Онлайн чтение книги Чужое лицо
23

Что нужно тридцатичетырехлетней женщине для счастья? Слава? Обожание толпы? Главная роль в голливудском фильме и портреты на рекламных плакатах в сабвее? Виллы на берегу Средиземного моря, в Мексике и на Беверли-Хиллз? Пять, восемь или даже сто двадцать три любовника – каждый со своими собственными самолетами, «роллс-ройсами» и яхтами?

Или ей нужен один – всего-навсего один мужчина, ее мужчина?

Поджав колени, Вирджиния уютно лежала в постели и улыбалась своим мыслям. Она чувствовала, что счастье светится в ней, как огоньки рождественской елки. Только что ей приснился замечательный сон, что она родила сына, и это был веселый, красивый, темноглазый мальчик, похожий сразу и на нее, и на Ставинского, он смешно бегал по какому-то саду и путал английские и русские слова. Вирджиния так рассмеялась во сне, что проснулась от этого и, лежа теперь с открытыми глазами, смотрела на спящего рядом с ней Ставинского. От его тела шло тепло, его спящее лицо разгладилось от вечной напряженности, и Вирджиния пыталась угадать по этому лицу – а каким же он был до пластической операции? И если у них действительно родится ребенок, на какого Ставинского он будет похож – на того, настоящего, до пластической операции, или теперешнего? Ну конечно, на того, прежнего, но вчера и сегодня ночью, когда Ставинский сказал ей, что не поедет теперь ни в какую Россию, а вернет себе прежнее лицо и увезет Вирджинию из Голливуда куда она хочет, – хоть во Флориду, хоть на Аляску, откроет там свою зубопротезную лабораторию и они купят дом (у него теперь есть деньги на собственный бизнес), – она сказала «да». Да, только… не нужно снова менять лицо, она уже любит это. А дочке, его дочке Оле они скажут что-нибудь – ну, скажут, что его так избили грабители, сломали нос и т. д., что вот – пришлось делать пластическую операцию. Но нет, не нужно думать ни о каких посторонних вещах, это заслоняет приснившегося сына, а нужно закрыть глаза и удержать этот, еще, возможно, оставшийся в ресницах сон.

Вирджиния закрыла глаза. Утреннее, южное, пробивающееся сквозь шторы солнце окрасило ей ресницы оранжевым окоемом, тихий плеск океана под окнами отеля напоминал, что пора встать и пойти поплавать, пока не жарко, но – лень, жалко будить Романа, он, наверно, здорово устал за эту ночь, ведь они почти не спали. Ставинский оказался именно ее мужчиной, и все в нем было будто специально под ее, Вирджинии, размер.

Тихий треск телефона прервал ее мысли. Удивляясь, кто это может звонить им в такую рань, Вирджиния осторожно, чтоб не разбудить Ставинского, подвинулась к краю кровати и сняла трубку.

– Алло?

– Извините, – сказал знакомый голос. – Могу я поговорить с господином… Вильямсом?

Это был Мак Кери, она узнала его голос и теперь растерялась – что сказать?

– Алло! – настойчиво повторил голос в трубке. – Вы меня слышите? Это комната господина Вильямса?

Ставинский открыл глаза. Вирджиния закрыла трубку ладонью, сказала шепотом:

– Это Мак Кери.

– Черт! – сказал Ставинский и взял трубку. – Алло! Да, это я. Нет, я не могу. Послушайте, Дэвид, мы кончили это дело, не так ли? А теперь у меня изменились планы: я остаюсь в Америке. Да, она здесь, но мы никуда не поедем. Нет. Пока!

Он почти швырнул трубку на телефонный аппарат. Вирджиния глядела на него вопросительно, он сказал:

– Теперь они хотят, чтоб мы срочно летели в Россию. Дудки им! Иди сюда! – И он с новой силой привлек к себе Вирджинию.