Онлайн чтение книги Терапия безумия The Treatment
Глава 5

Дважды в неделю Грейс выбиралась из Лондона, проезжая по пути к Агрокомплексу мимо хлопководческих ферм, ветряных турбин и раскиданных по полям солнечных батарей, напоминающих рощи металлических деревьев.

Обычно преступников в Агрокомплекс конвоировали охранники, однако Никки Пэйтон запала Грейс в душу. Вряд ли она смогла бы совершить побег – только не с двумя мирно спящими на заднем сиденье машины детьми. Детские кресла пришлось одолжить у коллеги, а их установка в салон оказалась занятием непростым – возилась Грейс долго.

Никки села впереди и почти всю дорогу помалкивала. Пытаясь скоротать время, Грейс болтала и указывала на встречающиеся по пути достопримечательности. Незаметно для себя начала рассказывать о системе уровней, а Никки во все глаза смотрела в окно и порой оборачивалась проверить, как там малыши.

– Вот мы и подъезжаем, Никки. Здесь будет твой новый дом на ближайшие полгода.

Грейс старалась говорить как можно жизнерадостнее. Притормозив, она свернула к охраняемым воротам и подняла лицо к сканеру. Раздался тяжелый щелчок, и створки медленно разошлись в стороны.

Естественно, Никки переживала, однако Грейс не сомневалась, что через несколько месяцев она себя просто не узнает. Агрокомплекс станет для ее маленькой семьи надежным убежищем: горячее питание, свежий воздух, занятия с учителями… Да, ей придется много работать, вносить свой вклад в жизнь общества, осваивать новые навыки – иначе не обретешь почву под ногами.

– Все хорошо, Никки?

Та глянула на Грейс, смущенно моргнула и вновь уставилась в окно, наблюдая за работающими на залитых теплым солнцем полях жителями городка.

Дисциплина и распорядок дня заставляли многих первоначально заселенных в Агрокомплекс солдат чувствовать себя в привычной среде. По ночам они разводили костры и по очереди стояли на часах. Кто знает, какие опасности им мерещились… За порядком бывшие военные следили сами и, если кто-то вдруг срывался, окружали нарушителя своей суровой любовью. Через некоторое время тот непременно приходил в себя. Муж Шэннон также служил в вооруженных силах и из Африки не вернулся. Четверых детей ей пришлось поднимать в одиночку. Еще одна солдатская вдова… Все эти люди Грейс были близки, и, по ее мнению, Шэннон они обожали.

Дэн нередко делал репортажи на тему Агрокомплекса. Порой Грейс раздражало его высокомерное отношение к пребывающим там преступникам. Несколько месяцев назад муж опубликовал статью о людях, намеренно идущих на правонарушения, – лишь бы попасть в Агрокомплекс, и они тогда здорово поругались. Сама она испытывала определенное беспокойство: не приведет ли возврат к традиционным трудовым навыкам к возрождению давних классовых ценностей? В лагерях, разбросанных по стране, в основном оказывались те, кто не мог похвастать хорошим финансовым положением.

Впрочем, чувства у Грейс были довольно противоречивые. Разумеется, многие обитатели Агрокомплекса вели здесь жизнь куда лучшего качества, чем в городе. У них появились занятие и цель, но… точно ли трудовой лагерь выгодно отличается от работных домов Викторианской эпохи, о которых ей приходилось читать в детстве? Атмосфера в Агрокомплексе поддерживалась самая что ни на есть позитивная, однако преступникам то и дело напоминали, что они наказаны обществом и потому не им определять, где именно трудиться и сколько времени провести в трудовом лагере, чем и когда питаться. Преступник должен пройти курс исцеления. Да, свежий воздух, здоровая пища – это прекрасно, только уйти отсюда по своей воле невозможно. Одновременно с появлением цели у заключенных возникало и чувство стыда. Дэн о подобных нюансах задуматься не способен… Хорошо, что он не знает о прошлом Грейс. Как он отреагировал бы?

Она отбросила воспоминания в сторону и направилась к офису. Один из малышей Никки проснулся и начал канючить. Мать забеспокоилась – поглядывала то на Грейс, то на ребенка, то вновь прилипала к окну.

Они припарковали машину и принялись сражаться с ремнями детских сидений. Наконец детей извлекли из салона и передали матери, а затем охранник проводил все семейство в контору.

– Догоню вас через минуту! – крикнула им вслед Грейс.

Вытащив сумочку и телефон из заднего кармана сиденья, она оперлась о крыло автомобиля и постояла на солнышке, собираясь с мыслями. Голубое небо, поля белоснежного хлопка, колышущегося на легком ветерке…

Грейс сделала глубокий вдох и направилась к зданию, однако путь ей преградила группа детей. Пятеро ребятишек лет десяти спорили из-за мяча, и она вдруг вспомнила вчерашний сон.

Как ни странно, ей снилось вовсе не изуродованное лицо Корины.

Ночью она вновь увидела Реми и вспомнила одну произошедшую в детстве стычку.

* * *

– Что ты сказал о моей матери, говнюк?

Тощий и неухоженный Реми изготовился к схватке с самым здоровым мальчишкой из компании, преследующей их в переулке на задах торгового квартала. Грейси держалась сбоку, наблюдая за двумя другими, – оценивала их силы. Один был ростом с Реми, хоть и помладше. Второй, упитанный парнишка, негромко заворчал сквозь зубы, что твой ротвейлер, поднял с земли пустую бутылку и швырнул ее в стену поверх голов Реми и Грейси – вроде как предупредительный выстрел. Их осыпали осколки стекла, один из которых впился в икру Грейси. Она вытащила его и отбросила в сторону, не обращая внимания на боль и выступившую на коже кровь. Еще раз оглядела троицу: нет ли у них оружия? Похоже, нет, но ни в чем нельзя быть уверенной.

Так учил ее Реми.

– Сказал, что твоя мать – шлюха. Перетрахалась со всеми парнями на нашей улице.

Крупный мальчишка оглянулся на приятелей. Те заулыбались, не спуская глаз с Реми.

– Ее и в этом переулке драли. Имели твою мамашу в зад на заднем дворе магазина. Шлюха!

Все трое громко захохотали.

Грейси всегда догадывалась, когда Реми был на грани взрыва. Вот и сейчас к его лицу прилила кровь. Он замер.

Как же он справится со всеми тремя? Реми всегда ее защищал, теперь очередь Грейси за него вступиться. Она не могла подвести друга.

Реми без лишних слов ткнул здоровяка кулаком. Видимо, удар был силен: тот на миг ошеломленно застыл, затем коснулся рукой того места, куда угодил Реми. Взревев, мальчишка замахал руками, словно крыльями мельницы, и бросился на уступающего ему в росте противника.

Реми встал в привычную по их тренировкам оборонительную позицию. Кулаки к подбородку, голова опущена…

Еще он учил Грейси драться ногами. «Твои ноги длиннее, чем руки врага. Не позволяй им к тебе приближаться, Грейси».

Она в ужасе наблюдала за схваткой. Здоровяк нанес несколько ударов, однако дрался неуклюже – слишком сильно подавался вперед и терял равновесие. Реми отбил несколько выпадов, а затем, пригнувшись, врезался противнику головой в живот.

Парень застонал, сложился пополам и все же сумел махнуть дружкам. Те шагнули вперед. Толстячок выглядел нерешительно, а тот, что помладше, улыбался, готовясь к драке. Оба прыгнули на Реми. К тому времени здоровяк очухался, и теперь их было снова трое против одного.

Вряд ли Реми совладал бы со всей шайкой, однако помощи у Грейси он не просил. Никогда. Всегда был готов ее защищать, но не наоборот.

Грейси глубоко вздохнула и приказала себе включаться. Реми не будет сражаться в одиночку – он и сам не бросил бы ее против троих. Она с разбега прыгнула ногами вперед. Неожиданный жестокий удар отбросил толстяка назад, сама Грейси тоже отлетела в сторону. Мальчишка врезался спиной в кирпичную стену и сполз на землю. Пока он валялся, Грейси с трудом поднялась и хорошенько пнула его по ребрам.

Реми занялся здоровяком, и Грейси повернулась к третьему парнишке. Выставила вперед кулачки, встала в правостороннюю стойку, как учил приятель, и оскалила зубы. Реми всегда так делал, она помнила. Ухмылка сошла с лица противника, и он бросился бежать.

Реми тем временем получил пару крепких ударов и все же сумел взять верх над своим врагом, врезав тому промеж ног. Через пару минут здоровяк тяжело поднялся и крикнул, что еще вернется. Реми дерзко ответил:

– Ты знаешь, где меня найти!

Пытаясь восстановить дыхание, Грейси следила за удаляющейся троицей, а Реми, положив ладони на бедра, вдруг согнулся пополам.

– Тебе плохо? – встревожилась Грейси.

Он не ответил, а, выпрямившись, звонко рассмеялся и тут же сморщился от боли – ему явно пришлось несладко.

– Могло быть хуже. – Реми повернулся к ней и приложил ладонь козырьком ко лбу, защищаясь от бившего в глаза солнца. – А ты держалась молодцом. Вспомнила, чему учил!

Грейси охватила гордость – все-таки не подвела друга! В присутствии Реми она не боялась ничего и никого, а теперь доказала, что и на нее можно положиться.

* * *

Остановившись в двух шагах от машины, Грейс порылась в сумочке, расстегнула потайной кармашек и достала яркий пластиковый брелок с надписью «Территория счастья». Каждая буква была выведена разным цветом, и надпись напоминала радугу. Брелок служил рамочкой для их с Реми фотографии в возрасте двенадцати или тринадцати лет. Камера аттракциона запечатлела друзей на американских горках, в самой середине спуска. У Грейси красные от возбуждения щеки и откинутые ветром назад белокурые локоны, темные волосы Реми коротко подстрижены, серые глаза распахнуты. Оба хохочут. Ключа к этому брелку Грейс так и не прицепила.

В сумке зазвонил телефон, и она, вынырнув из воспоминаний, вновь превратилась из девчонки, участвующей в уличной битве, в солидного доктора. Быстро спрятала брелок и ответила:

– Дэн? Что случилось? Я что-то забыла?

Грейс вдруг ощутила угрызения совести из-за того, что задумалась о Реми.

– Ты вчера рано уснула, а я тоже крепко спал, когда ты ушла. Считай, со вчерашнего утра тебя почти и не видел. Просто хотел услышать твой голос.

Выходя из дома, Грейс бросила взгляд на мужа: тот спал голый, на животе, укрытый теплым одеялом. Руки по привычке засунул под подушку, и Грейс еще раз отметила неотразимые веснушки на его плечах. Она была жаворонком и на работу уходила чуть свет, а Дэн – совой. Частенько задерживался допоздна, нащупывая направления для журналистских расследований. Порой возвращался под утро. Повезло ему, что Грейс готова спать одна…

Дети, похоже, разобрались с мячиком и теперь гоняли его по ближайшему полю.

– Ты в Агрокомплексе? – зевнул Дэн.

Держа телефон в вытянутой руке, она покрутилась на месте – пусть полюбуется.

– Вот, подъехала к офису.

– А я сейчас приму душ, сварю кофе и немного поработаю. Только что прочитал: Майки Килгэннона отправили на четвертый уровень.

– О господи, какой ужас…

Четвертый уровень общественности представлялся самым надежным местом для содержания совершенно неисправимых преступников. В центре их называли «неизлечимыми». Если уж в специфике третьего уровня никто толком не разбирался, то четвертый был и вовсе тайной за семью печатями. Грейс, например, представляла его современным психиатрическим отделением: сильнодействующие наркотики, пастельные тона и маленькие психотерапевтические группы. Даже будучи работником «Януса», подробностями она не располагала. Точно знала одно: если преступник туда попадал, обратно уже не возвращался.

– Он злобный жестокий головорез, Грейс. Не испытывал ни малейшего сочувствия, ломая старику кости бейсбольной битой…

Муж ни разу в жизни не видел Майки.

– Прости, Дэн, мне пора. Надо сдать клиента с рук на руки.

– Ладно, увидимся позже. А, погоди! Можешь кое-что для меня сделать?

Грейс перекинула сумку через плечо и направилась к двери офиса, а Дэн, откашлявшись, продолжил:

– Сделаешь мне копии документов о лечении Килгэннона?

Она встала как вкопанная. Думала, муж попросит купить что-нибудь в магазине… Но шпионить для него в «Янусе»?

– Что?! Дэн, я даже не работаю в том отделении, – прошептала Грейс, хотя вокруг не было ни души.

– Ты занималась им на втором уровне. Сама рассказывала.

– Это разные вещи. Я не говорила тебе ничего, что могло бы нанести вред репутации компании.

– Да ладно! Ты ведь наверняка можешь раздобыть информацию с третьего уровня? Вдруг получится выяснить, почему метод исцеления не сработал?

– Ты хочешь, чтобы я рискнула своей работой ради сенсации для «НьюсФлекс»? Ты серьезно, Дэн?

– Грейс, на таких историях делаются карьеры.

– Во-первых, это непрофессионально, во-вторых, сразу будет понятно, откуда пошла утечка. Меня за такой проступок уволят без разговоров, да еще и к ответственности привлекут. Ну какого черта, Дэн…

– Я всего лишь делаю свою работу, понимаешь?

– Ну да, а я – свою!

Она нажала на кнопку отбоя и бросила телефон в сумку.

Как он мог? Конрад наверняка догадался бы, кто сует свой нос в чужие дела, а Грейс у него и так в черном списке из-за отказа от заманчивого предложения… Интересно, правда, предложение то было или ультиматум. Вряд ли шефу «Янус правосудия» принято говорить «нет».

Бедный Майки… Судя по имеющимся уликам, он и впрямь стал убийцей. Но четвертый уровень?

Это ведь пожизненный приговор…