Онлайн чтение книги Ищейки Bloodhounds
Глава 6

В пятничном номере «Гардиан» в рубрике «Происшествия» появилось сообщение об убийстве менеджера в Солтфордском банке и о суде над старшим клерком. Стефани Даймонд случайно наткнулась на заметку, когда искала прогноз погоды. Расположение материалов в газете всегда ставило ее в тупик. Фамилия Питера там не упоминалась, но она сразу поняла, почему он в последнее время так долго задерживался по вечерам. Вернувшись домой за полночь, забирался в постель не с той стороны кровати и что-то бормотал о срочном совещании. С недавних пор у него все время проходило в совещаниях и составлении отчетов.

Завтрак она подала минута в минуту, водрузив два поджаренных яйца на ломтик хрустящего тоста и положив их на тарелку вместе с помидорами и куском бекона. Плотная еда давала Питеру заряд энергии на целый день. Стефани считала, что это справедливая плата за чашку чая, которую он приносил ей в постель по утрам. Без горячего чая она не могла бы шевельнуть и пальцем. Кроме того, он готовил обед, когда был дома.

Питер взял газету и просмотрел результаты футбольных матчей. Пропустив заметку на второй станице, широко зевнул.

– Есть шансы на спокойный день? – спросила Стефани.

– Сто процентов, – ответил он холодно.

Ее кольнуло беспокойство.

– Надеюсь, ты не сделал какой-нибудь глупости?

– Например?

– Например, опять подал в отставку.

Он криво усмехнулся:

– Нет, просто немного сели батарейки.

– А чего ты ждал от Эйвона и Сомерсета? Думал, это Гималаи?

Питер воткнул вилку в яичницу.

– Я не так уже привередлив. Меня устраивали и холмы Мендип-Хиллз, но здесь я вижу только сомерсетские болота. Взять хоть то убийство в понедельник. Парень просто вышел на улицу, пожал мне руку и во всем признался.

– Это повысит процент раскрываемости в твоем отделе.

Даймонд не ответил. Его всегда мало волновала статистика.

– Нельзя хотеть всего и сразу, – продолжала Стефани. – Мы живем в прекрасном старом городе. Здесь спокойное место. А если тебе хочется чего-то посерьезней, надо искать работу в Манчестере или Глазго. Только не думай, что я с тобой туда поеду.

– Спасибо. – Он отправил в рот кусок бекона. – Но ты ошибаешься, Стеф. В Эйвоне и Сомерсете полно негодяев.

– Ты имеешь в виду полицию?

Он ухмыльнулся:

– Тогда о ком ты говоришь? О местных фермерах, протестующих против налогов?

– О профессионалах. Самых ловких жуликах и пройдохах, которых я когда-либо встречал.

– Здесь, в Бате?

– В Бристоле. Я тебе не говорил? Они обчистили один из тех роскошных модных магазинов – как их там…

– Бутиков?

– Да. В Саусмиде. Ночное ограбление. Не знаю, сколько стоили эти брендовые шмотки, но они их взяли. Все замки на месте, ничего не сломано, никаких следов, даже отпечатков ног. Мы их так и не поймали. У нас ушла уйма времени, чтобы понять, как они это провернули.

– Если дверь не взломали, значит, у них был ключ, – предположила Стефани.

– Нет.

– Тогда кто-то помогал им изнутри.

– Тоже мимо.

– Ты говоришь, они даже не входили в здание?

– В этом не было необходимости.

– Ладно, сдаюсь. Как это произошло?

– Они вооружились длинным багром и работали через щель в почтовом ящике. Подтягивали к себе вешали с помощью крюка и вытаскивали платья по одному. Даже владелец магазина признался, что восхищен их наглостью.

На плите закипел чайник, и Стефани стала заваривать растворимый кофе, а Даймонд погрузился в размышления о предстоящем дне. Три или четыре часа сплошных отчетов для прокуратуры. Рутина, которую он не мог переложить на других. Потому что все его лучшие сотрудники теперь работали в «Шмеле».

Стефани прибавила звук у радио. Даймонд молча закончил свой завтрак.

Какой-то балагур на «Радио Бристоль» без умолку трещал о пробках на дорогах. Стеф в начале дня всегда слушала местные каналы. Даймонд не выносил радио по утрам, но если уж ему приходилось что-то слушать, предпочитал менее болтливый «Четвертый».

Короткий промежуток времени, когда Питер заканчивал есть и поднимался из-за стола, Стеф считала самым удобным моментом, чтобы поделиться своими планами. На этот раз на языке у нее вертелось одно признание.

– Кажется, я тебе не говорила, – начала она, прекрасно зная, что никогда не затрагивала эту тему. – Пару недель назад, когда мы сюда переехали, ты ушел на работу, а я пыталась распаковать одну из наших коробок, как вдруг слышу – за спиной кто-то копошится. Я чуть не подскочила от страха. Это был котенок, совсем крошечный, он играл с куском газеты, в которую мы заворачивали тарелки. Знаешь, как будто он всегда жил в этом доме. – Стеф заметила в глазах мужа опасный огонек и торопливо добавила: – Понятия не имею, откуда он взялся. Само собой, я расспросила соседей. Пит, ты не представляешь, что это за очаровательное существо: сам маленький, а уши и лапы большие, как у взрослого, и три полоски на спине. Я пыталась выяснить, кто здесь жил до нас, но никто ничего не знал. В конце концов, я решила отвезти его в Клавертон.

– Приют для бездомных животных? – уточнил Даймонд. – Хорошая идея, Стеф.

Она кивнула:

– Да, к ним часто обращаются за помощью. По правде говоря, мне не хотелось его там оставлять – он еще совсем малыш.

– Тем труднее о нем заботиться.

– Наверно. В общем, их сотрудница сказала, что сообщит мне, если кто-то его заберет.

– Его забрали? – с надеждой спросил Даймонд.

– Э… нет.

– И где он теперь? Все еще там?

– Я вчера к нему ездила.

– В Клавертон? Что там болтают эти идиоты?

Стеф с вызовом вскинула голову. На этот раз Питер зашел слишком далеко.

Но его последняя фраза относилась вовсе не к приюту. Он встал и подошел к радио. Ведущий продолжал возбужденно тараторить: «… так что если нас сейчас вдруг слушает пара гениев, которые могут в этом разобраться, пусть обратятся к нам. Я назову номер, по которому можно позвонить. Что означает это сообщение? Может, это просто «валентинка»? Или какой-то тайный код? Или зашифрованное послание? Одно скажу вам точно: если какой-то умник попытался втюхать на наш канал коммерческую рекламу, у нас будут серьезные проблемы! Нет, я ставлю на старую добрую шараду. Тут мне говорят, что то же самое сообщение прислали и на другие каналы. И в газеты тоже. Теперь все графство будет ломать головы над этой загадкой. Докажем, что у «Радио Бристоль» самая умная аудитория! Решим ее вместе!»

– Ну, так озвучьте ее еще раз, – пробормотал Даймонд.

Похоже, его услышали, потому что тут же последовал ответ:

«Я прочту вам ее еще раз, а потом мы перейдем к спортивным новостям. Возьмите карандаш и бумагу. Готовы? Итак:

Записали? Теперь пораскиньте мозгами. А мы идем дальше. На очереди спортивные новости. Но поверьте, друзья, я не шучу, все по правде: мы получили это сообщение сегодня утром, буквально ни свет ни заря, и без понятия, кто и зачем его послал. Что это еще за Джей-Эм-У-Ти? И какая такая Виктория? Решайте сами».

Даймонд взял со стола карандаш и номер «Гардиан», который Стефания приготовила для решения кроссворда, и сделал пометку на полях.

Стефания хмыкнула:

– Ты всегда говорил, что разгадывать головоломки – пустая трата времени.

– Да, если это кроссворд, – ответил он, оторвав клочок газеты и сунув его в карман.

Она неуверенно добавила:

– Насчет того котенка. Уверена, как только ты его увидишь, сразу влюбишься.

Он рассеянно буркнул:

– Да, конечно.

– Значит, ты не против, если…

– Как скажешь, дорогая. Мне пора идти.

В полицейском участке он встретил встревоженного Джона Уигфула. Тот сидел в диспетчерской, и его большие черные усы свисали вниз.

– Уже слышал? – спросил Уигфул.

– Смотря что.

– Сообщение про Тернера. Его разослали по всему городу. На радио. В газеты. Нам звонят люди.

– Поймал кое-что по радио, пока завтракал. Думаешь, это как-то связано?

– Джей-Эм-У-Ти, – ответил Уигфул. – Инициалы Тернера. Плюс галерея Виктории. «Скоро я приду к тебе». По-моему, все ясно. Сомневаюсь, что это какой-то псих.

– Скорее, поэт.

– Вот именно.

– Может, специалист по рекламе, – добавил Даймонд. – Обращение к местным СМИ всегда довольно эффективно.

– По-твоему, он пудрит нам мозги? – спросил Уигфул с таким видом, словно Питер и впрямь мог ответить на этот вопрос. – Когда человек собирается украсть картину, он не рассказывает об этом на каждом перекрестке.

– Картина на месте?

– Слава богу, да. Я только что говорил с Джули Харгривз. Она сейчас в галерее. Мы все время держим связь. Пока все в порядке.

– Тогда в чем проблема?

– Ни в чем. Просто меня это бесит. Я получаю наводку о возможном ограблении, набираю команду, и вдруг по всему городу расходится этот стишок. Кто-то явно хочет меня «подсидеть».

Даймонд подавил улыбку.

– Не одолжишь мне на пару часов Джули? Я собираю показания по Солтфордскому делу. Нужно допросить всех клерков в банке. Джули отлично с этим справится.

– Извини, – ответил Уигфул. – Она работает со мной.

– И потом, если у меня будет время заглянуть в галерею, я могу посмотреть, как там дела с охраной. Знаю, что у тебя все под контролем, но свежий взгляд никогда не помешает.

– Ты думаешь? – В глазах Уигфула мелькнула неуверенность.

Грубо нарушив правила, Даймонд припарковался на Бридж-стрит прямо под статуей королевы Виктории, которая возвышалась в глубокой нише на фасаде галереи. Для городка в георгианском стиле Бат очень щедро чтил память Виктории, присвоив ее имя мосту, парку, нескольким улицам, пабу и закусочной, – все это не считая галереи. Если учесть, что за все время своего долгого правления королева ни разу не посетила Бат, вряд ли такая щедрость была оправданна. Исключение составил короткий визит в ранней юности, когда она еще не стала королевой. Говорили, что однажды Виктория вышла на балкон отеля и услышала что-то нелицеприятное насчет толщины своих лодыжек. С тех пор она исключила Бат из списка своих визитов.

Выйдя из машины, он посмотрел снизу вверх на царственную даму. В голове у него все еще крутилась фраза, услышанная за завтраком: «Виктория перечит мне. Но скоро я приду к тебе». Что она значит на самом деле? То, о чем подумал Уигфул: угрозу ограбить галерею, несмотря на усиленную охрану? Или ее можно интерпретировать иначе?

Вполне возможно, что послание относилось не к обладательнице толстых лодыжек, а к какой-нибудь современной Викки, так или иначе связанной с Тернером. Скажем, сотруднице галереи. Или куратору выставки. «Какого черта, – осадил себя Даймонд, – делом занимается Уигфул, а не ты».

На углу Бридж-стрит в ожидании последних новостей стоял местный журналист. Даймонд узнал паренька из «Бат кроникл». Слабовато для скандальной головоломки, над которой якобы ломал голову весь город.

– Скажите, вам поручили вести это дело, супер?

– Какое дело? – Даймонд постучал в дверь, раздраженный тем, что его назвали «супером». Галерея еще не открылась для публики, но служба охраны уже должна была находиться внутри.

– О картине Тернера. Ее украли?

– Не понимаю, о чем вы.

– Бросьте, мистер Даймонд. Я делаю свою работу, как и вы свою.

– Насколько мне известно, ничего не украдено.

– Картина все еще на месте?

– Думаю, да.

– Но вы должны относиться к этому серьезно, верно? Вас должно беспокоить, что они провернут это дело.

– Я что, выгляжу обеспокоенным?

Внутри раздался звук отодвигаемого засова. Одна из тяжелых дверей приоткрылась, и за ней промелькнуло чье-то лицо и послышалось потрескивание рации. Наконец щель увеличилась настолько, чтобы он смог войти. Репортер успел сказать что-то про сотрудничество, но Даймонд уже шагнул внутрь, и дверь с грохотом захлопнулась прямо перед носом представителя прессы.

В последний раз Даймонд бывал в этом мраморном черно-белом вестибюле еще в то времея, когда внизу располагалась библиотека. Теперь оба этажа занимала галерея, а постоянная выставка находилась наверху. Его проводили по широкой лестнице мимо каких-то сельских пейзажей, изображавших пасущихся овечек или что-то в этом роде, – ему они больше напоминали белых броненосцев или гигантских крыс. Наверно, у пейзажистов всегда были проблемы с овцами, подумал он.

Даймонд редко посещал музеи, и то, что он увидел наверху, произвело на него сильное впечатление. Сразу за лестницей открывался просторный атриум, окруженный колоннами и увенчанный легким позолоченным куполом со знаками зодиака. Галерея удивила его своими размерами. Это был один из лучших образцов викторианского стиля – длинное помещение размером с бальный зал, с прозрачной закругленной крышей и копией фриза Парфенона в натуральную величину. Окон здесь не было. Полотна в позолоченных рамах висели на темно-бордовых стенах и размещались на специальных подставках в центре зала.

– Надежно, как в Английском банке, – заметил он Джули Харгривз, которая поднялась к нему из-за столика. – Возможно, он попробует забраться через крышу, как в «Мужских разборках».

Джули уставилась на него непонимающим взглядом, и он вспомнил, что она появилась на свет позже, чем сняли этот фильм. Ему уже не в первый раз приходилось напоминать себе, что он работает с женщиной, которой чуть больше тридцати. Что совсем не мешало ей быть его первой помощницей и отличным детективом. Блестящим, как новенькая монетка. Собственный профессиональный подход к работе заставлял его забывать, что она к тому же еще и симпатична. А может, он просто постарел.

– Я про фильм, – объяснил он. – Может, видели «Топкапи»? Там такой же способ взлома… Нет? Не важно.

– На крыше всю ночь сидели двое, – заметила Джули.

– Двое наших?

Она рассмеялась:

– Надеюсь. И еще пара дежурит сейчас.

– Значит, картина пока на месте?

– Должно быть, вы хотите на нее взглянуть. – Джули повела его по галерее к одной из стоек в центре зала. – Она не такая большая, как я думала.

Прежде, чем посмотреть на полотно, он тщательно изучил крепления на стойке. Тернер был прибит к деревянной подставке с помощью гвоздей, пропущенных через металлические пластинки на обратной стороне рамы. Любой грабитель с фомкой мог запросто оторвать картину от держателя, но галереи обычно не предусматривают защиту от такого взлома. Они больше полагаются на охранные системы и надежные замки.

Что касается самой картины, она оставила его равнодушным. Какая-то мутная акварель с видом на аббатство, к тому же нарисованная под таким причудливым углом, что западный фасад казался намного выше, чем на самом деле. Даймонд часто сиживал в церковном дворике и смотрел на здание с этой стороны. Батское аббатство – живописное сооружение, но особо крупным его не назовешь. Никаких других достоинств в этом произведении он не обнаружил. Бледно-голубые и желтые цвета, широкие мазки – ничего примечательного. Все тускло и блекло, как осенний день. В нижней части картины виднелся пустой паланкин, возле которого маячили двое слуг, и еще в двух-трех местах, тщетно пытаясь оживить унылый пейзаж, темнели женские фигуры в юбках.

– Вы бы повесили такое у себя в гостиной? – спросил он Джули.

Она улыбнулась:

– Думаю, ей лучше висеть здесь, где все могут ею наслаждаться.

– Давайте начистоту. Тернер наверняка написал много прекрасных картин, но эта акварель к ним точно не относится.

Джули покачала головой:

– Я видела и похуже. Вон там висит «Мост смерти» – у меня от нее мурашки по коже. Жутко подавляет.

Даймонд сообщил девушке, что на время забрал ее у Джона Уигфула, и она просияла от удовольствия. Джули предпочитала работать с реальными людьми – даже если это означало просто допрашивать свидетелей, – а не смотреть на депрессивные полотна викторианских мастеров. Она подозвала одного из дежуривших на лестнице сержантов и попросила его присмотреть за галереей, пока не пришлют кого-нибудь ей на смену.