Онлайн чтение книги Светлая и Темный
Глава 4

– Миледи, миледи, очнитесь!.. – Из кошмара, где застывшие голубые мертвые глаза заглядывали в самую душу, меня вырвала отчаянная просьба-мольба Ноэль.

– Успокойся, дитя! Она проснулась… ну все… ну все, Ноэль, успокойся… – тихо приговаривала сестра Аниза.

Я резко распахнула глаза, но, находясь между сном и явью, продолжала шептать:

– Это не я! Это не со мной! Не я… не я… не со мной…

– Сафира, – прорыдала кузина, схватив мою ладонь. – Не бросай меня больше одну… пожалуйста, не бросай…

Я тряхнула головой, сбрасывая чужие кошмары. Теплая ладошка сестры по несчастью вернула самообладание и помогла успокоить бешеное сердцебиение. Я буквально заставила губы раздвинуться в улыбке, но, судя по страху, заполнившему несчастные глаза Ноэль, вышел предсмертный оскал. Мысленно одернула себя: «Я сильная, я справлюсь! Ведь даже смерть я победила, а тут кошмары какие-то! Фи!» И эта измученная, но преданная девушка теперь зависит от меня.

Глубоко вздохнув, превозмогла боль в ране и просипела:

– Прости, сестренка! Снова напугала тебя. Прошлое легко забываться не хочет, но мы все преодолеем, не переживай!

Ноэль улыбнулась сквозь слезы, трогательно вытирая мокрые дорожки ладошками. Сейчас она даже не испугалась, что с ногами забралась на кровать. А ведь до того даже присаживалась неуверенно. Словно не имела права.

– Вы еще что-то вспомнили, миледи? – осторожно подалась ко мне сестра Аниза.

– Да… уж… – тяжело вздохнула я. – Такое вряд ли совсем забудешь.

Монашка с подозрением уставилась на меня, невольно вызвав грустную усмешку:

– Поверьте, это словно чьи-то чужие воспоминания, всего-навсего разрозненные кусочки. Неясные образы… – Отметив некоторое облегчение в глазах пожилой женщины, устало добавила, чтобы избавить ее от сомнений: – Я не сумасшедшая! – Про себя же подумала: «Хотя иногда кажется, что – да!»

Аниза занялась моей раной, обрабатывая ее пахучими целебными мазями, читая молитвы и утешая. Закончив, добрая женщина удалилась.

Проводив ее взглядом и дождавшись, когда закроется дверь, я не удержалась и предложила:

– Знаешь, Ноэль, давай спать в одной кровати, а то мне страшно даже глаза закрыть, вдруг снова кошмары увижу.

– Ваши кошмары – это наша жизнь! – обреченно заметила Ноэль и осторожно поинтересовалась, хлюпнув носом: – Что вы вспомнили?

– Свое четырехлетнее замужество и как вдовой стала, – буркнула я. Заметив хмурую складку между бровями юной драки, честно добавила: – Не поверишь, я испытываю несказанное облегчение по этому поводу.

Ноэль зябко передернула плечиками, слезла с кровати и налила мне кружку молока. Повинуясь моему настойчивому взгляду, наполнила вторую. Затем, взяв два ломтя хлеба с сыром, вернулась на кровать. После мы сосредоточенно ели, каждая думая о своем, и смотрели в камин, наблюдая, как горят поленья. Моя душа успокоилась, я снова поверила, что все складывается хорошо: наконец-то враги сдохли в муках, туда им и дорога, а мы с кузиной как-нибудь и без них проживем. И я уж постараюсь, чтобы счастливо!

На ужин Ноэль принесла мясо и проговорилась, что дали его впервые с момента моего ранения. Мы объелись, как слоники, и сыто растянулись на постели. В камине весело трещал огонь; уже не мрачно, а таинственно горели свечи. Кузина, заметно воспрявшая духом, перестав дичиться и вздрагивать, устроилась поверх одеяла, и мы наслаждались покоем и теплом.

– Даже не помню, когда мне было так легко и спокойно… – неожиданно вырвалось у настрадавшейся девушки.

Посмотрев на нее с пониманием и сочувствием, я прощупала почву:

– Хочу кое о чем спросить у тебя, мне важно это знать. – И предупредила: – Но если не хочешь, не отвечай.

– Конечно, я отвечу на любые твои вопросы, мы же договорились, – встрепенулась Ноэль.

Я кивнула и, что называется, в лоб спросила:

– Ты смогла сохранить невинность в том ужасе, который творился в Хемвиле?

Девушка нахмурилась, пожевала губу, потом с грустной усмешкой ответила:

– Вы верно заметили, миледи… ужасе…

– Ноэль, давай перейдем на имена. Мне так будет легче. Приятнее ощущать себя не одинокой. Ты моя кузина, к чему эти формальности?

Она улыбнулась немного неуверенно и все же выглядела польщенной.

– Давай… Сафира!

– Ну и… – напомнила ей о своем вопросе.

– Да, Сафира, невинность я сохранила. Твой отец – лорд Калем – опасался, что может лишиться дочери… по разным причинам. И про запас держал для Хемвиля еще одну, хотя и не совсем чистокровную, драку… Ведь я ваша родственница по мужской линии Дернейских. Значит, мою кровь замок тоже примет. Или моих наследников…

– Угу, – выдавила я.

Ноэль, горько улыбнувшись, добавила:

– Меня не продали замуж, сберегли невинность, но каждый день любыми способами напоминали, что я всего лишь жалкое подобие чистокровной и в моей родословной люди поучаствовали больше, чем надо… Слабая, никчемная замена…

– В каком смысле – подобие? И почему слабая? – опешила я.

– Все чистокровные драки – серебряные или золотые. Женщины, у которых сочетаются сразу два цвета, как у тебя, энергетически очень сильные. Говорят, вы даже на землях драканов сможете жить долго и плодотворно. – Она тяжело вздохнула и закончила: – А я золотисто-русая. Слабая.

Утренние сновидения подзабылись, и я приготовилась дальше слушать информацию об этом мире.

– Ноэль, кто такие драки? Знаешь, давай ты мне расскажешь об Эсфадосе, а то из-за провалов в памяти ощущаю себя птенцом, не умеющим летать, но уже выпавшим из гнезда. Я буду задавать вопросы, чтобы связать свои воспоминания с твоим рассказом.

Она мягко улыбнулась, поправила подушку и выразила сомнение:

– Сложно описать Эсфадос. Мне кажется, он необъятный…

– А ты кратко: кто здесь живет, кто с кем дружит или воюет, кто такие драки… Мне все интересно.

Ноэль, не подозревающая, что мой интерес имеет иное происхождение, задумчиво потерла чешуйчатые виски и принялась за просвещение:

– Твоя гувернантка учила, что наш мир огромный и делится на три части. Одна – полностью принадлежит людям, самой многочисленной расе, но не обладающей магией. Она состоит из множества разных королевств, то и дело воюющих между собой. Вторая часть населена исключительно драканами. Они жуткие и владеют магией. Там нет королевств, драканы делятся на кланы, а управляет ими Совет Кланов.

– Тоже воюют? – уточнила я.

Ноэль перевела взгляд на меня и, отчего-то неожиданно смутившись, покраснела. Затем, сглотнув, неуверенно продолжила:

– Не знаю, как между кланами, но с людьми и с нами – нет.

– Почему? – удивилась я. – И… жуткие?

– Просто их не зря зовут темными. На территории драканов не многие могут жить, а тем более жить долго, поэтому нет желающих проливать кровь за то, что в конце концов убьет.

– А по какой причине убьет? Земля чем-то заражена? – пришла мне в голову мысль.

Рассказчица говорила медленно, почему-то тщательно подбирая слова, а может, просто вспоминая:

– Нет. Вроде бы их земли высасывают жизнь из пришлых. А сами драканы спокойно там живут. В легендах говорится, что давным-давно бог темных наложил заклятье на подвластные ему земли, закрывая от посторонних, чтобы другие божества не смогли привить драканам свой культ и те возносили молитвы ему одному, возвеличивая над другими. В более поздних легендах есть разные предположения. Например: огромное небесное тело упало на землю, изменив ее и создав самих драканов; темная магия, которой владеют драканы, влияет на их территорию. И еще много сказок и выдумок, но все сводится к тому, что чужакам у темных не выжить.

– Занятный народ… – протянула я. Потом, улыбнувшись, добавила:. – Ты рассказывай, не отвлекайся.

– Ну и третья, самая маленькая, часть Эсфадоса принадлежит дракам. Нас называют пограничниками, потому что наша территория находится между людскими и темными.

– А драканы от драков чем отличаются? – осторожно спросила я. – А то звучит похоже…

Ноэль, лежа на спине, положила ногу на ногу и, безмятежно покачивая ступней, снисходительно пояснила:

– Отличия есть, и значительные. Они… слишком похожи на зверей. Смертельно опасных хищников.

– Тоже с чешуей? – выдохнула я, сгорая от любопытства.

Кузина бросила на меня насмешливый взгляд, подложила руку под голову, совсем расслабившись, и ответила:

– Больше, чем мы! В результате первой волны смешения драканов с людьми потомки получили светлый облик, сгладивший черты темных, и в то же время сохранили магию. В общем, они существенно изменились внешне, но не потеряли главного…

– Первая волна?

– Ну, я о схожем названии. Это не случайно и объяснимо. Раньше на Эсфадосе жили только драканы и люди. Человеческие миссионеры пытались раскрыть драканам глаза, что наш Триединый – милосердный бог и всех принимает под свое крыло. Говорят, нашлись те, кто проникся страстными убедительными речами, и на границе владений двух народов невольно началось смешение рас и религий. Так и появились первые драки – полукровки под знаменем Триединого. Темные не любят чужаков, поэтому драков не приняли, а отступников веры Темного бога выгнали из родных кланов. Со временем образовалось Пограничье – Великое царство драков.

– То есть мы владеем магией? Я владею? – прохрипела я, наконец выдав задевшую мое сознание мысль.

– Конечно! Сафира, я же сказала, что чистокровные драки – потомки первых полукровок, чья кровь больше не разбавлялась человеческой, – сильны энергетически.

– Про энергию я понимаю, а вот про магию не совсем. В чем она заключается?

– В умении чувствовать и управлять энергетическими потоками земли! Но…

Дослушать Ноэль я не успела: в очередной раз провалилась в чужие воспоминания.

* * *

Пушистые облака медленно плыли по вечернему небу, расцвеченному красками заката и прошитому лучами заходящего светила. Стайки птиц носились, наедаясь впрок и готовясь к ночи. Я стояла на площадке центральной башни замка, положив маленькую хрупкую детскую ладошку на каменный «зуб» ограждения, остро ощущая прохладу камня и мелкие песчинки, которые впивались в кожу.

– Сафи, доченька, ты чувствуешь его? – прозвучал рядом нежный женский голос.

Я повернула голову и увидела невероятно красивую золотоволосую женщину в желтом бархатном платье, украшенном черной вышивкой на груди и подоле. Мама – леди Амалия!

В ее золотых глазах светилась любовь и… затаенная печаль.

– Камень холодный, мама! – ответила я.

Леди Амалия подошла ко мне вплотную и обняла, прижав к животу, защищая от пронизывающего ветра. Затем положила свою ладонь на мою и тихо произнесла:

– Детка, в твоих венах бежит чистая кровь лордов Дернейских – владельцев замка, построивших его. Придет время, когда Хемвиль будет полностью принадлежать тебе! Это значит, что даже камень на твоей земле не может быть холодным. Надо лишь прислушаться к себе, открыться внутренне, будто потайную дверцу в груди найти, и позвать поток… обогреть, поделиться своими чувствами…

– Но почему? – удивилась я. – Это всего лишь камень…

За мягким ласковым смехом последовал поучительный ответ:

– Сафи, просто прими это для себя и запомни! Хемвиль – часть тебя. Когда ты созреешь как женщина, сможешь чувствовать его и, может быть, даже полюбишь…

– Как ты? – тихо спросила я.

Мама тоскливо посмотрела вдаль, словно всей душой желала улететь туда. На серебристых чешуйках, украшавших ее лоб и скулы, отразились красноватые отсветы заката, придавая ей таинственности и в то же время – мрачности. Блестящие желтые глаза смотрели печально. Она обвела рукой все, что виделось с башни, и заговорила:

– Посмотри на окружающую красоту! Каждая драка – это источник силы, который питает землю энергией. От драки зависит, насколько богат и щедр этот источник. И чем больше ее любовь к своей земле и дому, тем плодороднее край, богаче жители и владельцы. Наши женщины – словно матери или возлюбленные для своих земель и замков. Благодаря нам веками стоят крепкими здания, в год собирают несколько урожаев. Вспомни, ведь не зря же к нам из человеческих королевств стекаются новые вилланы, желающие жить здесь, растить своих детей в довольстве и сытости. Приграничье – благодатный край для земледельцев и ремесленников…

– А ты любишь Хемвиль? – совсем тихо спросила я.

– Нет, но ради тебя я отдаю ему причитающееся! Не бойся, тебе достанется хорошее наследство.

– А почему не любишь? – Я обняла тонкую талию матери, прижимаясь к ней.

– Когда повзрослеешь, ты поймешь почему. – Леди Амалия тяжело вздохнула: – Просто… к земле драку, не рожденную на ней, может привязать либо любовь к ее владельцу, либо брачный союз, связанный кровью через детей. Поэтому будь осторожна со своими чувствами.

– Я знаю, ты не любишь папу! – запальчиво буркнула я, уткнувшись лбом маме в живот.

Ладони леди Амалии легли мне на голову и привычно погладили, зарываясь в волосы.

– Он заставил меня выйти за него замуж. Я любила другого мужчину, но права выбора мне не дали… – В глухом мамином голосе звучала застарелая обида.

– Мамочка, но зачем же заставлять? Разве можно заставить любить? – удивилась я.

– Чистокровных драк все меньше, а желающих иметь процветающее богатое хозяйство – все больше. У людей периодически случаются то войны, то голод, а урожайные поля и тучная скотина в наших приграничных землях вызывают зависть… Мы чаще смешиваемся с людьми, и женщины, рожденные от таких союзов, теряют способность влиять на землю. Твой отец… – Амалия снова тяжело вздохнула, подбирая слова. – Хемвиль после набега стоял разоренный, твои бабушка и дедушка погибли. Калем тогда служил правителю соседнего королевства и по возвращении пришел в ярость. Бедным он быть не привык и не желал оставаться таковым. Мужчины драки «пустые», источники – в женщинах, и, чтобы восстановить этот замок и землю, нужна была сильная хозяйка, чистокровная… Другие свободные драки принадлежали крепким семьям и надежно охранялись, а я… меня просто выкрали и против воли привязали к Хемвилю.

– Мамочка, я тебя очень-очень люблю! За всех сразу… – шепнула я, стискивая ручками мамину талию.

– Я знаю, свет мой. И потому спасла поместье от разорения и… – Она оборвала себя на полуслове, а затем сменила тему: – Посмотри, – снова обвела рукой вокруг, – все это твое, до самого горизонта!

– Пока еще мое! – прозвучал за нашими спинами грозный голос отца. – Хемвиль вряд ли достанется Сафире!

– Почему? – вкрадчиво прошипела леди Амалия, пряча меня за спину.

– Потому что следующим наследником станет восемнадцатый лорд Дернейский, а не девчонка.

– А Сафира как же? – тихо, с угрозой спросила мама. – Или продашь подороже, как свою тетку?

– Не тебе решать, Амалия! – злобно рыкнул отец. – Твоя обязанность – родить мне наследника!

– Этого не будет никогда! Судьбу моей дочери испоганить я не позволю! – гордо заявила леди Амалия.

– Сафира, иди к себе! – в гневе приказал лорд Калем.

Мама подтолкнула меня к лестнице, хоть я и сопротивлялась, и ласково шепнула на ухо:

– Иди, малышка, я позабочусь обо всем.

Спускаясь вниз по лестнице, я оглянулась. Ветер трепал подол желтого маминого платья. Казалось, что она бьется, словно птица, и никак не может взлететь. В тот день я в последний раз ощутила тепло, ласку и любовь. И главное – видела мамочку живой! Но она сдержала слово: позаботилась о том, чтобы Хемвиль стал только моим. Пусть и жестоко!

* * *

Я проснулась, когда свет уже не проникал сквозь щель в ставнях. За окном, надо полагать, был вечер, потому что свечи еще горели. Брови уснувшей рядом Ноэль даже во сне были тревожно сведены к переносице. Укрыв подопечную одеялом, погладила ее по русой голове. Бедные, бедные девочки Сафира и Ноэль! Сколько же им пришлось пережить в этом мире?! А главное – что еще предстоит пережить мне самой?

Тяжело вздохнув, тут же ощутила, как болезненно напрягаются мышцы вокруг раны, села, а затем, осторожно спустившись с кровати, побрела к стоявшему в углу ночному горшку. Пока устраивалась на нем, поняла, что из-за ранения за две недели вынужденного покоя это тело пришло в плачевное состояние. Я буквально по стене сползала на чертов средневековый туалет. Не-ет, в таком калечном состоянии в суровом мире выжить нельзя. Надо приводить себя в порядок! С момента, как очнулась, я наконец полностью освоилась с новообретенным телом. Еще бы память прежней хозяйки научиться контролировать, взывая к ее закромам исключительно по необходимости, а то пока получается только отключаться.

На трясущихся от слабости ногах добралась до сундука, на котором стоял поднос с едой, пристроившись с краю, поужинала. Теперь основная задача – восстановиться как можно быстрее.

В слабом свете свечей минут пять снова изучала себя в зеркале, привыкая, «обживая», принимая. Дрожащие в пламени свечей тени играли на моем осунувшемся лице. Желтые глаза поблескивали нездоровым блеском, а темные круги подчеркивали усталость и бледность. Поскребла чешуйки на лбу и висках и невольно хихикнула – щекотно. Погримасничала и показала самой себе язык. Потрогала золотисто-серебристую копну спутанных во сне волос на макушке – мягкие и в то же время упругие. Отложив зеркало в сторону, раздвинула широкий ворот рубахи и присмотрелась к рубцу под грудиной. Хорошо заживает, вероятно, со временем останется лишь небольшой белый шрамик. Осталось узнать: откуда он взялся?

Столько вопросов, на которые пока нет ответов. Ноэль спит, а я трясусь от страха, только что костями не гремлю. Меня до дрожи пугает этот средневековый мир. Страшит неопределенность моего положения, а радует только статус вдовы. Если исходить из собственных знаний земных законов «того» времени, то статус вдовы должен давать больше свободы, независимости и нести меньше условностей. Но с учетом реалий Эсфадоса ничейная чистокровная драка с целым замком в придачу может вызвать нездоровый ажиотаж среди мужского населения и нарваться на различные неприятности. А нас с Ноэль таких двое – «золотых» курочек. Боже, где я очутилась?! Сама почти беспомощный ребенок в этом мире, да еще и несу ответственность за одинокую несчастную девочку.

Обхватив свои худенькие костлявые плечи, передернулась от холода и сырости этого почти подземелья. Невольно решила, что в монашки точно подаваться не хочу, даже в крайнем случае! Добровольно заключить себя в этом склепе?.. Нет уж!

Сделала над собой усилие, чтобы встать, и начала ходить от одной стены до другой и обратно. Мышцы надо разрабатывать – это я хорошо помнила: аппендицит мне вырезали лет в шестнадцать и подняться заставили уже на следующий день. Пошаркав туда-сюда, согрелась и устала, выпила молока и улеглась спать. Все, с завтрашнего дня начинаю новую жизнь!