Онлайн чтение книги Сон в Нефритовом павильоне
Глава шестидесятая. О ТОМ, КАК СЛИВА-В-СНЕГУ УСТРОИЛА СОСТЯЗАНИЕ ПОЭТОВ НА ПРАЗДНИКЕ ПРОВОДОВ ВЕСНЫ И КАК МИНИСТР ХО СОБРАЛ ШАЙКУ ГОЛОВОРЕЗОВ В ПРИДОРОЖНОМ ТРАКТИРЕ

Цзи-син был самым красивым из пяти сыновей князя Яна: каждый, кто видел юношу, не мог отвести взора от его лица. Старый Ян и госпожа Сюй души в нем не чаяли, а Хун любила его ничуть не меньше, чем собственного сына. Как-то Хун приказала слуге привести ее боевого белоснежного скакуна — пора было почистить его и выгулять. Тут во двор вышел Цзи-син, увидел красавца коня и попросил разрешения прокатиться на нем.

Хун кивнула и помогла Цзи-сину сесть в седло.

— Ну, куда бы ты хотел прокатиться на этом коне? — спросила она.

Юноша отвечал так:

— Я хотел бы побывать там, где тропы обсажены зелеными ивами, а поля вдоль дороги покрыты цветами; я хотел бы скакать в алых одеждах, держа в руке золотую табличку, скакать по опавшим цветам, напевая «Плакучую иву»; я хотел бы полюбоваться изящными павильонами в императорском саду, навестить Сына Неба в его дворце и отведать вина из его подвалов!

Хун только головой покачала — озадачил ее ответ Цзи-сина, которому недавно исполнилось всего тринадцать лет.

Шло время. В стране царили покой и благополучие, дел при дворе было немного, и князь Ян вновь заговорил с государем об отставке и о желании уехать в свое поместье.

Сын Неба выслушал просьбу и сказал:

— Мы еще молоды, но судьбы нашей державы скоро возьмет в свои руки наследник престола, и от того, каким он вырастет, зависит все. Поэтому вам надлежит заниматься его воспитанием!

Князь Ян остался наставником наследника, два сына князя, Чжан-син и Цин-син, тоже были среди учителей принца. Ежедневно все трое бывали во дворце и возвращались домой поздно вечером.

Однажды, когда князь со старшими сыновьями ушел, Цзи-син обратился к деду:

— Дни стоят ясные, весна в разгаре, я хочу съездить с приятелями в горы Благотворной Весны и полюбоваться там на цветы и ивы.

Дед отпустил внука, тот сел на ослика, кликнул мальчика-слугу и вместе с двумя приятелями потрусил в горы. Дорога вела через поля, усыпанные цветами, легкий ветерок кружил в воздухе нежную пыльцу; то и дело по дороге проезжали столичные юноши на белых конях, спешившие в зеленые терема или в винные лавки. Через несколько ли Цзи-син огляделся вокруг: вдоль дороги покачиваются плакучие ивы, за ними — белая ограда и цветущие кусты, справа и слева высятся многоцветные павильоны и терема с бисерными занавесями на окнах.

— Куда это мы заехали? — спрашивает Цзи-син.

— К зеленым теремам, — отвечает один из приятелей, — а в них обитают гетеры.

Цзи-син широко раскрыл глаза.

— О зеленых теремах я только в книгах читал, а видеть их до сих пор мне не приходилось. Давайте зайдем и посмотрим!

Приятели замахали руками.

— Молодому человеку из приличной семьи там не место! Поехали дальше, в горы Благотворной Весны!

Цзи-син усмехнулся, ударил ослика, и вскоре друзья были у места. Цзи-син ехал, любуясь пышным ковром цветов, вслушиваясь в пение птиц, полной грудью вдыхая свежий воздух весны. Вдруг за поворотом дороги он увидел нарядные экипажи с красными колесами и зеленым верхом, резвых скакунов под украшенными серебром седлами. Среди ив мелькали черные шляпы юношей, зеленые кофты и розовые юбки женщин, как бы дополнявших волшебную картину весны.

— Кто эти люди? — обернулся Цзи-син к приятелям.

— Столичные юноши и гетеры из зеленых теремов, они каждый день приезжают сюда развлекаться!

Решив размять ноги, Цзи-син соскочил с ослика и прошелся взад-вперед, На глаза ему попался колеблемый ветром красный флажок, и мальчик, улыбнувшись, сказал:

— Помните строки древнего поэта: «Вот и вечер на землю спустился, над харчевней трепещет флажок»? Это же винная лавка! Зайдемте, выпьем по бокалу доброго вина!

Приятели нахмурились.

— Таскаться по винным лавкам да зеленым теремам пристало одним развратникам — вы и сами это отлично знаете, зачем же вводите нас в грех?

Цзи-син на это:

— Сам великий Ли Бо не гнушался вина! Что же зазорного в том, что я выпью бокал?

И он зашел в лавку, а на обратном пути, когда друзья проезжали мимо зеленых теремов, придержал ослика. Вечернее солнце обагрило белые стены нарядных строений, у ворот которых вереницей стояли роскошные экипажи и скакуны под седлами с серебряными бляхами. Цзи-син с любопытством озирался по сторонам. Неожиданно с востока донеслись звуки цитры, разбудившие его воображение и растревожившие его чувства, ведь благодаря матери он неплохо разбирался в музыке.

Он повернулся к приятелям.

— Хмель до сих пор туманит мне голову, в таком виде я не могу явиться домой. Зайду-ка ненадолго в терем, послушаю музыку.

Друзья пришли в ужас.

— Вы с ума сошли! В тереме полно сластолюбцев, они совратят вас, и вы не оберетесь позора! Не смейте даже думать об этом!

Цзи-син усмехнулся.

— Вступая в мир, мужчина должен познать и добро и зло, только тогда он сможет судить о них здраво. Поезжайте домой, а я буду скоро за вами.

Он спешился, дослушал мелодию и решительно пошел к терему.

В те времена в столичных зеленых теремах жили сотни гетер, но одна выделялась среди них необыкновенными талантами: ее называли Слива-в-снегу, и была она прекрасная танцовщица и певица, умела не только принять гостей, но и выпроводить их, и мало кому дарила свою любовь.

Слива-в-снегу обитала в первом тереме, и за ней волочился министр Хо, младший брат зятя императора. Это был богатый вельможа тридцати одного года, с ранней юности привыкший к сомнительным развлечениям и бывший кумиром столичной молодежи. В тот день министр ездил в горы Благотворной Весны любоваться весенними цветами, а вечером собирался поужинать и развлечься музыкой у своей возлюбленной. Приготовив все необходимое для ужина, гетера решила поиграть на цитре. И вдруг в терем вошел незнакомый ей юноша в бирюзовом халате, прекрасный, как ясная луна над четырьмя морями, прелестный, как весенний бутон, окропленный росой. Совсем еще молодой; но уже уверенный в себе и решительный, он улыбнулся, сел и сказал:

— Проходя мимо вашего терема, я услышал звуки цитры, и мне захотелось узнать, кто это играет. Как вас зовут?

Он говорил, а сам не спускал глаз с гетеры, любуясь ее смуглым лицом, длинными узкими глазами, ярко-алыми губами, бровями, похожими на бабочек, и зубами как свежий снег.

Красавица отвечала соловьиным голосом:

— Меня зовут Слива-в-снегу.

— А меня Ян, и я большой охотник до всяких развлечений; не сыграете ли еще что-нибудь на вашей цитре?

Неожиданно появился посыльный и подал хозяйке письмо; она прочитала и проводила посыльного к выходу. Цзи-син взял письмо, которое лежало на столике, и пробежал его глазами:

Вернулась гетера, приказала служанке принести вина и говорит Цзи-сину:

— Если вы в самом деле любите развлечения и зашли ко мне, чтобы послушать музыку, то должны отведать и моего вина. Прошу вас, юный — господин!

Цзи-син улыбнулся, и они начали подливать друг другу в бокалы. Когда же солнце скрылось за горами на западе, юноша испуганно вскочил.

— Уже смеркается, а я обещал отцу и братьям, что скоро вернусь с прогулки! Нужно спешить. Ждите меня завтра!

Гетера проводила его, но ничего не ответила. Едва Цзи-син вышел за ворота, как к нему бросились поджидавшие его друзья.

— Вы что, забыли о своем доме? Ведь на дворе уже ночь!

Когда Цзи-син вернулся домой, старый Ян проворчал:

— Отчего так поздно?

— Увлекся красотой гор, не заметил, как стемнело, — бросил юноша на ходу.

— Был бы отец дома, он бы тебя наказал, — недовольным голосом произнесла Фея. — Ты об этом не подумал?

— Уж очень красива природа на закате, — улыбнулся Цзи-син.

Когда же вернулся из дворца князь, старый Ян обратился к нему:

— Весна и на меня подействовала — хочу погулять по берегам рек и озер, полюбоваться цветами. Завтра соберу своих друзей и поеду с ними на денек-другой в Звездную Обитель!

Князь не рискнул отпустить отца одного. Он пригласил наложниц и сказал им:

— Отец желает на несколько дней поехать в наше поместье. Я не могу положиться только на слуг, придется кому-то из вас проводить старика. Хун в ответ:

— Лотос на сносях, Фея приболела, поэтому поеду я!

Князь согласился и сообщил отцу, что собирается послать ему в поддержку одну из наложниц. Старый Ян помолчал и ответил:

— Может, ты их всех троих отправишь со мной? Только к чему это — я ведь всего на несколько дней уезжаю.

Но князь стоял на своем:

— Нет, одному вам ехать опасно, пусть возле вас будет Хун.

— У нее и так немало забот, — ответил старик. — Уж лучше тогда я возьму с собой Фею!

Князь кивнул и сказал:

— Советую вам взять, кроме моих наложниц и слуг, кого-нибудь из внуков, так будет надежнее, а со мною останется Хун.

Старый Ян отвечал:

— Пусть поедет Жэнь-син, ему полезно повидать свет и людей, а то он слишком замкнут.

На другой день процессия двинулась в путь. Князь с сыновьями проводил путешественников до окраины и покатил во дворец. Цзи-син вернулся домой и загрустил. И тут появилась Хун, увидела его печальное лицо и стала утешать:

— У Багряного Облака я посадила когда-то несколько ив, и теперь, когда мне становится грустно, я вспоминаю их и будто въяве вижу, какие красивые они выросли, — и печаль проходит!

Цзи-син улыбнулся.

— А я увидел вас, услышал ваши речи, и стало на душе легче, словно я побыл возле матушки!

Князь со старшими сыновьями вернулся домой поздно и сразу лег спать. К Цзи-сину сон не шел, юноша зажег свечу и решил почитать. И вдруг в памяти всплыло все, что произошло с ним во время поездки в горы. Он захлопнул книгу и тяжело вздохнул.

— Мне скоро четырнадцать, пора познать любовь женщины! Лицом я не хуже Ду Му-чжи,[449]Лицом я не хуже Ду Му-чжи… — В молодости поэт (см. словарь) славился необыкновенной красотой. так пусть Слива-в-снегу забросает меня апельсинами, как красотки Янчжоу поступили когда-то!

Долго он еще ворочался, наконец не выдержал и встал. Облик красавицы гетеры неотступно маячил перед ним. Он позвал мальчика-слугу и вышел из дома.

Тем временем гетера тоже неотрывно думала о юноше Яне: увидев его всего раз, она уже не могла его забыть, и в мыслях ее царило смятение: «За все годы, что прожиты в зеленом тереме, знала я многих мужей, повидала немало и юнцов из богатых семей, но такого, как молодой Ян, встретила впервые. Но едва судьба свела нас, как тут же пришлось нам расстаться! Ах, если бы он знал, как я тоскую без него, непременно пришел бы снова!» Когда же настала глубокая ночь и поднялась в небо полная луна, она увидела на пороге своего терема юношу в бирюзовом халате… Да это же Ян! Радостная, она выбежала ему навстречу. Ян ласково взял ее за руки и говорит:

— Вспоминали ли вы того, кто слушал вашу игру на цитре?

Слива-в-снегу отвечала смущенно:

— Как могла я забыть его, если запал он мне в душу?!

У Цзи-сина даже голова закружилась, он был словно во сне, да это и понятно: когда женщина признается в любви, слова ее источают сладкий дурман! Усевшись возле гетеры, Ян долго любовался дорогими его сердцу чертами: нежные линии лица, изящно изогнутые брови, пылающие глаза, что напоминают жаровню, в которую бросили горсть снега! Встав, гетера подала юноше вина и всякие яства, Цзи-син снял со стены цитру и заиграл, а хозяйка негромко ему подпевала. Цзи-син был молод, кровь в нем кипела, и он не стал противиться ее зову: сбросив с постели одеяло, на котором были вышиты мандаринские селезень и уточка, он подвел возлюбленную к ложу любви и погрузился в забвение, которое испытал некогда Хуай-ван в объятиях ушаньской феи. Обессиленная и опьяненная его ласками, Слива-в-снегу очнулась только на рассвете. Она поднялась, оделась и погрузилась в раздумья: «При первой встрече Ян поразил меня своей красотой. Могла ли я подумать, что он так щедр в любви? По сравнению с ним министр Хо и ему подобные — просто грязные развратники!» И полным нежности голосом она спрашивает юношу:

— Когда же придете ко мне снова? Цзи-син улыбнулся.

— Как только представится случай! Слива-в-снегу говорит:

— Завтра столичные юноши и гетеры из зеленых теремов собираются в горах на праздник Проводов Весны, приходите и вы — я смогу хоть издали увидеть вас!

Обещав исполнить ее просьбу, Цзи-син распростился с возлюбленной и поспешил домой.

На другой день рано поутру князь Ян обратился к госпоже Сюй:

— Сегодня праздник Проводы Весны, и государь собирает у себя в саду всех придворных, поэтому я уезжаю сейчас и вернусь поздно ночью.

А Цзи-син подошел к Хун.

— Я тоже хочу съездить погулять в горы, позвольте мне взять вашего коня!

Хун разрешила, догадавшись, зачем вдруг понадобился юноше резвый конь, ведь она была женщиной проницательной! Она приказала слуге привести коня, достала резное седло, золоченую уздечку, кнут с коралловой рукоятью и позвала Цзи-сина — тот был в восторге.

Тем временем знаменитая гетера безмерно тосковала по своему возлюбленному, все мысли ее вертелись только вокруг молодого Яна — и вдруг слуга подает ей письмо, в котором она прочитала вот что:

Дочитав, Слива-в-снегу выпроводила слугу и подошла к зеркалу: нарумянилась, напудрилась, подвела брови, подрисовала на лбу желтую точечку, накрасила губы, воткнула в волосы шпильку, украшенную драгоценными каменьями, прикрепила золотую цепочку к плечам, уложила на висках колечки-локоны и стала похожа на супругу Чжан Суня! Приготовилась и приказала служанке:

— Выйди к воротам, и если появится мой возлюбленный, что был здесь вчера, дай знать немедленно.

Очень скоро служанка вбежала с криком:

— Едет!

Радостная гетера бросилась к воротам, но увидела не юного Яна, а министра Хо! Ввалившись в терем с пятью или шестью собутыльниками, уже полупьяный, он захохотал.

— Оказывается, император собирает сегодня одних только членов своей Академии, вот почему я у вас! Получили от меня сласти?

Гетера в ответ:

— Спасибо, получила. Но вы написали, что едете во дворец, поэтому я собралась на Проводы Весны в горы.

Министр Хо ухмыльнулся и бросил своим приятелям:

— Ступайте к воротам. Когда прибудут военачальник Ли, советник Люй, инспектор Ван и цензор Юйвэнь, позовите меня! А мне нужно поговорить с госпожой хозяйкой.

Приятели вышли, а министр взял за руку гетеру, заглянул ей в глаза, обвил рукой ее тонкий стан и потянулся к ее нарумяненной щечке, — Слива ни словом, ни жестом не отвечала ему. Неожиданно она кликнула служанку и говорит:

— Мне пора, готовы ли паланкин и носильщики? Министр нахмурился.

— Гость на порог, а хозяйка из дома! Разве так можно?

Слива отвечала:

— Да ведь мы с вами знакомы не один год, стоит ли разводить церемонии?

Она вышла и переоделась: теперь на ней была зеленая в узорах кофта и поясок с изображениями уточки и селезня, поверх кофты — зеленая шелковая безрукавка, расшитая золотой нитью, и еще один пояс, к которому были подвешены драгоценности. Она надела шелковые носки и нарядные туфли, оглядела себя со всех сторон в зеркале и осталась довольна!

Министр Хо, увидев гетеру, чуть не ахнул: «Сколько лет ее знаю, но ни разу она так не разряжалась! Что бы все это могло значить? Впрочем, напрасно я тревожусь, просто ей хочется выглядеть на празднике лучше других».

Министр встал и, пообещав Сливе встретиться с нею напразднике в горах, вышел к своим собутыльникам.

Появились подруги. Гетера подозвала служанку, шепотом наказала, что передать Яну, когда тот придет, и в обществе своих подруг отправилась в горы. Едва ее экипаж скрылся за поворотом, к терему на взмыленном коне подскакал молодой Ян, предвкушая встречу с возлюбленной, но ему навстречу вышла служанка, которая протянула записку на красной бумаге. Там было вот что:

Ян хлестнул коня и помчался в горы. В столице издавна был обычай: провожать весну всем вместе — и знатным вельможам, и простолюдинам, поэтому в горах были и княжеские экипажи, и рысаки из конюшен вельмож и сановников, и повозки бедных крестьян. Цзи-син несся, как ветер, его белоснежный конь обгонял всех, из-под копыт летели снопами искры, громкое ржанье скакуна заставляло всех уступать дорогу всаднику. Казалось, будто небожитель летит на Нефритовом драконе! Глядя на наездника, вздыхали и девушки и юноши.

— Ни дать ни взять, богатырь из древних сказаний!

Вскоре Цзи-син был уже в горах Благотворной Весны: буйно цвели повсюду цветы и травы, в ветвях ивы заливались голосистые соловьи, словно бы звали полюбоваться красками весны. По дорожкам на каурых и игреневых жеребцах гарцевали стройные юноши, в богатых экипажах разъезжали разнаряженные красавицы.

Приятели говорят Яну:

— Такого большого праздника давно не было, очень много сошлось народу! Не спуститься ли нам на равнину?

— А где это?

— В четырех-пяти ли отсюда.

Добравшись до места, они увидели: бежит светлый ручей меж холмов, усаженных ивами, через ручей перекинут легкий изящный мостик. Друзья перешли по мостику на другой берег и очутились на площадке для танцев и песен, охваченной красными лаковыми перилами. У края площадки был воздвигнут помост, расцвеченный шелковыми полотнищами и узорчатыми флажками. Там восседали гражданские и военные чиновники, приехавшие посмотреть на красивое зрелище. Кроме юношей и девушек столицы, а их было великое множество, праздник почтили и пожилые знатные господа, прибывшие с чадами и домочадцами. Первую половину дня молодежь пела и танцевала. Вечером девушки опускались к ручью, снимали с себя веночки из цветов и бросали их в воду, что означало прощанье с весной. Так бывало в старину, так все выглядело и нынче, только менее торжественно, ибо теперь гуляющие приносили с собой вино и еду, поили и угощали приглянувшихся им девиц, которые, ища новых поклонников, охотно завязывали знакомства.

И вот грянула музыка, зазвучали песни, девушки закружились в танце, Слива то и дело поглядывала на помост, надеясь увидеть там молодого Яна, но на глаза ей попадались только министр Хо, советник Люй и их дружки. Яна нигде не было, и праздник потерял для нее привлекательность. Заметив, что красавица гетера загрустила, юноши стали предлагать ей вино и угощения, рассказывать смешные истории, только бы развеселить ее. Но красавица ко всему оставалась безучастной. И вдруг подбежала служанка, что-то шепнула ей на ухо — и мигом печали как не бывало!

Как раз в это время Ян с друзьями поднялся на возвышение и осмотрелся: сколько красивых лиц, какие великолепные наряды — кажется, будто площадка усыпана цветами персика и сливы, пурпурными пионами, украшена драгоценными каменьями! А среди танцующих особенно хороша одна: гибкий стан, черные брови, изысканное одеяние — и, конечно, это Слива-в-снегу! И гетера увидела Яна: как он красив в бирюзовом халате, как нежно ей улыбается! Но если откроется, что она с ним знакома, министр Хо начнет ревновать и мстить юноше. Сделав вид, что на юбке развязалась тесьма, она убежала в павильон для переодевания, наполнила вином большой кувшин, положила на поднос фрукты и говорит служанке:

— Отнеси это слуге моего Яна и скажи, что это угощение для молодого господина.

И она вернулась на площадку. А служанка пошла разыскивать мальчика-слугу. Найдя его у коновязи, она передала ему вино и фрукты для молодого господина. Смекнув, в чем дело, мальчик подлетел к Яну и вручил ему поднос. Ян обрадовался, тотчас предложил друзьям выпить по бокалу вина и отведать фруктов. Когда поднос опустел, Ян увидел на нем записку:

Ян спрятал записку в рукав и вновь обратил все внимание на площадку. Слива была там. Взглянув на Яна, она поняла, что он не отверг ее даров, и, ощутив новый прилив сил, взмахнула рукавами и начала порхать по площадке, как Быстрокрылая ласточка Чжао,[450]Чжао Летящая ласточка (Чжао Фэй-янь) — наложница, а затем супруга ханьского императора Чэн-ди (правил в 32 — 6 гг. до н. э.), славилась умением петь и танцевать (с чем и связано ее прозвище). При воцарении Пин-ди покончила с собой. как Хэн-э из Лунного дворца, что, танцуя, размахивает мечами в такт барабану. От ее танца поднялся ветерок, раскачивавший ветви ив, и благоуханный аромат наполнил воздух.

Министр Хо пригласил Сливу на помост. Она поднялась туда, бросила взгляд на то место, где еще недавно сидел Ян, но его уже не было. Гетера подумала: «Наверно, он ушел к водопаду. Как же избавиться теперь от назойливого поклонника?» Она притворно поморщилась, вытащила из кармана, что был у нее на поясе, платок и приложила его к виску, давая понять, что у нее разболелась голова. Потом поднесла министру бокал вина и сказала:

— Я не могу остаться с вами: у меня разболелась голова. Пойду отдохну немного в павильоне для переодевания.

А Ян, когда Слива кончила танцевать, сказал друзьям:

— Говорят, поблизости есть водопад. Хочу поглядеть на него.

Пройдя несколько шагов по тропинке, он увидел высокую скалу, с которой низвергалась вода. Недалеко от места ее падения лежал большой камень, на котором вполне могли поместиться несколько десятков человек. Какие-то люди жгли здесь мох и варили чай. Увидев подходящего Яна, они встали и пригласили его присесть, чему юноша очень удивился.

— А кто вы такие?

— Мы слуги госпожи Сливы-в-снегу, что из зеленого терема.

Только они это сказали, как появилась сама Слива, расположилась на камне и залюбовалась водопадом, и душа гетеры преисполнилась покоем и любовью. Ни она, ни Ян не заметили, как опустились сумерки.

Тут слуги объявили, что кушать подано, но Цзи-син покачал головой.

— С меня хватит и бокала вина, я сыт одной красотой!

Слива настаивала:

— Прошу вас, отведайте моих кушаний, ведь я пришла сюда ради вас, сказалась больной для других, мечтала увидеть и угостить вас!

Ян принялся за еду, которая оказалась необыкновенно вкусной. Потом он взял свою подругу за руку и подвел к водопаду; плечи возлюбленных соприкасаются, они шепчут друг другу сокровенные слова любви. Мысли Сливы в смятении: «Я, недостойная гетера, полюбила княжеского сына, но пока не отделаюсь от министра Хо, могу видеться с любимым только тайком. Сейчас же узнаю, силен ли Ян в сочинении стихов, а на вечернем пиру помогу ему одержать победу над министром в стихосложении и опозорю Хо!» И она проговорила:

— Мне пришли на ум строки об этой красоте:

Ян без долгих раздумий подхватил:

Слива порадовалась, услышав сложенные им строки. Отбивая веером такт, она пропела только что родившееся стихотворение, и голос-ее слился с шелестом ветерка и журчаньем воды.

Тем временем министр Хо и гетеры сбились с ног, разыскивая Сливу. Она появилась совершенно неожиданно, когда все уже отчаялись найти ее: пришла хмельная, в помятой одежде, с немного сбитой набок прической. Гетеры, конечно, сразу поняли, в чем дело, но они не знали, с кем она весело провела время. Улыбнулись и начали дознание:

— Где это вы пропадали, госпожа Слива?

— Сегодня ведь у нас Проводы Весны, — улыбнулась та, — вот я и провожала ее!

Гетеры захихикали, а министр Хо заволновался.

— Как вы себя чувствуете?

— Неважно!

Министр много лет посещал зеленые терема и не мог не понять, что все это неспроста: красавица гетера явно изменилась.

Вскоре, однако, волнение, вызванное возвращением Сливы, рассеялось, и гетеры, напевая, отправились к мосту Прощания с Весной; следом потянулись молодые люди и министр со своими друзьями. Солнце уже садилось, веял легкий ветерок, журчал под мостом ручей, шелестели в руках у гетер красные флажки, тихую и печальную мелодию наигрывали свирели и флейты. Взойдя на мост, гетеры сняли с голов венки и закружились в плавном танце. Вдруг Слива говорит:

— В старое время был такой обычай: мужчины слагали стихи о весне, женщины перекладывали их на музыку и песней провожали весну. Что, если нам возродить сегодня этот обычай?

Министр Хо вздохнул.

— Прекрасная мысль, госпожа Слива. Но только день-то уже на исходе, праздник подходит к концу, успеем ли мы сочинить песню?

Слива в ответ:

— Цао Чжи сочинял прекрасные стихи за семь шагов! Попробуйте и вы сделать то же. Сейчас я сделаю семь шагов, а вы призовите на помощь все свои таланты.

После этого гетера подобрала красную шелковую юбку, сделала семь шагов и остановилась прямо перед министром Хо. Тот даже покраснел.

— Я сдал государственный экзамен много лет назад и уже разучился слагать стихи, не ждите их от меня!

Слива обошла всех почтенных мужей в поисках хотя бы одного обладающего поэтическим даром — но не нашлось среди них ни одного, которого можно было бы сравнить с Юань Ху. Министр не смог скрыть своей радости от того, что не он один такой бесталанный.

— Что ж, раз здесь нет Ли Бо, незачем и Ян-гуйфэй держать тушечницу! — рассмеялась Слива.

Она обвела взглядом стоящих перед нею юношей, делая вид, будто вспоминает, всем ли она сделала предложение, а затем неспешно направилась к одному из них, в бирюзовом халате и черной шляпе, с румяным лицом, которое подобно лотосу, окропленному росой. Юноша смотрит в воду, опершись на перила моста, и как будто не видит приближающейся к нему красавицы.

А та подошла к нему и звонким голосом спрашивает:

— А что скажете вы, молодой господин?

Тот поднял голову и с недоумением посмотрел на Сливу, а она продолжает:

— Сложите нам, прошу вас, стих, посвященный Проводам Весны!

Юноша улыбнулся, взял кисть, обмакнул ее в тушь и мигом написал что-то на красной юбке гетеры: он сделал это так быстро, что молния не успела бы сверкнуть, так изящно, что ему позавидовали бы взлетающий Дракон или танцующий Феникс! Министр Хо попросил ее показать сочинение, она подошла к нему, и он прочитал:

Министр Хо прочитал и изменился в лице от досады. А юноша был, конечно, молодой Цзи-син. Восхищенные его поэтическими талантами и очарованные его наружностью, обитательницы зеленых теремов обступили его, наперебой подставляя ему свои юбки и умоляя написать на память хоть что-нибудь. Ян, бормоча что-то себе под нос, исписывал стихами шелка. Больше семидесяти стихов записал он на нарядах гетер и тут заметил, что одна гетера сидит ко всему безучастная.

Удивленный, он подозвал ее и спрашивает:

— А вы разве не любите стихи?

Опустив голову, гетера молчала. Ян внимательно ее оглядел: легкие пушистые волосы, красивое чистое лицо, она похожа на белоснежный лотос в голубой озерной воде, на пахучий полевой цветок. Но одета буднично, и юбка ее не очень годится для письма.

Ян улыбнулся.

— «Старому халату не пристало водиться с шерстяной накидкой!» — эту поговорку вы вспоминаете? Не беспокойтесь, у меня есть стихотворение и для вашей юбки!

Незнакомка вдруг заплакала.

— Это не моя юбка!

Ян поначалу опешил, а потом спросил, как ее зовут.

— Называют Ледышкой!

— А лет вам сколько?

— Четырнадцать.

Ян подумал: «Она очень красива, но у нее нет покровителя. Почему бы это?!» Онподнял кисть и на мгновение задумался.

Гетеры зашептались:

— Вечно эта Ледышка корчит из себя недотрогу да вертится под ногами у гостей. А сегодня на нее просто смотреть противно!

Разобрав их слова, Ян стащил с себя рубаху, велел Ледышке подержать ее и на белом полотне начертал, не отрывая кисти:

— У тебя нет своей юбки, дарю тебе рубаху со стихами. А ты чем меня отблагодаришь? — спросил он.

Бросив на юношу смущенный взгляд, гетера отвечала:

— Вы сложили стихи, а я спою на них песню!

Она подняла голову и запела: звук, чистый и звонкий, задрожал в воздухе, словно натянутая струна под пальцами музыканта. Все замолкли, завороженные. А Ледышка допела последнюю строку, и тотчас все наперебой принялись ее хвалить:

— Это просто чудо, как вы поете!

А Слива заторопила подруг: пора заканчивать праздник. Гетеры бросили в ручей свои веночки, и растекся по воде благоуханный аромат, словно на берегах ручья расцвели Персиковые сады Улина,[451]…словно на берегах ручья расцвели Персиковые сады Улина… — В «Персиковом источнике» Тао Юань-мина рассказывается, как некий рыбак из Улина попал в рощу цветущих персиковых деревьев, за которой пролегал путь в чудесную страну, где жители не знали ни забот, ни печалей.[452]Тао Юань-мин (365–427) — великий поэт, автор утопии «Персиковый источник». словно с горы Пэнлай приплыли сюда пятицветные облака небожителей. Гетеры запели обрядовую песню, Мелодия ее взмыла в небо и полетела над ручьем, не видимая никому, несущая прощальный привет уходящей весне. Затем все разбежались кто куда, распевая «Ароматные травы», и начали собирать цветы — кто найдет цветок, которого не окажется ни у кого другого, тому честь и хвала. Эта игра называется Встреча с Летом. Только Ледышка не участвовала в развлечениях, робко сидела и молчала.

Яну стало жаль ее. Он подошел к ней и говорит:

— Проводы Весны и Встреча с Летом — хорошие праздники. Отчего же ты сторонишься подруг, не веселишься вместе со всеми?

Ледышка в ответ:

— Мы провожаем весну, но не знаем, куда она уходит. Мы встречаем лето, но не знаем, откуда оно является. Мы не задумываемся над тем, куда девается все старое и откуда берется все новое. Мы проводили весну и здесь же встречаем лето, только что грустили и вот уже веселимся. А мне так тяжко на душе!

Услышав ее слова, Слива усмехнулась и подняла только что сорванную орхидею.

— Цветы весны и цветы осени прекрасны всегда! Да и что делать в праздники, если не развлекаться, не гулять и не веселиться?!

Ян улыбнулся, ведь каждая по-своему была права, однако ему в душу почему-то запали слова Ледышки.

Наступил уже вечер, и все стали собираться по домам. Среди столичных юношей, принимавших участие в развлечениях, были два удальца — Лэй Вэнь-цин, внук прославленного воина Лэй Тянь-фэна, и Ма Дэн, сын храбреца Ма Да. Оба — отчаянные гуляки, завсегдатаи зеленых теремов, ставших для них вторым домом. Их, как и прочих, поразил талант Цзи-сина, а когда вечером они увидели его верхом на белоснежном скакуне, восхищение их превзошло все границы.

Лэй Вэнь-цин говорит Ма Дэну:

— Это конь госпожи Хун, наложницы князя Яна. Значит, этот парень не кто иной, как Цзи-син, четвертый сын князя. Отец мой давно уже расхваливает его, ставит мне в пример. Да он и в самом деле молодец!

Проезжая мимо терема Сливы-в-снегу, они окликнули хозяйку:

— Госпожа Слива! Вы не знаете случайно того парня, который сочинял стихи на мосту Прощание с Весной?

Гетера деланно улыбнулась.

— Откуда мне, скромной, знать такого достойного господина?

Лэй Вэнь-цин тогда говорит:

— По-моему, это Цзи-син, четвертый сын князя Яна! А разве вам, самой знаменитой гетере в столице, не хочется познакомиться с таким талантом?

И тут к ним присоединился один беспутный малый по имени Чжан Фэн, которого в зеленых теремах звали обычно Чжан Ветер, и он громко произнес:

— После нынешнего праздника министр Хо перестал доверять Сливе. Он подозвал меня к себе и все попросил выведать о том молодце, который повадился к ней ходить. Быть буре: министр шуток не любит!

Испуганная Слива подумала: «Министр Хо человек безжалостный: если он выследит Яна, тому несдобровать!» И она решила открыть Лею и Ма всю правду.

— Хорошо, не стану вас обманывать: я знаю юношу, который сочинял стихи на мосту, его зовут господин Ян. Мы познакомились с ним недавно; но уже успели подружиться, а теперь я боюсь, что министр Хо узнает обо всем и сживет меня и его со свету.

Лэй Вэнь-цин рассмеялся.

— А я догадался, что вы знакомы с Яном! Но не бойтесь, мы вас в обиду не дадим!

Повеселевшая Слива угостила их вином и рассказала, как Ян впервые пришел к ней и как они полюбили друг друга.

А Цзи-син, вкусивший однажды сладость любви, теперь дня не мог прожить без красавицы Сливы: едва отец уезжал во дворец, как молодой Ян устремлялся к своей возлюбленной, желая снова видеть ее, слушать ее песни, любоваться ее танцами. Не удивительно, что по столице поползли слухи о греховной любви. Они докатились и до министра Хо. Тогда он пригласил к себе Чжан Фэна и других, таких же гуляк и бездельников, угостил их на славу, одарил щедро золотом и серебром и доверительно заговорил:

— Все мы любители поразвлечься в зеленых теремах и потому должны беречь нашу дружбу и помогать один другому в беде. Вы знаете, что с тех пор как я впервые переступил порог терема Сливы-в-снегу, состояние мое начало таять день ото дня — эта гетера меня почти разорила. И вдруг появился какой-то молокосос, щенок, ради которого она меня бросила! Не возмутительно ли это, посудите сами?! Слива — моя, и вы должны помочь мне заставить этого молокососа отступиться от нее.

Чжан Ветер сказал:

— Всякое заклинание обращено к Небу, всякая молитва — к Будде! Нет в столице зеленого терема, где бы не знали меня, Чжана по прозвищу Ветер! Поручите это дело мне!

Министр радостно согласился. С этого дня посетителей в тереме Сливы становилось все меньше и меньше, пока он совсем не пришел в запустение от царившего в нем уныния.

Между тем подошел день рождения наследника престола. Князь с Чжан-сином с утра пировали во дворце. А Цзи-син, лишь опустились на землю сумерки и выглянула лупа, поспешил к возлюбленной и застал ее неумытой и непричесанной. Слива лежала на неубранной постели с грустным лицом, которое печаль сделала еще прекраснее. Ян подошел к ней и взял за руку.

— Тебе нездоровится?

Гетера не ответила. Она тяжело поднялась, обняла Яна, спрятала лицо у него на груди и заплакала:

— Вы ведь меня совсем не любите!

— С чего ты решила?

Слива молчала, только слезы катились и катились по ее щекам. Она разжала объятья и снова легла, вздыхая и плача. Ян до тех пор приставал к ней с расспросами, пока она не завела такую речь:

— Чжо Вэнь-цзюнь полюбила Сыма Сян-жу, а он обманул ее и бросил, и тогда она сложила поэму о седых волосах и ушла от него навсегда. Я похожа на нее: нарушив все запреты, осмелилась полюбить вас. И хотя вы не бросили меня, я решила порвать отношения с вами. Мне не легко это сделать, но иначе я поступить не могу!

Ошеломленный юноша не мог ничего понять и молчал, подавленный ее словами. А Слива продолжала:

— Долгое время я была на содержании у министра Хо. Я не любила его, но, будучи гетерой, не смела противиться желаниям знатного вельможи. Потом я встретила и полюбила вас. Верила, что мы можем быть счастливы вместе. Увы, это невозможно: министр узнал о нашей любви и воспылал ревностью. Он запретил своим друзьям и знакомым посещать меня, и я нахожусь теперь словно бы в опале. Я не столько страшусь мести министра, сколько боюсь, что он навлечет беды на вас. Забудьте меня, подумайте о своей чести и спасите ее, пока не поздно!

Ян взял Сливу за руку, улыбнулся и проговорил:

— Цветы персика и сливы на восточном склоне горы прощаются с весной, ивы на берегу ручья зеленеют в тени — не хмурь брови, милая! Никто не владыка в зеленом тереме, и даже сам министр Хо! Подай-ка лучше вина!

Он привлек к себе растерянную гетеру, взял со столика цитру, — и снова в тереме радость и любовь!

Как раз в этот вечер министр Хо, возвращаясь в день рождения престолонаследника из дворца, проезжал сильно захмелевший мимо терема Сливы-в-снегу. Вдруг из придорожной винной лавки выбежал Чжан Ветер и шепнул ему на ухо:

— У госпожи Сливы в гостях какой-то парень!

Вне себя от ярости, Хо вышел из экипажа, собрал в винной лавке своих головорезов и велел им дождаться глубокой ночи, а потом разнести в щепки терем Сливы. Чжан вызвался возглавить банду. Хо не возражал и принялся угощать негодяев вином. Когда стало совсем темно, они взяли топоры и мотыги и подкрались к терему. А что было дальше, вы узнаете из следующей главы.