Онлайн чтение книги Евангелие от Локи The Gospel of Loki
Урок шестой. Конь и ловушка

И уже на следующий день с восходом солнца работа закипела. Сначала наш строитель втаскивал в гору из каменоломни уже имевшиеся каменные глыбы и обтесывал их; затем занялся вырубкой новых. Его конь Свадильфари оказался необычайно силен, и к концу первого месяца строитель с его помощью втащил наверх достаточно каменных блоков, чтобы начать складывать стены.

Этот замечательный конь помогал хозяину втаскивать каменные блоки даже на растущую крепостную стену. Строитель воспроизвел в камне все деревянные чертоги Асгарда один за другим – и каждый из новых дворцов обрел мощные гранитные стены с округлыми арками и массивными дверными и оконными перемычками; в граните было так много вкраплений слюды, что на солнце он отливал ярким стальным блеском. Внутренние дворики были выложены каменной плиткой, стены украшали башенки, над пропастью повисли красивые парапеты и лесенки. Работа продвигалась с фантастической скоростью, и боги смотрели на это сначала с изумлением, а затем и с ужасом – особенно когда зима стала подходить к концу. Даже я слегка нервничал, видя, как быстро растут стены Асгарда; большинство строителей переоценивают свои возможности и соответственно называют меньшие сроки, чем те, что требуются для завершения работы; но в данном случае казалось, что полгода – срок, возможно, даже слишком щедрый.

Но затянувшаяся зима была на нашей стороне, вдруг начались мощные снегопады. Однако проклятый строитель и его конь все продолжали втаскивать наверх каменные блоки. Ни метели, ни жгучий мороз на них, похоже, не действовали; слишком поздно мы начали подозревать, что и строитель, и его конь далеко не так просты, как нам показалось.

Дни пролетали с головокружительной быстротой. На поле Идавёлль начал таять снег. У Идунн в саду расцвели подснежники. С тошнотворной регулярностью стали петь птицы. А стены Асгарда с каждым днем становились все выше, и крепость выглядела все более впечатляюще.

Весна неотвратимо приближалась, и боги принялись дружно и абсолютно несправедливо обвинять меня в том, что работа продвигается чересчур быстро. Особенно злилась, естественно, Фрейя; в каждом разговоре со своими друзьями она не упускала возможности подчеркнуть, что такое могло случиться только потому, что асы поверили демону, а демонам, как известно, доверять нельзя. Мало того, она не раз высказывала предположение, что я, должно быть, пребываю в сговоре с этим строителем и мы вместе с ним стремимся осуществить свой предательский план в угоду Сурту, который только и думает о том, чтобы вернуть себе огонь Солнца и Луны и погрузить во мрак все Девять миров.

Бальдр был, как всегда, на высоте: больше всего его волновала тема морали; он заявил, что боги должны дать Локи шанс, и спросил, глядя на меня, точно обиженный щенок, не испытываю ли я личной ответственности за происходящее.

Остальные были куда менее деликатны и всячески тыкали меня носом в мои просчеты. Правда, прямого насилия ни один из них применить не решился – Один ясно дал понять, как он к этому отнесется; тем не менее, все недовольно фыркали и плевали в мою сторону, стоило мне пройти мимо, и даже сам Старик посматривал на меня негодующе, когда его подданные стали открыто говорить о том, что он завел себе сомнительного кровного братца, и судачить о тех причинах, по которым он ввел меня «в семью». А порой в одиноком голубом глазу Одина мелькал даже огонек расчетливости.

Но и я уже не был так наивен, как прежде. Я прекрасно понимал, что Старику нужно поддержать свой авторитет. К чему строить вокруг Асгарда неприступную стену, если внутри крепости зреет мятеж? Хеймдалль был настроен особенно воинственно (к тому же он меня с самого начала возненавидел), и мне было ясно: стоит Старику проявить слабость, и Золоченый тут же подсуетится и займет его трон – молния и три раза мигнуть не успеет.

– Тебе придется обозначить свою позицию, – сказал я Одину, когда стал приближаться крайний срок. – Созови собрание. Выступи. Призови их к порядку. Тебе необходимо восстановить дисциплину. Если ты сейчас дашь слабину, то власти тебе больше не видать.

Надо отдать ему справедливость: он сразу понял, к чему я клоню. Из чего я заключил, что и его самого, скорее всего, одолевали те же неспокойные мысли. Впрочем, мои-то мысли были куда спокойней, ибо у меня уже созрел план, но пока что я держал его в тайне, желая достигнуть максимального драматического эффекта. О, я готовился устроить поистине убийственный спектакль!

За день до наступления лета Старик созвал всех на совет. Внешняя стена крепости к этому времени была практически закончена – не достроены были только гигантские ворота, но массивная арка из серого необработанного камня была уже возведена. Еще одна поездка в каменоломни, и этого будет вполне достаточно, чтобы завершить работу, после чего строитель будет иметь полное право требовать обещанного вознаграждения.

Итак, в тот вечер боги и богини собрались в чертогах Одина. Никто так и не захотел сесть рядом со мной (за исключением Бальдра, сочувствие которого было мне столь же неприятно, как и недоверие остальных), и я чувствовал себя несколько уязвленным из-за того, что асы так быстро утратили веру в мои способности.

Не стану зря бахвалиться, но знаете, ребята, если когда-нибудь у меня не найдется никакого плана, пусть погаснут подземные огни и весь Хель замерзнет! И все же действовать нужно было осторожно. Прежде всего, я должен был вернуть Старику его авторитет среди богов. Я прекрасно понимал, что всегда буду в их стане аутсайдером, но, пока Один на моей стороне, я в безопасности. Так что я знал, с чего надо начинать.

Собрание состоялось в новых чертогах Одина, и каждому хотелось высказаться от души. Старик позволил богам прежде выпустить пар, а сам помалкивал, наблюдая за ними своим зрячим глазом. Атмосфера быстро накалялась, а уж когда Тор стиснул свои волосатые кулачищи и злобно зарычал, мои ненадежные новые «друзья» как по команде уставились на меня, горя жаждой мести.

– Такого никогда бы не произошло, – упрекнул Одина Фрейр, – если бы ты не слушал советов Локи.

Один ничего не ответил; он даже бровью не пошевелил и продолжал безмолвно восседать на высоком троне.

– Мы-то решили, что у него и впрямь есть какой-то план, – продолжал Фрейр, – а он проиграл и Солнце, и Луну, и Фрейю! – И он, повернувшись ко мне, выхватил свой волшебный меч. – Ну, а теперь что ты нам споешь, предатель? Говори: что делать с этим строителем?

– По-моему, надо ему все-таки кровь пустить! – заявил Тор, делая шаг в мою сторону.

Один сурово на него глянул:

– Руки прочь. Никакого насилия в рядах моего народа.

– Вот как? Ну а мой народ, ваны, подобных обещаний никогда не давал! – возмутился Фрейр.

– Чистая правда, мы ничего такого не обещали! – поддержала брата Фрейя. – Я за предложение Тора.

– Я тоже, – сказал Тюр.

Услышав это, я невольно попятился, чувствуя, что атмосфера накалена до предела и вот-вот последует взрыв. По спине поползли противные мурашки, на висках и на шее выступил пот и потек за шиворот холодными ручейками.

– Да ладно вам, ребята, – миролюбиво сказал я, – мы же все вместе обсуждали условия сделки, и вы с ними согласились, верно? Условия строителя были приняты всеми , и теперь…

– Но именно ты разрешил ему использовать во время работы коня, – заметил Один.

Я удивленно на него посмотрел. Наш Генерал высился рядом со мной, суровый и непреклонный, как Мировой ясень. Рука его в латной перчатке тяжко легла на мое плечо и крепко его сжала. Я сразу вспомнил, до чего на самом деле Старик силен, и взмолился:

– Ну что ты в самом деле! Я же ни в чем не виноват!

Фрейя, глядя на меня злобными и холодными, как у падальщика, глазами, прошипела:

– Я хочу видеть, как он страдает! И слышать, как он визжит от боли! А потом я сделаю себе ожерелье из его зубов, которое стану надевать по особо торжественным случаям…

Рука Одина еще сильнее стиснула мое плечо; теперь мне было уже по-настоящему больно. Я заскулил. Собственно, я сам же и создал эту ситуацию, но страх все-таки понемногу заползал в мою душу.

– Клянусь, у меня есть план! – отчаянно завопил я.

– Да уж, лучше тебе что-нибудь поскорей придумать, пока мы тебя живьем не изжарили! – пообещал Тор.

Рука в латной перчатке так впилась в мою плоть, что я охнул и упал на колени.

– Пожалуйста! Дайте мне шанс! – молил я.

Рука Одина снова судорожно стиснула мое плечо, потом он, к моему огромному облегчению, несколько ослабил хватку и прогремел:

– Хорошо, мы дадим тебе еще одну возможность все исправить. Так что ты уж постарайся. Но учти: если и на этот раз твой план не сработает, клянусь, что ты будешь подвергнут всем смертным мукам, какие только возможны в Девяти мирах!

Я молча кивнул с пересохшим ртом. Я верил каждому его слову. Нет, Один все-таки был поистине великолепным актером!

Затем, с трудом поднявшись на ноги и потирая ноющее плечо, я с легким, но вполне справедливым упреком сказал:

– Я же говорил, что у меня есть план! Обещаю, что к завтрашнему вечеру сделка будет расторгнута; нам ничего не придется платить. И мы при этом не нарушим своих обещаний, и честь наша ничуть не пострадает.

Боги только посмотрели на меня, цинично усмехаясь. Все – за исключением Идунн Целительницы, которая вообще была не от мира сего и доверяла всем, даже мне. С сочувствием и, пожалуй, еще более призывно, чем всегда, смотрела на меня только Сигюн, горничная Фрейи. Остальные что-то злобно бормотали себе под нос и бросали испепеляющие взгляды. Даже Бальдр отвернулся.

Фрейя прямо-таки облила меня презрением. Хеймдалль страшно оскалил свои золотые зубы. А Тор прошипел, когда я проходил мимо:

– Ну что ж, до завтра, юный демон. А завтра я наконец-то смогу дать тебе хорошего пинка под зад!

Я послал ему воздушный поцелуй и вышел. Я знал, что опасность мне не грозит. В тот день, когда этот строитель-ковбой возьмет с собой Локи на прогулку верхом, случится невероятное: над Радужным мостом стаями полетят свиньи, и Лорд Сурт прибудет в Асгард к чаю с коробочкой пирожных в обличье прекрасной дамы, одетой в бальное платье из тафты, и запоет романсы восхитительным меццо-сопрано под аккомпанемент нашего Браги.

Честно признаюсь на тот случай, если у вас, ребята, имеются какие-то сомнения: да, все это действительно мне по силам!

На следующий день я, встав на заре, поспешил сделать из Асгарда ноги. Во всяком случае, так решили все те, кто сомневался в наличии у меня действенного плана. Между тем строитель со своим конем уже двинулись по равнине в сторону каменоломен. Поле Идавёлль еще кое-где было покрыто пятнами грязного, не успевшего растаять снега, но повсюду уже прорастала трава, а в воздухе отчетливо пахло весной. Звенели голоса птиц, распускались первые цветочки, сновали и суетились какие-то мелкие пушистые зверьки, и в глазах у вороного жеребца Свадильфари вновь вспыхнул тот огонь, которого всю зиму и заметно не было.

Над ним сиял в солнечных лучах Асгард; в его гранитных стенах поблескивали вкрапления слюды. Крепость выглядела поистине великолепно: сверкающие крыши, башенки, галереи, сады, залитые солнцем балконы. Ни один из его двадцати четырех чертогов[37]Количество богов Асгарда (асов и ванов) в скандинавской мифологии каждый раз называется разное. Некоторые из сыновей Тора – например, Магни и Моди, – вообще не упоминаются. Список богинь тоже сперва включает четырнадцать «асинь», но потом в него добавляются Соль и Мани, а также некоторые другие богини и даже валькирии – воинственные девы, подчиненные Одину и участвующие в распределении побед и смертей в битвах. Валькирии же уносят павших героев в Вальхаллу. не был похож на другие (и заметьте: у меня по-прежнему своего дома не было!), и каждый отражал потребности и вкусы того или иного бога или богини. Самый большой дворец был, разумеется, у Одина; он возвышался в туманной дымке над всеми остальными; а в парадном зале высился его трон, полускрытый скрещеньем радуг и, на мой взгляд, весьма напоминавший воронье гнездо. Оставались незавершенными лишь массивные крепостные ворота. Каменщик должен был вырубить еще максимум три дюжины каменных блоков и втащить их наверх – если честно, думал я, для него это задача на одно утро. Ничего удивительного, что он выглядел таким веселым и насвистывал сквозь зубы, вытаскивая инструмент.

Но как только он приготовился вырубать последние каменные блоки, его черный жеребец вдруг поднял голову и заржал, увидев на противоположном краю каменоломни кобылу, причем очень хорошенькую – с длинной гривой, гладкими округлыми боками и призывно горящими глазами.

Кобыла тоненько заржала в ответ, и Свадильфари, стряхнув с себя упряжь и не обращая ни малейшего внимания на сердитые окрики хозяина, сломя голову бросился к этой красотке, и они галопом помчались куда-то через все поле.

Строитель был в ярости, но поделать ничего не мог. Он целый день гонялся за своим жеребцом от одной купы деревьев до другой, но ни одного каменного блока так и не вырубил. А Свадильфари и хорошенькая кобыла тем временем неспешно праздновали наступление весны. Плюнув на все, строитель попытался закончить ворота с помощью неиспользованных обломков гранита, но они плохо подходили для этой цели, и у него ничего не вышло.

Жеребец не вернулся и к ночи. Строитель, вне себя от бешенства, точно ураган влетел в чертоги Одина и потребовал аудиенции.

– Ты что, за дурака меня держишь? – орал он, стоя перед троном Всеотца. – Это ведь ты послал кобылу, чтобы она соблазнила моего жеребца! Ты пытался предательски нарушить условия нашей сделки!

Один холодно на него глянул и покачал головой.

– Нет. Ничего этого я не делал. А вот ты не сумел закончить строительство вовремя. И тем самым аннулировал сделку. Спиши это на непредвиденные расходы или недостаток опыта, и расстанемся дружески.

Строитель огляделся – боги и богини молча смотрели на него со своих сверкающих тронов – и, прищурив темные глаза, пробормотал:

– Кого-то здесь явно не хватает… А где тот рыжеволосый крысенок с лживыми глазами?

Один пожал плечами.

– Локи? Понятия не имею.

– Бегает с моим конем, вот он где! – выкрикнул строитель, сжимая кулаки. – Я так и знал, что это не простая кобыла! Это было ясно по цветам ее ауры! Вы обманули меня, двуличные ублюдки! Огарки проклятые! Сукины дети!

И он, открыв всем свое истинное обличье, бросился на Одина. «Строителем» оказался представитель одного из враждебных нам диких горных племен, огромный, тяжеловесный и смертельно опасный великан. Но и наш Тор не дремал; ему удалось мгновенно одолеть противника; одним-единственным ударом могучего кулака Громовержец раскроил великану череп. Удар был такой силы, что содрогнулся весь Асгард, однако новые каменные стены были прочны и устояли – не зря строитель это нам обещал. Мы наконец-то обрели настоящую цитадель – причем, если не считать недостроенных ворот, по сходной цене.

Что же касается Вашего Покорного Слуги, то в Асгард я вернулся еще не скоро. И привел с собой жеребенка – весьма необычного, о восьми ногах и прелестного земляничного оттенка.

Проходя по Радужному мосту, я послал Хеймдаллю воздушный поцелуй.

Страж богов, мрачно на меня глядя, заявил:

– До чего же все-таки ты отвратителен! Неужели и эту тварь ты породил[38]Намек на троих «внебрачных» детей Локи: повелительницу Царства мертвых – Хель, змея Ёрмунганда и волка-оборотня Фенрира.?

Я одарил его самой очаровательной своей улыбкой и сообщил:

– Я всего лишь прихватил с собой одного на племя. Кстати сказать, вскоре ты убедишься, что остальные с куда большей радостью отнесутся к моему возвращению. А что касается нашего Генерала… – и я ласково потрепал жеребенка по шее, – то Слейпнир – так зовут моего маленького восьминогого дружка – будет ему очень даже полезен. Он унаследовал волшебную силу своего отца-жеребца, а заодно и мою, и это позволит ему легко пересекать любое пространство на земле и на море, странствовать по всем мирам одновременно – ведь у него целых восемь ног! – и одним прыжком пересекать небосвод, быстрей, чем это делают Солнце или Луна.

– Ловкий ты, сволочь! – проворчал Хеймдалль.

Я только усмехнулся. И, взяв Слейпнира под уздцы, двинулся по мосту Биврёст домой, в Асгард.