Онлайн чтение книги Волшебник зеленых холмов The Green Magician
5

Наутро Гарольд Ши, Бельфеба и Пит Бродский пустились в путь по Центральной долине Ирландии. Ехали не спеша, большей частью шагом, но практически без остановок: семейство Ши на лошадях, а Бродский на муле, на спину которого детектив взгромоздился явно без всякого воодушевления. Еще одного мула он вел за собой в поводу – тот был нагружен провизией и всевозможным походным скарбом, который всучил им Кухулин. Обмундирование путешественников пополнилось парой вполне приличных палашей, что методично похлопывали Ши и Бродского по ляжкам, и аккуратным кинжальчиком, который Бельфеба пристроила за поясом. Когда она затребовала привычный лук, принесли ей на выбор только какие-то жалкие кривые палки, натянуть которые можно было от силы до груди. Дальнобойность этого, с позволения сказать, оружия ограничивалась лишь полусотней ярдов, так что все предложенные образцы пришлось отвергнуть.

Весь первый день одолевали пологий, но бесконечно длинный подъем к плоскогорью Монагхан. Несколько миль путники следовали причудливым изгибам Эрна, но в конце концов нашли брод и, прошлепав по мелководью на другой берег, углубились в заболоченные равнины западного Кавана. Иногда под копытами намечалась более-менее твердая тропа, но большей частью приходилось не без труда пробираться сквозь заросшие густой травой торфяники, следуя пусть и многословным, но крайне невнятным указаниям встречных крестьян. Когда они огибали по самому краю очередную из небольших рощиц, изредка попадавшихся на пути, прямо перед ними вскочил и умчался прочь олень, а одно время сбоку от них некоторое время трусил волк с высунутым языком, пока окончательно не решил, что тут ему ничего не светит.

Когда стало смеркаться, позади осталась по меньшей мере половина пути. Бродский, который весь день пребывал далеко не в лучшем расположении духа, под влиянием превосходной бивачной стряпни Бельфебы малость ожил и объявил, что древней Ирландии он уже насмотрелся и вполне созрел вернуться домой.

– Одного не просеку, – сказал он, – почему бы тебе попросту не закинуть нас обратно тем же макаром, каким мы здесь очутились?

– Потому что у меня для этого не хватает квалификации – по крайней мере пока, – терпеливо растолковал Ши. – Ты же сам видел, как колдовал Катбад: начал заклинать на каком-то архаическом языке, а закончил нормальными понятными словами. Суть я уловил, но старинного языка-то я не знаю! Придется учить – если только раньше мы не найдем еще кого-нибудь, кто сумеет закинуть нас обратно. Я уже и так и сяк прикидывал, пока совсем голову не сломал. Как ты сам говорил, надо действовать быстро. Что ты, интересно, собираешься рассказывать своим коллегам, когда мы вернемся? Они ведь тебя наверняка ищут.

– А-а, плюнь слюной! – отмахнулся Бродский. – С ними я как-нибудь и сам разберусь. В нашей фараонской системе только и трепа, какая реальная страна эта самая Ирландия и какие там чудеса расчудесные. Короче, можно любой лапши навешать – все прокатит.

– Хочу домой, – тихонько произнесла Бельфеба куда-то в пространство.

– Знаю, детка, – отозвался Ши. – Я тоже. Если б я только знал как!

Наутро, когда солнце поднялось над горизонтом, чуть правей от намеченного маршрута обнаружились горы, среди которых особняком выделялась самая высокая, со скругленной верхушкой. Продвигались путешественники теперь медленней, чем днем ранее, – прежде всего по той причине, что для продолжительных поездок верхом нужна привычка, которой никто из всей троицы обрести еще не успел. Ближе к вечеру они натянули поводья возле какой-то крестьянской лачуги, которая на вид была малость почище прочих, и Бродский с лихвой отплатил ее хозяину за пищу и кров, до ночи потчуя того баснями о быте, нравах и верованиях кельтских племен. Как ни крути, этот псевдоирландец в очередной раз подтвердил свою репутацию весьма полезного спутника.

На следующий день они проснулись под шум дождя, и хотя крестьянин уверял их, что до Круахана не больше двух часов езды, в тумане и под надоедливой моросью компания, как видно, дала крюка. Только далеко за полдень они обогнули по берегу озеро Лох-Кей и оказались на просторах Маг-Аи, Равнины Плодородия. Плащи, которыми их снабдил Кухулин, были из хорошей тонкой шерсти, но к тому времени, как в слегка очистившемся воздухе впереди проглянуло скопление крупных и мелких строений, все трое промокли до нитки и угрюмо молчали.

Домов было примерно столько же, как в более-менее заметном придорожном городке в их собственном мире, а окружал их обычный для здешних мест частокол с широкими воротами – вне всякого сомнения, перед путниками лежал искомый Круахан, столица Коннахта.

Едва они направились к воротам по обсаженной деревьями и кустами аллее, как из зарослей вдруг выскочил какой-то мальчуган лет тринадцати, в накидке и килте, с миниатюрным копьем в руке, выкликая:

– Стойте! Кто вы такие и куда путь держите?

При виде игрушечного копьеца трудно было не рассмеяться, но Ши предпочел сдержать улыбку. На полном серьезе представившись, он в свою очередь поинтересовался:

– А ты кто таков будешь, юный сэр?

– Я Гойштан мак Идха, из юношеского войска круаханского, и лучше вам не вставать у меня на пути!

– Мы прибыли из дальних краев, чтоб повидать короля с королевой и друида Оллгойта, – терпеливо объяснил Ши.

Отвернувшись, мальчуган махнул копьем в сторону вздымающегося над частоколом строения – очень похожего на то, что они уже видели в Муртемне, только куда как более богато отделанного, – после чего гордо возглавил шествие.

У ворот торчали двое волосатых нечесаных воинов, но копья их были прислонены к частоколу, а сами они настолько увлеклись игрой в чет-нечет, подсчитывая костяшки на пальцах, что, судя по всему, даже не заметили проникшую в город процессию. Погода понемногу разгуливалась, и городок за частоколом на глазах оживал. Народ спешил по своим делам, но почти каждый встречный в изумлении останавливался и еще долго провожал взглядом Бродского, который наотрез отказался расстаться с коричневыми костюмными брюками и одет был явно не подобающе случаю.

Большое здание было выстроено из толстенных дубовых бревен и вместо обычной для здешних мест соломы крыто деревянной дранкой. Ши с интересом разглядывал окна с настоящими стеклами – хоть и это были всего лишь крошечные ромбики с пол-ладони размером, слишком неровные и волнистые, чтобы сквозь них можно было что-нибудь разглядеть.

У входа обнаружился привратник, борода которого крайне нуждалась в услугах парикмахера. Был он вдобавок и малость кривоват на правый бок. Ши слез с коня и направился к нему со словами:

– Я Мак-Ши, путник из далеких краев за землями фоморскими, с супругой своею и телохранителем. Дозволено ли нам будет предстать пред светлы очи их королевских величеств и друида их великого Оллгойта?

Привратник долго и с интересом разглядывал компанию, после чего ухмыльнулся.

– Мыслится мне, – ответил он наконец, – что ты, твоя честь, угодишь королеве видом своим – равно как и дама твоя угодит королю. Но ваш телохранитель страхолюдный никому угодить не в силах, а поелику впечатлительны они и ранимы, да и день ныне судный, как бы голова его с плеч не слетела, если примкнуть вздумает он к приличному обществу! Вы-то заходите, а он пущай тут остается да за скакунами вашими приглядывает.

Ши тревожно обернулся. Вскипевший было Бродский на сей раз без дополнительных напоминаний взял себя в руки и с деревянной, ничего не выражающей, типично полицейской физиономией уже помогал Бельфебе слезть с лошади.

Сразу за дверями дворца далеко в обе стороны раскинулась главная зала с обычными для здешних краев мечами и копьями, развешанными на обычных местах, и обычной, как гардеробная вешалка, коллекцией голов – правда не столь обширной, как у Кухулина. Посреди залы, в окружении челяди и вооруженных воинов, которые выдерживали почтительную дистанцию, возвышался дубовый помост, украшенный бронзовыми и серебряными полосками. На нем стояли два больших резных кресла, в которых восседали – именно восседали, а не просто сидели – знаменитые правители Коннахта.

Медб, несмотря на то что ей уже явно перевалило за сорок, была все еще редкостно красива: длинное, бледное, чистое лицо, светло-голубые глаза и соломенные волосы, спадающие на грудь длинными тяжелыми косами. Для блондинки, не пользующейся косметикой, у нее были удивительно красные губы. Король Айлиль оказался несколько менее впечатляющей фигурой, нежели его царственная супруга, – на несколько дюймов пониже ростом, толстый, с брюшком и клочковатой бороденкой цвета соли с перцем. Его крошечные, близко поставленные глазки так и бегали по сторонам. Да и вообще король постоянно ерзал и, как видно, не знал, куда девать руки. Холерик, сразу определил Ши – существуй в этом пространственно-временном континууме сигареты, наверняка бы смолил сейчас одну за другой.

Некий молодой человек в синем килте и расшитой золотом тунике, поверх которой висел короткий меч с серебряной рукоятью, – судя по всему, исполнявший здесь роль распорядителя, задачей которого было строго следить, чтобы никто не протолкался к королевской чете без очереди, – сразу заметил путешественников и устремился к ним.

– Ищете вы аудиенции высокой или же явились, дабы попросту поглазеть на величайшего короля ирландского? – поинтересовался он, взглядом знатока сразу оценивая фигуру Бельфебы.

Ши представился, добавив:

– Прибыли мы, дабы засвидетельствовать свое почтение королю с королевой, уважаемый... э-э...

– Майн мак Айлиль, Майн мо Эперт, – подсказал молодой человек.

Очевидно, это был один из многочисленных сыновей Айлиля и Медб, которых тут всех нарекали одним и тем же именем. Распорядитель продолжал стоять у них на пути, не двигаясь с места.

– Можно нам с ними потолковать? – спросил Ши.

Майн мо Эперт откинул голову назад, аристократически задрав нос.

– Чужеземцами будучи, верно, не ведаете вы обычая коннахтского, что требует прежде одарить человека, что препроводит вас пред монаршьи очи. Но готов простить я невежество ваше!

При этом он обворожительно улыбнулся.

Ши бросил взгляд на Бельфебу, которая смятенно глянула на него в ответ. Никаким имуществом, кроме того, что было на них, они на тот момент не располагали.

– Но нам очень нужно с ними переговорить! – с нажимом сказал он. – Может статься, это даже более в их интересах, чем в наших.

Майн мо Эперт опять снисходительно улыбнулся.

– Как насчет классного меча? – в полном отчаянии предложил Ши, хватаясь за свой палаш.

– У меня уже есть, и получше, – отрезал Майн мо Эперт, демонстрируя просителю собственный клинок. – Вот, скажем, камень драгоценный или же...

– А нельзя нам тогда повидать хотя бы Оллгойта-друида?

– Закон таков, что лишь тот повидать его вправе, кого сама королева к нему отошлет!

У Ши возникло острое желание немедля вытащить палаш и отхватить вымогателю башку, но такое поведение даже здесь вряд ли сочли бы особо учтивым. Внезапно сбоку от него подала голос Бельфеба:

– Драгоценных камней нету у нас, сударь, но, судя по взглядам твоим, все же есть кое-что, чего желал бы ты более любых драгоценностей! Убеждена я, что согласно обычаям вашим, супруг мой с радостью уступит меня тебе на ночь нынешнюю.

Ши аж поперхнулся, но тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Гейс, который она тут подцепила, хоть вещь и достаточно неприятная, опять мог сослужить им добрую службу, и до следующего утра его явно снимать не стоило.

Улыбочка Майна мо Эперта превратилась в откровенную ухмылку, отчего Ши еще больше захотелось дать ему в рожу, но тот уже хлопнул в ладоши и принялся энергично прокладывать дорогу в толпе. Ши едва успел шепнуть: «Классная работа, малыш!» – как распорядитель, бесцеремонно спихнув со скамьи двух каких-то просителей, усадил супругов в самом первом ряду, прямо перед королевской четой. В этот момент два вооруженных копьями типа приволокли какого-то раба. Согласно показаниям свидетелей, обвинялся он в краже свиного окорока.

Медб поглядела на Айлиля, который поразмыслил и предложил:

– Кхе-гм! Поелику плут сей с голоду помирал, мыслится мне, что милосердие проявить нам следует – давай отрубим руку ему попросту да отпустим на все четыре стороны!

– Не будь ослом! – прошипела Медб в ответ. – Ничего себе! Это чтоб Коннахта обитатель, земли героев, столь туп оказался, дабы с голоду помирать? Повесить его али сжечь – таков был бы приговор мой, будь я на твоем месте!

– Ладно, дорогуша, как скажешь, – миролюбиво согласился Айлиль. – Повесить так повесить.

Следующими вперед выступили две какие-то компании, злобно поглядывающие друг на друга. Майн мо Эперт принялся было растолковывать суть конфликта, но не успел он добраться и до середины, как Медб отмахнулась:

– Ведомо мне дело сие, и разбирательство его долгим быть обещает! Прежде чем заслушаем мы его, с большей охотою узнала бы я, что привело к нам пару красавцев чужеземных, кою ты сюда препроводил.

Майн мо Эперт с готовностью ответствовал:

– Пара сия прибыла с острова далекого, Америкой именуемого. Это Мак-Ши и супруга его, Бельфеба. Желают они почтение свое высказать.

– Дозволь им слово молвить, – распорядилась Медб.

Ши подумал, не требуется ли в подобной ситуации пасть ниц или хотя бы отвесить поклон, но поскольку никто из присутствующих до сих пор не выказывал стремления поступить подобным образом, попросту выступил вперед и обратился к Медб:

– Королева, настолько ты знаменита, что даже в далекой Америке про тебя слышали, так что мы не сумели побороть желания увидеть тебя воочию. Также хотелось бы мне повидать и друида твоего прославленного, Оллгойта, ибо моя жена страдает от крайне неприятного гейса, а мне говорили, что он великий специалист по их снятию. Помимо того, есть у меня важная весть для тебя и твоего короля, но высказать ее крайне желательно с глазу на глаз.

Медб, опершись рукой о подбородок, внимательно оглядела его с головы до ног.

– Красавец, – молвила она наконец, – ясно и жуку, но нету опыта у тебя людям головы дурить. Вышивка на одеждах твоих – работы ульстерской, так что выкладывай немедля, что это за весть и откуда она исходит!

– Весть как раз не оттуда, – поспешно отозвался Ши, – хотя сам я действительно не так давно побывал в Ульстере – а если еще точней, то в Муртемне у Кухулина. А суть же ее в том, что твои планы, направленные против него, чреваты неисчислимыми бедствиями.

Пальцы короля Айлиля прекратили свое безостановочное шевеление, а челюсть отвалилась. Брови Медб вытянулись в струнку.

– Кто поведал тебе о планах короля коннахтского? – взвизгнула она.

«Аккуратней, – подумал Ши по себя, – ты ступаешь по тонкому льду». Вслух же он безмятежно ответил:

– А-а, да особо никто, просто я в некотором роде волшебник, вот при помощи волшебства и узнал.

Обстановка, судя по всему, малость разрядилась.

– Волшебство, – задумчиво произнесла Медб. – Красавец, истину глаголил ты насчет того, что весть сию с глазу на глаз поведать надобно. Продолжение позднее мы выслушаем. Разделишь ты с нами трапезу вечернюю – а заодно и с Оллгойтом повидаешься. А покуда же сын наш, Майн Мингор, в покои гостевые тебя проводит.

Она повелительно взмахнула рукой, и Майн Мингор, сошедший, как видно, с того же конвейера, что и Майн мо Эперт и отличающийся от него разве что более свежим годом выпуска, выступил из толпы и поманил их к себе.

– «Красавец»! – тихонько хихикнула Бель-феба уже в дверях.

– Послушай... – начал было Ши.

– Именно этим только и занята я! – заверила его Бельфеба. – И ежели верно я расслышала, то весть твою с глазу на глаз поведать надлежит. Не одной только мне гейс защитный ноне понадобится!

Дождь перестал, и закатное солнце выбрасывало из-за низких туч последние золотые и малиновые лучи. Лошади были привязаны к кольцам, приделанным прямо к стене дворца. Пит поджидал спутников со скукой на лице и откровенно позевывал. Стоило Ши на секундочку отвернуться, чтобы отыскать взглядом энергичного Майна Мингора, как он чуть было не стукнулся лбом о какого-то долговязого смуглого типа, который околачивался у входа явно с подобной целью.

– Выходит, и есть ты тот самый дружок Кухулина Муртемнского? – зловеще поинтересовался тип.

– Я с ним знаком, но большими друзьями нас не назовешь, – ответил Ши. – Насколько я понимаю, тебя это интересует не просто из праздного любопытства?

– Воистину не из праздного! Убил он отца моего – в доме его собственном, вот что он сделал! И мыслится мне, самое время приспело, дабы стало у него одним дружком меньше!

Рука типа метнулась к рукояти меча, но тут вмешался Майн Мингор:

– Ступай своею дорогой, Лугайд. Сии чужестранцы – вестники, и под защитою они королевы, матери моей, так что ежели хоть пальцем тронуть их посмеешь, и от богов, и от людей тебе не поздоровится!

– Потолкуем тогда малость погодя, дорогуша Мак-Ши! – многозначительно пообещал Лугайд, с видимой неохотой скрываясь за дверями дворца.

– Сие мне не по нраву, – встревожилась Бельфеба.

– Дорогая, – отозвался Ши, – сама знаешь, в фехтовании я собаку съел. Пусть только попробуют, чайники несчастные!