Онлайн чтение книги Белая хризантема White Chrysanthemum
Эми

Остров Чеджу, декабрь 2011

Такси опаздывало. Эми сидела у дороги на чемодане и грела ладони о дымящуюся крышку-чашку от термоса с женьшеневым чаем. Она всматривалась в каждую машину, выискивая опознавательный маячок такси, но мимо проносились только легковушки, водители которых либо спешили на работу, либо везли детей в школу. Кое-кто махал ей, а один даже напугал, резко просигналив. Горячий чай выплеснулся на розовые брюки. Эми вытерла растекшееся пятно перчаткой-митенкой, не обращая внимания на боль.

К детям Эми выбиралась не чаще раза в год. Когда была помоложе – дважды, но могла и вовсе не поехать. С детьми у нее были прохладные отношения. Ей легче их вспоминать, чем встречаться с ними. На острове дети почти не бывали, разве что на похороны отца приехали. Он умер, когда дети уже давно вылетели из гнезда, но возвращение под родительскую крышу будто перенесло их в детство. Они неловко стояли с ней рядом, немолодые уже люди, не скрывающие чувств, дочь плакала взахлеб. На острове они пробыли три дня и улетели к себе в Сеул. В аэропорту они скучали, совершенно не похожие на детей, которых Эми помнила, – одетые в черные деловые костюмы, они не смотрели ей в глаза, когда настало время прощаться. Наверное, рассудили как она: воспоминания лучше свиданий.

Обычно Эми пользовалась паромом, что курсировал между островом и материком. Автобусная остановка недалеко от дома, можно дойти пешком. Автобус идет до порта на другой стороне острова, ближней к материку, а оттуда ежедневно отходит в Пусан паром. Он плывет всю ночь и причаливает рано утром, а там пассажиров поджидает бесплатный автобус до Сеула, но теперь такое путешествие чересчур утомительно для нее. Нет больше сил трястись через всю страну на автобусе, глядеть на проносящиеся мимо деревья и горы. Кости ноют, память порой подводит, а потому на этот раз Эми решила полететь самолетом, надеясь, что облачности не будет и она сможет весь полет видеть землю.

Грудь снова сдавило, и Эми прикрыла глаза. “Не вспоминай, – велела она себе. – Это просто аэропорт. Только раз. Туда и обратно. И больше никогда”. Воспоминания она позволит себе на обратном пути. Она потерла рукой грудь, укрощая боль. Вот только будет ли обратный путь? Из-за спуска вынырнула машина, и Эми подняла голову. Огонек такси на крыше, Эми встала и помахала рукой.

– Простите, что опоздал, бабушка, – извинился шофер, хватаясь за чемодан. – Дороги скользкие, из-за аварии случился затор. Придется объехать по пути в аэропорт.

Эми посмотрела на часы.

– Не волнуйтесь. У нас уйма времени, – сказал водитель, укладывая чемодан в багажник.

Эми не ответила. Она затолкала в сумку маленький термос. Шофер устроил ее на заднем сиденье, захлопнул дверцу и быстро запрыгнул за руль. В спешке он слишком резко развернул машину и чуть не съехал в кювет. Эми ухватилась за ручку двери и приготовилась к падению, но шины вцепились в асфальт и удержали автомобиль на шоссе. Эми воздержалась от комментариев по поводу водительских умений. Если водитель плох, незачем отвлекать его разговорами.

На месте аварии еще стояла суета. Автомобили притормаживали, водители и пассажиры глазели на последствия случившегося. На обочине рыдал мужчина. Тело его содрогалось, и бирюзовое одеяло, в которое он был закутан, ходило морскими волнами. Покореженный “хёндэ” лежал на боку. К нему медленно пятился эвакуатор. Эми заметила на обочине в траве игрушку. Микки-Маус. За сухие бурые стебли зацепились детские красные шорты. Она отвернулась.

– Говорю же, серьезная история, – сказал таксист. – Я никогда не опаздываю.

Эми смотрела на человека в одеяле. Они миновали его, и таксист какое-то время еще глядел в зеркало заднего вида. Эми подумала, что лучше бы он следил за дорогой, иначе она точно опоздает на самолет.

Шофер перехватил в зеркале ее взгляд, кашлянул и наконец посмотрел вперед на шоссе. Они обогнали пару машин и вырвались на свободное пространство, где таксист тут же прибавил скорости. Эми все думала о сиротливой игрушке в траве, о плачущем мужчине и красных шортах. У нее всегда было обостренное чувство на утраты.

* * *

В международном аэропорту Чеджу Эми водрузила чемодан на тележку и двинулась, ориентируясь на указатели “Корейских авиалиний”. Она старалась не отвлекаться и держать разбредающиеся мысли в узде, читая надписи, которые направляли ее к стойке регистрации, контрольному пункту, выходу на посадку и, наконец, к проходу до лайнера, что доставит ее в Сеул.

Когда самолет взлетел, Эми перевела дух. Она представила, как увидится в Сеуле с детьми. В международном аэропорту Гимпо ее встретит сын, хотя она и сказала, что способна сама добраться на подземке до дома дочери. Но сын у нее упрямец и слушать не стал. Возьмет напрокат машину и будет ждать в зале прибытия.

– Ты не в том возрасте, чтобы одной кататься в метро, – сказал он по телефону.

– Неужели я так стара, что полчаса не способна высидеть в поезде?

– Ты можешь заблудиться и потеряться, – отрезал он, и Эми поняла, что вопрос решен.

Стюардесса объявила, что до Сеула лететь чуть больше часа, а во время полета пассажиры могут что-нибудь купить из перечисленного в каталоге.

За несколько дней до отлета Эми попросила Чин Хи свозить ее в город, чтобы пройтись по магазинам, но та отсоветовала.

– В самолетном каталоге столько всего чудесного. Там и накупишь подарки. И незачем таскаться в город. Так и никакой лишней поклажи не придется тащить. Кроме, конечно, твоей ноги. – И Чин Хи, ухмыльнувшись, кивнула на хромую ногу Эми.

– Мне нужно что-нибудь приличное, а не мусор, – возразила Эми.

– Мусор?! Да там даже шанель номер пять есть! По-твоему, это мусор? – Чин Хи удрученно покачала головой.

Эми нажала кнопку, вызывая стюардессу.

Ее сын неравнодушен к виски, и она купила бутылку “Джека Дэниелса”. Невестка и внук любят шоколад – значит, две коробки конфет-ассорти. Для дочери возьмет духи “Шанель № 5”, но Чин Хи ничего не скажет. Дочь не замужем, детей у нее нет, зато есть собака. Эми выбрала в детском разделе каталога плюшевую кошку – вполне сгодится как игрушка для собаки.

Командир посадил лайнер, вызвав в салоне переполох. Самолет жестко приземлился, и со всех сторон раздались испуганные вскрики, через минуту сменившиеся смущенным смехом. Эми дождалась, пока выйдут почти все пассажиры, затем встала и начала стаскивать покупки с багажной полки. Мимо протиснулась молодая женщина, Эми пошатнулась, и пакет с покупками, упав с полки, ударил ее по голове.

– Простите, бабушка, – бросила через плечо пассажирка, но и на миг не задержалась.

Эми потерла лоб. А этот виски тяжелее, чем она думала. На помощь уже спешил стюард:

– Вы ушиблись? Принести лед?

– Нет, спасибо. – Эми рассмеялась. – Надо бы мне быть пошустрее.

– Уверены? Похоже, вам здорово досталось.

Он испуганно смотрел в ее лицо, будто оно было все в крови. Эми отвернулась, взяла сумочку и упавший в кресло пакет с подарками.

– Не беспокойтесь. Всего лишь ссадина. Бывало и хуже, – сказала она и заковыляла по проходу.

Эми и правда помнила вещи похуже, чем упавшая на голову бутылка. Солдатский ботинок. Образ всплыл так неожиданно, что она вздрогнула. Чтобы не упасть, остановилась и глубоко вдохнула. Затем распрямилась и двинулась к выходу, пока никто опять не пристал с предложением помочь.

– Спасибо, что воспользовались “Корейскими авиалиниями”, – поклонился командир экипажа, когда она проходила мимо. Рядом с ним стояла хорошенькая стюардесса, которая принимала ее заказ. Пуговицы на кителе пилота сияли, будто только что из магазина, и Эми спросила себя, не впервые ли этот юноша самостоятельно посадил самолет.

В зале встречающих она сразу углядела сына – он был на голову выше толпившихся вокруг женщин. Эми подивилась их количеству: уж не происходит ли в Сеуле нечто особенное, но тут же одернула себя – лучше бы помнила о цели собственного прилета в столицу.

Сын, увидев ее, не смог скрыть тревоги:

– Что стряслось? Ты ударилась головой?

Вот так, наморщив лоб, он выглядел много старше своих шестидесяти. Когда он был ребенком, Эми всегда разглаживала морщинки на детском лбу сына и говорила, что он превратится в старичка, если будет так сильно переживать по всяким пустякам. Она подавила желание дотронуться до его лица.

– Нечаянно вышло. Какая-то девушка неслась, ничего не видя вокруг, только и всего. Беспокоиться не о чем. У тебя усталый вид.

– Так оно и есть. Пришлось идти на работу в четыре утра, чтобы в обед забрать тебя из аэропорта.

Он повернулся и подтолкнул к Эми мальчика, стоявшего чуть в стороне. Эми с улыбкой раскинула руки:

– Как же ты вырос, уже выше меня!

Мальчик покраснел, когда она обняла его и прижала к себе, руки его так и остались висеть вдоль тела. Отпустив внука, Эми посмотрела ему в лицо, для чего пришлось чуточку задрать голову.

– Я тебе кое-что привезла. – Эми полезла в пакет за коробкой с конфетами.

– Не сейчас, мама. Давай сначала дойдем до машины. Я запарковался на час.

Сын повел ее к выходу, внук покорно следовал за ними. Эми была восхищена его новоприобретенной выдержкой. Годом раньше он закатил бы истерику, помешай ему отец получить подарок. Ее невестка забеременела только после сорока, мальчик – поздний ребенок, и родители его избаловали. Эми провела много бессонных ночей, тревожась, кем он вырастет, но сейчас довольна. Скромный, послушный, любезный. Без напоминания взял чемодан, избавив от ноши не только ее, но и стареющего отца. А ведь ему всего двенадцать. Надо же, год – и такая перемена.

Эми шла за сыном к парковке, то и дело оглядываясь на внука и радуясь его зрелости. Она припомнила, каким был в этом возрасте сын. Не таким высоким, нет. Наверно, дело в западной пище. Она подумала, что зря купила ему сласти, но тут же решила, что немного шоколада никак не повредит растущему организму.

Эми вспомнила, как впервые попробовала шоколад. Это случилось после рождения дочери. Муж принес шоколадку и разломал на мелкие кусочки – для нее и сына. Пища богов. Ей никогда не забыть того первого квадратика. Как он таял на языке. Как она взяла и второй, и третий, пока муж не передумал и не отнял. Но он не отнял. Просто сидел и смотрел, как она ест шоколад. Тогда она впервые подумала, что все же не безразлична ему. Она не понимала, почему он сам не ест, хотя отлично знает, как это вкусно, но ничего не сказала. Она никогда не разговаривала с ним без надобности, поэтому их брак и продержался так долго. В их браке не было любви, но он не рухнул, потому что она всегда следила за языком, не давала волю чувствам.

– Пришли, – сообщил сын и распахнул дверцу. Эми забралась на пассажирское сиденье и, все еще вспоминая о своей первой шоколадке, извлекла из пакета коробку с конфетами и протянула внуку. При виде конфет мальчик расплылся в наивной детской улыбке, нетерпеливо содрал целлофановую обертку и открыл крышку – как Эми и надеялась.

Засунув в рот трюфель, он покраснел и застенчиво предложил ей угощаться.

– Нет-нет, это тебе. Но мне нравится смотреть, как ты ешь. Давай же, бери еще.