Онлайн чтение книги Наказать и дать умереть Straffa och låta dö
Глава 12

Стокгольм, февраль

Говорят, человек думает о сексе каждые пятнадцать минут.

Или это касается только мужчин?

Но почему именно четверть часа? Я думаю о сексе так часто, как только могу.

Или я что-то неправильно понимаю?

Я не специально, просто… достаточно посмотреть вокруг.

Я сидел перед огромным окном на ротонде ресторана «Рич». Отсюда великолепный обзор – настоящий парад мужчин, детей, женщин.

Снег еще лежал на асфальте, лишь с краю тротуаров обозначилась черная полоса. Температура чуть выше нуля, но на солнечной стороне не холодно, и на улицах довольно много людей. Одни спешат по делам, другие просто прогуливаются.

Я всегда любил наблюдать за прохожими.

Развлекался тем, что отгадывал, кто из них кто, чем занимается или кем себя воображает.

Однажды я спросил свою подругу-лесбиянку, как она узнает себе подобных в толпе.

– Трудно сказать, – задумалась она. – Обычно люди отвечают на мой взгляд. Иногда сексуальная ориентация видна сразу, например у некоторых футбольных звезд. С виду гомосексуалист может быть кем-то вроде Зеба Макахана[21] Зеб Макахан – герой американского вестерна 1970-х гг. Мужественный ковбой. – это не имеет значения. Встречаются и мужеподобные женщины – вполне традиционалки. Это сложно определить по фотографии или на экране, но стоит взглянуть в глаза – и мне все становится ясно.

Тогда я спросил, приходилось ли ей ошибаться.

Она задумалась и ответила далеко не сразу:

– Нет, никогда.

Со мной же подобное случалось и раньше, правда не с таким катастрофическим исходом, как в Мальмё. «Надо потренироваться», – решил я и заказал еще одну чашку кофе. Потом сказал себе, что должен проверить собственные догадки как можно на большем количестве мужчин, женщин, мышей и т. п., думающих или нет о сексе каждые четверть часа. Должна же быть какая-нибудь теория? Тут я вспомнил, что на свете существует «Гугл», и полез за мобильником. Однако не успел войти в Интернет, как телефон зазвонил, высветив номер Карла-Эрика Юханссона.

– Чем занимаешься? – спросил он после обмена приветствиями.

– Сижу в «Риче» и размышляю о смысле жизни, – сообщил я.

Я не хотел упоминать о сексе, он сам должен был догадаться, о чем речь. В конце концов, нет никаких оснований предполагать, что он думает об этом реже меня.

– Отлично! – Карл-Эрик, похоже, все понял. – Тогда мне будет проще перейти к делу. Я… то есть мы, редакция, решили попросить тебя помочь нам кое в чем.

– В чем же?

– Видишь ли… история повторилась.

– Какая? – удивился я.

– С Томми Санделлем.

– Прости, но я…

– Правда, на этот раз все гораздо деликатнее.

– Деликатнее?

– Да, теперь это случилось с Йеспером Грёнбергом.

– С тем самым Грёнбергом? – переспросил я, так и не поняв, что же стряслось.

– Полиция Гётеборга обнаружила его сегодня утром в гостиничном номере рядом с мертвой женщиной.

Я лихорадочно пытался осмыслить услышанное. Итак, Йеспер Грёнберг – первое лицо Рабочей партии, бывший министр по вопросам гендерного равенства, одно время рассматривался как кандидат на пост премьер-министра.

– Прости, никак не могу взять в толк…

– Не кажется ли тебе, что это слишком похоже на случай с Томми Санделлем?

– Да… но… не знаю… – растерялся я. – Это он ее убил?

– Неизвестно, – ответил Карл-Эрик. – Полиция застала его в невменяемом состоянии, так что сказал он им не много. Кроме того, на нем не было ни брюк, ни кальсон, ни ботинок. Неплохо, правда? По-моему, завтра наша газета снова будет продаваться.

– И чего вы от меня хотите?

– Ты же проследил для нас всю историю Томми Санделля, а теперь главный редактор хочет, чтобы ты сделал то же самое…

– Но ведь есть огромная разница, неужели не видишь?

– Какая? – удивился он.

– Это я нашел Санделля, – объяснил я. – Но в новой истории я знаю не больше тебя. И вынужден расспрашивать тебя обо всем с самого начала.

– Само собой, но ведь у тебя хороший контакт с той женщиной из полиции. Она твой источник информации.

– Мои источники тебя не касаются, – перебил я.

– То есть?

– Я пошутил. Ты, вероятно, имеешь в виду Эву Монссон. Я действительно разговаривал с ней несколько раз. Но все равно не понимаю, чем она может помочь. Она в Мальмё, а это, ты говоришь, случилось в Гётеборге?

– Да, но поскольку сценарии похожи, полиция Гётеборга должна работать в контакте с коллегами из Мальмё, разве не так?

– Не факт, – рассудил я. – Однако и у вас на этот случай должно быть контактное лицо в полиции Гётеборга?

– Так и есть, – подтвердил Карл-Эрик. – С нами работает инспектор криминальной полиции Бенни Йоранссон. Он ведет это дело, по крайней мере пока. Но ведь ты понимаешь: когда замешаны такие шишки, возникает много помех.

Три женщины с колясками за соседним столиком расплатились и поднялись, собираясь уйти. Одна, блондинка, склонилась над коляской, потом выпрямилась, пригладила юбку и поправила упавшую на лоб прядь волос.

– Ты еще здесь? – раздался голос Карла-Эрика.

– Да, ты что-то сказал?

– Прозондируй дело по своим каналам. Кроме обычных репортеров из отдела криминальной хроники, шеф послал в Гётеборг Тима… Ты его знаешь.

– Щенка? – улыбнулся я. – Да, это будет хороший материал.

– Иронизируешь?

– Ирония нынче не в моде. – Я следил за женщиной с коляской, пока она не скрылась в толпе. Мне понравилось ее черное пальто, элегантно зауженное в талии. – Кроме того, сейчас меня больше интересует другое.

– Ты занят, я правильно понял?

– Именно.

– Но речь идет всего лишь об одном телефонном звонке.

Он всегда так говорил.

– Вы установили личность женщины? – спросил я. – Та, в Мальмё, была проституткой.

– Полиция не разглашает ее имени из уважения к родственникам. Но она жила в этом отеле, в то время как Грёнберг остановился в другом…

– О’кей, – перебил я. – Я позвоню, а там посмотрим.

За одним звонком Карла-Эрика, как всегда, последовал еще один, потом еще… Но самое интересное, что и они ничего не дали. Мне мог помочь только один человек, но он молчал. В полиции Мальмё ответили, что Эвы Монссон не будет на работе до понедельника. Наконец она передала по голосовой почте, что в сложившейся ситуации мне следует действовать по обычному сценарию: начитывать сообщения на автоответчик и посылать эсэмэски.

В течение нескольких часов я звонил ей двадцать семь раз, передал три сообщения на голосовую почту и послал четыре эсэмэски.

После обратился к Интернету. На сайте hitta.se я отыскал Эву Монссон, которая жила на Амиральсгатан в Мальмё. Я понятия не имел, какое отношение она имеет к моей знакомой. На сайте был городской номер с кодом 004 – и никакого мобильного. Я подумал, что это ее домашний телефон, и позвонил. Безуспешно, там не оказалось даже автоответчика.

Я вдруг сообразил, что не знаком ни с кем из ее коллег.

Как ни напрягался, не мог даже вспомнить фамилии той женщины из полиции, которая разговаривала со мной в номере, где я нашел Томми Санделля. Зачем это мне было нужно – отдельный вопрос.

Когда я позвонил в участок в третий раз, женский голос сообщил, что Эву Монссон срочно вызвали на выходные в Гётеборг.

Потом снова объявился Карл-Эрик. Спросил, нет ли у меня действующего номера Томми Санделля или не знаю ли я, где сейчас Томми.

– Ни малейшего понятия, – ответил я. – Насколько мне известно, у него контракт на новый диск.

– С кем? У тебя есть телефоны? – оживился Карл-Эрик.

– Я не знаю даже, что это за компания.

– А через Сеть найти не пробовал?

– Нет.

– История уже просочилась в СМИ, но везде пишут только об «известном политике». В завтрашнем номере мы обнародуем имя. Все только начинается.

– Желаю удачи.

За последние несколько лет журналисты только и делали, что лизали задницу Йесперу Грёнбергу. Лично я не встречал о нем других материалов. Хотя он открыто появлялся в кабаках, стремясь, по-видимому, больше сблизиться с электоратом. Однако ни сам способ, ни выбранная Грёнбергом для сближения часть электората до сих пор никого не смущали.

Но что делает Эва Монссон в Гётеборге?

До сих пор я не решался себе признаться, но очевидно, что тот, кто слал мне письма, имел отношение к делу Томми Санделля.

В последнем письме он упомянул мою знакомую из полиции Мальмё. Новое убийство произошло в Гётеборге, куда и вызвали на выходные Эву Монссон.

Я не верю в случайности.

Вот почему с первого взгляда распознаю мошенников. Некоторые называют меня циником, но я всего лишь реалист.

Я снова позвонил Эве Монссон и опять услышал автоответчик.

Домой возвращался пешком, чтобы глотнуть свежего воздуха и очистить голову от ненужных мыслей.

И перед тем как лечь, долго стоял у окна, глядя в безоблачное ночное небо.

Луна стояла полная и белая. Не могу сказать, что ее вид наполнил мою душу радостью или покоем, но на этот раз она хотя бы не выглядела такой угрожающей, как в Мальмё.