Онлайн чтение книги Дети Ашшура The Children of Asshur
5

Офицер и его люди, сопровождающие Кейна, быстро шли по улицам города, оглядываясь и петляя. Пытались ли они запутать англичанина или всего лишь хотели избавиться от возможного преследования жреца, Соломон пока не понял, и лишь меч, который он ощущал в своей руке, придавал ему уверенности.

Наконец они остановились перед длинным домом из обожженного кирпича, в котором, по всей видимости, и жил офицер. Дом был двухэтажным, с небольшим внутренним двориком и садом.

Как только они вошли туда, офицер и девушка торопливо заговорили приглушенными голосами, изредка поглядывая на Кейна. Англичанин напрягся, догадавшись, что говорят о нем, но не смог понять ни единого слова и на всякий случай еще крепче сжал рукоять меча.

На улице уже темнело, и девушка принялась вынимать из кувшинов с маслом фитили, чтобы зажечь лампы; в неровном мерцающем свете рубины на ее платье сверкали, словно крупные капли крови. Она предложила Кейну кувшин вина, но англичанин как можно более вежливо отказался, используя жесты вместо слов. Соломон не решился выпить вина, предпочитая сохранить сознание в полной ясности, — ведь он до сих пор не знал, что ждет его дальше. Кейн заметил, что девушка бросает на него пылкие взгляды, и по всему было видно, что она привыкла получать все, чего хочет. Но он бесстрастно смотрел на складки ее тонкого полупрозрачного одеяния, украшенного драгоценными камнями, будто не замечая ее призывных знаков. Затем его холодный взгляд пуританина встретился с ее взглядом, она вспыхнула и, сердито надув губки, повернулась и ушла в другую комнату, всем своим видом выражая крайнее недовольство.

В дом вошли солдаты, которых офицер отправлял с каким-то поручением, и доложили о его выполнении своему командиру, уже успевшему, как заметил Кейн, вложить в ножны новый меч. По выражению лица офицера англичанин понял, что тот услышал какие-то благоприятные новости, но при этом он выглядел крайне взволнованно.

Девушка подошла к солдатам. Не похоже, чтобы она пыталась соблазнить кого-нибудь из них, но они тотчас принялись пожирать ее глазами. Она не обращала на это никакого внимания и, указав на Кейна, быстро спросила что-то у солдат. Оказалось, девушка просила их обратиться к чужестранцу на различных языках, и среди них действительно нашелся один, говоривший на банту — языке, довольно хорошо знакомом Соломону.

Теперь у них появился переводчик, и девушка сообщила Кейну, что ее зовут Сидури, а офицера, который приходился ей братом, — Лабаши. В свою очередь Соломон рассказал ей о своих приключениях в этом городе.

— Мы привели тебя сюда, чтобы помочь тебе, — выслушав его, сказала она.

— Тогда помогите мне выбраться из города!

— Это невозможно. Город окружен людьми короля Ашшура-рас-араба, — покачала головой Сидури и, взяв Кейна за руку, повела его на крышу.

Англичанин увидел мириады огней на городских стенах; множество светящихся колец двигались от центра к окраинам, — видимо, люди в факелами прочесывали город в поисках беглеца. Кейн ощутил ярость зверя, которого преследуют охотники, не оставляя ему ни малейшей надежды на спасение. Он судорожно сжал рукоять меча, полный горячей решимости вступить в смертельную схватку с врагом, а не дожидаться, когда за ним придут и вновь закуют в ненавистные цепи.

Сидури потянула его за рукав, и они вернулись вниз.

— У нас есть план, — объявила она Кейну.

Он попытался узнать подробности, но Сидури больше ничего не сказала — может быть, она еще злилась на англичанина, проявившего равнодушие к ее прелестям. Соломон уже собирался обратиться к Лабаши, но вдруг в дом один за другим стали заходить люди. По-видимому, здесь намечалось какое-то тайное собрание, потому что все входили в полном молчании, обмениваясь между собой лишь знаками и жестами. Некоторые из пришедших были в одеждах жрецов, но более скромных и строгих, чем те, которые он видел раньше. Другие, одетые в шелковые плащи, явно принадлежали к городской знати. Телосложением и чертами лица они отличались от большинства жителей Нинна, и кожа их была намного светлее. Среди собравшихся оказалось и несколько военных.

Несколько человек, столпившись у стены, начали тихо о чем-то совещаться, изредка бросая взгляды на Кейна. Подойдя к ним, Сидури попыталась принять участие в дискуссии, но на нее никто не обращал внимания, за исключением одного молодого человека высокого роста и очень светлокожего, который явно был ее обожателем.

Прислонившись к стене, Кейн молча ждал, чем все это кончится, полагаясь лишь на волю Провидения. Он уже начал терять терпение, когда наконец увидел, что совещавшиеся пришли к единому решению.

— Ну, что вы решили? — спросил Соломон.

Неожиданно за всех ответила Сидури:

— Ты не можешь покинуть город, пока королем здесь является Ашшур-рас-араб. Ты должен помочь нам свергнуть его. Сыграй роль оракула для нас, как ты это делал для него.

Кейн вспомнил едкий тошнотворный дым, вызвавший у него полубредовое состояние, и решительно замотал головой:

— Нет! Я не буду!

— Ты ничем не рискуешь. Калдии, — Сидури указала на жрецов, — приготовили снадобье, которое защитит тебя от действия дурмана. Играя роль оракула, ты будешь осознавать все, что делаешь.

— Нет! — продолжал упорствовать англичанин, ни за что не желавший участвовать в обрядах чуждой ему религии.

Собравшиеся переглянулись, и по комнате пронесся неодобрительный гул разочарования, но тут вперед вышел Лабаши и жестом успокоил всех, затем повернулся к Кейну и объяснил ему положение дел.

Среди офицеров и части аристократов давно зреет недовольство жестокостью Ашшур-рас-араба, объяснил Лабаши. Они надеялись, что принц Беллардат поведет их против короля, но принца приговорили к смерти — именно так Ямен истолковал слова англичанина, которые он, одурманенный, произносил в храме.

Большинство воинов Ашшура, которые пали в сегодняшней битве, были ассирийцами, поэтому калдии и арбии расценили это как знак судьбы, благоприятствующей к ним. А теперь судьба еще раз оказалась милостивой к заговорщикам, предоставив в их распоряжение англичанина. Как оракул он мог бы убедить Ашшур-рас-араба, что тот должен уступить трон Лабаши, который был очень популярен среди аристократов.

Кейн задумался. Хотя он и знал, что его одурманили каким-то зельем, все же у него не проходило чувство вины — он стал невольным виновником мучительной гибели Беллардата. Кроме того, даже если ему удастся скрыться из города, покинув заговорщиков, то жестокий Ашшур-рас-араб останется на троне, и никто не отомстит ему за его злодеяния. Может быть, само Провидение указывает сейчас путь, по которому он должен пойти, чтобы свершить справедливое возмездие?

— А что будет с людьми из той деревни, за которыми я пришел сюда? — спросил наконец Соломон.

— Если кто-нибудь из них остался в живых, то он получит свободу, — заверил его Лабаши.

Собравшиеся одобрительно закивали. Кейн не уловил ни малейшей фальши в голосе Лабаши и подумал, что молодой офицер, наверное, мог бы стать хорошим королем, честным и справедливым. — Ладно, — с трудом произнес Соломон. — Я согласен.