Оцените Три новеллы

Сётаро Ясуока – известный японский писатель, член Академии изящных искусств. Оставаясь в русле национальной художественной традиции, он поднимает в своих произведениях темы, близкие современному читателю. Включенные в сборник произведения посвящены жизни страны в военные и послевоенные годы. Главный объект исследования автора – внутренний мир вступающего в жизнь молодого поколения.

Автор сам родом из Севастополя, сын адмирала, его любимые темы и герои это люди моря, военные моряки, которые выполняли свой долг до конца.

"Один рё и два бу" - повесть удивительная. По сути, это мини-энциклопедия традиционного японского театра, но не только - в ней масса интереснейших сведений о Японии начала XVIII века и японской культуре: об урасима-маи и "Собрании тысячи листьев"; о куклах, успешно конкурировавших с живыми актерами; о трагической истории двух влюбленных, покончивших самоубийством из-за невозможности быть вместе; о том, что такое "цветы Эдо" и как овладеть "сноровкой слабых"; о великом Итикаве Дандзюро и бессмертном Басё. И все это искуснейшим образом вплетено в историю глупого и беззаботного мальчишки, укравшего деньги, чтобы купить билет в театр. Вроде бы мелочь, пустяк. Но он потянул за собой проступок за проступком,…

О жизни и смерти, о любви и войне, о радости и страдании этот рассказ. Что суждено – загранкомандировка или смерть, замужество или одиночество? Как сохранять оптимизм, когда вокруг война?

Похоронив своих учеников, каллиграф Тайдзан был близок к небытию. Однако осознание того, что он творит для людей и на радость им, помогает ему перебороть себя и возродиться к жизни.

В книге японский писатель Сэйтё Мацумото показывает историю создания Исследовательского бюро при кабинете министров, которое японская пресса называла Центральным разведывательным управлением Японии, и приподнимает завесу над закулисной политической кухней японских правящих кругов, тесно связанных с американскими монополистами и разведорганами.

Рассказ Ясуси Иноуэ «Волнистый попугайчик» – яркий образчик подчеркнутого отказа от подчеркнутой выразительности. Если вообще возможна проза, в которой «ничего не происходит» и которая «никак не сделана», то это она и есть. Наверняка эта история в лучших традициях японской «эгобеллетристики» – «ватакуси-сёсэцу» – и представляет собой кусочек повседневной жизни автора, перенесенный в литературу с совершенной точностью и без всяких прикрас. Такое литературное простодушие, граничащее с наивностью, по силам только большому мастеру, который достаточно уверен в себе, чтобы не цепляться за ухищрения ремесла.