Онлайн чтение книги Смятение праведных
ГЛАВА XXVI. ТРЕТЬЯ БЕСЕДА

О ты, кому, как небу, власть дана,

Ты, чьи литавры — солнце и луна.

Ты волен в зле сегодня и в добре,

И солнце всей страны — в твоем шатре.

Венец твой вознесен главой твоей,

Престол твой утвержден стопой твоей.

И звезды неба — горы серебра

Для твоего монетного двора.

Твой трон, пред коим падают цари,

Благословляет хутбой Муштари.

Запечатлен твой перстень на луне,

Твой светлый щит, как солнце по весне.

Ты — мудрый Сулейман в юдоли сей;

Хума парит над головой твоей.

Ты правишь там, где правил древний Джам.

Златой фиал идет твоим перстам.

Но ты на перстне надпись не забудь,

Что «В справедливости — к спасенью путь»!

Молясь, аят Корана повторяй:

«Правитель, справедливо управляй!»

Ты помни, что судья в твоих делах —

Сам возвеличивший тебя аллах.

Могучих он к ногам твоим поверг,

И чуждый блеск перед тобой померк.

Склоняется перед тобой народ,

Покорно он твоих велений ждет.

Творец миров, владыка звездных сил,

Людей твоей деснице подчинил.

Но сам пред ним ты немощен и слаб,

Ты сам — его творение и раб.

Как все, ты — прах и обречен земле.

Как все, ты — сгусток тьмы, не свет во мгле.

Своим рабам подобен ты во всём —

По внешности и в существе своем.

Но красотою речи и умом,

Но совершенством в мастерстве любом,

Упорством каждодневного труда,

И честностью — со всеми и всегда;

Но преданностью богу твоему

И полным подчинением ему

Ты уступаешь — не мужам святым,

А самым низким подданным своим.

Но все ж калам судьбы предначертал,

Чтоб ты султаном в этом мире стал.

Неизреченный дал тебе печать,

И жезл, и власть — людьми повелевать.

Ты каплей был. Но в море превратил

Тебя живой Источник Вечных Сил.

И в этом — воля, власть и мощь творца;

А божью власть приемлют все сердца.

По жребию ли тайному, — одно

Такое счастье здесь тебе дано, —

Ты знай: вершина мудрости земной

В искусстве управления страной.

Пусть для народа шах добро творит

И за добро творца благодарит.

Установи закон добра взамен

Насилия — «И будешь ты блажен!»

Да, здесь ты — царь, но царь на краткий срок…

«Так осчастливь людей!» — сказал пророк.

Божественных велений череда Несметна.

Друг народу — будь всегда!

Народ — твой сад. Будь мудрым, Садовод!

Будь, пастырь, добрым! Стадо — твой народ.

Пастух задремлет — волки нападут,

Урон великий стаду нанесут.

Забросишь сад — засохнут дерева

И пригодятся только на дрова.

Благоустраивай и орошай

Свой сад! Волков от стада отгоняй!

За то, что стадо защитишь и сад,

Награда — урожай, приплод ягнят.

А коль сады загубишь и стада,

Придут к тебе тревога и беда.

Умрешь, перед судом предстанешь ты…

Что ты ответишь? В бездну канешь ты.

Открой глаза и правдой озарись!

Всю жизнь на благо подданных трудись!

Ты благоденствуешь, а твой народ

В невыносимых бедствиях живет.

Но труженик, и в бездне нищеты,

Духовно выше степенью, чем ты.

Предстанут пред владыкою времен

Тот, кто гнетет, и тот, кто угнетен.

Награду угнетенный обретет,

А на тебя проклятие падет.

Язык того, кого ты угнетал,

Тебе вонзится в сердце, как кинжал.

И перед бездной содрогнешься ты,

Как стебель, от стыда согнешься ты.

Ты счастлив ныне, но идешь во мрак.

В эдем пойдут гонимый и бедняк.

Когда же все грехи твои сочтут,

Тебя стократным мукам предадут.

И не поможет бог беде твоей, —

Предвечный бог — не сборщик податей.

Иглу у нищих силою возьмешь —

Знай: та игла тебя пронзит, как нож.

Спеши, утешь обиженных тобой!

Не то — сгоришь в геенне огневой.

За всех, кого колючкой ранишь тут,

Тебе стократно в бездне воздадут.

И будет пламень вкруг тебя жесток

За тех, кого хоть искрой ты обжег.

Отнимешь нить у нищих, эта нить

Удавом вырастет — тебя душить.

Ты властен. Над тобою — никого.

Но ты — палач народа твоего.

Насильник обездоленных людей,

Насильник ты и для души своей.

Взгляни: ты в скверне по уши погряз!

Беги, пока твой разум не погас,

Уйди от зла, добром наполни мир!

А ты, восстав от сна, бежишь на пир.

Подобен раю, светел и высок

Для пиршества украшенный чертог.

Но в киноварной росписи его

Алеет кровь народа твоего.

Завеса, чья неслыханна цена,

Не из парчи — из жизней соткана.

Украшен жемчугами твой шатер, —

Ты у народа отнял их, как вор!

Чтоб яшму взять для арки и стены,

Гробницы древние разорены.

Вот на пиру садишься ты на трон.

Фиал вином шипучим опенен.

Там кравчие снуют — полны красы,

Вельможи льнут к ногам твоим, как псы.

Чтоб жажду утолить, шербет, вино —

В стократном им количестве дано.

Там речи — пустословие одно,

Их верным слушать стыдно и грешно.

Там сквернословья слышен пьяный хор,

Там непотребства оскорбляют взор.

Покамест день сияет над землей,

На сборище разгульном чин такой.

Когда ж звезда вечерняя блеснет

И ночь страницу дня перечеркнет,

Зажгутся свечи, но бесчинство то ж

Идет и у тебя, и у вельмож.

Свеча, пылая, плачет над тобой,

И, падая, рыдает кубок твой.

«Дай денег!» — казначею ты кричишь

И, как петух охриплый, голосишь.

Так целый день в тени твоих палат

Царят разгул, и скверна, и разврат.

Забыт завет пророка! От вина

Толпа твоих гостей пьяным-пьяна.

Хоть каждый тигра злобного лютей,

Но все покорны власти пса страстей.

Корыстью низкой души их горят,

Они давно презрели шариат.

Не дрогнут изнасиловать, растлить,

Чтоб низменную похоть утолить.

Когда же утро землю озарит,

Чертог царя являет гнусный вид:

Как будто рать в сраженье полегла,

Распластаны упившихся тела.

Уже намаз полуденный вершат,

А в замке царь, вельможи, войско спят.

Едва проснутся, бросятся опять

Последнее у нищих отбирать.

Все взыщут, не оставят ни зерна:

Мол, пополненья требует казна!

Казну пополнят, а ночной порой

Опять — и шум, и гам, и пир горой.

Когда бесчинству царь дает пример,

Бесчинствуют вельможа и нукер.

Вот так проходят ночи их и дни;

О будущем не думают они.

Пророка и халифов четверых —

Ты вспомни, заступивший место их!

Где у тебя закон? Где правый суд?

К чему твои поступки приведут?

По воле бога ты султаном стал —

А ты народ измучил, обобрал!

Молитва, пост завещаны тебе,

А ты привык к веселью и гульбе.

В самозабвенье дни твои пройдут…

Опомнись! Вспомни: грянет грозный суд!

И ужас смерти обоймет тебя;

Никто в ту пору не спасет тебя.

Не шахом, жалким прахом станешь ты.

Как из пучины зла воспрянешь ты?

Когда ты жизни грань перешагнешь,

Ты знай, что там пощады не найдешь.

Раскайся, справедливость прояви,

Себя для жизни вечной оживи!

Твое насилье, низость и разврат

Земле и небу вечному претят.

Раскайся же отныне навсегда!

Трудись! Страшись грядущего суда!

Хоть никакой не волен человек

Не совершить греха за долгий век,

Хоть совершенства полон только тот,

Кто создал мир и многозвездный свод,

Но ты, порой невольно оступясь,

Раскайся, о прощении молясь.

И коль невольно утеснил людей,

Воздай им тут же милостью своей.

И должен ты, как свет во тьме, светить,

Все души справедливостью пленить.

Как солнце, луч над миром простирай,

И подданным своим любовь являй!

Ту доблесть, что жила в былых царях,

Хранит один победоносный шах!