Онлайн чтение книги Речные Заводи Water Margin
Глава шестая. Ши Цзинь промышляет разбоем в сосновом лесу. Лу Чжи-шэнь сжигает монастырь

Перевалив через холмы, Лу Чжи-шэнь вышел к большому сосновому бору и заметил тропинку, которая уходила в лес. По этой тропинке он прошел около половины ли и увидел перед собой полуразрушенный монастырь. Висевшие на выступах монастырской крыши колокольчики раскачивались под ветром и издавали мелодичный звон. На воротах висела выцветшая вывеска. На красном фоне едва можно было различить золотые иероглифы, гласившие: «Монастырь Вагуань». Сделав еще шагов сорок, Лу Чжи-шэнь миновал каменный мостик, вошел в монастырь и направился к флигелю для постояльцев. Подойдя ближе, он увидел, что ограды, которой обычно бывают обнесены такие помещения, около флигеля нет.

«Что здесь произошло? Почему этот монастырь пришел в такой упадок?» – подумал Лу Чжи-шэнь и отправился к помещению, где обычно находятся покои настоятеля, но и здесь двери были закрыты на замок, уже покрытый густой паутиной. Никаких следов вокруг не было, кроме помета ласточек.

Лу Чжи-шэнь стукнул посохом и крикнул:

– Прохожий монах просит накормить его!

Он несколько раз повторил эти слова, но ответа не последовало. Тогда он двинулся в ту сторону, где положено быть кухне и кладовым, но и там все было разрушено: не видно было ни очагов, ни котлов.

Оставив свой узел на земле возле кельи эконома, Чжи-шэнь взял посох и снова отправился на поиски. И вот в небольшой комнатушке, расположенной за кухней, он вдруг обнаружил несколько старых монахов, неподвижно сидевших на земле. У монахов были желтые изможденные лица. Лу Чжи-шэнь с возмущением воскликнул:

– Какие же вы бессовестные люди! Где у вас чувство долга, монахи? Сколько я вас ни звал, никто мне не ответил!

Но монахи только замахали руками и испуганно зашептали:

– Тише! Не говори так громко!

– Я только странствующий монах, – ответил Лу Чжи-шэнь, – и я прошу дать мне немного еды. Ничего плохого я вам не сделаю!

– Мы сами три дня сидим с пустыми желудками, – отвечал один из монахов, – что же мы можем дать тебе?

– Я пришел из монастыря на горе Утай, – продолжал Лу Чжи-шэнь, – уж наверно вы могли бы предложить мне хоть полчашки жидкой кашицы!

– Ты пришел к нам из обиталища живого Будды, – ответил старый монах, – и по положению мы должны были бы оказать тебе соответствующий прием. Но у нас беда! Все наши монахи разбрелись в разные стороны. В монастыре нет никакой пищи. Остались только мы, старики, да и то уже третий день сидим голодные.

– Глупости! – воскликнул Лу Чжи-шэнь. – Ни за что не поверю, чтоб в таком большом монастыре не нашлось какой- нибудь еды!

– Это верно, что наш монастырь не маленький, – отвечали монахи. – Здесь раньше всего было вдосталь. Наше богатство привлекло сюда бродячего монаха, который обосновался здесь. К тому же он привел с собой какого-то человека. Все наши постройки они разрушили и своими безобразиями разогнали монахов. А нам, старикам, некуда деться, вот мы и сидим здесь голодные. Никакой еды у нас нет…

– Довольно вам чепуху городить! – сердито сказал Лу Чжи-шэнь. – Ничего такого не может совершить один бродячий монах, хотя бы и с помощником! Почему вы не сообщите о них властям?

– Отец наш! – отвечали монахи. – Ты, наверно, не знаешь, что ямынь25Правительственное учреждение. отсюда далеко, к тому же никакие власти все равно ничего не смогли бы с ними сделать. Эти люди – настоящие разбойники. Им ничего не стоит убить человека или совершить поджог! Они и сейчас преспокойно устроились за кельей настоятеля.

– Как зовут этих людей? – спросил Лу Чжи-шэнь.

– Фамилия монаха – Цуй, – ответил старый монах, – его монашеское имя – Дао-чэн, а прозвище Чугунный Будда. Мирянина же зовут Цю Сяо-и. У него буддийское прозвище Взлетающий в небо якша или Злой Демон. Даже с виду эти люди не похожи на монахов, отрекшихся от мира, это – самые настоящие лесные грабители. А монашеское одеяние только прикрывает их бесчинство.

Во время этого разговора Лу Чжи-шэнь вдруг почувствовал запах еды. Он взял посох, огляделся по сторонам и увидел позади себя глиняный очаг, прикрытый циновкой, из-под которой шел пар. Чжи-шэнь приподнял циновку и обнаружил, что под ней в котле варится просяная каша.

– Эх вы, монахи! Совести у вас нет! – сказал Лу Чжи-шэнь. – Говорите, что три дня ничего не ели, а у самих полон котел каши. Монахи, а врете без зазрения совести!

Почуяв беду, монахи схватили свои чашки, тарелки, миски, ковши и наперегонки бросились к котлу.

При виде еды Лу Чжи-шэнь снова почувствовал невыносимый приступ голода. Ему очень захотелось каши, но никакой посуды у него не было. Тут он заметил у очага полуразвалившийся лакированный столик, густо покрытый золой и пылью. «Голь на выдумки хитра» – говорит пословица. Прислонив посох к стене и схватив пучок соломы, наваленной возле очага, Лу Чжи-шэнь смахнул ею пыль со столика, а затем обеими руками поднял котел и вывалил кашу на столик. Старики монахи ринулись к столику, но Лу Чжи-шэнь встретил их такими оплеухами, что те, кто не успел отскочить в сторону, попадали на землю. Чжи-шэнь принялся загребать кашу обеими руками и запихивать ее в рот. Но едва успел он проглотить несколько пригоршней, как монахи снова запричитали:

– Мы правду говорим, что ничего не ели три дня! Вот только недавно собрали немного пшена и сварили его, а ты отнимаешь у нас и эти последние крохи.

Услышав это, Лу Чжи-шэнь сразу же оставил кашу. В это время за стеной послышалось пение. Чжи-шэнь вытер руки и взял посох. Внезапно в проломе стены он увидел человека, голова которого была покрыта черной косынкой. На нем был халат, повязанный пестрым поясом, на ногах веревочные туфли. Человек этот нес на коромысле бамбуковую корзину, из которой торчали рыбий хвост и кусок мяса, завернутые в листья лотоса. На другом конце коромысла висел кувшин с вином, также покрытый листьями лотоса. На ходу человек напевал:

Монахи придвинулись к Лу Чжи-шэню, показывая ему жестами, чтобы он вел себя потише, зашептали:

– Это и есть Цю Сяо-и, по прозвищу Злой Демон.

Лу Чжи-шэнь торопливо вышел, сжав посох. А человек, не подозревая, что за ним кто-то идет, направился прямо за келью настоятеля. Там Лу Чжи-шэнь увидел зеленый вяз, под которым стоял столик. На столе красовались разные яства, три чашечки и три пары палочек. На главном месте восседал толстый монах. Лицо его было темное, черные брови стояли торчком, как щетка. Вся грудь его была покрыта прыщами, а ниже, из-под одежды, выпирал безобразный черный живот. Рядом с монахом сидела молоденькая женщина. Подойдя к ним, Цю Сяо-и опустил коромысло с ношей на землю и сел рядом.

Но тут монах увидел Лу Чжи-шэня, встревоженно вскочил на ноги и, обращаясь к нему, сказал:

– Прошу вас, брат, присядьте и выпейте с нами чашку вина!

Но Лу Чжи-шэнь, подняв посох, спросил:

– Как же это вы осмелились разорить такой богатый монастырь?

– Присядьте, брат, – настаивал монах, – и выслушайте нас.

– Ну, говори, да побыстрей! – закричал Лу Чжи-шэнь, сердито уставившись на монаха.

–… Да что тут говорить, – начал монах. – Замечательным местом прежде был наш монастырь. Он владел большими землями, и монахов здесь жило множество. А потом монахи, которые прячутся сейчас вон там, начали пьянствовать, безобразничать, тратить деньги на женщин. Какие только меры не принимал настоятель, чтобы обуздать их, но ничего не мог с ними поделать. А они между тем послали на него ложный донос и выжили отсюда. Вот так монастырь и пришел в запустение. Монастырские земли были проданы, а монахи разбрелись кто куда. Мы с этим человеком пришли сюда совсем недавно и, взяв дело в свои руки, решили исправить ворота и привести в порядок храм.

– А что это за женщина распивает с вами вино? – спросил Лу Чжи-шэнь.

– Разрешите сказать вам, почтенный отец, – ответил монах, – эта женщина – дочь Ван Ю-цзиня, проживающего в деревне неподалеку отсюда. Раньше ее отец был жертвователем нашего монастыря, но потом прожил все свое состояние и теперь находится в бедственном положении. В доме у них ничего не осталось, а муж этой женщины лежит больной. Вот она и пришла в монастырь одолжить немного риса. Из уважения к ее отцу мы решили угостить эту женщину. Вот и все. Никаких других мыслей у нас и не было. А вы, почтенный учитель, не верьте тому, что говорят эти старые скоты.

Выслушав монаха и будучи введен в заблуждение его почтительным тоном, Лу Чжи-шэнь свирепо сказал:

– Вот как, значит, эти старики дурачили меня!

С посохом в руках, он отправился обратно. Голодные монахи только принялись за кашу, как вдруг перед ними снова выросла фигура разгневанного Лу Чжи-шэня. Угрожающе показывая на них пальцем26Обычный прием для большего подчеркивания угрозы или брани., он вскричал:

– Так это вы, оказывается, разорили монастырское хозяйство да еще вздумали меня обманывать!

– Почтенный отец, – взмолились монахи, – не слушай ты этих бродяг! Ведь ты мог убедиться сам, что они даже женщину у себя держат. Они не отважились дать тебе отпор только потому, что у тебя был посох и кинжал, а у них под руками не было никакого оружия. Если ты не веришь, пойди туда еще раз и посмотри, чем они занимаются. Подумай, почтенный учитель, они там вино пьют и рыбу едят, а у нас даже пшена нет. Понятно, что мы испугались, когда увидели, что ты отнимаешь у нас последнюю еду.

– И то верно, – заметил Лу Чжи-шэнь.

И, снова взяв посох, он пошел за покои настоятеля, но калитка была уже заперта. Взбешенный, Лу Чжи-шэнь одним ударом ноги высадил ее и ворвался во двор. В ту же минуту навстречу ему с мечом в руке бросился Чугунный Будда – Цуй Дао-чэн. Увидев это, Лу Чжи-шэнь взревел от гнева и, вращая посохом над головой, ринулся на Цуй Дао-чэна. Они сходились раз пятнадцать, и Чугунный Будда понял, что одолеть Лу Чжи-шэня ему не под силу. Он едва успевал уклоняться от ударов и кое-как отражать их. Наконец даже защищаться ему стало трудно, и он уже готов был бежать с поля боя, но в это время Злой Демон – Цю Сяо-и, видя, что его приятель долго не продержится, взмахнул мечом и напал на Лу Чжи-шэня сзади.

Тот услышал позади себя шаги, но, сражаясь с Чугунным Буддой, не мог обернуться и, только заметив рядом с собой тень человека, понял, какая ему угрожает опасность. Чтобы получить возможность повернуться лицом к тому, кто готовил удар в спину, Лу Чжи-шэнь что есть силы рявкнул:

– На! Получай!

Цуй Дао-чэн вздрогнул. Ему показалось, что это победный крик и что Лу Чжи-шэнь сейчас сразит его посохом. Он струсил и прыгнул назад. Лу Чжи-шэнь прервал на несколько мгновений бой и повернулся. Теперь все трое стояли друг против друга. Цуй Дао-чэн и Цюй Сяо-и вместе бросились на Лу Чжи-шэня. Тот выдержал несколько схваток, но положение его становилось все более и более тяжелым. С утра он почти ничего не ел, к тому же за день прошел большое расстояние и очень устал. Он не мог дать отпор сразу двум противникам, нападавшим на него со свежими силами, и решил, пока не поздно, отступить. Прихватив посох, Лу Чжи-шэнь покинул поле боя. Враги гнались за ним, и Лу Чжи-шэню то и дело приходилось останавливаться и отражать их натиск.

Только у самого мостика враги прекратили преследование и уселись на перила.

Когда противники остались далеко позади, Лу Чжи-шэнь остановился, чтобы перевести дух. Тут он вспомнил, что оставил свой узел в монастыре около кухни. «Как же мне теперь быть? – думал он. – Денег у меня нет, и я погибну от голода. Что теперь делать?»

Он уж совсем собрался было идти за своими пожитками, но тут же передумал. «Их двое, а я один, – размышлял он. – Здесь и пропасть недолго». В тяжелом раздумье он потихоньку пошел вперед. Пройдя несколько ли, он увидел перед собой большой сосновый лес, стволы всех деревьев в нем были красного цвета. Взглянув на сосны, Лу Чжи-шэнь невольно подумал: «Какое зловещее место!» – и вдруг заметил человека, выглядывавшего из чащи. Человек этот оглядел Лу Чжи-шэня и скрылся.

– Сдается мне, – пробормотал Лу Чжи-шэнь, – что этот негодяй промышляет разбоем. Как только он разглядел, что я монах и с меня взятки гладки, он тут же скрылся. Да, этому разбойнику и вправду не повезло. Надо же ему было повстречаться со мной, когда меня довели до бешенства. Ну, теперь я хоть на нем отыграюсь, сейчас отберу у него одежду. На выпивку хватит.

Лу Чжи-шэнь поднял свой посох и бросился в лес.

– Эй ты, разбойник! Поди-ка сюда!

Тот рассмеялся:

– Вот дьявол! Мне и так не везет, а тут еще этот привязался! – С этими словами человек выскочил из леса и, выхватив из ножен меч, бросился на Лу Чжи-шэня, громко приговаривая: – Лысый осел! Я ведь тебя не трогал, ты сам захотел своей гибели.

– Сейчас ты увидишь, чего я хотел! – крикнул в ответ Лу Чжи-шэнь и прыгнул ему навстречу, вращая посох над головой. Незнакомец тоже размахивал своим мечом и наступал на Лу Чжи-шэня. Но в этот момент ему вдруг пришло в голову: «Кажется, я где-то слышал голос этого монаха».

– Эй ты, монах! – закричал он. – Я где-то встречался с тобой. Как тебя зовут?

– Вот разиков триста схвачусь с тобой, тогда и назову свое имя, – отвечал Лу Чжи-шэнь.

Тут незнакомец яростно взмахнул мечом и ринулся в бой. На десятой схватке он одобрительно подумал: «Хорошо дерется этот монах!» И, не прерывая поединка, обратился к противнику:

– Остановись, я хочу поговорить с тобой!

Оба выскочили из круга.

– Назови свое имя! – настаивал незнакомец. – Мне очень знаком твой голос!

Наконец Лу Чжи-шэнь назвал себя, тогда его противник отбросил меч и, наклонившись до земли, произнес:

– А вы не узнаете Ши Цзиня?

– Так ты, оказывается, Ши Цзинь! – рассмеялся Лу Чжи-шэнь.

Обменявшись приветствиями, они вошли в лес и уселись там. – Что с тобой произошло, когда ты ушел из Вэйчжоу? – спросил Лу Чжи-шэнь.

– Мой старший брат, – начал свой рассказ Ши Цзинь, – на следующий день, после того как мы расстались с вами в кабачке, я узнал, что вы убили мясника Чжэна и скрылись. Потом мне сказали, будто страже стало известно, что якобы мы вместе помогли старику Цзиню уехать из Вэйчжоу. Тут уж я поспешил выбраться из города и отправился на поиски своего старого учителя Ван Цзиня. Я пошел прямо в Яньчжоу, но не нашел его там и вернулся в Северную столицу, где прожил все свои деньги. Вот тогда мне и пришлось уйти в лес, чтобы добывать себе средства к существованию легкой наживой. Но я никак не ожидал, что мы здесь встретимся с вами! А как случилось, что вы стали монахом?

Лу Чжи-шэнь подробно рассказал ему свою историю.

– Старший брат, вы голодны, – произнес Ши Цзинь, – а у меня есть немного сушеного мяса и лепешек. – Он достал припасы, предложил их Лу Чжи-шэню и продолжал: – Ваш узел остался в монастыре, сейчас мы пойдем туда вместе и вызволим его. Если монахи не вернут его добром, мы их просто прикончим.

– Правильно, – согласился Лу Чжи-шэнь.

Подкрепившись, они взяли оружие и направились к монастырю. Выйдя на опушку, они увидели, что Цуй Дао-чэн и Цю Сяо-и все еще сидят на перилах мостика.

– Эй вы, олухи! – громко крикнул Чжи-шэнь, выступая вперед. – Выходите-ка сюда! Уж на этот-то раз мы будем биться с вами до конца.

– Эх ты, горе-вояка! Ведь тебя уже вздули один раз, а ты что, еще хочешь?

Тут Лу Чжи-шэнь рассвирепел и, размахивая посохом над головой, взбежал на мост. Чугунный Будда тоже пришел в ярость и, схватив меч, ринулся ему навстречу. Но теперь Лу Чжи-шэнь был не один и чувствовал себя вдвое сильнее; придало ему силы и то, что он подкрепился едой. На десятой схватке Лу Чжи-шэнь стал теснить Цуй Дао-чэна, и тот уже начал подумывать о бегстве. Тогда Цю Сяо-и, видя, что его приятелю приходится туго, выхватил свой меч и бросился ему на помощь.

Ши Цзинь в свою очередь в несколько прыжков выскочил из леса к месту боя.

– Смерть тебе, мерзавец! – крикнул он, отбросил назад шляпу и, высоко подняв меч, вступил в борьбу с Цю Сяо-и. Теперь уже четверо бились друг против друга парами.

Лу Чжи-шэнь и Цуй Дао-чэн сражались у самого края горного потока. Улучив момент, Лу Чжи-шэнь с криком: «Получай!» – нанес своему противнику посохом такой удар, что тот полетел с моста вниз. Цю Сяо-и, увидев, что случилось с монахом, сразу потерял всякое желание продолжать бой и кинулся было бежать, но Ши Цзинь крикнул:

– Ты куда?

Нагнав своего противника, он нанес ему в спину мечом такой удар, что тот плашмя повалился на землю. Ши Цзинь прыгнул к упавшему и вонзил ему в спину меч.

Тем временем Лу Чжи-шэнь сбежал с моста и еще раз ударил посохом Цуй Дао-чэна. Так закончилось земное существование этих двух жалких негодяев, и они отошли в вечность.

Лу Чжи-шэнь и Ши Цзинь связали трупы убитых и сбросили их в поток, а сами направились в монастырь и отыскали там узел с вещами. Старых монахов они уже не застали в живых: после того как Лу Чжи-шэнь потерпел поражение и покинул монастырь, они решили, что Цуй Дао-чэн и Цю Сяо-и, вернувшись, все равно их убьют, и со страха повесились. Лу Чжи-шэнь и Ши Цзинь направились к храму и там увидели, что женщина, которая находилась в плену у разбойников, также покончила жизнь самоубийством, бросившись в колодец. Они вошли в помещение, осмотрели несколько комнат, но никого больше не нашли; только на кроватях лежало четыре узла с платьем. Развязав их, Ши Цзинь увидел, что в одежду было завернуто золото и серебро. Он выбрал что получше и увязал в отдельный узел. В кухне друзья нашли рыбу, вино и мясо. Они принесли воды, развели огонь, приготовили себе пищу и плотно закусили.

Покончив с едой, они взяли узлы, разломали очаг и разбросали горячие головни по всему помещению. Вспыхнул огонь и охватил сначала небольшие задние комнаты, а потом запылало и все здание. Тут Лу Чжи-шэнь и Ши Цзинь взяли несколько факелов и подожгли храм. К этому времени ветер усилился, огонь, вздымаясь к небу, с гулом и треском охватил весь монастырь.

Лу Чжи-шэнь и Ши Цзинь задержались еще на некоторое время, любуясь пожаром.

– Хорошее это место, только делать нам здесь нечего, – сказали они. – А теперь нам лучше всего отправиться своей дорогой.

Они тронулись в путь и шли всю ночь не останавливаясь. На рассвете они заметили вдали какие-то дома и, присмотревшись, убедились, что это было небольшое селение. Путники направились туда и около узкого мостика, состоявшего из одной доски, увидели маленький кабачок. Они вошли и заказали вина, а потом договорились с трактирным слугой, чтобы он достал крупы и мяса и приготовил им поесть. Попивая вино, друзья вспоминали о тех приключениях, которые выпали на их долю во время странствий.

Покончив с трапезой, Лу Чжи-шэнь спросил Ши Цзиня:

– Куда же ты теперь думаешь направиться?

– Пожалуй, опять пойду на гору Шаохуашань в стан главаря Чжу У, – ответил Ши Цзинь. – Поживу с ними, а там посмотрю, что делать.

– И то верно, – согласился Лу Чжи-шэнь.

Он тут же вынул из своего узла часть дорогой посуды и передал ее Ши Цзиню. Затем они расплатились со слугой и, взяв свое оружие и вещи, отправились в путь.

Пройдя около семи ли, друзья оказались на перекрестке трех дорог.

– Ну, брат мой, – промолвил Лу Чжи-шэнь, – здесь мы должны расстаться. Мой путь лежит в Восточную столицу, а ты не провожай меня. В округ Хуачжоу тебе надо идти вон той дорогой… – Помолчав, он добавил: – Когда-нибудь мы с тобой еще встретимся. А будет случай, пришли о себе весточку.

Друзья обменялись прощальными поклонами и разошлись в разные стороны.

Спустя несколько дней, поутру, Лу Чжи-шэнь увидел перед собой Восточную столицу. Войдя в город, он сначала растерялся от уличной сутолоки и оглушительного шума. Наконец он решился и почтительно спросил у одного из прохожих, где находится монастырь Дасянго. Ему объяснили, что надо идти еще дальше к мосту Чжоуцяо. Лу Чжи-шэнь пошел указанной дорогой и вскоре увидел монастырь. Войдя в ворота, он огляделся по сторонам и направился прямо в подворье. Находившийся там послушник доложил о нем монаху, ведающему приемом гостей. Последний вскоре пришел и при первом взгляде на незнакомца с большим узлом за плечами испугался его свирепого вида, тяжелого железного посоха и висевшего у пояса кинжала.

– Откуда пожаловал, брат-монах? – осторожно осведомился он.

Лу Чжи-шэнь, опустив на землю свой узел, прислонил к стене посох и приветствовал монаха поклоном. Тот учтиво ответил. – Я прибыл с горы Утай, – сказал Лу Чжи-шэнь. – Мой наставник, настоятель тамошнего монастыря, прислал меня с письмом к вашему почтенному настоятелю и сказал, что здесь мне дадут службу.

– Если у тебя есть письмо – следуй за мной, – сказал монах и провел Лу Чжи-шэня прямо в покои настоятеля. Лу Чжи-шэнь развязал узел, достал письмо и продолжал стоять, держа его в руках. Тогда монах обратился к Чжи-шэню:

– Дорогой брат, разве ты не знаешь правил? Сейчас сюда придет настоятель, и тебе следует встретить его как положено. Сними кинжал, приготовь свечи для возжигания, надень рясу и разложи подстилку для поклонов.

– Так что же ты мне сразу об этом не сказал? – пробормотал Лу Чжи-шэнь.

Он поспешно отвязал кинжал, затем вынул из узла пачку свечей и подстилку, но ему никак не удавалось сделать все как полагается. Монах набросил ему на плечи монашеское одеяние и показал, как следует расставлять свечи.

Вскоре из своей кельи вышел настоятель монастыря Чжи-цин. Монах, встретивший Лу Чжи-шэня, выступил вперед и доложил:

– Этот брат прибыл с горы Утай и принес вам письмо тамошнего настоятеля Чжи-чжэня.

– Давно не имел я писем от брата настоятеля, – заметил глава монастыря.

Монах, ведающий приемом гостей, сказал, обращаясь к Лу Чжи-шэню:

– Брат, поспеши приветствовать настоятеля! – Но тут он заметил, что Лу Чжи-шэнь все еще не успел поставить свечи в курильницу, и, не в силах удержать улыбку, пришел ему на помощь. Затем Лу Чжи-шэнь, стоя на коленях, начал отбивать поклоны перед настоятелем. Наблюдавший за ним монах вовремя остановил его после третьего поклона и, взяв письмо, передал его настоятелю. Тот вскрыл письмо и погрузился в чтение. В послании с горы Утай подробно излагались все обстоятельства, при которых Лу Чжи-шэнь принял постриг, и объяснялось, почему он должен был покинуть монастырь. Далее было написано: «Я выражаю самую искреннюю надежду, что вы будете милостивы и не откажетесь принять к себе Лу Чжи-шэня, назначив его на какую-нибудь монастырскую должность. Этот монах в будущем, несомненно, исправится и проявит себя с хорошей стороны, и потому я прошу вас не отказать в моей просьбе».

Прочитав письмо, настоятель сказал, обращаясь к Лу Чжи-шэню:

– Вы, брат, проделали большой путь, отправляйтесь пока в помещение монахов, отдохните и подкрепитесь с дороги.

Лу Чжи-шэнь почтительно поблагодарил и, подняв подстилку, свечи, узел, посох и кинжал, отправился вслед за послушником.

Тем временем настоятель призвал в свои покои всех старших монахов и обратился к ним со следующими словами:

– Сейчас, когда все вы собрались здесь, я должен сообщить вам, что наш брат настоятель Чжи-чжэнь поставил нас в очень затруднительное положение. Он прислал к нам монаха, который прежде был командиром в пограничных войсках. Он убил человека и постригся в монахи, но вскоре дважды учинил в монастыре бесчинства, и тамошние монахи уже не могли больше держать его в своей обители. Так вот, не желая оставлять у себя этого буяна, они спихнули его нам! Мы не можем отказаться от этого монаха, потому что настоятель умоляет принять его, но если мы оставим его, то он начнет нарушать наши порядки. Вот и подумайте, как с ним быть.

– Я думаю, – начал монах, ведающий приемом гостей, – что этот человек даже с виду не похож на монаха, как же мы можем оставлять его в нашем монастыре?

– А мне, братья, пришла в голову другая мысль, – возразил тут келарь. – Наши огороды находятся за воротами Суань-цзао и постоянно подвергаются опустошению со стороны солдат из ближних казарм, а также обосновавшейся неподалеку шайки проходимцев. Они пускают в огород скотину и вообще творят всякие безобразия. Старый монах, который сейчас там присматривает за огородом, конечно, не может справиться с этой шайкой. Почему бы нам не послать нового монаха сторожить эти огороды? Уж с этим-то делом он, конечно, справится. – Согласен, – сказал настоятель. И тут же велел послушнику привести Лу Чжи-шэня, когда тот закончит еду.

Вскоре послушник возвратился вместе с Лу Чжи-шэнем.

– Поскольку брат Чжи-чжэнь просит дать тебе какую- нибудь монастырскую должность, – обратился настоятель к Лу Чжи-шэню, – мы решили отдать под твое наблюдение наши монастырские огороды, которые находятся за воротами Суань-цзао неподалеку от храма Юэмяо. Там ты будешь жить и распоряжаться всеми делами. Десять коромысел овощей тебе надлежит доставлять в монастырь, эти овощи будут приносить рабочие, обрабатывающие огороды, все остальное можешь брать себе.

– Наш настоятель, – ответил на это Лу Чжи-шэнь, – отправляя меня к вам, обещал, что я получу здесь должность при монастыре. Почему же вы, вместо того чтобы назначить меня на какое-нибудь почетное место келаря или казначея, посылаете сторожить огороды?

– Брат мой, – возразил на это настоятель храма. – Ты плохо разбираешься в порядках. Ты ведь только что прибыл к нам и не успел еще ничем проявить себя. Как же ты хочешь получить старшую монашескую должность? Ведь наблюдение за монастырскими огородами тоже немалое дело.

– Не буду я работать на огороде, – проворчал Лу Чжи-шэнь. – Как хотите, а назначьте меня или казначеем, или келарем!

– Послушай, – вмешался в свою очередь монах, ведающий приемом гостей. – Каждый, кто состоит на монастырской службе, отвечает за какое-нибудь определенное дело. Я, например, ведаю исключительно приемом гостей, приезжающих в монастырь, и уходом за ними. Что касается ближайших помощников настоятеля, келаря и других, то все это – старшие монашеские должности и заслужить их нелегко. Монахи, несущие службу казначея, надзирателя, эконома, ведают всеми хозяйственными делами монастыря. А ты только появился здесь и сразу же хочешь получить такой высокий пост! В монастыре есть и другие, второстепенные должности, вот, например, смотритель амбаров, смотритель залов для приема, хранитель священных книг, главный сборщик податей. Кроме того, у нас есть должности монахов, ведающих пагодами, трапезной, чаепитием, чисткой уборных, а также ведающего огородом. Это низший разряд монастырских должностей. Если ты, брат, хорошо поработаешь на своем месте, ну, скажем, год, тогда можно будет говорить о том, чтобы тебя назначили ведать пагодой. Еще через год тебе можно будет доверить наблюдение за банями, а еще через год, пожалуй, тебя назначат на должность надзирателя.

– Ну, если и вправду я смогу получить повышение, то завтра же отправляюсь на огороды, – согласился Лу Чжи-шэнь.

После этого настоятель оставил его у себя в покоях отдохнуть. В этот же день были определены обязанности Лу Чжи-шэня и заготовлен указ о его назначении, а на огороды была послана бумага о том, что с завтрашнего дня Лу Чжи-шэнь вступает в должность. Когда со всем этим делом было покончено, монахи разошлись по своим кельям.

На следующий день настоятель вышел в зал, подписал приказ о назначении нового смотрителя огородов и вручил его Лу Чжи-шэню. Последний, получив назначение, поклонился настоятелю, забрал свои вещи и в сопровождении двух монахов отправился к месту своей службы.

Необходимо сказать, что по соседству с огородами проживала ватага лодырей и бездельников, человек около тридцати. Они проводили время в кутежах и азартных играх и частенько заглядывали на монастырские огороды, где воровали овощи. Забравшись в этот день на огород, они заметили на сторожевой будке объявление, которое гласило: «Монастырь Сянго назначает смотрителем огородов монаха Лу Чжи-шэня, который с завтрашнего дня приступает к исполнению своих обязанностей. Настоящим сообщается всем, что посторонним лицам вход на огороды запрещен». Бездельники тотчас же сообщили об этой новости всей своей шайке и собрались, чтобы обсудить создавшееся положение и выяснить, кто такой этот Лу Чжи-шэнь. Шайка решила устроить ему «достойный прием». Бездельники надумали затеять ссору и так вздуть его, чтобы новый смотритель сразу стал послушным и покорным.

– А я вот что предлагаю, – объявил один из них. – Монах этот нас еще не знает, и нам даже ссориться с ним не из-за чего. Пусть он явится сюда, а мы заманим его к отхожему месту и сделаем вид, что пришли поздравить с назначением. Он и оглянуться не успеет, как мы схватим его за ноги и столкнем в яму. Вот это будет здорово!

Остальные бездельники одобрили эту затею и стали ждать прихода Лу Чжи-шэня. А тот, войдя в сторожевую будку, разложил там свои вещи, прислонил к стене посох и повесил на стену кинжал. Все рабочие на огороде пришли его приветствовать, и Лу Чжи-шэнь стал знакомиться со своими новыми обязанностями. После того как ему были переданы ключи и показаны запоры, старик монах, бывший смотритель огорода, а также монахи, провожавшие Лу Чжи-шэня, попрощались с ним и возвратились в монастырь.

Лу Чжи-шэнь отправился на огороды и стал их осматривать. Тут он заметил толпу молодцов, человек в тридцать, которые, радостно улыбаясь, направлялись к нему с фруктами и вином. Обращаясь к Лу Чжи-шэню, один из них произнес:

– Узнав о том, что вы, почтенный монах, посланы сюда наблюдать за огородами, мы, ваши соседи, пришли поздравить вас с назначением.

Не подозревая, что ему готовят ловушку, Лу Чжи-шэнь приблизился к ним и оказался возле сточной ямы. Тогда озорники окружили Лу Чжи-шэня и один из них уже нацелился, чтобы схватить его за левую, а другой – за правую ногу и столкнуть в яму. Но они не знали, что удар ногой Лу Чжи-шэня мог опрокинуть и тигра, а когда он пускал в ход кулаки, то пугался даже морской дракон. Поистине можно сказать:

Что вышло из затеи проходимцев, задумавших сбросить Чжи-шэня в сточную яму, вы узнаете из следующей главы.