XVI. ПИСЬМО И РАСПИСКА

Онлайн чтение книги Ожерелье королевы The Queen's Necklace
XVI. ПИСЬМО И РАСПИСКА

Следующий день был последним сроком платежа, назначенным самой королевой ювелирам Бёмеру и Боссанжу.

Так как в письме ее величества им предписывалось соблюдать осторожность, то ювелиры ждали, пока к ним прибудут пятьсот тысяч ливров.

А поскольку для всех торговых людей, как бы богаты они ни были, получение пятисот тысяч ливров представляет дело большой важности, то компаньоны приготовили расписку, начертанную лучшим каллиграфом их фирмы.

Но расписка оказалась лишней: никто не пришел получить ее в обмен на пятьсот тысяч ливров.

Ночь прошла весьма тревожно для ювелиров, не перестававших ожидать какого-нибудь посланца; но надежды почти не было. У королевы, впрочем, бывали разные необыкновенные прихоти; ей приходилось соблюдать тайну, и посланный мог приехать после полуночи.

Утренняя заря развеяла несбыточные ожидания Бёмера и Боссанжа. Боссанж решил отправиться в Версаль; компаньон уже ждал его в глубине кареты.

Бёмер попросил провести его к королеве. Ему отвечали, что если у него нет приглашения на аудиенцию, то он не может быть допущен.

Удивившись и встревожившись, он стал настаивать, и так как он знал, с кем имеет дело, и ловко умел вручить кому следует в передних какой-нибудь бракованный камешек, то ему оказали содействие и поместили его на пути королевы с прогулки по Трианону.

Действительно, Мария Антуанетта, еще полная трепета после того свидания с Шарни, где она сделалась возлюбленной, не став любовницей, — Мария Антуанетта, говорим мы, возвращалась к себе, сияющая, с полным радости сердцем, как вдруг заметила несколько сокрушенное, но полное почтительности лицо Бёмера.

Королева послала ему улыбку, которую он истолковал в самом благоприятном для себя смысле и осмелился просить о краткой аудиенции. Королева назначила ему явиться в два часа, то есть после ее обеда. Он пошел сообщить эту превосходную новость Боссанжу, который остался в карете: у него был флюс, и он не хотел показывать королеве столь безобразную физиономию.

— Вне всякого сомнения, — говорили они друг другу, перетолковывая каждое движение, каждое слово Марии Антуанетты, — вне всякого сомнения, в ящике у ее величества лежит сумма, которую она не могла получить вчера; она назначила прием в два часа, потому что будет тогда одна.

И они, подобно героям известной басни, уже гадали, как будут увозить полученную сумму: в банковских билетах, золотом или серебром.

Пробило два часа, ювелир был на своем посту; его ввели в будуар ее величества.

— Что такое, Бёмер, — сказала ему королева еще издали, как только увидела его, — вы хотите говорить со мной о драгоценностях? Так знайте, что вы попали в очень неудачную минуту…

Бёмер подумал, что в комнате кто-нибудь спрятан и королева боится быть услышанной. Он принял понимающий вид и стал оглядывать комнату.

— Да, ваше величество.

— Что вы ищете? — спросила с удивлением королева. — У вас есть какая-то тайна, не так ли?

Он ничего не ответил, несколько растерявшись от такой скрытности.

— Та же тайна, что и прежде, какая-нибудь драгоценность на продажу? — продолжала королева. — Что-нибудь несравненное? Да не бойтесь же: никто нас не услышит.

— В таком случае… — пробормотал Бёмер.

— Ну что же?

— В таком случае я могу сказать вашему величеству…

— Да говорите скорее, любезный Бёмер.

— Я могу сказать вашему величеству, что королева вчера забыла про нас, — сказал он, показав в благодушной улыбке желтоватые зубы.

— Забыла? О чем вы? — спросила с удивлением королева.

— Вчера… был срок…

— Срок!.. Какой срок?

— О, простите, ваше величество, если я позволяю себе… Я знаю, что это нескромно. Быть может, ваше величество не были готовы. Это было бы большим несчастьем; но в конце концов…

— Послушайте, Бёмер, — воскликнула королева, — я не понимаю ни слова из того, что вы говорите. Объяснитесь же, милейший.

— Вероятно, ваше величество изволили забыть… Это вполне естественно, среди стольких забот.

— О чем я забыла, еще раз вас спрашиваю?

— Вчера был срок первого взноса за ожерелье, — робко сказал Бёмер.

— Так вы продали ваше ожерелье? — спросила королева.

— Но… — проговорил Бёмер в изумлении глядя на нее, — мне кажется, что да.

— И те, кому вы его продали, не заплатили вам, бедный Бёмер. Тем хуже для них. Эти люди должны поступить, как я: не будучи в состоянии купить ожерелье, они должны отдать его вам, оставив в вашу пользу задаток.

— Как?.. — пролепетал ювелир, который зашатался, как неосторожный путешественник, пораженный солнечным ударом в Испании. — Что я имею честь слышать от вашего величества?

— Я говорю, бедный мой Бёмер, что если десять покупателей возвратят вам ваше ожерелье, как возвратила его я, оставляя вам двести тысяч ливров отступного, то это составит два миллиона плюс ожерелье!

— Ваше величество, — воскликнул Бёмер, обливаясь потом, — вы говорите, что отдали мне ожерелье?

— Ну да, я говорю это, — спокойно подтвердила королева. — Что с вами?

— Как! — продолжал ювелир. — Ваше величество отрицаете, что купили у меня ожерелье?

— Послушайте! Что за комедию мы разыгрываем? — сурово сказала королева. — Или этому проклятому ожерелью суждено вечно у кого-нибудь отнимать рассудок?

— Но, — продолжал Бёмер, дрожа всем телом, — мне показалось, что я услышал из уст самой королевы… будто ваше величество отдали мне назад… ваше величество именно сказали: отдали назад бриллиантовое ожерелье?

Королева смотрела на Бёмера, скрестив руки.

— К счастью, — сказала она, — у меня есть чем освежить вашу память, потому что вы человек очень забывчивый, господин Бёмер, чтобы не сказать ничего более неприятного.

Она подошла к шифоньерке, вынула бумагу, раскрыла ее, пробежала глазами и медленно протянула несчастному Бёмеру.

— Слог довольно ясен, мне кажется, — сказала она.

И села, чтобы лучше видеть ювелира, пока тот читал.

Лицо его выразило сначала полнейшую недоверчивость, а затем все больший и больший испуг.

— Ну что, — спросила королева, — вы признаете эту расписку, которая с соблюдением должной формы подтверждает, что вы взяли обратно ожерелье?.. И, если только вы не забыли, что вас зовут Бёмером…

— Но, ваше величество, — воскликнул Бёмер, задыхаясь от бешенства и ужаса, — эту расписку подписал не я!

Королева отступила назад, бросив на ювелира испепеляющий взгляд.

— Вы отрицаете! — сказала она.

— Положительно… Пусть я лишусь свободы и жизни, но я никогда не получал ожерелья, я никогда не подписывал этой расписки. Если бы тут была плаха и палач стоял передо мной, я бы повторил то же самое: нет, ваше величество, это не моя расписка.

— В таком случае, сударь, — сказала королева, слегка бледнея, — выходит, что я вас обокрала, выходит, что ваше ожерелье у меня?

Бёмер порылся в бумажнике и, вынув письмо, в свою очередь протянул его королеве.

— Я не думаю, ваше величество, — сказал он почтительно, но изменившимся от волнения голосом, — я не думаю, чтобы ваше величество, имея намерение вернуть мне ожерелье, стали писать вот это письмо с признанием долга.

— Но, — воскликнула королева, — что это за лоскуток бумаги! Я этого никогда не писала! Разве это мой почерк?

— Здесь стоит подпись, — сказал уничтоженный Бёмер.

—  «Мария Антуанетта Французская»… Вы с ума сошли! Разве я французская принцесса? Разве я не эрцгерцогиня австрийская? Ну, не нелепо ли предположить, что это писала я! Полно, Бёмер, ловушка слишком груба; ступайте и скажите это вашим подделывателям подписей.

— Моим подделывателям подписей… — пролепетал ювелир, который едва не упал в обморок, услыхав эти слова. — Ваше величество подозреваете меня, Бёмера?

— Ведь вы же подозреваете меня, Марию Антуанетту! — высокомерно сказала королева.

— Но это письмо?.. — пытался он возразить, указывая на бумагу, которую она еще держала в руках.

— А эта расписка?.. — сказала она, показывая ему бумагу, которую он оставил при себе.

Бёмер принужден был опереться о кресло: пол уходил из-под его ног. Он глубоко вбирал в себя воздух, и багровый апоплексический румянец сменил на лице его мертвенную обморочную бледность.

— Отдайте мне расписку, — сказала королева, — я ее считаю подлинной; и возьмите обратно свое письмо, подписанное «Антуанетта Французская»; любой прокурор скажет вам, чего оно стоит.

И, бросив ему письмо, она вырвала из его рук расписку, повернулась к нему спиною и прошла в соседнюю комнату, предоставив самому себе несчастного, голова которого отказывалась служить ему; забыв всякий этикет, Бёмер опустился в кресло.

Однако через несколько минут он немного пришел в себя и, все еще ошеломленный, бросился вон из апартаментов королевы, вернулся к Боссанжу и рассказал ему о случившемся в такой форме, что возбудил немалые подозрения в своем компаньоне.

Но он продолжал так внятно и упорно твердить одно и то же, что Боссанж стал рвать на себе парик, а Бёмер — собственные волосы.

Но, во-первых, нельзя оставаться в карете целый день, а во-вторых, люди, вырвав волосы на голове или парике, в конце концов добираются до черепа, в котором есть или должны быть мысли. Поэтому оба ювелира остановились на мысли объединить усилия, чтобы постараться проникнуть к королеве, хотя бы помимо ее желания, и получить от нее что-нибудь похожее на объяснение.

Итак, они в самом жалком состоянии направились к дворцу; на пути им встретился один из офицеров королевы с известием, что ее величество требует кого-нибудь из них к себе. Можно представить, как радостно и поспешно они повиновались.

Их ввели к королеве немедленно.


Читать далее

ПРЕДИСЛОВИЕ 23.06.20
Пролог
I. СТАРЫЙ ДВОРЯНИН И СТАРЫЙ ДВОРЕЦКИЙ 23.06.20
II. ЛАПЕРУЗ 23.06.20
Часть первая 23.06.20
Часть вторая 23.06.20
Часть третья
I. ДОЛЖНИК И КРЕДИТОР 23.06.20
II. ДОМАШНИЕ РАСЧЕТЫ 23.06.20
III. МАРИЯ АНТУАНЕТТА — КОРОЛЕВА, ЖАННА ДЕ ЛAMОТТ — ЖЕНЩИНА 23.06.20
IV. РАСПИСКА БЁМЕРА И ПИСЬМО КОРОЛЕВЫ 23.06.20
V. ПЛЕННИЦА 23.06.20
VI. НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ 23.06.20
VII. ДВЕ СОСЕДКИ 23.06.20
VIII. СВИДАНИЕ 23.06.20
IX. РУКА КОРОЛЕВЫ 23.06.20
X. ЖЕНЩИНА И КОРОЛЕВА 23.06.20
XI. ЖЕНЩИНА И ДЕМОН 23.06.20
XII. НОЧЬ 23.06.20
XIII. ПРОЩАНИЕ 23.06.20
XIV. РЕВНОСТЬ КАРДИНАЛА 23.06.20
XV. БЕГСТВО 23.06.20
XVI. ПИСЬМО И РАСПИСКА 23.06.20
XVII. КОРОЛЕМ НЕ МОГУ БЫТЬ, ГЕРЦОГОМ — НЕ ХОЧУ, РОГАН Я ЕСМЬ 23.06.20
XVIII. ФЕХТОВАНИЕ И ДИПЛОМАТИЯ 23.06.20
XIX. ДВОРЯНИН, КАРДИНАЛ И КОРОЛЕВА 23.06.20
XX. ОБЪЯСНЕНИЕ 23.06.20
XXI. АРЕСТ 23.06.20
XXII. ПРОТОКОЛЫ 23.06.20
XXIII. ПОСЛЕДНЕЕ ОБВИНЕНИЕ 23.06.20
XXIV. СВАТОВСТВО 23.06.20
XXV. СЕН-ДЕНИ 23.06.20
XXVI. УМЕРШЕЕ СЕРДЦЕ 23.06.20
XXVII. ГЛАВА, ГДЕ ОБЪЯСНЯЕТСЯ, ПОЧЕМУ БАРОН СТАЛ ТОЛСТЕТЬ 23.06.20
XXVIII. ОТЕЦ И НЕВЕСТА 23.06.20
XXIX. СНАЧАЛА ДРАКОН, ПОТОМ ЕХИДНА 23.06.20
XXX. КАК СЛУЧИЛОСЬ, ЧТО ГОСПОДИН ДЕ БОСИР, РАССЧИТЫВАЯ ПООХОТИТЬСЯ НА ЗАЙЦА, САМ БЫЛ ЗАТРАВЛЕН АГЕНТАМИ ГОСПОДИНА ДЕ КРОНА 23.06.20
XXXI. ГОЛУБКИ ПОСАЖЕНЫ В КЛЕТКУ 23.06.20
XXXII. БИБЛИОТЕКА КОРОЛЕВЫ 23.06.20
XXXIII. КАБИНЕТ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИЦИИ 23.06.20
XXXIV. ДОПРОСЫ 23.06.20
XXXV. ПОСЛЕДНЯЯ НАДЕЖДА ПОТЕРЯНА 23.06.20
XXXVI. КРЕСТИНЫ МАЛЕНЬКОГО БОСИРА 23.06.20
XXXVII. ПОЗОРНАЯ СКАМЬЯ 23.06.20
XXXVIII. ОБ ОДНОЙ РЕШЕТКЕ И ОДНОМ АББАТЕ 23.06.20
XXXIX. ПРИГОВОР 23.06.20
XL. КАЗНЬ 23.06.20
XLI. БРАКОСОЧЕТАНИЕ 23.06.20
КОММЕНТАРИИ 23.06.20
XVI. ПИСЬМО И РАСПИСКА

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть