Онлайн чтение книги Тарзан и «Иностранный легион» Tarzan and «The Foreign Legion»
ГЛАВА XXIII

Старший сержант Тони Розетти стоял на коленях на платформе для часовых, установленной недалеко от прежнего лагеря, где партизаны остановились на день, чтобы дать раненым отдых.

Его дежурство уже заканчивалось, и он поджидал смену, когда увидел, что кто-то приближается к нему по тропе. Это была стройная юношеская фигура, но даже при тусклом свете в лесу сержант понял, несмотря на брюки, что это не юноша, хотя при нем была винтовка, пистолет и патронташ.

– Стой! – скомандовал Розетти. Он вскинул винтовку.

– Я уже стою, – ответила женщина на чистейшем английском языке.

– Кто вы и куда идете с этим вооружением?

– Вы, должно быть, тот самый умный маленький сержант, о котором мне говорила Корри ван дер Меер. Тот, который ненавидит женщин и смешно говорит по-английски.

– Я не говорю по-английски, я говорю по-американски. А что в этом смешного? Кто вы?

– Я – Сарина и ищу Корри ван дер Меер.

– Подойдите ближе, – сказал Розетти. Затем он слез на тропу и встал, держа палец на курке винтовки и направив острие штыка на женщину. Сарина подошла и остановилась в нескольких футах от него.

– Я бы хотела, чтобы вы целились этой штукой куда-нибудь в другую сторону.

– Ничего не выйдет, сестренка. Вы принадлежите к банде преступников. Откуда я могу знать, что остальные не прячутся где-нибудь поблизости? Если они здесь, то вы, очевидно, собираетесь меня пристрелить?

– Я одна, – спокойно возразила она.

– Может быть, одна, а может быть, и нет. Положите оружие на землю и поднимите руки вверх. Я хочу обыскать вас.

Сарина заколебалась, а он продолжал:

– Я вас не укушу, но отведу в лагерь, как только придет моя смена.

Сарина положила оружие на землю и подняла руки. Шримп переложил ее оружие подальше, а затем сказал:

– О'кей, теперь вы можете опустить руки.

Сарина села возле тропы.

– Вы хороший солдат и умница, – сказала она. Затем она добавила:

– Я люблю хороших солдат. Розетти усмехнулся.

– Вы тоже не промах, сестрица, и совсем недурны. Как видно, даже женоненавистник может заметить красоту.

– Как же вы шли одна по лесу?

– Я ушла от тех людей и хочу быть там, где Корри ван дер Меер. Она нуждается в присмотре женщины. Она здесь, не так ли?

– Да, она здесь, но ей не нужны дамы, чтобы присматривать за ней. У нее есть четверо мужчин, которые неплохо делают для нее все необходимое.

– Я знаю, она говорила мне об этом. И тем не менее, она будет рада видеть возле себя женщину. После недолгого молчания она спросила:

– Как вы думаете, они разрешат мне остаться?

– Если Корри захочет, то, конечно, разрешат. Мы все будем вам рады.

Их разговор был прерван приходом голландца. Увидев Сарину, он удивился и спросил Розетти по-голландски, кто эта женщина, и откуда она взялась.

– Не понимаю по-голландски, – сказал американец.

– Он спросил про меня, – разъяснила Сарина.

– Вы знаете голландский? Шримп удивился.

– О, да.

– Тогда скажите ему, чтобы он захватил ваше оружие, когда будет уходить отсюда. Я не могу его тащить и одновременно охранять пленницу.

Сарина улыбнулась и перевела. Голландец ей ответил и кивнул головой Розетти.

– Ну, пойдемте, – сказал сержант Сарине. Он повел ее в лагерь, где они сразу же направились к Джерри, лежавшему на носилках под деревом.

– Сержант Розетти докладывает о пленнице, сэр. Корри, сидевшая рядом с Джерри, узнала Сарину и вскочила на ноги.

– Сарина! – воскликнула она. – Что вы здесь делаете?

– Я пришла, чтобы быть с вами. Скажите им, чтобы мне позволили остаться.

Она говорила по-голландски, и Корри перевела ее слова Джерри.

– Что касается меня, она может остаться, если вы хотите этого, – ответил ей Джерри. – Но я считаю, что решать должен капитан ван Принс. Возьмите, сержант, вашу пленницу и доложите обо всем капитану ван Принсу.

Не признававший никаких других авторитетов, кроме Джерри, сержант выразил на лице неудовлетворение, но послушался.

– Идемте, сестренка, – позвал он Сарину.

– Хорошо, братец, – ответила она. – Но не держите свой штык у моей спины. Я знаю, что вы хороший солдат, но не усердствуйте так.

Корри взглянула на нее с изумлением. Она впервые слышала, чтобы Сарина говорила по-английски.

– О'кей, дорогая, – согласился Розетти, – но не вздумайте бежать.

– Я пойду с вами, – заявила Корри. – Если я поручусь за вас, то уверена, что капитан ван Принс разрешит вам остаться с нами.

Она нашла капитана, и он внимательно выслушал все, что Корри и Сарина сообщили ему.

Потом он спросил:

– Почему вы присоединились к этим бандитам и остались с ними?

– У меня не было выбора: либо они, либо японцы, – ответила Сарина. – Я с самого начала хотела уйти от них и присоединиться к партизанам, как только найду их. Но такая возможность представилась мне только сейчас.

– Раз мисс ван дер Меер ручается за вас, и капитан Лукас не возражает, вы можете остаться.

– Значит, все решено, – сказала Корри. Розетти не нужно было больше охранять пленницу, но он отправился вместе с Корри и Сариной туда, где лежал Джерри. Он сделал вид, что пришел узнать о здоровье Джерри, но остался вместе с женщинами и после того, как тот заверил его, что самочувствие его хорошее.

Недалеко от них Бубенович чистил свою винтовку. Он ждал, что Розетти подойдет к нему и расскажет о женщине, которую они привели. Шримп не сделал этого и озадачил Бубеновича, который был вынужден сам присоединиться ко всей компании. Сарина как раз заканчивала свой рассказ о знакомстве с Розетти.

– Где вы научились так хорошо говорить по-английски, Сарина? – спросила Корри.

– В католической миссионерской школе в Джильбертсе. Мой отец всегда брал меня и маму во все свои морские путешествия. За исключением двух лет, которые я провела в миссии на Тараве, я прожила на борту его шхуны, пока мне не исполнилось двадцать лет. Моя мать умерла, когда я была еще девочкой, но отец не расставался со мной. Он был очень плохой человек, но к нам всем относился хорошо. Мы плавали по всем южным морям и примерно каждые два года возвращались в Джильбертс, торгуя попутно на различных островах с пиратами и убийцами. Отец хотел, чтобы я получила образование, и когда мне исполнилось двенадцать, он оставил меня в этой миссионерской школе на два года. От отца я научилась голландскому языку. Я думаю, что он был хорошо образован. У него на борту имелась прекрасная библиотека отлично подобранных книг. Он никогда не говорил мне о своем прошлом, даже не называл настоящего имени. Все звали его Большим Джоном. Он научил меня навигации. С четырнадцати лет я уже была его первым помощником. Это, конечно, неподходящая работа для девушки, тем более, что команда обычно составлялась из отъявленных негодяев, но больше никто не хотел плавать с отцом. Я научилась также немного японскому и китайскому языкам от различных членов команды. С нами плавали люди чуть ли не всех национальностей. Когда отец бывал пьян, я выполняла обязанности капитана. Это была нелегкая работа, и мне приходилось держать команду в страхе. Я не выходила на палубу без пары пистолетов.

Розетти не спускал глаз с Сарины. Казалось, что она загипнотизировала его. Бубенович с изумлением наблюдал за ним. Однако, он должен был согласиться, что на Сарину было приятно смотреть.

– Где теперь ваш отец? – спросил Джерри.

– Вероятно, в аду. Он убил одного из своих матросов, и его повесили. Именно во время его ареста мистер и миссис ван дер Меер проявили по отношению ко мне столько доброты.

Беседа была прервана приходом доктора. Все стали расходиться по своим шалашам, к большому огорчению Розетти. Бубенович наблюдал за ним с насмешливой улыбкой и непреминул отпустить в его адрес несколько острот.