Онлайн чтение книги Исчезнувшая дочь After Anna
Глава 2. Первые часы

1

Эти часы – решающие.

Если кто-нибудь нас заметил, полиция быстро узнает. Сначала они прочешут окрестности, затем – проедут до дома девочки, чтобы убедиться, что та не отправилась домой пешком. Не обнаружив ее, примутся обзванивать родителей и учителей, бывших в школе в три часа пополудни, расспрашивать их обо всем, что они видели. После чего будут допрашивать родственников. Они всегда первым делом присматриваются к родственникам, рассчитывая что-нибудь накопать.

Потом просмотрят записи телекамер. Но нас на них не будет. Все, что они увидят, – это девочку, внезапно исчезающую из кадра. Девочку, канувшую в Лету.

Разумеется, всегда существует вероятность напороться на камеру, которую мы не заметили. Несмотря на всю нашу внимательность, такая опасность есть.

В таком случае, как и в случае, если нас кто-нибудь приметил у школы, полиция узнает об этом и совсем скоро постучится в нашу дверь.

Но и тогда все окончится хорошо. Мы отлично подготовились. Первые часы девочка проведет в гараже у соседей, уехавших на две недели в Аликанте и оставивших нам ключи от дома. Ведь, кроме нас, «некому присмотреть за домом, а то мало ли что может случиться».

И что-то уже случилось, но не совсем то, что они воображали.

Мы заехали к ним гараж, выгрузили девочку, а потом отогнали машину подальше. Никто ничего не заметил. Ведь и замечать-то и некому. Тут нет чужих глаз. Шпионящих за нами глаз. И это нам очень нравится: мы тут невидимы для мира, а следовательно – можем жить так, как хотим, и никто нам не указ. Особенно теперь, когда у нас появилась девочка, да и вообще.

Девочка – в гараже. Спит в огромном кукольном домике, который сосед соорудил для своих детей. Для своих шумных, вечно орущих детей, которые уже выросли из этой игрушки. А вот для нашей девочки домик в самый раз, она может свободно там помещаться: ножки – рядом с маленьким столиком, головка – на мешке с песком, предназначенным для песочницы. Той самой песочницы, в которой возятся два горластых, избалованных ребенка, мешая нашему послеобеденному отдыху.

Девочка спокойно пробудет там до полуночи. Тогда мы заберем ее оттуда и перенесем в ее новый дом.

Новый дом девочки на какое-то время.

Мы ведь не планируем, что она у нас задержится.

2

Джулия выскочила, настежь распахув зеленую школьную дверь. Ворота все еще стояли открытыми. Предполагается, что они всегда крепко заперты. Ведь так полагается. Проблема в том, что «полагается» и «есть на самом деле» зачастую не одно и то же. Ей, например, полагалось вовремя приехать и забрать дочь, а толку-то.

Джулия представила школьный двор после уроков. Дети, одетые в форму, выбегают из дверей, самые маленькие – несутся прямо к родителям, ждущим за воротами; те, кто постарше, – отправляются на игровую площадку, чтобы напоследок повеселиться перед тем, как идти домой ужинать и ложиться спать. На заднем плане маячат учителя, наблюдающие, чтобы все шло как надо. И все, разумеется, так и идет. Каждый ребенок – на счету и либо сдан с рук на руки тому, кому полагается за ним прибыть, либо задержан в храме знаний, если взрослые опаздывают. Никто не выскользнет незамеченным, только не в этой маленькой платной частной школе. Родители могут быть совершенно уверены, что их дети присмотрены и не будут оставлены на произвол судьбы. Вероятность обратного – пренебрежимо мала.

Но полностью не исключена.

Джулия представила маленькую темноволосую девочку в новых черных лакированных туфельках и с розовым рюкзачком, на котором изображена Дора из мультика «В поисках приключений». Вот она выбегает за ворота вместе с другими детьми, озирается в поисках матери и морщит лобик, никого не обнаружив. Затем идет вдоль по улице, вероятно решив, что просто не заметила черный «Фольксваген Гольф» своей мамы. Тут на ее плечико ложится чья-то рука. Крупная мужская рука, с толстыми пальцами и поросшим темной шерстью запястьем… Джулия моргнула, отгоняя кошмарное виденье. Она должна немедленно успокоиться, по крайней мере настолько, чтобы быть в состоянии искать дочь.

– С ней все в порядке, – сказала она себе. – Анна в порядке. Наверняка ждет поблизости.

Но лучше ей не стало. Где-то за грудиной угнездился холодный комок страха, такой большой и твердый, что стало трудно дышать. У Джулии закружилась голова.

Надо действовать! Она должна что-то делать. Чем быстрее, тем лучше. Джулия кинулась к чугунным воротам. Начинать нужно там, снаружи. Если Анна до сих пор прячется в школе или на школьном дворе, тогда все хорошо. Дочка преспокойно подождет, когда ее обнаружат. Однако если она вышла наружу… В этом случае Анну надо разыскать как можно скорее. Там ее поджидают быстрые машины, злобные собаки и люди, у которых может быть свой, особенный интерес к пятилетней девочке. Возможно, а точнее – наверняка, интерес совершенно предосудительный.

– Анна! – нерешительно закричала Джулия. – Анна, где ты?

В ответ, словно эхо, из школы послышались крики людей: Карен начала свои поиски.

– Анна! – вновь закричала она. – Это я, твоя мамочка! Где ты, солнышко?

Джулия остановилась за воротами и задумалась. Куда теперь, налево или направо? Налево, к центру городка, или направо, к агломерату стандартных пригородных застроек, окруженных чахлой растительностью? Однотипных коробок с наглухо закрытыми дверями и разными потайными уголками, где днем, когда все обитатели в школе или на работе, почти никого не встретишь? Коробок, где можно легко спрятать маленькую девочку. Налево или направо? Обычно ты принимаешь это решение, не задумываясь. Если ошибешься, всегда можно вернуться и начать заново. Но только не сейчас. Теперь это решение сделалось очень, очень важным. На сей раз речь идет не о «туда» или «сюда». Речь идет о том, пойдет ли она к Анне или прочь от нее.

«Ну, решайся же!  – прикрикнула на себя Джулия. – Стоять тут столбом – это хуже всего» .

Она свернула налево, к центру. Брела, кидаясь в разные стороны, подбегала к прохожим, заглядывала в газетные киоски по пути, потом решила заглянуть в открывшуюся недавно старомодную кондитерскую, где торговали конфетами на развес по четверти или по полфунта из стеклянных банок, выставленных на прилавке. «Деревенская лавочка сластей» – так назывался магазинчик, Анна его обожала.

Узкое, трехполосное шоссе, ведущее в городок, вильнуло налево и пошло под уклон. Дома вдоль него были старыми, солидными, полускрытыми за кронами деревьев и высокими стенами из песчаника. С одной стороны, это было неплохо – в такие усадьбы Анне не попасть, а с другой – если она каким-то образом туда все же угодила, ее невозможно увидеть снаружи.

Все мысли Джулии теперь вертелись вокруг этой проблемы. Она смотрела на невинные сады, а видела лишь угрозу для своей дочери. Весь мир предстал словно в кривом зеркале. У Джулии голова пошла кругом.

– Анна! – закричала она так громко, что сама удивилась силе своих легких.

Давненько же ей не приходилось так дико орать. Когда они с Брайаном ругались, она старалась говорить негромко.

– Анна! Здесь твоя мамочка! Отзовись, если ты меня слышишь! Я приду и заберу тебя!

Но никто не отзывался. Лишь где-то в отдалении лаяла собака («А вдруг она сейчас облаивает мою дочь?»), кто-то где-то завел машину («Куда они там едут, хотела бы я знать?»), да еще откуда-то нелепо завывала какая-то попса.

Цокая каблуками по мостовой, Джулия побежала с холма.

– Анна! Анна!

Сбоку, из зарослей рододендрона послышался какой-то шорох. Джулия резко остановилась, раздвинула ветки. Там было прохладно и пахло землей.

– Анна! Ты тут?

В кустах снова зашуршало. Джулия полезла в глубь зарослей, сердце колотилось.

– Анна! – еще раз позвала она.

Раздался новый шорох, и из кустов выскочил дрозд. Птица посмотрела на Джулию, вспорхнула и исчезла в ветвях платана.

Джулия разогнулась. Налево, к крытому крыльцу, уходила дорожка. В дверном проеме стоял седоволосый мужчина лет шестидесяти с тростью в руке и смотрел на Джулию.

– У вас все в порядке? – поинтересовался он. – Я услышал ваши крики.

– Я звала дочь, – ответила Джулия. – Никак не могу ее найти.

– Ничего себе, – нахмурился мужчина. – А какая она из себя?

– Ей пять лет. Темноволосая, с розовым рюкзачком и в школьной форме.

– В форме? Из школы Вествуда?

– Да, – кивнула Джулия. – Вы ее видели?

– Нет. Хотите, помогу вам искать? – он приподнял свою трость. – Правда, с ходьбой у меня не очень, но я могу поколесить по окрестным улицам и посмотреть.

Джулия недоверчиво взглянула на мужчину. Что, если Анна сейчас у него? И теперь он просто старается отвести от себя подозрения? Но она одернула себя: человек просто пытается помочь. Ей сейчас подойдет любая помощь. Почему бы и нет? Она всегда сможет рассказать о нем в полиции, если уж на то пошло.

– Это было бы здорово, – ответила Джулия. – Наверное, мне тоже стоило бы взять машину.

– Не думаю. Пешком вы сможете осмотреть все более тщательно. Я же отправлюсь на машине. Моя жена уже дома, она поедет на второй. А как зовут девочку? На случай, если я ее встречу?

– Анна. Если увидите ее, сразу позвоните в полицию и побудьте с ней.

– Хорошо. Удачи вам.

– Спасибо.

Джулия полезла назад, поморщившись, когда острая ветка царапнула голень. Выбравшись на дорогу, она двинулась дальше.

По пути исследовала каждую живую изгородь, каждый забор и припаркованную машину, но ей казалось, что она плохо ищет. Джулия не доверяла собственным глазам, боялась, что сто́ит ей отвернуться, как за ее спиной промелькнет Анна. В итоге она осматривала все по два-три раза, прежде чем решиться идти дальше. В глубине души она понимала, как это глупо и нерационально, но не могла себя пересилить. Ставка была слишком высока. Последствия ненахождения дочери (которая наверняка пряталась где-то рядом) могли быть столь ужасны, что Джулия не имела права на ошибку. Не имела права не заметить ее у себя под носом.

Джулия читала, что когда полицейские ищут пропавших, они выстраиваются в линию и прочесывают поле, вересковую пустошь или пустырь, никогда не дозволяя участвовать в поисках родственникам, то есть тем, кому не все равно. И это правильно: если вы беспокоитесь о пропавшем человеке, ваши разыскные способности будут хромать на обе ноги. Желание найти хоть что-нибудь окажется столь велико, что вы не сможете сохранять хладнокровие и требуемую беспристрастность.

Правда это или нет, хладнокровия и беспристрастности Джулии определенно недоставало. Вместо этого нарастала паника. Паника грозила захлестнуть ее с головой и повергнуть наземь. Ей требовались огромные усилия, чтобы не упасть на колени, закрыв лицо руками, и не начать молиться.

– О господи, – бормотала она. – Господи, господи…

В какой-то момент паника одолела ее совершенно. Джулия застыла, бессмысленно вытянула шею, глаза бегали туда-сюда.

– Анна! Анна!!! – завизжала она и бросилась вперед.

И тут ей представилась дочь, сидящая на высоком табурете у окна в «Деревенской лавочке сластей» с зажатым в кулачке лакричным леденцом и уже почерневшими от лакрицы губами. Конечно же, Анна там, теперь Джулия была в этом полностью уверена. Именно туда бы дочка и отправилась, больше ей идти было просто некуда, она ведь нигде не бывала. Когда тебе пять лет, твой мир ограничен домом, садом, школой, домами нескольких подружек и еще парой-тройкой мест, где ты бываешь с родителями. Одним из таких мест для Анны являлась «Деревенская лавочка сластей».

Они несколько раз заезжали туда после школы. Джулия старалась не покупать Анне шоколадки, мороженое, чипсы и другую вредную еду. Однако то, чем торговали в этой кондитерской, ей почему-то казалось другим, более здоровым, что ли. Посещение лавочки было скорее приключением, чем банальным походом в магазин: поболтать с хозяйкой, обсудить варианты – «капли»-дюшес, мятные полосатые или кубики со вкусом колы, – потом неторопливо подсчитать цену. Особенная традиция, возвращавшая Джулию в детство, когда она, получив карманные деньги, отправлялась воскресным утром вместе с отцом в газетный киоск, где сама выбирала себе конфеты. Джулию согревала мысль, что между ее детством и детством дочери есть что-то общее.

Поэтому пару раз в месяц они отправлялись в эту кондитерскую. Оставляли машину на парковке у школьных ворот, спускались вниз с холма и шли покупать конфеты. Это было практически единственным местом, куда они ходили после школы, единственным, которое Анна знала. И ей оно очень нравилось.

Джулия совершенно убедила себя в том, что Анна была там. Она бежала туда, собираясь заключить свою дочь в объятия, защитить от всего мира и никогда больше не выпускать.

Звякнул колокольчик над дверью. Джулия прошла внутрь, дико озираясь.

– Добрый день, – поздоровалась хозяйка, вышедшая на пенсию почтальонша по имени Селия. – Чем могу помочь?

– Моя дочка к вам не заходила? – спросила Джулия.

Хозяйка помедлила секунду, очевидно вспоминая посетительницу.

– Ее зовут Анна, верно? Такая темноволосая девчушка? Обожает шоколадных мышей.

– Да-да. Так она здесь была?

– Нет, – покачала головой Селия. – По-моему, она еще мала, чтобы приходить сюда одной.

– Ее точно у вас не было?

– Я сижу здесь целый день. Покупателей сегодня кот наплакал, так что вряд ли бы я ее пропустила, особенно если девочка приходила одна. – Селия подалась вперед. – У вас неприятности?

Джулия сквозь витрину с разложенными длинными леденцами и шоколадными зайцами поглядела на улицу. Значит, Анны здесь не было, она где-то там.

Где-то там.

Паника вновь схватила ее за горло. Джулия повернулась к Селии, колени подогнулись.

– Я ее потеряла, – прошептала она. – Я потеряла свою дочь.

3

Время от времени это происходит со всеми. Когда – в супермаркете, когда – в библиотеке или в парке. Вы вдруг оглядываетесь вокруг и не видите вашего ребенка.

– Билли! – окликаете вы, потом еще раз, уже громче: – Билли!

Билли отзывается и ковыляет вам навстречу, сжимая в пухлых ручонках пакет муки, книжку с картинками или червяка. А если не отзывается, вас охватывает ужас, прошибает холодный пот, к горлу подступает комок. Вы принимаетесь дико вертеть головой, срываетесь с места и бежите до конца пассажа, в отдел детских книг или к воротам, где и обнаруживаете малыша Билли, целого и невредимого.

Вы клянетесь себе, что никогда и ни за что не упустите его из виду ни на секунду, поскольку для беды вполне достаточно и секунды.

И ее действительно достаточно. Секунда – и ребенок выскочил из-за припаркованного автомобиля прямо под колеса. Секунда – и чужие руки затолкали его в фургон. Даже если он просто повернул не за тот угол и заблудился, вы десять минут будете рвать на себе волосы, пока его не найдете, хотя, разумеется, подобная ситуация – лучшая из всех возможных.

Вы можете обнаружить своего ребенка беззаботно болтающим с каким-то милым незнакомцем, или играющим с новыми приятелями, или просто стоящим, раскрыв рот, глядя на невиданный доселе мир.

И тогда вы в очередной раз побожитесь, что больше никогда не упустите его из виду, ведь за прошедшие десять минут чего только не передумали. И что он упал в речку, или сбит машиной, или похищен.

Последнее беспокоит вас больше всего. Детей похищают. Похищают прямо с улиц, улучив удобный момент. И такие дети исчезают навсегда. Мертвые они, живые – уже без разницы. Вы никогда не увидите их вновь, хотя будете искать всю жизнь. Искать – и проклинать себя.

Но пока вы прокручиваете в голове всевозможные ужасы, тихий, спокойный внутренний голос говорит вам, что не надо нервничать, все закончится хорошо, так же как заканчивалось.

Вот только это не верно. По крайней мере, не всегда верно.

И, что самое скверное, вам это прекрасно известно.

Джулия покинула кондитерскую. Посмотрела налево, затем направо. Опять либо налево, в городок, или направо, к школе. Она побежала налево вниз по холму. Если в школе что-то узнают, они ей позвонят. Сейчас, по крайней мере, телефон у нее заряжен.

Навстречу ей попалась коротко стриженная женщина ее возраста с дорогой сумкой. Безотчетно Джулия уставилась незнакомке в глаза.

Как и большинство англичанок ее поколения и социального слоя, она патологически избегала прилюдных «сцен» или того, чтобы кому-нибудь докучать. Просить чужих об одолжении (денег, позвонить или помочь со сменой колеса) для нее было то же самое, что без приглашения влезть в чью-нибудь кухню, открыть холодильник и начать делать себе сэндвич.

Однако сейчас ей было не до церемоний.

– Извините, – выпалила Джулия. – Я ищу дочь. Может, вы видели темноволосую девочку пяти лет в школьной форме и с розовым рюкзачком?

– К сожалению, нет, – ответила встречная, и на ее лице отразилась тревога и жалость, несколько смутив Джулию. – А как давно она пропала?

– Только что. Минут двадцать назад, может, чуточку больше.

– О, кары небесные! – нахмурилась женщина. – Двадцать минут – это немало.

– Правда, – ответила Джулия. – Но если вы вдруг ее увидите…

– Конечно-конечно, я вам помогу, – женщина махнула рукой в сторону парковки. – Сейчас проверю автостоянку и сбегаю в библиотеку, у них на заднем дворе есть игровая площадка. Вдруг ваша девочка там?

– Спасибо, – поблагодарила Джулия. – Мою дочь зовут Анной, – добавила она и поспешила дальше.

Справа был паб, слева – почта. С тех пор как Джулия была здесь последний раз, все совершенно изменилось. Тогда это были скучные, неинтересные места, часть городской инфраструктуры, обеспечивающая коммунальные услуги. Теперь же эти заведения представлялись Джулии опасными ловушками, куда могла угодить дочь.

Она просунула голову в дверь почтового отделения. У единственного открытого окошка стояла очередь из четырех человек.

– Извините, – начала Джулия, стараясь не показать одышки. – Я тут кое-кого ищу. Свою дочь, Анну. Никто ее не видел?

– А какая она из себя? – поинтересовался мужчина в заляпанном краской комбинезоне.

Джулия, уже до ужаса привычно, описала Анну: темные волосы, рюкзак, школьная форма. Такое описание подходило множеству пятилеток, однако было одно существенное отличие.

– Она могла быть одна, – выдавила Джулия.

После сочувственной паузы, – Джулия уже возненавидела эти паузы, – люди забормотали, отрицательно качая головами: нет, девочки здесь не было, никто ее не видел.

Тогда она перебежала через дорогу к пабу «Черный медведь». Внутри – полумрак, грязные окна, и до сих пор пованивало табачным дымом, хотя курить в пабе было запрещено. И всего трое посетителей: несовершеннолетняя парочка, притаившаяся в углу, и мужчина у стойки. За стойкой, у пивных насосов, стояла женщина. Джулия подошла к ней.

– Извините, – сказала она. – Я разыскиваю дочь, ей пять лет.

– Тогда она немного маловата для этого местечка, милочка, – ответила та. Похоже, ей было около пятидесяти, но выглядела она старше. Руки – в татуировках, лицо – морщинистое, при этом барменша носила лифчик «пуш-ап».

– Ну, я подумала, вдруг она случайно к вам забрела, – пояснила Джулия. – Я ее потеряла.

Мужчина у барной стойки взглянул на нее поверх газеты, его нос и щеки покрыты были сеточкой лопнувших сосудов.

– Не видал такой, – промычал он и похлопал ладонью по табурету рядом с собой. – Но я могу купить тебе выпивку, красотуля.

Барменша, она же, возможно, и хозяйка заведения, осуждающе покачала головой, но смолчала, вероятно не желая ругаться с постоянным клиентом. Не могла себе этого позволить. Паб был убогим, дела, очевидно, шли неважно.

– Ничем не могу тебе помочь, милочка, – сказала она. – Не видала я твою девочку.

Кивком поблагодарив ее, Джулия вышла, с облегчением вдохнула свежий воздух. Дальше находилась пекарня, специализирующаяся на кустарном хлебопечении с использованием местных молочных продуктов, при которой имелся кафетерий.

– Извините, я ищу маленькую девочку, свою дочь.

Человек за прилавком удивленно приподнял бровь. У него были темные кудрявые волосы, карие глаза и крупные, перепачканные мукой руки.

– Как она выглядит? – спросил он с шотландским акцентом.

Джулия сказала. Пекарь покачал головой, перегнулся через прилавок и крикнул, обращаясь к посетителям кафетерия:

– Ребята, эта женщина ищет свою дочурку. Никто не видал тут малышку?

Никто не ответил, но одна пожилая дама встала из-за столика.

– Я помогу вам искать, – просто сказала она.

К ней присоединились остальные. Посетители кафетерия высыпали на улицу, поделились на группы и разошлись в разные стороны.

Джулия осмотрелась, прикидывая, куда бы еще заглянуть. В нижней части городка протекала река, теряясь в рощице. Там, в небольшой лощине, муниципалитет когда-то поставил скамейки. Непонятно зачем, место было сырое, мрачное, желающих посидеть на них не наблюдалось. По крайней мере – днем. Но валявшиеся вокруг банки из-под пива и окурки свидетельствовали, что по вечерам здесь более многолюдно. Видимо, скамейки, прятавшиеся в стороне от оживленных улиц, приглянулись подросткам, а быстрая речка придавала их посиделкам романтический флер.

Джулия пересекла дорогу и подошла к парапету. Она не рассчитывала увидеть там Анну, и ее там действительно не было. Тем не менее Джулия перегнулась через ограждение и внимательно посмотрела вниз. Русло искусственно сузили, и река, перед тем как нырнуть в туннель под дорогой, резко ускорялась. К правой туфле Джулии прилип влажный, шелестящий пакет. Резким движением она отбросила его. Подхваченный ветерком, тот свалился в воду и уплыл прочь.

«То же могло случиться и с Анной, – мелькнула ужасная мысль, но Джулия волевым усилием прогнала ее. – Она бы сюда не пришла, просто не сумела бы. Дочь сама никогда бы так далеко не забралась. Побоялась бы. Значит, она где-то недалеко от школы».

Она вновь направилась к дороге. Едва ступила на тротуар, как в сумочке запищал телефон. Звонил Брайан.

– Ты где? Нашла Анну?

– Я в городе. Не нашла. А ты где?

– Только что приехал в школу. Полиция уже прибыла.

– Анна там? Они ее нашли?

– Нет, пока не нашли.

– Брайан, что мне делать? Продолжать поиски в городе?

– Не знаю, – после тяжелой паузы произнес он. – Нам надо поговорить. Я сейчас приеду за тобой.

Джулия продолжала стоять на тротуаре. Он был вымощен булыжником, и сквозь тонкие подошвы туфель она чувствовала твердые выступы камней. Это было последним, что осталось твердым в окружающем мире, все остальное – магазины, машины, люди – казалось Джулии зыбким, туманным, иллюзорным.

– Анна! – закричала она. – Анна!

Скорее вопль отчаяния, чем зов, на который ждешь ответа. Джулия заметила, что плачет, лишь почувствовав слезы на щеках.

Телефон опять запищал. Номер был незнаком.

– Миссис Краун? – спросил женский голос. – Это Джо Скотт. Где вы бродите, хотела бы я знать?

Несколько секунд Джулия не могла сообразить, кто эта женщина, но затем вспомнила. Хозяйка собаки. Медсестра, у которой они так и не забрали Беллу, щенка для дочки.

– Ох, простите, пожалуйста. У нас тут неприятности. Могу я вам перезвонить попозже?

Последовала пауза. Джулия прямо кожей почувствовала раздражение собеседницы.

– Ну хорошо, – наконец произнесла та. – Перезвоните, когда хотите. А сейчас я должна уходить на работу, так что за щенком вам придется приехать в другой раз.

Как только они разъединились, рядом притормозила машина Брайана.

– Привет, – бросил он. – Садись. Полицейские в школе хотят с тобой поговорить.

4

Они подъехали к школьному двору, вышли из машины. Пока шли к входной двери, Джулия прикоснулась к руке Брайана. Целая вечность прошла с тех пор, как они вот так прикасались друг к другу. Это было иначе, чем их обычное формальное рукопожатие или что-то в том же роде. Джулия даже удивилась, сразу почувствовав себя уверенней, и поняла, что ей катастрофически не хватает человеческого тепла.

Она сжала его пальцы. Скривившись, Брайан взглянул на нее и отдернул руку.

– Брайан, – произнесла Джулия. – Ну, пожалуйста…

– Сейчас не время, – ответил он. – Там тебя полиция ждет.

Навстречу им уже спешила директриса, миссис Джейкобсен, в сопровождении полицейского. Тот кивком поприветствовал Джулию. Вид у него был возбужденный и деловитый. Другой полицейский в конце коридора разговаривал с женщиной в джинсах и свитере.

– Миссис Краун, – сказал мужчина Джулии. – Я – констебль Дэвис. Нам сообщили, что ваша дочь пропала.

Присутствие сыщиков, с одной стороны, успокаивало, но вместе с тем – напрягало. Раз уж дело дошло до полиции, значит, дело принимает серьезный оборот. Ноги у Джулии обмякли.

– Да, пропала, – ответила она. – Не знаю, куда она могла деться. Помогите мне ее найти, пожалуйста.

– Разумеется, миссис Краун, – кивнул констебль, – мы ее отыщем. Наверняка девочка где-нибудь поблизости. Обычно именно так и случается. Группа учителей сейчас обыскивает окрестности школы. А вы, насколько я понял, были в городе?

– Да. Анна… Понимаете, там есть одна кондитерская, которая ей очень нравится, мы несколько раз заезжали туда после уроков. Вот я и ходила проверить.

– Это единственная причина, по которой вы решили, что девочка могла туда убежать? – спросил Дэвис. – Она уже поступала подобным образом? Уходила одна из дома или с занятий?

– Нет, никогда, – ответила Джулия. – Она знает, что так делать нельзя.

Констебль вновь покивал.

– А домой вы не заезжали? Детвора, пропавшая после уроков, частенько просто-напросто отправляется домой.

– Вряд ли. Мы живем в трех милях отсюда. Она и дороги-то не знает.

– Может, и так, но случается, детям приходит в голову, что они уже достаточно выросли, чтобы делать то, чего мы от них не ожидаем. Нам нужно будет съездить к вам домой.

– Не нужно, – твердо отрезала Джулия. Она знала свою дочь и ни на секунду не могла допустить, что та вприпрыжку побежала домой. – Я не хочу попусту терять время.

– Миссис Краун, нам необходимо проверить все места, где может быть ваша дочь. Я прекрасно понимаю ваше беспокойство, но в поисках нам следует придерживаться системы. Вы не дадите нам адрес?

– Конечно-конечно, – ответил Брайан и продиктовал адрес полицейскому.

– Спасибо, – поблагодарил констебль. – Мы тотчас же пошлем туда машину.

– А что-нибудь еще вы делать собираетесь? – спросила Джулия. – Анна могла попасть в беду, пораниться.

– Сделаем все, что в наших силах, миссис Краун, – спокойно сказал Дэвис. – Но действовать будем последовательно, шаг за шагом.

Джулия тяжело уставилась ему в переносицу. Констебль ей определенно не нравился. Эдакий дюжий служака, думавший о поисках Анны как о формальной процедуре, которую надо произвести шаг за шагом, тогда как ее пятилетняя дочь, ее единственное дитя, потерялась уже около сорока минут назад.

Сорок минут. Да, вероятно, она самостоятельно отправилась домой или заигралась на детской площадке в парке. А если нет? Вдруг ее похитили? За сорок минут ее могли увезти на сорок миль.

– А нам что делать? – спросила Джулия. – Мы не можем как-нибудь помочь?

– Поспрашивайте вокруг, – посоветовал Дэвис. – Свяжитесь с теми, кто может что-либо знать. С матерями ее подружек, соседями. Кто-нибудь из них мог ее встретить и подобрать. Подумайте, куда еще она могла отправиться? Кто еще когда-нибудь ее подвозил? Ваши родственники, к примеру?

– Только моя свекровь, по понедельникам и средам, – ответила Джулия.

– Не могла ли она по ошибке забрать девочку сегодня?

– Нет, – ответил Брайан. – Я разговаривал с матерью около двух часов пополудни. Она была дома. Там у нее потоп на кухне.

– Больше никто? – выспрашивал Дэвис.

– Никто, – сказала Джулия. – Только я, Брайан и Эдна. Анна прекрасно знает, что нельзя уходить с чужими.

– А что, если кто-нибудь из родителей ее одноклассников увидел девочку одну на улице и забрал домой? Вам никто не звонил?

– Не думаю, – Джулия быстро проверила сотовый. – Пропущенных звонков нет.

– И тем не менее это возможно, – продолжал констебль. – Как вы думаете, кто бы мог так поступить?

Джулия опустила взгляд. Ее туфли были поцарапаны после поисков в кустах.

– Может быть, Джемма, мать Донны Свифт. Или Шейла Паркс.

– Вы не могли бы сейчас позвонить им и спросить?

Джулия кивнула и нашла номер Джеммы Свифт. Та ответила после второго гудка.

– Приветик, Джулия, – сказала Джемма. – Ну, как делишки?

Джулия помедлила, надеясь, что Джемма сейчас объявит, что Анна у нее и что ничего такого, просто она встретила ее одну-одинешеньку на улице и забрала, собиралась сразу позвонить, но девочкам захотелось перекусить, а потом еще надо было накормить пса, ну, ты сама понимаешь, забот – полон рот, вот и закрутилась немного.

– Ты еще здесь, Джулия? – спросила Джемма.

– Здесь. Слушай, ты, случайно, не видела сегодня Анну после школы?

– Не видела. А что?

– Да я опоздала, а когда приехала, ее уже тут не было.

– Что значит «не было»?

– Не было в школе. И я теперь не могу ее найти.

– О господи!

Ужас, прозвучавший в голосе Джеммы, показался Джулии ударом под дых. Внезапно на нее навалился весь кошмар произошедшего, и перехватило дыхание.

«Все это происходит на самом деле,  – подумала она. – Это не дурной сон» .

– Джул, я могу как-то тебе помочь? – спросила Джемма.

– Вряд ли. Тут уже приехала полиция.

– Все равно я поспрашиваю народ. Чем больше людей будет знать, тем лучше.

Внезапно Джулии опостылел этот разговор, опостылело все, что он предвещал.

– Мне надо идти, – сказала она. – Спасибо, Джемма.

– А другой не хотите позвонить? – встрял неугомонный констебль. – И вообще лучше позвоните всем, кого только вспомните. Я пока вызову подкрепление.

Джулия кивнула. Миссис Джейкобсен показала на свой кабинет.

– Можете позвонить оттуда. Там вам никто не помешает.

Через пятнадцать минут дверь в директорскую открылась, и вошел констебль Дэвис. На его губах была фальшивая улыбочка человека, принесшего дурные вести, но надеющегося убедить вас, что все под контролем.

– Мы проехались до вашего дома, Анны не нашли, – сказал он и помолчал. – У нас есть предположение, что все не так просто.

Джулия вцепилась в руку Брайана. На этот раз он ее не отдернул.

– Что это значит? – произнесла она. – Где Анна? Где моя дочь?

– Сейчас сюда приедет моя коллега, – ответил констебль, переминаясь с ноги на ногу. – Она располагает большей информацией, чем я.

5

Двадцать минут спустя в кабинет вошла женщина в темном костюме. Примерно под сорок, с уверенным выражением лица, которое приобретаешь годами, беря под контроль различные ситуации. «Не тревожьтесь, – так и читалось в ее глазах. – Я уже здесь, и скоро все будет в норме».

– Миссис Краун? – произнесла она. – Я – инспектор уголовной полиции Уинн.

У инспектора уголовной полиции были короткие светлые волосы, жестко очерченные, неулыбчивые губы и цепкий, внимательный взгляд голубых глаз. Притом женщина выглядела усталой: припухшие веки и темные круги под глазами говорили о том, что она не высыпается. А может, о том, что инспектор не прочь пропустить стаканчик. Или о том и другом сразу.

Держалась Уинн с профессиональным спокойствием, но Джулии показалось, что инспектор приняла их беду уж очень близко к сердцу. Впрочем, это было несущественно. В конце концов, Джулия хотела, чтобы эта полицейская воспринимала поиски Анны как самую важную задачу в своей жизни.

Инспектор посмотрела на Джулию, потом на Брайана и опять на Джулию. Выражение ее лица немного смягчилось.

– Мистер и миссис Краун, я знаю, вы сейчас взволнованны, даже больше чем взолнованны, я и сама мать. Тем не менее, прошу вас успокоиться. В подавляющем большинстве случаев мы быстро находим ребенка, и все заканчивается благополучно. Верьте мне, мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ее найти.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила Джулия, отнюдь не успокоенная этими словами. – Что теперь?

– Не могли бы вы подробно рассказать мне, как это произошло? Шаг за шагом, если возможно. Со всеми деталями, которые только припомните.

– Не так уж много я могу рассказать, – ответила Джулия. – Я приехала в школу в половине четвертого…

– Она опоздала, – вставил Брайан. – Уроки заканчиваются в три.

– Да, я опоздала, – признала Джулия. – Но была уверена, она находится в школе!

– Все в порядке, миссис Краун. Сейчас – только факты, будьте любезны. В школе знали, что вы опаздываете?

– Нет! Я застряла на сложной встрече с клиентами, мой сотовый разрядился, и я не смогла вовремя позвонить.

– На встрече с клиентами? – переспросила Уинн.

– Я – адвокат. В основном занимаюсь делами об опеке.

– Понятно. Что же, работа хлопотная. Итак, когда вы приехали в школу, Анны здесь уже не было?

Джулия рассказала, как ходила в центр городка проверить «Деревенскую лавочку сластей», как обращалась за помощью к различным людям и бродила там, пока за ней не приехал Брайан. Когда она умолкла, инспектор Уинн кивнула и задумчиво прикусила губу. Затем повернулась к директрисе.

– Миссис Джейкобсен, мне потребуется список всех родителей и детей, которые были сегодня в школе, а также фамилии ваших сотрудников, включая отсутствовавших.

– Хорошо, – ответила миссис Джейкобсен. – Наших детей забирают не только родители, но у нас есть список всех, кому это разрешено. Я вам передам.

– Школа оборудована системой видеонаблюдения?

Губы миссис Джейкобсен сложились в куриную гузку.

– Да, оборудована. Хотя я предпочла бы пропаганду гражданских свобод, ведь мы хотим выпускать в жизнь ответственных членов общества, всегда поступающих правильно потому, что это правильно, а не по причине наличия видеонаблюдения. Но под давлением панических настроений, распространившихся в обществе, мы вынуждены были установить видеокамеры.

– Что же, теперь вам имеет смысл порадоваться, что вы это все-таки сделали, – заметила Уинн. – Может быть, удастся обнаружить что-нибудь полезное. Проследите, чтобы полицейским предоставили допуск к видеозаписям.

– Разумеется. Сейчас же распоряжусь.

– У меня к вам один вопрос, миссис Джейкобсен, – произнес Брайан, чье лицо постепенно приобрело багровый оттенок. – Что, черт побери, здесь произошло? Я думал, учителя не выпускают детей за ворота, пока не убедятся, что их родители приехали.

Точно так же думала и Джулия. В школе были весьма строгие правила: забирать детей могли только родители или назначенные опекуны, причем на школьный двор взрослых не допускали. Сотрудники школы провожали учеников за ворота и передавали их с рук на руки. Если родители опаздывали, они обязаны были позвонить и предупредить, в таком случае детей оставляли в помещении школы. Но даже если звонка не поступало, как вышло сегодня с Джулией, то и тогда с ребенком все должно было быть в порядке: постояв с учителем за воротами, он отправлялся ждать обратно в школу.

Однако на сей раз что-то пошло не так.

– Я говорила с нашими учителями, – ответила миссис Джейкобсен. – Они были уверены, что миссис Краун на месте. Никто не подозревал, что вас там нет. Ведь вы нас не предупредили, что вас не будет.

– А ее там не было, представляете? – заорал Брайан. – Считается, что вы присматриваете за моей дочерью, ведь именно за это мы и платим вам бешеные деньги!

– Мистер Краун, – проскрипела директриса, – мы досконально выполняем взятые на себя обязательства, и я уверена, что записи камер наблюдения это подтвердят. Мы делаем все возможное, чтобы гарантировать безопасность…

– Значит, этого недостаточно! – продолжал бушевать Брайан.

– Наши правила прошли независимую экспертизу и признаны соответствующими законодательству. Разумеется, я готова обсудить с вами и миссис Краун все возникшие у вас вопросы, но полагаю, сейчас не время для дискуссий.

– Отлично. Значит, мы обсудим это позже, – сказала Джулия, покосившись на инспектора Уинн. – А теперь нам всем следует сосредоточиться на поисках Анны.

– Вот именно, – заметила Уинн. – Как только вы дадите мне видеозаписи и список персонала, мы начнем. – Она повернулась к Джулии и Брайану. – Кроме того, мне потребуется недавнее фото Анны, чтобы распространить по полицейским участкам и передать на пограничный контроль.

– Даже так? – пробурчал Брайан. – Думаете, ее могут вывезти за границу?

– Я бы не спешила с выводами, – сказала Уинн, – но лучше предпринять любые меры предосторожности.

– Господи, – проговорил Брайан и прикрыл глаза рукой. – Этого не может быть. Просто не может. И вот опять… Не могу поверить, что это снова со мной происходит.

6

Инспектор Уинн впилась глазами в Брайана.

– Снова? – резко переспросила она, ее спокойствие испарилось. – У вас уже пропадали дети?

– Нет, – замотал головой Брайан. – Не дети, мой отец. Он ушел из дома, когда мне едва исполнилось двадцать. Ушел и не вернулся. Не оставил ни записки, ничего. Просто взял и ушел.

– И с тех пор вы не получали от него никаких известий? – спросила Уинн.

– Никаких, – Брайан, не поднимая взгляда, ковырял заусеницу у ногтя указательного пальца левой руки. – Ни единого словечка. Или рождественской открытки, на худой конец.

– И до сих пор вы не знаете, где он? Так просто взял и исчез? – продолжала допытываться Уинн.

– Ну да, – Брайан пожал плечами. – Это случилось во время школьных каникул. Папа был директором школы, собирался уже на пенсию. Все было так: сегодня он дома, а завтра его больше нет.

– То есть вы не знаете, почему он ушел? Или куда мог пойти?

– Нет. Никаких идей.

Джулия знала, что Брайан немного кривит душой. Действительно, куда делся его отец, он понятия не имел, но вот почему тот исчез – на сей счет идеи у него были. Как-то раз, заставив ее поклясться, что она ничего не расскажет Эдне, Брайан признался, что подозревал отца в связи с молодой учительницей и считал, что они бежали вместе. Он не был до конца уверен, а мать никогда с ним не заговаривала об этом, но долгие годы Брайан упорно складывал кусочки головоломки.

Однако он не знал ни того, куда уехал его отец, ни того, почему тот ни разу не подал о себе весть.

Зато у Джулии кое-какие идеи были. Нет, не о том, куда он мог поехать, а о том, почему не связывался с сыном. Она считала, что это была цена, заплаченная за свободу. Джим завел интрижку на стороне, и Эдна предъявила ему ультиматум. Она позволила ему по-тихому исчезнуть из ее жизни и начать все заново со своей подружкой, чтобы избежать скандала. Взамен же потребовала держаться подальше от нее с Брайаном.

Если бы он остался, Эдна превратила бы его жизнь в кошмар. Судя по всему, она это умеет.

Поэтому он пропал. Уехал куда-нибудь на испанское побережье или в Швейцарские Альпы, где и проводит свои дни в походах, чтении романов или катании на лыжах, пока его молодая любовница, не особенно афишируя себя, преподает язык в какой-нибудь интернациональной школе.

Это было вполне возможно, хотя наверняка Джулия не знала. Все, что ей было известно, – что эта история причинила Брайану немало страданий, и сейчас, с его точки зрения, она повторялась.

– Желательно было бы с ним связаться, – сказала инспектор. – Нам пригодится любая информация, которую вы сможете вспомнить.

– Нет у меня никакой информации, – ответил Брайан. – Ну хорошо, я спрошу мать.

– Спасибо, – поблагодарила Уинн. – Это было бы замечательно.

Джулия подумала, что от Эдны та мало чего добьется, как бы ни пыталась.

– Ладно, – произнес Брайан, – нечего ворон считать. Я иду искать свою дочь.

Джулия проводила взглядом уходящего Брайана, потом сказала инспектору:

– Я тоже, пожалуй, пойду.

– Хорошо, – кивнула та. – Если что, я буду здесь. Что-нибудь обнаружите – звоните, – она черкнула свой номер и протянула бумажку Джулии.

Она раскрыла сумочку, где лежали ключи от машины, и тут запищал сотовый. Звонила ее свекровь. Джулия поднесла телефон к уху. Она не успела произнести ни слова, когда раздался резкий голос Эдны:

– Джулия, что происходит? Брайан оставил мне сообщение насчет Анны. Я ему перезвонила, но он не берет трубку.

Джулия с трудом сглотнула.

– Анна пропала. Исчезла.

– Что значит «исчезла»? – после небольшой паузы спросила Эдна. – Когда?

– После уроков. Когда я приехала за ней в школу, ее здесь не было.

– Как такое возможно? У них же есть правила. Они должны были…

– Я опоздала, – перебила свекровь Джулия. Все равно рано или поздно та об этом узнает, так что лучше сразу прояснить ситуацию. – Задержалась на…

– Если родители опаздывают, школа обязана присмотреть за ребенком.

– Я им не позвонила. У меня сотовый…

– Ты не позвонила? Джулия, да что на тебя нашло?

– Говорю же, у меня сотовый…

– Теперь все это не имеет значения. Нет времени трепать языком, надо действовать. Я сейчас дома, но немедленно приеду. Буду максимум через двадцать минут.

Инспектор Уинн внимательно смотрела на Джулию.

– Кто это?

– Свекровь. Она собирается приехать помочь.

– Могу я с ней побеседовать?

Джулия передала телефон.

– Миссис Краун, – произнесла инспектор, – это инспектор Уинн.

До Джулии едва слышно, но вполне отчетливо доносился властный голос свекрови. Судя по всему, Эдна отдавала Уинн распоряжения.

– Спасибо вам за ваши советы, миссис Краун, – сказала Уинн. – Уверяю вас, у нас все под контролем. Однако вы бы очень нам помогли, если бы сейчас отправились в дом вашего сына и подождали там. Весьма вероятно, что девочка сама доберется до дома, и хорошо, если там будет ее ждать кто-то, кого она знает.

Эдна, похоже, согласилась. Уинн вернула телефон Джулии.

– Короче, я здесь, – повторила она. – Удачи вам.

Джулия вернулась в школу полтора часа спустя. Эти девяносто минут, которые показались ей девятью сотнями, если не тысячами.

Она объехала каждый закоулок, о котором смогла вспомнить. Каждый раз вылезала из машины и осматривала все, попадавшееся на пути, все канавы и изгороди, но не нашла ни следа дочери.

Достав телефон, Джулия набрала номер Брайана. Включилась голосовая почта.

– Привет, – сказала она. – Я в школе. Позвони, если… если что-нибудь обнаружишь.

Нажала отбой и уставилась в окно.

« Она сейчас где-то там,  – думала Джулия. – Где-то снаружи. Я должна ее там найти» .

Джулия никогда не задумывалась о конечности времени и пространства. То есть она была бы не прочь, если бы в сутках было больше часов. Ей не раз приходилось отказываться от одной вечеринки в пользу другой, поскольку никто не может находиться в двух местах одновременно. Но всерьез подобные материи ее не напрягали. Разве что доставляли некоторое неудобство. Такова уж наша вселенная, иногда она может доставить кое-какие неприятности, но жаловаться все равно некому, потому что сделать ничего нельзя.

Вот только за последние два часа эта особенность мироздания стала единственным, что имело значение. Джулия все готова была отдать, чтобы оказаться везде одновременно. Она была уверена, что только так сможет отыскать Анну.

Увы, это было невозможно. Нельзя быть в двух местах разом. Ты можешь занимать лишь единственный участок земли и объем воздуха. Но на участке, где находилась Джулия, не было Анны.

Следовательно, они могут никогда не встретиться.

Ей никак не удавалось избавиться от подобных мыслей. Они прочно засели у нее в голове, а вслед за ними подползала истерика.

«Что, если она пропала навсегда? Умерла? Продана в рабство? Заперта в подвале у маньяка? Что, если я никогда ее больше не увижу?»

Едва Джулия принималась об этом думать, эмоции захлестывали ее так сильно, что она не могла ничего делать. Взять себя в руки удавалось с большим трудом. Так, если она в этот момент пила воду, рука начинала дрожать, и содержимое стакана проливалось. Если она шла, приходилось прислоняться к стене или падать в ближайшее кресло. Если говорила, прерывалась на полуслове и судорожно прижимала руки к груди.

Хуже всего было то, что все произошло по ее вине.

Неоспоримый факт. У нее имелись только ничтожные оправдания, типа: встреча затянулась, сотовый сел. Но если не вдаваться в ненужные детали, все становилось на свои места. Окажись она перед воротами школы в двадцать пять третьего, Анна была бы теперь с ней. Они сейчас были бы дома, и Джулия укладывала бы дочь спать или читала ей «Семейство Твит».

А не торчала бы в кабинете директора школы на пару с инспектором Уинн и чашкой кофе, глядя сквозь толстое стекло, как солнце медленно садится за горизонт. И Анна не попала бы туда, где она сейчас находится.

Дверь распахнулась, и вошли двое молоденьких полицейских.

– Вы ее нашли? – спросила Джулия, хотя по их расстроенным лицам все было понятно.

– Нет, мэм, – ответил тот, что слева. – Пока нет.

За ними, разговаривая по сотовому, в кабинет вернулась инспектор Уинн.

– О’кей, – сказала она кому-то. – Если что-нибудь произойдет, я дам вам знать, – отключилась и посмотрела на подчиненных. – Значит, ничего?

– Ничего, – подтвердил тот, что справа. – Мы осмотрели все места, куда девочка могла забрести. Все улицы, все парки. Опросили кучу народу, и взрослых, и детей, ее никто не видел.

Уинн потерла подбородок большим и указательным пальцами.

– А что другие родители, приезжавшие сегодня за детьми?

– Начали обход. К ночи большинство будет опрошено, по крайней мере те, кто согласится отвечать. Но думаю, в основном они не будут против.

– Кроме того, мы приступили к обходу домов, – добавил второй. – Интересуемся, не видел ли кто чего-нибудь. Ну, и собираем народ, чтобы начать прочесывание. Уже сделали объявление по местному радио.

«Они уже делали подобное раньше,  – поняла Джулия. – О боже, они уже это делали. Все происходит наяву. И происходит именно со мной» .

– Могу я тоже пойти? – быстро спросила она. – Я имею в виду, пойти с вами?

– Обходить дома? – спросил полицейский.

– Да. Если Анна где-то там, я сразу узнаю. Позову ее, и она мне ответит.

Полицейский, переминаясь с ноги на ногу, покосился на Уинн.

– Думаю, констебли Джойс и Белл справятся сами, – заметила та. – Так им будет легче.

– Но почему? – возмутилась Джулия. – Я же помочь хочу.

– Миссис Краун, вам лучше задержаться здесь, на случай если Анна вдруг найдется. Ей может потребоваться материнская забота.

– Но я бы предпочла пойти с ними.

– А я уверена, что ходить вам не стоит.

«Зачем эта женщина мне мешает?  – думала Джулия. – Почему не позволяет идти искать Анну?»

– Я ее мать! – закричала она, и все напряжение последних часов выплеснулось в этом праведном гневе. – У меня есть право пойти! И я пойду, говорю вам! Что, если Анна – в одном из этих домов? Я буду ей нужна!

– Миссис Краун, вряд ли Анна там. Мы просто собираем информацию.

– А вдруг она все-таки там? Вы должны все обыскать! Все эти дома!

– Нельзя врываться в чужое жилище без ордера.

– Но почему, черт возьми? Моя дочь может быть у них, почему не посмотреть, я спрашиваю?

– Я вполне понимаю ваше отчаяние, миссис Краун, но нам не позволено заходить в частные дома без ордера. Мы ничего не можем с этим поделать. Таков закон.

– К черту закон! Если вы этого не сделаете, то сделаю я!

Джулия вскочила, больно стукнувшись коленом о столешницу. Фарфоровая чашечка так и подпрыгнула на блюдечке, расплескав горькую черную жидкость. Джулия ринулась к двери и протиснулась между констеблями в коридор. Она не знала, что собирается делать, но ведь что-то делать надо было. Невозможно просто сидеть и ждать, в то время как Анна в опасности. Бездействуя, Джулия словно расписывалась в своем бессилии, и это было совершенно непереносимо.

Позади послышался стук каблуков по кафельному полу.

– Миссис Краун! Куда вы, миссис Краун? – прозвучал голос Уинн.

– Куда угодно! – заорала в ответ Джулия. – Лишь бы прочь отсюда!

– Миссис Краун, не стоит действовать под влиянием порыва. Нам потребуется доброе расположение всех, кто живет по соседству.

Умом Джулия, конечно, понимала, что инспектор совершенно права, но ей было плевать. Доводы рассудка больше не работали, она чувствовала себя в когтях чего-то звериного, необоримого. То самое чувство, что заставляет самку кидаться на защиту детеныша: в такой миг антилопа бросается на льва, спасая своего теленка, или лосиха дерется с волками, прикрывая лосенка ценой собственной жизни.

Когда Джулия была уже в дверях, они распахнулись, и вошел Брайан. Бледный, глаза – покрасневшие. Сразу же стало ясно, что Анну он не нашел. Брайан перевел взгляд с Джулии на Уинн.

– Что у вас тут происходит? – кисло поинтересовался он, вновь поглядев на жену. – Что за крики?

– Она не позволяет мне идти искать Анну, – пожаловалась Джулия. – Я хочу сама отправиться на поиски. Стучать во все двери и, глядя людям в глаза, узнать, не видели ли они ее. Наша дочь вполне может находиться в одном из этих треклятых домов.

– Ну так идем, – сказал Брайан. – Я – с тобой.

– Пожалуйста, мистер и миссис Краун, – вмешалась Уинн, – прежде чем вы уйдете, не могли бы мы поговорить еще минутку?

– Разумеется, – повернулась к ней Джулия. – Только одну.

– Вернемся в кабинет.

– Нет, – отрицательно покачала головой Джулия, садясь на стул. – Будем говорить здесь.

– Сейчас наши сотрудники занимаются обходом домов, – сказала Уинн. – Они достаточно квалифицированны, чтобы задавать нужные вопросы, и если кто-нибудь из них заметит нечто подозрительное, они этого так не оставят. На данном этапе нам всем необходимо действовать планомерно.

– А если действительно она в одном из этих домов? – вскричала Джулия. – Как же они об этом узнают?

– Маловероятно, что девочка там, – замялась Уинн. – Буду говорить прямо. У нас имеется два варианта развития событий. Или ваша дочь заблудилась, в этом случае девочка вряд ли могла уйти далеко и ее наверняка кто-нибудь видел. Тогда сейчас она находится где-то, где мы еще не искали. Или… – инспектор замолчала и отвела глаза, но потом твердо поглядела в лица Джулии и Брайана. – Или ее увезли.

– Куда? – хрипло спросил Брайан.

– Пока мы этого не можем знать, мистер Краун. Теперь нам следует сосредоточиться на осмотре ближайших окрестностей исходя из того, что девочка где-то рядом. Замерзшая, измученная и испуганная. Следовательно, мы должны вести поиски как можно более организованно, чтобы ничего не упустить.

– Да, она где-то там, – согласился Брайан. – Я точно знаю. Иное – просто невероятно.

– Полиция будет прочесывать окрестности всю ночь в поисках малейших следов. Предметы одежды, отпечатки подошв, какие-то мелкие вещи…

– Я тоже буду участвовать, – заявил Брайан. – Хочу помочь. У нас есть друзья, которые охотно присоединятся.

– Прекрасно, – ответила Уинн. – Мы создали штаб при общественном центре. Походите по округе и соберите как можно больше людей.

Руки Брайана машинально сжимались и разжимались, теребя ткань слаксов на бедрах, тем самым выставляя напоказ цветастые носки. Джулия вспомнила, что их ему вкупе с парой, на которой был нарисован Гомер Симпсон, «купила» на последнее Рождество Анна. Брайан тут же нацепил носки: на левую ногу – Симпсона, на правую – цветастый, объявив Анне, что не может выбрать, какие ему больше нравятся. Дочь тогда бдительно следила, чтобы он не снимал их весь день.

Воспоминание о дочери, проверяющей, носит ли ее папа купленные ею разномастные носки, доконало Джулию. Руки задрожали, из глаз полились слезы. Так безудержно, взахлеб, она не рыдала с семнадцати лет, когда ее бросил Винсент, можно сказать, первая любовь. Как все подростки, Джулия была уверена, что он – единственный и неповторимый. Когда Винсент заявил, что между ними все кончено, Джулия проревела несколько дней. («Дело не в тебе, а во мне», – видимо, хотел сказать он, но запутался в подготовленной речи и в приступе бессознательной честности ляпнул: «Дело не во мне, а в тебе!») Ей казалось, что наступил конец света и что она никогда никого больше не полюбит. Со временем все прошло. Джулия выяснила, что, судя по всему, сможет прожить и без Винсента.

И вот впервые с тех пор на нее навалились те же чувства. Только на сей раз ей было тридцать восемь, и она была достаточно взрослой, чтобы понять: все, что происходит теперь, просто так не пройдет.

Вставая, она отодвинула стул, внезапно почувствовав себя невероятно старой.

– Пойдем, – сказала она мужу, глядя в его ничего не выражающие глаза. – Поедем домой и подготовимся.

7

Поиски были организованы оперативно и грамотно. Полиция знала свою работу и хладнокровно взялась за дело.

«Они уже много раз занимались подобным, – все время вертелось в голове Джулии. – Такие вещи случались и раньше, значит, все это – обыденная реальность».

Местный общественный центр представлял собой сооружение из дерева и стекла, построенное несколько лет назад на деньги, вырученные от лотереи. Он и стал штабом поисковой операции.

Явилось много добровольцев: их с Брайаном друзья, родители одноклассников дочери, просто неравнодушные люди. Кому-то позвонила Джулия, другие сами связывались с полицией, интересуясь, чем могут помочь. После чего ехали в общественный центр, где их распределяли по различным участкам.

Там и сям в темноте мелькали лучи фонариков: полицейские обшаривали переулки, стучались в дома, расспрашивали бездомных. Следопыты с собаками прочесывали парки, заросли кустарников, поля и перелески. Было решено, что, если к утру ничего не обнаружат, водолазы начнут проверять водоемы.

Искали тщательно, осматривая даже такие места, куда, по мнению Джулии, Анна сама забраться никак не могла.

А это означало, что девочка была с кем-то, и этот кто-то не желал, чтобы их обнаружили.

Брайан отправился с одним из поисковых отрядов. Джулия осталась в штабе вместе с Уинн – ждать, что вот-вот кто-то вернется с триумфальной улыбкой на устах: мол, Анну уже обнаружили, она заблудилась, замерзла, конечно, но жива и здорова. Ночь подходила к концу, однако добровольцы возвращались с единственной новостью, что никаких новостей нет, и расходились по домам, к своим теплым постелям и мыслям о несчастных родителях, оставленных за спиной. Джулия старательно благодарила их за содействие, принимая пожелания удачи, все эти бесконечные «не волнуйтесь, я уверен, вы с минуты на минуту получите вашу дочку назад».

Ведь именно Джулия была той несчастной женщиной, матерью потерявшегося ребенка, очутившись в центре бури симпатий и сопереживаний. Как же ей было не волноваться? Как было не волноваться, когда ее Анна пропала бесследно?

Около полуночи в штаб вошел Брайан и тяжело посмотрел на Уинн.

– Ничего? – спросил он.

– Пока нет, мистер Краун, – ответила инспектор. – Вам с женой лучше отправиться домой и немного отдохнуть.

– Я бы предпочла остаться, – быстро вставила Джулия. – Пойду-ка сама поищу Анну.

– Послушайте, если будут какие-то новости, я сразу вам позвоню, – настаивала Уинн. – Лучшее, что вы можете сейчас сделать, – это постараться набраться сил. Завтра у нас будет ответственный день.

– Если вы не отыщете Анну до утра, – заметил Брайан.

Последовала долгая неловкая пауза, после чего Уинн качнула головой:

– Да, если мы не отыщем ее до утра. Все верно. И тем не менее отправляйтесь отдыхать.

Джулия сильно сомневалась, что им удастся уснуть, но послушно кивнула в ответ. Достала из кармана ключи от машины и вопросительно взглянула на Брайана:

– Тогда поехали, я сама поведу.

Они молча сели в машину. Говорить было не о чем. Впервые бог знает за какое время оба испытывали одни и те же эмоции. Страх. Тревогу. Ужас. Панику. Эти чувства, сменяя друг друга, вертелись в кошмарном беличьем колесе.

Джулия повернула ключ зажигания. Она почти надеялась, что мотор не заведется, сегодня все шло вкривь и вкось, почему бы и машине не сломаться? Но автомобиль привычно заурчал, оживая. До дома было рукой подать, какая-то миля, однако Джулии чудилось, что она совершает главное путешествие в своей жизни. Словно пересекала невидимый Рубикон, вступая в неизведанные земли, где все было чужим и незнакомым.