Онлайн чтение книги Без любви не считается
POV Марк

Нажимаю кнопку запуска на посудомоечной машине и вздыхаю, глядя на грязный пол. Эта чокнутая семейка и меня скоро с ума сведет. Достаю из шкафа швабру и принимаюсь оттирать с плитки остатки соуса и кровавые пятна. Терпеть не могу убираться, но это лучше, чем провести черт знает сколько времени с Дианой наедине. Пусть Дима с ней возится, это его обязанность, а я лучше уборщиком поработаю. По крайней мере, я не хочу трахнуть швабру.

Вспоминаю растерянные голубые глаза, полные слез, и с силой вдавливаю тряпку в пол. Значит, отец Димы и Дианы сидел на наркотиках? Я не знал, Дима точно раньше не упоминал об этом, и, наверное, неудивительно. Так себе бэкграунд. Даже затрудняюсь сказать, что лучше… иметь такого отца или не иметь никакого вовсе? Кому из нас больше повезло? А может, мы все проиграли в лотерее на счастливое детство?

– Ничего себе! Рождественский за уборкой? Снег пойдет!

Молчу, продолжая сгребать осколки.

– Что здесь случилось? – требовательно спрашивает Соня. – Я слышала крики.

– Дима вернется и все тебе расскажет, – сухо бросаю я.

– А где он? Это что?! Кровь?!

– Соня, только ты не вопи. Да, это кровь. Диана поранилась, Дима повез ее в больницу.

– Как?! Что с ней?..

– Просил же! – Недовольно зажмуриваюсь. – С ней все нормально. Палец распорола, но жить будет.

– Ясно. Давай я… я помогу.

– Нет! – рявкаю я, оборачиваясь.

Соня пошатывается, как от удара, и хватается за дверной косяк. Ее влажные темные волосы обрамляют бледное лицо, губы искусаны, а в глазах боль. Сейчас она выглядит лет на десять моложе, почти так же беспомощно и уязвимо, как и тогда… когда мы… когда я… Крепче сжимаю черенок швабры.

– Здесь все еще куча осколков. Иди к себе.

– А ты, как всегда, меня прогоняешь. Марк, мы могли бы…

– Нет.

– Дай мне закончить! – решительно произносит она. – Мы могли бы попытаться наладить отношения. Как друзья… как…

– Ты меня любишь? – стреляю вопросом в упор.

Соня с трудом сглатывает и опускает глаза. Ее рука тянется к плечу, пальцы забираются под край оранжевой футболки и накрывают татуировку.

– Вот и все, – устало хмыкаю я. – Разговор окончен.

– Чем я это заслужила, Марк? – Обида в ее приглушенном голосе заставляет сжать зубы. – Почему ты…

– Соня, я не скажу ничего нового. Я не могу дать то, что ты хочешь, поэтому и ушел. Но ты, как мазохистка, таскаешься за мной вместо того, чтобы строить свою жизнь. Еще и обвиняешь. Глупо. Тебе так не кажется?

– Глупо было думать, что и ты когда-то меня любил, – злобно цедит она. – И знаешь что? Я здесь не ради тебя, а ради…

– Димы? – усмехаюсь я.

– Не веришь? А зря. Он лучше, чем ты. Он честный, добрый. И он не боится отношений только из-за того, что когда-нибудь они могут закончиться.

– Совет вам да любовь, – уже открыто смеюсь я, не в силах сдержаться.

– Какая же ты сволочь, – раздраженно выплевывает Соня.

– Почаще напоминай себе об этом.

Она круто разворачивается и уходит, а я продолжаю наводить порядок после истерики одной невыносимой сучки, которая методично взрывает мне мозг вот уже неделю. В гневе она действительно страшна, и что еще хуже – бесстрашна. От таких баб стоит держаться подальше. Поскорее бы Диана уехала, Дима с Соней сошлись, и они все от меня отвалили!

Выбрасываю грязные тряпки и отношу мусорный пакет в контейнер у дороги. Возвращаюсь в дом, но не успеваю добраться до лестницы. Громкий хлопок застает меня посреди холла.

– Мы дома! – звонко вопит Диана.

Медленно оборачиваюсь, засовывая руки в карманы спортивных штанов. Диана висит на плече у Димы, на ее ногах сланцы брата, которые сойдут ей за лыжи, одна ступня обмотана бинтом, на большом пальце второй – пухлая повязка.

– Прости, Марк, я все-таки выжила и вернулась. Сегодня не твой день, – пьяно хихикает она.

Смотрю на Диму и вопросительно выгибаю брови. Он мотает головой, крепче прижимая к себе сестру:

– Ей дали обезбол и успокоительное.

– Эффект впечатляет.

– Ой заткнись! – весело бросает Диана. – Палец не ампутировали, с братом мы помирились. У меня есть повод для радости!

Поднимаю руки, отступая, и заявляю мирно:

– Никто и не спорит.

Она хитро прищуривается и вдруг срывается с места, волоча за собой Диму. Подбегает ко мне, повторяя отрывистое «ай, ай, ай…» на каждый шаг, заглядывает в глаза и с улыбкой обхватывает мою шею, заставляя наклониться.

– Спасибо, Марк.

Мягкие теплые губы прижимаются к моей щеке, и я недоуменно отвечаю:

– Кхм… пожалуйста?

Довольно усмехнувшись, Диана ковыляет в сторону кухни, а Дима протягивает мне руку. На его губах та же приторная улыбка, что и у сестры.

– Да, спасибо, братан.

Касаюсь его ладони, раздражаясь все больше. С чего мне-то благодарности? Дима резко дергает мою руку и впечатывается в щеку смачным поцелуем. Отталкиваю его и стираю пальцами влажный след:

– Вы там говна пожрали по дороге?!

Он шутливо закатывает глаза и хлопает меня по плечу, проходя мимо. Оглядываюсь, все еще не понимая, что случилось с этими двумя ненормальными, и при чем здесь я.

– Вау! Какая чистота! – кричит Диана из кухни. – Марк! Это ты постарался?! Ну просто фея-крестная сегодняшнего дня!

– Это Соня! – бросаю я, шагая к лестнице.

– Я та-а-ак хочу есть! Дим, а ты?!

– Голоден, как зверь!

– От утки одни кости остались! Марк обжора! Хоть бы ножку оставил!

– Закажем пиццу?!

– Четыре сыра!

– И Маргариту!

Качаю головой, поднимаясь по ступеням. Дурдом. Вхожу в спальню и запираю дверь на ключ. Наконец-то тишина и покой. Зажигаю свет в ванной, открываю навесной шкаф и беру пузырек со снотворным, случайно задев пальцами помолвочное кольцо. Оно падает, со звоном отскакивает от борта раковины и останавливается у края сливного отверстия. Смотрю на белый металл, блеск бриллианта танцует на керамической поверхности. Кислая ухмылка касается губ, и я возвращаю кольцо на полку.

Морщусь от громкого раскатистого смеха, доносящегося из гостиной, и допиваю вторую чашку кофе за последние два часа. Теплый ветер качает край занавесок в столовой, головная боль усиливается. Сон под снотворным не подарил бодрости, а, кажется, опустил ее до минимума. Телефонный звонок бьет по вискам, растираю сухие щеки ладонью и прижимаю мобильный к уху:

– Да?

– Добрый день, Марк! Я звоню, чтобы подтвердить завтрашнее мероприятие.

– Здравствуйте, Оксана. Да, все в силе. Ребята после трех должны подъехать к вам, чтобы проверить аппаратуру.

– Отлично! Будем ждать!

– Всего доброго.

– И вам.

Завершаю звонок и набираю другой номер. Пара гудков, и из динамика слышится хрип:

– Доброе утро.

– Какое утро? Уже двенадцать!

– Пятница же…

– Да хоть что! Ром, вставай, буди свою палочку Твикс и дуйте в «Жар». Вас ждут в три часа на саундчек.

– А завтра нельзя? – бурчит раздражающая половинка дуэта «Сочь», но Вове звонить – себе дороже. Там вообще не голова, а решето.

– Нет! – грозно говорю я. – Чтобы в три были там.

– Понял, шеф. Зарплату повысишь?

– Добавлю десять ударов плеткой.

– Извращенец.

– В три часа! – повторяю я и с грохотом кладу телефон на стол.

Медленно разжимаю пальцы и шумно вздыхаю. Да что со мной? Такое чувство, что шарики за ролики заходят. Не могу себя контролировать, не могу нормально думать. Новая волна смеха врывается в комнату из-за приоткрытой двери, Диана заливается звонче всех.

Поднимаюсь и направляюсь на кухню, чтобы сделать еще кофе. Горячая кружка обжигает пальцы, приводя в чувство, а терпкий аромат свежемолотых зерен очищает голову. Нужно сосредоточиться на работе. Это всегда помогало. Завтра у ребят выступление, у Мыши скоро премьера. Нужно разгрести почту, свести последнюю звуковую дорожку, одобрить пиар-кампанию. Уже собираюсь скрыться за дверью подвала, но замираю на месте, услышав веселый крик:

– Больше страсти, Ди!

– Куда еще больше?! Я вообще-то травмированный человек, если вы не заметили!

– Тебя видно только по пояс!

– Что, кстати, большая потеря для зрителей!

И снова дружный хохот, который проносится электрическими зарядами по венам. Крепче сжимаю ручку чашки и иду в маленькую гостиную. Дима сидит на диване рядом с двумя размалеванными девчонками, уткнувшимися в мобильники, Мышь развалился в кресле, закинув ноги на подлокотник. Напротив окна установлен штатив с камерой, а в кадре два полуобнаженных парня и Диана. Ну конечно! Куда мы без нее?! На ней бежевые короткие «велосипедки», которые я ненавижу всей душой, и тонкий белый топ. Волосы убраны в высокий хвост, замысловатые узоры черной татуировки оплетают позвоночник терновыми ветками. Диана стоит, опираясь на плечи двух малолетних плейбоев, из динамиков звучит последний трек Мыши. Челюсть сводит, пальцы впиваются в чашку с такой силой, что она может треснуть в любой момент.

– Марк, что-то случилось? – спрашивает Дима, заметив меня в проходе.

Диана разворачивается, приветливо сияя улыбкой, и проводит ладонью по руке одного из парней:

– Привет, Марк. Тоже хочешь присоединиться? У нас тут весело.

– Да, я слышал, – сухо киваю и перевожу взгляд на Мышь. – Ты должен быть в кадре, а не она.

– У Ди отлично получается, – беспечно отвечает он.

– Марк, у нас все под контролем, – встает на защиту Дима. – Контента наснимаем, будь здоров.

Нервный спазм сводит плечи, потому что Диана, прихрамывая, направляется ко мне. Задерживаю взгляд на ее груди и чудом сдерживаюсь, чтобы не плеснуть кофе на белый топ только ради того, чтобы Диана переоделась. Нельзя быть уверенным, что следующий наряд будет лучше, чем этот.

– Можно глоточек? – Она заглядывает в чашку. – Что-то во рту пересохло.

– Ну еще бы, – я поглядываю на пацанов, стоящих позади. – Нет, нельзя.

– Не будь жадиной, – хмурится она.

«Не будь стервой!»

Хочу схватить ее за подбородок и впиться злым поцелуем в губы. Хочу закинуть на плечо и унести в спальню. Хочу ее, черт возьми! В этом вся проблема! Причина моего безумия – несносная сучка, которая беспардонно влезла в мою жизнь, нарушив привычный порядок вещей!

– Всего глоток. Один… маленький… – уговаривает Диана.

Невыносимая! Молча протягиваю чашку, и Диана скрывает победную ухмылку, отпивая горячий кофе. Облизывает губы и поднимает голову.

– Никто из них с тобой не сравнится. Не ревнуй, Марк, – шепчет она и возвращает чашку.

– Ты себе льстишь.

– Уверен?

Диана подмигивает мне и разворачивается, медленно направляясь к парням. Хлопает их по задницам и сжимает пальцы на ягодицах:

– Ну что, мальчики, продолжим?!

Глубоко вдыхаю и поспешно покидаю гостиную. Работа. Работа. Рабо… Сука! Я прибью ее! Она еще будет молить о пощаде!

Плотно закрываю за собой дверь, тишина в студии отвлекает от того цирка, что происходит наверху. Зажигаю свет над компьютерной зоной и сажусь в крутящееся кожаное кресло перед длинным столом, на котором стоят четыре монитора. Опускаю чашку на пробковый подстаканник и нажимаю кнопку запуска системного блока, погружаясь в накопившиеся дела. Быстро просматриваю почту, а затем открываю аудиоредактор и надеваю наушники. Запускаю последний бит, мир исчезает. Никакого лишнего шума, мыслей, эмоций. Внутри полный штиль, а в ушах ударный ритм, бас, мелодия. Меняю скорость звуковой дорожки, выискивая проплешины. Процесс так захватывает, что я теряю счет времени, но в себя приводит цитрусовый аромат и незваная гостья, опускающаяся в соседнее кресло с полной тарелкой очищенных апельсиновых долек в руках. Стягиваю наушники и смотрю на Диану, не сдерживая гнев:

– Какого черта ты…

– Ого! – Она восторженно водит взглядом по сторонам. – Да у вас тут настоящий кибербункер! Столько аппаратуры! А что это на стенах, шумоизоляция? Круто! О, и ударная установка есть?! Можно мне…

– Нет!

– А там за стеклом что? Будка для записи?

– Что ты здесь делаешь?!

Диана смотрит мне в глаза, ничуть не стушевавшись от моего рассерженного тона:

– Дима разрешил мне поиграть в комп.

Дима разрешил? Я бы разрешил ему с крыши прыгнуть!

– Вообще-то я работаю, – говорю спокойнее, потому что энергетические вампиры обожают негативные эмоции, а я не привык кормить всех без разбора.

– Работай, – пожимает плечами Диана и дергает компьютерную мышь, зажигая монитор. – Ты мне не мешаешь.

– Зато ты мне мешаешь.

– Брось! – смеется она. – Я буду вести себя тихо. Ты даже не заметишь, что я здесь.

Натянуто улыбаюсь и надеваю наушники, упираясь взглядом в монитор, на котором едва могу что-то разобрать. Воздух, разогретый злостью, обжигает ноздри, и я делаю несколько осознанных вдохов и выдохов, чтобы остыть. Веду себя, как идиот, а Диана только этого и добивается. Веселится! И я могу ее понять. Будь я на ее месте, вероятно, делал бы то же самое, чтобы избавиться от скуки.

Теперь время тянется бесконечно долго, сосредоточиться не получается. То и дело стреляю взглядом вправо и едва сдерживаю звериное рычание. Диана играет в компьютерную игру с аниме-графикой, трясет головой, машет руками, периодически крутится в кресле и закидывает ноги на стол. А еще она ест эти чертовы апельсины и постоянно облизывает пальцы. Незаметная донельзя.

Снижаю громкость музыки и слушаю недовольное бормотание и победные визги, когда ей удается одолеть группу противников. Улыбка касается губ, и я напрочь забываю о том, что не должен так долго смотреть. Тонкие пальцы ловко жмут на кнопки клавиатуры, во второй руке зажата компьютерная мышь. Диана кусает губы, сосредоточенно вглядываясь в экран, и я сам невольно провожу зубами по нижней губе. Очередная победа вызывает приступ ликования: Диана вскидывает кулаки и выпрямляет спину.

– Так вам, засранцы! Не на ту напали! Мамочка все порешала! – вопит она и медленно поворачивает голову, заметив, что я за ней наблюдаю.

В ее глазах искрится восторг, на щеках румянец. Диана берет из вазочки дольку апельсина и кладет ее в рот, слизывает мягкими поцелуями сок с пальцев и хватает еще одну. Серьезно? Покормить меня решила? Она протягивает кусочек фрукта, но я качаю головой, ощущая, как воздух в студии становится все плотнее и тяжелее. Смотрим в глаза друг другу, бой не на жизнь, а на смерть.

– Это последний. – Диана настойчиво придвигается, отталкиваясь ногой от пола, и подносит руку к моим губам. – Бери, Марк, я не такая жадина, как ты. Он сладкий.

Нос щекочет цитрусовый аромат, рассудок мутнеет. Мне все труднее и труднее контролировать себя, а наша игра в соблазнителей уже порядком надоела. Забираю у Дианы дольку апельсина и съедаю ее, даже не почувствовав вкус.

– Ты закончила?

Она опускает руку на колено и откидывается на спинку кресла. Склоняет голову и покачивается из стороны в сторону, разглядывая мое лицо:

– Сними наушники.

– Я и так тебя слышу.

– Сними, пожалуйста.

Мне не хочется проигрывать ей даже в этом. Не хочется делать ничего из того, что она просит, но я все-таки стягиваю наушники и кладу их на стол. Скрещиваю руки на груди и разворачиваю кресло. Теперь мы сидим ровно друг напротив друга.

– Марк, когда мы встретились, ты был таким… веселым, зажигательным, интересным. Что с тобой сейчас? Неужели тот облик только для съема? Почему всю последнюю неделю ты ведешь себя как вредная и злобная задница?

– А ты сама не догадываешься?

– Дело во мне?

Дело в том, что я только и думаю, как… как, черт возьми, сильно хочу оказаться…

– В тебе, – вздыхаю я.

Диана отводит взгляд, касается указательным пальцем кончика носа и нервно постукивает по нему. Ее бедра напряжены, грудь поднимается и опадает. Притяжение между нами усиливается, уединение и приглушенный свет в студии рождают такие мысли, от которых волосы на руках встают дыбом.

– Хочешь, чтобы я извинилась?

– Хочу, чтобы ты уехала, – честно отвечаю я.

Она замирает и смотрит в пустоту, не моргая, а я чувствую, как совесть выкручивает запястья. Я веду себя как законченный эгоист, но Диана все-таки на моей территории. Имею право.

– Я не собирался тебя обижать. Вы с Димой отлично ладите, семейное воссоединение и все дела, но я здесь ни при чем. Можно как-то исключить меня из этого балагана?

– Чем бы вы там ни занимались, я вхожу! – слышится веселый голос из-за приоткрывшейся двери.

Диана хватается рукой за столешницу и подъезжает на стуле к монитору.

– Надо же! – смеется Дима. – Как все прилично!

– Дим, что ты хотел? – холодно спрашиваю я.

– Хотел сказать, что я уехал молодежь по домам развозить.

– Хорошо.

– Мышь тоже уезжает.

– Ладно.

– Вы остаетесь вдвоем.

Диана все молчит, и я тоже ничего не отвечаю. Дима хмурится, глядя то на меня, то на сестру. На его лице отпечатывается недоумение, но я не собираюсь ничего объяснять. Он тоже виноват. Сам ее здесь поселил.

Раздраженно вздыхаю и разворачиваюсь к компьютеру. Именно об этом я и говорю. Мне не нужны все эти сцены, скандалы, выяснения отношений. Я хочу, чтобы все было просто, как и раньше. Хочу контролировать свою жизнь, а не дергаться из-за смеха, звучащего из каждого угла.

– Ди, тебе что-нибудь привезти? Хочешь, потом поужинаем где-нибудь?

– Нет, ничего не нужно.

– А…

– Иди, Дим, – отрезает она. – Я поиграю еще немного и закажу доставку.

– Если что, позвони.

– Конечно.

За спиной закрывается дверь, тишина впитывается в кожу. Сидим с Дианой в молчании несколько минут, сердечный ритм выравнивается, но спокойствие так и не приходит. Одно присутствие этой девушки в радиусе десяти метров не позволяет расслабиться. Я чувствую ее, даже если не вижу. Необъяснимые волны ее энергии касаются тела и путают мысли.

– Трус, – с пренебрежением бросает она и встает из-за стола.

– Что ты сказала?

– Сказала, что ты трус! – повторяет громче.

Поднимаюсь на ноги, ошпаренный злостью. Диана стоит у двери и бесстрашно дергает подбородком.

– Не надо меня провоцировать, – предупреждаю я.

– А то что? Что ты сделаешь, Марк? Захмуришься на меня до смерти?

Она бросает мне вызов. Снова! Забавляется, развлекается. Черта с два! Мне это не нужно, но я уже с трудом могу себя в этом убедить. Колени и ступни горят от желания сделать несколько шагов вперед и прижать уже сучку к стене. Ладони зудят, губы покалывает.

– А я ведь правда думала, что ты классный парень. – Искреннее разочарование в ее голосе отравляет воздух. – Думала, мы сможем стать друзьями.

Не могу сдержать едкий смех, задыхаясь от негодования:

– Друзьями? Ты сказала друзьями?

– А что такого?

– А то, что я не хочу дружить с тобой! – взрываюсь, потеряв контроль. – Не хочу, понятно?!

– Более чем, – кивает она и хватается за ручку двери.

Сердце бьет по ребрам с такой силой, что я не могу устоять на месте. Стираю расстояние между нами до минимума и разворачиваю Диану к себе лицом, схватив за плечи. Она порывисто вдыхает, приоткрыв губы, болезненный ком спускается по моему горлу. Диана дрожит, а меня трясет. Мы оба на грани. Прелюдия слишком затянулась, теперь уже каждый взгляд, каждое слово интимнее, чем что бы то ни было.

– Мне не нужна такая дружба, – рычу я, опуская голову.

– Ты злишься, что я тебя обломала тогда, в первый вечер. Сказать честно? Я и сама об этом жалею.

– Честность и ты? Что-то слабо верится, Наташа.

– Я не думала, что мы еще встретимся.

– Но мы встретились, и ты продолжаешь изводить меня.

– Я не извожу.

– Серьезно?

– Я пытаюсь привлечь твое внимание, а ты… ты от меня шарахаешься, будто я посланница чумы.

– Так и есть.

На губах Дианы появляется едва заметная улыбка, теплая ладонь прижимается к моему животу и ползет вверх до тех пор, пока не хватается за ворот футболки. Это край. Я больше не могу. Протягиваю руку и на ощупь нахожу защелку на двери, сжимаю ее пальцами и стискиваю зубы. Наклоняюсь и упираюсь лбом в лоб Дианы:

– Давай… скажи какую-нибудь хрень, чтобы я разозлился. Чтобы психанул и ушел.

Но она молчит. Не издает ни звука, ни шороха, только напрягает руку и тянет меня вниз. Тянет в эту чертову пропасть. Поворачиваю защелку и опускаю ладонь на обнаженную спину, притягивая Диану ближе.

– Ты бесишь меня даже молча.

– Уверена, чувствуешь ты совсем не это, – шепчет она в ответ.

Глажу ее плечи вверх от локтей, кожа под пальцами покрывается крупными мурашками. Диана поднимает голову, заглядывая мне в глаза. Вижу ожидание, обещание и предвкушение. Ее губы манят, призрачное давление на затылок ощущается все сильнее.

– Я не хочу тебе сдаваться, – цежу сквозь зубы.

– Я никому не скажу.

– От этого не легче. Ты будешь знать.

– Тогда представь, что это я тебе сдаюсь. Можешь даже наручники достать, если они у тебя есть.

– Есть, – выдыхаю напротив ее губ.

– Поднимемся в спальню?

Отстраняюсь, Диана растерянно хлопает ресницами. Задумываюсь на пару мгновений, стук сердца в ушах почти оглушает. Нет, никакой спальни не будет, но мы должны закончить то, что начали неделю назад. Всего один раз. И плевать уже кто и кому сдается, хотя… Нет. Не плевать.

– Марк, – она мотает головой, – если ты сейчас снова сольешься, то я сама тебя к кровати пристегну. Я больше не…

– Закрой рот, – обхватываю ее голову ладонями и поглаживаю щеки большими пальцами. – Ни слова больше.

– Но…

– Или ты меня слушаешься, или…

– Командуй, – лукаво улыбается она.