыкновению без стука.

Эйприл лежала на диванчике, подпирая правой рукой свою хорошенькую головку. Левая рука простиралась вдоль гибкого тела. Я остановился и уставился на девушку, точно загипнотизированный.

— Ну как? — она хотела, чтобы я выставил ей балл. — Или вы не мистер Бойд?

— Я Бойд, — мне удалось унять сердцебиение. — Мужчина с классическим профилем... Парень, которому сказали, что все женщины от 18 до...

— Мне 24, — перебила меня Эйприл. — Как видите, я вам подхожу вполне!