Онлайн чтение книги Дело беззаботного котенка The Case of the Careless Kitten
Глава 22

Когда суд возобновил работу, при первом же взгляде на Гамильтона Бюргера становилось ясно, что он чрезвычайно возбужден.

— С позволения суда, — начал он, — данное дело приняло необычный оборот. Я прошу разрешения прервать допрос свидетеля Ланка и вновь вызвать лейтенанта Трэгга.

— Не возражаю, — сказал Мейсон.

— Прекрасно, — распорядился судья, — пусть лейтенант Трэгг поднимется на возвышение. Вы уже присягали, лейтенант.

Трэгг кивнул и занял место для свидетелей.

— Вы недавно ездили в жилище свидетеля Ланка? — спросил Бюргер.

— Да, сэр.

— Это было в течение последних тридцати минут?

— Да, сэр.

— Что вы там делали?

— Вошел в кладовку и снял крышку с жестянки для муки.

— Что вы сделали потом?

— Сунул руку в муку.

— Что вы там обнаружили?

Голос Трэгга зазвенел от напряжения:

— Револьвер 38-го калибра системы «Смит-и-Вессон».

— Скажите нам, что вы предприняли в связи с этим револьвером?

— Я срочно отвез его в лабораторию для снятия отпечатков пальцев. Записал номер. Но поскольку я сам проверял этот номер, я не могу сейчас представить необходимых свидетелей. Полагаю, что свидетели смогут дать показания в суде завтра утром.

— Перекрестный допрос, — сказал Бюргер. Адвокат начал с предельной вежливостью:

— Но вы сами, лейтенант, нашли то, что искали, в регистрационных записях магазинов, торгующих оружием?

— Нашел. Недавно в полиции собирали статистические данные об огнестрельном оружии, проданном в графстве за последние пятнадцать лет, поэтому было нетрудно установить, где куплен револьвер. Конечно, наши данные нельзя представить в суд как вещественное доказательство. Мы должны будем получить оригинальную запись торговца, который его продал.

— Все понятно, лейтенант. Но в ваших списках, пусть составленных для внутреннего пользования, содержится та же информация, что и в регистрационных: журналах торговцев огнестрельным оружием?

— Да, сэр.

— В таком случае отбросим все возражения о правомочности представления этих данных в суде. Я спрашиваю вас: показали ли списки полиции, что револьвер был приобретен Фрэнклином Шором до января тридцать второго года?

По глазам лейтенанта Трэгга было видно, что вопрос Мейсона застал его врасплох, но он все же ответил:

— Да, сэр. Этот револьвер, согласно нашим записям, был куплен Фрэнклином Шором в октябре тридцать первого года.

— Ну, и к каким же выводам вы пришли, лейтенант? Судья Ланкершим нахмурился.

— Мистер Мейсон, этот вопрос вряд ли имеет какое-либо отношение к вашей подзащитной. Разумеется, такой вопрос будет недопустим и со стороны обвинения.

— Я понимаю, — сказал Мейсон, — но, насколько я могу судить, обвинение не имеет возражений.

— Абсолютно никаких, — заявил Бюргер, торжествующе оглядываясь на присяжных. — Наоборот, нас бы очень устроило, если бы лейтенант Трэгг ответил на этот вопрос.

Судья Ланкершим, немного подумав, сказал:

— Существует единственный случай, когда такой вопрос может быть допущен в ходе перекрестного допроса, а именно когда он должен показать пристрастность свидетеля. Ввиду того, что на этом основании вопрос может считаться допустимым и поскольку нет возражений со стороны обвинения, я разрешаю на него ответить. Конечно, суд не может знать, что именно имела в виду защита. Однако суд полагает, что в том, что касается процесса по данному делу, должны соблюдаться конституционные гарантии. Поэтому суд требует, чтобы присяжные рассматривали ответ на данный вопрос только с той точки зрения, что он позволит выявить пристрастность свидетеля. При этих условиях свидетель может ответить на вопрос.

Лейтенант Трэгг сказал:

— Лично я не сомневаюсь, что Фрэнклин Шор поднялся с постели сразу после того, как Томас Ланк ушел из дому, отправился в кладовку и спрятал этот револьвер в жестянке с мукой. Котенок пошел следом за ним в кладовку и наступил в муку. Мистер Шор прогнал его прочь, и тогда котенок побежал в спальню и вскочил на кровать, с которой только что поднялся мистер Шор. Далее считаю своим долгом добавить, что это лишний раз доказывает, насколько важным свидетелем был и остается Фрэнклин Шор, и подчеркивает, насколько преступна была попытка скрыть его от полиции.

— Это также показывает, — улыбнулся Мейсон, — что вскоре после того как стреляли в Джерри Темплера, Фрэнклин Шор держал в руках тот самый револьвер, из которого стреляли, и, по всей вероятности, из того же револьвера была выпущена пуля, ставшая смертельной для Генри Лича, не так ли?

— Я протестую против этого вопроса, ваша честь, — заявил Бюргер, — на основании того, что он является спорным и недопустим при перекрестном допросе.

Судья Ланкершим сказал:

— Это в высшей степени нетипично и не имеет ничего общего с обычным ходом допроса. Здесь мы видим, что случается, когда свидетелю, служащему в полиции, разрешается высказывать свое мнение и делать выводы под видом изложения фактов. Однако, отказавшись от возражений против предыдущего вопроса, обвинение тем самым предоставило защите свободу продолжать перекрестный допрос в том же духе. Отметим, впрочем, что лишь с целью показать пристрастность свидетеля. Если свидетелю однажды разрешили изложить свое заключение о том, на что указывают факты, следует позволить защите указать свидетелю на возможную ошибку в его рассуждениях. Мне кажется, я понимаю, к чему ведет дело защита, и могу предположить, каков будет следующий вопрос — вопрос, который может очень серьезно повлиять на доводы обвинения. Окружной прокурор, предоставив защите полную свободу действий, предоставил ей свободу во всем. Я намерен разрешить свидетелю ответить на этот вопрос, равно как и на тот, который, по моему мнению, за ним последует.

Трэгг сказал, тщательно обдумывая свои слова:

— Мне неизвестно, что это был тот самый револьвер, с помощью которого были совершены преступления. Это револьвер того же калибра и подходит под описание. В барабане сохранились три пустые гильзы, а в трех целых имеются пули того же типа, что и те, которые были извлечены из тела Генри Лича, из косяка в доме Шоров и из Джерри Темплера при операции.

Мейсон подмигнул Гамильтону Бюргеру, а потом, повернувшись к присяжным, торжествующе улыбнулся.

— А теперь, лейтенант, — обратился он к свидетелю, — не резонно ли допустить, что если оружие окажется орудием убийства, то Фрэнклин Шор, спрятав револьвер в жилище Томаса Ланка, больше всего беспокоился бы о том, чтобы скрыться оттуда?

— Возражаю! — выкрикнул Гамильтон Бюргер. — На основании того, что этот вопрос заводит свидетеля слишком далеко в область предположений. Это заключение, которое защита может предложить присяжным. Нельзя задавать такие вопросы свидетелю.

— Это именно тот вопрос, которого я ожидал, — сказал судья Ланкершим. — Возражение отклоняется. Пусть свидетель ответит. Но помните, что ответ может только указать на его пристрастность.

— Наверняка я не знаю, — ответил Трэгг, — но все возможно.

Судья Ланкершим повернулся к присяжным:

— Присяжные должны понимать, что суд разрешил последние несколько вопросов лишь с целью показать отношение свидетеля, другими словами, возможную его пристрастность, подразумевая под этим, что он может быть предубежден против обвиняемой. Фактическое содержание вопросов и ответов не имеет никакого значения. Вы должны учитывать их только как демонстрирующие отношение свидетеля.

Мейсон откинулся на спинку кресла и спросил у Трэгга:

— Когда вы нашли револьвер в жестянке с мукой, лейтенант, вы несколько взволновались, верно?

— Ну, не совсем…

— Во всяком случае, вы очень спешили, чтобы отнести оружие в лабораторию и успеть вовремя в суд?

— Да.

— В такой спешке вы, как я полагаю, не обшарили как следует жестянку, чтобы выяснить, не спрятано ли в ней что-то еще?

Внезапное выражение ужаса на лице лейтенанта было красноречивее всяких слов.

— Я… я действительно больше ничего не искал. Но я привез жестянку с собой и передал ее в лабораторию для снятия отпечатков пальцев.

Мейсон обратился к судье:

— Полагаю, ваша честь, поскольку дело зашло не так уж далеко, — свидетелю разрешат…

В конце зала поднялась какая-то суматоха. Оказалось, что сквозь толпу протискивается дюжий шотландец, стоящий во главе полицейской лаборатории.

Этим обстоятельством тут же воспользовался Мейсон:

— Однако, ваша честь, мне кажется, интересующие меня сведения сообщит суду Ангус Макинтош. Так что защита ничего не имеет против того, чтобы лейтенант Трэгг уступил место мистеру Макинтошу, который уже был приведен к присяге как свидетель.

— Я не знаю, куда клонит защита, — осторожно отреагировал прокурор. — Если суд извинит меня, я хотел бы недолго переговорить с мистером Макинтошем.

Бюргер торопливо поднялся и перешагнул через барьер, отделявший участников процесса от зрителей. Он о чем-то пошептался с Ангусом Макинтошем, потом, озадаченно нахмурившись, взглянул на Перри Мейсона и неожиданно обратился к судье Ланкершиму:

— Если суд позволит, мы просили бы отложить заседание до утра следующего дня.

— Есть возражения? — спросил судья у Мейсона.

— Да, ваша честь. Если окружной прокурор не желает выставлять Ангуса Макинтоша свидетелем, тогда я вызову его в качестве свидетеля защиты.

— Но обвинение еще не закончило вызова свидетелей, — заупрямился Бюргер. — Защита может вызывать сколько угодно свидетелей, но после обвинения.

— Просьба об отсрочке отклоняется, — ехидно сказал судья. — Продолжайте перекрестный допрос лейтенанта Трэгга, мистер Мейсон.

— У меня нет больше вопросов, ваша честь, — заявил Мейсон. — Равно как нет вопросов и к свидетелю Ланку, чей допрос был прерван, чтобы повторно допросить лейтенанта Трэгга.

— В этих обстоятельствах, — быстро вмешался Гамильтон Бюргер, — у меня появились новые вопросы к свидетелю Ланку.

В голосе судьи Ланкершима звучало нетерпение:

— Очень хорошо. Вы можете идти, лейтенант, а свидетель Ланк займет место для дачи показаний. Однако прошу вас не терять зря времени, мистер окружной прокурор.

Когда Ланк вновь поднялся на свидетельское место, Гамильтон Бюргер спросил:

— Мистер Ланк, открывали ли вы хоть раз после утра тринадцатого числа вашу жестянку с мукой?

— Нет. После того как я пек оладьи утром тринадцатого, я больше не снимал с нее крышку.

— Использовали ли вы эту жестянку для иных целей, кроме хранения муки? Другими словами, не держали ли вы там или не клали ли туда хоть когда-нибудь что-то, отличное от муки?

— Нет, сэр.

Бюргер немного подумал и заявил:

— У меня все.

— Нет вопросов, — сказал Мейсон.

Судья Ланкершим посмотрел на часы, затем на окружного прокурора.

— Вызывайте следующего свидетеля.

— Ангус Макинтош приглашается занять свидетельское место, — с явной неохотой проговорил Бюргер. — Мистер Макинтош уже приносил присягу и давал показания.

Макинтош поднялся на возвышение для свидетелей.

— Несколько минут назад лейтенант Трэгг передал вам жестянку с мукой? — спросил Бюргер.

— Да, сэр.

— Что вы сделали с этой жестянкой?

— Я хотел сфотографировать жестянку и проверить на наличие отпечатков пальцев, поэтому я высыпал муку.

— И что вы обнаружили?

— Я обнаружил деньги в купюрах по пятьдесят и сто долларов общей суммой двадцать три тысячи пятьсот пятьдесят пять долларов.

Среди присяжных прокатился взволнованный шепот.

— Где сейчас эти купюры?

— В полицейской лаборатории.

— Перекрестный допрос, — бросил Гамильтон Бюргер.

— Нет вопросов, — быстро отозвался Мейсон и, улыбнувшись судье, сказал: — А теперь, ваша честь, защита не возражает против предоставления отсрочки, которую просило обвинение.

— Теперь обвинению она не нужна, — отрезал Бюргер. — Обвинение закончило вызов свидетелей.

— Защита тоже закончила, — быстро сказал Мейсон. — Сейчас четыре тридцать. Я хотел бы заявить, что, по мнению защиты, аргументацию сторон можно ограничить для каждой десятью минутами.

— Я не готов давать аргументацию по делу прямо сейчас, тем более за такое короткое время, — возразил Гамильтон Бюргер. — Недавно были обнаружены чрезвычайно любопытные факты, и мне требуется время, чтобы сделать некоторые уточнения.

— Тогда почему, — спросил судья Ланкершим, — вы возражали против перерыва, предложенного защитой?

Бюргер ничего не ответил.

— Очевидно, — продолжал судья, — вы хотели посмотреть, каковы будут показания свидетелей защиты? Другая сторона предложила отсрочку, а вы отказались от нее.

— Но, ваша честь, — запротестовал Бюргер, — я думал, что нужно продолжать слушание, пока не закончится допрос свидетелей, но я не предполагал сейчас начинать дискуссию по делу.

Судья Ланкершим покачал головой.

— Суд сделает перерыв в пять часов. Вы можете приступать к аргументации. Суд ограничивает аргументацию каждой стороны двадцатью минутами.

Гамильтону Бюргеру пришлось согласиться с решением судьи и подняться на возвышение.

— Ввиду наложения ограничений, — начал он, — а также того, что дело получило новое, неожиданное развитие, я не готов сейчас к развернутой аргументации. Я сохраняю за собой время для более продолжительного заключительного выступления. Однако я заявляю, что косвенные улики убедительно показывают, что обвиняемая по данному делу и ее наниматель Перри Мейсон занимались противозаконной деятельностью, которая привела к исчезновению важного свидетеля. То, что они сделали со свидетелем Ланком, фактически не было опровергнуто. На сознательное намерение подсудимой похитить свидетеля ясно указывает то, каким образом она и ее наниматель увезли свидетеля Ланка от полиции и приложили все усилия, чтобы его спрятать.

Мы требуем наказания подсудимой на основании имеющихся у нас в настоящий момент улик. Независимо от действий самого Фрэнклина Шора, я уверен, никто из жюри не сомневается, что Делла Стрит отправилась в жилище Томаса Ланка рано утром четырнадцатого числа с единственной целью — увезти оттуда Фрэнклина Шора.

Суд пояснит вам, что, согласно статье 136-й Уголовного кодекса, попытка совершить преступление рассматривается как преступление, даже если она не была успешной. А укрывательство свидетеля с целью помешать ему давать показания в ходе надлежащего судебного разбирательства или следствия является уголовно наказуемым преступлением.

Таково, леди и джентльмены, заключение обвинения… Если защита утверждает, что Делла Стрит приехала в дом Ланка уже после того, как Фрэнклин Шор ушел оттуда, то она должна принять на себя обязанность доказательства этого факта. Далее я не буду тратить время, а использую оставшееся у меня для заключительного выступления.

Мейсон спокойно поднялся, неторопливо прошел вдоль ряда присяжных и улыбнулся озадаченному жюри. Он начал говорить совсем негромко:

— Обвинение не может свалить на защиту необходимость что-то доказывать до тех пор, пока оно не докажет вину моей подзащитной.

Леди и джентльмены, я утверждаю, что Фрэнклина Шора не было в доме Ланка, когда туда приехала Делла Стрит. Я не привожу показаний в пользу этого утверждения только потому, что это полностью доказывается свидетельствами обвинения.

Я не стану комментировать историю с мукой. Я буду говорить только о действиях котенка. Кто-то открыл жестянку с мукой. В нее положили какой-то предмет — возможно, револьвер, возможно, деньги, возможно, и то и другое. Котенок, игривое, беззаботное, доверчивое существо, привлеченный движениями рук над банкой, прыгнул в муку, но был тотчас оттуда выброшен. Тогда он выскочил через открытую дверь в заднюю спальню и вспрыгнул на постель. Можно не сомневаться, что в тот момент на кровати никого не было. Не менее очевидно, что котенок тут же соскочил с кровати с другой стороны, прошел прямиком через ванную комнату в переднюю спальню и примостился уже там на кровати.

Леди и джентльмены, я прошу обвинение, поскольку оно оперирует косвенными доказательствами, объяснить вам одну вещь. А предварительно разрешите напомнить вам, что, поскольку это косвенные улики, по закону вы обязаны оправдать мою подзащитную, если эти улики не только не указывают неопровержимо на ее вину, но и могут быть объяснены иной разумной и правдоподобной гипотезой. Так вот, леди и джентльмены, почему котенок, после того как он прыгнул в муку и вскочил на постель Фрэнклина Шора, ушел с нее и устроился на другой кровати, в передней комнате?

Поскольку окружной прокурор полагается на силу косвенных улик, он обязан дать объяснение решительно всему. Поэтому защита ждет утром от обвинения ответа на этот интересный вопрос о поведении котенка. Ну, а некоторые из вас, хорошо знающие кошек, их привычки и психологию, наверняка уже знают ответ на этот вопрос. На этом, леди и джентльмены, я заканчиваю свою аргументацию.

Кое-кто из членов жюри слушал Мейсона с недоумением, но две женщины согласно кивали и улыбались ему, явно поняв, в чем тут дело, и это заставило Бюргера бросать грозные взгляды. Судья Ланкершим, похоже, тоже знал кое-что о котятах, поскольку в уголках рта у него таилась улыбка, а в глазах сквозило лукавство, когда он давал наставления присяжным о том, что они не должны выносить какого-либо мнения по делу, обсуждать его между собой или позволять обсуждать его в их присутствии. На этом он объявил перерыв до десяти часов следующего утра, напомнив, что обвиняемая отпущена под залог.