Обстоятельства

Онлайн чтение книги Полное собрание рассказов The Complete Short Stories
Обстоятельства

ПРИМЕЧАНИЕ. Гледис и Ада — кухарка и горничная из небольшого дома в Эрлз-Корте и говорят соответствующим образом.

Разговоры в фильме взяты бывалым кинозрителем из жестов актеров; только те фразы, что написаны заглавными буквами, являются настоящими «титрами».

КЛУБ «ВАСИЛИСК», ПОЛОВИНА ТРЕТЬЕГО НОЧИ ЦЕНТР НОЧНОЙ ЖИЗНИ ЛОНДОНА

«Рисованный титр» представляет собой изображение бутылки шампанского, бокалов и комической маски — или она зевает?

— О, Гледис, уже началось; так и знала, что мы опоздаем.

— Ничего, дорогая, я вижу проход. Послушай… Извините. Подумала, что это место свободно, правда.

Эротическое хихиканье и легкая борьба.

— Убери руки, дай пройти, нахальный мальчишка.

— Гледис, вот два места.

— Ну и ну — хотел посадить меня себе на колени.

— Иди сюда. Слушай, Гледис, что это за картина? Комедия?

Экран почти совсем темный, словно пленка при съемке сильно передержана. В мерцающем, но ярком освещении появляется большая толпа, люди танцуют, разговаривают, едят.

— Нет, Ада, это молния. По-моему, это буря в пустыне. Я недавно смотрела такую картину вместе с Фредом.

ВСЕ ЛЮБЯТ МОЮ ДЕВУШКУ

Крупным планом — голова девушки.

— Это его девушка. Вот увидишь.

Это довольно красивая голова, коротко остриженная, величественно сидящая на шее. Зритель едва начинает оценивать ее изящную лепку — скверная пленка не дает ясного впечатления о ней, — как голова исчезает и вместо нее появляется полный пожилой мужчина, играющий на саксофоне. Фильм становится непонятным — в духе более современных киностудий на континенте: саксофонист стал центром какого-то водоворота; лица появляются и исчезают; фрагментарные титры пропадают раньше, чем их успевают прочесть.

— Ну, это, по-моему, дурость.

На более дорогих местах голос с кембриджским акцентом произносит:

— Экспрессионизмус.

Гледис толкает локтем Аду и говорит:

— Иностранец.

После нескольких смен перспективы фокус неожиданно становится стереоскопически четким. Девушка сидит за столом, подавшись к молодому человеку, который подносит огонек к ее сигарете. Трое или четверо других подходят и садятся за стол. Все они в вечерних платьях.

— Нет, Ада, это не комедия, это светская жизнь.

— Светская жизнь тоже иногда бывает комичной. Вот увидишь.

Девушка говорит, что ей нужно уйти.

— Адам, я должна. Мама думает, я пошла в театр с тобой и с твоей матерью. Не представляю, что произойдет, если она обнаружит, что меня нет дома.

Все оплачивают счета и расходятся.

— Слушай, Гледис, по-моему, он слегка перебрал, так ведь?

Герой с героиней уезжают в такси.

На середине Понт-стрит героиня останавливает машину.

— Адам, ближе подъезжать не надо. Леди Р. услышит.

— Доброй ночи, дорогая Имогена.

— Доброй ночи, Адам.

Она колеблется несколько секунд, потом целует его.

Адам уезжает в такси.

Крупным планом — Адам. Это молодой человек лет двадцати двух, чисто выбритый, с густыми черными волосами. Он выглядит таким печальным, что даже Ада расстраивается.

Может это быть смешным?

— Бестер Китон [1]Американский комик немого кино. иногда выглядит печальным — разве нет?

Ада успокаивается.

Бестер Китон выглядит печальным; Бестер Китон смешон. Адам выглядит печальным; Адам смешон. Что может быть яснее?

Такси останавливается, Адам расплачивается с водителем. Водитель желает ему доброй ночи, уезжает и скрывается в темноте. Адам отпирает парадную дверь.

По пути к лестнице он берет со стола в вестибюле письма — это два счета и приглашение на танцы.

Адам входит в свою комнату, раздевается, садится и с жалким видом смотрится в зеркало. Потом ложится в постель. Боится выключить свет, так как знает, что тогда комната завертится вокруг него; должно быть, думает об Имогене, пока не трезвеет.

Экран становится темнее. Комната начинает кружиться, потом останавливается. Темнеет все больше. Оркестр негромко играет первые такты песенки «Все любят мою девушку». Становится совсем темно.

Крупным планом героиня.

Крупным планом спящий герой.

Изображение исчезает.

СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО, 8.30

Герой все еще спит. Электрический свет по-прежнему не погашен.

Входит неприятного вида служанка, выключает свет, поднимает шторы.

Адам просыпается.

— Доброе утро, Парсонс.

— Доброе утро, сэр.

— Ванная свободна?

— Кажется, мисс Джейн только что пошла туда.

Служанка поднимает с пола вечернюю одежду Адама.

Адам снова ложится и размышляет над вопросом, не умываться или не занять хорошего места в студии.

Мисс Джейн в ванной.

Адам решает встать.

Утомленный, но не желающий спать Адам одевается. Спускается к завтраку.

— Гледис, это не может быть светской жизнью, они не едят грейпфруты.

— И дом очень маленький.

— И дворецкого нет.

— Смотри, вот его маленькая старая матушка. В конце она исправит его. Вот увидишь.

— Да и одежда совсем не модная, вот что я скажу.

— Ну, если это не комедия, и не убийство, и не светская жизнь, то что?

— Может, еще будет убийство.

— По-моему, это дурость, вот что я скажу.

— Смотри-смотри, он получил приглашение на танцы от графини.

— Не понимаю я этой картины.

Приглашение от графини.

— Ада, там даже корона пэров.

Маленькая старая матушка наливает Адаму чаю и говорит, что прочла в утреннем выпуске «Таймс» о смерти его друга; когда он попил чаю и поел рыбы, выпроваживает его из дома.

Адам подходит к перекрестку и садится в автобус. Видно, что это окрестности Риджентс-парка.

ЦЕНТР ЛАТИНСКОГО КВАРТАЛА ЛОНДОНА. ШКОЛА ИСКУССТВ МОЛТБИ

Продюсерам стоило немалых трудов создать нужную атмосферу. Когда Адам входит в студию на верхнем этаже, она уже заполнена студентами. Работа еще не началась, но идут оживленные приготовления. Молодая женщина в халате — больше похожая на хористку, чем на художницу, — сильно пачкается, очищая палитру; другая неподалеку устанавливает мольберт; третья чинит карандаш; четвертая курит сигарету в длинном мундштуке. Молодой человек, тоже в халате, держит рисунок на расстоянии вытянутой руки и хвалит его, чуть склонив набок голову; другой, со взъерошенными волосами, не соглашается с ним. Старый мистер Молтби, вдохновенный человек в старом шелковом халате, говорит плачущей студентке, что, если она пропустит еще одно занятие по композиции, он попросит ее оставить школу. Мисс Филбрик, секретарша, прерывает спор двух молодых людей, напоминает им, что оба не внесли плату за месяц обучения. Девушка, которая устанавливала мольберт, пытается одолжить немного фиксатива; девушка с длинным мундштуком идет ей навстречу. Мистер Молтби жалуется на твердость нынешнего древесного угля. Ну чем не Латинский квартал?

Декорации тоже добросовестно спланированы. Стены увешаны горшками, мисками и картинами — последние представляют собой главным образом серию обнаженных, полноватых женщин, которую юный мистер Молтби не смог продать. В дальнем конце над помостом висит очень темный скелет.

— Слушай, Гледис, мы увидим его натурщиц?

— Ну, Ада, ты даешь.

Адам входит и идет к доске, на которой висит план размещения мольбертов; девушка, которая одалживала фиксатив, подходит к нему, продолжая курить.

— ДАУЭР, РЯДОМ СО МНОЙ ЕСТЬ СВОБОДНОЕ МЕСТО, ПОШЛИ ТУДА.

Девушка крупным планом.

— Она влюблена в него.

Адам крупным планом.

— А он в нее нет. Так ведь, Ада?

Место, на которое указывает девушка, превосходное, во втором ряду; другое находится рядом с печью. Напротив этого места Адам пишет свои инициалы.

— ИЗВИНИ, СВЕТ С ТВОЕГО МЕСТА БЕСПОКОИТ МЕНЯ. ОЧЕНЬ МАЛО ТЕНЕЙ — ТЫ НЕ НАХОДИШЬ?

Девушка не обескуражена; она закуривает новую сигарету.

— Я ВИДЕЛА ТЕБЯ ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ В «ВАСИЛИСКЕ» — ТОЛЬКО ТЫ НЕ ВИДЕЛ МЕНЯ.

— В «ВАСИЛИСКЕ», ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ? АХ ДА… КАКАЯ ЖАЛОСТЬ!

— ЧТО ЗА ЛЮДИ ТАМ БЫЛИ С ТОБОЙ?

— А, НЕ ЗНАЮ, КТО ОНИ.

Адам делает движение, словно собираясь уйти.

— ЧТО ТАМ БЫЛА ЗА ДЕВУШКА, С КОТОРОЙ ТЫ МНОГО ТАНЦЕВАЛ, — ХОРОШЕНЬКАЯ, БЕЛОКУРАЯ, В ЧЕРНОМ?

— О, ТЫ ЕЕ НЕ ЗНАЕШЬ? ТЕБЕ НУЖНО КАК-НИБУДЬ С НЕЙ ПОЗНАКОМИТЬСЯ. ПОСЛУШАЙ, Я ОЧЕНЬ ИЗВИНЯЮСЬ, НО МНЕ НУЖНО СПУСТИТЬСЯ, ВЗЯТЬ БУМАГИ У МИСС ФИЛБРИК.

— МОГУ ОДОЛЖИТЬ ТЕБЕ.

Но Адам уже ушел.

Ада говорит:

— В этой картине слишком много разговоров, а, Гледис?

Голос с кембриджским акцентом что-то произносит об «удалении титров».

ОДНА ИЗ НЕУДАЧНИЦ В ЖИЗНИ

Входит молодая женщина в наброшенном халате, впереди нее идет юный мистер Молтби.

— Натурщица — вот увидишь.

Она слегка простужена и сморкается в крохотный носовой платочек, который комкает в руке; поднимается на помост и неуклюже садится. Юный мистер Молтби приветливо кивает тем ученикам, кто привлекает его внимание; его привлекает девушка, которая разговаривала с Адамом; он улыбается.

— Он влюблен в нее.

Она отвечает теплой улыбкой.

Юный мистер Молтби шурует в печи, слегка открывает верхний световой люк, потом поворачивается к натурщице; та сбрасывает халат и вешает его на спинку стула.

— Ада, смотри!

— Ну и ну.

Молодой человек из Кембриджа без конца говорит о Матиссе, словно хорошо знаком с этой темой. Он очень заинтригован.

Женщина обнажила вялое розовое тело с коротковатыми ногами и красными локтями; как у большинства профессиональных натурщиц, пальцы ногу нее шишковатые, уродливые. Юный мистер Молтби ставит ее на стул и придает ей установленную для школы искусств позу. Класс принимается за работу.

Адам возвращается с несколькими листами бумаги и приспосабливает их на мольберте. Потом стоит и смотрит на натурщицу, не проводя ни единой линии.

— Он влюблен в нее. — Однако на сей раз объяснение Ады ошибочно.

Потом начинает набрасывать основные контуры позы.

Он работает пять-шесть минут, жар от печи становится просто-таки невыносимым. К нему подходит сзади, выдыхая дым, старый мистер Молтби.

— Скомпоновал рисунок? Где у тебя центр? Где будет ступня? Где верхняя часть головы?

Адам не скомпоновал, поэтому раздраженно все стирает и начинает заново.

Тем временем между юным мистером Молтби и влюбленной в Адама девушкой идет оживленный флирт. Он наклоняется и указывает ей ошибки; его рука лежит на ее плече; на ней джемпер с глубоким вырезом; он водит большим пальцем по ее шее; она признательно изгибается. Он берет у нее уголь и начинает рисовать в углу ее листа; ее волосы касаются его щеки; оба не обращают никакого внимания на то, что он рисует.

— Эти богемцы не занимаются делом, а, Гледис?

Адам за полчаса трижды стирает свой рисунок. Всякий раз, когда он начинает интересоваться какой-то конкретной комбинацией форм, натурщица подносит к носу платочек и после каждого сморкания слегка меняет позу. Антрацитовая печь пышет жаром; он работает еще полчаса.

ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ. ПЕРЕРЫВ

Большинство девушек закуривают сигареты; мужчины, число которых увеличилось из-за пришедших с опозданием, начинают собираться отдельно от них в углу. Один из них читает журнал «Студио». Адам закуривает трубку и, отойдя назад, с отвращением смотрит на свой рисунок.

Крупный план — рисунок Адама. Он очень неплох. В сущности, гораздо лучше всех остальных; один будет лучше в конце недели, но пока что он представляет собой измерения и геометрические фигуры. Автор его не имеет понятия, что натурщица отдыхает, — занят вычислением в уголке листа средней части ее тела.

Адам выходит к лестнице, на которой стоят женщины из нижней студии и едят принесенные в пакетах булочки. Возвращается обратно в студию.

Девушка, которой юный мистер Молтби давал указания, подходит к нему и смотрит на его рисунок.

— Как будто сделан с похмелья.

Именно эти слова юный мистер Молтби сказал о ее рисунке.

Натурщица вновь принимает свою позу с небольшими отличиями; бумажные пакеты убраны, трубки выколочены; многообещающий студент вычисляет площадь прямоугольника.

Сцена меняется.

ПОНТ-СТРИТ, 158. ЛОНДОНСКИЙ ДОМ МИСТЕРА ЧАРЛЗА И ЛЕДИ РОЗМАРИ КВЕСТ

Открывается интерьер, в котором продюсеры наконец-то сделали попытку удовлетворить социальные ожидания Гледис и Ады. Правда, там очень мало мрамора, нет лакеев в пудреных париках и бриджах, но все же есть несомненное великолепие в высоких комнатах, мебели Луиса Сейза, и здесь есть лакей. Молодой человек из Кембриджа оценивает доход этой семьи в шесть тысяч в год, догадка обоснованная, хотя и несколько щедрая. В глубине видна коллекция лиможского фарфора леди Розмари.

Наверху в своей спальне Имогена Квест звонит по телефону.

— Ада, какое замечательное кимоно.

Мисс Филбрик входит в верхнюю студию, где Адам наконец начинает проявлять какой-то интерес к своему рисунку.

— МИСТЕР ДАУЭР, МИСС КВЕСТ ХОЧЕТ ПОГОВОРИТЬ С ВАМИ ПО ТЕЛЕФОНУ. Я сказала ей, что по правилам студентам запрещается пользоваться телефоном за исключением обеденного часа. — Мисс Филбрик и старый мистер Молтби вечно ведут жалкую игру, делая вид, будто существует какой-то свод правил, который все обязаны соблюдать. — Но она говорит, это очень важно. Будьте добры, попросите своих друзей не звонить вам в утренние часы.

Адам кладет уголь и идет за ней в контору.

Над телефонным аппаратом висит уведомление, написанное печатными буквами, выводить которые бедная мисс Филбрик научилась в вечерней школе на Саутгемптон-роу:

«В рабочие часы студентам запрещается пользоваться телефоном».

— Доброе утро, Имогена.

…Да, вполне благополучно — только очень устал.

…Имогена, не могу — прежде всего у меня нет денег.

…Нет, и ты не можешь себе позволить. Да и все равно сегодня я ужинаю с леди Р. Тогда и можешь сказать мне, верно?

…Кто живет там?

…Не этот отвратительный Бэзил Хай?

…Да, пожалуй, он такой.

…Я иногда встречался с ним в Оксфорде.

…ЛАДНО, ЕСЛИ ТЫ УВЕРЕНА, ЧТО СМОЖЕШЬ РАСПЛАТИТЬСЯ, Я ПОЙДУ С ТОБОЙ НА ОБЕД.

…ПОЧЕМУ ТУДА? ТАМ УЖАСНО ДОРОГО.

…БИФШТЕКС ПО-ТАТАРСКИ — ЭТО ЧТО?

Голос с кембриджским акцентом объясняет:

— Это сырой фарш с оливками, каперсами и прочим.

…Дорогая, ты превратишься в оборотня.

…Мне бы понравилось.

…Да, кажется, становлюсь болезненно впечатлительным.

…Эгоистка. Пожалуйста, не опаздывай — у меня есть всего сорок пять минут.

…До свиданья, Имогена.

Мисс Филбрик слышит эту часть запретного разговора.

Адам возвращается в студию и проводит несколько жирных, невпечатляющих линий.

Он стирает их, но они грязно виднеются в порах бумаги. Разрывает рисунок; старый мистер Молтби протестует; юный мистер Молтби объясняет девушке строение ступни, не поднимая взгляда.

Адам принимается задругой рисунок.

Крупным планом рисунок Адама.

— Он думает о ней. — Непогрешимая Ада!

— Эти картины были бы намного убедительнее, если б брали хороших рисовальщиков делать рисунки за героя, тебе не кажется?

Браво, культурная буржуазия!

ДВЕНАДЦАТЬ ЧАСОВ

Повторение того же, что было в одиннадцать.

Многообещающий студент вычисляет соотношение двух кубов. Девушка, которая изучала строение ступни, подходит к нему и смотрит через его плечо; он сильно вздрагивает и сбивается со счета.

Адам берет шляпу, трость и выходит. Адам в автобусе.

Адам разглядывает Пуссена в Национальной галерее.

Крупным планом Адам, разглядывающий Пуссена.

— Он думает о ней.

Часы церкви Святого Мартина В Полях бьют час. Адам выходит из Национальной галереи.

ДЕСЯТЬ МИНУТ ВТОРОГО. ОБЕДЕННЫЙ ЗАЛ РЕСТОРАНА «DE LA TOUR DE FORCE»

Входит Адам, осматривается, но Имогена, как он и ожидал, еще не появилась. Садится за столик, накрытый на двоих, и ждет.

Хотя «Tour de Force» находится не в Сохо, публика там наполовину многонациональная, наполовину театральная, что Ада именует одним словом «богемцы». Столики расположены далеко друг от друга, вина превосходные, хотя и очень дорогие.

Адам заказывает шерри и ждет, поглядывая то на дверь, в которую войдет Имогена, то на известного адвоката по политическим делам, который за соседним столиком старается развлечь скучающего, изысканно-красивого молодого человека восемнадцати лет.

БЕЗ ЧЕТВЕРТИ ДВА

Входит Имогена.

Люди за другими столиками говорят:

— Смотрите, вот Имогена Квест. Не могу понять, что люди находят в ней, а вы?

Или же:

— Интересно, кто это. Привлекательная, правда?

— Дорогой, я очень опоздала. Извини. Я провела совершенно ужасное утро — ходила по магазинам с леди Р.

Она садится за столик.

— Тебе не нужно спешить обратно в школу, правда? Дело в том, что я больше с тобой не увижусь. Случилось самое ужасное… Закажи обед, Адам. Я очень проголодалась. Хочу съесть бифштекс по-татарски, пить ничего не буду.

Адам заказывает обед.

— ЛЕДИ Р. ГОВОРИТ — Я ОЧЕНЬ ЧАСТО С ТОБОЙ ВИЖУСЬ. УЖАСНО, ПРАВДА?

Гледис наконец довольна. Ясно, о чем фильм: любви молодых противятся богатые родители.

Имогена отмахивается от тележки с закусками.

— У нас была жуткая сцена. Мать вошла в мою комнату, пока я еще лежала в постели, и стала выпытывать все о вчерашнем вечере. Очевидно, слышала, как я вошла. Адам, я не могу передать, какие ужасные вещи она о тебе говорила. Дорогой, до чего странный обед — ты заказал все, что я терпеть не могу.

Адам пьет бульон.

— ВОТ ПОЧЕМУ ОНА ОТПРАВИЛА МЕНЯ ДНЕМ ЗА ПОКУПКАМИ. И леди Р. собирается серьезно поговорить с тобой сегодня вечером. Отправит Мэри и Эндрю, чтобы остаться наедине с тобой. Адам, неужели думаешь, что я буду все это есть? И ты не заказал себе ничего выпить.

Адам ест омлет. Имогена крошит хлеб и говорит ему:

— Но, мой дорогой, ты не должен ничего говорить против Бэзила, потому что я его просто обожаю, и у него очень красивая, очень вульгарная мать — ты прямо-таки полюбишь ее.

Подвозят бифштекс по-татарски и готовят на их глазах.

Крупный план: блюдо кровавого фарша; руки кладут туда неумеренное количество специй.

— Знаешь, Адам, кажется, я все-таки не хочу этого бифштекса. Он мне очень напоминает о Генри.

ПОЛОВИНА ТРЕТЬЕГО

Адам закончил обед.

— ТАК ЧТО ВИДИШЬ, ДОРОГОЙ, МЫ БОЛЬШЕ НИКОГДА, НИКОГДА, НИКОГДА НЕ ВСТРЕТИМСЯ — Я ИМЕЮ В ВИДУ, ПОДОБАЮЩИМ ОБРАЗОМ. Я говорю прямо-таки как леди Эр.

Имогена протягивает руку через стол и касается ладони Адама.

Крупный план: рука Адама, на мизинце кольцо с печаткой, на внутренней стороне большого пальца мазок краски. Рука Имогены — очень белая, с маникюром — движется по экрану и касается ее.

Гледис слегка всхлипывает.

— ТЫ НЕ ОЧЕНЬ ПРОТИВ-ПРАВДА, АДАМ?

Адам против — и очень. Он съел достаточно, чтобы стать совершенно сентиментальным.

Ресторан «De la Tour de Force» почти пуст. Адвокат по политическим делам ушел своим грешным путем; официанты стоят в беспокойстве.

Имогена оплачивает счет, они поднимаются, собираясь уходить.

— Адам, ты должен поехать на Юстонский вокзал проводить меня. Мы не можем расстаться так навсегда, правда? Ходжес встретит меня там с багажом.

Они садятся в такси.

Имогена берет Адама за руку, и они сидят так молча несколько минут.

Потом Адам наклоняется к ней, и они целуются.

Крупный план: Имогена и Адам целуются. В глазу у Адама слеза (находящая быстрый отклик у Ады и Гледис, они неудержимо всхлипывают).

Губы Имогены чуть приоткрыты.

— Как у «Венеры» Брондзино.

— ИМОГЕНА, ТЫ НИКОГДА ПО-НАСТОЯЩЕМУ НЕ ЛЮБИЛА МЕНЯ, ТАК ВЕДЬ? ИНАЧЕ НЕ УЕЗЖАЛА БЫ ТАК…

— РАЗВЕ Я НЕ ДАЛА ДОКАЗАТЕЛЬСТВА? Адам, дорогой, почему ты всегда задаешь такие нелепые вопросы? Разве не видишь, как все это невозможно? У нас всего минут пять езды до вокзала.

Они целуются снова.

Адам произносит:

— Чертова леди Эр.

Они приехали на вокзал.

Ходжес ждет их. Она позаботилась о багаже, о билетах, даже купила журналы; делать больше нечего.

Адам стоит рядом с Имогеной, ждет отправления поезда; она глядит в еженедельную газету.

— Взгляни на эту фотографию Сибил. Странная, правда? Интересно, где сделан снимок.

Поезд вот-вот тронется. Имогена входит в вагон и протягивает руку.

— До свиданья, дорогой. Ты придешь на танцы у матери в июне, правда? Я буду чувствовать себя несчастной, если не появишься. Может быть, встретимся еще до того. До свиданья.

Поезд отходит от станции.

Крупный план: Имогена в вагоне разглядывает странную фотографию Сибил.

Адам на платформе смотрит вслед поезду.

Затемнение.

— Ну, Ада, что скажешь об этом?

— Замечательно.

— Странно, что они никак не могут заставить героев и героинь разговаривать как леди и джентльмены — особенно в минуты волнения.

ЧЕТВЕРТЬ ЧАСА СПУСТЯ

Адам все еще на вокзале, бесцельно глядит на книжный киоск. На экране перед ним возникают разные виды.

Школа Молтби. Топящаяся антрацитом печь, натурщица, влюбчивая студентка («обольстительница») , студент-математик, собственный рисунок.

Ужин дома. Его отец, его мать, Парсонс, его сестра с глупым прыщавым лицом и тупой завистью ко всему, что Имогена делала, говорила и носила.

Ужин на Понт-стрит, рядом с леди Розмари.

Ужин в одиночестве в каком-то очень дешевом ресторанчике в Сохо. И в конце каждого вида одиночество и мысль об Имогене.

Крупный план: отчаяние Адама постепенно переходит в решимость.

Адам едет на автобусе к Ганноверским воротам.

Идет к своему дому.

Парсонс открывает дверь. Миссис Дауэр нет дома; мисс Джейн нет дома; нет, Адам не хочет чаю.

Комната Адама. Можно сказать, очаровательная: на верхнем этаже; за окнами деревья; в полнолуние слышно животных из зоопарка. Адам входит и запирает дверь.

Гледис уже догадывается.

— Ада, самоубийство.

— Да, но она появится вовремя, чтобы остановить его. Вот увидишь.

— Не будь так уверена. Странная это картина.

Адам подходит к письменному столу и достает из ящика для бумаг маленький синий флакончик.

— Что я тебе говорила? Яд.

— С какой легкостью люди в фильмах находят средства для самоубийства…

Адам ставит флакончик, достает лист бумаги, пишет.

— Последнее послание ей. Дает ей время прийти и спасти его. Вот увидишь.

«AVE IMPERA TRIXIMMORTALIS, MORITURUS ТЕ SALUTANT». [2]Радуйся, бессмертная императрица, идущий на смерть приветствует тебя (лат.).

Изящно написано.

Адам складывает лист, кладет в конверт, надписывает адрес.

Потом в неуверенности медлит.

Появляется видение.

Дверь комнаты Адама. Переодетая к ужину миссис Дауэр подходит к двери и стучит; стучит раз за разом и в испуге зовет мужа. Профессор Дауэр дергает дверь, потом трясет. Появляются Парсонс и Джейн. Спустя некоторое время дверь подается. Пока мистер Дауэр сражается с ней, волнение миссис Дауэр усиливается. Джейн тщетно пытается ее успокоить. Наконец все врываются в комнату. Сцена неописуемой вульгарности со слезами, истерикой, телефоном, полицией.

Крупный план: Адам выражает отвращение.

Другое видение.

Деревушка туземцев в Африке на кромке джунглей; из одной низкой тростниковой хижины выползает человек, голый и смертельно больной, позади него причитают жены. Ползет в джунгли, чтобы умереть в одиночестве.

— Господи, Гледис. Наставление.

Еще одно видение.

Рим времен Петрония.[3]Петроний Гай (?—66 н. э.) — римский писатель, автор романа «Сатирикон». Молодой патриций полулежит среди своих гостей. Продюсеры не пожалели усилий, чтобы создать атмосферу изысканной роскоши. Мраморные стены зала ярко освещены кострами сжигаемых христиан. Справа и слева мальчики-рабы несут жареных павлинов. В центре зала девушка-рабыня танцует перед кугуаром. Несколько гостей выходят в вомиториум. За павлинами следуют нерожденные поросята, тушенные в меду и начиненные трюфелями и соловьиными языками. Кугуар, охваченный внезапной страстью, бросается на девушку, валит на пол и придавливает лапой. Из-под когтей выступают капли крови. Она лежит на мраморе, глаза ее устремлены на хозяина в жуткой мольбе, но он играет с одним из рабов-мальчиков и не замечает ее. Еще несколько гостей выходят в вомиториум. Кугуар пожирает девушку. Наконец, когда пиршество в разгаре, вносят чашу из зеленого мрамора. Туда наливают исходящую паром ароматизированную воду. Хозяин опускает в нее руку, и негритянка, сидевшая на протяжении всего пира у его ложа на корточках, словно ангел смерти, выхватывает из набедренной повязки нож и глубоко вонзает ему в запястье. Вода в зеленом мраморе становится красной. Гости поднимаются и уходят; хозяин со сдержанной любезностью, хотя и не вставая с ложа, прощается с ними. Мальчики-рабы теснятся в углах, соприкасаясь голыми плечами. Движимая диким желанием, негритянка внезапно начинает целовать и кусать мертвеющую руку. Он вялым жестом прогоняет ее. Костры мучеников догорают, в конце концов в огромном зале остается лишь слабое мерцание. Запах стряпни выходит на террасу и исчезает в ночном воздухе. Кугуара можно обнаружить только по звуку — он вылизывает в темноте лапы.

Адам закуривает трубку и беспокойно постукивает уголком конверта о письменный стол. Положив флакончик в карман и отперев дверь, он подходит к книжным полкам и оглядывает их. Книжные полки Адама — это прямо-таки замечательная библиотека для человека его возраста и средств. Большинство книг представляет собой раритеты, многие искусно переплетены; есть также древние книги немалой ценности, которые время от времени дарил ему отец.

Адам складывает на пол самые лучшие.

КНИЖНЫЙ МАГАЗИН МИСТЕРА МАКАССОРА

Книжный магазин мистера Макассора напоминает личную библиотеку престарелого неметодичного ученого. Книги повсюду: на стенных полках, на полу, на мебели, — словно он их выложил, потом его отвлекли и он тут же забыл о них. Первые издания, ранние иллюстрированные книги спрятаны среди проповедей и календарей высшего общества, и серьезному авантюристу их не найти. Мистер Макассор старательно прячет свои сокровища.

Пожилой человек рассматривает груду пыльных томов, а мистер Макассор жадно склоняется над столом, поглощенный трактатом по алхимии. Авантюрист внезапно распрямляет спину; его поиски вознаграждены, и он выходит на свет с потрепанным, однако несомненно подлинным экземпляром первого издания «Гидротафии». Спрашивает мистера Макассора о цене. Мистер Макассор поправляет очки, стряхивает с жилета крошки нюхательного табака, подходит к двери с книгой и разглядывает ее так, словно видит впервые.

— А, да, замечательное произведение. Да-да, превосходный стиль. — И любовно листает страницы. — «Последние пристанища мертвых» — какая прекрасная фраза. — Смотрит на переплет, вытирает его рукавом. — Надо же, я совершенно забыл, что у меня есть этот экземпляр. Раньше он принадлежал Хоресу Уолполу,[4]Хорес Уолпол (1717–1797) — английский писатель, автор первого в английской литературе готического романа «Замок Отранто». только какой-то негодник украл экслибрис. Правда, это был лишь оксфордский — геральдический. Ну что ж, сэр, поскольку вы нашли эту книгу, думаю, вы вправе приобрести ее. Цена ей пять гиней. Но мне очень жаль расставаться с этой книгой.

Покупатель весьма проницателен. Если б видел, как скудно описана эта книга в каталоге, то не заплатил бы за нее в нынешнем состоянии и половины этой цены, но азарт поиска и гордость находкой исказили его представление о ценности. С мистером Макассором невозможно спорить о цене как с каким-то мелким торговцем на Чаринг-Кросс-роуд. Покупатель расплачивается и торжествующе уходит. Вот так сын мистера Макассора, студент колледжа Святой Магдалины Кембриджского университета, получает возможность заполнять свою квартиру цветами и охотиться в сезон два дня в неделю.

Входит приехавший на такси Адам с книгами. Мистер Макассор предлагает ему понюшку из черепаховой табакерки.

— ПЕЧАЛЬНО, КОГДА ВЫНУЖДЕН ПРОДАВАТЬ КНИГИ, МИСТЕР ДАУЭР. Очень печально. Я помню, словно это было вчера, мистер Стивенсон пришел ко мне продать свои книги, и поверьте, мистер Дауэр, когда дошло до дела, после того как мы обо всем договорились, у него стало плохо с сердцем и он забрал их обратно. Мистер Стивенсон большой любитель книг.

Мистер Макассор поправляет очки и осматривает книги — небрежно, но, будто какой-то любитель патологии, злорадно цепляясь к каждому недостатку.

— Ну и сколько вы хотите за них?

Адам отваживается сказать:

— Семнадцать фунтов, — но мистер Макассор печально качает головой.

Через пять минут Адам выходит с десятью фунтами и садится в такси.

ПАДДИНГТОНСКИЙ ВОКЗАЛ

Адам в оксфордском поезде, курит, руки глубоко засунуты в карманы пальто.

— Он думает о ней.

ОКСФОРД

— ЗНАЕШЬ, НИКТО НЕ МОЖЕТ ОБЪЯСНИТЬ ЗНАЧЕНИЕ ЭТОГО СИМВОЛА: КНИГА И ТРОЙНАЯ КОРОНА.

На символе изображены книга, тройная корона, а также бык, шагающий по воде.[5]«Оксфорд» значит «Бычий брод». Общая перспектива Оксфорда из поезда: резервуар, газовый завод, часть тюрьмы. Идет дождь.

Вокзал; двое студентов-индусов потеряли свой багаж. Отвергнув искушение нескольких романтичных кучеров двухколесных экипажей — в том числе одного в сером котелке, — Адам садится в фордовское такси. Куин-стрит, Сарфакс, Хай-стрит, Библиотека Радклиффа в отдалении.

— Ада, смотри, собор Святого Павла.

Кинг-Эдуард-стрит. Такси останавливается, Адам вылезает.

КВАРТИРА ЛОРДА БЭЗИНГСТОКА КИНГ-ЭДУАРД-СТРИТ

Интерьер квартиры. На каминной полке фотографии матери лорда Бэзингстока и двух его друзей с той бессмысленной, беззаботной улыбкой, которую можно увидеть на последнем году учебы в Итоне и потом только на фотографиях. Несколько массивных стеклянных пресс-папье и пригласительные карточки.

На стенах большие цветные карикатуры на Бэзила Хая, которые он сам нарисовал в Итоне; гравюра начала девятнадцатого века с изображением дома лорда Бэзингстока; два незаконченных рисунка Эрнеста Вогена — похищение сабинянок; вязаное изображение двух собак и кошки.

Лорд Бэзингсток, вопреки всем ожиданиям, не пьет, не играет в карты, не натягивает сапоги для верховой езды, а пишет экзаменационную работу для научного руководителя.

У лорда Бэзингстока красивый детский почерк.

«БРЭДЛО ПРОТИВ ГОССЕТТА. ЭТО ИЗВЕСТНОЕ ПРЕЦЕДЕНТНОЕ ДЕЛО НАКОНЕЦ ЗАВЕРШИЛОСЬ РЕШЕНИЕМ, ЧТО ЗАКОН МАРШАЛЛА В АНГЛИИ НЕИЗВЕСТЕН».

Он вычеркивает «закон Маршалла», вписывает «военное право», потом сидит, печально покусывая ручку.

— Адам, как замечательно; я понятия не имел, что ты в Оксфорде.

Они какое-то время разговаривают.

— РИЧАРД, МОЖЕШЬ ПОЙТИ НА УЖИН СО МНОЙ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ? ТЫ ДОЛЖЕН. Я УСТРАИВАЮ ПРОЩАЛЬНУЮ ПЬЯНКУ.

Ричард смотрит на экзаменационную работу и печально качает головой.

— Дорогой друг, не могу никак. Мне нужно закончить работу к сегодняшнему вечеру. Меня, наверно, и так отчислят.

Адам возвращается к своему такси.

КВАРТИРА МИСТЕРА СЭЙЛА В МЕРТОН-КОЛЛЕДЖЕ

Цветы, гравюры Медичи, издания «Нонсач-пресс». Мистер Сэйл проигрывает на граммофоне для американской тетушки пластинку «Послеполуденный отдых Фавна». Он не может ужинать с Адамом.

КВАРТИРА МИСТЕРА ГЕНРИ КВЕСТА В МЕНЕЕ КРАСИВОЙ ЧАСТИ КОЛЛЕДЖА СВЯТОЙ МАГДАЛИНЫ

Обстановка, предоставляемая колледжем, мало изменилась, если не считать добавления довольно отталкивающих подушек. Там есть фотографии Имогены, леди Розмари и сына мистера Макассора, победителя в скачках с препятствиями. Мистер Генри Квест, как секретарь центра отдыха и развлечений, только что подал чай двум первокурсникам. Его лицо из-за несовершенства кинокамеры выглядит почти черным и создает патриотичную комбинацию с галстуком Буллингдонского клуба; у него светлые усики.

Адам входит и приглашает его на ужин. Генри Квест не одобряет друзей своей сестры. Адам терпеть не может брата Имогены; они безупречно вежливы друг с другом.

— ИЗВИНИ, АДАМ, СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ ЗДЕСЬ СОБРАНИЕ ЧАТЕМ-ХАУСА. А ТО БЫ Я С УДОВОЛЬСТВИЕМ. Побудь здесь, выкури сигарету. Знаешь мистера Трехирна и мистера Бикертон-Гиббса?

Адам не может задерживаться, его ждет такси.

Генри Квест извиняется за его вторжение перед господами Трехирном и Бикертон-Гиббсом.

КВАРТИРА МИСТЕРА ЭДЖЕРТОНА-ВЕРШОЙЛА В ПЕКУОТЕРЕ

Мистер Эджертон-Вершойл был на званом обеде. Адам толкает его ногой; он переворачивается и говорит:

— В шкафу есть еще одна бутылка — штопор за ней… — И что-то невнятно бормочет.

КВАРТИРА МИСТЕРА ФЕРНЕССА В СОСЕДНЕМ ПОДЪЕЗДЕ

Там пусто и темно. Мистера Фернесса отчислили.

КВАРТИРА МИСТЕРА СУИТИНА ЛЭНГА НА БОМОНТ-СТРИТ

Обставлена в бело-зеленых цветах. Акварельные рисунки мистера Лэнга Уэмбли, Ментона и Тэтча. Дорогой фарфор и множество журналов. На каминной полке цветной графин с орнаментом из Куантро и бокалы с золотой каемкой. Остатки чаепития разбросаны по всей комнате, сильно накурено.

Суитин, весь в сером, читает журнал «Татлер».

Входит Адам; шумные приветствия.

— Адам, взгляни на фотографию Сибил Андерсон. Правда, слишком смешная?

Адам уже видел ее.

Они садятся и какое-то время болтают.

— Суитин, ты должен сегодня вечером пойти со мной поужинать. Прошу тебя.

— Адам, не могу. Габриэл устраивает сегодня вечеринку в Бейллиоле.[6]Один из наиболее известных колледжей Оксфордского университета. Не хочешь пойти туда. О, конечно, нет, ты его не знаешь, так ведь? Он появился в прошлом семестре. Отличный парень и очень богатый. Сперва я даю кое-кому обед в «Короне». Я бы пригласил тебя с нами, только, честно говоря, не думаю, что тебе эти люди понравятся. Жаль. А как насчет завтра? Приходи на ужин в «Тейме».

Адам качает головой:

— Боюсь, меня здесь не будет, — и выходит.

ЧАС СПУСТЯ

Адам, по-прежнему один, идет по Хай-стрит. Дождь прекратился, мокрая дорога блестит в свете фонарей. Он сжимает в кармане флакончик с ядом.

Снова появляется видение африканской деревушки и причитающих жен.

ЧАСЫ НА ЦЕРКВИ СВЯТОЙ МАРИИ БЬЮТ СЕМЬ

Внезапно Адама осеняет мысль, и он ускоряет шаг.

КВАРТИРА МИСТЕРА ЭРНЕСТА ВОГЕНА

Она находится в передней части четырехугольного здания одного из некрасивых и не особенно знаменитых колледжей между туалетами и часовней. Шторы опушены до середины окна, поэтому днем квартира погружена в полумрак словно в преисподней, а ночью свет в ней открывает картину непревзойденного загула. Суитин сказал однажды, что квартира Эрнеста днем представляет собой столп облачный, а ночью — столп огненный. Картин на стенах нет, если не считать незаконченного рисунка с изображением требующего рому Вельзевула; рисунок повешен в прошлом семестре, уголки его начали загибаться, его обливали спиртным, к нему прислонялись плечами, и он стал обретать почти ту же патину, что и стены. Надписи и наброски, начиная с почти вдохновенных карикатур и кончая бессмысленной или непристойной пачкотней, характеризуют различные стадии опьянения Эрнеста.

«Кто такой Бах? Я даже не слышал об этом человеке. Э. В.», — неровно выведено на двери спальни красным мелом; над хорошим изображением добросердечного Бэзингстока написано по-латыни «UT EXULTAT IN COITU ELEPHAS, SIC RICARDUS».[7]Ричард буйствует при соитии, как слон (лат.).

Над камином видна большая композиция с изображением появления на свет королевы Виктории. На столе разбитые бутылки, грязные стаканы и неправленые корректурные гранки; на углу каминной полки стоит красивый графин с обычной пробкой вместо разбитой стеклянной. Эрнест сидит в сломанном плетеном кресле, исправляя оперение дротиков с неожиданным умением. Это невысокий коренастый человек с блестящими маленькими глазами и красивой формы лбом. Его твидовый костюм, в пятнах от выпивки и краски, некогда хорошо сшитый, до сих пор сохраняет какую-то безупречность. В тех редких случаях, когда он появлялся на лекциях, студентки зачастую влюблялись в него.

— Большевик.

Ошибка простительная, но все же ошибка. До исключения за неуплату членских взносов Эрнест был видным членом партии консерваторов.

Адам входит через ворота в колледж Эрнеста и видит группу молодых людей, безучастно уставившихся на доску объявлений. Когда Адам проходит мимо, они поворачиваются и хмуро смотрят на него.

— Еще один друг Вогена.

Они провожают его взглядами до квартиры Эрнеста.

Тот слегка удивлен появлением Адама, поскольку никогда не выказывал к нему теплой привязанности. Тем не менее наливает виски.

ПОЛЧАСА СПУСТЯ

Дождь начинается снова. В колледже скоро подадут ужин, и на крыльце бедные молодые люди в мантиях, безучастно глядящие на доску объявлений. Там и сям бросающиеся в глаза брюки гольф говорят о щедрости Фонда Родса. Адам с Эрнестом проходят через толпу молодых людей, и те недовольно ворчат, словно крестьяне при появлении черного мага.

— ДАУЭР, БЕСПОЛЕЗНО ИДТИ СО МНОЙ В КАКОЙ-ТО КЛУБ, МЕНЯ НИ В ОДИН НЕ ПРИНЯЛИ.

— Наверно, так и должно быть — даже в Оксфорде.

ЧАС СПУСТЯ. В «КОРОНЕ»

Адам с Эрнестом заканчивают ужин; у обоих заметны признаки опьянения.

Обеденный зал в «Короне» мало напоминает эпикурейскую мечту Адама. Стены неумело расписаны видами Оксфорда, официанты гремят грязными тарелками. Компания Суитина только что ушла, и в зале стало значительно тише. Три женщины, до сих пор игравшие в углу отрывки из музыкальных произведений Гилберта и Салливена, закончили работу и сели ужинать. Студент последнего курса, с величественным видом подписавший счет, спорит с администратором. За столиком рядом с Адамовым трое молодых людей с обернутыми вокруг шеи мантиями заказали кофе и сливочные пирожные и в ожидании заказа принялись обсуждать выборы в студенческом союзе.

Адам заказывает еще двойные порции виски.

Эрнест требует послать бутылку джина компании за соседним столиком. Бутылка возмущенно отвергнута, вскоре молодые люди поднимаются и уходят.

Адам заказывает еще двойные порции виски.

Эрнест начинает рисовать на скатерти портрет Адама.

Он называет портрет «Le vin triste»,[8]Вино печали (фр.). и действительно на протяжении ужина Адам становится все печальнее, а его друг все веселее. Он пьет и заказывает еще с какой-то скучной машинальностью.

Наконец они встают, сильно пошатываясь, и уходят.

Теперь фильм становится серией фрагментарных сцен, вкрапленных в сотни футов неразберихи.

— Ада, картина опять становится странной. Как думаешь, так и должно быть?

Пивная в трущобах. Адам разваливается на канапе и платит за бесчисленные кружки пива для целой армии оборванцев. Эрнест погружен в оживленный спор о контроле за рождаемостью с нищим, которого только что победил в «дротики».

Другая пивная. Эрнест, осаждаемый двумя сводниками, громко заявляет о ненормальности своих вкусов. Адам находит в кармане бутылку джина и пытается отдать ее какому-то человеку; жена этого человека вмешивается: в конце концов бутылка падает на пол и разбивается.

Адам с Эрнестом в такси; ездят от колледжа к колледжу, но их нигде не впускают. Затемнение.

ВЕЧЕРИНКА ГАБРИЭЛА в Бейллиоле проходит очень успешно. Там пристойная компания, почти все ее члены трезвые. Есть бутылки шампанского, графины с виски и бренди, но большинство гостей Габриэла предпочитают танцы. Остальные сидят, разговаривают. Квартира большая, хорошо обставленная, вид у нее живописный, приятный. Несколько человек в маскарадных костюмах — королева Виктория, лесбиянка, два генерала Гордона. Актер из театра музыкальной комедии, приехавший к Габриэлу на выходные, стоит у граммофона и разглядывает пластинки; как бывает с почетными гостями, ему ужасно скучно.

Генри Квест, удрав с собрания Чатем-Хауса, разговаривает о дипломатических назначениях, пьет виски и неодобрительно всех разглядывает. Лорд Бэзингсток разговаривает с ним, но его мысли по-прежнему заняты Конституцией Австралии. Суитин старается развлечь почетного гостя. Мистер Эджертон-Вершойл сидит очень бледный и жалуется на холод.

Входит мистер Сэйл из Мертон-колледжа.

— ГАБРИЭЛ, СМОТРИ, КОГО Я ВСТРЕТИЛ НА ПЛОЩАДИ. МОЖНО ВОЙТИ С НИМ?

Втягивает Адама; тот стоит с разбитой бутылкой джина в руке и тупо озирает комнату.

Кто-то наливает ему бокал шампанского.

Вечеринка продолжается.

Из-за окна доносится громкий крик «Адам», и внезапно врывается Эрнест, совершенно пьяный, весь в грязи, с растрепанными волосами, остекленевшими глазами, налитыми кровью шеей и лицом. Он садится к кресло; кто-то дает ему выпить. Он механически берет стакан, выливает содержимое на ковер и продолжает смотреть прямо перед собой.

— АДАМ, ЭТОТ НЕСНОСНЫЙ ЧЕЛОВЕК ТВОЙ ДРУГ? РАДИ БОГА, УВЕДИ ЕГО. ГАБРИЭЛ ВЫЙДЕТ ИЗ СЕБЯ.

— ГЕНРИ, ЭТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ ЧЕЛОВЕК. ПРОСТО ТЫ ЕГО НЕ ЗНАЕШЬ. ИДИ ПОГОВОРИ С НИМ.

И к величайшему недовольству Генри, его подводят к Эрнесту и представляют ему. Эрнест сперва как будто не слышит, потом медленно поднимает взгляд и смотрит в глаза Генри, с усилием сосредоточившись.

— КВЕСТ? РОДСТВЕННИК ЖЕНЩИНЫ АДАМА?

Назревает сцена. Актер считает, что она необходима для того, чтобы покончить с меланхолией вечера. Генри исполнен негодования и презрения.

— ИМОГЕНА КВЕСТ МОЯ СЕСТРА, ЕСЛИ ЭТО ИМЕЕШЬ В ВИДУ. КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, И ЧТО ИМЕЕШЬ В ВИДУ, ГОВОРЯ ТАК О НЕЙ?

Габриэл беспомощно суетится в глубине. Ричард Бэзингсток добродушно вмешивается:

— Оставь, Генри, неужели не видишь, что этот отвратительный человек совершенно пьян?

Суитин просит Адама увести Эрнеста. Все приходят в крайнее волнение.

Но Эрнест по-своему успокаивает всех.

— ЗНАЕТЕ, КАЖЕТСЯ, МЕНЯ ВЫРВЕТ.

И беспрепятственно выходит с безупречным достоинством на площадь. Из граммофона начинает звучать песенка «Все любят мою девушку». Затемнение.

ТАНЦЫ ОКСФОРДСКОЙ АССОЦИАЦИИ ЛИБЕРАЛОВ В РАТУШЕ

Билеты продаются у двери по одному шиллингу шесть пенсов.

Наверху стол, уставленный кувшинами лимонада и блюдами кекса с изюмом. В главном зале играет оркестр, молодые либералы танцуют. У двери сидит официантка из «Короны», обмахиваясь носовым платком.

Эрнест с широкой улыбкой обходит зал, предлагая сидящим парам кекс. Кто-то хихикает и берет; кто-то с надменным видом отказывается.

Адам, прислонившись к косяку, наблюдает за ним.

Крупный план: у Адама на лице то же выражение безысходной горечи, что и вечером в такси.

LE VIN TRISTE

Эрнест приглашает официантку из «Короны» на танец. Зрелище некрасивое; все еще высокомерный и пьяный, он сталкивается с несколькими парами, оступается и чуть не падает, но его поддерживает партнерша. Одна из членов совета в вечернем платье просит Адама увести его.

Широкие каменные ступени.

У ратуши стоят несколько машин. Эрнест влезает в первую — старенький «форд» — и заводит мотор. Адам пытается остановить его. К ним бежит полицейский. Скрежет шестерен, и машина трогается.

Полицейский дует в свисток.

На полпути к Сент-Олдейтсу машина врезается в бровку, въезжает на тротуар и разбивает витрину магазина. Жители Сент-Олдейтса стекаются со всех сторон; во всех окнах появляются головы; собираются полицейские. Толпа расступается, давая дорогу носилкам.

Адам поворачивается и бесцельно идет к Карфексу.

Часы на церкви Святой Марии бьют двенадцать.

Снова идет дождь.

Адам в одиночестве.

ПОЛЧАСА СПУСТЯ. СПАЛЬНЯ В ОТЕЛЕ

Полностью одетый Адам лежит ничком на кровати. Переворачивается и садится. Снова видение туземной деревушки; дикаря, доползшего почти до кромки джунглей. Потная от последних усилий спина блестит в лучах вечернего солнца. Он поднимается на ноги и быстрыми, нетвердыми шагами достигает первых кустов; вскоре скрывается из виду.

Адам поднимается у изножья кровати и подходит к туалетному столику; подается вперед и долго смотрит на себя в зеркало.

Подходит к окну и смотрит на дождь.

Наконец достает из кармана голубой флакончик, откупоривает его, нюхает, потом, не раздумывая, выпивает содержимое. Кривится от его горечи и с минуту стоит в неуверенности. Потом, движимый каким-то странным инстинктом, выключает свет и свертывается калачиком под одеялом.

У основания низкого баньяна недвижно лежит дикарь. На плечо ему садится большая муха; две хищные птицы сидят над ним на ветке в ожидании. Тропическое солнце начинает закатываться, и в кратких сумерках животные выходят на отвратительные поиски добычи. Вскоре совершенно темнеет.

Из темноты ярко выступает фотография его величества короля в военно-морском мундире.

БОЖЕ, ХРАНИ КОРОЛЯ!

Кинотеатр быстро пустеет.

Молодой человек из Кембриджа идет выпить кружку пльзеньского у Оденино.

Ада и Гледис проходят между рядами служителей в униформе. Примерно пятнадцатый раз за вечер Гледис говорит:

— По-моему, эта картина дурацкая. Странно, что Имогена не появилась снова.

Снаружи большая толпа, всем нужно ехать в Эрл-Корт. Ада и Гледис мужественно сражаются и занимают места на втором этаже автобуса.

— Чего толкаешься? Смотри, куда прешься.

Приехав домой, они наверняка станут пить перед сном какао — возможно, с хлебом и селедочным маслом. В общем, вечер им принес разочарование. И все же, как говорит Ада, кинокартины нужно принимать и хорошие, и плохие.

На другой неделе они, возможно, будут смотреть что-нибудь смешное.

Ларри Семона или Бестера Китона — кто знает?


Читать далее

РАВНОВЕСИЕ. Рассказ о добрых старых временах широких брюк и джемперов с воротником-стойкой. © Перевод. Д. Вознякевич, 2011
Вступление 09.04.13
Обстоятельства 09.04.13
Заключение 09.04.13
Продолжение 09.04.13
ДВОРЯНСКОЕ ГНЕЗДО. © Перевод. В. Вебер, 2011 09.04.13
ХОЗЯИН «КРЕМЛЯ». © Перевод. В. Вебер, 2011 09.04.13
ЛЮБОВЬ ВТРОЕМ. © Перевод. Д. Вознякевич, 2011 09.04.13
ИЗБЫТОК ТЕРПИМОСТИ. © Перевод. Д. Вознякевич, 2011 09.04.13
ВЫЛАЗКА В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ. © Перевод. В. Муравьев, 2011 09.04.13
СЛУЧАЙ В АЗАНИИ. © Перевод. Ю. Здоровов, 2011 09.04.13
БЕЛЛА ФЛИС ЗАДАЕТ ВЕЧЕРИНКУ. © Перевод. Д. Вознякевич, 2011 09.04.13
МОРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. (Письма дочки богатых родителей). © Перевод. М. Лорие, 2011 09.04.13
ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЛЮБИЛ ДИККЕНСА. © Перевод. Ю. Здоровов, 2011 09.04.13
НЕ В СВОЕЙ ТАРЕЛКЕ. © Перевод. Д. Вознякевич, 2011 09.04.13
ПО СПЕЦИАЛЬНОЙ ПРОСЬБЕ. © Перевод. Ю. Здоровов, 2011 09.04.13
СТАРАЯ ИСТОРИЯ. © Перевод. Ю. Здоровов, 2011 09.04.13
НА СТРАЖЕ. © Перевод. В. Муравьев, 2011 09.04.13
КОРОТЕНЬКИЙ ОТПУСК МИСТЕРА ЛАВДЭЯ. © Перевод. М. Лорие, 2011 09.04.13
ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ. © Перевод. М. Лорие, 2011 09.04.13
ДОМ АНГЛИЧАНИНА. © Перевод. Р. Облонская, 2011 09.04.13
ПАССАЖИР-ЕДИНОМЫШЛЕННИК. © Перевод. Н. Рейн, 2011 09.04.13
«РАБОТА ПРЕРВАНА»: ДВЕ ГЛАВЫ ИЗ НЕОКОНЧЕННОГО РОМАНА. © Перевод. Н. Рейн, 2011
Глава 1. Отчий дом 09.04.13
Глава 2. Люси Симмондс 09.04.13
Постскриптум 09.04.13
ШКОЛЬНЫЕ ДНИ ЧАРЛЗА РАЙДЕРА. © Перевод. Н. Рейн, 2011 09.04.13
СОВРЕМЕННАЯ ЕВРОПА СКОТТ-КИНГА. © Перевод. В. Мисюченко, 2011 09.04.13
ТАКТИЧЕСКИЕ ЗАНЯТИЯ. © Перевод. Р. Облонская, 2011 09.04.13
СОСТРАДАНИЕ. © Перевод. В. Мисюченко, 2011 09.04.13
ЛЮБОВЬ СРЕДИ РУИН. Романтическая повесть о недалеком будущем. © Перевод. В. Мисюченко, 2011 09.04.13
БЭЗИЛ СИЛ ОПЯТЬ НА КОНЕ, или ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОВЕСЫ. © Перевод. Р. Облонская, 2011 09.04.13
Обстоятельства

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть