Онлайн чтение книги Дом пепла
2. Я ваш бог

– Почему у тебя нет еды?

Даниэль вышел из ванной и спрятал зевок в кулаке, прежде чем посмотреть на Мэтта. Тот стоял перед раскрытой дверцей холодильника и, нахмурившись, смотрел в его полупустое нутро.

– Почему нет? – удивился Даниэль. – Есть сыр.

– Плавленый. Для сэндвичей. Предлагаешь его есть?

– Так хлеб…

– Я его выкинул. Испугался, что плесень на меня нападет.

Даниэль пожал плечами:

– Вот видишь. Хлеб всё-таки был.

Захлопнув холодильник, Мэтт вернулся к стоявшему на плите кофе. Он предпочитал варить сам, игнорируя наличие кофемашины. Даниэль уселся на стул и положил голову на ладони, наблюдая за братом.

– Я редко ем дома.

– Почему? Ты же умеешь готовить.

– Одному это не очень интересно.

Когда-то Даниэлю нравилось варить кофе для Анаис и готовить для нее ужины. После ее смерти купил кофемашину.

В свою чашку Даниэль налил побольше молока и глянул на черный кофе Мэтта:

– Не понимаю, как ты его таким пьешь.

– Бодрит. Может, и тебе попробовать. Похож сейчас на зомби, встал, но не проснулся.

Даниэль снова пожал плечами и пригубил кофе. На самом деле сегодня он спал лучше, чем несколько ночей до этого, но в бессоннице не было ничего необычного. Иногда она случалась.

На диване еще лежало комком постельное белье Мэтта. Он так и не объяснил, почему захотел тут переночевать, но Даниэль не возражал. Наоборот, ему нравилась компания.

Когда Мэтт ушел из дома, ему было лет восемнадцать и первое время он жил у брата, так что квартиру эту знал прекрасно. Он до сих пор иногда заходил и даже оставался, и Даниэль любил эти дни.

Правда, вчерашний вечер омрачили мысли о Бене и его странной смерти. Зато была пицца. Даниэль не рассказывал Мэтту, но пиццу ел только с ним, зачем-то сделав это особым ритуалом.

– Ты сегодня… – начал Даниэль, но Мэтт его перебил.

– Мне на работу к обеду.

– Суббота же.

– Моя смена в книжном, просили подменить.

Даниэль рассеянно кивнул. Он не успел что-то сказать, потому что раздался стук в дверь.

– Кого-то ждешь?

– Может, полиция выловила еще один труп и вернулась.

Даниэль терпеть не мог людей, которые игнорировали звонок, висевший не с той стороны двери, и стучали. В конце концов, двадцать первый век, цивилизацию в город завезли давно, а многие до сих пор варварски стучат!

К удивлению Даниэля, на пороге квартиры оказалась девушка. Симпатичная, в длинном бархатном платье пурпурно-сливового цвета. На груди медальон: Непорочное сердце Марии, пронзенное мечами скорби. Символ милосердия.

Волосы отливали медью и раньше явно были собраны на затылке, но сейчас растрепались, и длинные пряди падали на шею и плечи.

Взгляд девушки казался то ли испуганным, то ли ошарашенным. Большие ореховые глаза выделялись на бледном лице.

– Мистер Эш?

– Даниэль.

– У меня есть дело… Даниэль. Ты можешь помочь. Мне рассказала о тебе мадам Аделаида.

Чернокожая жрица вуду с глухим голосом. Она любила распевать собственные песни, чтобы призывать духов. Даниэль знал: она веселит лоа, и те приходят танцевать с ней. Он сам несколько раз помогал мадам Аделаиде с ритуалами, а она гадала для него на остатках травяного чая.

Не в привычках мадам Аделаиды рассказывать о Даниэле, но он всё равно встречал слишком много людей, которые, как Бен, считали, что колдовством можно решить любую проблему. А Даниэль-то точно проведет для них ритуал и вызовет лоа, надо всего лишь заплатить.

– Думаю, вам лучше обратиться к кому-то другому.

– Нет! – В голосе девушки послышалось отчаянье, она качнулась вперед, чтобы помешать Даниэлю закрыть дверь. – Я обратилась к мадам Аделаиде, и она сказала, что не сможет помочь. Только вы.

– А что нужно-то?

– Дело касается лоа… и моей бабушки. Проще показать. Это на окраине.

Даниэль нерешительно оглянулся на Мэтта, и тот махнул рукой:

– Мне на работу. Ключ от квартиры есть, закрою, когда буду уходить.

Кивнув, Даниэль повернулся к незнакомке:

– Ты на машине, пешком?

– Такси.

– У меня мотоцикл. Имеешь что-то против мотоциклов?

Он глянул на ее длинную юбку, но девушка задрала подбородок:

– Справлюсь.

Новый Орлеан душил жарой и влагой, ветерок иногда доносил аромат цветущих магнолий из Садового квартала. Солнце вовсю припекало, как Даниэль ни старался держаться в тени. Машин на дороге в субботу оказалось немного, так что добрались быстро.

Поставив мотоцикл, Даниэль прищурился, разглядывая домик с облупившейся краской. Вдоль дороги виднелось жилье соседей, в кустах копошилась курица, а с другой стороны виднелись деревья и наверняка болота. Аккомпанемент лягушек заглушал даже монотонный стрекот насекомых на одной ноте.

Вчерашний дождь высох, но под крышей в тени осталась небольшая лужица. Почти рядом с ржавым остовом машины с соседнего дома: ни стекла, ни внутренностей не было, а дверца стояла снятой и прислоненной.

Печальный блюзовый голос выводил на хрипящем приемнике песню: «Встретимся там, где поют цикады и прошлые мечты касаются затылка».

– Ты живешь здесь? – спросил Даниэль незнакомку.

Ее волосы совершенно растрепались, она покачала головой:

– В городе. Это дом моей бабушки, но я часто здесь бываю.

Она взбежала на крыльцо и перед двойной дверью с сеткой посмотрела на Даниэля, который не торопился. Он ощущал что-то странное в этом доме. Неуловимое. Подошел к стене, но спросил о самой девушке:

– Как тебя зовут?

– Шарлотта. Стоило сразу представиться… но я хотела, чтобы ты приехал как можно быстрее. Идем!

– Подожди.

Ладонь Даниэля легла на разогретые солнцем доски дома. Тут же он услышал неясные шепоты и ощутил множество лоа, которые принадлежали этому месту. Он отдернул руку.

– Никогда не видел ничего подобного, – пробормотал Даниэль. – Десятки лоа! Как тут можно жить?

Шарлотта спустилась на несколько ступенек, почти оказавшись на земле. Мимо нее с важным видом прошла курица.

– Это началось после смерти деда. Моей семье далеко до Эшей, но я раскладываю Таро, иногда развлекаю туристов на улицах. Бабушка с дедом умели кое-какие ритуалы, у них магазинчик. Когда дед умер, бабушка была у подруги в Александрии. После похорон я начала ощущать тут странное. Но сегодня…

Она тряхнула головой и решительно вошла в дом, Даниэлю оставалось последовать за ней.

Через окна с занавесками проникало достаточно света. Дом оказался удивительно уютным, полным старых вещей и с отслаивающимися под потолком обоями в цветочек. Видно, что всё здесь любили и о доме заботились – по мере сил, которых не всегда хватало.

Даниэль миновал короткий коридор, не стал заглядывать на кухню и мельком заметил лестницу. Вышел в гостиную, которая занимала почти весь первый этаж. Довольно захламленная, со старой мебелью и дверью во двор. Комод покрывала вязаная скатерть, над ним висели несколько распятий. У стены – софа с темным пятном на обивке.

Больше всего внимания привлекала старушка в аккуратном ситцевом платье.

Она сидела на полу в вычерченном мелом круге со знаками, в паре мест стертыми, наверняка Шарлотта там садилась. Она и сейчас устремилась к женщине:

– Бабушка! Ты меня слышишь?

Седые волосы распущены, глаза закрыты, дыхание спокойное и размеренное. Она не откликнулась, когда Шарлотта теребила ее за плечо. А на маленьком морщинистом лице не дрогнул ни единый мускул.

– Я нашла ее так! – с отчаянием сказала Шарлотта, не убирая руку с плеча бабушки. – Хотела вызвать врача, но эти знаки… и я почувствовала что-то. Позвала мадам Аделаиду. Она сказала, бабушку увели лоа. Но ей с таким не справиться.

Даниэль рассеянно кивнул. Если бы у него не было тесной связи с лоа, он бы и сам не ручался, что смог что-то сделать. Даже сейчас не был уверен.

– Мне нужны масла, какие были у твоей бабки, и нож. И курица.

Шарлотта ушла за необходимым, а Даниэль внимательно осмотрел комнату. Отмахнулся от лоа, которые вились рядом. Подобрал мел и поправил стертые знаки, чтобы они работали. Круг был очерчен вокруг софы, Даниэль узнал веве Геде – знак лоа смерти.

Отойдя к комоду и распятиям на стене, Даниэль приблизил ладонь к обоям, но не стал касаться. Лоа умели вселяться в предметы, растения, животных. В дома тоже. Но это был бы один дух, а тут теснилось множество! Как будто их призывали, привязывали, но бездумно, преследуя на самом деле иную цель.

Лоа впитались в стены дома, теснились, будто мухи на липкой ленте.

Даниэль глубоко вздохнул. Его взгляд блуждал по развешанным распятиям, а сознание уже настраивалось на работу с духами. Что-то вроде транса, в такой входили все колдуны, чтобы связаться с лоа, но Даниэль мог сделать это сразу.

Ему нужно пройти по обряду, который создала бабушка Шарлотты. Понять его – и распутать.

Шарлотта вернулась, зажав под мышкой пеструю курицу. В руках она держала мел и шкатулку:

– Всё, что нашла.

Даниэль не торопился брать. Он стоял, внимательно смотря на девушку, и она казалась растерянной под его взглядом. Мэтт рассказывал, что в такие моменты Даниэль становится почти пугающим для тех, кто его не знал, – слишком отстраненным.

Он уже ощущал своих лоа. Они ластились к рукам, как оставленный надолго пёс, радовались возвращению хозяина.

Шарлотта стояла, и у нее за спиной возвышалась стена из ее святынь – темных распятий. Даниэль чувствовал аромат яблок и вина, запретный плод и причастие одновременно.

Даниэль открыл старую шкатулку из темного дерева и пробежал пальцами по стеклу пузырьков, подписанных аккуратным почерком. Одного масла не хватало, и Даниэль не сомневался, что флакон где-то рядом с бабушкой Шарлотты.

Ему не требовалось общаться с мертвыми. Он выбрал «Масло подчинения». Открыл, вылил несколько капель на ладони и тщательно растер. Оставил пузырек на комоде под крестами, подошел к неподвижной старушке.

– Как ее зовут? Твою бабушку.

– Агата Дюро.

– А деда?

– Джордж Дюро.

– Он умер здесь.

Шарлотта кивнула:

– Один, сердце остановилось. Бабушка уезжала к подруге и вернулась через пару дней. Он просидел на диване всё это время, прежде чем она нашла его.

Взгляд Даниэля зацепился за выцветшую софу с уродливым пятном посередине. Понятно, почему Агата хотела связаться с мертвым мужем именно тут. Этот диван впитал части его тела.

Даниэль нашел спички и зажег оплывшие свечи. Он ощущал восторг лоа, они любили колдовство. А его собственное сердце уже начинало биться в чуть ином ритме, хотя пока Даниэль ничего не слышал.

– Hic et nunc[2]Здесь и сейчас (лат.)., – тихо сказал он.

Лоа замерли в предвкушении. Даниэль чаще всего приказывал им на латыни, когда-то в семинарии это казалось забавным и отдавало юношеским выпендрежем. А потом Даниэль привык.

Он взял из рук Шарлотты птицу, которая встрепенулась, но не пыталась вырваться. Перехватил поудобнее нож.

– Ш-ш-ш, – Даниэль погладил курицу по голове, успокаивая, прежде чем перерезать ей горло.

Быстро сделал разрез, перевернув вниз головой трепыхнувшуюся птицу. Кровь брызнула в первый момент, а потом начала стекать. Даниэль опустил тушку и нож на пол, предлагая лоа жертву.

При обычном ритуале общения с мертвыми подобное не понадобилось бы, но сейчас воздух был почти плотным от лоа, они стекали по стенам, скрадывали всё, так что вернуть Агату Дюро стало невозможным без по-настоящему сильных ритуалов.

Только на крови.

Лоа прильнули к курице, возрадовались ей. В голове Даниэля зазвучали барабаны: древние ритмы, под которые еще его предки возносили жертвы, стремясь создать связь с лоа. Его семья явно в этом преуспела.

Лоа танцевали вокруг. Сердце Даниэля билось вместе с барабанами, которые он слышал. Комната исчезла, растворилась в мареве и шепоте лоа.

Встретимся там, где поют цикады и прошлые мечты касаются затылка.

Встретимся там, где бьют древние барабаны и лоа приникают к жертвенной крови, лакая ее невидимыми языками.

Даниэль не был уверен, это его собственные слова или шепоты лоа – возможно, отголоски человека, который умер здесь. Его призывы, его надежды, его мечты. Те, что сильнее смерти.

Лоа вились в такт барабанам, но их слишком много. Они такие плотные, что почти лишали дыхания. Зато можно было понять, что произошло: Даниэль ощущал запах скорби, чувство вины и горечь потери оседали на языке. Агата хотела связаться с мужем – но у нее не вышло. Она случайно призывала лоа, и те оставались в доме.

Пока их не стало слишком много.

Пока они не увели ее собственную душу в путешествие.

Они не могли ее вернуть.

А она не знала дорогу обратно.

Жертвы не хватало. Силы не хватало. Марево лоа оказалось слишком плотным.

Барабаны бились в висках, Даниэль дышал неглубоко, поверхностно, грудную клетку будто сжимали. Он сам не понял, как осел на пол. Он мог всё прекратить прямо сейчас, но тогда бы не вернул Агату в ее тело.

Поэтому Даниэль снял с пояса собственный нож с костяной рукояткой. Таскал его с собой, искренне веря, что нет ничего надежнее ножа. Первый подарила ему тётка, когда Даниэлю исполнилось лет семь.

Он коснулся лезвием внутренней стороны руки, чуть повыше запястья. Небольшой разрез, выпустить немного крови, а не истечь ею.

Одна из самых сладких жертв – его собственную кровь лоа особенно любили.

Они взвились, барабаны почти оглушали. На этот раз все лоа дома приняли жертву, они затрепетали вокруг него, и Даниэль ощутил среди них душу Агаты.

Он поднялся, стоя перед лоа. Развел руки в стороны.

Он приказывал лоа уйти. Вернуть душу Агаты в тело и покинуть дом. Даниэль больше не просил. Он приказывал, и латинские слова срывались с его губ.

«Слушайте, что я говорю. Повинуйтесь мне».

– Ego sum Deus tuus[3]Я ваш бог (лат.)., – сказал Даниэль, улыбаясь уголками губ.

Лоа исчезли, отхлынули, будто волна. Его собственные продолжали касаться крови, но все те, которые прилипли к дому, исчезли, ушли, оставили это место. Агата на полу охнула, закашлялась. К ней тут же кинулась Шарлотта, помогая: ноги старушки наверняка затекли от долгого сидения.

Даниэля пошатывало от слабости – после ритуалов он всегда чувствовал себя измотанным.

– Тут есть душ?

– Да, наверху. Твоя рука…

– Принеси, чем можно перевязать.

Напор воды оказался слабым, но Даниэль порадовался хотя бы такому. Ему хотелось смыть ощущения чужих видений и липких ладошек лоа – пусть у них и нет рук как таковых. Его собственные духи затихли, хотя не исчезали насовсем. Они пропитывали сам мир. Возможно, сам мир состоял из них.

Смыв с себя остатки колдовства и выйдя из душа, Даниэль нашел на заправленной кровати аптечку и быстро перевязал руку, благо кровь давно остановилась. Комната была небольшой, очень аккуратной, наверняка спальня. Голова кружилась, тело охватывала слабость, но в каком-то смысле даже приятная. Какая бывает после хорошо выполненной работы.

Даниэль зевнул: садиться за руль точно не стоит. Этот ритуал и лоа были слишком сильными.

Он подумал, что можно позвонить Мэтту… но не был уверен, что брат обрадуется. К тому же он работал. Стоит вызвать такси.

Впусти меня, и никогда не будешь одинок.

Даниэль вздрогнул, очнувшись, когда понял, что задремал. Он потер глаза, не понимая, откуда взялся этот шепот. Он преследовал его недавно, исходил от какого-то лоа, но раньше подобного не происходило.

Он слишком устал.

Отложив аптечку на столик, Даниэль улегся на кровать и тут же провалился в сон.

Он проснулся под вечер.

В комнате царил сумрак, за окном снова припустил дождь, скрадывая ощущения времени и пространства. У Даниэля ушло несколько секунд, чтобы вспомнить, где он. На стене негромко тикали часы, показывая, что проспал он почти целый день.

Рука под повязкой не болела, а вот спина затекла от непривычной постели. Даниэль осмотрелся, но мебель в незнакомой комнате походила на массивные темные глыбы, хотя не вселяла ощущения чего-то мрачного.

Деревянная лестница поскрипывала под ногами, пока Даниэль спускался под шипящие звуки джаза с кухни – похоже, играл допотопный приемник. Он стоял на холодильнике, рядом с которым старушка Агата неторопливо нарезала овощи. Шарлотта сидела за столом и перетирала специи в маленькой ступке.

Они обе улыбнулись ему так искренне и открыто, что Даниэль даже растерялся. Тем более уснул в чужом доме. Потом, правда, вспомнил, что это из-за ритуала, в котором он помог Агате.

– Голоден? – спросила Шарлотта. – Есть гамбо.

За пряным густым супом Даниэль почувствовал себя живым. Шарлотта застенчиво сказала, что они не хотели его будить, и посмотрела на бабушку. Агата кивнула:

– Ты пожертвовал не только кровь, но и свою энергию. Другие не смогли бы совладать с этими лоа, а тебе понадобился лишь ритуал.

– У меня… высокоскоростной интернет, но с посекундной тарификацией. Выматывает больше обычного.

– Ты их видишь? Лоа.

– Чувствую. Но не мертвецов, духов. Дар призраков достался моему брату, а вот с лоа он не очень ладит.

Даниэль догадывался, о чем хотела спросить Агата: был ли рядом дух ее покойного мужа? Остался ли он где-то здесь или исчез насовсем? Даниэль, правда, полагал, что дело не в том, ушел ли дух, а смогла ли отпустить его Агата. Или он будет ждать где-то рядом, когда она к нему присоединится: для призраков время не имеет значения.

– Спасибо, Даниэль Эш, – сказала Агата так искренне, что Даниэль смутился. – Без тебя мой дух потерялся бы, а тело умерло.

– Не пытайся больше.

– Да, ты прав. Моего дара недостаточно, поэтому и вышло совсем не то, что я хотела.

Она покачала головой и вернулась к нарезке овощей. Даниэль взял со стола и покрутил в руках звездочку аниса. Сами собой вспомнились слова прабабки, которая утверждала, что анис – цветы дьявола.

Даниэль почти не помнил Корделию Катерину Эш, в его памяти осталась морщинистая кожа, касавшаяся его детской щеки в поцелуе. Будто пергаментом проводили. И тонкие высохшие руки, которые вряд ли часто вертели звездочки аниса. Зато отлично отрезали куриные головы.

Такой прабабка и запомнилась – с кровью на морщинистых ладонях и словами о дьяволе.

Раскрошив меж пальцев звездочку аниса, Даниэль почувствовал его запах. Интересно, так пахнет дьявол?

– Моя прабабка ненавидела анис, – сказал он.

Агата хмыкнула:

– Корделия Эш? Ты помнишь ее?

– Не особо. Мне было пять лет, когда она умерла.

– Она была очень известна в определенных кругах. Во времена моей молодости ею пугали и рассказывали, будто она призвала и связала сильного лоа, который должен защищать ее семью.

Даниэль пожал плечами:

– Если это так, я не видел этого лоа. А духам довольно сложно от меня скрыться.

– Но ты не глава семьи. Не преемник главных колдовских тайн. Может, и к лучшему. Сделки с дьяволом никогда не заканчиваются хорошим.

Даниэль снова посмотрел на звездочку аниса и подумал: видит ли какого-то особого лоа дед Бернард? Он сейчас глава семьи. И у него такой же дар, как у Даниэля. Правда, он не расскажет, даже если эти слухи правдивы, – конечно же, Даниэль слышал их раньше и точно спрашивал. Дед неизменно хмыкал и заявлял, что у Эшей много тайн, которые покоятся во мраке и в земле, и не все из них стоит раскапывать.

– Вы ведь многих знаете? – спросил Даниэль. – Тех, кто может проводить ритуалы.

– Почти всех.

– Я хочу знать, кто позавчера вечером проводил ритуал на Марселевом перекрестке.

– Наведу справки. Либо мадам Аделаида знает, либо знает того, кто в курсе. Это самое меньшее, чем я могу тебе отплатить. А Шарлотта, если захочешь, сможет разложить тебе карты Таро или заглянуть в кристаллы.

– Пока я бы предпочел традиционные методы.

Агата кивнула и ловко начала стучать ножом по доске с перцем.

– Скоро будет готова джамбалайя, тебе лучше плотно поесть, чтобы восстановить силы. И твой телефон звонил несколько раз.

Даниэль кивнул. Выезжать в дождь всё равно было ужасной идеей, да и возвращаться в квартиру не хотелось. Стоит проверить, кто ему звонил, но пока всё шло не так уж плохо.