Онлайн чтение книги Как бы волшебная сказка Some Kind of Fairy Tale
9

– С нашей тетей Тарой что-то не в порядке? – спросила Эмбер.

– Что значит «не в порядке»?

Женевьева, Эмбер и Джози на кухне в «Старой кузнице» пекли шоколадный торт. Зои где-то моталась со своим белым рэпером. Джеку надоело стрелять по крысам, и сейчас он пытался с двадцати ярдов поджечь спички, подвешенные на нитке снаружи двери уличного туалета.

– Она косит и гримасничает.

– Ничего такого она не делает.

– И кожа на ней обвисла, словно лишняя. И она в доме ходит в темных очках.

– Она, конечно, очень худенькая. Хотела бы я быть такой.

– И Зои говорит, что она выглядит как пятнадцатилетняя, что-то с ней не в порядке.

– А ты разбалтываешь. Давай аккуратнее.

– А еще она делает вот так. – Джози полуприкрыла глаза и повела головой, имитируя улыбку.

– Прекратите вредничать, вы обе. По-моему, она очень добра и мила со всеми вами.

– И пахнет она странно, – сказала Эмбер.

– А, это пачулевое масло. Я таким тоже когда-то душилась. Ну-ка пошевеливайтесь.

Во дворе Джек продолжал неудачные попытки поджечь спички издали. Осмотрев дверь, он обнаружил, что пульки застряли в старой мягкой древесине. Дверь выглядела неважно. Он подумал, что ему может влететь от отца за такие вещи. Потом подумал, не выковырять ли пульки перочинным ножиком, пока отец не вернулся с прогулки в Аутвудсе.

Джек был не большой любитель таскаться пешком. Родители за все эти годы много раз брали его с собой в Чарнвудский лес погулять, волокли на Бикон-Хилл или через Брэдгейтский олений парк, обычно в холодину. А до того, как Джек научился ходить, Питер или Женевьева носила его в рюкзачке наподобие тех, в каких носят своих детей индейцы. Он никогда не понимал, чем привлекательно бесцельное хождение. Однажды в споре с отцом заявил: это, мол, все равно что прыгать, не имея перед собой забора или препятствия, или бежать без настоятельной необходимости побыстрей куда-то попасть.

Кроме того, в зыбком пейзаже Чарнвуда маячило слишком много теней. У Джека было раннее воспоминание – настолько раннее, что он порой думал, а вдруг это лишь младенческий сон? Или воспоминание, или сон. Так или иначе, в воспоминании или во сне он сидел в рюкзачке лицом назад на спине Женевьевы, которая шла по лесу. Вокруг – развалы мерцающего темно-голубого сланца, порезанного и расколотого на тонкие слои, так что, вероятно, дело было в Свитленд-Вудсе, через который его много раз гнали в марш-бросок впоследствии.

Отец со старшей сестренкой Зои на спине был немного впереди. Из-за голубых сланцевых скал на Джека смотрели какие-то существа, они показывали на него пальцем и зловеще улыбались. Он чувствовал себя в безопасности в мамином рюкзачке, но все же побаивался тех существ. Он еще едва умел говорить и пытался издавать какие-то звуки, но был зачарован созданиями, выскакивавшими за спиной у бредущих родителей. Он интуитивно понимал, что, если бы сумел предупредить мать или отца, те существа сразу бы исчезли.

Много лет спустя он рассказал матери об этом случае. И Женевьева внушила, что это, должно быть, ему приснилось. Вряд ли кто может запомнить случившееся в двухлетнем возрасте. Но Джек знал: если это и был сон, то цветной. И это осталось в нем: беспокойство, тихое дыхание, источаемые словно самой почвой и вулканическими скалами Чарнвуда.

Не то чтобы он ненавидел это место, но больше никогда не чувствовал себя там спокойно.

Джек решил сделать еще несколько выстрелов по спичкам, прежде чем закончить на сегодня. Все лучше, чем сидеть дома, где полно сестер. Он выбрал позицию ближе к двери и прильнул к прицелу. Он знал: чтобы поджечь спичку, нужно попасть в верхний край головки, а не в центр. Пока ему это не удавалось. Но он поймал в прицел спичку и замер, прежде чем нажать на курок.

В самый последний момент он уловил краем глаза какое-то движение. Рыже-ржавое пятно в дальнем углу сада, полускрытое кустом. Он тут же подумал, что это лиса. Лисы каждый вечер появлялись в саду, интересуясь курятником. Заходила рыжая бестия и спокойно рассматривала курятник и его обитателей, словно перед ней стояла математическая задача, которую можно решить терпением и вниманием к деталям.

Существо снова крадучись двинулось сквозь кусты. Джек перевел ствол ружья, быстро прицелился и выстрелил.

Крохотная пулька попала в цель. Вихрь пыли и шерсти, отчаянный прыжок. Существо несколько раз дернулось и затихло. Отец говорил ему, что из этого ружья лису не убить, но все же Джек соскользнул с крыши гаража и, надеясь на удачу, побежал к своей жертве.

Сперва он не мог ничего найти. Потом – заметил. Комок рыжей шерсти под ветхим деревянным забором, окружающим участок. И на шее – маленький красный ошейник.

– Тварь, тварь поганая!

Он присел возле убитого зверька. Это был симпатичный рыжий кот. Глаза его были широко раскрыты, и он не двигался. Джек попробовал пошевелить его.

– Чертова тварь, чертова тварь!

Это был соседский кот, которого он раз или два видел на их дворе; прелестное существо, пожилая хозяйка которого жила в нескольких домах от них на другой стороне улицы. Джек почувствовал тошноту. Было видно, куда попала пулька, – в голову. И крохотный сгусток крови в кошачьем ухе. Вот же не вовремя угораздило заделаться снайпером!

Джек оглянулся на дом. Вряд ли кто-то видел, что случилось. Он обхватил голову руками, стараясь подавить дрожь глубокого раскаяния. Затем пришел в себя, встал и побрел к пристройке, открыл иссеченную выстрелами дверь и отыскал садовую лопату.

Возвратясь к своей жертве, он принялся рыть насколько мог глубокую ямку, но всего через пару футов лопата ударилась о глину, такую твердую, что звенела, как железо. Опустил кота в неглубокую могилку. Подумал: не снять ли красный ошейник, но решил этого не делать. Потом засыпал землей. Сверху навалил кучу листьев, чтобы скрыть следы работы.

Затем вернулся к пристройке, поставил лопату на место и вошел в дом.

Женевьева смотрела, как Джек сбрасывает ботинки у двери и вешает куртку на перила.

– Ты в порядке, Джек? – крикнула она, все еще занятая девочками и тортом.

– Ну да, – ответил он, поднимаясь к себе.

Смысл ее вопроса был не в том, чтобы узнать, все ли с ним «в порядке», а в том, чтобы сказать ему: «Черт возьми, я почти не видела тебя эти три дня». Но по тону его ответа она поняла, что с ним не все в порядке. Она не отрываясь смотрела на то место возле лестницы, где он только что был, словно там оставался его отпечаток или призрак.

– Ты уверена, что это настоящая тетя Тара? – спросила Эмбер.

– Что вдруг ты это спрашиваешь?

– Ну, я слышала, как ты говорила папе, что ей должно быть столько же лет, сколько тебе. А ей не столько. Значит, это не она, ведь так? Она ведь моложе, разве нет?

– Не будь такой дурочкой. Конечно это твоя тетя Тара.

И Женевьева выложила торт в форму и сунула в нагревшуюся духовку.