Онлайн чтение книги Человек с фасеточными глазами The Man with the Compound Eyes
Глава 7. Алисин Охаё

На следующее утро после землетрясения Дахý, подойдя вброд, постучал в дверь Алисы. Алиса высунула голову в окно второго этажа. Дахý облегченно выдохнул. Стоявшая на дороге Умáв издалека махала ей рукой.

– Хорошо, что с тобой все в порядке. Я рано утром два раза приходил, но тебя не видел, и машины твоей тоже не было, вот я и подумал, что все, видимо, нормально. Но все-таки волновался, так что решил проверить еще разок.

– Серьезные последствия? От землетрясения-то.

– Ну, как сказать, тряхануло не слишком сильно, но в Тайдуне на побережье морская вода нахлынула, много чего затопило. Наверное, суша просела. Уже десять лет твердят, что надо деревню переносить, теперь, наверное, и вправду будут переносить. Хотя в метеобюро сказали, что это еще не «большое землетрясение», которое они прогнозировали. Может быть, это было только предвестье. В этот раз несколько десятков человек пострадали, двум или трем совсем не повезло.

Алисе очень хотелось сострадать, но сострадать как-то не получалось. За последние десять лет землетрясения и наводнения стали более частыми, чем когда-либо. Иногда, казалось, начинался просто моросящий дождик, но когда люди выходили, даже не прихватив с собой зонтики, дождик внезапно превращался в ливень. Сейчас вообще не сезон тайфунов, и вдруг три тайфуна подряд прошли. По руслу реки, где раньше можно было пройти, сошли селевые потоки и все затопило. Противопаводковые дороги, построенные с внешней стороны дамбы, превратились в русло реки. По словам рыбаков, выходивших в море, даже береговое течение стало невозможно уловить из-за того, что везде понастроили дамб и волнопоглощающих блоков, а температура воды в каждый сезон отличается от прежней. Но нам пора бы привыкнуть к этому, не так ли? Алиса задумалась.

– Ты поднимешься? Можно через окно залезть, ой, а Умáв как, она-то сможет?

– Ба, дверь уже не открывается? Ты не хочешь ко мне переехать… Ну, я имею в виду, безопаснее будет.

– Да ладно, пока дом стоит, я здесь хочу остаться.

– Ну да, – Дахý хорошо знал нрав Алисы, и понимал, что повлиять на нее не сможет. – Тогда, может, чем помочь?

Алиса задумалась.

– Давай так, если ты в город поедешь, купи там мне чего-нибудь съестного, ладно?

– Без проблем.

Тут раздалось мяуканье.

– Что за звуки?

– Кошка, черно-белая кошка. Спасла в то утро, когда было землетрясение.

– Все нормально?

– Нормально. Подожди-ка, я щас. – Алиса пропала из окна, и через мгновение появилась с исхудавшим котенком в обнимку, черно-белым полосатиком, как бы с черной маской на мордочке. Она взяла котенка за правую лапу и, обращаясь к Умáв, сказала:

– Гляди, Умáв. Поздоровайся, это Охаё.

Умáв восторженно закричала: «Вау, котенок!» Каким бы тихим ни был ребенок, при виде животных он тут же сияет от счастья, как бы ни старался скрыть эмоции.

– У него еще и глаза разного цвета!

– Ага, правильно, разного цвета. Один ясный день, другой дождливый день. Если в город поедешь, купишь там заодно кошачьего корма? Умáв, ты можешь приходить играть с котенком, когда захочешь.

– Хорошо. Без проблем. Я сначала отвезу Умáв к врачу, а потом уже приедем на котенка посмотреть. Умáв, попрощайся с тетей и котенком! – Умáв помахала рукой, и добавила:

– Правда, можно будет приехать посмотреть на котенка?

– Можно. – Дахý пошел с Умáв к машине, и вдруг будто вспомнил о чем-то, что уже говорил:

– Да, землетрясение может начаться в любой момент. Лето пришло, тайфуны тоже будут. В доме опасно, так что ты подумай насчет переезда к нам в селение.

Думали, что после землетрясения через какое-то время море вернется на прежнее место, но этого не произошло. Днем Дахý привез всевозможных консервов. Умáв, вся сияя от радости, полдня играла с Охаё. А вот Дахý и Алиса за все это время не только почти не разговаривали, но и вообще не знали, чем заняться, только молча смотрели на девочку и котенка.

– Тетя, если глаза разного цвета, они видят мир одинаково?

Алиса пожала плечами, не зная, как ответить на этот вопрос вне области ее познаний.

– А разве у кого-то оба глаза видят предметы одинаково?

Кажется, Умáв всерьез задумалась над этим вопросом.

В следующие несколько дней Алиса в резиновых сапогах выходила из дома за водой только во время отлива. А чтобы можно было выйти при приливе, у окна первого этажа она расставляла стулья, табуретки и скамейки разной высоты. Когда она выходила, то сначала вылезала из окна, наступала на первый стул, потом на второй, третий, и так далее… Тень Алисы в безветренную погоду отражалась в лужах, наполненных морской водой, и со дна казалось, что пролетает птица. Но проблемы начинались тогда, когда набегали волны, опрокидывающие стулья, поэтому нужно было заново расставлять их, возвращаясь домой. Однажды она заметила, что стулья больше не падают. Оказывается, внизу они были закреплены на металлической подставке и прибиты к камням, принесенным с морского дна. Наверняка это Дахý тайком сделал, пока ее не было дома.

Вообще-то Якобсен уже несколько лет назад заметил, что море подходит все ближе. Когда дом еще строился, он рассчитал, что от линии прилива дом был на расстоянии двадцати восьми метров и семидесяти пяти сантиметров. Через год море снова захватило часть суши, и Якобсен каждый месяц измерял расстояние, а потом как-то сказал: «Такими темпами море будет здесь. Но к тому времени, когда дом окажется под водой, нас уже давно не будет в живых».

Грунтовые воды в районе побережья почти полностью оказались засолены, колодцы пришли в негодность, и все покупали бутилированную воду. Несколько лет назад на субсидии правительства протянули трубу в океан, чтобы качать с глубины воду и затем опреснять ее. Некоторые владельцы домов купили небольшое, но довольно дорогостоящее оборудование по опреснению воды. Однако Алиса из принципа не соглашалась подключиться к трубе с водой из глубинных слоев океана, в знак протеста против частных корпораций, зарабатывающих на природе под прикрытием правительства, но никогда не возвращающих то, что взяли. Во-первых, частные корпорации, вложившие средства в опреснение воды, в прошлом инвестировали в производство бетона и добычу камня в горных карьерах. Во-вторых, они привлекли на свою сторону толпу экспертов, поручившихся, что забор глубинной воды не принесет никакого вреда экосистеме океана. Но постепенно благодаря журналистам появились вопросы. Нашлись эксперты, которые предупреждали, что из-за нарушения структуры глубинной воды нарушится солевой баланс, изменятся встречные течения, даже морской песок станет незаметно меняться. Рыбаки посчитали, что из-за всего этого уйдет рыба. Правда, никто не мог дать окончательный ответ, к чему приведут все эти изменения, ведь взаимосвязи в экосистеме намного сложнее, чем мы себе представляем.

Пусть Якобсена и Тото уже некоторое время не было рядом, но до землетрясения Алиса все еще по привычке каждые несколько дней ходила к одному месту на горной речке за водой. Эту речку Алисе и Якобсену показал М. во время ночной съемки древесной лягушки Мольтрехта[18]Арнольд Карлович Мольтрехт (1873–1952) был одним из первых в Российской империи исследователей живой природы Тайваня, где он побывал в 1908 году. В честь него были названы бабочки и некоторые животные острова Тайвань.. Хотя находится она недалеко от недавно построенного курортного отеля «Океан», но туда почти не ступала нога человека.

М. запрыгнул в овраг, чтобы подобрать ракурс получше, и сказал:

– Этот отель безвкусица страшная, правда? У вас в Европе архитектура ведь совсем не такая, да? Эх, иногда я думаю, как жаль, что дети на Тайване живут в таких низкопробных отелях и в итоге вырастают в подростков с дурным вкусом, потом становятся юношами и девушками с дурным вкусом, и наконец, взрослыми, лишенными вкуса. А ведь совсем рядом обитают такие интересные животные, на которых никто не обращает внимания.

– Ты слишком пессимистично настроен, – сказала Алиса.

– Я не пессимистично настроен, я мизантроп.

– Ну вот и славно.

– Вообще-то, я полностью согласен по поводу безвкусных отелей, – сказал Якобсен.

Ну безвкусные, и что с того? Клиенты все равно на это покупаются, так ведь? Алиса заметила, что М. похож на страдающего от психического расстройства, слишком погружен он был в собственные мысли, слишком мрачно смотрел на вещи. Больше всего он тревожился из-за романа. С тех пор, как был опубликован его предыдущий роман, прошло уже немало лет, но М. никак не мог закончить новый. Алиса понимала, что он попал в ловушку, слишком чувствительно воспринимая критику со стороны горстки читателей, их мнения по поводу созданного им мира. К тому же он был слишком удручен положением дел в современной литературе. Алисе казалось, что в такой ситуации оставалось только ждать, других вариантов просто не было. Хороший прозаик, как фокусник-иллюзионист, сможет совершить побег, а плохой писатель так и задохнется на дне аквариума, и никто не сможет его спасти.