Онлайн чтение книги Дерево-людоед с Темного холма The Cannibal Tree of Dark Hill
5

Мы втроем вышли из Тёдзямати[25]Центральная часть города Йокогама., пересекли реку Оока и отправились на станцию «Хинодэ-тё» на линии Кэйхин. Оттуда на поезде приехали на станцию «Тобэ». Холм Кураями находился в Ниситобэ-тё, Ниси-ку, – на юго-западе от Тобэ.

Пройдя торговый квартал, мы вышли на широкую дорогу и на первом же светофоре повернули направо по указателю «Госёяма-тё». Путь пролегал между торговым и жилым районами. Можно было взять такси, но Митараи настоял на том, чтобы идти пешком. Мы были недалеко от центра Йокогамы и станции «Сакураги-тё», и я был удивлен, насколько старыми оказались постройки в этом провинциальном городе. Многоэтажек совсем не было, дома обветшали, а вывески – покрыты старой выцветшей краской. Атмосфера была приятной, но я чувствовал себя скорее неловко, словно до этого места пришлось весь день ехать на поезде. Прожив в Йокогаме больше трех лет, я и представить себе не мог, что поблизости могут быть такие районы. Даже сама Йокогама в сравнении с Токио казалась мне провинцией.

– На прошлом светофоре, кажется, был указатель на Госёяма-тё? – севшим голосом сказала Марико, идущая между мной и Митараи. Слушая ее слова, я мельком посмотрел на небо: небо было пасмурным, с низкими облаками.

– Фудзинами-сан как-то рассказал мне одну историю. Район Госёяма-тё на той стороне перекрестка получил название из-за большого особняка и могилы человека по имени Госё-но-Горомару. Кажется, он был героическим военачальником в эпоху Ёситоси[26] Со Ёситоси (1568–1615) – японский политический и военный деятель, самурайский полководец. Глава самурайского рода Со, правителей о. Цусима. Основатель и первый правитель княжества Цусима-хана.. Раньше местная молодежь верила, что в его могиле спрятаны сокровища, поэтому ее даже пытались раскопать. Позднее на месте захоронения построили дом, а лежащий без дела надгробный камень местный зеленщик решил использовать вместо прилавка: положил на него доски, а сверху – овощи и начал вести торговлю. Как-то раз ночью у постели зеленщика возник призрак военачальника и запретил заниматься торговлей на его надгробии, приказав вернуть его на прежнее место. Удивленный зеленщик проснулся и понял, что это был всего лишь сон. Однако стоило ему как ни в чем не бывало продолжить торговлю, как заболел и умер его сын, потом слегла с неведомой болезнью жена, а только что собранные свежие овощи тут же начинали гнить. Зеленщик был в отчаянии, но не подумал, что всему виной мог быть его отказ перестать торговать на этом месте. А однажды с вершины утеса упал большой камень и убил его. Когда покрытый кровью этого несчастного торговца камень перевернули, то увидели на нем выгравированные иероглифы «Госёяма». Соседи были крайне напуганы, поэтому вернули надгробие на его законное место и пригласили монаха отслужить панихиду – проклятье тотчас развеялось, и жена торговца излечилась. С тех пор эта местность и носит название «Госёяма-тё».

Так, очень небрежно, Марико Мори рассказала эту жуткую историю. Дул легкий ветерок – еще один след вчерашнего тайфуна. Вокруг попадались сломанные деревья, сорванная кора, сломанные жестяные вывески.

– Здесь много старых и страшных легенд.

– Прямо неизведанный район Йокогамы! – пошутил Митараи.

– Темный холм там, впереди, в старину был местом, где отрубленные головы преступников после казни выставляли на обозрение на специальных платформах, чтобы они не упали. Прямо там, в темном лесу – жуткое место! Раньше местные старались не подходить к темному склону. Говорят, если пойти туда ночью в одиночку, то можно встретить маленького мальчика с фонарем. Милый мальчишка будет идти перед тобой, периодически оборачиваясь и широко улыбаясь. Только это не мальчик вовсе, а демон кицунэ[27] Кицунэ – в японской мифологии лисы-оборотни. Считаются умными хитрыми созданиями, умеющими превращаться в людей.! Говорят, такое часто случалось до войны. Местные старожилы много раз видели этого духа.

– Вы так много знаете! – заметил Митараи.

– Мне рассказывал Фудзинами. Его младший брат исследует местный фольклор, – тихо ответила Марико.

Чем больше историй я слушал, тем страшнее мне становилось.

Впереди по ходу движения тянулась длинная торговая улица, начинавшаяся у знака с надписью: «Торговый квартал Фудзидана».

– Темный холм вон там! – Марико указала влево.

Слева от дороги, по которой мы пришли, начиналась извилистая дорожка к вершине холма, у подножия которого мы остановились.

Склон был довольно крутым. Я представлял себе пустынный холм, на котором нет жилых построек, но по обе стороны от дороги были выстроены частные и многоквартирные дома. Среди них не было ни одной новой постройки. Все дома выглядели очень старыми: в ряд выстроились здания, построенные до войны или сразу после.

Их провинциальный вид был неплох, но почему-то казался излишне мрачным. Отчасти потому, что со склона не было видно жильцов, придомовых садиков и прочих признаков жизни. Не было похоже, что здесь кипит жизнь, – создавалось ощущение, что на склоне холма остались лишь старые пустующие дома.

Еще каких-то сто лет назад подъем на этот холм означал для любого преступника скорую смерть, и даже сейчас по какой-то причине склон больше походил на город-призрак.

У самого подножия холма справа стоял магазин игрушек; его старая стеклянная дверь была закрыта, но сквозь нее можно было разглядеть витрины. Слева от магазина находился просвет между домами, сквозь который виднелась небольшая поляна с двумя старыми зданиями, похожими на общежития. Позади них одинокая, словно корабль посреди травяного моря, – крыша частного дома.

Мы продолжили подъем по длинному крутому склону. В стародавние времена он был тяжелым участком пути для повозок и путников с багажом.

По левую сторону от дороги был установлен большой камень, на котором хираганой[28] Хирагана – один из двух видов слоговой азбуки, используемой в японской письменности наряду с иероглифами. было выгравировано: «Кураями-дзака».

– Должно быть, это здесь? – наконец спросил Митараи.

Сразу за камнем начиналась старая стена, напоминавшая руины средневекового замка. Она была сложена из вулканического камня оя[29]Магматическая порода, сформировавшаяся из лавы и пепла. Камень был использован при строительстве имперского отеля Фрэнка Ллойда Райта в Токио. Одной из причин популярности этого камня является то, что он имеет теплую текстуру и легко вырезается, что обеспечивает большую универсальность., разрезанного на части и уложенного наподобие кирпича.

Долгое время противостоявшая ветру и дождю стена сильно потемнела: я узнал камень, только подойдя совсем близко. Издалека она была абсолютно черной. Примерно половина этой мрачной стены была скрыта виноградной лозой, усыпанной зелеными листьями.

Однако нас удивила не стена, а огромный камфорный лавр, растущий по соседству. Его ветвей хватило бы на небольшой лес, и даже осенью на них были великолепные зеленые листья.

Кроме лавра, поблизости росло еще несколько деревьев, но они выглядели подобно детям, собравшимся у ног великана-отца. Это камфорное дерево нависало своими густо покрытыми листьями ветвями над склоном, создавая мрачное впечатление. Действительно, я воочию убедился, что это «темный» холм.

В стороне от камфорного лавра виднелось здание в европейском стиле с двускатной крышей, покрытой черепицей. Со склона я не мог увидеть все стены здания, закрытые садовыми деревьями, но заметил, что стены также были увиты виноградной лозой, покрывшей все, кроме окон.

– Это дом матери господина Фудзинами? – спросил я.

Марико подняла голову и медленно кивнула.

– Выходит, прямо на той крыше… – нехотя продолжил я, и она снова грустно кивнула.

Человек в зеленом свитере, неподвижно сидящий на крыше этого мрачного здания посреди темного холма, – должно быть, странное зрелище. Подняв голову, я представил себе эту сцену и содрогнулся от охватившего меня ужаса.

Мы шагнули в полумрак у корней камфорного лавра, раскинувшего свои ветви над каменной стеной. Подъем был долгим, и я уже успел запыхаться, поэтому на мгновение остановился перевести дыхание. Заметив это, Митараи тоже встал. Марико присоединилась к нам, и мы втроем посмотрели наверх.

Влажный запах растений. Запах старого промокшего камня. После бури у наших ног были разбросаны бесчисленные веточки и листья: одни были зелеными, а другие – коричневыми и увядшими.

– Какое удивительное дерево, Исиока-кун! – произнес Митараи, опустив подбородок. Он был впечатлен.

Я кивнул в ответ и посмотрел на друга. Не припомню, чтобы мне раньше доводилось видеть такое огромное дерево.

На минуту мы замерли посреди темного склона под гигантским деревом. Это было весьма символично – ведь камфорный лавр еще сыграет ключевую роль в нашем расследовании.