Онлайн чтение книги Волны, в которых мы утонули The Silent Waters
Глава 9

Мэгги

– Ты начинаешь меня бесить, Шерил.

Шерил стояла в коридоре и ссорилась со своим парнем Джорданом, а я сидела на кровати и читала.

Поправка: Шерил стояла в коридоре и ссорилась со своим бывшим парнем Джорданом, а я сидела на кровати и читала.

– Да послушай, – простонала Шерил, постукивая каблуком по стене. Она скрестила руки на груди и продолжала щелкать жвачкой. – Дело не во мне, а в тебе. Просто ты мне больше не нравишься.

– Ты надо мной издеваешься, – фыркнул Джордан. Он метался взад и вперед по коридору. – Ради тебя я порвал со своей бывшей! Я больше сотни баксов вывалил за билеты на выпускной, на чертов выпускной, на который я даже не хотел идти, – ради тебя. Я из кожи вон лез, чтобы хорошо с тобой обращаться. Я не ходил на вечеринки, чтобы смотреть с тобой девчачьи фильмы.

Шерил накрутила волосы на палец и пожала плечами.

– Тебя никто не заставлял это делать.

Джордан пораженно фыркнул.

– Нет! Ты заставляла! Ты даже каждый вечер курила со мной.

– Жест доброй воли! – объяснила она. – Курил бы ты в одиночестве – стал бы аутсайдером. Со мной ты хотя бы стал общительным парнем!

– Чушь собачья, – огрызнулся он, запустив пальцы в волосы. – Завтра выпускной. Что мне, черт побери, теперь делать?

– Иди один.

Шерил была красавицей, это факт. У нее была большая грудь, полные бедра, тонкая талия, и она сформировалась как женщина намного быстрее, чем я. На мой взгляд, у нее было идеальное тело, а из-за того, что она несколько лет носила брекеты, – и идеальная улыбка. Она столько лет чувствовала себя лишней, что создала себе имидж, которому следовала с завидным упорством – даже если это значило, что ради небольшой толики внимания нужно сесть на экстремальную диету.

Еще один факт о моей сестре: она прекрасно знала о своей красоте и беззастенчиво пользовалась этим преимуществом, чтобы получать все, что ее душе угодно. При этом ей было плевать, что она могла причинить кому-то боль. Потом она приходила ко мне в комнату и рассказывала, скольких парней она использовала и со сколькими плохо обращалась просто потому, что ей что-то от них было нужно: свидания, деньги, подарки, секс – все, что угодно.

Иногда мне казалось, что она рассказывала мне это, потому что затаила на меня обиду: ведь из-за меня она столького была лишена в детстве. Иногда мне казалось, что она чувствует себя виноватой из-за того, что делает, а мое молчание было для нее знаком, что все в порядке.

Она мастерски умела имитировать любовь. Также она могла заставить парней поверить в любовь, а провернуть такой фокус с нашими ровесниками было непросто – особенно с таким исправившимся хулиганом, как Джордан. Рядом с Шерил он из самого большого придурка на свете буквально превратился в мальчика на побегушках. Казалось, он умолял ее полюбить его – все время, за исключением тех случаев, когда она выводила его из себя. А когда она выводила его из себя, он показывал свое истинное лицо. Люди могут какое-то время притворяться, что они лучше, чем есть на самом деле, но со временем маски всегда спадают.

– Нет. Плевать на это. Ты говорила, что любишь меня, – выдавил Джордан, чуть не плача.

– Да, но любила – в прошедшем времени.

Я перестала читать и глянула на них из-за книги. Джордан покраснел и выглядел расстроенным, но казалось, Шерил это только забавляло.

– Нет, – прошипел Джордан, крепко схватив ее за руку.

Я отложила книгу.

– Нет. Это не тебе решать. Не без веской причины.

– Тебе нужна веская причина? Ладно. – Шерил вырвала руку из его хватки и выпрямилась, глядя ему прямо в глаза. – Я спала с Хэнком.

Глаза Джордана расширились.

– Что? Нет.

– Да. – Ее глаза тоже расширились, а губы скривились в злой усмешке.

О нет.

Сейчас она раздавит его точно так же, как раздавила множество других парней.

– Я трахалась с ним на вечеринке у Тима, когда ты болел, и у него дома, когда я сказала тебе, что собираюсь делать прическу, и в своей комнате вчера, когда…

Джордан закрыл глаза и сжал руки в кулаки.

– Хэнк – мой лучший друг.

Она хихикнула и легонько толкнула его в грудь.

– Тебе следует тщательнее выбирать друзей.

Джордан дал ей тяжелую пощечину, и ее смех оборвался, а голова мотнулась в сторону. Она ударилась спиной о стену и сползла на пол.

Я понятия не имела, как это произошло, но в следующее мгновение я стояла в коридоре, сжимая книгу в руках, готовая вырубить Джордана, если он еще хотя бы пальцем прикоснется к моей сестре. Кожа Шерил покраснела на месте удара. Она приложила руку к лицу.

– Ты вонючая шлюха, – сказал Джордан.

Он плюнул на нее. Его слова причинили мне боль, но от действий мне было еще хуже.

Он закричал на нее срывающимся голосом.

– Ты вонючая шлюха! – заорал он, сильно ударив ее по лицу. Она отшатнулась назад и всхлипнула, прижав руку к щеке. – Я дал тебе все. У нас была хорошая жизнь. А как же наш сын? Как же наша семья? Он бил ее – снова и снова давал ей пощечины. – У нас все было хорошо! – Он толкнул ее на землю и выпучил глаза как сумасшедший.

– Ты одумаешься, поверь мне, – сказал Джордан моей сестре. – И прибежишь ко мне на задних лапках.

Я высоко подняла руки, еле сдерживаясь, чтобы не ударить его. Я топала, и каждый раз, когда я моргала, мои мысли перемещались из прошлого в настоящее. Я топала, пока Джордан наконец не повернулся и не посмотрел в мою сторону. Когда наши взгляды встретились, я отступила назад.

Наружу выступила темная сторона Джордана. У каждого человека есть темная сторона, свой личный дьявол, которого люди почти все время держат в узде. Дьявол внушает лживые мысли, наполняет их страхом и сомнениями, подталкивая к не самым хорошим поступкам. Дьявола нужно контролировать. К его шепоту нельзя прислушиваться, и ему можно разрешать только выглядывать из чулана, в котором он заперт. Если выпустить его из заточения, дьявол может по-настоящему завладеть разумом человека.

В ту ночь дьявол Джордана освободился от оков.

Его темнота пугала меня.

«Тише…»

Я медленно моргнула, а когда снова открыла глаза, на лице Джордана играла лукавая улыбка.

– И что ты собираешься делать, уродка? Молча забьешь меня до смерти книгой? – Он подошел ко мне и рванулся вперед, как будто собирался ударить меня.

Резкий рывок за платье отбросил меня назад, мак полетел из волос на лесную подстилку. Его пальцы обхватили ткань моего платья, и он повалил меня на землю. Мое дыхание стало прерывистым, он навалился на меня всем своим весом, и я закричала. Он закрыл мне рот своими мерзкими руками, заглушая мои крики.

Я брыкалась и кричала, кричала и брыкалась. Он хочет убить меня.

Открыв глаза, я обнаружила, что лежу на полу, закрыв лицо книгой, и дрожу от страха и нахлынувших воспоминаний. Я ненавидела эту часть себя – ту, которая иногда ускользала в прошлое. Я ненавидела то, каким это стало для меня потрясением, как это время от времени подчиняло меня себе. Но больше всего я ненавидела, когда это замечали другие люди. Обычно мне удавалось скрывать свои панические атаки. О них никто не знал.

Он рассмеялся над моей реакцией.

– Какая же ты дебилка. Я пошел отсюда.

Он быстро спустился вниз и захлопнул за собой входную дверь.

Я поспешно встала на ноги и бросилась к Шерил. Я наклонилась и протянула руку, чтобы помочь ей подняться, но она отмахнулась от меня.

– Боже, Мэгги. Почему бы тебе просто не начать жить своей собственной жизнью? Оставь меня в покое, – пробормотала она, вставая и потирая щеку. – Ну и стыд.

Она поспешила к себе в спальню и захлопнула дверь.

Я помчалась к себе в спальню, схватила блокнот и фломастер, подбежала к двери Шерил и постучала.

Она открыла дверь и закатила глаза.

– Чего тебе?

Я нацарапала на листе:

Ты не спала с Хэнком.

Она провела пальцами по волосам и переступила с ноги на ногу.

– Мэгги, уйди.

Вчера ты ходила с мамой по магазинам. Ты не спала с Хэнком.

– Это не твое дело.

Джордан тебя ударил.

– Я его спровоцировала.

Он тебя ударил.

– Я давлю на него, Мэгги. Я на него давлю.

Я расскажу родителям, что он тебя ударил.

– Мэгги, да заткнись уже, – крикнула она шепотом. Она вырвала страницу из моего блокнота, скомкала ее и швырнула к себе в комнату. – Ты ничего не понимаешь ни в отношениях, ни в парнях. Просто иногда Джордан ведет себя вот так. Я давлю на него, он давит на меня. Хватит делать из мухи слона. Не у всех есть психологические травмы, как у тебя, ясно? И то, что ты уродка и у тебя нет своей собственной жизни, не дает тебе право вмешиваться в мою.

Я сделала шаг назад.

Перебор.

Верхняя губа Шерил дернулась, и ее глаза остекленели. А вдруг она жалеет, что обидела меня? Она покачала головой взад-вперед, стряхивая с себя это ощущение.

– Извиняться не буду, ясно? Ты надавила на меня, я надавила в ответ. В любом случае мы с Джорданом больше не вместе, так что это не имеет значения. У меня на уме нечто куда более грандиозное. Так что если не возражаешь… – Она отмахнулась от меня. – Пока.

Я вздохнула и вернулась в свою комнату, в свой тихий уголок, и снова взяла книгу.

Иногда я задумывалась, каково это – выйти из дома. Но если за этими стенами есть такие люди, как Джордан, мне лучше оставаться внутри.

Я не могу сосредоточиться.

Уже несколько минут я сижу на кровати, раскрыв книгу на странице двести девять, но не могу сосредоточиться на книге. Я никак не могла забыть, как Джордан бьет мою сестру. Шок на лице Шерил, когда его рука коснулась ее щеки. Громкий вздох, сорвавшийся с ее губ.

Я зажмурилась.

«Тише…»

– У тебя сегодня все хорошо, Магнит? – спросил Брукс тем же вечером, стоя на пороге моей спальни с рюкзаком на плече. Мои глаза открылись, и я вздохнула с облегчением. Он и не подозревал, как вовремя приходит, но всегда появлялся именно тогда, когда был мне нужен.

Я закрыла книгу и села на кровать, скрестив ноги, глядя на него снизу вверх. Его отросшие, как у рок-звезды, густые каштановые волосы уже начинали падать на глаза. Время от времени он слегка откидывал голову назад, чтобы убрать волосы с лица. Иногда он сдувал пряди со лба, но никогда – вообще никогда – не поправлял волосы руками. Когда он смотрел на меня, он всегда так широко улыбался, что я просто не могла не улыбаться ему в ответ. Мне не всегда хотелось улыбаться. Но из-за Брукса мне всегда казалось, что хочу.

– Можно войти? – спросил он.

Я разрешила. Всегда разрешала.

Он сел на мою кровать. Я потянулась к прикроватной тумбочке за блокнотом и ручкой и открыла блокнот на первой свободной странице. Рядом с моей кроватью стояла урна, в которой было полно скомканных листов бумаги, накопившихся с прошлых вечеров, когда Брукс приходил ко мне в гости. Это наш лучший способ общения. Утром мы просто слушали музыку, а днем он говорил, а я писала ему в ответ. Я пыталась общаться так с миссис Бун, но она сказала, что не собирается помогать мне уничтожать деревья. Кроме того, она сказала, что у меня есть голос и я должна им пользоваться.

– Я слышал, вы с миссис Бун поругались, – сказал он. Я закатила глаза, и он хихикнул. – Она не хочет тебя обидеть, ты же знаешь? Я заглянул к ней, чтобы занести Булку, и она сказала мне то же самое, что сказала тебе. Я не говорю, что она выбрала правильную форму, но она хотела как лучше… – Он замолчал, когда увидел мой раздраженный взгляд.

– Она была права, – хихикнул он. – Ты ворчунья.

Я начала писать.

Она назвала меня Джессикой.

Он нахмурился.

– Ага. – Он слегка поерзал и посмотрел вверх.

Я подняла бровь.

Он притворился, что ничего не заметил, и начал смотреть еще выше. Я легонько толкнула его в плечо.

– Мне нельзя об этом говорить, Мэгги.

Я снова толкнула его.

Он вздохнул.

– Хорошо, но ты должна пообещать, что никому не скажешь.

Я почесала нос.

Да кому я скажу?

Он засмеялся и два раза постучал меня по носу.

– Я и забыл, что разговариваю с единственной девушкой на свете, которая прекрасно умеет хранить секреты. Моя мама сказала, что у миссис Бун проблемы с памятью. В прошлые выходные она бродила по округе, и, когда мама нашла ее, она не до конца понимала, где находится. Мама сказала, что, возможно, у нее ранняя стадия болезни Альцгеймера. Она хотела, чтобы миссис Бун прошла медосмотр.

И что в итоге?

Он нахмурился.

– Ты же знаешь миссис Б. Она довольно упряма – мягко скажем. Она сказала, что все в порядке и что она не хочет, чтобы кто-то совал нос в ее дела.

Мысль о том, что миссис Бун может быть серьезно больна, сильно меня обеспокоила. Да, я ее ненавижу, но я так ее люблю. И от одной только мысли о том, что с ней что-то может случиться, к горлу подкатывала волна тошноты.

Я начала было писать Бруксу ответ, но он не дал мне закончить.

– Погоди, у меня для тебя кое-что есть. Для нас. – Он снял рюкзак, расстегнул его и вытащил огромную маркерную доску с новой пачкой маркеров. – Я подумал, так будет проще. К тому же мы больше не будем переводить столько бумаги. А если у нас когда-нибудь появятся секреты, не нужно будет обсуждать их вслух и можно будет легко уничтожить улики.

Я улыбнулась.

Он улыбнулся.

Я взяла маркер и начала было писать, но прежде, чем я успела вывести хоть слово, он сказал:

– Сегодня мы расстались с Лейси.

Мой рот открылся от удивления. Моя рука опустилась вниз, оставляя на доске длинную линию. Он нервно рассмеялся и пожал плечами:

– Да, я знаю.

Лейси и Брукс встречались около девяти месяцев – точнее, девять месяцев, две недели и четыре дня – но я не считала.

Почему?

– Ну, она типа меня бросила. Сказала, что не хочет быть в моей жизни на третьем месте.

На третьем?

– После музыки… и, ну… – он улыбнулся мне, но эта улыбка больше походила на гримасу, – тебя.

Моя грудь сжалась. Я выпрямилась. Он продолжил говорить:

– Она считает, что я провожу с тобой слишком много времени. Она немного ревнует из-за того, что я каждый день прихожу тебя проведать. А еще у нее появилась сумасшедшая идея, мол, между нами что-то есть.

Разве? Разве между нами что-то есть?

Он закатил глаза.

– Разумеется, это не так. Я не стал ей врать и сказал, что мы просто друзья.

Да. Конечно. Между нами ничего нет. Я слегка сжала подвеску с якорем, которую носила, не снимая.

Мы с Бруксом просто друзья. Но почему тогда мне так больно?

– В любом случае я хотел, чтобы ты узнала об этом первой. Это просто отстой, я ведь столько денег потратил на смокинг для завтрашнего выпускного. Ну и ладно.

Я понимала, что для него это очень важно, потому что он пожевывал большой палец правой руки. Он всегда делал так, когда ему было больно.

Мне так жаль, Брукс. Мне жаль, что тебе больно.

– Да, мне тоже. Знаешь, она ведь мне нравилась. Лейси была классной. Но, – прочитав, что я написала на маркерной доске он нахмурился, а потом стер надпись ладонью, – видишь? Один взмах руки – и боли больше нет.

Он встал и начал ходить по моей комнате, проводя пальцами по корешкам всех моих книг. Я знала, что боль никуда не делась, потому что когда Бруксу было больно, он ходил и водил пальцем по корешкам книг.

Крошечный книжный стеллаж, который был у меня с детства, теперь был забит книгами. Те книги, что не помещались на полки, были разбросаны по всей спальне.

В отличие от большинства людей я расставляла книги не по жанрам или имени автора. Я расставила их по цвету переплета. Все красные стояли в одном конце комнаты, а фиолетовые – в другом. Поэтому любому, кто входил ко мне в спальню, казалось, что в комнате словно развернули радужную ленту.

– Что это? – спросил он, взяв в руки небольшой блокнот в кожаном переплете.

Я вскочила с кровати и поспешила к нему.

Он злобно ухмыльнулся.

– О боже… неужели это дневник Магнит?

Я подпрыгнула, чтобы достать его, но он поднял его над головой. Я снова подпрыгнула, и он убрал его за спину. Пытаясь отобрать у него дневник, я размахивала руками как ненормальная.

– Что у тебя там? Грязные секретики? Мне так интересно, не могу удержаться. – Его ухмылка стала шире, и при виде его усмешки я испытала одновременно и счастье, и злость, и возбуждение, и испуг. Чем больше он прыгал, чтобы я не отобрала у него дневник, тем больше я прыгала, пытаясь вырвать блокнот у него из рук. Каждый раз, когда моя кожа касалась его кожи, мне хотелось быть к нему еще ближе. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, мне было мало. Он никак не мог перестать смеяться. – Прости, Мэгги. Я знаю, ты не простишь меня за это, но я это сделаю. Я просто прочитаю одну страницу. Мне нужно понять, что у тебя в…

Он открыл первую страницу.

Замер.

Перестал говорить.

И смеяться тоже перестал.

– Список дел Мэгги? – спросил он.

Мои щеки горели, желудок скрутило узлом. Я снова уселась на свою кровать.

Он сел рядом со мной и протянул мне дневник.

Все дело в чтении.

Оно было одновременно моим даром и проклятием. Благодаря книгам я с головой окуналась в мир, о котором ничего не знала, но при этом они напоминали мне обо всем, что я упускала.

Так что я написала список.

И если я когда-нибудь, каким-то образом смогу выйти за порог моего дома, я буду знать, что делать, искать, исследовать.

Может быть, я принимаю желаемое за действительное, но если книги чему меня и научили, так это тому, что мечты стоят того, чтобы воплощать их в жизнь.

Мой список дел с каждым днем становился все больше. Каждый раз, когда в одной из моих книжек происходило что-то захватывающее, я записывала это в свой блокнот вместе с названием вдохновившего меня произведения. Итак, я хотела заняться верховой ездой из-за «Национального бархата»[10]« Национальный бархат » ( англ . National Velvet) – роман Энид Багнольд. Главная героиня Вельвет Браун с детства увлекается верховой ездой.. Сходить на бал и неожиданно сбежать с него из-за «Золушки». Побывать в двух местах сразу благодаря «Спеши любить»[11] Спеши любить ( англ . A Walk To Remember) – роман Николаса Спаркса про историю любви популярного парня и девушки-аутсайдера, больной лейкемией..

В моем списке дел были сотни пунктов, и иногда я задавалась вопросом, вычеркну ли я из него хоть что-нибудь.

– Это список того, что ты хочешь сделать? – с пониманием спросил он.

Я кивнула.

– Знаешь, а ведь ты можешь вычеркнуть их все.

Может быть.

Потом я стерла это слово.

Он написал: Точно.

Потом он стер это слово, но оно осталось у меня в голове.

Некоторое время мы сидели и молча смотрели на пустую доску.

– Кем ты хочешь стать, когда вырастешь, Мэгги?

Я много об этом думала. Об ответе на этот вопрос. Кем я хочу стать? Кем я могла бы стать? Наверное, писателем. Я могла бы публиковать книги в Интернете, и мне не пришлось бы выходить из дома. Или художником. Тогда папа возил бы мои картины на продажу на ярмарки. Или, наверное…