Онлайн чтение книги Влада и маг-убийца
Глава 4. План «Д» и летучий Ацкий

Когда Влада моргнула, никакого подъезда, Алекса и Жорика рядом уже не было.

Челку взметнул холодный резкий ветер, больно хлестнув ею по глазам. Вокруг, в темноте улицы, громоздились кирпичные новостройки.

Зря она спросила ведьмака про свои страхи. И зря выслушала ответ. Влада, стараясь унять подступающий приступ паники, обернулась, пристально вглядываясь в пустую темную улицу.

Если Жорик не ошибся, она снова была в Москве. И, к счастью, ее здесь ждали.

Маленький красный «купер» с огромным чемоданом сверху на багажнике посигналил фарами и, лихо развернувшись, остановился, взвизгнув покрышками. Да, можно было не сомневаться – это была Дашуля.

– Привет, – поздоровалась Влада, усаживаясь в машину и с любопытством разглядывая пассию своего «опекуна». Дашуля на первый взгляд была под стать Алексу: длинная челка до подбородка, серьги-каффы, делающие форму уха кверху заостренной, как у киношного эльфа, нелепые роговые очки и ярко-красные вельветовые джинсы. – Я… в Москве?.. – осторожно уточнила Влада на всякий случай.

– Ты вроде не похожа на вурдалака, – заметила Дашуля по странноватой московской манере слегка растягивая слова. – Я их ненавижу. Паркуешься-паркуешься, а это чмо выползает из-под асфальта и орет, что тут его законное место для вылезания, а изо рта несет такой мерзостью, как из мусоропровода в июле. А потом выясняется, что милая нечисть перепутала Выхино с Бирюлево.

– Я не вурдалак, – быстро оборвала словесный поток Дашули Влада. – Просто у меня сложности были, Алекс помогал.

– А-а-а, точно, – вспомнила рассеянная Дашуля. – Ты же девочка его брата, – Дашуля скользнула взглядом по запястью Влады, увидав ленточку. – Повезло, этот Гильс красивый вампирчик.

Влада едва сдержалась, чтобы не ответить резкостью, – только молча пожала плечами.

В этот момент «купер» резко рванул с места, вылетел с тихой улицы на оживленный проспект и едва не зацепил проезжавший мимо автобус. Тот сердито загудел, и водитель яростно покрутил пальцем у виска.

– Где права покупал, чмо?! – неожиданным басом рявкнула Дашуля, нажав на газ так, что Владу прижало спиной к сиденью. Машину девушка Алекса водила крайне агрессивно. – А что тебе понадобилось в Носфероне? – Дашуля продолжала допрос. – Кем подрабатываешь там?

– Я не подрабатываю, я там учусь, – холодно ответила Влада.

Услышав это, Дашуля присвистнула, как мальчишка, и от избытка чувств чуть не въехала в повернувшую справа машину.

– Вау… – Ее голос зазвучал с уважением. – Учишься в Носфере? Ты? Как это? Там же нечисть! А ты не нечисть, глаза не светятся.

– Я наполовину нечисть, по отцу, – нехотя объяснила Влада. – А моя мать была светлым магом. Вот поэтому.

– Прикольно… – Дашуля вздохнула с плохо скрываемой завистью. – А-а-а… А как же тогда Гильс будет твою кровь того… пить?

– Отравится, – Влада с улыбкой пожала плечами.

– Как – отравится? – возмутилась Дашуля. – А зачем тогда он тебя выбрал? Столько людей вокруг, зачем ты ему, с твоей отравленной кровью?

– Я не знаю, – терпеливо ответила Влада. Что бы ни несла Дашуля – главное, добраться до Универа.

– Тогда его наверняка привлекли какие-то твои сверхспособности, – поучительным тоном заявила Дашуля. – Колись, какие?

– Я могу разозлить древнюю темную магию с помощью бутербродов так, что меня швырнет в другой город, – серьезно ответила Влада, разглядывая пролетающие мимо московские новостройки, усыпанные огоньками окон.

– Круто! – не уловив сарказма, похвалила Дашуля. – А я вот работаю волонтером в Темном Департаменте! Ведь что для человека главное? Главное – понимать, что мир больше, чем вся эта серость за окном квартиры. Больше, чем аудитория в моем задолбавшем МГИМО. Мне там тесно, я задыхаюсь! Понимаешь?

Влада кусала губы, нервно теребя молнию на сумке. Она ненавидела, когда посторонний, едва знакомый человек вдруг начинал изображать доверие, принимался делиться своими проблемами и пытался влезть в ее собственные. В такие минуты Влада вспоминала слово «интроверт», и оно ей нравилось.

– Я не хочу быть ничтожеством, как та масса баранов, которая населяет землю! – продолжала Дашуля. – Мать достает, что ей Алекс мой не нравится. Но разве ей объяснишь, что он вампир? Она же из тех людей, которые ничего и никогда не поймут!

«Ей что, поговорить совсем не с кем?» – с раздражением подумала Влада, мечтая найти нейтральную и отвлекающую тему для разговора. Или, еще лучше, для молчания.

Позади нее постоянно раздавалось странное фырканье, которое усиливалось на поворотах. Влада обернулась и увидела, что на заднем сиденье пыхтит маленькое существо, закутанное до самого носа в поеденную молью шубу. Нижнюю часть его личика туго перевязывал шерстяной шарф.

Существо порывисто вздохнуло, взметнув вокруг себя облачко белесой пыли с резким запахом нафталина.

– Это кто?! – ахнула Влада, стараясь не чихнуть от резкого запаха, который ударил в нос. – ОНО ЖИВОЕ??

– Конечно, живое, – подтвердила Дашуля. – Это охранный домовой Носферона, Буян Бухтоярович. Вожу его на работу каждую неделю, он на выходных у родичей в Медведково гостит.

– А что с ним, почему он так фыркает?

– Так его родственники в тулуп упаковали и сказали, что лучше не трогать, – пояснила Дашуля.

– Мне кажется, ему трудно дышать… – Влада с жалостью смотрела на крохотное сморщенное личико старичка, который раздувал ноздри и яростно пучил налитые кровью глазки.

Не став дожидаться отклика Дашули, Влада протянула руку и ослабила туго завязанный шарф.

– Вам лучше? – спросила она у старичка-домового. – Дышать легче теперь?

– Дышать повсеместно вскоре ужасть будет нечем! – сразу же заверещал дедуля, шамкая вставной челюстью. – Повсюдуча бяда поселилси! Чертов растреклятый черт чертовой бабушки, и тот бы не сунул носа туда, где страхосвет действует ночными временами! Взываю, дабы онные отроки послушание проявляли к старым словам!!! Слушайте, что старшия глаголють, всем нам смертушка придет от них, окаянных!

– С шарфом все-таки было лучше, – Дашуля, нервно крутанув руль, чуть не въехала в соседнюю машину.

– Дарья, сиюминутно поворачивай и ехай в Тарховку, что на тридцать верст восточнее Камчатки! – начал командовать Буян Бухтоярович. – В энтой вашенской Московии опасно, здеся покоя и жизни не будеть! Кольцо проклятущее грозит всем, грядет ниспослание убийственное! Дыхнуть не даеть зловредное удушение!!!

– Он как новости по телику у родственников посмотрит, так у него нервный срыв, – пояснила Дашуля. – Не привык дедуля, вот и колбасит его…

– Грядет бурища вселенская! – вознес указательный палец к потолку машины старый домовой. – Изыдет страх страшный, в ночное время приходящий в наше предмирье из проклятущего гнездовия!

– Буян Бухтоярович, – громко воззвала Дашуля. – Вам до места работы, в Носферон, надо доехать? Надо. А будете каркать, как ворона, мне под руку – не доедем.

– Носферон темнющий провалится, как пить дать! – не унимался дедуля. – Знамо, чему там отроков учат, какие прицельные страсти у тамошних негодных землепротивцев! Кем становится огнеглазая нежить, ежели ея сцапают светляки проклятые?! Кем, спросите вы таки меня???

– А кем? – заинтересовалась Влада, обернувшись на старого домового.

– Молчать об этом приходится во избежание кары вседержащих! – с восторгом выпалил дедуля, торжествующе сверкнув глазками. – Потому как за учение в вашенском непотребном колледжиуме светлыя силы выползут и призовут к свержению мировому! И наступит война промежду земелием нашим и чужеродным светодержателем…

– Высажу сейчас! – пригрозила Дашуля. – Будете пешком топать со своим чемоданом!

– А не страшны вашенские непотребные грозословы! Все одно выползут силы вражеские и уташшат всех в заземельную гать!!! – проорал дедуля, яростно потрясая сухими кулачонками. – Выползут, как пить дать!

Вдруг Дашуля пронзительно взвизгнула, ударив каблуком по педали тормоза.

Машина затормозила так резко, что вильнула и ударилась бампером о бордюр, при этом ремень безопасности больно резанул Владу по плечу, а старый домовой потерял вставную челюсть, которая вылетела и со звоном брякнулась о лобовое стекло.

Впереди на дороге из снежной наледи выкарабкивалось что-то черное, растопырив длинные руки с крючковатыми пальцами. Оно яростно пыхтело, со скрежетом выбираясь из земли, вытягивая свое туловище и длинные ноги. Одна из ног оказалась в ботинке, а вот второй повезло меньше. Вытащить застрявший в земле второй ботинок не получалось, и существо тоскливо взвыло, устремив на машину два горящих в темноте фиолетовых глаза.

– Я фе фофорил, фофорил!!! – восторженно истерил домовой. – Фот, фот!!!

– Опять чертов вурдалак, – разозлилась Дашуля. – И почему именно ко мне под машину они лезут, почему?! Вот точно сказал Алекс – как узнаешь про тайный мир, так он от тебя не отстанет. Вурдалаками будет выползать, упырями в очереди толкаться, вампирами вместо нормальных парней встречаться… Закапывайся, чмо!!! – отворчавшись, проорала Дашуля.

Но вурдалак оказался тормознутый, он не торопился обратно в землю, принюхиваясь и вертя круглой головой по сторонам.

– А еще все удивляются – чего такие плохие дороги? – Дашуля крутила рулем, выворачивая из переулка. – А потому что эти паразиты всегда выкапываются посреди дороги, а потом дырки за собой оставляют! Это они нарочно, мол, вот вам, не будет у вас никогда хороших дорог, пока вурдалачье под вашим асфальтом ползает!

Они вывернулись из темного переулка, и машина тут же уткнулась в длинный хвост красных огней, который двигался по улице со скоростью улитки.

– Пробка, – с выражением объявила Дашуля. – Черт бы ее подрал, пробка. Тебе во сколько надо быть в Универе?

– Лучше прямо сейчас, – напряженным голосом ответила Влада.

– Не успеешь. Видишь – роллеры катят? Сто процентов, что это упыри на роликах. Перекрыли часа на три. Так… – Дашуля кивнула на дверь, – беги на метро. Если поторопишься, то через час будешь на Сретенке.

– С-спасибо…

Мысленно обругав противную девицу, Влада подхватила свою сумку с вещами и выскочила из машины.

«Москва совершенно чокнутая, – растерянно думала Влада. – Тут все еще быстрее, чем в Питере. Одна эта Дашуля, как танк. Все какое-то сумасшедшее…»

Она какое-то время бежала, потом перешла на шаг. Сегодняшний день казался ей сплошной безумной каруселью, а мгновенные перемещения из Москвы в Питер и обратно – фантастическим фильмом про телепортацию.

По дороге ей попался рекламный плакат. Тщательно отредактированная в фотошопе девушка, закинув голову назад и откинув белые волосы, устремляла вверх мечтательно-томный взгляд. Ее губы были похожи на политое глазурью пирожное, которое вот-вот отвалится от лица и черкнет по блузке жирной красной полосой.

«Эта помада – мое счастье! – гласил шрифт внизу плаката. – Нас не разделить!»

– Кому что, – проворчала Влада помадной девушке. Как мало надо для счастья этим людям с рекламных плакатов. Помада, пудра какая-нибудь или машина – и человек уже полностью счастлив.

«А мне для счастья надо добраться до Универа», – вдруг подумала Влада, стараясь отогнать панические мысли про свое опоздание. На часы уже просто страшно было смотреть, наверняка вот-вот закончится торжественная речь ректора, и при перекличке обнаружится, что студентки Огневой нет. Влада снова перешла на бег, увязая в густой снежной каше.

Кокетливая тетенька, которая деловито вгоняла свои острые каблуки в снег, держа на руках маленькую собачку, вдруг вскинула накрашенные глаза наверх, как помадная девушка. Собачка визгливо затявкала, открывая розовую острую пасть и потрясая локонами на ушках.

Влада задрала голову, но не успела ничего увидеть. Ее вдруг схватили под мышки и потащили вверх, в темноту. Садовое кольцо начало стремительно удаляться, будто падало вниз.

– Что это, кто?! – Влада ощутила себя кроликом, который беспомощно болтается в воздухе, когда его хватает ястреб. – Отпустите меня!!

– Ты уверена? – захохотал на ухо ломающийся юношеский басок. – Точно отпустить? Мы сейчас на высоте Останкинской башни, это полкилометра…

– Нет, – Влада судорожно вцепилась в того, кто ее схватил. – Нет, мне надо вниз. Я нечаянно, ведь и так уже за это меня швырнуло, может, хватит?

– За что хватит-то? – зычно поинтересовались ей в ухо.

– За бутерброды… – Это слово выдохнулось с остатками теплого воздуха в легких, а вместо него внутрь проник парализующий холод. Дышать было почти невозможно, в лицо бил удушающе-ледяной ветер.

– Я про эту группу не слышал, – хохотнул голос. – Наверное, ваши, питерские. Не боись, сонц, чичас будем в Носфероне. Ты же сама сказала – хочу в Носферон. У меня ухи знаешь какие? Ловят инфразвук, особенно когда сверху слышишь.

– Ты… кто?

– Как это кто?! – громко захохотал незнакомец. – Да я же самое крутое московское такси! Я валькер!

– Валькер… – Влада вдруг поняла, что парализована страхом высоты. Сердце колотилось так отчаянно, будто пробивалось в истерике в сторону пяток, расталкивая сосуды и мышцы. – Вниз, мне надо… поставь… – прохрипела Влада. – Пожалуйста… Не хочу летать…

Валькер залетел чудовищно высоко, и город внизу казался ковром из огней.

– Вниз?! – Валькер снова возмутился. – Да вот еще! Ты видела Москву с такой высоты хоть когда-нибудь, питерская? Надо совмещать полезное с приятным. Во-он там внутренности Садового кольца, смотри… С крыши на крышу очень круто, только тапочки надо с мягкими подошвами надевать, а то по башке потом от деканата за топот по крышам. Во-он там ЦУМ, у меня там сеструн работает в отделе сумок, где каждая финтифля из крокодила стоит как питерская хата. А во-о-он… видишь? Это Москва-река, туда лучше не падать. Вода грязная, потом башку не отмоешь никакими шампунями…

– Мне… в Носферон… – напряженно прошептала Влада, отчаянно вцепляясь в рукава куртки валькера. Кажется, когда-то в детстве она смотрела мультик, где упорный муравей полз в свой муравейник и шептал: «Мне – домой, а у меня – нога…» Детство проносилось перед глазами яркими картинками, особенно когда валькер перехватывал ее, подкидывая вверх, или держал одной рукой, чтобы второй почесать нос.

– А вон там – Арбат, тебе видно? – захлебывался восторгом валькер. – Люблю ночной Арбат, если я когда-нибудь рухну, то только там!!! Прямо бабамц! И чтобы впечататься в родную мостовую! Ух!

– Мне… вниз…

– Не-не-не! – проорал валькер ей прямо в ухо. – Ниже низ-зя, замректора скажет атата и будет мне взбучка. Вон толкается Сретенка, нам сюда! – сообщил валькер. Влада уже была даже не в состоянии пискнуть. – Сретенка древнейшая улица Москвы, в ее конце и находится наш любимый альма-матер! – голосом дурного экскурсовода объяснил валькер. – Ващ-ще днем его никогда не видно, только если ночью гроза, то его силуэт, когда молния шарахнет, можно увидать! Хотя я лично не видел, так что, может, это и враки! О! Вот и Сухаревская, идем на посадку, тут мона…

Валькер действительно начал снижаться. Позади раздавался свист, как будто в сто форточек дует чудовищный ураган. Владу по щеке чем-то хлестало. Оказывается, крылья у валькеров могут выворачиваться, как зонтик от порыва ветра. Спустившись, валькер парил над мостовой, как дельтаплан. Это место Влада узнала, тут она была еще пару часов назад. Вот и снова вывеска «МТС» и уходящие вниз ступени перехода, куда сейчас торопливо спускалась толпа человеческих шапок. Вязаные яркие, меховые, капюшоны, помпончики… Сверху люди выглядели как-то смешно, будто одни ходячие шапочки. А вот и копна кудрявых темных волос без шапки – из-под нее кто-то смотрит, остановившись на ступеньках перехода.

– А-а-ацкиий! – долетел снизу строгий девичий голос. – Это что за фокусы, опять грачуешь по ночам?!

– Ха-ха-ха, ты дурр-ра, Синицина! – восторженно заржал валькер, опасно кувыркнувшись в воздухе так, что у Влады мир перевернулся вверх ногами. – Что, опаздываем на начало учебы, Синицина?! Моя тетка деканша, мне все можно, да? Мне сверху видно все! Звезда ты наша…

Валькер спустился еще ниже и висел, как огромная жужжащая муха, прямо над головами людского потока. Люди их не замечали, ни один человек не поднял головы. Влада догадалась – вот оно, дневное право, люди-то не воспринимают их как нечто странное. Про это еще Лина Кимовна обьясняла в автобусе.

– Ну мне-то можно, – отозвалась девица. – А вот влетать в зловоротню запрещено, ты в курсе вообще?

– А чо?

– Распоряжение деканата, балда. Влетать в Универ валькерам нельзя, так что понизу и ножками, ножками… – отозвалась Синицина. – И в нормальных туфлях, а не в этом, что у тебя на лапах. Позорище!

– Ножками… – Валькер с досадой крякнул. – Всегда влетал, когда всякие там фурии где не надо не болтались…

Влада вдруг поняла, что валькер снова держит ее одной рукой, второй копаясь у себя в заплечном рюкзаке. Если упасть прямо здесь, то уже, наверное, можно остаться в живых, разве что сломаешь руку или ногу…

– Где они были-то… блин… ща… – ворчал Ацкий.

– Эй, держи меня! – выкрикнула она, вцепившись в рукав куртки несносного валькера, пока тот рылся в рюкзаке.

– Да держу, держу… – Проворчал валькер. – Знал бы, положил бы ближе их… Эх-х…

Это было чудовищно. На ногах у валькера оказались огромные плюшевые тапочки в виде двух щенков с высунутыми розовыми языками. Наверняка в них было здорово прыгать с крыши на крышу. Прямо в воздухе он стянул их с ног – сначала вниз полетела одна тапка, потом вторая.

– Потом подберу, тут никто не сопрет… – ворчал валькер. – Что за фокусы, входить в Носфер в ботинках и ногами.

Драные и грязные кроссовки он выудил из рюкзака последними, после того как на головы людей просыпался ворох обкусанных карандашей, потекших авторучек, царапаных CD-дисков и прочего мусора, которым был набит рюкзак Ацкого до самого верха. Надевание кроссовок сопровождалось воздушными кульбитами, после каждого из которых Влада очередной раз радовалась, что не позавтракала утром и не успела съесть те злосчастные бутерброды. Нацепив кроссовки на дырявые носки, валькер решил спуститься, выискивая «проплешину» в потоке людей. Синицина зловредно ухмылялась, зачем-то держа в вытянутой руке мобильник.

Приземление было несколько жестковатым. Валькер сказал «ы-ык», а Влада ощутила обеими коленками, что асфальт около метро очищен дворниками на совесть.

Вот теперь можно было получше рассмотреть своего «спасителя». Ацкий, наверное, волосы не стриг никогда. Зато заплетал их в дреды, перевязывая ленточками и нитками. Голова у валькера выглядела как огромный скандал в змеином гнезде. А физиономия была, наоборот, улыбчивая и смешная. Курносый нос, улыбка до ушей… А уши такие оттопыренные, что любого давно задразнили бы до смерти. Интересно, они тоже работают чем-то вроде крыльев?

– Ой, чего-то ноженьки мои не того… – Теперь Ацкий налег Владе на плечо, и ей пришлось тащить незадачливого летуна, как медсестра тащит раненого бойца с поля боя. Крылья валькера волочились по земле, издавая скрип, будто по стеклу вели ножом. Люди вокруг упорно игнорировали их, проскальзывая незаинтересованными взглядами мимо.

– Ходить разучился, да? – острила Синицина, пятясь и снимая Ацкого и Владу на свой мобильный телефон, как папарацци. – А ушами похлопай, Ац… Ну похло-опай…

Они спускались в подземный переход осторожно, ступенька за ступенькой, шаг за шагом.

– Вот-вот, и так будет с каждым, – издевалась фурия. – Нечего из себя колибри изображать… У колибри вообще ноги отваливаются, потому что они не хотят приземляться, знаешь?

– Харе меня лечить, язва, плевать мне на колибри… – огрызнулся Ацкий, вдруг выкинув вперед почти негнущуюся ногу.

Синицина благоразумно отпрыгнула, зато валькер потерял равновесие и покатился вниз по ступенькам, задевая их крыльями со звуком «клюк-клюк». Падая, он не забыл прихватить с собой обеих девчонок, поэтому на этот раз проход зловоротни для Влады увенчался полным успехом.