Онлайн чтение книги Уитни, любимая Whitney, my love
Глава 6

Лорд Эдвард Джилберт стоял в гостиной перед зеркалом в костюме чешуйчатого зеленого крокодила, выбранном женой для маскарада в доме Арманов.

Он с омерзением переводил взгляд с широко раскрытой, готовой сомкнуться пасти на устрашающие лапы и длинный толстый хвост, волочившийся по полу. Именно в том месте, где должно было находиться узкое зеленое тело крокодила, величественно вздымался животик сэра Эдварда.

Повернувшись спиной к зеркалу, он оглянулся через плечо и попробовал повращать бедрами, с брезгливым любопытством наблюдая, как извивается хвост.

– Какая пакость! – поморщился он. – Совершенно непристойно!

Леди Энн и Уитни вошли в комнату как раз в этот момент, и Эдвард в отчаянии воззвал к жене.

– Черт возьми! – взорвался он, сорвал с себя голову крокодила и, угрожающе помахивая ею, направился к леди Энн, не обращая внимания на тащившийся за спиной хвост. – Как, спрашивается, я смогу выкурить сигару в этой штуке?

Леди Энн невозмутимо улыбнулась, обозревая костюм, который выбрала, не потрудившись посоветоваться с мужем.

– Я не смогла достать твой любимый костюм Генриха Восьмого и была совершенно уверена, что ты не пожелаешь быть слоном…

– Слоном?! – с горечью повторил сэр Эдвард. – Удивительно, что ты не купила мне это одеяние! Представляю, как бы ты потешалась, видя меня на четвереньках, виляющего задом и норовящего исподтишка ткнуть кого-нибудь бивнями! Мадам, в конце концов, я обязан поддерживать репутацию, достоинство…

– Тише, дорогой, – нежно упрекнула жена. – Что подумает Уитни?

– Я скажу тебе, что она подумает! Она посчитает, что я выгляжу настоящим ослом! Любой и каждый именно так и подумает! Ну же, племянница, объясни тете, что я похож на осла!

Уитни с веселым сочувствием оглядела дядю.

– Твой костюм очень оригинален, дядя Эдвард! – дипломатично ответила она и немедленно успокоила его, упомянув имя старого соперника: – Кроме того, я слышала, что Юбер Гранвилль явится в обличье лошади.

– Неужели? – мгновенно развеселился лорд Джилберт, забыв обо всем. – Голова или хвост?

– Забыла спросить, – усмехнулась Уитни.

– Сейчас попробую угадать, кем же будешь ты, – хмыкнул дядя.

Уитни медленно повернулась под критическим взглядом сэра Эдварда. Ее костюм в греческом стиле из прозрачного шелка был застегнут на левом плече аметистовой брошью, оставляя другое сливочно-белое плечико соблазнительно голым. Бесчисленные складки маняще льнули к полным грудям и узкой талии и изящно ниспадали на пол. Густые пряди блестящих волос были перевиты лютиками и фиалками.

– Венера, – решил дядя.

Уитни покачала головой:

– Нет… присмотрись получше.

Она накинула пурпурную атласную мантию на плечи и выжидающе улыбнулась.

– Венера! – снова объявил он, на этот раз еще решительнее.

– Нет, – ответила Уитни, целуя его в щеку. – Модистка попыталась приукрасить мифологию. Я должна была предстать Прозерпиной, но она одевалась куда проще и скромнее.

– Кем? – удивился Эдвард.

– Прозерпиной, богиней весны, – пояснила Уитни. – Вспомни, дядя! Ее всегда рисовали с лютиками и фиалками в волосах и с пурпурной мантией вроде этой.

Дядя по-прежнему непонимающе смотрел на нее, и Уитни добавила:

– Плутон унес ее в подземный мир и сделал своей женой.

– Довольно подло с его стороны, – рассеянно заметил Эдвард, – но твой костюм мне нравится. Все будут так старательно гадать, кем ты явилась, что ни у кого не останется времени понять, кто же этот отвратительный жирный крокодил.

И с этими словами он предложил одну руку Уитни, а другую леди Энн, одетой средневековой королевой, в эннене – высоком коническом головном уборе с вуалью.

В переполненной бальной зале звучал громкий смех, заглушая музыку и разговоры. Посреди залы гости безуспешно пытались танцевать под музыку, которой почти не слышали.

Стоя у стены, окруженная толпой поклонников, Уитни безмятежно улыбалась. Она видела, как в залу вошел Ники, коротко кивнул матери и безошибочно отыскал ее, несмотря на белую полумаску, скрывавшую лицо. Он только что явился с другого бала и был во фраке. Уитни, искренне обрадовавшись, пристально рассматривала молодого человека. Она восхищалась Ники, всеми его качествами: от умения элегантно одеваться до утонченного обаяния, которым тот, несомненно, обладал. На какой-то момент воспоминание о поцелуе обожгло ее, и по телу пробежали мурашки волнующего озноба.

Приблизившись, он окинул бесстрастным взглядом собравшихся возле Уитни мужчин, и они расступились, давая ему дорогу, словно по молчаливому приказу. Недвусмысленно улыбаясь, он осмотрел ее греческий костюм, пурпурную мантию, цветы в волосах. Лишь после этого Ники поднес к губам пальцы девушки и сказал, чуть повысив голос, чтобы быть услышанным в этом шуме:

– Вы несравненны сегодня, Венера.

– Аминь, – согласился огромный банан, старавшийся протиснуться мимо компании Уитни.

– Неотразима! – провозгласил рыцарь в доспехах, поднимая забрало и оглядывая Уитни с оценивающей ухмылкой.

Ники пригвоздил взглядом к полу обоих нахалов, а Уитни с притворной застенчивостью прикрылась веером, чтобы скрыть улыбку. Теперь этот мир принадлежал ей, и она чувствовала себя уверенно и в полной безопасности. Здесь, во Франции, стоило ей сказать нечто оригинальное, а не обычную банальную чепуху, которую несли молодые девушки, как все начинали утверждать, что она очень остроумная и живая, или даже цитировали ее. Никто и не думал неодобрительно хмуриться или возмущенно фыркать. В Англии, несомненно, будет то же самое. Когда-то в ранней юности она совершала ужасные ошибки. Но с тех пор поумнела и никогда больше не опозорится!

Она ощутила восхищенный взгляд Ники, но не стала объяснять, что приехала на маскарад вовсе не в костюме богини любви. Вряд ли присутствующие в этой зале разбирались в греческой мифологии и слышали хоть какое-то имя богини, кроме Венеры! Даже такие явные символы в виде лютиков, фиалок и пурпурной мантии ничего не говорили Ники. Уитни давным-давно оставила попытки просветить здешнее общество.

Она как раз находилась в процессе размышления над тем, кому оказать честь и поручить принести еще немного пунша, когда Андре Руссо, один из самых верных ее почитателей, заметил, что бокал девушки пуст.

– Но этого нельзя допустить, мадемуазель! – театрально провозгласил он. – Я до сих пор не удосужился понять, что вы умираете от жажды! Можно взять это?

Он с грозным видом показал на ни в чем не повинный бокал.

Уитни милостиво кивнула, и молодой человек низко поклонился:

– Огромная честь для меня, мадемуазель.

Торжествующе оглядев соперников, он удалился в направлении гигантского хрустального фонтана, журчавшего бесконечными струйками пунша.

Интересно, посчитает ли и Пол за честь подобную просьбу? – мечтательно подумала Уитни. Но сама мысль о том, как Пол Севарин вспыхнет от гордости, получив столь ничтожное поручение, казалась настолько смехотворной, что девушка невольно улыбнулась. Ах, если бы только он мог видеть ее сейчас, окруженную поклонниками, почитателями и обожателями!

Уитни вздохнула и постаралась на время выбросить из головы Пола. Пора вернуться к реальности, тем более что она лишь сейчас сообразила, как невежливо пристально уставилась на мужчину в черном у противоположной стены. Лицо его было скрыто черной полумаской, но красиво очерченные губы растянулись в медленной довольной усмешке. Незнакомец слегка наклонил голову в подобии приветствия.

Пойманная за столь неприличным занятием, как подглядывание, Уитни отвернулась так поспешно, что едва не выбила бокал из протянутой руки Андре.

– Ваш пунш, мадемуазель, – объявил он, словно предлагал ей пригоршню бриллиантов.

Уитни, поблагодарив, взяла бокал, и молодой человек с сожалением уставился на свой атласный жилет цвета сливы, покрытый мокрыми пятнами. В ответ на сочувственные расспросы Уитни Андре начал описывать, какие опасности ему пришлось преодолеть, чтобы добыть ей пунш.

– Самое страшное – про биться через эту толпу, мадемуазель!

По пути меня едва не сбил с ног совершенно охмелевший лев, толкнул банан, который перед этим заговорил с вами, не говоря уже о том, что я споткнулся о хвост крокодила, который к тому же начал сыпать проклятиями.

– Я… простите, Андре, – охнула Уитни, подавляя испуганный смешок при упоминании о крокодиле. – Вероятно, это было просто ужасно!

– Напротив! – драматически воскликнул Андре, держась так, словно в самом деле совершил подвиг. – Для вас я готов на все! Никакая задача не может быть слишком трудной! Ради вас я переплыву Ла-Манш на плоту, вырву сердце из груди…

– И возможно, даже рискнете предпринять еще одно путешествие к фонтану с пуншем? – шутливо осведомилась Уитни.

Андре торжественно поклялся, что не задумываясь отважится на столь геройский поступок. Но Ники разглядывал молодого человека со смесью жалости, презрения и удивления.

– Chérie, – шепнул он Уитни, предлагая ей руку и направляясь к высоким стеклянным дверям, ведущим во внутренний дворик. – Либо выходите замуж за Андре, либо раз и навсегда объяснитесь с беднягой, иначе он действительно решится на что-нибудь опасное вроде перехода через улицу!

– Думаю, я просто обязана стать его женой, – дерзко усмехнулась Уитни уголками губ. – В конце концов, вы сами утверждали, что из Андре выйдет прекрасный муж. Помните, в ту самую ночь, когда вы посетили бал дебютанток и танцевали со мной.

Ники не промолвил ни слова, пока они не вышли во дворик.

– Вы совершили бы огромную ошибку. Наши семьи давно дружат, и будет ужасным преступлением лишиться этой дружбы, если мне придется убить единственного сына мадам и месье Руссо лишь для того, чтобы сделать вас вдовой.

Испуганная и потрясенная неожиданной угрозой, Уитни вскинула голову, но тут же обнаружила, что Ники широко улыбается.

– Как нехорошо с вашей стороны, Ники! Мне нравится Андре и нравитесь вы. Все мы друзья.

– Друзья? – повторил он. – Я бы сказал, что мы с вами больше чем друзья.

– Ну… хорошие друзья, – запинаясь, пробормотала Уитни.

Они долго оставались во дворике, беседуя со знакомыми, и Уитни всеми силами пыталась восстановить их прежние приятельские отношения, так радовавшие ее несколько месяцев назад. Но следующий вопрос заставил ее встрепенуться от изумления.

– В каком возрасте англичанки должны выходить замуж?

– Не позже тридцати пяти, – мгновенно нашлась Уитни.

– Прекратите, я серьезно!

– Ладно, – улыбнулась Уитни, отчаянно пытаясь сохранить легкомысленный тон. – Не позже двадцати пяти.

– Значит, вам пора подумать о замужестве.

– Я бы скорее подумала о том, что неплохо бы потанцевать!

Ники, казалось, приготовился к долгому разговору, но тут же передумал и предложил ей руку.

– Пойдемте танцевать, – коротко ответил он.

Но даже в этом ему не повезло. Позади, из тени деревьев, раздался низкий мужской голос:

– Сожалею, месье, но мисс Стоун обещала этот танец мне.

Уитни в изумлении обернулась. Из темноты выступил незнакомец, завернутый в черный плащ, но даже без этого почти сатанинского костюма Уитни немедленно узнала бы издевательскую улыбку, которой он одарил ее, поймав на себе слишком пристальный взгляд.

– Вы обещали мне этот танец, – повторил сатана, видя, что девушка колеблется.

Уитни не имела ни малейшего представления о том, кто скрывается за черной полумаской, однако всей душой стремилась избежать дальнейшего разговора с Ники о замужестве.

– Не помню, чтобы обещала кому-то танец, – нерешительно пробормотала она.

– О, это было несколько месяцев назад, – объяснил сатана, подхватывая ее под локоток и прилагая достаточно усилий, чтобы потащить ее за собой в залу.

Подавив улыбку при виде столь невероятной дерзости, Уитни оглянулась и вежливо извинилась перед Ники, продолжая ощущать его холодный взгляд.

Однако Ники был мгновенно забыт, как только сильные руки закружили ее в ритме вальса. Незнакомец двигался с изящной грацией человека, искушенного в искусстве танца. Они словно плыли на волнах чарующей музыки.

– Я действительно обещала вам танец сегодня вечером?

– Нет.

Откровенный ответ заставил девушку рассмеяться.

– Кто же вы? – заговорщически осведомилась она.

Ленивая улыбка осветила загорелое лицо.

– Друг? – предположил он тихо.

Но Уитни совершенно не узнавала этот низкий бархатный голос.

– Нет. Возможно, знакомый, но не друг.

– Придется мне это исправить, – с абсолютной убежденностью заявил он.

Уитни почувствовала неимоверное желание стереть с его губ надменную ухмылку.

– Боюсь, это невозможно. У меня и так слишком много друзей, пожалуй, больше, чем необходимо, и все клянутся в вечной преданности.

Серые глаза мужчины блеснули.

– В таком случае, вероятно, кому-нибудь из них придется раньше времени отправиться на тот свет… с моей помощью, конечно.

Уитни, не в силах сдержаться, расплылась в улыбке. В его последних словах не было ни малейшей угрозы, он просто забавлялся словесной игрой, и ей доставляло удовольствие парировать его выпады и наносить ответные.

– С вашей стороны крайне несправедливо укорачивать жизнь моих друзей. Все они в основном не слишком респектабельные люди, и их конечное пристанище может обладать не совсем приятным климатом.

– Слишком теплым? – поддразнил он.

– Боюсь, вы правы, – с притворным сожалением кивнула Уитни.

Он рассмеялся грудным, заразительным смехом, хотя в глазах появился дерзкий, оценивающий блеск, заставивший Уитни неловко поежиться. Она отвела взгляд, пытаясь решить, кто перед ней. Там, во дворике, он говорил на безупречном французском, однако здесь, в зале, его английский был таким же идеальным, без малейшего акцента. Но часть лица, не прикрытая маской, носила следы золотистого загара, который он, конечно, не мог приобрести ранней весной в Париже. Как, впрочем, и в Англии.

Попытка узнать его среди сотен мужчин, которые были ей представлены, казалась совершенно бесплодной, но Уитни все же попробовала решить эту задачу. Она мысленно перебирала всех своих знакомых, особенно тех, кто был слишком высок, поскольку незнакомец имел рост шесть футов два дюйма. Но так и не смогла определить, кто перед ней. Странно, но, казалось, он узнал ее даже под полумаской! И когда последние аккорды вальса затихли, она по-прежнему не имела ни малейшего представления, кто был ее партнером.

Уитни отступила, полуобернувшись к Ники, стоявшему на краю площадки для танцев, но незнакомец сжал ее руку, положил на сгиб своей и повел в противоположном направлении, к дверям, выходившим на южную сторону дома, в сад.

Правда, в нескольких шагах от порога девушка начала сомневаться в том, так ли уж мудро с ее стороны позволить увести себя в ночь человеку, которого она видела впервые в жизни. Она уже хотела повернуть назад, но в этот момент увидела, что не менее двух десятков гостей гуляют по дорожкам хорошо освещенного сада, вымощенным кирпичом. Любой придет ей на помощь, если ее спутник вдруг поведет себя не как подо бает джентльмену. Правда, Уитни почти не сомневалась в его благородстве: всем было известно, как придирчиво семейство Арманов выбирает своих гостей. На их балах появлялись лишь избранные.

Оказавшись в саду, Уитни завела руки за голову и развязала ленты полумаски, белой бабочкой спустившейся к ней на руку Девушка жадно вдыхала ночной воздух, напоенный ароматом цветов. Они подошли к маленькому белому столику из кованого железа, находившемуся почти посредине сада, и кавалер Уитни выдвинул для нее стул.

– Нет, я предпочитаю стоять, – запротестовала она, наслаждаясь относительным спокойствием и красотой залитых лунным светом деревьев.

– Ну, Прозерпина, как же мы сможем стать друзьями, если ни один из ваших приятелей не собирается сделать мне одолжение и умереть в обозримом будущем?

Уитни улыбнулась, довольная, что хотя бы один из присутствующих на балу не путает ее с Венерой.

– Откуда вы знаете, кто я?

Она имела в виду знание греческой мифологии, но сатана, очевидно, неверно ее понял, поскольку, пожав плечами, объяснил:

– На Дю Вилле нет маски, и поскольку вы двое, по слухам, неразлучны, стоило лишь увидеть его, чтобы понять, кто вы.

На гладком лбу Уитни появилась морщинка. Да, весьма неприятно слышать о том, что сплетники уже связывают ее имя с именем Ники.

– Поскольку мой ответ, кажется, взволновал вас, – сухо заметил он, – вероятно, мне следует быть более искренним и признаться, что некоторые ваши… особенности… позволяют легко выделить вас из толпы даже под маской.

Боже! Действительно ли его взгляд бесстыдно скользит по ее телу, или все это ей лишь кажется?

Когда он небрежно оперся бедром о железный столик, Уитни почему-то стало не по себе.

– Кто вы? – решительно потребовала она ответа.

– Друг-

– Ничего подобного! Не могу припомнить, чтобы у кого-то из моих знакомых были такой рост, или глаза, или столь непристойно дерзкие манеры, особенно для англичанина! – И, помолчав, нерешительно добавила: – Вы ведь англичанин, не так ли?

Он всмотрелся в ее смятенные зеленые глаза и весело хмыкнул:

– Как глупо с моей стороны! Мне следовало бы пересыпать речь такими выражениями, как «в самую точку», «гром и молния», «клянусь Богом», – в таком случае вы сразу же узнали бы, кто я на самом деле.

От него веяло таким весельем, что Уитни не смогла сдержать ответной улыбки.

– Прекрасно, поскольку вы признались в своем английском происхождении, расскажите подробнее, кто вы на самом деле.

– А кем бы вы хотели видеть меня, малышка? – осведомился он. – Женщины обычно приходят в восторг от титулов. Понравится ли вам, если узнаете, что я герцог?

– Вы можете быть разбойником, – взорвалась смехом Уитни, – или даже пиратом! Но вы такой же герцог, как я!

Улыбка незнакомца из веселой превратилась в недоумевающую.

– Могу я спросить, почему вы так уверены, что я не герцог?

Припоминая единственного герцога, которого она когда-либо видела, Уитни дерзко оглядела его с головы до ног.

– Ну… начать с того, что, будь вы герцогом, наверняка не расставались бы с лорнетом.

– Но как бы я мог пользоваться лорнетом в маске? – удивился он.

– Герцогу ни к чему пользоваться лорнетом – это просто признак принадлежности к знати. Он подносит его к глазам и оглядывает каждую из присутствующих дам. Но есть и другие причины, по которым вы просто не можете быть герцогом. У вас нет трости, вы не чихаете и не храпите, и, честно говоря, сомневаюсь, чтобы вы имели право жаловаться даже на легкую форму подагры.

– Подагры? – фыркнул он, задыхаясь от смеха.

Уитни кивнула:

– Ни трости, ни подагры, ни храпа, ни лорнета! Как же вы надеетесь убедить кого-то в своем герцогстве?! Не стоит ли выбрать какой-нибудь другой титул, на который собираетесь претендовать? Вы могли бы выдавать себя за графа, если бы хоть немного косили и косолапили.

Незнакомец откинул голову и вновь зашелся смехом, а потом неожиданно окинул ее задумчивым, почти нежным взглядом.

– Мисс Стоун, – поинтересовался он с веселой торжественностью, – неужели никто не научил вас, что благородные титулы необходимо почитать, а уж подтрунивать над ними по меньшей мере неприлично?

– Пытались учить, – едва выговорила Уитни, давясь смехом.

– И?..

– И, как видите, потерпели неудачу.

Несколько долгих мгновений сатана не сводил глаз с ее сияющего лица, оживленного и изменчивого, как сама природа.

– Но вы уверены, что я не герцог, прежде всего потому, что у меня нет лорнета? – рассеянно спросил он.

Уитни кивнула, играя лентами маски.

– Вы должны постоянно носить его с собой.

– Даже на охоте?! – настаивал он.

– Будь вы герцогом, положение не позволяло бы вам ездить верхом, – слегка пожала плечами Уитни.

Он обманчиво небрежным движением завладел ее руками, притягивая к себе, пока их бедра не соприкоснулись.

– Даже в постели? – тихо осведомился он.

Уитни, парализованная его неожиданными действиями, вырвала руки и пригвоздила к месту ледяным взглядом. Десятки уничтожающих реплик были готовы сорваться с ее губ. Но как только девушка открыла рот, незнакомец встал, почти угрожающе нависая над ней.

– Могу я принести вам бокал шампанского? – как ни в чем не бывало предложил он.

– Вы можете идти прямо в…

Проглотив конец реплики из какого-то неясного страха, который он вызывал в ней своим огромным ростом и мощной мускулатурой, Уитни кивнула.

– Пожалуйста, – выдохнула она.

Он постоял несколько мгновений. Спокойные, непроницаемые серые глаза встретились с мятежными зелеными. Наконец он повернулся и направился к дому.

Как только незнакомец исчез за дверью, Уитни облегченно вздохнула и, повернувшись, поспешила перебежать газон и войти в бальную залу с противоположной стороны.

С этого момента вечер для нее был испорчен. Уитни нервничала, выходила из себя, раздражалась, постоянно ожидая увидеть фигуру человека в черном плаще, которого совершенно искренне считала сатаной. Но он больше не подошел к ней и весело беседовал о чем-то в кругу маленькой компании.

Ожидая, пока тетя и дядя попрощаются с хозяевами, Уитни исподтишка наблюдала за сатаной, идущим вдоль длинной линии отъезжавших гостей. Незнакомец наклонил голову, внимательно слушая улыбающуюся блондинку. Неожиданно он расхохотался над какой-то репликой, и Уитни покраснела, припомнив, как он смеялся с ней в саду. Интересно, кто эта женщина? Конечно, любовница, злорадно решила она. Вряд ли такой, как он, станет зря тратить время на женщину, не пожелавшую играть эту роль по крайней мере на одну ночь.

Незнакомец внезапно обернулся, и во второй раз за этот вечер Уитни была поймана за недостойным занятием. Их взгляды скрестились, и Уитни гордо подняла подбородок, пытаясь заставить его первым отвести глаза. Странная загадочная улыбка играла в уголках его губ. Сатана отвесил вежливый поклон, и Уитни рассерженно поджала губы. Надменный, самовлюбленный… она мысленно награждала его самыми ужасными эпитетами.

– Ради Бога, дорогая, что случилось? – прошептала сзади тетя Энн.

Уитни, нервно вздрогнув, осторожно показала головой в направлении входной двери, где сатана как раз накидывал элегантный плащ на плечи блондинки.

– Ты знаешь, кто она, тетя Энн?

Леди Джилберт, нахмурившись, несколько секунд рассматривала пару и уже покачала было головой, но в этот момент блондинка сорвала с лица полумаску.

– Это Мари Сент-Аллермейн, знаменитая певица. Да, да, я в этом уверена.

И в этот миг Уитни заметила странное, почти зачарованное выражение лица тети, рассматривавшей темноволосого мужчину в черном плаще.

– Но если она – Сент-Аллермейн, значит, он… О Боже! Это он!

Энн внимательно вгляделась в лицо племянницы, но та как раз наблюдала за тем, как незнакомец, переступив через порог, ласково провел ладонью по спине блондинки. Девушка вспомнила, как эти самые руки обнимали ее, и покраснела от стыдливого возмущения.

– Почему ты спрашиваешь? – сухо поинтересовалась Энн.

Но у девушки просто язык не поворачивался признать, что она оказалась настолько глупа, чтобы отправиться в сад с человеком, которого в жизни раньше не встречала.

– Мне показалось, я знаю эту женщину, но теперь вижу, что ошиблась, – пробормотала Уитни и облегченно вздохнула, когда тетка предпочла заговорить о другом.

По правде говоря, Энн была рада сменить тему. Слишком долго она мечтала о счастье племянницы, чтобы увидеть, как Уитни станет очередным завоеванием герцога Клеймора. Мари Сент-Аллермейн вот уже почти год как была его любовницей, и ходили слухи, что он два месяца назад даже сопровождал ее в Испанию, куда певица поехала по личному приказу короля и королевы.

Много лет сплетники связывали имя герцога с именами самых прекрасных женщин благородного происхождения в Европе, причем брак не входил в список тех соблазнов, которые он предлагал. Этот титулованный красавец оставлял за собой шлейф разбитых сердец и разрушенных надежд на счастливую семейную жизнь, заставивших бы любую разумную незамужнюю женщину содрогнуться от ужаса! Да он был последним мужчиной на континенте, которого Энн хотела бы видеть рядом с Уитни. Последним мужчиной в мире!