Онлайн чтение книги Сон в Нефритовом павильоне
Глава двадцать четвертая. О ТОМ, КАК ИНСПЕКТОР ЯН ПОВЕЛ СВОЕ ВОЙСКО НА СЕВЕР И КАК ИСКУСНЫЙ ВОИН ХУН ХУНЬ-ТО НАПУГАЛ КРАСАВИЦУ ФЕЮ

Перепуганный Тосе, услышав сообщение дозорного, поднялся вместе с женой на возвышение и увидел, что откуда-то сверху на Пятиречье потоками хлещет вода, — словно небо раскололось и в небесные щели пролилось море. Скоро внутри крепости образовалось большое озеро.

— Мины льют к нам воду из громадного сосуда! — закричал Тосе. — Стены крепости мешают ей стекать, и нас вот-вот затопит. Бежим через северные ворота, иначе опоздаем!

Маленькая бодисатва возражает:

— Невозможно! Враги наверняка устроили у всех ворот засады и закрыли пути для отступления. Правильней будет перелезть через крепостные стены и разбрестись кто куда, держась подальше от больших дорог.

Бросив войско, Тосе и Маленькая бодисатва в сопровождении нескольких воинов с пиками перебрались через стену и направились в селение Большой Дракон.

А Хун и инспектор Ян поджидали врага у южных ворот. Вот вода мутными желтоватыми потоками начала переливаться через стены крепости, а Тосе все нет.

— Если Пятиречье затоплено, а предводитель варваров не показывается, значит, сумел бежать, — сказала Хун.

Она дала знак приостановить подачу воды, взобралась на крепостную стену и заглянула внутрь. В огромном озере плавали лошади, собаки, куры.

— Некогда Чжугэ Лян сжег воинов в ратановых латах,[244]Некогда Чжугэ Лян сжег воинов в ратановых латах… — Речь идет об эпизоде из романа «Троецарствие», когда Чжугэ Лян заманил в узкую долину отряд маньских воинов, облаченных в доспехи из промасленного ратана (вьющегося растения), а затем приказал метать в них огненные стрелы, и все мани сгорели. а потом сокрушался о погубленных жизнях, — вздохнула Хун. — А я, затопив Пятиречье, должна пожалеть только несчастных животных. Нет добра без худа!

Рассвело, когда со своими отрядами подошли Лэй Тянь-фэн, Ма Да и Дун Чу. Ян обратился ко всем со словами:

— Пятиречье превратилось в море, делать здесь больше нечего. Пора возвращаться в Турачи и составлять план действий на будущее.

Соединив войска, Ян повел их в крепость, а самого ловкого лазутчика отправил по следам Тосе. Вскоре тот вернулся и доложил:

— Предводитель варваров и Маленькая бодисатва обосновались в селении Большой Дракон, что в тридцати ли отсюда. Там протекает широкая река с таким же названием. На реке флот, в нем более ста судов под флагами. Значит, предводитель варваров готовится к сражению на воде.

Ян повернулся к Хун.

— Все случилось, как я предполагал. Вам поручается провести сражение с варварами на реке.

Тотчас же Хун вызвала Дун Чу и Ма Да и приказала: — Возьмите отряд в тысячу человек, отправьтесь к устью реки Большой Дракон и захватите все суда, которые на реке застанете.

Хун призвала Лэй Тянь-фэна и велела ему: — Возьмите три тысячи воинов, поднимитесь в горы и нарубите побольше деревьев. Валите все подряд — и хорошие, и плохие — и сложите их в устье реки. Последним Хун пригласила Су Юй-цина.

— У нас нет военных судов, — сказала она, — поэтому придется несколько штук построить. Но они будут необычными. Вот вам рисунок. Разыщите корабельных мастеров, пусть приступят к работе без промедления.

Хун передала Су Юй-цину рисунок, на котором был изображен корабль в виде морской черепахи. С четырех сторон у него «ноги», а внутри — особая машина. Стоит ее запустить, и корабль-черепаха поплывет против течения. Если поднимет «голову», взберется на любую волну. Скорость у него как у ветра. Внутри основного, большого корабля еще один, маленький. Тот, что снаружи, может качаться на волнах, а тот, что внутри, всегда в покое, и как раз во внутреннем корабле прячутся воины и хранится оружие. Су Юй-цин изучил план постройки и приступил к работе, о ходе которой Хун справлялась каждодневно да еще помогала разумными советами.

На другой день вернулись Ма Да и Дун Чу. Им удалось захватить несколько десятков рыбацких лодок и около десяти судов покрупнее. Хун позвала Сунь Сань и Темута, передала им захваченные суда и отослала куда-то. Явился Лэй Тянь-фэн и доложил, что срубленные им деревья свалены в устье реки Большой Дракон. Хун дала ему тысячу воинов и велела вязать плоты.

Тем временем Тосе и Маленькая бодисатва осматривали свои суда. Командующий флотом сообщает:

— Корабельные орудия остались в Турачах, да и кораблей у нас маловато. Как будем сражаться?

Маленькая бодисатва слегка встревожилась. Неожиданно на реке появилось несколько рыбацких лодок. Жена Тосе велела окликнуть рыбаков, но те, ничего не ответив, повернули и поплыли обратно. Она приказала догнать лодки.

— Кто такие, почему не откликаетесь? — спрашивает рыбаков погоня.

— Рыболовы мы. На днях у Турачей нас задержали два воина и отняли десять лодок. Потому мы и вас испугались.

Маленькая бодисатва кричит:

— Вы здесь все или кто отстал?

— Не все, — отвечают рыбаки, — другие сзади, поджидают попутного ветра.

Маленькая бодисатва тотчас отправила сотню воинов захватить и привести к ней отставшие лодки. Вскоре они прибыли вместе с рыбаками. Люди все в зеленых накидках, лица черные, у каждого острога, волосы желтые, сразу видно мореходов.

— Вы южане, — начала жена Тосе, — значит, наши воины. Мое вам повеление — стройте корабли!

Один из чернолицых рыбаков выступил вперед и говорит:

— Я на воде родился и в воде себя понимаю лучше, чем на земле. Если великий князь Тосе возьмет меня на службу, все для него сделаю, что ни велит!

— Для начала покажи, как ты плаваешь, — улыбнулась Маленькая бодисатва.

Рыбак схватил острогу, нырнул и поплыл, словно кит, рассекая волны, — ни дать, ни взять по земле пошел. Все зацокали от восхищения.

Подготовив свой флот, предводители варваров решились начать сражение. Тем временем Хун, отдав в распоряжение Су Юй-цина две тысячи воинов, приказала ему спустить на воду корабль-черепаху. Затем она вызвала Ма Да и Дун Чу, поручила каждому по три тысячи воинов и отдала тайные приказы. С оставшимися воинами Хун погрузилась на плоты и стала подниматься вверх по реке. Был пятнадцатый день четвертой луны, дул южный ветер. Тосе и Маленькая бодисатва подняли паруса на своих судах, повелели бить в барабаны и наступать. Только достигли они середины реки, как вдруг что-то громыхнуло, и на нескольких судах варваров вспыхнул пожар. А чернолицые рыбаки с криками погнали свои лодки к минскому лагерю. Этими рыбаками были Сунь Сань и Темут с отрядом воинов. Они заложили на построенных для варваров судах порох и селитру и по условному сигналу — выстрелу пушки — подожгли их и поплыли к своим. Ветер раздул пламя, и вскоре огонь охватил все суда варваров числом свыше сотни. Тосе, орудуя копьем, сумел сбить пламя с одного судна и вознамерился бежать на нем вместе с женой и несколькими приближенными. Но тут в стане минов ударили барабаны, десятки кораблей-черепах выползли на берег и быстрее ветра помчались по земле, не давая Тосе улизнуть и обстреливая его из пушек. Пробежав с десяток шагов, минские чудо-корабли снова вошли в воду и, продолжая пальбу по кораблю Тосе, порвали на нем паруса и в нескольких местах продырявили борта. Тут предводители варваров увидели, что к ним приближается еще один корабль-черепаха. Он опустил «голову», нырнул и, выплыв под самым бортом вражеского корабля, протаранил его. Все оказались в воде. Умелый пловец, Тосе посадил себе на спину жену и рванулся к берегу. Подоспевший воин на крохотном суденышке подхватил Тосе с Маленькой бодисатвой и вытащил их обоих из реки. Но появилась еще одна «черепаха». Маленькая бодисатва от отчаяния прибегла к магии. Очертила круг и произнесла заклинание. Однако это не помогло — «черепаха», нырнув, подцепила их суденышко и потащила на своей спине, а чуть погодя снова ушла под воду, и Тосе во второй раз оказался с Маленькой бодисатвой в воде. Сражение было проиграно: почти весь флот варваров сгорел, свыше половины воинов и мореходов погибло в волнах и огне. Оставшиеся в живых подплыли на лодках, подняли своего князя и его жену из реки и решили было пробиваться на юг. Но Хун со своим отрядом на плотах преградила и этот путь для бегства. Неожиданно она увидела большие корабли под парусами, которые догоняли ее.

— Неужели подмога Тосе? — встревожилась Хун. На нос головного судна, размахивая двумя мечами, вышел молодой воин и прокричал:

— Стойте, варвары! Перед вами воины и корабли минского полководца! Сдавайтесь, пока живы!

Тосе говорит жене:

— Мы могли бы попросить помощи у соседних стран, но нам в какой раз мешают уйти. Что делать? Давай выберемся на берег и там подумаем.

Так они и сделали и, добравшись до суши, побежали в селение Большой Дракон.

Между тем корабль под парусом приблизился к минам. Юноша с двумя мечами сошел на берег, подошел к Хун и говорит:

— Теперь вы довольны нами, Хун Хунь-то?

Хун всмотрелась в знакомое лицо — да это же Лотос! Обрадованная, она бросилась навстречу девушке.

— После сражения под Темудуном наши пути разошлись: вы отправились на родину, а я — на юг продолжать ратные дела. Ожидал ли я такой встречи?

— Разве могла я расстаться с вами надолго? — улыбнулась Лотос. — Я ведь обещала, что мы встретимся, так и случилось!

Взяв девушку за руку, Хун подвела ее к Яну.

— Вы оказали неоценимую услугу империи Мин — преградили дорогу бунтовщику Тосе! — поблагодарил ее Ян.

Тут появился и сам Огненный князь. Он поклонился Яну и сказал:

— Сразу после Темудуна мы решили отправиться по вашим стопам, но нам пришло в голову, что в государстве Хунду по реке расположено больше сотни селений, и если их наперед не усмирить, то они могут напасть на вас с тыла. Вот мы с дочерью и прокатились по реке с надеждой помочь вам. Теперь все варвары на реке покорны.

Ян благодарно кивнул и приказал войску высаживаться на берег и идти к селению Большой Дракон.

Тем временем Тосе и Маленькая бодисатва собрали остатки войска, и вскоре отряд варваров приблизился к Большому Дракону. Вдруг на восточных воротах селения взвился флаг, рядом с ним появился богатырь и кричит:

— Я командующий отрядом, что слева от середины в минском войске, зовут меня Дун Чу. Селение Большой Дракон в моих руках. Бежать тебе, Тосе, некуда. Сдавайся!

Предводитель повернулся к жене:

— Войско мы потеряли, главные крепости сдали. Нет выхода, надо пробиваться на юг, за море, и там искать у кого-нибудь подмоги. А уж потом и о мести думать.

Варвары повернули на юг. Вдруг какой-то богатырь преградил им дорогу и громким голосом крикнул:

— Меня зовут Ма Да, я командую отрядом, что справа от середины в минском войске. Наконец я вас дождался, Тосе и Маленькая бодисатва!

В ярости Тосе кинулся на богатыря. Много раз сходились они, никто не одолел. И тут сзади грянул пушечный выстрел, загрохотали барабаны, запели трубы, затрепетали на ветру знамена, — это подходил отряд во главе с инспектором Яном. Тосе хлестнул коня, намереваясь спастись бегством, но бежать было некуда, минские воины окружили варваров плотным кольцом. Тосе с последней сотней воинов сражался яростно. Прикрывая, как мог, жену, он поднял копье и крикнул в отчаянии:

— Небо против меня, но дайте мне померяться силой с самим инспектором Яном!

Навстречу ему выступил Огненный князь, поднял меч и обругал варвара:

— Инспектор возглавляет войско по велению самого Сына Неба! С какой такой стати станет он меряться удалью с изменником? Я, Огненный князь из южных земель, хочу отобрать у тебя дурную твою голову. Выходи на бой!

— Твое княжество подчиненное, и ты потому такой смелый, что царишь на клочке земли милостью своего соседа, — рассмеялся Тосе.

Огненный князь рассвирепел.

— Если правитель человеколюбив, то любой сосед живет с ним в ладу и мире, но если он нарушает волю Неба, все будут с таким в ссоре. Я ведь тебе ^сосед, но мне противны твои преступления! Сжигаемый жаждой власти и богатства, ты согнал с престола собственного отца, нарушил закон сыновней почтительности. Ты опирался на насилие, творил беззакония, — к югу от Цзяочжи не стало даже птиц и зверей, все от тебя попрятались, страну ты превратил в пустыню. Ты нарушил священные обычаи. Я намерен порубить тебя в куски, разметать твое царство и этим смыть позор с южных земель!

В гневе Тосе кинулся на обидчика, и начался бой. Свыше ста раз сходились они. Огненный князь прыгал, словно тигр, Тосе наваливался на князя, как медведь. Сотрясались холмы и горы, грохотали земля и небеса. Инспектор не выдержал:

— Ярость и сила Тосе не имеют предела, в одиночку его никому не одолеть, нужно направить против него все войско!

Лэй Тянь-фэн, Сунь Сань, Дун Чу и Ма Да — слева, Чжудотун, Темур и Кадар — справа, ударив в барабаны, разом двинули свои отряды на Тосе и обложили его. Варвар сопротивлялся отчаянно, разил копьем во все стороны, но скоро его сбили с коня, и он свалился на землю. На него навалились, связали и оттащили в минский стан. Маленькая бодисатва, увидев, что муж ее в плену, затряслась всем телом, выкрикнула заклинание, ударилась о землю — и налетел ураган, засыпая все вокруг камнями и песком, и появились без числа разные гады, которые набросились на минов. Огненный князь заскрежетал зубами:

— Ах, ты так!

Он вызвал пять или шесть демонов, они напустились на гадов, и те мигом исчезли, будто их и не было. А колдовской вихрь не стихает, взметывает сухую листву, разнося ее по четырем сторонам и восьми направлениям, и хохочет во все горло:

— Напрасно стараешься, Огненный князь! Никому не схватить меня среди зеленых дерев и высоких гор!

Тут не выдержала Хун:

— Если сегодня не изловить эту гадину, потом будем жалеть!

Она взяла свой меч, подняла его и произнесла заклинание — тотчас посыпались наземь сухие листья, которые превратились в Маленькую бодисатву. Она бросилась бежать, но отряды минов опередили ее и отрезали все пути к спасению. Тогда она снова ударилась оземь и превратилась в сто восемь Маленьких бодисатв, как капли воды похожих одна на другую. Воины не понимают, кого хватать. Тогда Хун достала четки, подаренные ей даосом Белое Облако, и подбросила их в небо — и они превратились в железную сеть, которая накрыла всех бодисатв. И вот нет уже ста восьми бодисатв, а есть одна Маленькая бодисатва, которая, понурив голову, просит на коленях о пощаде. Хун приказывает умертвить злодейку, а та подползает к ней и говорит:

— Богатырь, разве вы не узнаете женщину, что подслушивала ваши разговоры со старцем-даосом в селении Белые Облака? Смилуйтесь, оставьте мне жизнь, и я навсегда уйду от людей и не появлюсь среди них больше.

— Для чего же ты, лисья твоя душа, помогала изменнику Тосе и возмущала южные области?

— Так мне написано на роду, такова моя судьба. Я выучилась магии тайно и употребила свое умение на преступления, но с нынешнего дня кончила творить зло!

Помолчав и подумав, Хун взяла в руку четки, подняла меч и плашмя ударила им по голове Маленькой бодисатвы со словами:

— Прочь, негодяйка! Если еще раз попадешься на моем пути, пощады тебе не будет!

Маленькая бодисатва низко поклонилась, ударилась о землю, обернулась рыжей лисой и исчезла. Все, кто стоял вокруг, изумились.

— Зачем вы отпустили восвояси эту коварную женщину, Хун Хунь-то? Не боитесь, что она будет и дальше вредить нам?

Хун улыбнулась, рассказала, что произошло в свое время в селении Белые Облака, и закончила так:

— Издавна поведение лис зависит от людей. Если в государстве все благополучно и жители благонравны, то лисьи проделки не страшны. Только когда воцаряется хаос и падают нравы, по глухим горам и долинам появляется множество лис, которые начинают пакостить людям. А мы принесли сюда порядок!

Оставив войско, Ян Чан-цюй перебрался в селение Большой Дракон и расположился на отдых. Спустились сумерки. Хун пришла в шатер к Яну и говорит:

— Что вы думаете об Огненном князе? Он явился сюда издалека и храбро сражался!

— Хочу для начала послушать, что скажешь ты, а потом выскажу свое мнение.

— Огненный князь небескорыстен. Хунду — самая обширная страна на юге. Он жаждет овладеть этими землями.

— Я думаю так же, как ты, — улыбнулся Ян. — Если мы казним Тосе, то некому будет возглавить страну, и Огненный князь беспрепятственно выполнит свои желания.

На рассвете следующего дня Ян построил войска у селения Большой Дракон, велел привести Тосе и поставить его на колени. Строптивый бунтовщик отказался.

— Я сам повелитель огромной страны, она не меньше, чем у минского императора, — с какой стати мне становиться на колени перед его наместником?

— Глупый зверь, — рассмеялся Ян, — я не могу даже ругать тебя, ибо ты не постиг всемогущества Неба, хотя являешься законной частью природы, обладаешь пятью кладовыми и семью страстями и как будто должен был бы сознавать, что такое грех. Без верности нет человека. Но ты сверг отца, — значит, не понимаешь сыновней верности. Ты предал своего государя, значит, не ведаешь верности родине. Волею императора мне дарована власть казнить и миловать, но я не милую таких, как ты!

Дергая свою бородищу и тараща глаза, Тосе заорал:

— Жажда власти и стремление к богатству — вот что основа человека! При чем тут верность! Я один могу одолеть тысячи, у меня хватит силы сотрясти и небо и землю. Мне просто не повезло, поэтому ты и унижаешь меня. Чего стоят твои бредни, твой сахарный голосок? Со зверей нужно брать пример! У них сильные пожирают слабых, этим же занимаются и люди. Твои слова — пустая болтовня. Слушать тебя противно!

Ян вздохнул и развел руками.

— Вот образец невежества! Приходится убивать таких в назидание другим.

И он приказал палачу исполнить свой долг, после чего пригласил к себе Огненного князя.

— Великий князь сделал империи Мин очень много, — начал инспектор. — Вернувшись в столицу, я доложу государю о подвигах князя и испрошу для него награды. Случилось так, что некому принять правление в стране Хунду, поэтому я прошу вас стать здесь властелином, вершить добрые дела и наставлять народ на путь истины.

Дважды поклонившись, Огненный князь отвечает:

— Великий император великодушно простил мои прегрешения, а теперь оказывает мне еще большее доверие, поручая править страной Хунду. Чем могу я отплатить за эти бесконечные милости? Начну с того, что накажу детям и внукам своим вечно помнить о доброте инспектора Ян Чан-цюя!

Довольный своим решением, Ян приказал досыта накормить войско перед выступлением на родину, призвал к себе местных жителей, пожурил за нарушение верности императору, а потом и обласкал. Люди кланялись и благодарили за прощение и ласку.

Через несколько дней войско тронулось в обратный путь. Огненный князь с отрядом богатырей проводил Яна до большой дороги, а когда все начали прощаться, обратился к Хун:

— Хоть я и темный человек, но, как все люди, люблю свое дитя. Дочь моя Лотос от природы очень любознательна, она давно мечтает побывать в империи Мин. Едва увидев, она полюбила вас и решила оставить старика отца, только бы находиться рядом с вами. Прошу вас, возьмите ее с собой!

Хун кивнула, а князь взял дочь за руку:

— Женщина всегда ищет свое счастье вдали от родителей, братьев да сестер. Славный воин Хун Хунь-то берет тебя, обрети с ним свое счастье. Если судьба будет милостива, мы с тобой еще свидимся.

Ян поторапливал войско, в котором было шесть отрядов: первый под началом Лэй Тянь-фэна, предводителя передового отряда, второй — под началом Дун Чу, предводителя отряда, что слева от середины, третий — под началом Ма Да, предводителя отряда, что справа от середины, четвертый, срединный, вел сам Ян Чан-цюй, пятый возглавляла Сунь Сань по прозвищу Черный Сунь, шестой отряд, замыкающий, вел доблестный Су Юй-цин. Темут, которому вверили под начало местные войска, распрощался с Яном. Инспектор подарил ему серебра и шелку, пожаловал должность предводителя местного ополчения и наградил.

Путь лежал на север. Воины ликовали, гремела музыка. Вскоре пошли знакомые места.

— Видите зеленую гору вдали? — закричал кто-то. — Это Юмашань! А возле горы монастырь Нетленный Огонь.

Смеркалось. Инспектор приказал располагаться на ночь у подножия горы.

— Госпожа Фея не знает меня, — обратилась Хун к Яну, — а я отношусь к ней как к родной сестре. Хочу воспользоваться случаем, навестить и познакомиться, — вы разрешите?

Ян не возражал. Хун опоясалась мечом, вскочила на белоснежного скакуна и помчалась к монастырю.

Фея Лазоревого града по-прежнему жила затворницей. Днем молилась вместе с монахинями, по ночам сидела у окна, любовалась сумраком, посеребренным луной, и размышляла, тоскуя: «Беззащитная женщина, я живу в глуши одна, без родных и близких, на что мне надеяться? Ясная луна в далеком небе, передашь ли весть о моей тоске возлюбленному? Может статься, он сегодня любуется этой же луной и вспоминает меня?» Так было и в эту ночь. Вдруг зашевелились тени деревьев, раздались шаги, и перед окном появился юный воин с мечом в руке. Перепуганная Фея кинулась будить Су-цин, а юноша рассмеялся и говорит:

— Не пугайтесь! Я вор, но пришел не за вашим добром. И имя ваше не стану спрашивать, оно мне известно. Разузнав, что вы скрываетесь здесь, я потерял сон и поспешил к вам, как безумный мотылек летит к цветку. Я здесь, чтобы украсть вас, освободить вас от одиночества. Забудьте о своей тоске, красавица, пойдемте со мной. Станете моей женой, насладитесь знатностью и богатством!

Фея перевидала на своем веку множество бед и несчастий, но с такой наглостью никогда не сталкивалась. Между тем юноша вошел в келью и продолжает:

— Вам никуда от меня не деться, вы в полной моей власти! Я довольно знаю о вас: десять лет провели вы в зеленом тереме, на руке у вас есть красная отметина. Когда-то это вас радовало, а теперь огорчает: если вы захотите умереть, вам не удастся, захотите убежать, не получится! Самое лучшее для вас сейчас последовать за мной. Послушаетесь меня — будете знатной дамой, не послушаетесь — погибнете!

Фея наконец преодолела свою растерянность и разгневалась. Ни за что она не покорится! Шагнула к столику и протянула руку за кинжалом, но юноша со смехом остановил ее и взял за руку.

— Не упрямьтесь! Век человеческий — что один день. Когда ваше румяное личико укроет могильная земля, кто узнает о вашей стойкости?

Фея вырвала руку.

— Почему ты так со мной разговариваешь, подлый насильник? Убирайся вон — никогда твои грязные губы не прикоснутся ко мне!

Она кипела гневом, а юноша спокойно проговорил:

— Напрасно вы гневитесь; сейчас сюда явится еще один воин, он идет мне на подмогу, а уж ему-то вам придется покориться!

Только смолкли эти слова, как под окном послышался шум, и в келью вошел представительный воин в сопровождении двух военачальников чином пониже и нескольких копьеносцев.

— Горе мне! — расплакалась Фея. — Могла ли я подумать, что выберусь из стольких несчастий, чтобы погибнуть от рук врагов? Мне не дают бежать, отрезав все пути для бегства. Мне не дают даже умереть! За что такая немилость судьбы?

Тут важный воин отослал всех, кроме Хун, из кельи и стал перед Феей. Та вгляделась в его лицо, побледнела от испуга и чуть не лишилась чувств — перед ней был Ян Чан-цюй!

Инспектор сел, а бедная Фея все не могла прийти в себя, не могла выдавить из себя слова.

— Ты в самом деле много претерпела на своем веку, — улыбнулся Ян, — а теперь еще этот наглец, который хотел тебя опозорить!

— За все время пребывания в монастыре, — плача, сказала Фея, — я не получила от вас ни единой весточки, и вдруг вы передо мной! Не могу поверить своим глазам! Но кто этот молодой воин?

— Твоя подруга Хун! И она же — военачальник Хун Хунь-то, прославившийся в моем войске.

При этих словах Хун взяла Фею за обе руки:

— Вы некогда жили в Цзянчжоу, я — в Цзяннани, мы были далеко друг от друга, но души наши находились рядом. Мы давно мечтали встретиться друг с другом, но судьба не благоволила к нам. Сегодня наконец после всего пережитого мы встретились!

— От этих чудесных неожиданностей я чувствую себя как птица в силке, — проговорила Фея. — Как горевала я, узнав, что госпожа Хун утонула! А сейчас вижу славного воина, покорителя варваров, которым она стала!

Ян кивнул и сказал:

— Да, верно говорят, что слухами земля полнится. Но перейдем к делу: по распоряжению императора ты не вправе вернуться в столицу до моего возвращения. Здесь спокойно, все тебя любят, поэтому оставайся в монастыре и жди, когда я разберусь во всем дома. Потом пришлю за тобой.

Фея поклонилась, а Хун говорит:

— Как вас напугал вор! Давайте же выпьем вина, чтобы все страхи прошли!

Между тем Сын Неба, узнав о приближении войска инспектора Яна к столице, решил поручить встречу победителей вельможному Хуан Жу-юю. Роковое происшествие на реке Цяньтан заставило в свое время молодого Хуана задуматься о своей жизни: «Я распутничаю, из-за меня погибла талантливая гетера, разве это не преступление перед императором?! Древние говаривали, что ошибки случаются у всех. Главное же вовремя их исправить! Пора раскаяться в своих прегрешениях. Если не искуплю содеянного зла, перестану считать себя мужчиной».

После этих размышлений он прекратил распутство, занялся делом, и уже через несколько лун Сучжоу стал процветающим краем. Расширились поля и пашни, появились новые жилища, стали лучше дороги, исчезли сорные кустарники, выросли новые поселения. Из соседних уездов сюда повалил народ. Самой благодатной округой на свете стал Сучжоу. Император узнал об этом и вызвал Хуана к себе. Родные и близкие перепугались, не зная, что и подумать.

А Сын Неба приказал Хуану приблизиться к трону и говорит:

— Нам принесли весть, что инспектор Ян Чан-цюй и советник Хун Хунь-то на подходе к столице. Повелеваем тебе выехать к ним и устроить торжественную встречу.

Хуан без промедления отправился исполнять повеление императора. Войско Яна находилось уже в ста ли от столицы. В парадных одеждах прибыл Хуан в стан инспектора. Тот распахнул ворота и выехал ему навстречу. После взаимных приветствий Ян пристально посмотрел на шурина: перед ним стоял не прежний Хуан, что разгульничал некогда в Павильоне Умиротворенных Волн, а деловитый и прилежный чиновник. Подивившись перемене, Ян отклонился назад и, улыбаясь, проговорил:

— Я несколько лет женат на вашей сестре, но за это время встретился с вами впервые. Вы не забыли юношу Яна, что был однажды на пиру в Павильоне Умиротворенных Волн?

— Я виноват перед вами, — поклонился Хуан, — доставил вам столько огорчений тогда. Прошу вас не сердиться на меня за прошлое.

Инспектор, рассмеявшись, заверил, что не помнит зла. Хуан пожелал познакомиться с советником Хун Хунь-то, однако Ян колебался, опасаясь, что тайна Хун раскроется. Вельможа настаивал, и знакомство состоялось. Когда посланец императора вошел в шатер Хун, то оторопел: перед ним был красавец воин — тонкие брови, алые губы, округлое румяное лицо, белые зубы — глаз не отвести. В своем парадном одеянии советник выглядел даже величественно.

Оправившись от изумления, Хуан вымолвил:

— Небо даровало нашей стране выдающегося деятеля. Ваше имя, непобедимый воин, разносится повсюду, словно гром в грозу. Я мечтал познакомиться с вами. Волею государя я удостоился счастья купаться в лучах вашей славы. Это большая честь для меня!

Хун бросила на Хуана испытующий взгляд: да, это не прежний правитель Сучжоу Хуан Жу-юй! Поклонившись, она отвечает:

— Хун Хунь-то обитал среди варваров, но благодаря беспредельной милости Сына Неба получил разрешение носить минское платье. Вот и вся его слава!

Услышав голос героя, Хуан подумал, что так звучит яшма под легкими ударами — до того нежными были звуки речи! Опять подивившись, он подумал: «Видимо, советник — дальний родственник цзяннаньской Хун. В мире много людей, чем-то похожих друг на друга, но такие, как Хун, не похожи ни на кого. Она была несравненная красавица, и другой такой быть не может. Как этот голос и это лицо напоминают Хун!» Он спросил:

— А сколько вам лет?

— Двадцать пять.

— Зачем вы меня обманываете? — улыбнулся Хуан. — Если вам больше двадцати, отчего вы так молодо выглядите?

Он потихоньку посчитал что-то на пальцах, снова улыбнулся и продолжал:

— По вашему лицу не скажешь, что вам больше семнадцати.

Хун насторожилась, подумав: «Конечно, Хуан Жу-юй изменился, но, похоже, не забыл меня и пытается выведать, кто же я на самом деле. Это опасно!»

— Зачем мне обманывать вас? — ответила она. — Просто я не отрекаюсь от веселья и земных радостей — вот и сохранил молодость. Не думаю, что достоин за это презрения или насмешки.

Хуан извинился и пожалел, что затеял эти расспросы. Он поднялся и отправился в шатер инспектора, которому сказал так:

— В южном походе вы обрели великолепного помощника. Я познакомился с ним и понял, что столько говорят о нем не понапрасну. Одно только удивительно — очень уж он похож на женщину!

— Ханьский полководец Чжан Цзы-фан покорил три царства, — рассмеялся Ян, — и был похож на женщину, но это не умалило его заслуг. То же справедливо и в отношении Хун Хунь-то.

Ян проводил гостя на отдых, вызвал Хун и говорит:

— Ну, рада была снова встретить правителя Хуана?

— За эти годы я перезабыла и милости и злодеяния всех моих врагов, — вздохнула Хун, — поэтому не осталось во мне ни радости от встречи с ними, ни ненависти к ним.

— А ведь он — твой благодетель, — улыбнулся Ян. — Если бы не происшествие на реке Цяньтан, ты не стала бы славным советником Хун Хунь-то.

Хун в ответ:

— Любопытно было смотреть, как он пытался угадать, кто я: цзяннаньская Хун или воин Хун Хунь-то. Удивительно, что он превратился в другого человека. Странно теперь и вспоминать, какой злобой горел он к юноше по имени Ян в Павильоне Умиротворенных Волн.

Наутро Ян приказал выступать, и вскоре войско достигло южных предместий столицы. Сын Неба повелел выслать навстречу победителям императорский экипаж и воздвигнуть трехъярусный помост, дабы подобающим образом встретить победоносные войска. Сопровождаемый военными и гражданскими чинами, он поднялся на возвышение и сел. И вот в розоватой от солнца пыли показался всадник, который на всем скаку подлетел к помосту, — то был начальник передового отряда Лэй Тянь-фэн. В ста шагах от возвышения он построил отряд. Вот подошло и все войско. Оно построилось для парада: трепетали развернутые знамена, блестели наконечники пик и копий, гром барабанов сотрясал небо и землю. У городских стен собрались огромные толпы любопытных — на десятки ли, словно облака по небу, разлились людские толпы. Инспектор и военачальники, все в алых халатах и блестящих кольчугах, с луками и колчанами через плечо, с флажками в руках возглавляли отряды. Под бой барабанов войска перестроились трижды и образовали четырехугольник. Грянула музыка, полилась победная песнь, воины пустились в пляс. Казалось, заодно с ними торжествовали и радовались горы и моря.

Один военачальник с флагом инспектора стал на первой линии, второй с трезубцем в руке — на второй слева, третий с секирой — на второй справа, на третьей линии стоял богатырь с копьем, на острие которого торчала голова Тосе, четвертую линию представлял сам инспектор с луком и колчаном и в кольчуге, в пятой линии стоял богатырь с флажком советника Хун Хунь-то, в шестой линии снова были слева военачальник с трезубцем, а справа — с секирой, на седьмой линии красовалась сама Хун с луком и колчаном и в кольчуге, далее стояли в ряд богатыри Лэй Тянь-фэн, Су Юй-цин, Ма Да, Дун Чу, Сунь Сань и многие другие. Опять грянула музыка, все военачальники взошли на второй ярус, те, что были чином пониже и держали кто секиру или трезубец, кто флажок, разместились по сторонам. Инспектор, держа голову Тосе в руках, поднялся на третий ярус, положил голову перед троном, отступил на три шага и по-военному приветствовал императора. Сын Неба поднялся и ответил поклоном со сложенными на груди руками. То было выражение благодарности героям.

Доложив государю, инспектор и военачальники сошли к простым воинам, устроили для них праздничную трапезу, велели музыкантам играть военные марши. Вино текло рекой, бряцало оружие, гремели, словно раскаты грома, радостные возгласы. Наконец возле шатра инспектора ударили в гонг — это было сигналом к завершению торжества. Воины поспешили по домам. Их и так уже тянули за руки, за рукава отцы и матери, жены и дети — одни смеясь, другие плача от радости, — заждавшиеся своих детей, мужей, отцов. Ни один воин из миллионного войска императора не погиб! Повсюду раздавалось: «Милость нашего государя и таланты инспектора Яна несравненны!»

Император с улыбкой оглядел восторженную толпу, он был доволен. Взглянув на сановных Хуана и Иня, промолвил:

— Наш Ян Чан-цюй превзошел ханьского Чжоу Я-фу![245]Чжоу Я-фу (II в. до н. э.) — ханьский военачальник, отличившийся при усмирении мятежа в областях У и Чу.

Сын Неба сел в экипаж и отправился во дворец. А Ян вместе с советником Хун Хунь-то направился к себе домой. Хун шепчет Яну:

— Мне неловко входить в дом в мужском платье.

— Перед государем тебе не было неловко, — улыбнулся Ян. — Разве мои домашние выше государя?

В сопровождении сотни воинов они вместе с Лотос и Сунь Сань въехали в столицу.

Тем временем в доме Янов готовились к торжественной встрече. Старик отец велел хорошенько вымыть пол в зале и приготовить богатое угощение. Госпожа Сюй сидела у ворот, поджидая сына, госпожа Инь хлопотала над вином и закусками, слуги сбились с ног.

Экипаж, в котором ехали Ян и Хун, остановился перед домом. Ян приказал слуге проводить Хун Хунь-то в его комнату, а сам вошел в дом и первым делом обнял отца. Старик всю свою жизнь отличался строгостью и сдержанностью, но сегодня не мог скрыть радости. Он повел сына внутрь, задыхаясь от счастья, возбужденный, даже не заметив, как с головы его слетела шляпа. А навстречу инспектору шла мать, она взяла его руки в свои и, заливаясь слезами, припала к его груди, прошептав:

— Сколько времени, сынок, провел ты на войне, а лицо у тебя круглое, вид довольный, мне даже странно видеть тебя таким.

И тут старик Ян говорит:

— От невестки Инь я слышал, что Хун осталась жива. Тот воин, что прибыл с тобой, не госпожа ли Хун?

Ян широко улыбнулся.

— Она! В походе Хун жила под другим именем — так было нужно для успеха дела. Она не поздоровалась пока с вами, потому что стесняется мужского наряда.

Старый Ян засуетился.

— Дитя для отца — все равно что подданный для государя. Раз уж государь привечал ее как воина, то и я приму ее в этом обличье. Зови ее скорее.

Хун сидела в своей комнате, все еще словно оставаясь в строю: ведь за воротами стояла дозором стража, охраняя своего военачальника и отгоняя зевак.

Тем временем возле дома, мучаясь сомнениями, бродила Лянь Юй, верившая и не верившая, что вернулась ее госпожа.

Хун позвала Сунь Сань и приказала:

— Я в своей семье, поэтому передай охране мое разрешение разойтись по домам.

Около Хун осталась только Сунь Сань. Тут из залы прибежала служанка сообщить, что инспектор ожидает советника Хун Хунь-то, и столкнулась в дверях с Лянь Юй. Вместе они подошли к комнате Хун. Их встретил пожилой зеленоглазый воин в алом халате с луком и колчаном на плече. Лицо у него было почти черное. Перепуганная служанка попятилась, а Лянь Юй сразу узнала Сунь Сань, обрадовалась, схватила за руки и расплакалась. И рыбачка не могла сдержать слез.

— Советник в комнате, — наконец выговорила она, — не тревожь его, сначала зайду я.

Сунь Сань заглянула внутрь и позвала Лянь Юй. Та, оставив служанку возле двери, прошла в комнату и увидела Хун, живую, ту самую, с которой так давно разлучилась, по которой до сих пор тосковала. Она бросилась к ней и зарыдала. Как ни закалили несчастья Хун, но и она уронила слезинку.

Тут вошла служанка, посланная Яном, бросила пристальный взгляд на незнакомку и пробормотала:

— Я-то думала, что нет на свете никого красивее госпожи Инь и госпожи Феи, так на тебе — вот тут какая красавица!

— Чья же ты служанка? — спросила Хун.

— Старой госпожи.

— А где сейчас инспектор, куда он меня зовет?

— Господин инспектор Ян прошли в опочивальню госпожи Инь, а вас просят пожаловать в опочивальню госпожи Сюй.

Хун сняла с плеча лук и колчан и отдала их Сунь Сань, затем сложила шлем и военный халат и пошла к матери Яна.

Десятки служанок, работавших в доме, увидев Хун, пошли за ней следом, без стеснения таращили глаза и восхищенно перешептывались:

— Это наложница молодого господина. Они вместе воевали, а ее знает сам император. Славен дом наших хозяев!

Из толпы служанок отделилась одна, что жила теперь в доме Иней, а приехала она в свое время из Ханчжоу. Хун приостановилась и осведомилась у нее о здоровье сановного Иня и госпожи Шао. Затем к ней подбежали мальчик из Ханчжоу и «зеленый платок», что когда-то выручил ее своим нарядом посыльного. Хун и их приветила.

Возле самой опочивальни Хун замедлила шаг и послала вперед служанку сообщить о своем приходе. Госпожа Сюй и старый Ян пригласили ее войти. Она остановилась на пороге, поклонилась почтительно. Старый Ян предложил ей присесть рядом с ним и ласково проговорил:

— Обычно родители не слишком бывают довольны, когда их сын обзаводится сразу несколькими женами, но среди всех ты послана нам Небом. Будешь для нас не наложница, а дочь, и постарайся увидеть в нас приемных отца с матерью.

Госпожа Сюй подхватила:

— Я слышала про твою гибель и печалилась так, словно родную дочь потеряла. По милости Неба ты снова с нами как наша невестка. Сегодня у нас большая радость!

Сказав это, она дотронулась до рукава платья Хун и спрашивает:

— Сколько же тебе лет?

— Семнадцать.

— Просто не верится, что такая молодая, хрупкая женщина перенесла тяготы военного похода.

Хун решила, что задерживаться у стариков дальше неудобно, встала, попрощалась и вышла.

— Красивые редко бывают счастливыми, — сказал старый Ян жене, — так уж ведется исстари. Но госпожа Хун и необыкновенная красавица, и слава у нее есть, и удача. Храбро сражаясь, она достигла высоких воинских званий, значит, смелая. К тому же, видно, судьба ей посылает везенье. Такая женщина — счастье для семьи!

Тем временем госпожа Инь, Лянь Юй и все другие служанки, узнав, что Хун уже покинула спальню старой госпожи, радостные бросились ей навстречу. А чему они радовались, вы узнаете из следующей главы.