Онлайн чтение книги Том 2. Поэмы
Беглец

Гарун бежал быстрее лани,

Быстрей, чем заяц от орла;

Бежал он в страхе с поля брани,

Где кровь черкесская текла;

Отец и два родные брата

За честь и вольность там легли,

И под пятой у сопостата

Лежат их головы в пыли.

Их кровь течет и просит мщенья,

Гарун забыл свой долг и стыд;

Он растерял в пылу сраженья

Винтовку, шашку – и бежит!

И скрылся день; клубясь, туманы

Одели темные поляны

Широкой белой пеленой;

Пахнуло холодом с востока,

И над пустынею пророка

Встал тихо месяц золотой!..

Усталый, жаждою томимый,

С лица стирая кровь и пот,

Гарун меж скал аул родимый

При лунном свете узнает;

Подкрался он, никем не зримый…

Кругом молчанье и покой,

С кровавой битвы невредимый

Лишь он один пришел домой.

И к сакле он спешит знакомой,

Там блещет свет, хозяин дома;

Скрепясь душой, как только мог,

Гарун ступил через порог;

Селима звал он прежде другом,

Селим пришельца не узнал;

На ложе, мучимый недугом,

Один, – он, молча, – умирал…

«Велик Аллах, от злой отравы

Он светлым ангелам своим

Велел беречь тебя для славы!»

«Что нового?» – спросил Селим,

Подняв слабеющие вежды,

И взор блеснул огнем надежды!..

И он привстал, и кровь бойца

Вновь разыгралась в час конца.

«Два дня мы билися в теснине;

Отец мой пал, и братья с ним;

И скрылся я один в пустыне,

Как зверь, преследуем, гоним,

С окровавленными ногами

От острых камней и кустов,

Я шел безвестными тропами

По следу вепрей и волков;

Черкесы гибнут – враг повсюду…

Прими меня, мой старый друг;

И вот пророк! Твоих услуг

Я до могилы не забуду!..»

И умирающий в ответ:

«Ступай – достоин ты презренья.

Ни крова, ни благословленья

Здесь у меня для труса нет!..»

Стыда и тайной муки полный,

Без гнева вытерпев упрек,

Ступил опять Гарун безмолвный

За неприветливый порог.

И, саклю новую минуя,

На миг остановился он,

И прежних дней летучий сон

Вдруг обдал жаром поцелуя

Его холодное чело;

И стало сладко и светло

Его душе; во мраке ночи,

Казалось, пламенные очи

Блеснули ласково пред ним;

И он подумал: я любим;

Она лишь мной живет и дышит…

И хочет он взойти – и слышит,

И слышит песню старины…

И стал Гарун бледней луны:

Месяц плывет

Тих и спокоен,

А юноша воин

На битву идет.

Ружье заряжает джигит,

А дева ему говорит:

Мой милый, смелее

Вверяйся ты року,

Молися востоку,

Будь верен пророку,

Будь славе вернее.

Своим изменивший

Изменой кровавой,

Врага не сразивши,

Погибнет без славы,

Дожди его ран не обмоют,

И звери костей не зароют.

Месяц плывет

И тих и спокоен,

А юноша воин

На битву идет.

Главой поникнув, с быстротою

Гарун свой продолжает путь,

И крупная слеза порою

С ресницы падает на грудь…

Но вот от бури наклоненный

Пред ним родной белеет дом;

Надеждой снова ободренный,

Гарун стучится под окном.

Там, верно, теплые молитвы

Восходят к небу за него;

Старуха-мать ждет сына с битвы,

Но ждет его не одного!..

«Мать – отвори! Я странник бедный,

Я твой Гарун, твой младший сын;

Сквозь пули русские безвредно

Пришел к тебе!»

– «Один?»

– «Один!»

– «А где отец и братья?» –

– «Пали!

Пророк их смерть благословил,

И ангелы их души взяли».

– «Ты отомстил?»

– «Не отомстил…

Но я стрелой пустился в горы,

Оставил меч в чужом краю,

Чтобы твои утешить взоры

И утереть слезу твою…»

«Молчи, молчи! Гяур лукавый,

Ты умереть не мог со славой,

Так удались, живи один.

Твоим стыдом, беглец свободы,

Не омрачу я стары годы,

Ты раб и трус – и мне не сын!..»

Умолкло слово отверженья,

И всё кругом объято сном.

Проклятья, стоны и моленья

Звучали долго под окном;

И наконец удар кинжала

Пресек несчастного позор…

И мать поутру увидала…

И хладно отвернула взор.

И труп, от праведных изгнанный,

Никто к кладбищу не отнес,

И кровь с его глубокой раны

Лизал рыча домашний пес;

Ребята малые ругались

Над хладным телом мертвеца,

В преданьях вольности остались

Позор и гибель беглеца.

Душа его от глаз пророка

Со страхом удалилась прочь;

И тень его в горах востока

Поныне бродит в темну ночь,

И под окном поутру рано

Он в сакли просится стуча,

Но внемля громкий стих Корана,

Бежит опять, под сень тумана,

Как прежде бегал от меча.