Онлайн чтение книги Огненный трон The Throne of Fire
7. Подарок от собакоголового

Так, дорогой братец. Поговорил и будет. Давай микрофон!

Слушая твое вдохновенное «бла-бла-бла», все, наверное, уже представили, как я стою в гостиной бабушкино-дедушкиного дома и истошно воплю. Что-нибудь вроде: «АААААААА!»

А то, что вы с Уолтом поперлись в Лондон, думая, будто меня надо спасать… Знаете, о чем это говорит? О прямолинейности мужского мышления!

Если честно, помощь мне была нужна. Но суть не в этом.

Ладно, возвращаюсь к прерванному рассказу. Как вы помните, вокруг было темно. И в этой темноте я услышала шипящий голос, донесшийся сверху.

– Добро пожаловать домой, Сейди Кейн.

Голос был не бабушкиным и не дедушкиным. Ничего хорошего он не предвещал. В ладонях закололо, будто я сунула пальцы в розетку. Я попыталась вытащить из Дуата свои посох и жезл, но мгновенно у меня такие фокусы не получаются. Вроде я уже говорила вам об этом. Я мысленно отругала себя за неподготовленность. Но, честное слово, я не ожидала, что все так повернется. Представляю, если бы я явилась к девчонкам в облачении мага с болтающейся на плече сумкой.

Мне хотелось рвануть дверь и убежать. Но вдруг дед с бабушкой в опасности? Я не имела права покидать дом, не убедившись, что с ними все в порядке.

Заскрипели ступеньки лестницы. В тусклом пятне света (похоже, дверь моей бывшей комнаты оставалась открытой) появился сначала подол черного платья, а затем и тощие ноги, обутые в сандалии. Не скажу, чтобы мне было приятно увидеть скрюченные пальцы на ногах и длиннющие ногти, больше похожие на когти птицы. Разглядев эту странную особу целиком, я не удержалась и презрительно фыркнула.

Старухе было лет сто, если не больше. Тощая, сгорбленная. Кожа на лице и шее вся в розовых складках, словно эта старая карга побывала в салоне искусственного загара. Нос напоминал загнутый птичий клюв. Спускаясь, она сверлила меня своими глубоко запавшими глазами. Вдобавок старуха была почти совсем лысой. Вся растительность на ее морщинистом черепе ограничивалась несколькими клочками засаленных волос.

Черное бархатное платье на ней было явно с чужого плеча и пришлось бы впору какой-нибудь весьма объемной тетке. Странный наряд больше напоминал меховую шубу, чем платье. Но вскоре я поняла, что это не мех и не бархат. Старушечий наряд был сшит из черных птичьих перьев!

Высунув из рукава костлявую и тоже скрюченную руку, старуха поманила меня к себе. При этом она улыбнулась, и я увидела ее зубы, острые, словно осколки стекла. Да, чуть не забыла сказать про запах. От нее пахло не так, как пахнет от некоторых неопрятных старух. От нее пахло, как от мертвой старухи.

– А я тебя ждала, – заявила мне эта старая карга. – К счастью, я очень терпелива.

Я снова попыталась запустить руку в Дуат. Фиг вам. Такие штучки у меня здорово получались, пока в моем теле жила Изида. Что мне оставалось? Тянуть время и не позволять мыслям разбегаться. Тогда я сумею залезть в Дуат.

– Кто ты такая? – невежливо спросила я старуху. – Где моя бабушка? Где дед?

Старуха одолела последнюю ступеньку. Теперь нас разделяло футов шесть. И здесь меня чуть не вытошнило: среди перьев ее наряда торчали… кусочки мяса! Вот так. Можете думать, что я загибаю. Вас бы на мое место.

– Где бабушка? А разве ты не узнаешь меня, дорогая?

Фигура старухи задрожала. Черное платье из перьев превратилось в знакомый цветастый халат. Сандалии стали пушистыми зелеными шлепанцами. На голове появились курчавые седые волосы, черные глаза сменились водянисто-голубыми, а выражение лица стало таким, как у изумленного кролика. Передо мной стояла бабушка!

– Сейди? – удивилась она.

– Бабуля! Что с тобой…

Но на ее месте вновь была та же старуха в платье из черных перьев. Розовое морщинистое лицо зловеще улыбалось.

– Да, дорогая. Твоя семья унаследовала кровь фараонов. Тела таких людей – превосходные вместилища для богов. Но не заставляй меня напрягаться. Сердце у твоей бабушки уже не то, что прежде.

Теперь дрожь пробрала меня. Знаете, я видела одержимых, в том числе и богами. И всегда смотреть на такое было жутко и противно. Но чтобы какая-то древнеегипетская старая перечница воспользовалась телом моей бедной бабульки… это просто невыносимо. Если во мне и текла кровь фараонов, она мгновенно превратилась в лед.

– Отпусти мою бабушку! – хотела крикнуть я, но голос меня не слушался и вместо крика получился писк. – Выйди из нее!

Старуха зашлась каркающим смехом.

– Никак не могу. Видишь ли, Сейди Кейн, кое-кто из нас сомневается в твоей силе.

– Кое-кто? Боги, что ли?

Ее лицо вдруг превратилось в птичью голову с лысой чешуйчатой кожей и длинным острым клювом. Где-то я уже видела таких птиц. Птица хищно подмигнула мне. В следующее мгновение на меня снова смотрело морщинистое старушечье лицо. Значит, она решила испытать мою силу? Мой страх начал сменяться злостью.

– Я люблю сильных, Сейди Кейн. В прежние времена я даже защищала фараонов, если они оказывались достойными моей защиты. А вот слабые… Едва они попадали в тень моих крыльев, я их уже не отпускала. Я ждала, пока они умрут. Ждала, когда смогу попировать. И я думаю, Сейди Кейн, что очередным моим угощением станешь ты.

Я впечаталась спиной в дверь.

– Между прочим, я тебя знаю, – наглым образом соврала я.

Я принялась лихорадочно вспоминать богов Древнего Египта, ища среди них место для этой старой карги. Мне и сейчас не сравниться с Картером по части запоминания имен. [Нет, Картер, это не комплимент. Просто у тебя мозги «ботаника».] Надо сказать, занятия с нашими учениками благотворно сказались на моей памяти.

Помнить имена надо не затем, чтобы похвастаться своей эрудицией. В именах скрыта сила. Когда знаешь имя своего врага – это первый шаг к победе над ним. В данном случае над ней. Итак, хищная птица. Пугающего вида черная птица. Птица, питающаяся мертвечиной… то есть падалью.

К своему удивлению, я действительно кое-что вспомнила.

– Ты – богиня грифов, – торжествующе выпалила я. – Тебя зовут Некбат[2]Здесь игра слов. Neckbutt можно перевести как… «шеезадая». Весьма оскорбительное имя для богини..

– Нехбет! – сердито поправила меня старуха.

Почти угадала.

– Насколько помню, ты принадлежишь к числу добрых богинь, – сказала я, попытавшись сыграть на старухином тщеславии.

Богиня раскинула руки. Они тут же превратились в широкие крылья: черные, матовые, со множеством копошащихся мух и запахом смерти.

– Ты права, Сейди Кейн. Грифы – очень добрые существа. Мы уничтожаем слабых и больных. Мы кружим над ними, пока они не свалятся замертво, а потом дочиста объедаем их косточки, избавляя мир от их зловония. А ты вознамерилась сделать нечто прямо противоположное тому, чем занимаемся мы. Ишь ты, захотела вернуть в мир Ра – этот смердящий труп бога солнца. Зачем? Чтобы богами правил дряхлый и никчемный старец? Твое намерение противоречит законам природы! Только сильные имеют право жить. А мертвых надлежит съедать.

У нее изо рта разило падалью.

Отвратные существа, эти грифы. Думаю, противнее птиц не найдешь. Понимаю, что они служат определенной цели. Но почему они сами должны быть такими жуткими? Разве нельзя вывести породу симпатичных пушистых кроликов, которые бы питались падалью, очищая окружающую среду?

– Ну вот что, – сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос звучал уверенно и даже нагло. – Прежде всего, вылезай из моей бабушки. А потом, если ты окажешься по-настоящему добрым грифом, я куплю тебе мятных леденцов. Они здорово отбивают дурной запах.

Должно быть, я затронула болезненную тему. Физиономию Нехбет перекосило от злости. Богиня бросилась на меня. Я метнулась в сторону, задев и опрокинув диванчик. А Нехбет по пути смахнула с полки коллекцию бабушкиных фарфоровых статуэток.

– Ты умрешь, Сейди Кейн! – прокаркала старуха. – Я обглодаю твои косточки. Тогда боги увидят, какое ты ничтожество!

Я ждала новой атаки, но Нехбет лишь сверкала глазами, стоя возле опрокинутого диванчика. Я вспомнила ее слова. Грифы не нападают на своих жертв. Они выжидают, пока те не умрут.

Тем временем руки Нехбет снова превратились в крылья. Ее тень нависла надо мной. Я начала ощущать себя ослабевшей загнанной зверюшкой.

И тут я догадалась: все это – не более чем магическая уловка. Боги умеют устраивать подобные штучки. Знаю по собственному опыту. Этой вонючей старухе требовалось нагнать на меня отчаяния и лишить сил. Нехбет не знала, что в стычках с богами Нижнего мира я уже не раз выходила победительницей. Справлюсь и с такой «птичкой».

– Забавный трюк, – усмехнулась я. – Но я разгадала твой фокус. И покорно умирать не собираюсь.

Глаза богини хищно сверкнули.

– Не сразу, но умрешь, Сейди Кейн. Мне торопиться некуда. Я терпелива. Ну а будешь упрямиться, я закушу еще и твоими смертными подружками. Скоро они сюда придут. Как их зовут? Лиз и Эмма, если не ошибаюсь?

– Не смей трогать моих подруг!

– Это почему же? Они пойдут мне на закуску. Для аппетита. Кстати, а ведь ты еще не поздоровалась со своим любимым дедом.

У меня зашумело в ушах.

– Где он? – сердито спросила я.

Нехбет посмотрела на потолок.

– Скоро будет здесь. Мы, грифы, любим держаться возле крупных хищников и ждать, пока они прикончат свою жертву.

Сверху донесся приглушенный шум, словно кто-то выкинул из окна стол или кресло.

– Нет! – закричал дед. – Не-е-е-ет!

И вдруг его голос превратился в рев дикого зверя:

– НОООООААААА!

У меня душа ушла в пятки. Вместе с остатками храбрости.

– Ч-то э-это?

– Это наш Баби просыпается.

– Б-бобби? Что-то не слышала про бога с таким именем.

– Ты что, оглохла, дорогая? Я сказала, Б-А-Б-И.

Наверху послышались тяжелые шаги. От топанья Баби с потолка посыпалась штукатурка. Потом этот великан начал спускаться по лестнице.

– Баби быстро с тобой управится, – пообещала Нехбет. – Он не жадный. И мне оставит, чтобы поесть досыта.

– Прощай! – крикнула я и бросилась к двери.

Нехбет не пыталась меня задержать.

– Охота? – хрипло каркнула она. – Отлично. Тем вкуснее будет твое мясцо.

Я успела выбежать и пересечь улицу, когда за спиной громыхнул взрыв. Неужто этот Баби взорвал дверь? Оглянувшись через плечо, я увидела громадную волосатую фигуру, которая и близко не напоминала моего деда.

Желания разглядеть его получше у меня не было, и я понеслась прочь.

Вывернув на Саус-колоннейд (кто не знает – это такая улица в Лондоне), я буквально в лоб столкнулась с Лиз и Эммой.

– Сейди! – завизжала Лиз, роняя подарок. – Что случилось?

– Некогда рассказывать! Бежим!

– Рада тебя видеть, – пробубнила Эмма. – А что за спешка?

Судя по воплям, сообщник Нехбет был уже совсем близко.

– Потом объясню. А сейчас, если не хотите, чтобы вас порвал в клочья древний бог, которого зовут Бобби, бегите со мной!

Вспоминая все, что тогда происходило, могу сказать: так отвратительно свой день рождения я еще никогда не праздновала. В иное время я бы себя пожалела. Но в тот вечер страх заглушил всякую жалость к себе.

Мы неслись по Саус-колоннейд, и жалобы моих подруг почти перекрывали рев настигающего нас преследователя.

– Сейди, это одна из твоих шуток? – допытывалась Эмма.

За время, что мы не виделись, она чуть подросла, но внешне оставалась все той же Эммой с ее громадными темными очками и короткой стрижкой, торчащей колючками. Наряд Эммы состоял из черной кожаной мини-юбки, пушистого розового джемпера и дурацких туфель на платформе. В них и ходить-то было тяжело, не то что бегать. Вы слышали про Элтона Джона, колоритного исполнителя рок-н-ролла в семидесятых годах прошлого века? Так вот, если бы он влюбился в индийскую женщину и у них бы родилась дочь, она была бы похожа на Эмму.

– Честное слово, это не шутка. Пожалуйста, сбрось эти туфли. Они мешают бежать.

– А ты знаешь, сколько они стоят? – спросила ошеломленная Эмма.

– Скажи, куда ты нас тащишь? – недоумевала Лиз.

Ее одежда лучше годилась для улепетывания от погони: джинсы, кроссовки, белый свитерок и джинсовая куртка. Но и она порядком запыхалась от бега. Под мышкой Лиз зажимала мешок с подарком для меня. Я пока не знала, что там, но пакет зримо терял свой первоначальный вид. Лиз была рыжеволосой и веснушчатой, но когда краснела (от смущения или от беготни в спортзале), веснушки полностью исчезали. Мы с Эммой не раз подтрунивали над ней, но сейчас был не тот случай.

За нашими спинами вновь послышался рев. Я оглянулась, и подруги, бежавшие сзади, едва не сшибли меня с ног.

Нас преследовал… бабуин. На мгновение мне показалось, что это Хуфу.

Нет, такого быть не могло. Хуфу остался в Нью-Йорке. И потом, он не мог вырасти до размеров медведя гризли, сменить мех с золотистого на серебристый, отрастить здоровенные клыки и обзавестись кровожадным взглядом. Этот бабуин наверняка пожирал не только то, что кончалось на «о». Думаю, ему бы не составило труда оторвать мне руки и ноги.

На наше счастье улица была достаточно людной. По проезжей части двигался плотный поток машин. Водители старались объезжать бабуина. Пешеходы с воплями бросались кто куда. Может, улица отвлечет внимание нашего преследователя? Бабуин опрокидывал такси, разбивал витрины. Словом, оттягивался по полной, сея панику. При этом Баби-Бобби не забывал преследовать нас. На левой руке у него болтался красный лоскут – обрывок любимого дедушкиного кардигана, а на лбу нелепо торчали дедушкины очки.

Вот тут меня охватила настоящая паника. Бабуин не явился откуда-нибудь из Дуата. За нами гнался… мой дед! Он никогда не занимался магией и в жизни не сделал ничего, что могло бы навлечь на него гнев египетских богов.

Бывало, я сердилась на стариков. Особенно когда они говорили гадости про отца или подчеркнуто игнорировали Картера. Я помнила, с какой легкостью они позволили Амосу забрать меня в Нью-Йорк и слова не сказали в мою защиту. Но обиды обидами, а они шесть лет заботились обо мне. В моем раннем детстве дед качал меня на коленях и читал мне детские истории Энид Блайтон. (Я хорошо помню старые пыльные книжки.) Мы с дедом ходили гулять, много раз были в зоопарке. Тайком от бабушки он покупал мне леденцы (бабушка считала, что сладкое портит зубы). Конечно, характер деда не назовешь ангельским. Но зла он никому не делал. Обычный лондонский пенсионер, не заслуживший, чтобы какой-то там бог насильно вселился в его тело.

Бабуин рванул дверь паба и стал принюхиваться. Испуганные посетители высадили витрину. Они выскакивали на улицу и разбегались в разные стороны. При этом многие сжимали в руках кружки с пивом. Подоспевший полицейский оказался ненамного храбрее. Увидев бабуина, страж правопорядка поспешно ретировался. На бегу он что-то кричал в портативную рацию. Наверное, вызывал подкрепление.

У смертных, когда они сталкиваются с магией, происходит что-то вроде «короткого замыкания». В мозг поступают только те изображения, которые понятны людям. Должно быть, сейчас они видели громадную обезьяну, сбежавшую из зоопарка. Или психа, вырвавшегося из больницы. Людям было не до размышлений. Главное – поскорее унести ноги. Интересно посмотреть потом на записи уличных камер службы безопасности.

– Сейди, кто это? – испуганно пропищала Лиз.

– Баби. Бог бабуинов, черт бы его подрал. Он вселился в тело моего деда и хочет нас убить.

– Если я правильно поняла, ты сказала, что какой-то бог бабуинов хочет нас убить? – уточнила Эмма.

Бабуин потрясал кулаками, ревел и щурился. Похоже, забыл, зачем он здесь. Или Баби, как и дед, страдал рассеянностью и плохим зрением? Он не замечал очков у себя на лбу. Встав на четвереньки, он понюхал грязный асфальт, потом взревел от отчаяния и хватил кулаком по витрине булочной.

Я почти поверила в нашу удачу. Еще немного, и мы улизнем от погони. Но не тут-то было. Над нашими головами захлопали черные крылья.

– Сюда! Сюда! – послышался скрипучий голос Нехбет.

Кажется, у военных это называется поддержкой с воздуха.

– Нас преследуют сразу два бога, – сообщила я подругам. – Если у вас нет вопросов, тогда бежим!