Онлайн чтение книги Три новеллы
Предисловие

Весеннее время в Токио… Всего прекрасней здесь цветение прославленной вишни-сакуры, воспетой в японской поэзии и щедро отображенной в живописи разных эпох. Цветы сакуры, появляющиеся на голых чернеющих ветвях, — простые и махровые, самых различных оттенков. Нет, кажется, живописнее картины, чем кроны этих дивных деревьев.

«Сакура видна по цветам», и толпы зачарованных людей часами любуются прелестью весеннего дня, когда на ветвях, напоминающих гнутую проволоку, распускаются нежнейшие лепестки, образующие белое или розоватое облако цветения. И каждый японский дом украшается в это время прекрасными ветвями сакуры, эфирные ее лепестки преподносятся друзьям и любимым… У сакуры своя образность и собственный свой язык. Поклонение это цветам отозвалось в особом понятии «кансё», означающем «взирать», «всматриваться», «не сводить глаз». Не сводить глаз и видеть прекрасное, ощутить нежность весны. Здесь, как у художественного полотна, нужно отступить на несколько шагов от предмета любования, чтобы увидеть его пропорции, охватить глазом всю раму живого творения. И не для избранных, а для всех, невзирая на возраст и общественные позиции, сакура едина и для каждого особенна.

Принята в Японии и «ёдзакура» — «любование сакурой вечером», когда цветение декоративной вишни становится неповторимым зрелищем при специальном освещении в традиционном японском парке, где собираются друзья, которых сближают эстетические стремления, творческие интересы и мировосприятие.

С японскими писателями мы встретились в небольшом токийском саду в то время, когда цветущие ветви декоративной вишни приобретают захватывающее своеобразие и люди не просто восхищаются творением природы, но стремятся поглубже заглянуть в себя, осмыслить сопричастность жизни других, судьбе народа, родной земле. Особенно это существенно для писателя, которому нужно постоянно прислушиваться к внутреннему голосу и стремиться выразить разнополюсные позиции в своих произведениях. Ощущения эти как бы переносят тревоги социального смысла в глубину сознания художника. И чем выше ответственность писателя, тем большей проникновенности она требует. Иначе труд его утрачивает истинность, не вызывает доверия.

Среди участников писательской встречи был Ясуси Иноуэ, крупнейший художник слова современной Японии, известный нашему читателю по книге «Сны о России» и новелле «Охотничье ружье».

Ясуси Иноуэ, с которым мы были знакомы многие годы, казалось, почти не изменился. И если бы я не знал его возраста, едва ли мог подумать, что ему теперь уже за семьдесят. Невысокого роста, сухощавый, с неторопливыми движениями, он производил впечатление человека сдержанного, твердо установившегося образа жизни. В беседе это внимательный слушатель, но крайне скупой на слова. Проницательному человеку принадлежит меткое наблюдение: тот, кто не умеет молчать, редко умеет хорошо говорить. Молчанием не только можно многое высказать, но и многое сделать. Разве молчание не бывает порой выразительнее всяких речей? Но у Ясуси Иноуэ всегда есть и что сказать…

В памяти сохранилась наша последняя встреча в доме писателя, который, помнится, нелегко было мне разыскать в нескончаемых токийских лабиринтах. В прошлом названия в этом городе, когда он еще вольготно ширился по горизонтали, давались не столько улицам, сколько домам. Значение имели дома, их владельцы, их обитатели. В этом тоже был свой смысл. С ростом же города эта традиция породила многочисленные сложности с установлением адресов, в отыскании места жительства.

Волею случая мне посчастливилось провести целый вечер с Ясуси Иноуэ в тот час, когда человек не в пути и не в бесконечной суетности, а дома, у своего очага. В традиционном японском жилище с особенным его устройством, экзотическим, на взгляд европейца, интерьером. И все же чем внимательнее я вглядывался во внутреннее устройство жилища, отдельные предметы и неброско расположенные миниатюры, тем более утверждался в простой мысли: здесь само первоначало и человека и его города.

Признаться, дом писателя на первый взгляд производил впечатление полупустого помещения. Ни столов, ни стульев, ни громоздких диванов. Никаких неуклюжих вещей, которых обычно множество в наших квартирах. Ничего ненужного, неоправданного. И меня все навязчивее преследовала мысль: где же смертельная схватка «вещей и душ»? Невольно возникали сопоставления. Одна из характеристик существования человека в западном обществе — испытание вещами, усложненным бытием, непомерным накопительством. Материальное стяжательство и неистовое властолюбие люди пытаются там воспринимать и выдавать за воплощение прогресса и просвещения.

Пространство — одна из добродетелей японской архитектуры. Ощущение объемности, свободного, неограниченного строгими рамками простора, хотя речь может идти даже о малых масштабах, миниатюрах. Взгляд этот применителен и к условиям очага, образу жизни, в неменьшей мере он действителен и в отношении принципов искусства.

Сознанием устойчивости собственной сущности писателя, смею заметить, показалась мне самая просторная комната в его доме. Как я понял, она служит кабинетом и одновременно гостиной. Здесь сосредоточены главные книжные богатства Ясуси Иноуэ. Три сплошные стены — от пола до потолка — уставлены плотными рядами книг, заключенных в футляры, специальные переплеты, обрамленные цветными шнурами, лентами. Книги тщательно подобраны, расставлены тематически, снабжены указателями. Само по себе собрание это для книголюба, думалось мне, — ненаглядное зрелище. Огромный и увлекательный мир… И долгий, неустанный труд художника, ценителя и собирателя сокровищ словесного искусства. Захватывающая эта картина, которая по-своему отображает художественную традицию, национальную самобытность — категорию, исторически изменяющуюся и зримую даже в заглавиях выстроившихся здесь фолиантов.

— Наиболее ценные книги приходится прятать в специальном бетонированном хранилище… Пожары, знаете ли, а также прочие бедствия и социальное зло беспокойного нашего бытия довольно частые у нас явления, — почти застенчиво сказал Иноуэ, когда мы разговаривали с ним за чашкой японского зеленого чая, подле изумительного его собрания книг и рукописей.

Четвертая стена, состоящая из раздвижных рам и створок, служит в кабинете писателя выходом в небольшой садик, совсем миниатюрный, скорее символический.

— Каждый день вместе с восходом солнца любуюсь растениями и цветами, растущими на этой земле, которая для меня олицетворяет целый мир, всю нашу вселенную, — тихо произнес Ясуси Иноуэ, приближаясь к решетчатой двери, обращенной к садику.

Здесь писатель встречает утренний свет, ниспадающий на его жилище с небесной выси, здесь испытывает радость первых чувств, мыслей и радость нового дня, который он хотел бы начать и завершить с любимыми его сердцу образами. Здесь, видно, постигает он, сколь сладок вкус полыни одиночества и творческого счастья, первичность ощущения жизни.

Сколько раз наблюдал отсюда писатель, как весной возникают липкие почки на ветвях, превращающиеся в изумруд, как листья кружатся, как падают лепестки, как закрываются вечером цветы. Сколько раз видели его глаза, как листья облетают с ветвей и возвращаются всегда к корням дерева, на ветвях которого выросли. Ветер порой стремится отнести их в сторону, но другая, более мощная сила влечет листья под крону дерева.

Любовался, как опускается снег, вновь пробивается нежная трава, напоминая о движении времени и неостановимости жизни. И все это через раздвижные дверки, на малом клочке земли.

Как это нередко бывает в подобных случаях, разговор у нас зашел о минувшем, о том, что произошло в жизни, что уже удалось и еще задумано. Доставило мне удовольствие напомнить Ясуси Иноуэ, что журнал «Иностранная литература», который гордится тем, что открыл его творчество для советского читателя, готовит к печати отдельный сборник новелл писателя. С неменьшим удовольствием сообщил и о том, что его роман «Сны о России», переведенный на русский язык нашим коллегой Раскиным, уже выдержал в Москве второе издание. Заметил также, что в последние годы в нашей стране были изданы многочисленные произведения японских писателей, как и книги других зарубежных авторов. Едва ли нужно доказывать, что один из показателей гуманной природы общества проявляется в отношении общества к духовным и культурным ценностям других народов и стран. В том факте, что Советский Союз занимает ведущее место в мире по переводу и изданию зарубежных писателей, несомненно, отражается глубоко уважительное отношение нашего общества к художественному опыту других народов.

Роман «Сны о России». Он наглядно характеризует творчество Ясуси Иноуэ. Это и факты, и размышления, и мечты. Это — не безразличное постижение истории, традиций, наследия не только своего народа. В прекрасных снах о России выражены мечты, без которых немыслимо само творческое вдохновение. В самом деле, если отнять у человека способность мечтать, то отпадает одна из самых действенных побудительных причин, рождающих культуру, искусство, науку и желание борьбы во имя прекрасного будущего. Но мечты не должны быть оторваны от действительности. Они должны предугадывать будущее и создавать у нас ощущение, что мы уже живем в этом будущем и сами становимся иными.

И хотя уместно заметить, что встреча главного героя романа «Сны о России» японца Кодаю с Радищевым создана воображением автора, она убедительна, она заставляет верить в ее реальность, придает высокое трагическое звучание финалу произведения. Подлинное искусство — это всегда открытие, а не повторение известного. Повторяемость суть ремесло. Художник же, на наш взгляд, следует либо за возникающим у него образом, либо за правдой, которая раскрывается перед ним в новых и неожиданных гранях в процессе постижения жизненной истины. И снова мысли о соотносимости Востока и Запада. Привычные термины «Запад» и «Восток» при исследовании духовной жизни и истории литературы, смеем заметить, не могут быть безоговорочно приняты в качестве научных дефиниций, определяющих адекватные понятия. Термины эти, пожалуй, в большей мере должны рассматриваться как символы или условности с их ограничительным значением, как понятия, связанные скорее с движением небесного светила — с восходом и заходом солнца.

Ясуси Иноуэ, будто отвечая на мои размышления, рассказал о том, с какой тщательностью он собирал материал для «Снов о России», о поездках в Советский Союз. Он посетил Иркутск, Ленинград, Пушкин — места, где жил его герой Кодаю. Это реальная историческая личность: во времена Екатерины Второй Кодаю был подобран после крушения судна русскими моряками у берегов острова Амчитка. И вот за годы, проведенные на нашей земле, Кодаю искренне привязался к России и русскому народу. «Здесь никогда на добро не отвечают злом», — записывает он в своем дневнике, который лучше всего характеризует его автора.

Вспомним, что филологи и историки по рисункам на осколках древних сосудов, по едва сохранившимся следам на камнях и скалах, поистине из праха восстанавливают прошлую жизнь, действительность вековой давности. По иероглифическим знакам на гадательных костях, по отрывкам фраз и отдельным словам стремятся воссоздать борение страстей, ушедшие в Лету миры и культуры. Но именно воображение, творческий полет мысли художника призываются на помощь тщательнейшему исследованию.

Известно также, что крупные события и явления современники не всегда могут оценить в достаточной степени. Последующие поколения, художники и писатели видят их порой лучше и всеохватнее. Словесное искусство в творчестве художника помогает глубже постигать жизнь, увидеть ее во всей сложности и многообразии. Живая реальность, ее отражение в произведении писателя и представляют собой основную меру ценности литературного творения. Можно сказать, что всего острее человечество видит себя на платформе художественного творчества. Именно на этой платформе люди встречаются, пересуживают время, а затем их творения моет время, моет человечество.

Роман «Сны о России» — плод долгого и упорного труда мысли, поисков, сомнений, творческого воображения. Верно утверждение, что произведение должно быть прежде всего результатом каких-то глубоких внутренних обретений, потерь, борьбы с самим собой, завоеваний, открытий. Разве художник не должен стремиться видеть человека, который идет, открывает, иногда спорит сам с собой, утверждает, настаивает, борется? Ведь искусство нужно только тогда, когда с его помощью можно что-то по-новому глубоко понять в самом себе и в мире, в котором нам суждено жить, а значит, прокладывать свою тропу.

Литература, как одна из древнейших форм художественного постижения реальности, развивалась в органической взаимосвязи с общеисторическим контекстом. Она и плод мировосприятия, размышления над реальностью жизни, и продукт поступка, действия, творчества. Важен здесь каждый аспект, все элементы движения к созиданию произведения искусства, чтобы понять все царственно прекрасное древо.

Разговор наш незаметно перешел в область творчества писателя, проблемы искусства слова, в область того, как воплощается реальное и воображаемое в художественном произведении, каковы права автора на вымысел в историческом романе… И я все более приходил к мысли, что для нас формула о фантазии и правде не есть беспредметность, ибо знаем мы, что в дальневосточных литературах, к примеру, нередко существует реальный и волшебный мир, где переплетаются самая невероятная фантазия и самая незыблемая правда жизни.

Человеческое воображение обладает силой проницательности, провидения, предсказания. Сама природа человека таит в себе способность восприятия и минувшего, и грядущего. Всякий серьезный художник не может не предвидеть наперед. Иными словами, дело здесь не в сосуде, но в вине, которым творец его наполняет…

Книги Ясуси Иноуэ — о разных землях, людях, о времени, о том неповторимом и единственном, что не случается дважды на свете и что так правдиво, реально, искренне. И мы знаем, что без сопряжения в художественном образе разнородных элементов, входящих в сознание людей, время выразить невозможно.

У Ясуси Иноуэ заметный интерес к минувшему, его художественному исследованию и пониманию. Писатель обладает редкостным ощущением истории, ее движения, красок и звуков времени. Сочетание мечты и реальности — отличительная сторона дарования этого крупнейшего японского мастера современности.

Писателя привлекают сюжеты прошлого различных азиатских народов, их взаимоотношения и культура. На эту тему им написан ряд исторических романов, в том числе «Синий волк» о Чингисхане. Много времени отдавал Ясуси Иноуэ изучению так называемого «шелкового пути», проходившего через Среднюю Азию, Синьцзян и Китай. Он сам, уже в наше время, проехал по нему, побывал у нас в Средней Азии. Результатом его путешествия явилась серия очерков.

Иноуэ — крупный знаток древней японской культуры. Он часто привлекается к редактированию и подготовке книг, посвященных древнему искусству Японии. Писатель специально изучает архитектуру древних буддистских и синтоистских храмов, историю их создания, связанные с ними легенды, что порой вплетается в ткань некоторых его произведений.

Однако из всего сказанного не следует, будто Ясуси Иноуэ замкнулся на прошлом и его не интересует жизнь нынешней Японии. Обращаясь к минувшему, к событиям прошлого, Ясуси Иноуэ ищет живой отклик в настоящем. Прошлое и настоящее, история и современность неизменно, хотя и не всегда зримо, перекликаются в произведениях писателя. Как художник оригинальный, он владеет своей тайной живописи словом, по-своему «смешивая свои краски и озвучивая время».

Характерно, что многие статьи и очерки, опубликованные им в японских газетах и журналах, посвящены жизни современного японского общества. Случается, что небольшая газетная заметка наталкивает писателя на тему, которой он посвящает рассказ или даже роман. Так произошло с романом «Ледяная стена», переведенным впоследствии на некоторые европейские языки. Примечательно содержание «Ледяной стены». Один из друзей-альпинистов, совершая восхождение на неприступную гору, погиб из-за обрыва страхующей веревки. Подозрения пали на его друга. Положение усугублялось еще и тем, что в их отношения оказалась замешана женщина. Второй альпинист пытается защитить себя, доказывая, что не обрезал веревку, что она перетерлась, поскольку была сделана из нейлона. В дело вмешивается компания, заинтересованная в изготовлении нейлоновых веревок, заменяющих пеньковые. Если друг погибшего докажет, что веревка перетерлась, никто из альпинистов не станет приобретать нейлоновые веревки. Не сумев себя реабилитировать, альпинист погибает в горах… Случилось неожиданное: роман стал предметом обсуждения специальной комиссии. Ясуси Иноуэ с удовлетворением рассказал недавно, что комиссия приняла особое решение, регламентирующее случаи использования альпинистами нейлоновых веревок.

Таков финал вторжения писателя в современную жизнь, вторжения весьма продуктивного. Помимо всего следует отметить, что «Ледяная стена» написана увлекательно, с элементами социального детектива, с заострением злободневных проблем сегодняшнего японского общества.

Велик язык искусства. Он способен стать действием, претворением идеи в реальность. И повседневное может оказаться захватывающе интересным, если с этим встретится настоящий художник, который сделает привычную эту реальность предметом искусства.

Талант Ясуси Иноуэ поистине многогранен. Он подлинный мастер короткого рассказа, тонкий знаток человеческой души, особенно женской. Об этом свидетельствует и публикуемая в нашем сборнике новелла «Охотничье ружье». Ясуси Иноуэ — прекрасный стилист. Его произведения — это язык образности, в котором выражаются метод и форма мышления. Мы видим, как из-под иероглифических знаков возникает картинность — живая, полная чувств, дыхания. Рождается оригинальная языковая ткань, свидетельствующая о творческом развитии выразительных средств. Ибо когда язык перестает обогащаться, он умирает.

Писатель как бы говорит нам: хотя это может показаться слишком самонадеянным, но у него такое ощущение, что если во фразе окажется пусть одно неверное или неточное слово, то нарушится гармония создаваемого мира, ибо ярок мир его наблюдений и идет он к душе человека, чтобы мерить им и себя, и время. Художественное произведение выражает прекрасное в жизни и делает его достоянием читателя. В этом объяснение, почему писатель обращается к миру чувств, к сердцу человека, таящему в себе от природы неиссякаемый источник прекрасного, хотя жизнь нередко оставляет тяжелые следы в человеческой душе. Целостность образа мира… И человека в космосе всечеловеческой истории. Возникает вопрос: не является ли создание художественного произведения скорее процессом поиска? И если это так, то в истинно художественном произведении надо видеть не фиксацию какой-то идеи, а процесс ее постижения, приближения к истине. Разумеется, если речь идет о процессе ее художественного постижения. Именно в процессе постижения возникает та пленительная, невесомая, почти неощутимая внутренняя художественная правда образа, которую создает искусство слова. От каких чар рождается ее обаяние? От концепции? Только ли? А не завораживает ли здесь и способ, метод художественного познания? Ограниченный объем нашего сборника не позволяет более широко ознакомить советского читателя с литературным творчеством Ясуси Иноуэ. Мы остановили свой выбор лишь на трех новеллах, дающих представление о стиле автора и темах в малом жанре.

В этом кратком предисловии нет возможности подробно рассмотреть достоинства и недостатки публикуемых новелл: представляем их на суд читателя без комментариев. Отметим лишь, если «Охотничье ружье» написано в грустно-лирическом стиле — кстати, это подчеркивается и характером изложения в форме личных писем, — то «Бой быков» дает как бы в миниатюре реальную социальную картину послевоенного японского общества, во многом предвосхищающую положение в нынешней Японии. В третьей новелле, «Азалии в Хира», нарисован портрет ученого-эгоиста, одержимого манией величия, возненавидевшего весь свет, в том числе свою семью, за то, что никто не признает его заслуг, не понимает ценности его исследований…

Подлинное искусство слова, проникнутое общечеловеческой мыслью, свободно от национальных ограничений. Это, однако, вовсе не значит, что оно лишено таких измерений, как время и место его возникновения, своеобразие века и родного очага, оригинальность и самобытность. Именно благодаря всему этому, видимо, истинные творения искусства выходят за пределы национального своего происхождения, и становятся фактом художественного творчества человечества, и выполняют миссию не только отображения, но активного утверждения наиболее прогрессивных и жизненных идей времени художественными средствами.

Ясуси Иноуэ родился в 1907 году на острове Хоккайдо. Отец его был военным врачом и хотел, чтобы сын продолжил дело его жизни. Но будущий писатель поступил в Киотоский университет на философское отделение, чтобы заняться изучением эстетики. В годы студенчества Иноуэ увлекается поэзией, а на последнем курсе пишет пьесу «Луна в эпоху Мэйдзи». По окончании университета Иноуэ некоторое время работал журналистом в газете «Осака майнити», часто разъезжал, общался с различными людьми. Работа в газете многому научила Иноуэ, но полного удовлетворения не принесла, и в сорок лет он серьезно занялся литературной деятельностью. Первая его новелла, «Охотничье ружье», была опубликована в 1949 году и сразу же привлекла внимание литературных кругов Японии. За вторую новеллу, «Бой быков», Иноуэ был удостоен литературной премии Акутагава. С тех пор им было написано много романов и около трехсот рассказов, не считая многочисленных очерков и эссе. Появилось немало монографий, анализирующих творчество Иноуэ. Различные издательства Японии опубликовали и продолжают публиковать собрания его сочинений. Издательство «Синтёся» завершает теперь выпуск его сочинений в 32-х томах. В 1976 году у себя на родине Ясуси Иноуэ был награжден орденом «За заслуги в области культуры».

На склоне лет человек все более задумывается над своим существованием, мысленно пытается взвесить достигнутое и упущенное. Стремится осознать, что сможет он еще сделать в оставшийся ему срок. И оттого особенно дорожит он временем, которое все ощутимее сужается. И счет ведется им уже не только годам и месяцам, но дням, часам, минутам.

Примечательны в этой связи слова, написанные Ясуси Иноуэ в 1974 году в газете «Майнити»: «Трудно сказать, сколь долго еще мне суждено мчаться по этой жизни, но и в тот момент, когда придется передавать эстафету следующему бегуну, мне хотелось бы оставаться человеком, утверждающим жизнь». В этом высказывании писателя нашла свое ясное выражение позиция человека и художника.

Пожелаем Ясуси Иноуэ еще долгие годы нести свою литературную эстафету, таинствами своего искусства открывая читателям в странах Востока и Запада новые континенты и горизонты, пробуждая в них желание постичь неизведанное и во внутреннем мире человека, и в извечном его окружении.

Н. Т. Федоренко