Онлайн чтение книги Морские львы The Sea Lions: The Lost Sealers
Глава VI

Посещение капитана Дагге действительно ускорило оснащение «Морского Льва». Пратт знал слишком хорошо характер островитян, а потому не мог не обратить внимания на такой важный случай. Он ничего не знал, что могли сказать виньярдцам об его важных тайнах, но не сомневался в том, что они довольно о них знают и что посещение капитана Дагге ускорит их отправление к южным морям.

Филипп Газар, морской офицер, получил приказание не терять времени, и люди, уже набранные для путешествия, начали переплывать пролив и показываться на палубе шхуны.

Что касается корабля, то на нем было все необходимое, и Пратт начал обнаруживать нетерпение потому, что еще не прибыли самые опытные моряки, два или три человека, которых искал Филипп Газар и которых хотел иметь капитан Гарднер.

Он совсем не подозревал того, что виньярдцы подкупили этих людей и мешали им закончить сношения с Филиппом Газаром, желая тем выиграть время для оснащения другого «Морского Льва», которого они почти уже с месяц оснащивали. Они купили этот корабль в Нью-Бедфорде, желая воспользоваться теми неполными сведениями, которые они получили от капитанов брига и шхуны. Сходство имени было дело случайное или, точнее сказать, оно было внушено общим характером предприятия.

После нескольких дней отсрочки Газар прислал из Бонингтона человека по имени Уотсон, слывшего опытным охотником за тюленями. За отсутствием двух своих товарищей, которые занимались набором людей, Росвель Гарднер, для которого роль командира была еще делом новым, часто советовался с этим опытным моряком. Для Пратта было большое счастье, что он не открыл ни одной из своих двух тайн молодому капитану. Гарднер, без сомнения, знал, что шхуна должна идти на охоту за тюленями, морскими львами и другими подобными животными, но ему еще ничего не было сказано об открытиях Дагге.

Мы сказали, что для Пратта было большое счастье, что он был так благоразумен, потому что Уотсон не имел никакого намерения отправиться из Ойстер-Понда и поступил уже на службу другого «Морского Льва», которого купили в Нью-Бедфорде и оснащение которого тогда заканчивали. Одним словом, Уотсон был шпион, подосланный виньярдцами для удостоверения в намерениях капитана Гарднера и для того, чтобы войти в доверие к Гарднеру и точнее разведать о состоянии дел.

Вот в каком положении были дела в Ойстер-Понде в следующую неделю после посещения капитана Дагге. Теперь шхуна была совершенно готова к отплытию, и капитан Гарднер начинал поговаривать об оставлении берега. Опытные люди, которых он ждал, еще не прибыли, и молодой начальник выказывал большое нетерпение.

— Я не знаю, что делают Газар и Грин! — кричал однажды Росвель Гарднер с кормы, на которой стоял, когда Пратт был на берегу, а Уотсон работал на вахте. — Они так долго живут на земле, что могли бы набрать двенадцать человек, а нам недостает еще только двух, и в том случае, если этот даст обязательство, которого он еще не подписывал. Кстати, Уотсон, скоро мы увидим твой почерк?

— Я неуч, капитан Гарднер, и мне нужно много времени на то, чтобы только подписать свое имя.

— Да, да, ты осторожный молодец и тем ты мне еще более нравишься. Но у тебя было достаточно времени для решения.

— Капитан Гарднер, — сказал Пратт, слышавший весь этот разговор, — надо бы узнать, хочет ли этот человек поступить на шхуну или нет.

— Я наймусь сейчас же, — сказал Уотсон столь же смело, как и откровенно, — но только я должен знать прежде то, на что я пускаюсь. Если бы мне сказали, к каким островам отправится корабль, так это могло бы дать мне решимость.

Этот вопрос шпиона был предложен искусно, хотя и терял свою силу вследствие благоразумия, по которому Пратт не сообщил своей тайны даже капитану своей шхуны. Если бы Гарднер действительно знал, куда шел, то желание, которое имел он нанять столь опытного человека, как Уотсон, могло бы исторгнуть у него какое-нибудь безрассудное замечание, но, ничего не зная сам, он принужден был ответить то, что счел лучшим:

— Ты спрашиваешь, куда мы идем? Мы идем на охоту за тюленями и будем отыскивать их везде, где только их можно найти.

— Да, да, сударь, — сказал, смеясь, Уотсон, — ни там ни тут, вот и все.

— Капитан Гарднер, — важно сказал Пратт, — это похоже на шутку, и надо либо нанять этого человека, или взять на его место кого-нибудь другого. Сойдите на берег, сударь, я дома хочу поговорить с вами о делах.

Важный тон Пратта удивил равным образом и капитана и моряка. Что касается первого, то он, прежде чем отправиться в дом Пратта, где ожидал встретить Марию, сошел с кормы и надел черный галстук. В то время как капитан Гарднер делал эти перемены в своем туалете, Уотсон спустился с вант, и когда молодой капитан спешил дойти до дома Пратта, Уотсон был уже на палубе и звал Бетинга Джоя, который ловил недалеко от берега рыбу. Через несколько минут Уотсон сидел в лодке Джоя вместе со своим мешком — он не привез чемодана — и направлялся к порту. В тот же день он отплыл на китоловном боте, его дожидавшемся, и вез в Гольм-Голь известие, что «Морской Лев» будет готов к отплытию на следующей неделе.

В продолжение этого времени «Морской Лев» из Гольм-Голя кончал свои приготовления с неутомимой деятельностью, и было вероятно, что он мог отправиться так же скоро, как и его противник.

Но возвратимся в Ойстер-Понд.

Пратт взошел на крыльцо своего дома прежде Росвеля Гарднера. Затворив дверь и заперев ее, к великому удивлению Росвеля, ключом, старик важно посмотрел на молодого моряка, давая ему таким образом понять, что будет говорить с ним о предмете большой важности.

Гарднер не знал, что и подумать, но надеялся на то, что Мария будет главным предметом этого разговора.

— Сначала, капитан Гарднер, — прибавил старик, — прошу вас произнести клятву.

— Клятву, господин Пратт? Это что-то новое в охоте за тюленями.

— Да, сударь, клятву, которая, после произнесения ее над Библиею, должна быть сохраняема свято и нерушимо. Эту клятву полагаю условием во всех делах, происходящих между нами, капитан Гарднер.

— Что до этого, то я дам две клятвы, если нужно.

— Хорошо. Я прошу вас, Росвель Гарднер, поклясться над этой священной книгой, что вы никому не сообщите тех тайн, которые я вам открою, иначе как при условиях, которые я сам вам предпишу; что вы не воспользуетесь ими для чьих-либо выгод и останетесь во всем верны принятым обязательствам.

Росвель Гарднер, очень удивленный, поцеловал книгу, любопытствуя узнать, что будет далее. Пратт положил священную книгу на стол, открыл ящик и вынул из него две карты, те самые, на которых написал замечания Дагге.

— Капитан Гарднер, — сказал Пратт, раскладывая на постели карту Южного океана, — вы меня знаете очень давно и наверное удивляетесь тому, что я в мои лета занялся в первый раз вооружением корабля.

— Я надеялся, — сказал Росвель Гарднер, — что в том, что вы хотели сказать мне, будет несколько слов о Марии.

— Предмет, о котором я намерен говорить с вами, — сказал Пратт, — будет любопытнее полусотни Марий. Что же касается моей племянницы, Гарднер, то если она согласна, то Бог да благословит вас. Но посмотрите на эту карту… глядите внимательно и скажите мне, не найдете ли вы на ней чего-нибудь нового или замечательного.

— Она напоминает мне время давно прошедшее; вот острова, которые я посещал и которые я знаю. Но что это такое? Острова, нарисованные карандашом с цифрами широты и долготы? Кто сказал, что там есть земля, господин Пратт, если я только могу предложить вам подобный вопрос?

— Я говорю, что это хорошие острова для охотников за тюленями. Эти острова, Гарднер, могут составить ваше счастье, а также и мое. Что за дело до того, почему я отправляю «Морского Льва» именно туда? Наполните его слоновым жиром, костью, кожами и приведите назад как можно скорее.

— О, если в самом деле там есть острова, то я не сомневаюсь в этом. Но это могут быть ложные острова, которые моряку показались только в тумане. Океан наполнен подобными островами.

— Нет, это совсем не то, это настоящая земля, как я слышал от человека, который ходил по ней.

— Эта широта слишком высока для того, чтобы к ней спускаться. Сам Кук не заходил так далеко.

— Не говорите о Куке, он был королевский моряк, тогда как мой охотник за тюленями американец, а что он один раз видел, то американец должен найти. Вот острова, их три, вы найдете их, и на их берегах будет столько же животных, сколько раковин на берегу.

— Я надеюсь, если там есть земля и если вы рискуете шхуной, то я постараюсь отыскать их. Но все-таки я попрошу вас написать мне приказание плыть так далеко.

— У вас будет все, что только человек может требовать. На этот счет между нами не может быть затруднения; я сам отвечаю за ту опасность, которой подвергаю шхуну, и только частным образом прошу вас поберечь ее. Итак, отправляйтесь к этим островам и наполняйте шхуну. Но, Гарднер, это еще не все. Тотчас же, как шхуна будет полна, вы отправитесь к югу и выйдете изо льдов как можно скорее.

— Именно это я сделал бы и тогда, если бы вы мне этого и не говорили.

Пратт развернул вторую карту, которая заняла на постели место первой.

— Вот, — закричал он голосом, в котором было что-то торжественное, — истинная цель путешествия!

— Этот берег, но, господин Пратт, это северная широта… °, и вы заставляете меня брать самую дальнюю дорогу, если говорите, что я должен идти на юг для того, чтобы дойти туда.

— Хорошо иметь две струны на своем луке, и когда вы узнаете, что вы должны привезти из этой страны, так поймете и то, почему я посылаю вас на юг прежде, чем вы воротитесь сюда с вашей кладью.

— Там можно найти только черепах, — сказал, смеясь, Росвель Гарднер. — На этих берегах не растет ничего, кроме незначительного кустарника, и там водятся черепахи.

— Гарднер, — сказал торжественным голосом Пратт, — этот остров, кажущийся нам таким незначительным, содержит сокровище. Очень давно пираты положили его там, и теперь только я один владею этой тайной.

Молодой человек посмотрел на Пратта с удивлением, как будто он сомневался в том, что Пратт был в своем уме.

Он хорошо знал его слабую сторону и был готов предполагать, что Пратт так много думал о деньгах, что, наконец, помешался. Потом он вспомнил умершего матроса, бесчисленные свидания, которые у него были с Праттом, внимание, которое последний ему всегда оказывал, покупку и неожиданное и внезапное снаряжение шхуны и понял все.

— Дагге сказал вам это, господин Пратт, — заметил Гарднер, — и не он ли говорил вам об островах морских тюленей?

— Допустим, что это так, почему же Дагге не мог этого сказать, как и всякий другой человек?

— Я полагаю, господин Пратт, что вы не надеетесь извлечь больших выгод из этой части путешествия?

— Тут-то, Гарднер, я и надеюсь на самые большие выгоды, и вы сами согласитесь с этим, когда узнаете всю историю.

Пратт после этого рассказал все подробности сообщения, сделанного пиратом Дагге, как тот сам ему рассказывал.

Сначала молодой человек слушал рассказ с нетерпеливостью, потом с любопытством, наконец, с уверенностью, что все это справедливее, чем он прежде предполагал.

— Этот рассказ слишком необыкновенен! — вскричал Гарднер. — Это самая необыкновенная история из всех, мною слышанных! Возможно ли, чтобы так долго и давно не вспоминали о таком множестве серебра и золота?

— Три пирата зарыли его, боясь это доверить экипажу своего корабля. Они сказали, что хотят ловить черепах, как и вы сами скажете, и в то время как матросы занимались этим, пираты отдалились от берега и положили это сокровище в трещину одного прибрежного утеса, как я уже сказал вам. О, это так верно, что не может быть неправдой.

Росвель видел, что надежды старика были слишком велики и что им противиться нельзя, потому что вся его скупость вполне открылась.

— При некоторой опытности можно очень легко придать лжи вид правды. Но этот Дагге сказал ли, как велики те деньги, которые, по его словам, оставлены пиратами на этом берегу?

— Да, — сказал Пратт, и вся его низкая и скупая душа, казалось, заблистала в его глазах при этом ответе. — По рассказу пиратов, в этом сокровище не может быть менее тридцати тысяч долларов в виде дублонов, чеканенных на королевском монетном дворе, дублонов нормального веса, по шестнадцати унций в фунте.

— Груз «Морского Льва», если он будет хорош, будет стоить вдвое, если только найдем животных, за которыми надо охотиться.

— Это возможно, но подумайте, Гарднер, здесь дело идет о золоте, чеканенном и блестящем.

Росвель увидел, что при подобной и столь сильно возбужденной жадности, все доводы будут бесполезны.

В день, следующий за этим разговором, «Морской Лев» удалился от берега, и с шхуной возможно было сообщаться только посредством лодки. Внезапное исчезновение Уотсона могло ускорить это перемещение. Через три дня шхуна подняла якорь и поплыла. Она прошла через узкий, но глубокий пролив, отделяющий Шелтер-Айленд от Ойстер-Понда, оставляя воды Пеконик-Бея. Однако шхуна была еще не совсем готова и бросила якорь в Гарднер-Бее, на большой дороге ко всем портам страны.