Онлайн чтение книги Господство Мысли The Rule of Thoughts
Глава 4. Размытые цвета

1

В животе крутило от голода, однако усталость взяла свое. Майклу плевать было, что асфальт твердый и грязный. Он просто упал на бок, положив голову на руки и поджав ноги. Закрыл глаза и, убаюканный шумом города, уснул.

2

Проснулся уже в темноте.

Все это время он проспал в одной позе. Открыв глаза, потянулся: мышцы заныли, суставы защелкали. Майкл медленно сел и выпрямился, чувствуя себя древним стариком. Потом вспомнил об атаке Каина, и сердце опустилось. Следом напомнил о себе голод – словно когтями впился в желудок изнутри.

Нужно срочно подкрепиться.

Продавец в кофейне сильно удивился, когда Майкл заказал три разных сэндвича и два пакетика чипсов. Заведение ему понравилось; заняв свободную кабинку, Майкл набросился на еду. Жуя и глотая, он тупо смотрел в окно на город и думал о персональных данных Сары. Она жила совсем не близко, в сотнях миль от него. По непонятной причине – ведь с домом Портеров его ничего не связывало – Майкл ощутил тоску. Не хотелось пускаться в такое дальнее путешествие.

Он вообще не был к чему-то привязан. Его ничто не держало: казалось бы, езжай куда хочешь.

Второй сэндвич Майкл не осилил. Как говаривал его папа – ненастоящий, написанный программой отец, – глаза оказались голоднее желудка. Мышцы все еще болели, когда Майкл вышел из кофейни. Последний сэндвич и пакетик чипсов он отдал бездомной женщине. Ему даже стало завидно: у нее-то был родной мир, а его самого дома лишили.

Прежде чем уехать из города, предстояло решить несколько дел. Майкл уже начал составлять в уме список, когда его окликнули:

– Джекс!

Кричала девушка. Майкл обернулся машинально, просто из любопытства, однако, увидев ее – смуглую, темноглазую, – моментально узнал. Габриэла. Он вспомнил ее лицо, пусть даже видел единственный раз на размытом фото.

Майкл поморщился и выругался вполголоса, затем быстро пошел прочь. Он не знал, что делать.

Габриэла, впрочем, нагнала его и развернула к себе. Майкл побледнел.

– Да что с тобой? – со смесью гнева и смущения на лице спросила девушка. – Джекс. Выглядишь как… зомби. Быстро говори, что случилось! От тебя два дня ни слуху ни духу!

Майкл раскрыл рот, немо шевеля губами. Он не знал, что ответить.

Габриэла отпустила его и попятилась. В глазах ее читалась обида.

– Когда твоих родителей не было дома, мы с тобой так оттянулись… Это было здорово, словами не сказать, как круто. А теперь – что? В лом на сообщение ответить? Позвонить мне? Что… – Она вдруг нахмурилась и посмотрела на Майкла очень серьезным взглядом. – Джекс, говори: в чем дело? Что-то произошло?

– Э… Послушай… м-м… Габриэла… – С каждым его словом Габриэла смущалась все больше. Если прежде Майкл сомневался, то теперь понял окончательно: изображать Джексона Портера не выйдет. – Послушай, все изменилось. И за миллион лет не объяснить. Прости, мне жаль. Пока.

Майкл сорвался с места и побежал, проталкиваясь через толпу пешеходов. Он бежал и бежал, без оглядки, боясь обернуться и увидеть, что Габриэла его преследует. Наконец в переулке остановился. Габриэла не помчалась следом. Должно быть, так сильно поразил ее ответ Майкла. Она даже не окликнула его.

Майкл остался один.

Жадно хватая ртом воздух, спрятался в укромном уголке. Жаль бедную девочку, Майкл ведь ее даже не знал, а причинил, наверное, сильную боль.

Зато Сару… Сару он знал.

И собирался ее найти.

3

Двадцать часов спустя Майкл уже ехал на поезде – настоящем поезде, обтекаемом «Буллет-Стриме», который шел под двести километров в час. В виртуальной жизни он ни разу не катался на таком виде транспорта, и новый опыт навел на неожиданную мысль: он ведь ни разу никуда не ездил с семьей! И как он раньше об этом не думал?! Просто это его никогда не смущало. Он жил своей жизнью, и все: работаешь или учишься, ждешь с нетерпением, когда можно будет снова лечь в гроб и оставить позади реальный мир.

В некотором – пускай и надуманном – смысле Майкл даже чувствовал себя оскорбленным: им прежде манипулировали. Хотя это ли не жизнь программы – когда вся твоя жизнь заранее запрограммирована? И все равно, так – несправедливо. Теперь Майкл стал свободным живым человеком. Он сам не заметил, как постепенно начал осваиваться в новом теле, подстраивать его под себя. Сколько займет этот процесс – неизвестно. Майкл лишь чувствовал, как отступили страх и неуверенность, ведь когда ты утилита, век твой короток. На смену пришло высокомерие, которое совсем не понравилось Майклу. Он не понимал, с чего ему заноситься.

Плюс он не мог забыть Габриэлу. Он что-то испытывал к ней, как будто чувства и правда поселились в сердце, принадлежащем – как ни крути – Джексону Портеру.

Может, его просто мучила совесть, ведь он буквально отшил бедную девочку?

Тяжело вздохнув, Майкл прислонился к окну и стал смотреть на проносящийся мимо пейзаж: размытые здания, фермы, леса… Море домов и жилых комплексов превратилось в поток размытых красок.

День выдался долгий. Сбежав от Габриэлы, Майкл снова забился в какой-то темный переулок и уснул прямо на земле. Выспался он, впрочем, куда лучше, чем смел надеяться. Встал, обуреваемый приятным возбуждением: пора было приниматься за поиски Сары. А перед тем – переделать кучу других дел.

Сперва Майкл чиркнул записку родным Джексона Портера и оставил ее дома; не придумав ничего лучше, избрал старый добрый способ – написал послание от руки, на бумаге. Надо надеяться, что за домом больше никто не следит и что почерк Джексона не изменился. Записка была короткой, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего: так, мол, и так, папа и мама, я уехал туда-то, хочу повидать то-то. Простите, что снял со счета такие деньжищи; не скучайте, скоро вернусь.

Да нет, глупость, конечно же, родители немедленно обратятся в полицию. Неважно, что он там написал: увидев выбитую дверь, они невесть что себе навоображают. Зато хотя бы будут знать, что сын жив.

Когда Майкл добавлял в конце письма приписку типа «люблю вас», в горле встал ком. Он будто прощался с родителями из «Бездны жизни». С теми, кто все же оставались для него родными. Любимыми. Кого он больше никогда не увидит.

Приняв душ и поев, Майкл отыскал в шкафу у Джексона чемодан. Собрал его и, уходя, постоял немного на пороге дома, который домом ему не был. Что делать с дверью, Майкл не знал, поэтому просто поставил ее к стене на попа. То-то Портеры удивятся…

Нахлынула грусть… Странно, с чего ему-то печалиться?

С этими мыслями он ушел.

И первым делом направился в ближайшее отделение банка – убедиться, сработали ли вчерашние махинации с деньгами. Проверил счет некоего Майкла Питерсона… и облегченно вздохнул: на нем лежала кругленькая сумма. Затем отправился в салон компьютерных и сетевых принадлежностей. Удалил старую сгоревшую серьгу; купил и вживил новую, самую лучшую. Потом заказал билет на поезд и номер в отеле в городе недалеко от того, где жила Сара. И вот он уже мчался к ней, к одному из ближайших друзей. Когда он видел ее последний раз, она сгорела под струей магмы. Оставалось надеяться, что в жизни Сара не пострадала.

Наконец Майкл устал от созерцания пейзажа за окном, его слегка мутило. Отвернувшись, он принялся разглядывать остальных пассажиров в вагоне. Кресла вращались свободно, так что люди объединялись в группы и о чем-то болтали. В пяти рядах от себя Майкл заметил женщину; взгляды их встретились, а потом она быстро – даже чересчур быстро – опустила глаза, уткнувшись в экран голоформы.

Это была дама лет шестидесяти, с проседью в волосах, слегка полноватая, одетая в блузку и юбку; ноги она чопорно скрестила в районе лодыжек.

Она совершенно точно следила за Майклом, пока тот пялился в окно.

Майкла пробрал озноб.

4

Каждые несколько секунд он поглядывал на странную женщину, ожидая, что она вновь посмотрит на него. Однако женщина продолжала сидеть, уткнувшись в экран, как будто ни за кем не следила. В конце концов любой нормальный человек, если на него пристально посмотреть, не устоит и обернется. Причин у старушки смотреть на Майкла могло быть множество, но на ум приходила одна: Каин.

Вдруг он отправил за Майклом шпионов, соглядатаев? Вдруг эта утилита и впрямь такая всемогущая и всеведущая? В прежней жизни Майкл преуспел в умении маскировки и на сей раз потрудился на славу, скрывая следы и поступки.

Нет, это точно Каин. Он превосходит Майкла во всем. Черт, это ведь он придумал, как поместить утилиту в мозг человека! Так может, он сам уже прошел процедуру подселения?

Каин вполне мог сидеть где-то рядом, в теле какого-нибудь незнакомца… Так, все, хватит! Если Майкл – просто морская свинка в этом бесчеловечном эксперименте, то Каину придется подождать, пока не станут ясны все результаты. Он не подселится в мозг человека, не станет рисковать. И какой ему смысл вселяться в смертное тело? В виде строк кода он теоретически может жить вечно, тогда как во плоти ежедневно рискует умереть и пропасть. Какова его конечная цель?

Перед глазами поплыло, и Майкл мотнул головой. Снова взглянул на старушку – и на сей раз она смотрела прямо на него.

Майкл вздрогнул, но взгляда не отвел. Не думала отворачиваться и старушка. Бабушка и подросток смотрели друг другу в глаза, будто состязаясь, кто первым не выдержит. Ее лицо под толстым слоем макияжа оставалось совершенно пустым: ни радости, ни злобы, ни враждебности. Старушка просто смотрела на Майкла, Майкл – на нее.

Наконец эта странная бабка отвернулась, отключила экран и, достав из-под сиденья вещи, спокойно направилась по проходу в противоположную от Майкла сторону, ни разу не обернувшись. Майкла охватила паника; надо было срочно разузнать, что это за женщина, кто она. А шанс выяснить уходил вместе с ней.

Майкл встал и последовал за старушкой.

5

По пути приходилось то и дело останавливаться, пропускать других пассажиров. Старушка тем временем все шла и шла, не оборачиваясь, не глядя на Майкла даже краем глаза. Тогда он ускорил шаг и чуть не сбил с ног старичка, который пробормотал нечто вроде «молодежь уже не та».

Майкл по дороге успел разозлить еще нескольких пассажиров, но ему было не до этикета. Он спешил. Сердце колотилось в груди, словно подгоняя его. Надо, надо срочно выяснить, что это за старушка такая.

Бабка тем временем скрылась в тамбуре. Стоило подойти к двери, как та распахнулась, и навстречу Майклу выплыли три дамочки: они обсуждали новое сетешоу. Яркая помада, пышные прически… Майкл чуть не отпихнул их в сторону. Наконец, протиснувшись мимо, он увидел подозрительную старушку в конце следующего вагона. Навстречу ему почти никто не шел, и Майкл ускорил шаг, чуть не побежал, будто за ним кто гнался. Проводник нерешительно окликнул его, однако Майкл не обратил внимания.

Пробежал в другой вагон – старушка, прибавив ходу, успела пройти его только наполовину. Отлично, значит, получится догнать. Майкл возьмет ее за руку и вежливо, но требовательно поинтересуется, в чем, собственно, дело, с какой стати эта дама за ним следит.

Однако перед самой дверью тамбура она остановилась и резко обернулась. Совершенно спокойная – невероятно, после такой пробежки! – посмотрела на Майкла. Тот замер, словно на стену налетел. Старушка подняла бледную ладонь и оттопырила три пальца.

С постной миной она потрясла рукой, будто давая понять Майклу, что число «три» для него что-то да значит и значит немало.

Затем она резко развернулась и скрылась за дверью.

Три?

Три чего?

Майкл пошел следом.

6

Вагон оказался не пассажирский, а служебный: два аварийных выхода, аптечки первой помощи, огнетушители и металлические стеллажи с пледами вдоль стен. Бабка стояла посреди вагона, спиной к Майклу, опустив голову, словно рассматривала что-то у себя под ногами. Майкл вдруг вспомнил зомби из любимой хоррор-игры «Ненасытные немертвые». Того и гляди, старушка обернется и побредет к нему, голодная, вся в крови. Однако она не двигалась. По спине Майкла побежали мурашки.

Он откашлялся, боясь признать себе, что боится этой женщины.

– Вы кто такая? – Слава богу, хоть голос не дрожит.

Женщина не шевельнулась, не ответила.

– Вы что, следите за мной? Зачем показали…

Он не успел договорить – старушка снова подняла руку, оттопырив три пальца, высоко, будто школьник за партой. Рука дрожала от напряжения.

Майкл смотрел на женщину, на три пальца.

– Что значит число «три»? – уже не так уверенно спросил он. – Кто вы?

Женщина очень медленно – будто побег от Майкла отнял все силы – обернулась. Руки так и не опустила; голову подняла, только лишь полностью обернувшись к Майклу.

– Просто скажите, в чем дело? – устав от загадок, попросил Майкл.

– Три, – едва слышно прошептала бабка. – Я одна из вас. Три.

– Чего три? – взвыл Майкл. – Вы тоже были утилитой? Может, присядем и поговорим? Не уходите…

– У тебя три дня, – чуть громче ответила женщина.

– На что три дня?

– Передумать.

Майкл хотел уже спросить о Каине, но старушка его опередила:

– Каин больше не служит своему автору. Кое-что изменилось, планы теперь иные. Каину нужна твоя помощь, а тебе – его. Он очень… не любит, когда ему не подчиняются.

У нее на лице появилась улыбка.

Тем временем в вагон через окна в дверях тамбуров заглядывали другие пассажиры.

Майкл молчал.

Женщина перестала улыбаться и опустила руку. Взгляд ее остекленел. Она побрела к одному из аварийных выходов. Что затеяла? Неужели?.. Майкла сильно тряхнуло, и он только тогда ощутил, как быстро несется поезд.

Старушка тем временем резко потянула за красную ручку; дверь распахнулась, ударившись о внешнюю обшивку вагона; раздался хлопок – внутрь ворвался воздух. Упругий поток опрокинул Майкла на пол. В проем было видно, как мелькают мимо зеленые и бурые пятна: поезд мчался через лес. Ветер трепал одежду старушки.

Вот она шагнула через порог и исчезла из виду. Даже не вскрикнула.