Онлайн чтение книги Самый тёмный вечер в году The Darkest Evening of the Year
Глава 6

Эми Редуинг жила в скромном бунгало, тогда как Лотти Августин – в соседнем двухэтажном доме, где были пустые комнаты для Джанет и ее детей. Когда Эми припарковалась на подъездной дорожке, окна горели теплым светом.

Бывшая медсестра вышла из дома, чтобы поприветствовать гостей и помочь занести вещи.

Стройная, в джинсах и в мужской желто-синей клетчатой рубашке, надетой навыпуск, с забранными в конский хвост седыми волосами, загорелым, морщинистым лицом, Лотти выглядела и как девочка-подросток, и как пенсионерка. В юности она, возможно, отличалась мудростью пожилой женщины, теперь же, в старости, сохранила юную душу.

Оставив собаку в багажном отделении внедорожника, Эми несла на руках Терезу. Девочка проснулась, когда они поднимались на крыльцо.

Но ее лиловые глаза, казалось, продолжали видеть сны.

Коснувшись медальона, который Эми носила на шее, Тереза прошептала: «Ветер».

Лотти шла первой, с двумя чемоданами, за ней следовала Джанет, в одной руке несла чемодан, второй вела Джимми.

Едва все вошли на кухню, Тереза, все еще на руках у Эми и держась за медальон, произнесла еще одно слово: «Колокольчики».

Эми остановилась, словно отброшенная в прошлое. На мгновение кухня поблекла у нее перед глазами, став видением далекого будущего.

Глаза ребенка широко раскрылись, будто превратились в порталы, через которые человек мог перенестись в другой мир.

– Что ты сказала? – спросила Эми девочку, хотя отлично расслышала ее слова.

«Ветер. Колокольчики ».

Девочка не моргала, не моргала, потом моргнула… и заткнула рот большим пальцем правой руки.

Поблекшая кухня набрала цвет, и Эми усадила Терезу на стул.

На столе стояла тарелка с домашней выпечкой. Пирожные с изюмом, шоколадом, ореховым маслом.

На плите дожидалась кастрюлька с молоком. Лотти Августин принялась варить горячий шоколад.

Стук фаянсовых кружек, их доставали с полки буфета, шуршание пакета из фольги, где хранился какао-порошок, бульканье молока, помешиваемого деревянной лопаткой, мягкое постукивание деревянной лопатки о стенку кастрюли…

Звуки эти доносились до Эми издалека, она вроде бы покинула кухню, перенеслась куда-то еще, и когда услышала свое имя, поняла, что Лотти произнесла его не в первый раз.

– Ой, извини. Что ты сказала?

– Почему бы тебе и Джанет не отнести чемоданы наверх, пока я покормлю детей? Дорогу ты знаешь.

– Хорошо. Конечно.

Наверху две спальни для гостей соединялись ванной. В одной стояли две кровати, подходящие для детей.

– Оставив открытыми обе двери в ванную, вы услышите, если кто-то из детей вас позовет.

Во второй спальне, с одной кроватью, Джанет села на подлокотник кресла. Измотанная, сбитая с толку, будто отшагала сотню миль под действием наложенного на нее заклинания, и теперь не понимала, где находится и как сюда попала.

– Что теперь?

– Полиции понадобится как минимум день, чтобы определиться с обвинением. Потом Карлу придется договариваться о том, чтобы его выпустили под залог.

– Узнав ваш адрес, он приедет сюда, чтобы найти меня.

– К тому времени вас здесь не будет.

– А где я буду?

– У «Золотого сердца» сто шестьдесят добровольцев. У некоторых собаки живут, пока мы не находим для них дом.

– Дом?

– Прежде чем определить спасенную собаку на постоянное проживание, нужно убедиться, что она здорова и ей сделаны все необходимые прививки.

– Однажды, когда его не было дома, я отвела Никки к ветеринару, и ей сделали все прививки. Он пришел в ярость, увидев проставленную в счете сумму.

– Приемные родители оценивают собаку, пишут отчет о степени ее подготовки: приучена ли она делать свои дела вне дома, реакция на прогулки на поводке.

– Никки приучена. Она – милая девочка.

– Если у собаки нет серьезных поведенческих проблем, мы находим ей постоянное пристанище. У некоторых из наших добровольцев достаточно места не только для транзитных собак. Кто-нибудь из них приютит вас и детей на несколько недель, пока вы не встанете на ноги.

– Почему они это сделают?

– Большинство тех, кто спасает золотистых ретриверов, особые люди. Вы увидите.

На коленях Джанет шевельнулись руки.

– Какой кошмар.

– Если бы вы остались с ним, было бы хуже.

– Будь я одна, наверное, осталась бы. Но не с детьми. Хватит. Мне… стыдно за то, что я позволяла ему так с ними обращаться.

– Стыдиться следовало, если бы вы остались. Теперь – нет. Конечно, если вы не позволите ему уговорить вас вернуться.

– Такому не бывать.

– Рада это слышать. Идти можно только вперед. Но не назад.

Джанет кивнула. Может, поняла. Скорее – нет.

Для многих людей свободная воля – право на борьбу, но не с тяготами жизни или несправедливостью, а с тем, что для них будет только лучше.

– С синяком уже ничего не поделаешь, – сказала Эми, – но есть смысл приложить лед к разбитой губе.

Джанет поднялась с подлокотника, направилась к двери спальни.

– Хорошо. На мне все заживает быстро. Мне иначе нельзя.

Эми положила руку на плечо женщины, задержала ее.

– Ваша дочь, она аутистка?

– Один врач так говорил. Другие не соглашаются.

– И что говорят другие?

– Кто что. Различные недостатки развития с длинными названиями и без надежды на улучшение.

– Ее лечили?

– Пока ничего не помогло. Но Риза… она и вундеркинд. Если хоть раз услышит песню, может спеть ее или сыграть мелодию… на детской флейте, которую я ей купила.

– Раньше она пела на кельтском?

– В доме? Да.

– Она знает язык?

– Нет. Но Мейв Галлахер, наша соседка, обожает кельтскую музыку, заводит ее постоянно. Иногда она сидит с Ризой.

– То есть, однажды услышав песню, Тереза может идеально воспроизвести ее даже на языке, которого не знает?

– Иной раз это так странно. Высокий нежный голос, поющий на иностранном языке.

Эми убрала руку с плеча женщины.

– Она когда-нибудь…

– Что?

– Делала нечто такое, что казалось вам необычным?

Джанет нахмурилась.

– Например?

Чтобы объяснить, Эми пришлось бы открывать дверь за дверью, ведущие в глубины души, в те места, посещать которые ей совершенно не хотелось.

– Не знаю. Не могу сказать ничего определенного.

– Несмотря на все ее проблемы, Риза – хорошая девочка.

– Я в этом уверена. И очаровательная. У нее такие красивые глаза.