Цитаты Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена завершёнOnline
... любовь, видите ли, не столько чувство, сколько должность, в которую вступает человек, как брат Тоби вступил бы в какой-нибудь армейский корпус, - все равно, любит ли он военную службу или нет - состоя в ней - он ведет себя так, как если бы он ее любил, и пользуется каждым случаем, чтобы показать себя человеком доблестным.
- Я думал, любовь вещь радостная.
- Это (иногда), с позволения вашей милости, самая серьезная вещь на свете.
У каждой пули свое назначение.
Человек, есть существо, приверженное привычкам.
... ты можешь сбиться с пути и потерять себя.
... добряк никогда не оскорбит.
... я никак не могу вас научить делать различие между тем, что нравится, и тем, что полагается.
... что такое гнев, как не дикий зверь...
... не у всякого ребенка есть отец, способный указать ему путь.
Науки можно вызубрить, но мудрость - никогда.
Все на свете можно обратить в шутку, - и во всем есть глубокий смысл и наставление, - надо только уметь его найти.
Когда существуем мы - смерти нет, а когда есть смерть - нет нас.
... наши желания лишь наши болезни...
Покажи мне человека, который, зная, что такое жизнь, страшился бы смерти, и я покажу тебе узника, который страшился бы свободы.
... ум каждого из нас должен брать начало в собственной душе, — а не заимствоваться у других.
Самый верный способ определить цену какого-нибудь спорного положения — рассмотреть, насколько согласуются с духом христианства вытекающие из него следствия.
Блажен человек, которому не докучает множество грехов его. — Блажен человек, сердце которого не осуждает его.
Некоторые люди терпеть не могут, чтобы их обгоняли.
Лучший способ оказать уважение уму читателя — поделиться с ним по-дружески своими мыслями, предоставив некоторую работу также и его воображению.
Когда человек отдает себя во власть господствующей над ним страсти, — — или, другими словами, когда его конек закусывает удила, — прощай тогда трезвый рассудок и осмотрительность!
Великое счастье, что природа наделила человеческий ум такой же благодетельной глухотой и неподатливостью к убеждениям, какая наблюдается у старых собак — — «к выучиванию новых фокусов».
В какого мотылька мгновенно превратился бы величайший на свете философ, если бы читаемые им книги, наблюдаемые факты и собственные мысли заставляли его непрестанно менять убеждения!
Только преднамеренные обиды оскорбительны.
Смерть отворяет ворота славы и затворяет за собой ворота зависти, - она разбивает оковы заключенных и передает в другие руки работу раба.
Труд, горе, огорчения, болезни, нужда и несчастья служат приправой жизни.
Философия имеет в своем распоряжении красивые фразы для всего на свете.
Есть такие ходы мыслей, которые оставляют штрихи возле наших глаз и бровей, и у нас есть сознание этого где-то в области сердца, которое придает этим штрихам большую отчетливость, — мы их видим, читаем и понимаем без словаря.
Что такое жизнь человека — как не метание из стороны в сторону? — от горя к горю? — — завязывание одного повода к огорчению — и развязывание другого?
Как тонко мы рассуждаем по поводу ошибочно понятых фактов!
Ум надо приучить серьезно размышлять во время чтения и делать интересные выводы из прочитанного; именно в силу этой привычки Плиний Младший утверждает, что «никогда ему не случалось читать настолько плохую книгу, чтобы он не извлек из нее какой-нибудь пользы
... с выбранным злонамеренно или неосмотрительно дрянным именем дело обстоит не так, как, скажем, с репутацией человека, которая, если она замарана, может быть потом обелена — и рано или поздно, если не при жизни человека, то, по крайней мере, после его смерти, — так или иначе восстановлена в глазах света; но то пятно, — говорил он, — никогда не смывается...
... если уж нам отказано в том, чего мы себе желаем, — — никогда не надо удовлетворяться тем, что сортом похуже; — ни в коем случае; это мизерно до последней степени.
Открытая душа весельчака, — говорил он, — не таит в себе никаких опасностей, — разве только для него самого; — между тем как самая сущность строгости есть задняя мысль и, следовательно, обман; — это старая уловка, при помощи которой люди стремятся создать впечатление, будто у них больше ума и знания, чем есть на самом деле; несмотря на все свои претензии, — она все же не лучше, а зачастую хуже того определения, которое давно уже дал ей один французский остроумец, — а именно: строгость — это уловка, изобретенная для тела, чтобы скрыть изъяны ума; — это определение строгости, — говорил весьма опрометчиво Йорик, — заслуживает начертания золотыми буквами.
Когда вы побудете со мною дольше, легкое знакомство, которое мы сейчас завязываем, перейдет в короткие отношения, а последние, если кто-нибудь из нас не сделает какой-нибудь оплошности, закончатся дружбой.
... будучи твердо убежден, что каждый раз, когда мы улыбаемся, а тем более когда смеемся, — улыбка наша и смех кое-что прибавляют к недолгой нашей жизни.