Онлайн чтение книги А жизнь так коротка!
Глава вторая

«Девятка» цвета мокрого асфальта подъехала к Пушкинской площади в десять минут восьмого. Из нее вышел бритоголовый мордоворот в спортивном костюме и кожаной куртке, лениво огляделся по сторонам. Рост под два метра, в плечах размах. Только рожа не богатырская, а явно бандитская. Массивная золотая цепь на его накачанной шее блестела в лучах заходящего солнца.

– Меня пасешь? – спросил Леон.

Он подошел к нему бесшумно, и голос его прозвучал для мордоворота громом среди ясного неба. Тот аж вздрогнул.

– Ты Булат?

– Он самый...

Критическим взглядом мордоворот осмотрел его с головы до ног. Вроде остался доволен.

– Давай в машину, – буркнул он и первым занял место на переднем сиденье.

На заднем сиденье нервно перетирал челюстями жвачку еще один крепыш. Длинные косматые волосы, грязная куртка, потертые джинсы. И кроссовки не первой молодости. Почти все как у Леона. На длинных пальцах с полосками грязи под ногтями два перстня, не золотых и даже не серебряных. Перстни эти на зоне иголкой и тушью наводились. Две ходки у пацана, по два и четыре года. Первый срок по малолетке...

– Балык, – не подавая руки, представился он.

– Булат...

– А я Будильник, – соизволил наконец-то назваться мордоворот.

Но при этом даже не обернулся. Крутым прикидывается...

Пацан за рулем промолчал. Слишком старательно всматривается в дорогу. Явно чувствует себя не в своей тарелке. На вид ему лет двадцать, крепкие покатые плечи и шея борца, бицепсы, трицепсы на руках не слабые. Кожа нежная, гладкая, ни одной наколки на ней, на щеках румянец играет. Совсем молодой, а все туда же, в бандиты...

Машина проехала через всю Пролетарскую улицу, остановилась.

– Видишь ларек? – Не оборачиваясь к Леону, Будильник протянул ему деньги.

– Ну и?..

Но Леон даже не шелохнулся.

– Сбегай, пивка купи. Сушит...

– Я тебе в «шестерки» не нанимался, – отрезал Леон.

– Не, ну ты чо, я же без обиды...

– Да мне хоть так, хоть этак. Сказал, не пойду, значит, не пойду... Еще вопросы?

Будильник недовольно крякнул. Но возникать не стал.

– Может, ты, Балык?..

– Ты чо гонишь, в натуре? – набычился тот.

И тихонько толкнул Леона в бок. Дескать, хрен этому козлу, а не ларек...

– Кот, давай ты! – В голосе, обращенном к водиле, послышалась твердость металла.

Но это был какой-то фальшивый металл.

Кот возражать не стал. Схватил деньги и пулей вылетел из машины. Точно, по всем понятиям молодой...

С Пролетарской улицы «девятка» свернула на Кропоткинскую, еще несколько поворотов, и вот они останавливаются на перекрестке двух дорог, выходят на небольшой пятачок на стыке двух высотных домов. Рядом еще «девятка» серебристого цвета. Из нее на пятачок вышли три пацана. Во главе их среднего роста, но необъемный в плечах детина со злым колючим взглядом. Бритый затылок, тяжелая золотая цепь на воловьей шее, кожаная куртка. Не обращая внимания на Леона и Балыка, он с ходу наехал на Будильника.

– Я не поня-ял, чо за дела? – скривился он, чуть не хватая его за грудки. – Я когда сказал быть?..

– В двадцать пять минут... – съежился Будильник.

Голос тихий, лебезящий. А ведь только что таким крутым казался. И голос был громким, зычным. Точно, Будильник... А сейчас он больше цыпленка напоминал.

– А ща сколько?

– Ну подумаешь, на двадцать задержались...

Леона Будильник подобрал на десять минут позже, чем было нужно. Потом у ларька останавливались...

– Еще повторится, я тебе голову свинчу, сечешь?.. Все, по коням, пацаны, погнали. Я впереди пойду...

– Крутой у нас «бригадир», а? – спросил Будильник, усаживаясь в машину.

Чересчур уж старательно восхищается.

Леон и Балык промолчали. Будильник пал в их глазах. С ним даже говорить не хотелось.

– Вагонетка его кликуха, сам Граф с ним за руку здоровается...

Когда прибыли на место, к ресторану «Золотая нива», короткими фразами Вагонетка объяснил им, что всю ночь, хоть до самого утра, они будут стоять у этого кабака. Если, конечно, там будут те, за кем они охотятся. А они быть должны. На выходе их нужно будет подловить и расфасовать по машинам. А потом везти куда покажут...

Ресторан «Золотая нива» – обычная забегаловка. Самое то место, где могут чувствовать себя королями второсортные бандиты вроде этих двух с тяжелыми серебряными цепями и золотыми «гайками» на пальцах.

Леон и Балык заняли место за столиком, сделали заказ. Им повезло больше всех. Вся братия сидела в машинах, а они могли пировать. Деньги им для этого выделили, по пятьдесят баксов на брата. Особо не пошикуешь, но и один кофеек хлебать не будешь.

– Пусть пожируют, козлы, – стараясь не смотреть на баульских «быков», сказал Балык.

– Ублюдки, брата моего палками забили, – хмуро изрек Леон, разливая водку по рюмкам. – Ну ничего, отольются кошке мышкины слезки...

– Так это из-за твоего братана вся эта канитель? – удивился Балык.

– Да вроде как...

– Значит, ты просто за братана подписываешься?

– Ну а чего, в стороне стоять?..

– А я думал, ты из нашей «бригады»...

– Да нет, я сам по себе...

– Ну, ну... – Балык как-то подозрительно посмотрел на него.

– А ты давно в «бригаде»?

Леон знал, что «бригада» – это что-то вроде подразделения в бандитском формировании.

– Со вчерашнего дня, – неохотно ответил Балык. – Да у нас все только что с улицы... Вагонетка сам «бригадир» без году неделя. Он у Графа в «торпедах» ходил, а ща на повышение, типа, пошел... Графу щас «пехота» нужна... Слушай, а ты на точняк знаешь, что сам по себе? Кто это тебя так развел?

– Да никто, сам мыслю...

– Ну и мыслитель ты, в натуре... Сам срубить должен, что теперь ты с нами до гроба... Тебя счас кровью повяжут. – Балык мельком глянул на двух братков из враждебного лагеря. – И все, ты наш по самые уши. Сечешь?

А ведь он прав. За брата он отомстит. Но кровь его обидчиков закрепит его в «бригаде» Вагонетки... Леону стало не по себе. У него в планах не было становиться бандитом.

Сейчас ему еще позволят уйти, но после разборки с баульскими братками ему оставят только один выход – через кладбище. Ну что, встать и уйти? А как же Иван? Что, пусть другие расквитаются за него с Баулом? А ведь совсем недавно он рвался в бой, деньги у Жоржа на оружие требовал...

– Ты этта, я слыхал, на зоне вроде как чалился. За мохнатый сейф, или мне туфту впарили?

– За мохнатку, ага... Только это туфта. Чистой воды подстава. Баба моя хотела под венец, ну и нашла способ, заяву ментам накатала... Если бы не Граф, продырявила бы меня братва...

– Так чо, Граф за тебя подписался?

– Было дело...

– Ну так чо за дела? Пацан, я вижу, ты нехилый, Будильника вон как обломал, коз-зла! Вон Граф за тебя подписался уже второй раз, за братана твоего впрягся...

– А правда, из-за братана моего этот сыр-бор? – спохватился вдруг Леон.

Вдруг его на живчика берут?

– Брательник твой каратяка?

– Ну да...

– В реанимации сейчас откисает?

– Ага...

– Точняк, его Граф кроет... Мы вчера с Вагонеткой, как вот сейчас с тобой, киряли. Он-то пацан правильный, в доску свой. Это он сегодня такой смурной, потому что в деле. А так свой пацан... Короче, Граф сейчас с Баулом крепко сцепился, «мясня» намечается. И твой брательник, если без обиды, типа как зацепка для Графа. Баул твоего братана обидел, а Граф за него подписывается. Вот сейчас уродов баульских срубим, это как счет за твоего братана.

Ясно. Иван для Графа – средство сведения счетов с Баулом... Что ж, хотя бы и так...

– А мне по хрену, какой расклад. – Леон наполнил рюмки. – Хоть как, но я урою этих ублюдков...

– Во, наш базар... Короче, ты давай к нам по полной программе... Граф ведь своих в обиду не дает. И «бабки» иметь нехилые будем. Ты хоть знаешь, сколько нам причитается за этих козлов?..

– Не-а...

– По штуке баксов... Во как!

И это за один вечер. Леон задумался... Есть у него путь, которым можно добраться до Наташи. Он станет «быком» у Графа. Махалово, пальба, кровь своя и чужая. Через все это нужно пройти. Граф должен заметить его, выделить из толпы. Возможно, он займет достойное место в иерархии мафиозной структуры Графа. И этим приблизится к Наташе...

Пальба, кровь... А разве Леон не привычен к этому? Афганистан, зона... Такие вот жизненные университеты. Куда после них? Да туда же, в «бригаду» Вагонетки...

– У меня уже две ходки к хозяину. Да у меня на лбу выбиты судимости. На работу меня хорошую хрен возьмут, только в грузчики, мать их так... Вот и приходится чем попало промышлять. Там что-нибудь слямзишь, там... И все ждешь, когда тебя менты закоцают... А счас мне все по фигу. Меня Граф кроет, я у него в команде. Кому хочешь глотку за него перегрызу...

Балык зыркнул по сторонам злым взглядом и снова наполнил рюмки. Один пузырь уже приговорили... – Харэ, братан! – Леон отставил в сторону вторую бутылку.

– Э-э, ты чего? – вскинулся Балык.

– А того... Наше дело не водку жрать, а клиентов пасти...

Терзания и сомнения вдруг исчезли. Решено – Леон остается на бандитской тропе. Как будто и нет никакого другого выбора...

Леон покосился в сторону баульских «быков». Один из них небрежно достал из кармана куртки несколько купюр разного достоинства и швырнул их на поднос официантке. И вдобавок шлепнул ее по толстой заднице.

– Неужто уходят?..

Да, братки уходили. Медленно поднялись и ленивой походкой двинулись к выходу.

– ...Да в сауне попаримся, Кузьмич давно ждал...

– Только «мочалок» подснять надо...

– На Староградскую смотаемся...

Это услышал Леон, когда они проходили мимо них.

Ага, в сауну намылились. Только не то место им сегодня напарят. И без «мочалок»...

Баульские вышли из ресторана, спустились по ступенькам, остановились. Леон и Балык тут же нарисовались у них за спинами. Все просто, как дважды два. Леон саданул замком рук по спине своего клиента, Балык прилепил кулак с кастетом к затылку своего. Оба «быка» в отключке произвели стыковку с землей.

– Э-э, чо тут за дела? – сквозь бабский визг услышал вдруг Леон справа от себя.

Он повернул голову и увидел, как из темноты на свет выступили еще двое. Кожаные куртки на широких плечах, квадратные физиономии...

– Во блин, Мазура и Хамона замесили...

Все ясно, это братки из враждебного лагеря. Леону хватило мгновения, чтобы осознать это. Еще мгновение он приближался к одному из братков, который имел неосторожность сунуть руку под куртку. Наверняка ствол хотел достать.

Мощным ударом ногой Леон протаранил его в пах, сбил с точки опоры и другим ударом той же ноги достал пяткой в челюсть. Балык вцепился в руку второму, не давая вытащить ствол. Но при этом получил локтем в нос. Обильно хлынула кровь, но Балык не ослаблял хватку. Как раз в это время подоспели пацаны из машин, вырубили брыкающегося братка.

Вся эта процедура заняла считаные секунды. Зато пришлось повозиться, заталкивая «дрова» в машины. Четыре тела вместо двух. Но ничего, справились...

В «девятке» было тесно. Шутка ли, шестеро в салоне, двое из них в отрубе, да еще смотреть нужно, чтобы в себя не пришли да бузить не начали...

Ехали не меньше часа. Далеко за город забрались, в какую-то деревеньку заехали. Потряслись по ухабам и завернули во двор потемневшего от старости дома.

– Выползайте, суки! – гаркнул Балык, вытряхивая из машины баульских.

Те уже давно пришли в себя и пару раз успели получить по зубам.

Во дворе, кроме двух «девяток» Вагонетки, стояли еще машины. Черный «БМВ» и джип «Гранд Чероки». Возле них накачанные пацаны в кожаных куртках, у каждой тачки по одному. В руках у них были помповые ружья. А ведь ни Леону, ни Балыку не дали даже «нагана»...

– А ты ниччо, пацан, лихо дела закручиваешь, – снизошел до похвалы Вагонетка, когда всех четверых баульских затащили в хату.

И покровительственно похлопал его по плечу. Типа хороший песик, хороший... Леону это не понравилось. Но на лице недовольство не отразилось. В отличие от Будильника, Вагонетка внушал ему определенное уважение.

– Я слыхал, ты карате занимался...

– Занимался...

– Похоже... И в Афгане служил...

– Было...

– Да вроде...

– Ты Кнута знаешь? – пристально вглядываясь ему в глаза, спросил Вагонетка.

Кнута он знал. Четыре года на зоне по карате его натаскивал. Но к чему вопрос? К добру или к худу? А если Кнут личный враг Вагонетки? Такое ведь может быть...

– Да кто ж его не знает...

– Ты мне баки не забивай, говори, знаешь или нет?

– Знаю...

– Знаешь, и все? А ведь ты его не просто знаешь, ты его карате учил... А Кнут пахан авторитетный, его слово и тебе вес придать может...

– А я на чужом горбу в рай не въезжаю...

– Да? Ну ладно... А чего про черный пояс свой молчишь?

– Я ж его не за язык получил...

– Про награды свои афганские чего не расскажешь? – продолжал допытываться Вагонетка.

И сверлил его тяжелым взглядом.

– Мы же не на пионерском собрании...

– Непростой ты пацан, Булат, непростой... Кстати, а кликуха у тебя не слабо звучит...

– Да уж...

– Что ж, поживем – увидим. Может, не в цвет твое погоняло...

– А вдруг не увидим?.. Может, я в сторону отвалю...

– Не-а, не отвалишь, – недобро усмехнулся Вагонетка. – Или с нами, или в расход, только так карты и ложатся. Сечешь?

– Короче, копейка вход, рубль выход...

– Это в других «бригадах». У нас выход – пуля...

Пространство между ними, казалось, наэлектризовано до предела. Еще чуть-чуть, и проскочит искра.

– Да ты не стращай, я уже для себя все решил...

– Ну тогда живи... – разрядил обстановку Вагонетка. – Я «бригадир», ты «бык», мое слово для тебя закон. Срубил?

– Срубил...

– Ну и ладно... А теперь пошли...

Из всех пацанов, толпящихся у машин, Вагонетка выбрал только Леона. Повел его за собой в дом.

Обычная деревенская изба. Сени, две комнаты с примитивной обстановкой.

В первой комнате валялись связанные бауловцы. Под присмотром качка в кожанке и с «помповиком». Одного пленника уже усадили на стул в другой комнате, привязали к спинке, закинули кверху голову.

На лавке в углу комнаты сидел неприметного вида мужичонка. Казалось, он здесь посторонний и удивительно, что его не гонят прочь. Но так могло показаться только с первого взгляда. Скоро Леон понял, что мужичонка здесь главный.

Рядом с пленником стоял мужчина в белом халате. Неторопливо, с садистским блеском в глазах он раскладывал на столе инструменты. Длинные иглы, ножницы с зажимами, кусачки, скальпель, склянку с камфорным спиртом. Орудия пытки. Пленник смотрел на эти приготовления полными ужаса глазами. Когда «доктор» достал и положил на белую скатерть бинты и вату, он едва не потерял сознание. Такова психика человека. Бинты ужасают даже больше, чем раскаленные иглы...

Пытки еще не начались, а пленник был уже полностью деморализован.

– Буркалы разуй, а хлебало на замок, – шепнул Леону Вагонетка.

Это значило: «смотри и молчи».

– Ну что, милок, будем говорить? – елейным голосом спросил мужичок.

– Не, ну вы скажите, чо надо? – Пленник был в панике.

– Булатников Иван Геннадьевич – это имя тебе что-нибудь говорит?

Леон приободрился. Значит, действительно этих гадов взяли из-за Ивана. Каким боком к этому делу примешался Граф, неважно. Главное, справедливость восторжествует...

– Да нет, ничего...

Мужичок сделал едва заметный знак «доктору». Тот взял иглу потолще и вплотную подступил к пленнику. Сжал пятерней его большой палец, поднес к ней иглу.

– Не надо!.. Знаю, я знаю...

«Доктор» брезгливо отбросил его руку и отступил на шаг.

– Говори...

– Булатников Баула с ног до головы обосрал... Как же мне о нем не знать?..

– Кто приказал его избить?

– Избить?.. Да вы чо?

На этот раз «доктор» вонзил под ноготь иглу. Воздух сотряс дикий вопль. Хоть уши ватой закладывай.

– Баул отмашку на козла этого дал, – сказал пленник, когда к нему вернулась способность говорить.

– Это кто козел?! Братан мой?!

Какая-то сила сорвала Леона с места. Он подскочил к баульскому и наотмашь хлопнул его раскрытой ладонью по морде. Из носа хлынула кровянка.

– Что ж, за козла нужно отвечать, – даже не взглянув на Леона, одобрил его действия мужичок. – Только прошу больше без самодеятельности...

Вагонетка схватил Леона за майку и потянул на себя.

– С тебя штраф – полштуки баксов, – сквозь зубы тихо процедил он. – А еще дернешься, я тебе ливер на фарш пущу...

У Леона хватило ума не ответить на это дерзостью.

– Значит, это Баулин Борис Петрович велел покалечить Булатникова?

Больше всего мужичок напоминал следователя прокуратуры...

– Какой Баулин? – не понял пленник.

– Баулин Борис Петрович, он же Баул... Теперь ты, надеюсь, понял?

– А ну да... так бы сразу и сказали...

– Сейчас тебя раскоцают, рожу свою в порядок приведешь, причешешься. А мы из тебя телезвезду делать будем...

– Какую еще, в натуре, телезвезду?

– Если хочешь, можем сделать из тебя телеведущую, – усмехнулся мужичок. – Маргариту там какую-нибудь или Оксану...

– Не, ну вы чо, в натуре... – Пленника аж затрясло.

– Ладно, не бойся, петушить тебя не будем... Короче, тебя спрашивают, ты отвечаешь, как будто интервью у тебя берут. Обо всем подробно нам расскажешь. А мы тебя на камеру снимать будет...

– Да вы чо, мне же Баул яйца отрежет и сожрать заставит...

– А ты думаешь, мы не можем сварганить такой деликатес? Очень даже можем... А потом ты у нас умирать будешь, медленно и мучительно... У тебя нет выхода, дорогой. Не ты, так твои кенты перед камерой засветятся... А неплохо вышло, да? Мы пятерых вычислили, к рукам прибрать двоих собирались. А зверь сам на ловца набежал. Четыре рыбины в сети угодили. Неплохо, да...

– Ваш фарт, – уныло согласился пленник.

Значит, все четверо захваченных бауловцев избивали Ивана.

– В общем, ты понял, нам есть из кого выбирать... Ну так что, даешь интервью?

– А куда деваться?

Из камеры пыток комната превратилась в телестудию. Бауловца привели в порядок, взяли в объектив видеокамеры. В течение десяти минут он дал исчерпывающие ответы на все вопросы. Рассказал, как, почему и по чьей команде был избит председатель городского совета бесконтактного карате.

– Спасибо за интервью, – поднимаясь, сказал мужичок.

– Тех тоже под раздачу? – спросил у него Вагонетка и кивком головы показал на соседнюю комнату.

– Нет, нам и одного, хм, интервью хватит... Кончайте...

Мужичок вышел из дому, сел в джип «Гранд Чероки» и был таков. Вслед за ним в темноте ночи растворился и «БМВ».

Четыре пленника остались в полном распоряжении Вагонетки. Он собрал в доме всех, кто был с ним. Леон, Балык, Будильник, Кот и еще трое из серебристой «девятки» – Паста, Гудым и Зубатый. Семеро, он восьмой. Вот и вся «бригада». Но Вагонетка держал себя так, будто под его началом была как минимум сотня бойцов.

– Ну чо, Булат, за брата своего расчет даешь? – Вагонетка перевел взгляд с Леона на бауловца, которого снова привязали к стулу.

– Пусть развяжут, я его ногами в живот буду бить...

Пускай обороняется, все равно Леон из него форшмак сделает.

– Не-а, в живот не ногами надо, – покачал головой Вагонетка.

Он полез под куртку, извлек «тэтэшку», из кармана достал цилиндрик глушителя, навинтил его на ствол.

– На вот, держи! – И протянул пистолет Леону.

– Зачем? – растерялся тот.

Одно дело драться, другое – убивать.

– А чо, слабо? – с торжеством во взгляде посмотрел на него Вагонетка.

– Да ты гонишь! – взвился Леон.

И взял в руки пистолет.

Пленник в ужасе смотрел на него. Понял, что пришла пора умирать. И убить его должен Леон... Это будет местью за брата...

– Падла! Ты моему братану череп проломил? – вызывая в себе ненависть, заорал на него Леон.

Он заводил себя, и это ему удавалось.

– Не, ну ты чо, не надо... – жалобно заскулил бауловец.

Леону и раньше приходилось убивать. Так то в бою. Там если не ты, то тебя. С десяток «духов» на его счету, не меньше, и никаких угрызений совести... Но как можно убить безоружного человека?.. Решимость покинула Леона. И все же он поднял руку, направил ствол ему в лицо.

Он мысленно вызвал картину реанимационной палаты, бесчувственного брата в гипсе и бинтах, его рыдающую жену... Он так рвался рассчитаться с Баулом, с теми, кто исполнял его волю. Даже деньги у Жоржа на оружие просил, его самого хотел в дело взять... Что, тогда порох был в пороховницах, а сейчас нет?..

– Молись, гад! – прошипел он, нажимая на спусковой крючок.

Пистолет дернулся в руке, бесшумно выплюнул пулю, гильза со звоном стукнулась о стену, нос защекотал запах пороха. Теперь ужас был в глазах Леона. Он застрелил человека. Отнял чужую жизнь... Пуля вошла баульскому в глаз. Отвратное зрелище. Леона едва не стошнило.

И все же он нашел в себе силы подавить эмоции. Возвращая Вагонетке пистолет, посмотрел на него хладнокровным взглядом. Будто всю жизнь только и делает, что вот так убивает людей...

– Ну чо, нормалек...

«Бригадир» взял у него ствол и передал Будильнику.

– Твоя очередь...

– Да без проблем! – Тот с радостью схватился за пушку.

По знаку Вагонетки в комнату втащили еще одного бауловца. Поставили на колени. Будильник сделал страшное лицо и прицелился. Выстрелом в упор он снес пленнику половину черепа. И, позируя, вернул ствол «бригадиру».

Балыку достался третий. Ему не хотелось убивать так же, как баульскому умирать. Но если последний не скрывал своих чувств – страха перед смертью, то Балык весьма искусно спрятал эмоции за каменной маской равнодушия. Рука его не дрогнула, и пуля точно вошла приговоренному в лоб.

Затем настала очередь Кота.

Этот едва не упал в обморок, когда Вагонетка сунул ему в лапу пистолет. Румянец с его щек исчез, руки затряслись, глаза остекленели. «Тэтэшка» чудом не вывалилась из рук.

– Э-э, ну ты чо, в натуре? – по-хозяйски прикрикнул на него Будильник. – Кончай его, урода!..

Последняя жертва стояла на коленях. Пленнику было страшно. Но держался он с достоинством. И даже с презрением смотрел на Кота.

– Блин, сосунков набрали... Козлы! – И еще набрался наглости сплюнуть на пол.

– Вали его! – налился злобой Вагонетка.

Он сам бы с удовольствием прикончил бауловца. Но он должен был замазать кровью Кота. Это было частью посвящения его в члены «бригады»...

Кот робко навел пистолет на пленника, зажмурился и выстрелил. Только промазал.

– Щегол! – снова презрительно скривился бауловец. – И с такими чмошниками против нас?.. Обосретесь...

– Сам обосрись! – в истерике взвизгнул Кот и выстрелил еще раз.

На этот раз пуля достигла цели, попала пленнику в шею. Тот завалился на бок, затих. И вдруг его тело ожило, забилось в предсмертных конвульсиях. Кот расширенными от ужаса глазами смотрел на него, потом вдруг его перекосило. Он выронил пистолет на пол, закрыл руками рот и пулей выскочил из дома. Стошнило беднягу...

– Ниччо, притрется, – подбирая с пола ствол, сказал Вагонетка.

– На, добей, – он протянул его Зубатому.

Ни одна черточка не дрогнула на грубом лице этого мужлана. Он спокойно сжал «ТТ» огромной клешней и разрядил в агонизирующее тело весь магазин.

– Это еще не все, – сказал Вагонетка. – Ты и ты... – показал на Пасту и Гудыма. – Чайники с них поснимайте, в пакет и в машину...

Эти тоже сохраняли хладнокровие. Кивнули и начали шарить по комнатам в поисках топора. Но, похоже, здесь им ничего не улыбалось.

– А ты канистру с бензином тащи, – велел «бригадир» Зубатому.

Тот кивнул и вышел из дому.

Паста и Гудым тоже сходили к машине. Принесли с собой огромный тесак и полиэтиленовый мешок.

Леон не знал, зачем нужно снимать со жмуров головы. Да и не хотел знать. Вагонетке видней. Пусть делает что хочет, но только без него, без Леона...

– Э-э, ты куда, в натуре? – рявкнул Вагонетка.

– Да на свежий воздух, подышать...

– Опосля подышишь. А счас кино смотри... – Он показал пальцем на Гудыма, который с хладнокровием мясника заносил тесак над шеей первого трупа.

– А на хрена?

– Надо так... Смотри!!!

И в этом жутком зрелище Вагонетка видит воспитательный эффект. Приучает своих «быков» к виду крови и человеческого мяса...

Когда отрезали голову второму трупу, в избу вошел Кот. Глянул, что тут делается, и снова на улицу рванулся.

– Куда? – схватил его за шкирку Вагонетка. – Ща сам жмуров кромсать будешь...

Кота вывернуло наизнанку. Все, что осталось у него в желудке, он щедро выплеснул в угол комнаты.

Трупы кромсать Вагонетка его не заставил. Но зато велел взяться за канистру. Заставил облить обезглавленные трупы бензином. Деваться некуда, пришлось делать.

– Ну все, концерт окончен, – собираясь выходить из дома, сказал «бригадир». – Абдулла, поджигай...

Это он все тому же Коту. Изба должна была сгореть дотла, а вместе с ней и тела покойников. Дом деревянный, костер из него выйдет первоклассный. От жмуриков только кости обугленные останутся. Попробуй потом распознай в них бауловцев, безвременно павших на ниве бандитского труда.

Со двора машины выехали, когда дом изнутри уже был охвачен пламенем.

Леон думал, что его отвезут домой. Как-никак четвертый час уже, почти утро. «Девятки» и ехали к городу, но не доехали. Свернули в сторону сразу за постом ГАИ, углубились в какую-то сосновую чащу. Неужели снова кого-то мочить?..

На душе у Леона было муторно. Ну и ввязался же он в дерьмо!.. Но пути назад нет – это ему дали понять. Так что терпи, казак, атаманом будешь... Атаманом разбойников... Тогда уж точно Наташа будет принадлежать ему...

Он уже засыпал, когда машины остановились. Асфальтовая площадка перед деревянным домом. Опять изба... Но эта изба не совсем обычная. Декоративная какая-то – веселая, нарядная. Да это же кабак. «Хижина охотника». Но ведь ночь глубокая. Неужели ресторанчик этот работает?

Вагонетка вывалился из машины, собрал вокруг всех своих «быков»...

– Ну чо, братва, повеселимся? – довольно почесал пузо «бригадир».

– О-о, ничтяк! – прогундосил Будильник.

Оживились и все остальные. Особенно Кот. Похоже, этот паренек подался в бандиты из романтических соображений. Модно, видишь ли, сейчас бандитом быть – все тебя боятся, все тебя уважают. И кабаки тебе, и бабы. А вот о том, что убивать придется, не подумал...

Двери кабака были открыты. Посреди зала, обшитого лакированным деревом, стоял длинный стол. Белая с узором скатерть, деревянная посуда, трехлитровая бутыль с водкой, холодные закуски: икорка, осетровый балычок, сервелат, сыр, соленые огурчики, капустка квашеная.

– Давай к «поляне», братва. – Вагонетка держал масть радушного хозяина.

Расселись за столом. Бульдозер что-то сказал Коту, и тот схватился за пузырь. Ага, «разводящим» его назначили...

Леон не возражал, когда ему наполнили стограммовый стакан. Как раз то состояние, когда ужраться самое время...

– Ну вот, состряпали типа команду, – нанизывая на вилку кусок осетрины, сказал Вагонетка. – И дельце сварганили первое в цвет, без вопросов... Теперь мы все типа один кулак. И все кровью повязаны... Но ладно, расслабьтесь, хватит сегодня про жмуров. Сегодня гуляем... Завтра опохмел... А послезавтра я вас в спортзале прессовать начну. И бухла ни-ни, целый месяц, Граф так сказал. А это сами понимаете... Ну чо, вздрогнули...

После второй стограммовки Леона отпустило – он повеселел. И у Кота снова румянец появился. С аппетитом колбаску уплетает. Ему бы сейчас на десерт одну из голов, которые в багажнике в мешке валяются...

– А теперь сюрприз! – осклабился Вагонетка.

Леон повернул голову в том направлении, куда смотрел «бригадир». И увидел красоток в костюмах греческих богинь – сандалии, короткие шелковые туники, диадемы из фальшивого золота. Восемь их, ровно по счету. Плавно вышагивают, удлиненными ресницами хлопают, ярко накрашенные губы в улыбке растягивают. И не налегке идут. У кого поднос, у кого кастрюлька... Горячее несут. Не все же холодными закусками баловаться...

– Во-о, горяченькое! – Будильник аж привстал со своего места.

Под горяченьким он понимал вовсе не шашлычок с пловом.

Девчата поставили блюда на стол и, покачивая бедрами, удалились.

– Э-э, не понял, чо за дела! – зазвенел Будильник.

– Баньку девочки пошли топить, баньку, – успокоил его Вагонетка. – Ты давай харч рубай, а то стоять не будет...

Кто засмеялся, кто просто заулыбался. Всем хотелось поскорее добраться до девок.

Ресторанчик и сауна составляли единый комплекс. Сауна приличная во всех отношениях. Пар сухой, горячий, кости прожаривает. Бассейн есть: широкий, глубокий. Душевая, само собой. Ну и, конечно же, комната отдыха. Кресла кожаные, диваны, тепло, светло, словом, полный комфорт. Пиво, раки – красота! К пиву еще и девочки прилагаются...

Пиво легло на водку, получился ерш. Мозги у братков съехали набекрень, и началось... Девок хватали прямо в душевой, в парилке, в бассейне, ставили в позу и... Визги, стоны... А они что, курвы, хотели?

Леон в оргии не участвовал. Распаренный, закутанный в простыню, сидел за столом, балдел, попивал пивко, крошил раков. И совершенно не обращал внимания на Вагонетку, который жарил свою телку на диване за его спиной. Впрочем, и тот на него ноль внимания.

Дверь отворилась, и в комнату вбежала голая грудастая бестия. Длинные стройные ноги, распущенные волосы во всю спину, мордашка очень даже ничего. А за нею Кот...

– Иди ко мне, киска нетраханая! – пьяно улыбаясь, поманил он ее пальцем.

В комнату Кот заходить побаивался. Как же, там Вагонетка бабу харит.

– Не пойду, – капризничала красотка.

– Это кто тут нетраханая? – вмиг оживился Вагонетка, сползая со своей девки.

Голый, волосатый, он встал во весь рост на своих кривых ногах. Его штормило. Пьяный взгляд буравил красотку.

– Да вот она, – залебезил перед ним Кот. – Я ее в раздевалке нашел, в углу сидела...

– А я его ждала, – девка показала на Леона. – Я с ним дружу...

Ну да, сообразила. Тут расклад такой: восемь на восемь – каждой твари по паре. Кот, видно, свою «мочалку» отодрал – дорвался пацан до бесплатного. Свежачка захотелось. В раздевалку заглянул, а там бабенка. «Бабки»-то ей заплатили, а трахаться, видно, не больно хочется. Кот за ней, она сюда. И на Леона стрелки перевела.

– Ну так дружи, чего стоишь!.. – вызверился на нее Вагонетка.

Повернулся к ней спиной и бухнулся на свою девку.

Кот исчез. Девица подошла к Леону, робко села к нему на колени, обвила шею рукой.

Тепло и упругость ее тела привели его инструмент в рабочее состояние. А тут еще пальчики ее коснулись черенка...

Девица забралась на него с ногами, заерзала тазом и ввела в себя его инструмент.

– Как тебя зовут? – спросил Леон.

– Девочка по имени Хочу... – рисуя кайф, простонала она.

На идиотский вопрос дурацкий ответ... Да и какая разница, как ее зовут?

* * *

Третий час идет тренировка. Бездарно проходит. Бег по залу, подпрыгивание, приседания, подтягивания, теперь отжимания. Уже давно пора к более серьезным упражнениям переходить. Но Вагонетку как заклинило. «Раз, два. Раз, два...» И телом отдыхает, и мозги напрягать не надо. А куда ему тренироваться. Он и методики этого дела не знает. Леон, например, мог бы занять его место. Уж куда бы эффективней тренировка прошла. Но в том-то и дело, что места своего Вагонетка уступать никому не собирается. Ему не важен физический результат. Ему нужен результат моральный.

У него под рукой девять «быков» – вчера еще двое добавились. Все они одна команда, он «бригадир» над ними. Он, а не кто-то другой, должен гонять это стадо. Бойцы должны постоянно ощущать его власть.

Вчера они эту власть не очень ощущали. Расслабился Вагонетка, с утра до ночи опохмелялся. Только к полуночи «Хижина охотника» и закрылась. По домам все рассосались. А сегодня после обеда сбор. И выпаривание спирта из крови. С нынешнего дня в «бригаде» сухой закон. И спортзал каждый день вперемешку с тиром.

– Раз... Два... Раз... Два...

Так и убаюкать себя может. И заснет еще чего доброго...

Но Вагонетка не заснул.

– О-о! Какие люди! – пробасил он, вскакивая со своего места.

В зал входил тот самый крепыш, который разговаривал с Леоном в «БМВ» два дня тому назад. Алыча, кликуха у него такая.

Они с Вагонеткой о чем-то переговорили. Алыча сделал знак, и дверь открылась. В зал вломилась толпа крепко накачанных пацанов. Спортивные штаны, майки-безрукавки, унылые морды, стеклянные глаза, бритые затылки. Под крутых косят. Но, видно, чувствуют себя не в своей тарелке. Молодые все, за двадцать едва-едва. Сразу видно, завсегдатаи подвалов с самодельными качалками. Может, в какой-то уличной банде состояли, прежде чем сюда, к Вагонетке попасть. Зоны, конечно же, никто из них не нюхал. Хотя, может, у кого-то и есть условная судимость...

Раньше под Графом исключительно «синие» ходили. И сейчас он предпочтение бывшим зэкам отдает. Но и несудимыми не брезгует. Лишь бы только здоровье было, сила и надежность. Графу нужна крепкая «пехота». Вот и шастают по спортзалам и подвалам эмиссары Алычи, качков под ружье ставят. Желающих много, но берут далеко не всех. Вот этих взяли...

* * *

Бах! Бах! Бах!..

Хорошо, наушники звук скрадывают, иначе оглохнуть можно. В закрытом помещении пистолетные выстрелы бьют по ушам особенно сильно. А стрелять много приходится. По пятьдесят патронов на брата за раз.

В «бригаде» без одного три десятка лбов – почти полторы тысячи выстрелов. Два бакса за патрон, вот и считай. А всего, говорят, под Графом уже около полусотни «пехоты», и каждый «бык» должен уметь стрелять. Немалые «бабки» через стволы учебных пистолетов вылетают.

Но Граф денег не жалеет. Ему главное – «пехотой» козырной обзавестись, и в кратчайшие сроки. Назревает великая бойня, Леон это всеми порами ощущал. Стенка на стенку, мафия на мафию. Кровищи прольется...

Обратного пути нет. Леон уже смирился с этой мыслью. Вторую неделю он уже в «бригаде». И все занятия, занятия.

Бах! Бах! Бах!

В тире не вся «бригада». Только одно «звено» из трех. Структура, как в армии: «бригада» – как взвод, «звено» – как отделение. «Бригадиром» Вагонетка. «Звеньевыми» Будильник, Зубатый и Гудым. Леон под Будильником, и Балык тоже.

С Балыком он скентовался крепко. Изменился пацан. Футболка и джинсы исчезли. Остались только кроссовки. Но и те на новые сменил. Теперь он стопроцентный бандит. Бритая голова, спортивные штаны с зелеными лампасами – красные носить западло, майка-безрукавка, куртка лайковая. И, конечно же, цепь. Массивная, тяжелая. Но не золотая – серебряная. Вагонетка строго следит за иерархией. Если ты «бык», носи серебро. Хорошо, «гайки» золотые носить разрешает. Штуку баксов Балыку отстегнули за дело. Почти все «бабки» на прикид ушли. А на золотую печатку не хватило.

Да что там греха таить, Леон тоже поддался искушению. Та же цепь, та же куртка, только кожа похуже – ему ведь в полштуки укладываться пришлось. Штрафанул его Вагонетка, как и обещал...

Бах! Бах! Бах!..

Леон первым расстрелял восемь патронов в обойме. И результат вроде неплохой. Две «десятки», пять «девяток», одна «восьмерка». И пули кучно легли.

Стреляют из «макаровых», они спортивному обществу принадлежат, у которого тир арендуется. Личных стволов ни у кого в «бригаде» нет, лишь у Вагонетки. Но «бригадир» намекнул, что Граф стволы подогнал, всех «подковать» велел. Только пушек никто в глаза не видел. Вагонетка их заныкал, никто не знает, где арсенал. Оно и понятно, оружие незаконное, за него статья светит. Леону вообще бы его в глаза не видеть. Другое дело Кот. Этот как на сметану на стволы смотрит. Нравится ему по мишеням палить. А ведь не так давно в живого человека стрелял да чуть в штаны при этом не наложил. Но, похоже, в следующий раз рука его не дрогнет. Сорвал тот выстрел его с тормозов...

Бах! Бах! Бах!

Это прогремели последние выстрелы.

– Все, сушим весла, – прогромыхал Будильник.

Надменным взглядом он обвел свое войско, всех девятерых «быков». Типичный бандюга. На него только глянешь, уже страшно. Пацаны робеют перед ним, каждое слово ловят, никто даже в малом ослушаться не смеет. Леон тоже ему подчиняется. Но не боится. Раскусил он его. Это внешне он железо, а изнутри дерьмо... И Балык его не боится. И подчиняется с неохотой...

Вывалили на улицу. Свежий воздух после задымленного тира как праздник. Расфасовываются по тачкам. По три «девятки» на «звено». Можно было бы и двумя обойтись. Но Граф на транспорт не скупится, заранее им обеспечил. И со связью проблем нет. На каждую тачку по мобильнику. У Леона вот пейджер свой. Сейчас его домой отвезут. Что хочешь, то и делай. Можно телек смотреть, можно на улицу свалить, даже в кабак заглянуть. И в любой момент сообщение на пейджер прийти может. Давай на место сбора дуй. Время – полчаса. Через день Вагонетка их по «учебным тревогам» собирает. И только попробуй дыхни на него перегаром – уроет. А если опоздаешь... Нет, лучше и не думать, что будет...

* * *

Теплые приятные руки с силой мяли спину, массировали мышцы, напрягали их, тут же расслабляли. Эта крошка с маленькими сиськами и большим задом умеет творить чудеса. После каждого массажа Баул чувствовал себя так, будто заново на свет народился.

Сеанс подходил к концу. Баул лежал на животе. Каждая клеточка тела расслаблена, в голове покой, глаза закрыты. Волшебные руки уже не мяли, а ласкали его спину. Балдеж...

И тут появился Бульдозер.

– Босс, тут это, дело такое... – Он тарахтел, как тракторный движок.

– Ну?..

– Тут это, типа, насчет Мазура, Хамона, Гмызы и Сметаны...

Недели две назад исчезли четыре боевика. Как в воду канули. Искали их. Да все бесполезно.

– Где они?.. – оживился Баул.

– Да лучше не спрашивать, – мялся Бульдозер.

– Ты целку из себя не строй...

– Короче, какая-то тачка нарисовалась, левая, без номеров. Перед воротами дома стопорнулась. Мешок из нее вышвырнули...

– Что за мешок?

– Головы там были...

– Какие головы?

– Мазура, Хамона, Гмызы и Сметаны...

– Не понял...

– Замороженные головы, даже лед с них не стаял...

– Да ты чо?

Баул соскочил со стола, сел на край, взял у Бульдозера «мальборину», закурил.

– Где тачка? – нервно спросил он.