Онлайн чтение книги Выигрыши
XXII

Лодка, в которой сидели мужчина с мальчиком, приближалась к правому борту «Малькольма». Паула и Клаудиа помахали рукой, и лодка подошла ближе.

– Почему вы здесь стоите? – спросил мужчина. – Что-нибудь сломалось?

– Загадка какая-то, – сказала Паула. – Или забастовка.

– Какая там забастовка, сеньорита, не иначе как что-то сломалось.

Клаудиа открыла сумочку и показала две банкноты по десять песо.

– Сделайте, пожалуйста, одолжение, – сказала она. – Сплавайте к корме и посмотрите, что там такое происходит. Да, на корме. Посмотрите, нет ли там начальства и не чинят ли там что-нибудь.

Лодка стала удаляться, а мужчина, явно смущенный, не произнес в ответ ни слова. Мальчик, следивший за якорным линем, быстро стал его выбирать.

– Мысль хорошая, – сказала Паула. – Но как все это нелепо! Посылать кого-то шпионить, просто абсурдно.

– Не менее абсурдно, чем угадать среди возможных комбинаций из пяти цифр одну определенную. В этой абсурдности есть своя закономерность, хотя, возможно, я становлюсь похожей на Персио.

Пока она объясняла Пауле, кто такой Персио, лодка удалилась от «Малькольма», и лодочник ни разу не обернулся; Клаудиа почти не удивилась этому.

– Поражение astuzia femminile [42]женской хитрости (итал.)., – сказала Клаудиа. – Дай бог, чтобы наши рыцари принесли новости. А вы оба довольны своей каютой?

– Да, очень, – ответила Паула. – Для такого маленького судна каюты просто прелестны. Но бедняжка Рауль скоро пожалеет, что решил путешествовать вместе со мной, ведь он олицетворение порядка, в то время как я… Вы не находите, что разбрасывать вещи где попало – одно удовольствие?

– Нет, но ведь мне приходится вести дом и заботиться о ребенке. Порой… нет, думаю, я все же предпочитаю находить комбинации в ящике для белья.

– Рауль расцеловал бы вам ручки, если б услышал, – рассмеялась Паула. – Сегодня утром я, кажется, почистила зубы его щеткой. А бедняжка ведь так нуждается в отдыхе.

– К его услугам пароход, здесь даже слишком спокойно.

– Не знаю, я вижу, как он беспокоится, его раздражает эта история с кормой. И, говоря откровенно, Клаудиа, Раулю не очень сладко придется со мной.

Клаудиа почувствовала, что за этой настойчивостью кроется желание сказать что-то еще. Паула не слишком интересовала ее, но все в ней вызывало симпатию: и манера моргать, п резкие движения, когда она меняла позу.

– Вероятно, он. уже давно привык к тому, что вы пользуетесь его зубной щеткой.

– Нет, именно щеткой-то и не пользуюсь. Я теряю его книги, проливаю кофе на его ковер… но вот зубной щеткой не пользовалась до сегодняшнего утра.

Клаудиа молча улыбнулась. Паула замерла в нерешительности, затем махнула рукой, словно отгоняя от себя муху.

– Может, лучше, если я скажу об этом сразу. Мы с Раулем просто большие друзья.

– Он очень славный молодой человек, – сказала Клаудиа.

– Так как на пароходе никто или почти никто этому не поверит, мне бы хотелось, чтобы хоть вы знали об этом.

– Спасибо, Паула.

– Это я должна быть благодарна за то, что вас встретила.

– Да, иногда бывает… Я тоже порой испытывала благодарность лишь за чье-то присутствие, чей-то жест, даже за молчание. Или за то, что можешь сказать, поведать самое сокровенное, чего не доверила бы никому на свете, и сделать это так же просто…

– Как подарить цветок, – сказала Паула, слегка коснувшись руки Клаудии. – Но мне нельзя доверяться, – прибавила она, отдергивая руку. – Я способна на всякого рода гадости, неизлечимо подла сама с собой и с окружающими. Бедняга Рауль терпит меня до поры до времени… Вы не можете себе представить, какой он добрый, понятливый, должно быть потому, что я не принадлежу ему; я хочу сказать, что существую для него лишь в плане интеллектуальном, если можно так выразиться. И если в один прекрасный день мы случайно окажемся в одной постели, думаю, на следующее же утро он почувствует ко мне отвращение. И не будет первым.

Клаудиа повернулась спиной к борту, стараясь спрятаться от уже сильно припекавшего солнца.

– Вы мне ничего не скажете? – угрюмо спросила Паула.

– Нет, ничего.

– Может, так даже и лучше. Зачем я буду вас обременять своими заботами?

Клаудиа почувствовала в ее топе раздражение, досаду.

– Мне кажется, – сказала она, – задай я вам какой-нибудь вопрос или сделай какое-то замечание, у вас родилось бы недоверие ко мне. Полное и жестокое недоверие одной женщины к другой. Вы не боитесь делать признания?

– О, признания… Но это вовсе не было признанием. – Паула погасила едва закуренную сигарету. – Я всего лишь показала вам свой паспорт, я страшно боюсь, что меня примут по за ту, кто я есть, что такой человек, как вы, лишь по нелепому недоразумению симпатизирует мне.

– И поэтому Рауль, и ваша развращенность, и неудачная любовь… – Клаудиа рассмеялась и вдруг, наклонившись, поцеловала Паулу в щеку. – Ну и глупышка же вы, ну и несусветная дурочка.

Паула опустила голову.

– Я намного хуже, чем вы думаете, – сказала она. – Так что не очень-то мне доверяйте, не очень.


Нелли оранжевая блузка показалась вызывающе открытой, но донья Росита была совершенно иного мнения, она снисходительно относилась к нынешней молодежи. Неллина мать придерживалась промежуточного мнения: сама блузка хороша, только вот цвет слишком кричащий. Когда поинтересовались мнением Атилио, он весьма удачно ответил, что такая блузка не на рыжей женщине вряд ли привлекла бы внимание, но что он никогда в жизни не позволил бы своей невесте столь откровенно обнажаться.

Солнце уже так сильно припекало, что все поспешили укрыться под тентом, который натянули два матроса, и с удовольствием расселись в разноцветных шезлонгах. Не хватало только мате, и в этом была вина доньи Роситы, которая не захотела взять с собой термос и сосуд для мате, отделанный серебром и подаренный Неллиным отцом дону Курцио Пресутти.

Сожалея в душе о допущенной оплошности, донья Росита тем не менее уверяла, что пить мате на палубе первого класса не совсем прилично, на что донья Пепа возразила, что в таком случае можно было бы всем спуститься в каюту. Пушок предложил пойти в бар выпить пива или морса, но дамам стало жаль расставаться с удобными креслами и красивым видом на реку. Дон Гало, чей спуск по лестнице всегда вызывал испуг в глазах дам, появился, чтобы вступить в общий разговор и поблагодарить Пушка, который неизменно помогал шоферу в его деликатном деле. Дамы и Пушок хором отвечали, что не стоит благодарности, а донья Пепа поинтересовалась, много ли дону Гало пришлось в жизни путешествовать. Да, уж он попутешествовал, повидал кое-что на свете, особенно район Луго и провинцию Буэнос-Айрес. Ездил и в Парагвай на корабле Михановича в двадцать восьмом году, ужасное путешествие, ох, и жарища стояла, ну и жарища…

– И вы всегда?… – осторожно сказала Нелли, легонько кивая на кресло и шофера.

– Что вы, деточка, что вы. В те времена я был посильнее самого Паулино Ускудуна. Однажды в Пеуахо в магазине вспыхнул пожар…

Пушок сделал Нелли знак, чтобы она наклонилась, и проговорил ей на ухо:

– Ну и взбеленится моя старуха. Я под шумок сунул в чемодан мате и два кило травы салус. Сегодня вечером приволоку сюда, все только рты разинут.

– Ой, Атилио! – воскликнула Нелли, продолжая издали любоваться блузкой Паулы. – Да ты же, ты…

– Представляешь, что с ней будет, – сказал Пушок, вполне довольный жизнью.

Оранжевая блузка привлекла внимание и Лопеса, который спускался на палубу, приведя в порядок свои вещи в каюте. Паула читала, сидя на солнышке, и Лопес, облокотившись о поручни, подождал, когда она поднимет глаза.

– Привет, – сказала Паула. – Как поживаете, профессор?

– Horresco referens [43]Мне становится страшно (когда я рассказываю об этом) (лат.)., – пробормотал Лопес – И пожалуйста, не называйте меня профессором, не то я выброшу вас за борт вместе с книжкой и всем прочим.

Это книга Франсуазы Саган, и по крайней мере она не заслуживает быть выброшенной за борт. Я вижу, речной воздух навевает на вас пиратские реминисценции. Топать по трапу или что-то в этом роде, да?

– Вы читали романы про пиратов? Добрый знак, очень хороший знак. По опыту знаю, что наиболее интересные женщины те которые в детстве увлекались книгами для мальчишек. Стивенсоном, например?

– Да, но мои морские познания весьма ограниченны. Мой отец собирал из любопытства серию «Тит-Битс», в которой вышел великий роман под заглавием «Сокровища острова Черной Луны».

– А, да я его тоже читал! У пиратов там были просто сногсшибательные имена, например Сенакериб Эдемский и Маракаибо Смит.

– А помните, как звали драчуна, который погибает за правое дело?

– Конечно, помню: Кристофер Даун.

– Да, мы родственные души, – сказала Паула, протягивая руку. – Да здравствует черное знамя! Слово «профессор» вычеркнуто навеки!

Лопес отправился разыскивать себе стул, предварительно убедившись, что Паула предпочитала вести беседу, вместо того чтобы читать «Un certain sourire» [44]«Смутная улыбка» – роман Франсуазы Саган.. Ловкий и проворный (он не был маленьким, хотя порой им казался, так как носил пиджаки без подложенных плечей и узкие брюки, а также потому, что двигался с необыкновенной легкостью), Лопес вернулся с шезлонгом в ярчайшую зеленую и белую полоску. С видимым наслаждением пристроился рядом с Паулой и некоторое время рассматривал ее, не произнося ни слова.

– Soleil, soleil, faute ?clatante [45]Солнце, солнце, сверкающая ошибка (франц.)., – сказала она, выдерживая его взгляд. – Какое доброе божество, Макс Фактор или Елена Рубинштейн смогли бы избавить меня от столь пристального обследования?

– Обследование, – заметил Лопес, – обнаружило необыкновенную красоту, слегка поблекшую от излишней склонности к dry Martinis [46]Сухому мартини (англ.). и ледяному воздуху boоtes [47]Погребков, кабачков (франц.). северного квартала.

– Right you are [48]Вы правы (англ.)..

– Лечение: солнце в умеренных дозах и пиратство ad libitum [49]По желанию (лат.).. Сие последнее подсказывает мне мой чародейский опыт, ибо я прекрасно сознаю, что не смогу сразу избавить вас от пороков. Особенно после того, как вы вкусили прелесть абордажей и прирезали сотню пассажиров…

– Правда, остаются шрамы, как поется в танго.

– В вашем случае все сводится к излишней светобоязни, а она несомненное следствие жизни летучей мыши, которую вы ведете, а также чрезмерного чтения. До меня дошел ужасный слух, будто вы сочиняете стихи и рассказы.

– Рауль, – пробормотала Паула. – Проклятый предатель. Я вымажу его в смоле и заставлю протопать по палубе голым.

– Бедный Рауль, – сказал Лопес – Бедный счастливчик Рауль.

– Счастье его всегда ненадежно, – ответила Паула. – Он весьма рискованно спекулирует, продает ртуть, покупает нефть, потом и ее продает за бесценок, панически боится в полдень и ест икру в полночь. Но вообще ему не так уж плохо.

– Да, конечно, это лучше, чем получать жалованье в министерстве образования. Что до меня, то я не только не веду никаких коммерческих дел, но вообще почти ничего не делаю. Словом, живу в бездействии и…

– Представители буэнос-айресской фауны все очень похожи друг на друга, дорогой Ямайка Джон. Возможно, поэтому мы с таким энтузиазмом и взяли на абордаж этот «Малькольм» и заразили его пашей неподвижностью и нашим «не суйся, куда не следует».

– Вся разница в том, что я говорил в шутку, а вы ударились в самокритику.

– Нет, что вы. Я уже достаточно наговорила о себе Клаудии. На сегодня довольно.

– Клаудиа симпатичная.

– Очень симпатичная. По правде говоря, здесь подобрался целый кружок интересных людей.

– И еще один, весьма живописный. Посмотрим, какие союзы, расколы и измены ожидают пас в будущем. Вон я вижу, как дон Гало беседует с семейством Пресутти. В роли нейтрального наблюдателя он станет объезжать столики на своем странном экипаже. Разве не любопытно увидеть кресло-каталку на палубе парохода, одно средство передвижения на другом?

Бывают и более странные вещи, – сказала Паула. – Однажды, когда я возвращалась из Европы па «Шарле Телье», Капитан, суровый моряк, доверительно признался мне, что обожает мотороллеры и возит один у себя на борту. В Буэнос-Aйpеce он с удовольствием катается на своей «весне». Но меня интересует, как вы стратегически и тактически оцениваете всех нас. Так что продолжайте.

– Проблему представляет семейство Трехо, – сказал Лопес – Юноша, безусловно, переметнется на нашу сторону. – («Tu parles [50]Еще бы (франц.).», – подумала Паула.) С остальными членами семьи все будут очень вежливы, не более. По крайней мере так поступим мы – вы и я. Я уже имел удовольствие побеседовать с ними, и с меня достаточно. Они из тех, кто, угощая, говорит: «Отведайте это пирожное. Дома пекли сами». Меня очень интересует, не проявит ли себя доктор Рестелли с самой консервативной своей стороны. Он может стать их партнером по игре в семь с половиной. Девица, бедняжка, будет вынуждена пойти на страшное унижение – играть с Хорхе. Она, несомненно, ожидала встретить здесь своих сверстниц, но это возможно только в том случае, если нам преподнесет какой-нибудь сюрприз корма. Что касается нас с вами, предлагаю вам оборонительный и наступательный союз, полнейшее взаимопонимание в бассейне, если таковой здесь имеется, и сверхпонимание во время обеда, чая и ужина. Если только Рауль не…

– Не беспокойтесь о Рауле, он истинный фон Клаузевиц.

– На месте Рауля мне не слишком лестно было бы услышать такое, – сказал Лопес. – Что же касается меня, то я все больше верю в нерушимость нашего союза.

– А я начинаю думать, – сказала Паула нехотя, – что Раулю лучше было бы попросить две отдельные каюты.

Лопес взглянул на нее. И невольно смутился.

– Я знаю, что так не поступают ни в Аргентине, ни в любой другой стране… – сказала Паула. – Именно поэтому мы с Раулем так и поступаем. Я не жду, чтобы мне верили.

– Но я вам верю, – сказал Лопес, совершенно ей не веря. – Что тут такого?

В коридоре глухо прозвучал гонг и эхом отозвался у трапа.

– Если это так, – сказал Лопес непринужденно, – надеюсь, вы пустите меня за свой столик?

– Как пират пирата, с великим удовольствием.

Они задержались у трапа левого борта. Атилио энергично и деловито помогал шоферу тащить дона Гало, который доброжелательно кивал всем головой. Остальные молча последовали за ними.

Когда они поднялись, Лопес вдруг вспомнил:

– Да, скажите, вы кого-нибудь видели на капитанском мостике?

Паула задумчиво посмотрела на него.

– Теперь я вспомнила, что, пожалуй, никого. Правда, для того, чтобы стоять на якоре против Кильмеса, думаю, не надо быть аргонавтом с орлиным взором.

– Согласен, – сказал Лопес, – но все же это странно. Что бы подумал в этом случае Сенакериб Эдемский?


Читать далее

ПРОЛОГ 13.04.13
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
XIX 13.04.13
XX 13.04.13
XXI 13.04.13
XXII 13.04.13
XXIII 13.04.13
XXIV 13.04.13
XXV 13.04.13
XXVI 13.04.13
XXVII 13.04.13
XXVIII 13.04.13
XXIX 13.04.13
XXX 13.04.13
Е 13.04.13
XXXI 13.04.13
F 13.04.13
ДЕНЬ ВТОРОЙ
XXXII 13.04.13
XXXIII 13.04.13
XXXIV 13.04.13
XXXV 13.04.13
XXXVI 13.04.13
XXXVII 13.04.13
G 13.04.13
XXXVIII 13.04.13
XXXIX 13.04.13
Н 13.04.13
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. XL 13.04.13
XLI 13.04.13
XLII 13.04.13
XLIII 13.04.13
I 13.04.13
ЭПИЛОГ 13.04.13
ОТ АВТОРА 13.04.13

Нецензурные выражения и дубли удаляются автоматически. Избегайте повторов, наш робот обожает их сжирать. Правила и причины удаления

закрыть