Онлайн чтение книги Анжелика - Маркиза Ангелов Angelique - Marquise of Angels
Часть вторая. Тулузская свадьба. (1656–1660)

Глава XI

Барон де Сансе оглядывал свою дочь Анжелику с явным удовлетворением.

– А монахини и впрямь превратили тебя в примерную девушку, дикарочка моя!

– Примерную? Это мы еще посмотрим! – возразила Анжелика и привычным движением тряхнула своими золотистыми кудрями.

Напоенный чуть сладковатым ароматом болот воздух Монтелу снова возродил в ней вкус к вольной жизни. Она ожила, как захиревший цветок после ливня.

Но в своем отцовском тщеславии барон Арман не сдавался:

– Во всяком случае, твоя красота превзошла все мои ожидания. Правда, кожа у тебя, на мой взгляд, немного смуглая для твоих глаз и волос, но в этом тоже есть свое очарование. Впрочем, я заметил, что почти все мои дети смуглые. Боюсь, что это память о маврах, которые некогда побывали на нашей земле. Ведь в жилах большинства жителей Пуату течет и мавританская кровь. Ты уже видела своего маленького братика Жан-Мари? Вылитый мавр.

Неожиданно барон добавил:

– Граф Жоффрей де Пейрак де Моран просит твоей руки.

– Моей руки? – удивилась Анжелика. – Но я же его не знаю!

– Какое это имеет значение! Его знает Молин, а это главное. И Молин заверил меня, что о более лестном браке для любой своей дочери я не могу и мечтать.

Барон Арман сиял от радости. Прогуливаясь в это теплое апрельское утро с дочерью по дороге, идущей через овраг, он концом своей палки сбивал примулы, растущие на обочине.

Анжелика вместе со старым Гильомом и братом Дени приехала в Монтелу накануне вечером. Она очень удивилась, увидев Дени, но он сказал, что получил в коллеже разрешение съездить домой, чтобы присутствовать на ее свадьбе.

«Какая там еще свадьба?» – подумала тогда Анжелика.

Вначале она не приняла этих разговоров всерьез, но сейчас уверенный тон отца обеспокоил ее.

За те годы, что Анжелика провела в монастыре, отец почти не изменился. Лишь несколько седых нитей появилось в его усах и бородке клинышком по моде времен Людовика XIII. Анжелика ожидала увидеть отца растерянным и подавленным смертью жены и была немного удивлена, найдя его вполне бодрым и веселым.

Когда они вышли на луг, отлого спускавшийся к высохшему болоту, она попыталась переменить тему разговора, боясь, как бы они не рассорились в первый же день встречи.

– Отец, вы мне писали, что в годы этой ужасной Фронды армия реквизировала у вас много мулов и тем нанесла вам большой ущерб?

– Да. Мы с Молином потеряли почти половину наших мулов, и, если бы не он, я бы давно сидел в тюрьме за долги, даже если бы продал все наши земли.

– А вы еще много должны ему? – с тревогой спросила Анжелика.

– Увы! Из сорока тысяч ливров, которые он мне некогда ссудил, я после пяти лет упорного труда смог отдать ему всего пять тысяч. Между прочим, Молин не хотел их брать, говорил, что это моя доля прибыли. Только когда я совсем уж рассердился, он взял деньги.

Анжелика простодушно заметила, что уж коли сам Молин считает, что его расходы окупились, то незачем было возвращать деньги, и зря отец так упорствовал, проявляя свое благородство.

– Если уж Молин предложил вам затеять это дело, значит он внакладе не остался. Не такой он человек, чтобы делать подарки. Но видимо, совесть у него все же есть, и он отказывается от этих сорока тысяч ливров, считая, что ваши труды и те услуги, которые вы ему оказали, вполне стоят этих денег.

– Правда, небольшая торговля, которую мы ведем с Испанией мулами и свинцом, худо-бедно, но идет, тем более что до самого океана наш товар не облагается пошлиной. А в те годы, когда нас не грабят и мы можем продать какую-то часть мулов и свинца государству, мы покрываем расходы… Все это так…

Барон Арман с озадаченным видом посмотрел на Анжелику.

– Но как вы трезво рассуждаете, дочь моя! Не знаю, пристало ли столь юной девушке, едва покинувшей стены монастыря, вести такие практические и, я бы сказал, низменные разговоры?..

Анжелика рассмеялась:

– Говорят, в Париже есть женщины, которые верховодят всем: политикой, религией, литературой и даже науками. Их называют «жеманницами». Каждый день в салоне одной из них собираются всякие острословы, образованные люди. Хозяйка дома возлежит на кровати, а гости теснятся в алькове и беседуют на разные темы. Может быть, и мне, если я буду жить в Париже, создать свой салон, где будут беседовать о торговле и делах?

– Какой ужас! – воскликнул барон с искренним возмущением. – Надеюсь, Анжелика, подобные мысли внушили вам не урсулинки в Пуатье?

– Они находили, что я превосходно считаю и рассуждаю. Даже слишком… Но зато они очень горевали, что им не удалось сделать из меня примерную богомолку и… такую же лицемерку, как моя сестра Ортанс. Они очень надеялись, что она пострижется в монахини. Но видно, чары прокурора оказались сильнее.

– Дочь моя, не завидуйте ей, ведь Молин, о котором вы судите столь сурово, нашел вам мужа, бесспорно намного превосходящего мужа Ортанс.

Анжелика нетерпеливо топнула ногой:

– Этот Молин слишком много на себя берет! Послушать вас, можно подумать, будто я не ваша дочь, а его, так он печется о моем будущем!

– Напрасно вы на это сетуете, маленькая упрямица, – улыбаясь, проговорил отец. – Послушайте лучше меня. Граф Жоффрей де Пейрак – прямой потомок графов Тулузских, а их родословная древнее родословной нашего короля Людовика Четырнадцатого. К тому же граф самый богатый и влиятельный человек в Лангедоке.

– Возможно, отец, но не могу же я выйти замуж за человека, которого совсем не знаю, которого и вы сами никогда не видели.

– Но почему? – удивился барон. – Все девушки из знатных семей именно так и выходят замуж. Когда речь идет о благоприятном для семьи союзе, который обеспечивает невесте будущее благополучие и знатное имя, нельзя полагаться на выбор самой девушки или на простой случай.

– А он… он молод? – поколебавшись, спросила Анжелика.

– Молод ли он? – с досадой проворчал барон. – Что за праздный вопрос для такой практичной особы, как вы? По правде говоря, ваш будущий супруг на двенадцать лет старше вас. Но в тридцать лет мужчина в самом расцвете сил, он особенно привлекателен. Небо может послать вам много детей. У вас будет дворец в Тулузе, замки в Альби и Беарне, экипажи, туалеты… – Барон де Сансе запнулся, так как на этом воображение его иссякло. – Что касается меня, – заключил он, – то мне это предложение от человека, который ведь тоже никогда вас не видел, представляется неожиданной, необыкновенной удачей.

Они сделали несколько шагов в молчании.

– Все это так, – тихо проговорила Анжелика, – но именно эта удача и кажется мне очень странной. Почему ваш граф, у которого есть все для того, чтобы взять себе в жены богатую наследницу, выбрал себе бесприданницу из самого глухого угла Пуату?

– Бесприданницу? – переспросил Арман де Сансе, и лицо его вдруг просветлело. – Вернемся в замок, Анжелика, ты переоденешься, мы сядем на коней, и я тебе кое-что покажу.

По распоряжению барона конюх вывел во двор замка двух коней и быстро оседлал их. Заинтригованная словами отца, Анжелика ни о чем не спрашивала. Садясь в седло, она уговаривала себя, что, в конце концов, замужество – ее удел и большинство ее подруг именно так и вышли замуж – за тех, кого им выбрали родители. Тогда почему же ее возмутило это предложение? Мужчина, который предназначен ей, еще не стар… Она будет богата…

Неожиданно какое-то радостное чувство охватило ее. Только несколько мгновений спустя она вдруг осознала, что произошло. Рука конюха, помогавшего ей сесть в седло, скользнув по ее ноге, задержалась и погладила ее, что уже никак нельзя было счесть нечаянной случайностью.

Барон ушел в замок сменить сапоги и надеть чистый воротник.

Анжелика нервным жестом отдернула ногу, и лошадь сделала несколько шагов.

– Это еще что!

Она чувствовала, как покраснела, и злилась на себя за то, что эта мимолетная ласка взволновала ее.

Конюх, здоровенный, широкоплечий детина, поднял голову. Из-под пряди темных волос знакомым лукавством светились его карие глаза.

– Никола! – воскликнула Анжелика. Теперь в ней боролись два чувства: радость от встречи со своим товарищем детских игр и смущение, вызванное его дерзостью.

– А-а, ты наконец узнала Никола! – воскликнул барон де Сансе, широким шагом приближаясь к ним. – Вот уж истинное наказание для нас, никто не может совладать с ним. Ни на земле, ни с мулами – нигде не желает работать. Бездельник и бабник – вот он каков, твой прелестный дружок, Анжелика.

Но Никола, казалось, совсем не смутил такой отзыв барона. Он продолжал смотреть на Анжелику и смеялся, показывая белые зубы, смеялся дерзко, почти нагло. Из-под расстегнутой рубашки видна была его крепкая загорелая грудь.

– Эй, малый, садись на мула и поезжай за нами, – приказал барон, ничего не заметив.

– Слушаюсь, хозяин.

Они проехали по подъемному мосту и свернули налево.

– Куда мы едем, отец?

– На старый свинцовый рудник.

– К развалинам неподалеку от Ньельского монастыря?..

– Совершенно верно.

Анжелика вспомнила обитель распутных монахов, свою безумную детскую затею бежать в Новый Свет и рассказ брата Ансельма о руднике, о том, как в древние времена там добывали свинец и серебро.

– Не понимаю, какое отношение имеет этот заброшенный клочок земли к…

– Теперь он уже не заброшен и называется Аржантьер. Это и есть твое приданое. Если ты помнишь, Молин в свое время просил меня возобновить права нашей семьи на разработку рудника, а также хлопотать об освобождении от налогов четверти добытого свинца. Когда мне удалось добиться этого, он привез туда рабочих-саксонцев. Видя, какое значение он придает нашей, прежде заброшенной земле, я как-то сказал ему, что предназначил ее тебе в приданое. По-моему, именно тогда и зародилась в его хитроумной голове мысль о твоем браке с графом де Пейраком, ведь этот тулузский сеньор изъявил желание купить наши рудники. Я не очень понимаю, какие дела связывают графа с Молином, но думаю, что граф в какой-то мере причастен к торговле свинцом и мулами, которую мы ведем с Испанией. А это свидетельство того, что дворян, занимающихся коммерцией, гораздо больше, чем принято думать. Правда, на мой взгляд, земельные владения графа де Пейрака достаточно велики, и ему нет нужды прибегать к таким отнюдь не аристократическим занятиям. Но возможно, это его развлекает. Говорят, он большой оригинал.

– Если я не ошибаюсь, отец, – медленно проговорила Анжелика, – вы знали, что он мечтает об этих рудниках, и дали ему понять, что в придачу нужно взять дочь.