Онлайн чтение книги И грянул гром The Sound of Thunder
Глава 70

Син узнал холм с расстояния в четыре мили. Он хорошо помнил симметричные склоны, заваленные черными валунами, блестящими на солнце и напоминающими рыбью чешую.

Подойдя ближе, он разглядел заросли алоэ на склонах. Толстые острые листья напоминали короны, их украшали алые цветы. На равнине у холма что-то белело. Син направился туда, по мере приближения белые пятна превращались в груды мыльного камня, увенчанные крестами.

Конечности Коуртни одеревенели, так как он весь день провел в седле, и поэтому слезал он очень медленно. Стреножив лошадь, Син снял седло и отпустил ее пастись. Он закурил. Неожиданно ему расхотелось идти к могилам.

Он был очарован тишиной. Завывания ветра лишь усиливали ее. Резкие порывы вырывали пучки сухой коричневой травы. Это казалось святотатством, но именно это и отвлекло Сина. Он поднялся в гору, дошел до двойного ряда могил, остановился у одной из них и с ненавистью прочитал надпись на металлическом кресте: «Здесь лежит храбрый бур».

Он шел вдоль линии крестов, на которых были начертаны те же слова. Некоторые надписи стерлись. В других допущены ошибки. Например, одна из них гласила: «Здесь лежит храбрый бук». Син остановился и с отвращением подумал о человеке, который так спешил, что превратил эпитафию в шутку.

— Прости, — извинился он перед падшим. Придя в замешательство, Син разозлился на себя за слабость. Только сумасшедшие разговаривают с мертвыми.

Он перешел ко второму ряду крестов.

«Матрос В. Картер». Милый толстяк.

«Капрал Хендерсон». Две пули в грудь и одна — в живот.

Идя вдоль ряда, он читал эпитафии. Некоторые оставались для него лишь безымянными героями, некоторых он помнил очень хорошо. Он вспоминал, как они смеялись и разговаривали. «А этот должен мне гинею — проспорил». — «Оставь ее себе».

Он медленно дошел до конца линии, хотя мысленно находился уже у могилы, вырытой по его приказу в стороне от кладбища.

Син прочитал надгробную надпись, потом сел на корточки и просидел так до захода солнца. Ветер стал холодным. Син вернулся, достал притороченное к седлу одеяло, расстелил его. Он не нашел хвороста и заснул, несмотря на холодный ветер и леденящие душу мысли.

Утром он вернулся к могиле Соула и заметил, что среди камней проросла трава, а крест слегка покосился. Коуртни снял куртку, встал на колени и с видом заправского садовника стал выкапывать траву охотничьим ножом, следя, чтобы в земле не оставалось корешков. Потом подошел к изголовью и убрал камни, подпирающие крест. Выдернув его из земли, он выкопал яму поглубже. Затем аккуратно вставил на место, укрепил землей и галькой и наконец обложил камнями.

Син отошел назад, отряхнул с одежды землю, мелкие камешки и придирчиво осмотрел содеянное. Что-то было не так. Что-то он упустил. Он долго думал, а когда понял, то нахмурился.

— Цветы, — проворчал Коуртни и, подняв голову, посмотрел на заросли алоэ. Он направился к холму и стал карабкаться к вершине. Нож легко входил в жирные, мясистые стволы, сок брызгал во все стороны. Набрав целую охапку цветов, Син стал спускаться вниз. Вдруг в стороне он заметил какие-то бело-розовые пятна среди валунов. Это были маргаритки, удивительные розовые цветы с нежными желтыми язычками. Син отложил алоэ в сторону и полез за маргаритками. Осторожно ступая, он спустился в узкое ущелье и стал рвать маргаритки охапками вместе с травой, Устав, он выпрямился, давая отдых спине.

Он мог без особых усилий перепрыгнуть через ущелье, но оно было очень глубоким. Без особого интереса он посмотрел вниз. В расщелину намыло много песка. Его заинтересовали кости большого животного, точнее, не скелет привлек его внимание, а кожаный мешок, привязанный к ним.

Он добрался до дна, чтобы изучить находку. Это были два мешка с отлетающими застежками. Очистив мешки от песка, Син подивился их весу.

Кожа была сухой и ломкой, от соленой почвы на мешках образовались белые пятна. Коуртни срезал одну застежку, и из мешка посыпались соверены. Они падали в песок, ударяясь друг о друга, пока не образовалась большая куча золота. Монеты весело сверкали на солнце.

Не веря своим глазам, Син смотрел на деньги. Отбросив мешок, он встал на колени перед этим чудом. Осторожно взяв одну монетку, он долго смотрел на портрет президента, потом надкусил ее. Зубы вонзились в мягкий металл.

— Разрази меня гром! — Он расхохотался. Встав на корточки, он поднял глаза к небу и завопил от радости и облегчения. Он долго смеялся, так как не мог прийти в себя от случившегося. — И все-таки какая нечистая сила принесла меня сюда? — Ответ он нашел, глядя на веселое лицо президента, выгравированное на монете. Золото буров. — И кому же ты принадлежишь? — Он разжал пальцы, и монета выпала. Золото буров! — Да и черт с ним! — злобно проворчал он. — С этой минуты ты принадлежишь Сину Коуртни! — И он стал считать деньги.

Работали не только пальцы, но и мозг. Он попытался защитить сам себя. «Они должны мне заплатить за фургон и слоновую кость. Они закрыли мой счет в банке. Они ранили меня шрапнелью в ногу и пулей в живот. Из-за них мне пришлось пережить три страшных года, полных опасностей и лишений. Они отняли у меня друга». Разложив часть денег кучками по двадцать соверенов, он вынес приговор, решив, что все честно и справедливо.

— Не виновен! — объявил он и полностью сосредоточился на счете. Через полтора часа дело было сделано.

На плоской скале, которую-он использовал вместо стола, возвышалась гора монет. Он закурил сигару, затягиваясь во всю силу легких. От этого мысли просветлели. Удрученное состояние сменилось эйфорией.

— Син Коуртни получил от правительства Трансвааля сумму в двадцать девять тысяч двести фунтов и считает, что все долги республики погашены. — Закашлявшись, он стал укладывать монеты обратно в сумки.

Син спустился с холма, повесив мешки за плечи и неся в руках охапку цветов. Он оседлал лошадь и крепко привязал мешки. Потом понес цветы на могилу Соула. Маргаритки красиво выделялись среди коричневой травы.

Целый час он, раскладывая цветы, мысленно посылал Соулу слова благодарности. Син твердо решил, что найденное богатство — не долг республиканского правительства, а подарок Соула Фридмана. Так было легче.

Наконец он сел на коня. Скоро человек и животное превратились в маленькое пятнышко на огромной коричневой долине, еще через некоторое время лишь облако пыли напоминало об их присутствии. Но и пыль осела на сухую траву, росшую на кладбище. Налетевший ветер снова поднял ее в воздух вместе с цветами, оставленными на могиле. Он растрепал лепестки и разбросал их по всей долине.