ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Онлайн чтение книги Ундина Undine
ГЛАВА ТРЕТЬЯ

О ТОМ, КАК ОНИ НАШЛИ УНДИНУ

Чем дольше мотался Хульдбранд в ночном мраке, так никого и не находя, тем большие смятение и тревога охватывали его. Мысль о том, что Ундина – всего лишь лесной дух, с новой силой овладела им. Ужо и сама коса, и хижина, и ее обитатели казались ему сейчас, среди завывания волн и ветра, среди полностью преобразившийся, еще подавно столь мирной местности обманчиво дразнящим наваждением; но издалека по-прежнему сквозь грохот бури доносились тревожные крики рыбака, звавшего Ундину, и громкие молитвы и пение старухи. Наконец, вплотную подойдя к разлившемуся ручью, он увидел, что тот стремит свой необузданный бег наперерез таинственному лесу, и коса тем самым превратилась в остров. – Боже милостивый! подумал он. – Что, если Ундина отважилась сделать хоть шаг в этом страшном лесу, быть может, в своем сметном упрямстве, именно потому, что я не захотел рассказывать ей о нем, – а тут поток отрезал ее, и она плачет одна одинешенька там, среди этой нечисти! – Крик ужаса вырвался у него, он стал спускаться к бурлящему потоку, цепляясь за камни и поваленные деревья, чтобы перебраться через него вброд или вплавь и броситься на поиски пропавшей девушки. Ему мерещилось, правда, все жуткое и диковинное, что видел он еще днем под этими стонущими и скрипящими ветвями; в особенности же высокий белый человек на другом берегу – теперь он сразу узнал его – ухмылявшийся и непрестанно кивавший головой. Но именно эти зловещие видения с силой погнали его вперед, как только представилась ему Ундина совсем одна среди них, объятая смертельным ужасом. Он уже схватил было толстый сосновый сук и, опершись на него, ступил в середину потока, пытаясь удержаться на ногах; с твердой решимостью он шагнул глубже, как вдруг рядом с ним раздался мелодичный голосок: – Не верь, не верь ему! Он коварен, этот старик, этот поток! – Он узнал милый звук этого голоса, остановился как вкопанный во мраке, внезапно скрывшем лунный свет, и у него закружилась голова от вихря бурлящих волн, которые неслись вперед, обдавая его по пояс. И все же он не собирался отступать.

– Если ты не существуешь, если ты всего лишь мираж, я не хочу больше жить, хочу стать тенью, как ты, милая, милая Ундина! – Он громко произнес эти слова и снова шагнул в глубь потока.

– Да оглянись же, оглянись, дурачок! – послышалось вновь совсем рядом, и глянув в ту сторону, он увидел при свете внезапно вышедшей из-за туч луны под сплетенными ветками деревьев на маленьком островке среди бурлящего потока Ундину, со смехом прильнувшую к траве.

О, как кстати ему пришелся теперь его сук! В несколько прыжков одолел он расстояние, отделявшее его от девушки, и очутился рядом с ней на маленьком клочке земли, надежно заслоненном шумящей листвой вековых деревьев. Ундина слегка приподнялась, обвила руками его шею и притянула к себе на мягкую траву.

– Вот здесь ты мне все и расскажешь, прекрасный мой друг! – шепнула она. – Здесь эти старые ворчуны не услышат нас! А этот навес из листьев наверняка уж стоит их жалкой хижины!

– Это само небо! – ответил Хульдбранд и обнял ее, осыпая страстными поцелуями.

Между тем старый рыбак подошел к берегу ручья и крикнул молодым людям:

– Эй, господин рыцарь, я приютил вас как это принято между честными людьми, а вы тут милуетесь тайком с моей приемной дочкой, да к тому же еще заставляете меня тревожиться и искать ее среди глубокой ночи!

– Я сам только что нашел ее, отец, – ответил рыцарь.

– Тем лучше, – сказал рыбак. – Ну, а теперь не мешкая приведи-ка ее сюда, на твердую сушу.

Но Ундина и слышать о том не хотела – уж лучше она отправится с прекрасным чужеземцем в дремучий лес, чем вернется в хижину, где ей во всем перечат и откуда прекрасный рыцарь все равно рано или поздно уедет. С невыразимой прелестью она запела, обнимая Хульдбранда:

Мечтая о просторе,

Волна, покинув падь,

Умчалась в сине море

И не вернется вспять.

При звуках этой песни старый рыбак горько заплакал, но ее это ничуть не тронуло. Она продолжала целовать и ласкать полюбившегося ей гостя, который, наконец, сказал ей:

– Ундина, если тебя не трогает горе старика, то меня оно растрогало. Пойдем к нему!

Она в изумлении раскрыла свои огромные голубые глаза и наконец произнесла медленно и неуверенно:

– Ты думаешь? Хорошо, я согласна со всем, чего ты хочешь. Но пусть этот старик сперва обещает мне, что даст тебе рассказать обо всем, что ты видел в лесу, и – ну, а остальное сладится само собой!

– Ладно, ладно, только воротись! – крикнул ей рыбак, не в силах вымолвить больше ни слова. И он протянул ей руки через ручей и кивнул головой в знак согласия на ее требование; при этом его белые волосы как-то чудно упали ему на лицо, и Хульдбранд вновь вспомнил кивавшего головой белого человека из леса. Но, отогнав от себя это наваждение, рыцарь обнял девушку и перенес ее через бурлящий ручей, отделявший островок от твердой суши. Старик прижал Ундину к сердцу, осыпал поцелуями и не мог наглядеться и нарадоваться на нее; появилась и старуха и тоже старалась ласками умилостивить беглянку. Никто уже и не думал упрекать ее, тем более, что и Ундина, забыв свой гнев, осыпала приемных родителей нежными словами и ласками. Заря уже занималась над озером, когда они, наконец, пришли в себя после радостной встречи; буря утихла, птицы дружно запели на влажных ветвях. Так как Ундина все еще настаивала на обещанном рассказе рыцаря, старики с улыбкой покорились ее желанию. Завтрак накрыли за хижиной под деревьями со стороны озера, и все уселись, радостные и довольные; Ундина, которая ни о чем другом и слышать не хотела, устроилась на земле у ног рыцаря, и Хульдбранд начал свой рассказ.


Читать далее

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть