Онлайн чтение книги Защита Подземелья Dungeon Defense
Том 3

Пролог

Поговорка, что жизнь – это азартная игра, была убедительна.

Человек хорош на войне, если он управляет людьми, будто делает ставки. Если бы к человеческим жизням не относились, как к ставкам в игре, тогда война, где выкашиваются сотни и тысячи жизней, стала бы адом. Барбатос утверждала, что люди не могут пройти через этот живой ад в трезвом состоянии.

– Равнодушный ублюдок стоит выше исполнительного, а над равнодушным ублюдком стоит ублюдок безумный. Поэтому, если хочешь выиграть на войне, тогда тебе сперва нужно стать безумным ублюдком.

В словах Барбатос чувствовался смех.

Смех и жестокость на ее лице были неразличимы. Не знаю, вела ли она себя так, чтобы показать мне свое веселье, или же потому что она хотела передать мне свою брутальность. Хотя лично для меня эта неразличимость и была собственным безумием Барбатос.

Я часто занимался сексом с Барбатос. Несмотря на это, чувств друг к другу у нас не было. Я глубоко понимал ее, но не мог достичь самого дна. Барбатос просто была исполнительной стервой, равнодушной стервой, безумной стервой. Для Барбатос же я был ленивым ублюдком, проницательным ублюдком и ненормальным ублюдком. Наши предпочтения в постели совпадали. Раз встретились безумная стерва и ненормальный ублюдок, какое-то время они должны были отлично ладить.

"Прошу вас, пощадите нас."

"Если не вашего покорного слугу, тогда хотя бы дочь вашего покорного слуги."

"Я буду работать как пес до конца моей жизни, потому прошу вас, простите меня."

Даже кучке пойманных в плен людей, стоявших перед нами, Барбатос улыбалась. Она подготовилась к войне еще с начала осени. Раз люди были ставками на войне, у Барбатос было много причин быть жестокой. Только пленники не знали про надвигающуюся войну. Для них улыбка Барбатос сияла как неспровоцированное насилие.

– Делайте, что хотите, ребята. Почему вы просите меня о жизни и смерти? Если вы собираетесь жить, то живите, если вы собираетесь умереть, тогда умирайте.

– Мм...

Я кивнул. Язык, на котором говорили люди, и язык, на котором говорила Барбатос, отличались, так что мне приходилось стоять в качестве посредника, чтобы переводить. Единственной особой, кто понимал человеческий язык, будучи также Владыкой Демонов, был я.

– Она сказала покорно умереть.

Все пленники опустили головы вниз к земле одновременно.

"Трудно понять, потому что мы глупы."

"Просим вас, решите, что мы должны делать."

– Эй, глянешь на это?

Барбатос давилась от смеха. Солдаты-демоны вокруг нее тоже смеялись.

– Данталион, о чем они там лепечут?

– Они сказали, что твои слова чертовски неясные, и хотят, чтобы ты подробно разъяснила им, чтобы они могли лучше понять.

– И-я-а-а, как же много дерьма. Если они живут, это их жизнь, а если подохнут, то это их смерть. Почему меня должно это беспокоить?

Я кивнул головой.

А после в точности перевел ее слова пленникам.

– Она сказала, ребята, что вы полны дерьма.

"О господин, прости нас!"

"Просим, помилуй нас от твоего гнева!"

Пленники всхлипывали, а демоны еще раз засмеялись. Плач людей затихал и вибрировал, в то время как звук смеха демонов эхом отдавался вверх и рассеивался. Звук всхлипываний и смех был шумный, от чего слова произносились трудно и дрожали. Слова окутывались смехом, съедались им. Поскольку мне самому трудно было управляться со словами, я делал так, как у меня получалось и импровизировал.

Если бы Барбатос спросила:

– Хорошая ли в империи ситуация с провизией?

Я бы перевел это как:

– Она спросила, что вы, ребята, в среднем ели, что ваши морды выглядят такими же грязными, как и задницы.

А на вопрос:

– Я слышала, что у вас по соседству происходит сильная борьба между крон-принцем и 3-ей принцессой империи, о том, кто будет следующим императором. А их милое столкновение как-то влияет на вас, жителей?

Я перевел это как:

– Говорят, что крон-принц после того, как завоевал две своих младших сестры, а потом убив их, теперь пытается завоевать свою третью младшую сестру. Что вы все думаете об этом?

А кроме этого проблем с общением не было.

Это была не шутка.

Прежде всего Барбатос все равно планировала расстрелять всех пленников. Она просто иногда полушутя издевалась над пленными. Честнее было бы сказать им спешно готовиться к гибели, чем давать ложную надежду.

Если полностью избавиться от смеха и всхлипываний, которые были как глубоко въевшаяся в слова грязь:

—Умрите.

—Мы хотим жить.

—Все равно умрите.

—Мы все равно хотим жить.

Все стало бы ясно.

Так просто.

Время от времени, прикидываясь, что перевожу, я кидал совершенно случайные вопросы.

– Как вас зовут?

– Вы хотели бы сказать предсмертные слова, которые хотите оставить за собой?

– Готовьтесь к смерти.

И тогда крестьяне, осознав, что приближается гибель, плакали.

Вскоре Барбатос это наскучило, и она пресекла жизни крестьян. Отрубленные головы падали на пол и катились в разных направлениях. У всех голов рты были раскрыты, а с их губ еще тянулись какие-то слова.

"…"

"…"

Я смотрел на широко раскрытые рты. Там было просто темно. Я не мог разглядеть что-то дальше за горлом.

За языком лежит в ожидании дорога в ад… эта мысль мелькнула у меня в голове.

Барбатос сказала, чтобы идти на войну и избежать дороги в ад, нужно относиться к жизням других как к ставкам. Однако, будь то Владыка Демонов, императоры, демоны или люди, каждый проживал свою жизнь, глотая ад за язык. Важно было не то, что ты избегаешь ада или нет… еще одна мысль пришла мне в голову. Единственное, что имело значение, это что, если были люди, которые изрыгали ад из своих ртов, значит, были и люди, которые держали ад в своих животах и терпели его.

– Данталион, число убитых нами людей уже достигло примерно тысячи?

– Кто знает. Поскольку это уже 22-я деревня с выжигаемыми полями*, должно быть, около того.

Барбатос посмотрела в пустоту.

Потом она пробормотала:

– Тогда нам все еще не хватает… Давай еще немного сожжем. Если мы остановимся в нашей резне здесь, тогда вместо этого умрут многие из нас.

  * Деревня, практикующая подсечно-огневую систему земледелия, сжигающая остатки урожая на полях после сбора.

Глава 1. Звуки без слов (часть 1)

– Давай спалим еще немного.

Слова, сказанные Барбатос тихим голосом, перебрались через горные хребты и зажгли деревни. С начала осени мы проводили время, сжигая ущелья и пуская огонь у подножия гор. И хотя казалось, что пламя горит само, это было не совпадение, что на территориях, которые мы подожгли, располагались деревни с выжигаемыми полями. Многие люди погибли в огне.

Мы спрашивали друг друга беззаботным голосом:

– Сколько людей ты убил сегодня?

– Любопытно. Думаю, я спалил около 30.

– Ну дитя. Ты все еще молокосос, разве нет? Я лично спалила уже 70 сегодня.

– Конечно. Ты молодец.

Так мы приветствовали друг друга.

Поначалу аристократия человеческого общества не предпринимала никаких действий, умирали при этом жители деревень с выжигаемыми полями или нет. Эти деревенские люди принадлежали к наинизшему сословию. Только когда минула осень и подошла зима, а число спаленных дотла деревень с выжигаемыми полями превысило 30, человеческая армия наконец начала шевелиться.

Человеческие лазутчики были медленными. Мы выпустили фамилиаров ведьм, используя их, чтобы наблюдать за человеческими силами. На удивление, человеческие войска шли не для того, чтобы спасать крестьян. Всех, кто пытался избежать преисподней и спастись бегством с гор, будь-то крестьянин или гоблин, человеческая армия отлавливала без разбору.

Если мы сжигали одну сторону горного хребта, отправляли имперских солдат, если мы сжигали, другую сторону горного хребта – отправляли солдат из королевства. Армии все чаще стали замедляться. Солдаты прокладывали себе путь через дым, чтобы найти виновных, которые спалили деревни с выжигаемыми полями. Однако единственное, что оставалось, был черный дым, который сердечно приветствовал лазутчиков с распростертыми объятиями. Интересно, чувствовалось ли это опустошение неловким, но лазутчики без нужды отрезали носы у трупов жителей деревни и гоблинов перед уходом. Повсюду были разбросаны безносые трупы.

– Что это? – хмыкнула Барбатос. – Чье внимание, черт побери, эти ребята стараются привлечь?

– Они стараются вернуть все назад так, словно ничего не случилось.

– Вернуть все назад? Что они стараются вернуть?

– Восстановить то, что нельзя восстановить. Тут уже ничем не поможешь, раз случился лесной пожар, но если они избавятся от всех свидетелей, которые видели лесной пожар, тогда это будет то же самое, словно пожара не было и вовсе.

– Это ведь даже не крестьяне или гоблины подожгли, почему же они перекладывают на них ответственность?

– Перекладывая на них ответственность, солдаты избегают обвинения.

– Но что случится, если крестьяне сообщат королю?

– Поэтому они их всех и убивают.

… В человеческом обществе крестьян не считают гражданами, так что у них нет права обвинять кого-то в преступлении перед королем… Этого я сказать ей не мог. Система классов среди демонов такая же строгая. Я, который состоял в отношениях с изгоем, был неадекватным, и Барбатос, которая состояла в отношениях с неадекватным мной, была такой же неадекватной.

Барбатос тяжело вздохнула:

– Непонятные люди. А раз они непонятные, с ними нельзя связываться. Люди все такие?

– Большинство такими рождаются.

Из пепла и пламени поднялось облако дыма и покрыло горный хребет.

Однажды Барбатос приказала ведьме убить одного из лазутчиков. Ведьма, зарезав солдата, принесла его отчет. Барбатос сморщила брови. Отчет был написан не криптограммой, а обычным текстом.

"Жители деревни с выжигаемыми полями зажигают костры в битвах с гоблинами. Жители деревни поджигают жилища гоблинов, а гоблины делают то же самое с деревнями крестьян. Много дыма. Трудно дышать. Горный хребет пылает. "

Данталион, Слабейший Владыка Демонов 71 ранга

06.12.1505 год по Имперскому календарю

Нифльхейм, Резиденция Губернатора

Демонам показались подозрительными неустанные перемещения человеческих армий. По миру демонов распространился слух. Это был слух вперемешку с сомнением.

"Кажется, эти ребята собираются пересечь горы и атаковать нас."

"Они твердят, что это мы, демоны, пустили Черную Смерть, потому я обеспокоен, что они воспользуются этим, чтобы собрать большую армию."

На улицах народ уже не мог отличить подозрение от уверенности.

Ходили необоснованные слухи, что люди нарочно создали Черную Смерть, чтобы убить нас. Были те, которые отрицали, говоря: «Что за чушь. Мы не Боги, так как же люди могут создать чуму?» и считали это ложными слухами. Но хотя человечество, может, и не создало Черную Смерть, они все же твердо верили, что ее причиной в любом случае были мы, демоны. А значит, была доля правды в словах, что с этого момента нам нужно быть осторожными. В любом случае человечеству нужен был повод для критики. Они могли упрекать своих соседей, но это было бы бессмысленно. Они могли негодовать на Богов, но это было бы безнадежно. Люди ухватились за то, что легче всего критиковать, легче всего обвинять и из-за чего легче всего негодовать – расу демонов. Поскольку их монарх, их императоры и их аристократия не хотели попасть под раздачу, они переложили всю ответственность на демонов. И все же никто не мог ответить на вопрос, что же они собирались с этим делать.

Это решат Владыки Демонов, не мы, представители низкого сословия… Таково было мнение большинства. Каждый день люди собирались в свободных местах и повторяли одни и те же слова без ответов. Я отправлял шпионов и контролировал динамику слухов.

Когда необоснованные и ложные слухи смешались, содержание слов уже было не важно, важна была их масса.

– С давних пор человечество всегда было расой диких варваров, потому нам следует уничтожить их до того, как они напакостят нам, – эти слова звучали громче всех остальных.

Голоса растекались с центра площади по улицам рынков и в переулки. Пока наконец голоса не хлынули потоком во дворец Владык Демонов.

"Убить всех людей!"

Крики ворвались в зал совещаний.

Владыки Демонов собрались в резиденции губернатора в Нифльхейме и соответственно галдели. Владыки Демонов низкого ранга громко шумели, а Владыки Демонов высокого ранга хранили молчание. Казалось, что Владыки Демонов более высокого уровня ждали, пока голоса естественным образом поднимутся со дна.

— Сейчас зима, так как вы собираетесь собрать армию?

— Для нас может быть трудно зимой, но для тех слабых людей это будет еще труднее. Поэтому зима – лучшее время для нашего нападения. Даже лучше, поскольку реки замерзнут, так что ничто не будет стоять у нас на пути.

— Наши солдаты все замерзнут насмерть прежде, чем пройдут через горы.

— Наши воины смелые, так что они не будут падать от зимнего ветра!

— Правильно!

— Вы только посмотрите на них! Кажется, в Равнинной Фракции модно учиться рычать как собака раньше, чем думать.

— На самом деле я не уверен в этом. Но я действительно знаю, как поколотить как пса такого невоспитанного сукиного сына.

— А-ну тихо там.

В этих голосах еще не было логики. Если мы пойдем на войну, то когда и где мы это сделаем? Если мы не пойдем на войну, то по какой причине мы этого не сделаем? Что мы будем сделать с провизией? Что мы будем делать с военными средствами…?

Голоса были приглушенные, словно их покрыл дым. Только после длительных споров Владык Демонов низших рангов голоса стали накладываться один на другой и, наконец, сформировались в башню, словно приняли форму в 5 w и 1 h*, и лишь после этого слова потекли слажено. Казалось, теперь лидеры каждой фракции желали обсуждать, стоя на вершинах этой башни, где дыма не было.

*5 w и 1 h – 6 базовых вопросов при сборе информации и решении проблемы:

· What happened? Что случилось?

· Who is involved? Кто вовлечен?

· When did it take place? Когда это произошло?

· Where did it take place? Где это произошло?

· Why did that happen? Почему произошло?

· How did it happen? Как это произошло?

Глава 1. Звуки без слов (часть 2)

– Мы собрались тут, чтобы побеседовать, разве нет? Или мы собрались тут, чтобы держать наши рты закрытыми? Как только им не о чем будет лепетать, они затихнут, даже если хотят продолжать болтать о пустяках.

– Даже если наши солдаты могут перенести зимний холод, полагаясь на свою силу воли, что вы собираетесь делать с добычей продовольствия? Даже если мы добудем продовольствие, забирая его насильно и мародерствуя, то как вы планируете справиться с чумой? Вы все можете быть храбрыми, но вы просто переполнены излишними словами и вместо этого выделяетесь опрометчивостью.

– О чем ты говоришь? Скажи яснее, чтобы мы могли понять.

– Если есть люди, которым под силу понять сложные слова, значит, есть люди, неспособные понять даже самые легкие слова. Проблема не с моей стороны, это дилемма вашего ума. Если бы мне пришлось немного больше углубиться в вопрос, тогда ваша личность – тоже проблема.

– Теперь я могу что-то понять.

– Вы двое там, успокойтесь, пожалуйста.

– Секунду назад ты сказал нам болтать о пустяках, а сейчас ты говоришь нам замолчать? Не понимаю. Этот парень разглагольствует, как ему вздумается.

– Ты правильно понял. Или, возможно, он говорит нам закрыть рот, чтобы он мог сам болтать о пустяках? Какой плохой человек. Эй, независимо от того, как я выгляжу, я все же 12-го ранга. Зепар, у тебя какой ранг? Ты выше меня?

– Моя ошибка. Вы правы. Не уверен касательно других, но необходимо, чтобы Ситри и Белет молчали. Если два болвана, из Горной Фракции и из Равнинной Фракции, будут галдеть одновременно, поднимется суматоха. Если так будет продолжаться, у всех разболится голова.

– Этот парень сказал, что я тупой?

– Утешает то, что ты смог понять это, поскольку я не имел в виду ничего сверх того.

– О чем вы все сейчас говорите?

– Не твое дело.

Собрание продолжалось всю ночь.

Поскольку мнение большинства редко бывает единогласным, слова сходились в одной точке на мгновение, как дым, перед тем как рассеяться вновь. Чад, который мы с Барбатос подняли осенью, перешел через горы, разрушил границы и теперь сконцентрировался в этом зале совещаний Владык Демонов. Их взгляд было замутнен. Вершину не было видно. И не было никаких надежд, что их слова могут проникнуть сквозь туман. Владыки Демонов высокого ранга сидели молча более 6 часов.

– Достаточно.

Заговорила глава Горной фракции, Владыка Демонов Пеймон:

– Прошу вас, прекратите. Вы все, разве у вас не кружится голова? Эта леди не в себе. Поскольку никто не прислушивается к словам других, разговор вести невозможно, поскольку разговор вести невозможно, они не думают, а поскольку они не думают, они не способны плавно переходить от одного к другому, и таким образом они попадают в тупик. Что это за место? Тут душно.

В зале совещаний стало тихо.

Владыки Демонов, которые до этого переругивались, закрыли рты перед Пеймон. Казалось, они очень боялись отвечать, а не то что бы сказать им было нечего.

Прежде Пеймон пробовала обвинить меня в преступлении в этом месте и потерпела ужасное поражение. И хотя, возможно, репутация Пеймон пострадала вследствие того инцидента, она все еще командовала наибольшим числом Владык Демонов. Люди говорили о Пеймон и ее прислужниках как о Горной фракции.

Владыки Демонов, принадлежавшие к Горной фракции, построили свои замки в самых отдаленных уголках гор, чтобы помешать людям легко к ним подобраться. Это отразилось на их имени, «Горная фракция». Место, куда было трудно подобраться человеческим силам, было так же трудно покинуть и армиям демонов. Мирно. Естественно, поскольку и зайти, и выйти было затруднительно, сражений происходило мало. Владыки Демонов из Горной фракции не хотели идти на войну с человеческими армиями. Для них малодушие было их осторожностью, так что масштабная война была злом тут и теперь. Согласно Пеймон и ее прислужникам, они защищали мир расы демонов.

Однако, согласно предположению Сократа, имя Горной фракции возникло совершенно иным способом. Она называлась Горной фракцией, потому что грудь Пеймон была высока, как горы. Пеймон вместе со своими массивными горами защищала Владык Демонов, а Владыки Демонов подчинялись ее материнскому инстинкту. Сократ говорил о Пеймон и ее прислужниках как о Фракции Большой груди.

Бонжур—.

Пеймон произнесла:

– Какие есть доказательства того, что человеческая армия собирается напасть на наши земли?

— ...

– Вижу. Доказательств нет. Наши люди изнурены чумой. Вместо поиска несуществующих подтверждений, мы должны позаботиться о нашей недостающей прибыли и укрепить внутренние дела.

– Ух ты... Эй-эй, вы посмотрите, как бездумно говорит эта сучка, – сказала лидер Равнинной фракции, Барбатос.

Барбатос и группа ее сторонников проживали в замках Владык Демонов, построенных на обширных долинах. Представители человеческой расы и расы демонов бесконечно сражались за плодородную землю. Прежде, чем все могли устать от вечной битвы, рождалось новое поколение, которое снова наследовало битву. Война продолжалась. В отличие от людей, которые могут передать сражение своим потомкам, нового поколения земли, которая передала бы яростную битву, не существует. Земля оставалась на месте и дальше продолжала получать отметины в сражениях. Сотни лет повторялся процесс получения шрамов и самоисцеления. После 300 лет земля больше не была плодородной даже для единственного зерна пшеницы или колоса ячменя. Земля погибла, а война еще продолжалась. Барбатос и ее группировка, которые настойчиво продолжали вести это напрасное сражение, именовались Равнинной фракцией.

Владыки Демонов в Равнинной фракции пытались найти что-то на земле, где ничего не осталось. Как нищие наделяют бедность достоинствами честности, а священнослужители утверждают, что слабость – это доброта, так и Владыки Демонов сменили «отсутствие причины сражаться» на «отсутствие потребности в причине, чтобы сражаться». Для них сама война была священна. Раз у нас нет ничего, нам необходимо иметь что-то, вот была их логика. Разве они не были группкой людей, потерявших над собой контроль?

Однако, согласно теории Карла Маркса, возникновение названия Равнинной фракции было связано с чем-то совершенно другим. Она называлась Равнинной фракцией, потому что грудь Барбатос была такая же широкая, как великие равнины. Как ровное поле, Барбатос принимала Владык Демонов, а Владыки Демонов были тронуты тем, насколько вместительной она была. Карл Маркс именовал Барбатос и ее группировку Фракцией Плоской груди.

Это так хорошо.

– О, посмотрите на этот деревенский народ. Вы планируете молча смотреть, как эта сучка, несет какую-то херь? Раз ее рожа такая раздражающая, значит в ее словах нет смысла. А раз нет смысла в ее словах, значит нет мозгов в ее голове, а раз нет мозгов в ее голове, значит, ее обычная блажь возвышается до полной чуши и бурно разрастается. Она именно такая шлюха, которая заносчиво отнесет себя и к небесам, и к земле и вконец слетит со всех катушек, если вы не остановите эту сучку сейчас.

– …

Пеймон глубоко вздохнула.

На ее лице было выражение, словно она этого ждала.

Опустив взгляд с потолка вниз, Пеймон заговорила.

– Какая жалость. Если лицо этой леди раздражает, тогда это показывает отсутствие интеллекта в твоей голове, а если слова этой леди бессмысленны, то разве это не говорит о том, что твоей жизни нечего на них ответить? Поскольку проживать жизнь без ответов так душераздирающе, то почему бы прямо сейчас не покончить с нею посредством самоубийства? … О дорогая. Эта леди приносит прощения. Если бы ты совершила самоубийство, то это значило бы, что ты пришла к пониманию, что в твоей жизни действительно нет ответов, но в голове у Барбатос нет ума, ведь так? На мгновение, эта леди забыла об этом.

Я хотел встать и поаплодировать им.

Это же были Барбатос и Пеймон.

Это стоило того, чтобы выдержать добрых 6 часов скуки и постоянного прокручивания порнографии в моей голове.

Я жил до этого момента, чтобы увидеть, как эти двое спорят. Они умели красиво ругаться. В соответствии с плоской грудью Барбатос ее заборная брань бросалась на глазок, а в согласии с пышным бюстом Пеймон, ее проклятия лились в обход. Ни у одной стороны не было нормальной груди. Вот так. Это были ненормальные груди…

…

Или все не так?

Это их способности были ненормальные, а не их груди?

Или это не имело значения?

Передо мной все словно слегка кружилось. Странно. Если исключить то, что немного раньше сегодня я был с мисс Фарнезе, пока мы вместе курили, больше в течение дня я ничего не делал. Да и этим я наслаждался очень недолго перед тем, как прийти в зал совещаний.

Что ж, иногда бывали такие дни.

Адью!

Мадмуазель...

– Война не подлежит обсуждению. – Промолвила Пеймон. – Это не гражданская война где мы ссоримся и кусаем друг друга, а масштабная война против всей человеческой расы. Тысячи людей погибнут, а сотни тысяч будут ранены. Прошу вас, взвесьте эти цифры. Это не те жизни, с которыми можно расправиться без должного подтверждения.

– Хи. Так ты говоришь, если у нас будет предлог, то война возможна?

– Это решится, когда придет на то время. Эта леди говорит сначала предоставить доказательства. Если об этом не позаботиться заранее, то обсуждение начала войны сейчас преждевременно.

Глава 1. Звуки без слов (часть 3)

Барбатос улыбнулась.

– Человеческая раса готовится к войне с начала осени.

– Доказательства?

– Люди бродят по Черным Горам, не обращая внимания на границу. Если они пересекут горный хребет, то будут на нашей территории. Люди собираются расчистить себе дорогу перед полномасштабным вторжением.

– Что ты имеешь в виду под «расчистить дорогу»… ?

– На той горной гряде расположены деревни орков и гоблинов. Человеческие рыцари сжигают все те деревни подряд. Как вы думаете, в чем причина? Скорее всего, они избавляются от всех стесняющих препятствий в горах, через которые они собираются наступать.

Барбатос говорила уверенно.

Это была ложь.

Виновниками того, что горный хребет пылал в огне, были Барбатос и я.

Человеческие войска шли по нашему следу сквозь облака дыма, которые мы поднимали. Они просто вычищали жилища монстров, преследуя нас. Между осенью и зимой сельские поселения были уничтожены, а жилища монстров разрушены. Прокладывая наш путь через дым, мы играли в прятки с человеческими войсками. Другие Владыки Демонов не могли видеть чад, поднимающийся с горной гряды. С помощью умелой лжи Барбатос затянула облако дыма, которое Владыки Демонов не могли видеть, в зал совещаний.

— Ого, в конце концов, Черные Горы – стратегический пункт среди всех стратегических пунктов.

— Довольно тревожно, что человеческая раса занимает вход на дороге в наши земли с другой стороны гор.

— Какие странные ребята. Что же они могут получить с того, что начнут с нами сражаться?

— То, что люди клоуны, не ново. Люди, которые были глупыми за день до того, будут такими же и на следующий день.

— Но ты все еще глупа в большинстве случаев и лишь изредка бываешь умной? Я в затруднении, ты действительно тупая или нет. И, честно говоря, размышления об этом заставляют меня думать, что ты даже еще большая идиотка.

— Это доказательство того, что я на самом деле умная. Как черная точка на белом листе все так же остается черной точкой, если кто-то больше идиотский и иногда находчивый, тогда это просто значит, что он умный. Следовательно, я мудрая.

— О чем вы все тут сейчас говорите?

— Не твое дело.

Владыки Демонов бормотали, словно группка слепцов.

– …

Пеймон посмотрела на Барбатос внимательным взглядом. Ее взгляд был пронзительным. Они были достаточно сильны, чтобы их не сбивали с толку подобные дыму голоса, и они смотрели друг на друга прямо. Вместо того чтобы принять этот взгляд, Барбатос позволила ему протекать в сторону.

– Напали не только на селения в горах. Данталиана так же атаковали имперские солдаты Габсбурга и он потерял свой замок Владыки Демонов.

– Данталион?..

Брови Пеймон поползли вверх.

Казалось, словно она услышала неожиданное имя в неожиданном эпизоде.

Пеймон перевела взгляд в мою сторону. Даже те Владыки Демонов, которые галдели как слепые секунду назад, все одновременно перевели взгляд в мою сторону. Я ощущал на себе много взглядов в темном зале совещаний. Это были глаза чудовищ. Если бы я промямлил тут свой ответ, тогда эти глаза стали бы ртами и разорвали меня.

– Данталион. Слова Барбатос правдивы?

– Да. Абсолютная правда. Армия Маркграфа фон Розенберга разрушила мой замок.

– Когда это случилось?

– Это происходило с 16-го дня 9-го месяца по 17-й день 9-го месяца этого года. За три сражения я дважды потерпел поражение и один раз с большим трудом одержал победу. Армия маркграфа использовала черный порох, чтобы завалить мой замок. Правда, после того, как мой замок уничтожили, даже не стоит говорить, что в конце я одержал победу… – горько улыбнулся я.

– Сколько их было?

– По крайней мере 2000. Самое большее 3000. Это не были солдаты-срочники. Это была элита. После допроса один из пленников признался, что их наняли.

– … В этом нет ошибки?

– Я использовал нанятых тут в Нифльхейме солдат, чтобы нанести ответный удар маркграфу. Тут поблизости должны быть солдаты, которые сражались со мной в тот день, так что вы можете спросить у них лично. Слова, которые говорят они, и которые сказал я, не будут отличаться.

Зал совещаний пришел в смятение. Человеческая армия однажды уже была отправлена по назначению. Владыки Демонов были поражены этим фактом.

– Я спросил пленных, почему они напали на мой замок, и они раскрыли все. Что, согласно маркграфу, демоны распространили Черную Смерть, и что лекарство от болезни в больших количествах находится в каждом замке Владыки Демонов. Поэтому, если люди, как они, хотели выжить, у них не было другого выбора, кроме как нападать на Владык Демонов…

– …

– Это все правда. Прежде я думал, что я был единственным, на кого напали. Однако, что меня тревожит, разве человеческие армии не бродили постоянно в горах поблизости? Нервный и взвинченный, я следил за человеческими армиями с начала осени. Имперские силы Габсбурга, отряды из Тевтонского королевства, солдаты из Польско-Литовского королевства... Человеческие войска пренебрегли границей и подожгли горы. Возможно, они втайне пришли к какому-то соглашению. Если пойти дальше, может, они даже в альянсе...

Зал совещаний замер. Зимний ветер снаружи постоянно сюда просачивался. Кто-то, не в состоянии вынести тишину, плюнул на пол. Заразившись этим, несколько Владык Демонов прочистили горло. Их глотки были забиты слизью.

— Люди пытаются начать очередную войну?

— Последняя масштабная война была 150 лет назад, так что как раз подошло время для следующей.

— Если это дым поднимается с Черных Гор, то я тоже часто его вижу.

— Что? О чем это вы говорите нам сейчас?

— Лесные пожары часто случаются осенью, так что я не очень много думал об этом.

— Постарайся жить, когда на самом деле думаешь.

— Я могу жить, и не сильно вдаваясь в размышления, но ты живешь без матери. Поскольку мы одинаково живем без чего-то определенного, просто не обращай на это внимания.

— Этот козел придурок?

Эти ребята умерли для человечества, потому что они заслуживали умереть, да.

В оригинальной истории все Владыки Демонов будут порабощены в течение следующих 30 лет. Я не мог сказать, то ли с позиции человеческой расы, то ли играя в игру, но, увидев этих Владык Демонов лично, я понял. Эти не будут.

С другой стороны гор человеческое общество развивалось через феодализм и абсолютную монархию, но эти ребята, называемые Владыками Демонов, еще выделывали трюки, похожие на то, что происходило в племенах. И хотя 14-й ранг, и 9-й ранг мололи вздор, словно были в ударе, если посмотреть по факту, это были отношения 72 племен, каждое из которых возглавлял Владыка Демонов от 1-го до 72-го ранга соответственно. Владыки Демонов были королями и королевами лишь номинально, на самом же деле они были ближе к племенным вождям.

30 лет.

Предельный срок в 30 лет.

Обратный отсчет начался. Прежде чем отсчет зайдет слишком далеко, необходимо было подавить человеческое влияние. Молния уже ударила. Просто люди еще не слышали грома.

– Вы все. Конечно, я всего лишь юнец 71-го ранга. Несмотря на это я вижу вот этими глазами, что наша ситуация очень серьезная… Мы должны готовиться к войне. Если мы не будем готовиться, по крайней мере мы должны быть начеку. Это ли не правильное решение?

Ну же, примите покорно мой призыв.

Если вы останетесь одни, вы все погибнете. Если вы все будете побеждены, тогда влияние демонов ослабеет, и я тоже буду в опасности. Мы группа, у которой общая судьба. Скорее всего, вам всем будет не по нраву встретить преждевременную смерть от клинка героя. Я устрою поле битвы, достойное особ со статусом Владыки Демона. Не волнуйтесь и не отказывайте…

– Тот, кто подготовлен, восторжествует, а тот, кто в полной боевой готовности, не потерпит поражение. Я потерял свой замок, потому что был неподготовлен и невнимателен. Пожалуйста, я прошу вас не совершать ту же ошибку, которую совершил я…

Глава 1. Звуки без слов (часть 4)

Королевская Любовница, полукровка, Лазурит

06.12.1505 год по Имперскому календарю

Нифльхейм, Резиденция Губернатора

– Тот, кто подготовлен, восторжествует, а тот, кто в полной боевой готовности, не потерпит поражение, потому прошу вас, не совершайте ту же ошибку, которую совершил я…

Призыв Его Высочества был хорошо организован.

Хотя его рассуждения основывались на его словах, он не использовал ту логику, чтобы атаковать других. Он говорил о своем прошлом опыте провала, но не остановился на этом. Его слова были резки, и все же голос его был нежен. Так или иначе, это было красиво.

Другие Владыки Демонов кивали головами. Равнинная фракция одобрила идею готовиться к войне, в то время как Горная Фракция согласилась со мнением о полной боевой готовности.

Скорее всего, она ощущала кризис, раз атмосфера больше склонялась к теме войны. Адвокат мира, Пеймон, выступила вперед:

– Данталион. Эта леди тоже весьма сожалеет, что на твой замок напали.

Владыки Демонов обратили свои уши на разговор между этими двумя. Его Высочество Данталион и Пеймон уже сталкивались друг с другом в прошлом. В то время Пеймон потерпела сокрушительное поражение. Как же оно закончится в этот раз? Вот какие ожидания витали в зале.

– Однако, нам трудно принять решение отправиться на масштабную войну, обернув всю человеческую расу в нашего врага, только потому что напали на вас одного. Эта леди поможет восстановить ваш замок, так что...

Его Высочество улыбнулся.

– Я очень вам благодарен, мисс Пеймон. Но я откажусь. Я не ощущаю никаких особых сожалений из-за утраты своего замка. При той малой возможности, что я бы сожалел из-за случившегося инцидента, возможность того, что я приму вашу руку помощи, мисс Пеймон, никогда не представится.

– Что это должно значить?

– Причина, по которой Маркграф Розенберг напал на меня, очень проста. До него откуда-то дошел слух, что в моем замке сложено бесконечное количество черных трав. Кажется, маркграф твердо верил, что именно я был виновником распространения Черной Смерти...

Разве это не интригующе?

Владыки Демонов закопошились.

Причина, которую Его Высочество только что раскрыл, согласовывается с обвинением, которое Пеймон выдвинула против Его Высочества в предыдущую Вальпургиеву ночь. Владыка Демонов Пеймон и Маркграф Розенберг осведомлены об одном и том же... это было довольно странно считать это в значительной мере простым совпадением.

Возможно, Пеймон пустила этот безумный слух намеренно?

Такого рода подозрение имело довольно веские основания

– Мне любопытно. Откуда же маркграф мог получить такую информацию? Ах, конечно, я не сомневаюсь в вас, мисс Пеймон. Все мы родственники, в конце концов. Такого предателя, который предал бы свой собственный род, в этом зале совещаний нет ни одного. Разве не так?

– …

– У Маркграфа скорее всего есть независимая информационная сеть, раскинутая по миру демонов. Маркграф случайно натолкнулся на этот беспочвенный слух, таково мое предположение. Не волнуйтесь. Мисс Пеймон, вы не несете никакой прямой ответственности. Да, прямой ответственности…

Лицо Пеймон стало холодным.

Тактичная смена темы…

Даже если Пеймон не распространяла этот слух в человеческом мире, то, что она распускала слухи в мире демонов, было неоспоримой правдой. Если Маркграф действительно узнал этот безумный слух от демонов, тогда вина все равно полностью ложится на Пеймон, которая изначально распространила ложный слух. Тогда это можно было бы рассматривать как то, что Пеймон способствовала разрушению замка Его Высочества.

Говоря открыто – "почему я должен получать помощь от того, кто виновен в разрушении моего замка", с таким циническим подтекстом говорил Его Высочество. У Пеймон не было слов. Стоя перед ней, Его Высочество смотрел на нее наивными змееподобными глазами.

– Все в порядке. Этот инцидент был не более, чем нечто произошедшее исключительно в силу порочной алчности человеческих существ… Было бы неблагоразумно обсуждать здесь правоту или неправоту друг друга. Нет, все могло бы быть по-другому при нормальных обстоятельствах, но наша нынешняя ситуация не терпит отлагательства. Мы не можем начать внутреннее противостояние в состоянии критического положения, когда человеческие войска могут вторгнуться к нам в любую минуту.

– …

Это была действительно искусная словесная игра.

После того, как Его высочество определил нашу нынешнюю ситуацию как критическое положение, он намекнул, что если бы это произошло, возможно, при обычных обстоятельствах, тогда он бы упрекнул Пеймон. Чтобы увернуться здесь от вины, Пеймон могла только согласиться.

Это так. Поскольку наша нынешняя ситуация очень серьезная, нет необходимости начинать ненужное внутреннее противостояние. Весьма вероятно, она думала так же …

Шах и мат.

Если она хотела выразить неодобрение войны, тогда ей нужно было сказать, что наша нынешняя ситуация была обычным случаем. Однако если она хотела избежать обвинения, тогда она должна была принять состояние критического положения. Пеймон оказалась перед двойной дилеммой.

Пеймон кусала губы.

– … На улице идет снег.

– Пардон?

– Резиденция в жалком состоянии. Ваши кости не ощущают холод?

Чем был этот неожиданный вопрос? Я не могла понять значения или умысла. Его Высочество Данталион тоже склонил голову и спросил в ответ.

– Нам позвать служанок, чтобы они зажгли огонь?

– Уже около полуночи. Найдутся ли еще служанки, которые работают сейчас в ночную смену?

– Не нужно об этом беспокоиться. Разве слуги пошли бы спать, если их господа еще не ложились?

– Понимаю. Это ведь так, да?

Пеймон вглядывалась в Его Высочество.

– Нам посчастливилось быть королями. Даже если мы не ложимся всю ночь, есть много слуг, чтобы разжечь пламя. Если наши войска будут отправлены сейчас, им придется идти через зимние горы и потоки с голыми телами. И хотя у нас есть служанки, преданные в заботе о нашем благе, кто будет зажигать костер, когда замерзнут наши солдаты?

– …

– Эта леди оценила ветер на своем пути в эту резиденцию. Этот ветер особенно сухой. Земля промерзла до внутреннего слоя из-за этой леденящей погоды и копать ее лопатой трудно. Наверно, потребуется полдня, чтобы просто вставить колья в грунт и разбить лагерь. Продвигаясь по зимним полям, наши солдаты будут сами изматываться и падать. Эта леди весьма обеспокоена, что взгляд всех ограничен стенами резиденции и не может достичь холодных зимних равнин.

– … Мисс Пеймон.

Конечно.

Это был веский встречный аргумент.

Выступать не против войны как таковой, а выступать против времени войны. Это также выказывало обеспокоенность за подчиненных как Владыки Демонов, так что это так же было любезно.

–Если мы соберем армию, тогда наши войска пересекут горы и пройдут через леса. Деревьев будет достаточно, чтобы использовать их на дрова. Таким образом беспокоиться, что наши войска будут падать из-за невозможности зажечь костер, излишне.

– Данталион. С заданием пересечь горы и рубкой дров будут управляться наши солдаты. Разве они не будут терпеть нужду?

– Следует ли мне самому наколоть дрова и показать это солдатам?

Его Высочество невозмутимо засмеялся.

– У вас много забот, мисс Пеймон. Хотя мне известно о врожденной добродетели Вашего Высочества заботиться о ваших подданных, когда занимаешься военными делами, необходима не доброжелательность, а строгость. Муки правителя передадутся генералу, а горе генерала передастся солдатам. Вся страна тогда будет продвигаться вперед с опасением и отступать с опасением, даже если армия одержит победу, она не будет совершенна, а если потерпит единожды поражение, тогда они не смогут восстановиться. С каких пор мы, демоны, волнуемся о кострах, идя на войну?

Крики "Правильно!" послышались то тут, то там.

И хотя лично я считала аргументацию Пеймон логичной… в целом большинство Владык Демонов так не считало. Они совершенно не обращали внимание на мелочи. И не только Владыки Демонов, но и большинство демонов тоже верили в этот идеализм.

Его Высочество Данталион был другой. Его Высочество использовал этот идеализм. Его Высочество использовал все. Он манипулировал тем, что людям доставляло удовольствие, и эксплуатировал то, что люди презирали. Его Высочество заявлял, что это отношение, когда используешь все, называлось прагматичным. Однажды я спросила: «Если это так, тогда где полезен прагматизм?». Его Высочество ответил немедленно.

Власть.

Иметь власть само по себе было хорошо, а сам факт неимения власти был плох, так что я больше не подвергала сомнению основы. Я была убеждена тем нерациональным замечанием. Мой разум и разум Его Высочества были похожи.

– За последние 500 лет мы собирали большую армию 7 раз и отступали 8 раз. Каждый раз наши силы оттесняли назад, и мы также покидали наши территории. И теперь нас загнали за горы. Если мы и в этот раз потерпим поражение, тогда нам придется уступить им внутреннюю часть горной гряды. Эта леди волнуется за будущее нашего рода.

– Это верно. То, что беспокоит мисс Пеймон, тревожит и меня. Несмотря на это разве не стоит нам стремиться к этой нынешней ситуации, когда жизненные силы человечества в упадке, потому что они страдают от чумы?

– Болезнь влияет без разбору и на людей, и на демонов, так почему…

– Я все еще владею большим количеством трав, которые могут победить эту болезнь. Я хотел бы предложить их за одну десятую от рыночной цены в качестве военных поставок.

– …

– Прошу вас, распространите эту информации среди жителей. Что офицеры и мужчины, которые отправляются на военную службу, будут ли из них сформированы высокие или низкие классы, но они будут обеспечены лекарством. Я предложу 10.000 черных трав для войска. Потому все, пожалуйста, берите траву и свободно распространяйте ее.

По правде говоря, встреча была закончена на этом единственном утверждении.

Его Высочество, Данталион 71 ранга. Предложил огромное количество военных поставок. У Владык демонов, которые были высшего ранга, чем Его Высочество, не было другого выхода, чем опустить головы, чтобы сохранить свое лицо.

Легкое веселье скользнуло в уголках губ Его Высочества.

Скорее всего, он был уверен в победе.

…Это было немного нечестно.

Каждый раз, когда я видела эту сторону Его Высочества Данталиана, у меня мелькало это в голове. Я вспомнила, какая связь у нас была с Его Высочеством до того, как состоялась эта встреча.

Глава 1. Звуки без слов (часть 5)

Как раз перед общей встречей Его Высочество курил гаю.

Гая – предмет личного предпочтения, похожий на сигары. Поскольку они и легче одурманивают, и не имеют свойства вызывать привыкание по сравнению с сигарами, они невероятно дорого стоят. Цена продажи неограниченная. Его Высочество пристрастился к этому утонченному предмету роскоши.

Его Высочество наслаждался этим не сам, а притащил с собой мисс Лору Де Фарнезе и они вместе губили свои жизни. И сегодня, когда я зашла в спальню, увидела, как эти двое извиваются на полу, словно черви.

Это было величественное зрелище.

Казалось, что группа юнцов, употребляющих наркотики, проявила бы большую сдержанность, чем эти двое.

Я подошла к его Высочеству и дала ему пощечину.

– Господин Данталион, прошу вас, придите в себя.

Его Высочество поднял на меня помутневшие глаза.

– Мадмуазель… Мадам—?

– Встреча будет проводиться через 2 часа. Приедут сорок Владык Демонов. Это Вальпургиева ночь. Ваше Высочество планирует опозорить себя при таких обстоятельствах?

– Бонжур—?

Это было неправильно.

Оставив Его Высочество одного, я подошла к мисс Де Фарнезе. Как только я приблизилась, мисс Фарнезе резко встала. А потом разве она не раскинула горизонтально обе руки? На мгновение я потеряла дар речи от такого диковинного поведения.

– … Мисс. Что вы сейчас делаете?

– Эта молодая леди – дерево.

– Дерево?

– Поскольку я дерево, я не могу ответить на ваш вопрос. У деревьев нет слов.

– …

Она была слегка безумна.

Я взвешивала, буду ли я, с этим крестьянским телом, иметь честь стать самым первым человеком в истории, который побеседует с растением. Как ни крути, оказалось, что разговаривать с мисс намного проще, чем с Его Высочеством. Необходимость выбирать между мужчиной, который регрессировал до годовалого малыша, и девушкой, которая превратилась в человека-растение. Это был крайний выбор.

– Скажи, как давно вы под кайфом?

– Эта молодая леди не под кайфом.

Конечно.

– Тогда я изменю вопрос. Когда вы начали курить?

– Мм. Это довольно скрупулезный вопрос.

Мисс Фарнезе кивнула головой с бесстрастным лицом.

– У этой молодой леди тоже есть вопрос. Вы ответите?

– Да, только если это не вопрос касательно роста деревьев.

– Почему за окном внезапно стало светло? Секунду назад было явно темно. Это довольно необычно. Кажется, солнце сошло с ума.

Кто сошел с ума, так это не солнце, а ты.

… У меня заболела голова.

Кажется, Его Высочество и мисс курили гаю всю ночь.

Когда Его Высочество был один, я могла усилить надзор за домашним хозяйством Его высочества, но после того, как втиснулась мисс Фарнезе, все усложнилось. Его Высочество продолжал обучать мисс вредным привычкам, а мисс принимала все с распростертыми объятиями. Словно птенчик, протягивающий свой клювик ко рту матери-птицы, чтобы получить еду. Начиная с алкогольных пристрастий и привычек сна, до привычки к курению, мисс стала точной копией Его Высочества.

Это было увлекательно, потому что это словно воспитание маленькой сестренки, утверждал Его Высочество. Я считаю, что это чистая удача, что у Его Высочества Данталиона нет никаких родственников. Если бы у Его Высочества случайно появился ребенок, миру в тот же день пришел бы конец. Это была не шутка.

– Мисс Де Фарнезе. Если Его Высочество решает сделать что-то безрассудное, вы не должны вестись на его выходки. Вскоре над нами нависнет вспышка войны, и мисс придется взять в свои руки военную власть и приучать к дисциплине личный состав Его Высочества. Какие солдаты будут доверять и следовать за генералом, который принимает наркотики с юного возраста?

– Вы странная. Эта молодая леди дерево, так как же дерево может управлять солдатами?

- …

-Мии-н, ми— минмин—.

Она была не деревом, а цикадой.

Не обращая на меня внимания, Его Высочество и мисс вели беседу.

– Бонжур— боншууур—.

– Минминмии-н…миин, мии-им.

– Мам… Мама—?

– Минмин—.

– Шаба даба ду?

– Мииии-м, мииим…

Наконец двое пришли к созданию своего собственного языка. Передо мной рождался новый язык. Как чудесно. Это было столь необыкновенно, что я не могла вымолвить ни слова. Особенно учитывая, что мисс цеплялась за мое бедро и пускала слюни, это было то еще зрелище.

Лицо мисс Де Фарнезе выглядело прекрасно, но сложная система в ее голове была просто тайной.

Ее лицо было лишено эмоций, а в ее голосе не было выражения. Трудно было угадать ее настроение. И хотя я была такая же в том плане, что у меня лицо ничего не выражало, в моем случае я отказалась от своей души, в то время как у нее души не было. Отказ от своего образа мыслей – то, что делается по своему желанию, потому в этом еще остается чуточка сердца. Однако обсуждение души, которой изначально никогда не существовало, невозможно.

Я долго пристально смотрела в глаза мисс, которые были такие же зеленые, как густые заросли раннего лета.

В глазах мисс абсолютно ничего не было. Чтобы понять другую сторону, нужно использовать иногда проявляемые эмоции, светящиеся в глубине глаз, чтобы перейти с этой на другую сторону. В глазах мисс не было ни единой крупицы эмоций, которые я могла бы уловить. Я не видела другую сторону. Она казалась далекой, как бывает, когда приближаешься лицом к большому чистому листу бумаги. Что Его Высочество Данталион нашел в этом пустынном дне, чем он замышлял его наполнить, как планировал раскрасить его, даже в качестве любовницы, я не могла постичь его намерения.

– …

Немного.

Должна ли я слегка проверить это?

Я осмотрела движения Его Высочества. Его дыхание было мягким. Вероятнее всего он не собирался просыпаться в скором времени. Отводя взгляд от Его высочества, я заговорила.

– Мисс. У меня есть вопрос. Не потрудитесь ли вы ответить?

– Цикада не спрашивает и отвечает только летом. Цикада отвечает, только когда солнечный свет падает на них, задаваясь вопросом, но эта молодая леди не уверена, лето ли сейчас. Мии-н, мим—.

– Кем была ваша мать?

– Моя мать была рабыней, – мгновенно ответила Лора Де Фарнезе. – Она жила как рабыня и родила эту молодую леди после того, как ее изнасиловали. В тот день, когда эта молодая леди родилась, мою мать убили. Это было тайное убийство. Никаких записей или памятных сувениров, так что ничего больше кроме этого эта молодая леди не знает.

Мисс склонила голову.

– Мой ответ, как следует, ответил на вопрос старшей сестры Лазурит?

– Да.

Это была ложь.

Реакция, которую я хотела, вызвать, была немного сильнее.

Ради того, чтобы вытянуть хоть пригоршню воды из недр этого сухого колодца, которым был ее рассудок, я продолжила спрашивать:

– Возможно, тебя оскорбляли из-за низкого статуса твоей матери?

– Да. Меня много оскорбляли.

– Наверно, было много незначительных нападок.

– Мм.

– Мне любопытно, как они изводили тебя. Нормально ли будет, если я спрошу?

– Ахх. Это банально. Они давали мне еду, в которую плевали, давали мне воду с вшами или мухами в ней. Несмотря на это бывали просто дни, когда я умирала с голода или у меня пересыхало в горле, так что мне очень повезло.

– Что из дурного обращения ты лучше всего помнишь?

– …

Девушка на мгновение задержала дыхание.

В тот момент, когда она перестала дышать, я обнаружила щель, через которую я могла подглядывать. Однако я не спешила. Как бы там ни было, у меня не было привычки торопиться. Если бы кто-то собирался сорвать цветок с дороги, нужно приближаться, идя медленно.

– Куда ты убегаешь, если хочешь избежать плохого обращения?

– Библиотека в пристроенном к особняку здании…

– Библиотека, да? Я слышала, что ты любишь исторические книги. Запах бумажных книг и правда приятен. Я тоже держу рядом с собой аромат книг, не запятнанных руками других.

– Эта молодая леди тоже высоко ценит запах искренно открытой книги в твердом переплете.

– Раз библиотека в отдельном здании, наверно, люди там встречаются крайне редко. Убегать в место, к которому люди редко приближаются, целесообразное решение.

– Мм.

– Но они все же преследуют тебя, разве нет?

– …

– Наверно, они много раз просто отпускали тебя, если ты убегала, но было также много дней, когда они не отпускали. Если бы они отпускали тебя, это было бы отлично, но они преследовали тебя до самого конца. Сначала на лестничной площадке, а затем до самой твоей спальни… медленно, шаг за шагом, по шагу за раз, они захватывали твою территорию по небольшому кусочку за раз.

Ее плечо немного задрожало.

Я ее поймала.

– И, наконец, библиотека. Наверно они пообещали не тревожить это место. Как ужасно. Так библиотеку тоже захватили?

– …

Она кивнула головой.

По большому счету мировосприятие человека мало чем отличалось от крепости. Люди строили дом по своему подобию и возводили крепостной вал.

Спокойно и аккуратно.

Подобно тому, как осаждают крепости на поле боя.

Отрезать путь к отступлению, окружить их крепостные валы, усилить охрану вокруг ворот замка и, наконец, после захвата близлежащих деревень вокруг замка, вот когда я ударю по самому важному замку.

Глава 1. Звуки без слов (часть 6)

– Сколько тебе было лет, когда они впервые насильно овладели тобой?

– Когда мне было 10… Летом…

– Понимаю. Было лето, да? Погода была жаркая?

– Я не помню.

– Что ты слышала?

– Звук цикад…

– Звук стрекотанья цикад проникал через окно, понимаю.

– Да. Через окно…

– Значит, ты долго смотрела в окно. Если человек надолго уединяется в библиотеке и читает книги, тогда его глаза часто затуманиваются. Наверно, ты часто смотрела в окно, чтобы высвободить в воздух те строки, которые отражались в твоем уме. Что ты видела в окне?

– Дерево…

– Что за дерево?

– Я не знаю.

– Пожалуйста, постарайся вспомнить. Возможно, ты не знала, что это было за дерево, но ты продолжала пристально смотреть на него. Ты делала все возможное, чтобы не отводить от него взгляд. Чтобы смириться с оскорблением, ты смотрела на дерево. Чтобы забыть его, ты восхищалась звуками цикад. Тебе нравились скрипучие звуки цикад…

Все было выстроено.

Целостность почти разрушена.

Наконец жизненно важный плацдарм.

Ты больше всего не любишь, когда у тебя отбирают эту территорию, и именно в это место я целилась с самого начала.

Сейчас я разрушу его.

– Кто насильно овладел тобой?

– …

Дрожь в плечах перешла на все ее тело.

Мисс опустила голову. Она мотала головой, словно хотела струсить дрожь. Это было ее последнее сопротивление. Честно говоря, это было забавно.

– Все в порядке, мисс. Это случай, который ты давно пережила и уже преодолела. Что за человек преследовал тебя на протяжении всего пути до самой библиотеки?

– Мой отец.

– …

– Я закрыла дверь… Я определенно закрыла дверь накрепко, но поскольку я по ошибке не заперла ее на замок…

Понимаю.

Я подумала про удушающий зной того летнего дня.

Картина невыносимой жары, которая давит на тишину.

– Почему ты не заперла дверь?

– Поскольку все бы взбесились, если бы я заперла ее. Только поэтому…

– Было очень больно?

– Цикады сильно кричали.

Я замолчала.

– Они правда сильно кричали. Долго… непрерывно—

Мисс Фарнезе повторяла одни и те же слова. В ее голосе не было выражения, потому эхо казалось отдаленным.

Возможно.

Наверно, это был шанс.

Владыка Данталион оказывал знаки внимания этой, стоящей передо мной девочке. И хотя заметного плотского желания в его любви не было, я давно уже наиболее настороженно относилась к любви без полового влечения.

Сексуальное желание не оставляет сомнений. Оно направляется в ту щель, в которую и должно направляться, и когда оно находит тот путь, который и должно найти, оно достигает удовлетворения. Это желание с неизменным направлением. Здесь были распространены различные виды любви, хаотически выступающие на передний план тут и там, без какого-либо направления, и как только один вид устает быть впереди, то он досаждает другой стороне, чтобы указать путь. В конце концов, человек не учится, как высвобождать свои желания, а как отказываться от своих страстных стремлений и терпеть это, результатом чего является то, что он сгнивает изнутри.

Вместо этого, если Его Высочество обнимал эту девушку передо мной.

Эта мысль появилась внезапно.

Мисс, скорее всего, кинется на шею от любви Его Высочества. Но что произойдет, если там нет плотского желания? Она никак не сможет ответить на привязанность Его Высочества. Она будет не в состоянии выбросить Его Высочество из головы, это будет нарастать и медленно занимать ее разум дальше.

В какой-то момент ее разум будет заполнен только Его Высочеством. Будучи не в состоянии ответить другой стороне, скорее всего она постарается отплатить собой. Посвятит всю себя Его Высочеству. Я чрезвычайно обеспокоена. Если Его Высочество хоть немного отдалится от этой мисс, то разве она не потянет его на дно своего сердца и не постарается утонуть вместе с Его Высочеством?

Поэтому шанс сломать ее представился именно сейчас.

До того как Его Высочество достаточно запечатлелся в сердце мисс.

Прежде, чем она задохнется от привязанности Его Высочества.

Я полностью сокрушу ее разум.

Не важно, как сильно душа мисс была похожа на белый листок бумаги, нельзя написать любовь или какие бы то ни было строки на ошметках бумаги, которую порвали на сотни тысяч кусочков. Способ сломать ее был прост. Слова могли резать сердце легче, чем клинки.

Таким образом, все, что мне нужно было сделать, это прошептать слова мисс Фарнезе на ухо, а ее сердце само проглотило бы лезвие и разорвать ее разум на клочки.

Ты отвратительная подобная мусору шлюха, которую изнасиловал ее отец.

...с этими словами.

Мисс Фарнезе устала от повторения одних и тех же слов снова и снова? Она упала на мою ногу и затихла. Однако она еще не заснула.

Чтобы проклятие проникло глубоко, я поднесла рот как можно ближе к уху мисс. Я буду рада твоему негодованию, Лора де Фарнезе. Если способность обвинять другого еще осталась у тебя в голове. Что ж...

– Лазурит, брось.

– …

– Я не знаю, что ты собираешься сказать, но брось это.

Я повернула голову на этот неотразимый голос. Владыка Данталион горько улыбался.

– … Ваше Высочество.

– Она все еще ребенок.

– Однажды она станет взрослой.

– Ты переступаешь черту.

В этом легком разговоре мы способны были прочесть намерения друг друга. Мы состояли в отношениях, где ничего не скрывали друг от друга и не планировали ничего скрывать в будущем. Я не вуалировала свою враждебность.

– Пожалуй, это легче, чем переступить черту. Все это время Ваше Высочество подслушивали? Ваша покорная слуга думала, что Ваше Высочество заснули.

– Я слушал, поскольку твоя способность обращаться с людьми весьма искусна. Не вырывай или не разрывай силой на части сердце этого ребенка. Я хочу понаблюдать за ней.

– Ваше Высочество. Разумы людей раскрываются сами по себе, и то, что люди сами выставляют напоказ на самом деле тоже их разум. Если ничего не раскрывается и ничего не выставляется на показ, то нет иного выбора, как вытянуть его силой.

– А дальше? Вот ты вытянула его, и как? Ты довольна?

– Это опасно, – заявила я. – Губя себя, по натуре она может погубить и Ваше Высочество тоже. Вследствие ее бездонного сердца, кажется, что любой приблизившийся к ней человек рухнет замертво. Ваша покорная слуга не желает, чтобы Ваше Высочество погибли.

Я была твердо уверена в моей способности разбираться в людях.

До сих пор единственным человеком, которого я оценила неправильно, был Его Высочество Данталион.

Поскольку Владыка Данталион оказался и моей первой ошибкой, и моей первой любовью, он действительно был исключением среди исключений.

– … Мисс Фарнезе не может спать, даже когда наступает ночь.

– Прошу прощения?

– Это предположение, но, скорее всего, ее насиловали каждую ночь. Поэтому она не спит ночью, читая. Она переживает ночь с помощью книг. Она изнуряет себя настолько, что уже не может перевернуть следующую страницу, и лишь тогда она отключается и, наконец, засыпает. В ту ночь, когда я впервые встретил ее, мисс Фарнезе читала в своей клетке.

Его Высочество вытянул трубку и вставил ее в мундштук. Запах горящего табака распространился по спальне. Его Высочество смотрел на облако дыма, которое выпустил изо рта.

– Ну как, Лазурит? Разве не прелестно, насколько этот ребенок доведен до отчаяния?

– Ха, – сорвался вздох с моих губ.

У Его Высочества Данталиона была привычка относиться к серьезным темам как к шутке.

Довольно неприятная черта.

– Еще не поздно избавиться от нее.

– Нет. Этот ребенок во многом полезен.

– Тогда Ваше Высочество может отказаться от нее, как только польза от нее закончится?

Его Высочество не ответил. Вместо этого он курил трубку. Казалось, он надеялся, что дым из его трубки выразит те слова, которые он хотел сказать.

После довольно долгого времени Его Высочество заговорил.

– Поскольку она ребенок, которого я вернул с намерением поддержать, я сделаю это.

– …

Слова Его Высочества были сухими, потому что они были повелительными.

И хотя целью всего этого была попытка оттянуть будущее, с которым люди не могут справиться, раскраивать судьбу на кусочки, чтобы справляться с одной ее частью за раз, эта манера подходила Его Величеству, я беспокоилась, что Его Величество, возможно, забывал о том, что у его слов нет конца.

… Его Высочество. Слова, как утопленники, они имеют свойство тянуть людей вниз. Слово, известное как любовь, самое сильное среди них, потому оно потянет дальше всего. Поэтому мы установили сеть безопасности, говоря друг другу, что больше всего мы любим власть, когда Его Высочество и его покорная слуга признались друг другу в любви. В связи с этим ослабление, этим понижением и этим крахом… Я хранила этот монолог глубоко внутри.

Поскольку Его Высочество уже знал бы, скажи я ему или нет, я осторожно относилась к необдуманному легкому произношению слова, известного как любовь.

Если это так тогда.

– … Ваша покорная слуга тоже присоединится.

Глава 1. Звуки без слов (часть 7)

Интересно, стали ли мои слова сюрпризом, но глаза Его Высочества расширились.

– Что? Присоединишься к чему?

– Ваша покорная слуга слышала, что мать мисс рано умерла, потому она не должна чувствовать себя слишком неловко, если ваша покорная слуга займет это пустующее место.

– Погоди. Каким образом…?

– Прошу вас, утешьте, как следует, разум мисс, Ваше Высочество. Ваша покорная слуга приведет в порядок тело мисс. Как не опускать голову, как не бормотать слова, как не путать выражения лица, как не сутулить спину и как не испортить походку. Ваша покорная слуга обучит ее этому искусству. Раз она дитя благородных кровей, овладев этими приемами, она станет восхитительной.

– Но я планировал обучить ее всему этому сам…

– Поскольку Ваше Высочество родились с полностью контролируемым телом, жесты Вашего Высочества не соответствуют людям ниже вас. Ваша покорная слуга простолюдинка, и мисс тоже наполовину простолюдинка. Мисс – человек, и ваша покорная слуга тоже наполовину человек. Манеры вашей покорной слуги скорее всего подойдут мисс Фарнезе больше, чем телодвижения Вашего Высочества. Прошу вас, сделайте так, чтобы мисс как вассал обучалась дисциплине, а не методам короля.

– Лазурит, а это не будет утомительно? – встревожено спросил Его Высочество.

На его лице была мягкая предупредительность. Его речь стала растерянной и приобрела обычную интонацию. Это было выражение и интонация, с которыми Его Высочество иногда шептал мне что-то после нашей близости.

Это было немного коварно.

Если бы я услышала такой голос, то даже мне было бы трудно отказать.

Однако я тоже решила быть немного коварной.

– Да. Невероятно утомительно.

– ...

– Честно говоря, это абсурд. Ваша покорная слуга как раз разрабатывает военные маневры, но чтобы пришлось еще заботиться и о ребенке? Как нелепо. Вопрос в том, смыслите ли Ваше Высочество хоть немного в жизни.

– Эх, ууух…

– Поэтому можете ли Ваше Высочество сделать вашей покорной слуге одолжение?

Владыка Данталион надел чуть ли не плачущее выражение лица.

Это имелось в виду сознательное страдание.

– Е-если я в состоянии осуществить это желание.

– Облегчите не только сердце мисс, но дайте ей и свое тело. Часто гладьте ее по голове и постоянно заботьтесь о ней. Если разум и тело не могут поддерживать друг друга, тогда ваша покорная слуга боится ситуации, когда разум мисс зачахнет в ее теле, а ее тело будет отброшено ее разумом.

Его Высочество протяжно застонал.

– Возможно, ты говоришь, что если мисс Фарнезе попросит мое тело, то мне стоит предоставить его ей?

– Это так.

– Лазурит, мне достаточно тебя одной.

– Даже несколько людей не будут лишними.

– Такие менее развитые дети, как мисс, правда не мой тип, и грудь у нее маленькая.

– Ваша покорная слуга приносит свои извинения, но если это говорит человек, который потерял голову от любви к Ее Высочеству Барбатос, тогда вероятность…

– Это не я потерял голову от любви! Барбатос поглотила меня! Соотношение сил было полностью на той стороне!

– Возможно, так и было сперва, но после свершившегося это уже не так, верно? Прошу вас, выбирайте слова, Ваше Высочество. Досадно слышать, что Ваше Высочество продолжает оправдываться.

– Подожди. Барбатос – жизненно важный инструмент в осуществлении нашего плана, разве нет? Если это так, раз ее можно так широко применять в роли инструмента, заботится о том, чтобы я соглашался с ней, как она того хочет, это …

– Да. Раз Ваше Высочество привезли мисс, поскольку ее тоже можно широко применять, тогда Ваше Высочество может одарить и ее такой же заботой.

Владыка Данталион приложил руку ко лбу. К сожалению, Его Высочество редко когда выигрывал в споре против меня. Это происходило потому, что я сражалась, только когда знала, что могу выиграть.

Разумеется, я любила так, словно вела войну. Будь-то отношения или война, у меня было правило сражаться с теми, кто признавал свою победу. Вы были беспечны, Ваше Высочество.

– … Если. Если я отец, а Лазурит – мать, тогда это значило бы, что мисс Фарнезе – наш ребенок. Закона против связи между родителями и ребенком ведь нет, не так ли?

– В любом случае она не ваша настоящая дочь, так почему это имеет значение?

– Верно. Это верно, ведь так…

Его Высочество сел. Его последнее сопротивление было с легкостью смято, а из крепости поднялся белый флаг. Увидев мое лицо, посвежевшее от полученной основательной победы, уголки его губ почему-то скривились.

– Лазурит. У нас внезапно появилась дочь, да?

– …Это так.

Я была полна дурных предчувствий.

Каждый раз, когда у Его Высочества было такое выражение лица, всегда происходило абсурдное событие.

– Поскольку дочь нельзя сделать без соития, кажется, нам двоим прямо сейчас нужно заняться интимом.

– …Ваша покорная слуга приносит свои извинения, но сейчас разве не была слегка нарушена последовательность?

– Я не буду слушать возражения.

Его Высочество резко поднял меня и усадил на стул.

Выкрикивая «да ну!» как озорной ребенок, Его Высочество обнимал мое тело.

Он был воистину безрассудным человеком.

– Ваше Высочество, встреча будет проводиться через час.

– Если ты разочарована, тогда есть вероятность, что это закончится отсутствием ощущений.

– Мисс не спит? Ваша покорная слуга беспокоится, что она проснется от шума.

– Есть свое очарование в том, чтобы стараться не быть пойманным. Ах, не снимай чулки. Странно, но, когда мы этим занимаемся я предпочитаю, чтобы ты все же была в них.

Это было неправильно.

– Ваша покорная слуга скажет это снова, но последовательность неправильная. Дочь получается после соития, так зачем совокупляться, когда дочь уже есть?

– Ого, последовательность, правда? Лазурит, ты разве не знала до этого? Это страна дыма, где все задом наперед. Люди говорят наоборот, слова произносятся наоборот, а, следовательно, и человеческие отношения тоже переворачиваются с ног на голову.

Его Высочество поместил голову напротив моей груди и оскалился.

– Повторяй за мной. Яб-ет, юл-бюл, я.

– Яб-ет, юл-бюл, я?

Белиберда.

– Что это значит?

– Теперь скажи наоборот. Тогда узнаешь.

– Яб-ет…

Я попыталась перевернуть обратно каждое слово и молча произнести его. Поэтому если перевернуть «яб-ет, юл-бюл, я» в обратном направлении.

Я, люб-лю, те-бя.

… Следовательно.

Я люблю тебя.

……

Я была потрясена.

Подумать только, что он придумал такую детскую шутку.

Маленькая девочка, впервые продающая цветы на улице, фыркнула бы от такой игры.

Получая в полной мере мой холодный взгляд, Его Высочество шептал мне на ухо:

– С этого момента мы начнем войну. Войну, в которой все будет перевернуто с ног на голову. Причина и следствие поменяются местами, голоса будут смешаны, а люди будут спутаны. Аристократы станут крестьянами, крестьяне станут аристократами. В этом мире, Лазурит, мы с тобой вознесемся на вершину.

– …

– Однако наша любовь не изменится. Даже если бы последовательность нашей любви изменилась, это все равно была бы любовь.

Вы можете в это поверить?

Все это было предлогом Его Высочества, только чтобы раз со мной переспать.

Чудесно, Ваше Высочество. Как прекрасно.

Прекрасный индивид, который встряхнет весь мир ради сексуальных отношений с единственной недалекой полукровкой-суккубой, не важно, как далеко во времени простиралась история континента, скорее всего один только Владыка Данталион существовал в качества такого индивида.

Конечно, отдельно от этого, я совершенно не была поражена.

– … Разве Вашему Высочеству не стыдно так дерзко говорить подобные слова?

– Стыдно? Я давно выбросил такие эмоции в мусорную корзину.

– Прошу вас, достаньте обратно личность Вашего Высочества из той мусорной корзины.

– Да ну. Хотя внутренне тебе это нравится, Лазурит. Ты стараешься переиграть это.

О боже.

У меня не было слов.

Если умный человек был бесстыжим, то каким же безумно нарциссическим мог стать индивид, я могла понять, смотря на Владыку Данталиона.

Чтобы Его Высочество пришел в себя, ему пришлось бы повстречать такого же абсурдного человека, как он сам.

Вот в чем была проблема. Мир уже имел дело с Владыкой Данталионом. От одного только этого у мира уже закончилось какое бы то ни было избыточное пространство. Чтобы могли существовать два человека, похожих на Владыку Данталиона. Одной только этой гипотезы было достаточно, чтобы нарушить законы природы.

– Хаа...

Перестав сопротивляться и продумывая, что я должна была сделать, чтобы наиболее эффективно и быстро прижать Владыку Данталиона, я закрыла глаза Его Высочества ладонью. Если мы не хотели опоздать на встречу, то нам нужно было поторопиться. Но это хорошо. Несмотря на мою внешность, половина моей крови принадлежала суккубе.

Я мастер своего дела.

Глава 1. Звуки без слов (часть 8)

Собрание подошло к последнему этапу.

И хотя Пеймон продолжала освещать недопущение войны, однако, силы в ее голосе явно не хватало. Скорее всего Пеймон тоже понимала, каков будет исход встречи. Его Высочество не задавался целью помешать Пеймон. Он просто наблюдал за Пеймон пустыми глазами, которые, казалось, восхищались единственным произведением искусства.

…Человеческие намерения проявляются естественным образом сами, и то, что люди сами выставляют напоказ, тоже действительно их намерения. Однако намерения, которые исходили от Его Высочества, и намерения, которые он раскрывал, были своеобразные, так что иногда мне было трудно их постигнуть.

Ленивый сон допоздна и наркотики по ночам – это Его Высочество. Хитрое приукрашивание войны – и это, конечно, тоже Его Высочество. Коварство, которое втайне просочилось в лень, и лень, которая дерзко обитала в коварстве. Когда бы я ни смотрела на Его Высочество, прямо паук – он мне напоминал ядовитого паука, тело которого лежало на паутине, и он спокойно спал. Весь мир было словно паутина для Его Высочества, однако если Его Высочество мирно отдыхал, это значило, что он охотился.

– …

Внезапно Его Высочество обернулся в моем направлении. Поскольку меня воспринимали как простолюдинку, я не могла пойти к центру зала совещаний. Я могла наблюдать эту встречу только издали. В связи с этим Его Высочество стал шевелить губами. Звука не было.

Что это могла быть за игра?

Это было оскорбительное поведение по отношению к священной Вальпургиевой ночи. Непростительное. У меня слегка заболела голова.

Смотря на губы, я прочитала каждое слово, которое слетело с губ Владыки Данталиана и не было произнесено.

ал-ап-аз, ян-ем, ан, ав-онс, ыт… йын-сед-уч, ен, я, ев-зар?

Я никак не могла составить предложение.

Это не был ни габсбургский, ни франконский. С какого языка это было, я не могла… Нет. Одну секунду. Его Высочество был таким человеком, который использовал одну и ту же шутку каждый день. Если бы я прочитала это задом наперед, как делала это раньше, тогда это обретет смысл. «ал-ап-аз, ян-ем, ан, ав-онс, ыт, йын-сед-уч, ен, я, ев-зар» если бы я прочитала это наоборот, тогда...

Разве я не чудесный? Ты снова на меня запала?

…

Ощущая, как глаза у меня все суживаются, прямо как у протухшей рыбы, я стала шевелить губами.

Прошу вас убить себя немедленно.

Шутки продолжались до рассвета. В 4 часа утра Владыки Демонов, наконец, проголосовали, пойдут ли они на войну или нет. Это был точный результат.

Общее число участников встречи – 63 человека.

За войну – 38 голосов.

Против войны – 21 голос.

Воздержавшиеся – 4 особы.

Поскольку одобрительных голосов было больше половины от общего числа участников, война была предопределена. Все шло в том направлении, в каком желал Владыка Данталиан. Владыка Демонов Баал 1-го ранга, Агарес 2-го ранга и Вассаго 3-го ранга не принимали участие в этой встрече, потому решение начать войну можно было считать принятым скорее поспешно, чем осторожно, но...

В чем была проблема?

Согласно закону, тут не было изъянов.

Теперь мы могли вести войну законно. Если бы мы спекулировали на том, что функция войны – убивать человеческую расу, то как раз сейчас, на конференции секунду назад нам дали право убивать людей на законном основании. Граница дозволенности-недозволенности, построенная на смерти, которая появилась, потому что люди были недовольны после волнений о правомерных и неправомерных законах жизни, была смехотворна. Это была самая смешная шутка, которую я слышала за год. Конечно, Его Высочество Данталиан внутренне просто взрывался от смеха.

— Когда мы преподадим человечеству урок?

— Будет обоснованно выступить, когда холод немного спадет, примерно в 3-м месяце.

— Поскольку мы будем довольно активно мародерствовать, человеческая раса будет шокирована, и они сами склонят свои головы. Я соберу встречу расы и оповещу молодежь.

— Я так давно не разминался.

Лица Владык Демонов были беспечными.

Понятно. Никто не воспринимал решение о войне в полной мере. Они смотрели на это просто как на войну ради грабежа. И это относилось только к Равнинной фракции. Горная фракция понимала это как маленькую стычку в пределах дипломатических отношений. Они серьезно обсуждали тему отправки посланника и в империю, и в королевство, чтобы сделать человеческой расе выговор за их дурные выходки. Комедия.

Как легко они выплевывали слова.

Как губительно для человека было делать выбор в пользу войны, где люди убивали и были убиты другими одними лишь словами.

Этим людям придется самим взять на себя эту ответственность.

Среди Владык Демонов только у Пеймон выражение лица было угрюмым. Увидев результаты голосования, Пеймон долго сетовала. Она прочистила горло. Предупреждение, которое она оставила, достигло потолка и отразилось эхом.

— Когда эта война началась и откуда она пришла, мы не знаем. Раз мы не знаем, когда началась война, мы не будем знать, когда она закончится. Поскольку мы не знаем, откуда пришла эта война, мы не будем знать, куда идти, чтобы ее закончить. Вы все, разве вы не чувствуете головокружение? У этой леди кружится голова. Вес жизней не должен вмещаться в легкость слов, и все же эта леди волнуется именно об этом. Что нашим солдатам придется переносить эти тяготы из-за нашей легкомысленности…

После решения собраться на Равнинах Йотунхейма в 15-й день 2-го месяца, чтобы выступить вместе, встреча была закончена.

Данталиан, Слабейший Владыка Демонов 71 ранга

07.12.1505 год по Имперскому календарю

Нифльхейм, Резиденция Губернатора

Собрание разошлось.

Я ждал, пока все выйдут.

Уставившись в темный потолок, я размышлял над словами, сказанными Пеймон. Сетования Пеймон о том, что мы не знаем, откуда это пришло и куда заведет, честно говоря, были восхитительны. В то время как другие Владыки Демонов старались проложить себе путь через облако дыма, которые мы с Барбатос распространили, Пеймон была обеспокоена тем, откуда был дым. Только она. Единственный человек, который старался не обращать внимания на дым.

Зал совещаний был пуст. Слуги задули свечи. У меня было ощущение, словно я сам был за кулисами концертного зала, откуда актеры ушли, а зрители отбыли.

— Я прошу прощения... Прошу прощения...

Теперь, когда я думаю об этом.

Даже когда она потерпела крах, получив мой ответный удар в этой комнате, Пеймон приносила извинения чрезвычайно искренне. Женщина 9-го ранга со слезами приносила извинения мне 71-го ранга. Я внезапно испугался ее здравого рассудка, который мог приносить искренние извинения и искренне сетовать. Скорее всего, Пеймон не сделает такую ошибку дважды.

Пройдя сквозь пустой зал совещаний, ко мне подошла Лазурит. Затем она спросила.

– Что Ваше Высочество делаете?

– Я обеспокоен тем, придется ли мне убить одного человека.

– Это будет нелегко.

Лазурит ответила спокойно. Не было никаких признаков того, что ее удивили мои слова. Она даже не спросила, кто был тот человек, которого я думал убить. Я знал, что внутри Лазурит размышляла в точности о том же, что и я.

– Ситри всегда рядом с этим человеком.

– Ситри?

– Владыка Демонов 12-го ранга. Если бы кто-то оценил их по личной силе, то Агарес 2-го ранга выше всех, Барбатос 8-го ранга вторая, а третья – Ситри. Поскольку она следует за этим человеком как старшая сестра и не отходит от него даже на мгновение, то убийце трудно будет пробраться.

– Аах.

Я вспомнил события прошлого. Время, когда Пеймон потерпела крах после моего ответного удара, тогда была женщина Владыка Демонов, которая поддержала ее и ушла. Я не видел ее лица, но, наверно, это была Ситри.

Потом я вспомнил Торукеля. Старый купец-гоблин Торукель. Мысленно возвращаясь к этому, разве гоблин не покончил жизнь самоубийством, тоже чтобы защитить Пеймон? Я протяжно вздохнул.

– Это так. Пеймон повезло с людьми, понимаю. Ее верные подданные защищают ее, образуя вокруг нее оборонный вал, так что снаружи пробраться было бы трудно. Поскольку она такой человек, который волнуется даже о костре, который зажигают отдельные особы, это будет толпа.

– Вы это так оставите?

– Я пока не вижу средств. Верность не формируется сама по себе. Они верны Пеймон, потому что она может заполнить то, что они не способны заполнить сами. Сначала я должен узнать, чем их обеспечивает Пеймон…

Лазурит опустилась на одно колено. Она мягко прислонила голову к моему бедру. В центре пустого зала совещаний мы тихо слушали молчание друг друга.

Ощутив внезапное страстное желание прикосновения, я прижался губами к губам Лазурит. Неважно, как на это смотреть, одного часа было недостаточно. Теперь, когда встреча окончилась, я хотел заполнить то недостающее ощущение, которое осталось со времени, когда собрание еще не началось. Лазурит выдохнула.

– Ваше Высочество. Это священное место…

– Разве от этого не лучше?

Это было священное место, куда приходили только Владыки Демонов, а Лазурит была простолюдинкой. От моей жестокой шутки, когда я предложил замарать божественное место присутствием простолюдинки, Лазурит закрыла рот. Мы были сообщниками. Любовники, которых ранил мир, принесли свои шрамы и поделились ими друг с другом, но в этом не было нужды для любовников, которые пытались навредить миру. В интервалах между тем, как наши тела переплетались, в тишину глубоко врезался звук дыхания.

— ...

— ...

Мы соприкасались кожей как можно дольше и обвивали плоть друг друга как можно шире. Мы также как можно сильнее сдерживали наши звуки. Когда изредка ее или мои вздохи вырывались наружу, звук достигал самого потолка. Всю ночь за окном бушевала снежная буря. Казалось, что снег покрывал растрескавшиеся поля, которые были особенно безводными. Раны земли будут погребены под снегом.

К рассвету буря стихла.

Глава 2. Зима (часть 1)

Предупреждение: В этой главе есть жестокие и кровавые сцены.

– Попробуй называть меня отцом.

– Вы в своем уме, Господин?

За зиму я подготовил свою армию.

Нрав у солдат был злой и жестокий. Они не могли стерпеть вид 16-летней девки, которая разыгрывала из себя их генерала. Едва я смотрел на них, солдаты быстро начинали слушаться, но это было лишь в то мгновение. Там, где наблюдающих глаз не было, военнослужащие критиковали мисс Фарнезе. Благодаря тому, что ведьмы рассеяли вокруг своих фамилиаров, мы могли в полной мере слышать, что солдаты говорили за нашими спинами.

Записав их слова на артефакт Проигрывания Памяти, я позволил Фарнезе все это выслушать. Солдаты говорили о Фарнезе, как о «человеческой шлюхе».

— Мы демоны, так почему здесь ползает какая-то человеческая шлюха и говорит, что будет нами командовать? Что это еще за дерьмо?

— Это недоделанное дерьмо. Вот что это.

— Но внешне, эта девка милая.

— Кто идет на войну, чтобы смотреть на чье-то лицо? Мы сражаемся, чтобы рубить шеи с прикрепленными к ним лицами. Даже если человеческая шлюха запомнила пару строчек из настольной книги по искусству войны, сомневаюсь, что ее испугались бы даже мелкие чиновники, услышав, что она читала какие-то книжки.

— Кто знает? В конце концов, мы все можем потерять головы, если она придавит нас своими бедрами, и мы услышим ее стон.

Рядовые громко смеялись. Мы также слышали укоризненное ворчание кого-то со стороны, говорившего, что стараться трахнуть девку, с которой уже побывал Его Высочество Владыка Демонов, было опасным действием. Однако это было сказано не так, словно их укоряли серьезно. Это было сказано в шутливой манере с помощью жестов. Дослушав до этого, я закрыл артефакт.

– Что ты думаешь?

– Кажется, солдаты безрассудно говорят, что им хочется, ничего не зная об этой молодой леди, – с бесстрастным лицом, тихо проговорила Фарнезе. – Эта молодая леди никогда не делила ложе с Вашим Высочеством. Какие хлопотные люди.

– Эй.

Эта часть не была проблемой.

Еще немножко, как ты говоришь? Разве там не скрыта более важная проблема? Если бы я вдавался в подробности, то фактически твое военное командование не дало даже малейших ростков уважения. Несмотря на мое замечание лицо Фарнезе все еще было лишено эмоций. Она даже не повернулась ко мне, а вместо этого продолжала читать свою историческую книжку.

Читая книжку, она пробормотала:

– Невозможно легко разобрать и решить проблему в армии. Они просто не могут принять постороннего человека, другими словами, это значит, что они уже внутренне крепко связаны вместе. Раз они внутренне стойкие, то они не будут легко распадаться, когда столкнутся с врагом. Это избранные.

– И?

– Если бы эта молодая леди перерезала горло центурионам и деканам, тогда стойкая армия распалась бы изнутри и опустилась до простой толпы. Военачальники, которые проклинали эту молодую леди, сокращены, а на их место попали бы парни, у которых хорошо получается льстить этой молодой леди. Вместо военачальников с возможностями, все закончится тем, что на их место придут те, кто хорош в подхалимстве, и они будут получать привилегированное отношение, а это неправильно. Армия – это большое количество людей, которые в сущности связаны воедино и внутренней, и внешней деятельностью. Эта молодая леди опасается, что переделка внешнего слоя станет только причиной ухудшения внутреннего.

Я внимательно изучил выражение лица Фарнезе.

Вопреки тому, что она слышала грубые слова, выплюнутые недалекими рядовыми, не было никаких признаков, что она как-то сопротивлялась этому. Единственное, что было, так это вид, как она размышляет, что она будет делать, чтобы правильно управлять рядовыми, относясь к ним не как к живым существам, а как к инструментам.

Лора Де Фарнезе была психопаткой.

Несмотря на это, она была умной психопаткой.

– Было бы позволительно оставить все военное командование на тебя?

– Разве Ваша Светлость не забрали эту молодую леди с невольничьего рынка, чтобы позволить ей господствовать над вашими войсками? Хорошо, когда Ваша Светлость не волнуется. Военные дела – задание этой молодой леди. Раз это проблема стала на пути у этой молодой леди, то эта молодая леди должна справиться сама.

Я знал, что мое беспокойство было излишним.

Планируя закончить этот разговор проверкой, я отчитал ее:

– Разве с военными делами можно справиться только потому, что кто-то такой, как ты, говорит, что может с этим разобраться?

– Слова Вашей Светлости довольно агрессивны. Вместо того, чтобы использовать слова, чтобы вселить в эту молодую леди страх, поставьте себе за цель осветить ей путь.

– Я дам тебе один месяц. В течении 30 дней ты должна получить контроль над военной дисциплиной. Если ты не способна выполнить то, о чем сейчас столь громко размышляла, я выпорю тебя плетью за преступление бездумного чесания языка.

– Понятно.

Фарнезе все еще не отводила свой взгляд от книжки. С тех пор, как я неожиданно открыл перед ней путь, пришло время мягко поддержать путь позади ее. Я спросил у нее с намеком:

– Я ничем не могу помочь?

– Прошу вас, передайте в распоряжение этой молодой леди фамилиаров ведьм. Эта молодая леди будет использовать фамилиаров как ее глаза и уши, и использует их для изучения того, что эта молодая леди не может видеть или слышать.

– Легкая просьба.

– А также... – промолвила Фарнезе, – почему Ваша Светлость сказали, что вы станете отцом этой молодой леди?

– Рядовые не обращают на тебя внимания, потому что ты человеческое дитя. Я прикинул, что презрение к тебе станет меньше, если бы я удочерил тебя как своего ребенка.

Фарнезе оторвала свой взгляд от книжки. Она, наконец, смотрела в моем направлении, но почему-то ее глаза были полны подозрения. Я почти почувствовал, что она отнеслась ко мне как к кухонным отбросам.

– Это довольно неприлично. Возможно, эти слова верны, но образ мыслей Вашей Светлости достоин жалости. Какой властитель во всем мире попытался бы решить военное дело с помощью удочерения? И хотя эта молодая леди ощутила это раньше, но Ваша Светлость немного безумны. По крайней мере, вы ненормальны.

Какая тебе разница!?

Ты же психопатка!

Глава 2. Зима (часть 2)

Фарнезе погрузилась во внутренний уровень военных отношений. Она перенесла свою постель рядом с казармами, где солдаты отдыхали и играли. Генерал жила там в простой военной форме, какую носили рядовые, с единственной циновкой и одеялом, и миской низкого качества. Она планировала жить рядом с войском.

Командиры сгрудились возле меня и жаловались.

– Нам неловко, что генерал так резко ворвалась на нашу территорию.

– Поскольку генерал поблизости, даже когда мы получаем свой завтрак в мисках, прежде чем мы получим свою порцию супа, все сводится к тому, что мы смотрим на генерала. Пока мы подсматриваем за генералом, все кончается тем, что мы жуем мясо из нашего супа меньше времени. Поскольку мы часто думаем о генерале, мы часто забываем жевать, таким образом, после еды у нас нет энергии, и желудок легко расстраивается. Говорят, что человеку, когда он ест, не должна мешать даже деревенская шавка, но как же мы будем надлежащим образом сражаться, когда генерал мешает трапезе своих подчиненных?

Просим вас, поймите.

– Ваше Высочество, просим вас, поймите.

Я почесал лоб.

Вижу, что эти ублюдки мелочно устроили истерику по поводу своей еды. Они марают мое имя. Раз вы, парни, блеете, как овцы, я тоже буду вести себя ограниченно. Посмотрим, как вы, ублюдки, справитесь с моим разгневанным представлением.

Глубоко вдохнув, я разразился словами, словно пулями из магазина.

– Вы все обсуждаете внутренние дела перед королем? Что ж, пусть будет так. Я сообщу вам обо всех ваших домашних делах. Вся та еда, которую вы каждое утро заталкиваете в свои глотки, идет от меня. Ужин, который вы все запихиваете в себя, и дерьмо, которое выходит из ваших тел, все это идет от меня. Когда ломаются ваши мечи, к кому вы идете, чтобы, попросить их починить? Кто будет искать кузнеца? Кто достанет коня и повозку, чтобы положить оружие и отправить к кузнецу, и кто обеспечит едой и жильем возницу, который будет ездить туда и обратно? Я управляю хозяйством. Вы неблагодарные парни. Я говорю вам, что я ваш монарх. И лишь потому, что вам немного неловко от того, что вы должны чуть больше думать и чуть меньше жевать, вы прошли весь этот путь до моих покоев, чтобы поднять этот шум?

Я схватил деревянную подушку, которую использовал для дневного сна, и кинул ее в командиров. Как только деревянная подушка ударилась об пол и отскочила, спины командиров задрожали. Командиры еще ниже опустили головы.

Манера речи, которую я использовал во время обращения к Владыкам Демонов, и тон, который я использовал, обращаясь к военным командирам, были совершенно разные. Я не позволил им убежать подальше из-за моего напрасного жесткого и могущественного поведения. Напротив, я опустился до их уровня и заставил их утопить головы, когда они не могут сдвинуться ни на дюйм. Такова была моя хитрость.

«Эти невежественные дураки.»

– Ваше Высочество, Ваши слова несравнимы!

– Мы виноваты, Ваша Светлость!

– Наши мысли недалекие.

– Хорошо. Видя, что вы можете так легко принести извинения, я не буду заставлять вас глубоко раскаиваться. Лора де Фарнезе – генерал, отдающий военные команды вместо меня, она – действующий генерал. Когда меня нет, она ваш монарх. Причина, почему я не караю вас прямо сейчас в это же мгновение не потому, что я принял ваши извинения, а потому что я хочу, чтобы вы пошли к действующему генералу и закончили свои извинения. Ошибка, которая случается в армии, должна быть прощена генералом.

– Но, Ваше Высочество.

– Мы сражаемся благодаря силе, которую дает нам наша еда. Если мы не в состоянии есть нашу еду должным образом, тогда.

– Мы не имеем это в виду, но.

Уроды.

Я вытянул меч.

– Мне нужно лично помочь вам, чтобы пища с большей легкостью продвигалась по вашей глотке?

В этот момент командиры наконец бежали. Поскольку их шаги ощущались скорее, как слабые, чем как бодрые, я пошел за ними. Командующие удивились и вскрикнули. Я подобрал деревянную подушку и кинул ее еще раз, поскольку я был талантливым питчером, деревянная подушка попала прямо в центр головы сзади одного командира. Командир исчез. И так я подстраховал Фарнезе.

Я доверял Лоре Де Фарнезе, которой было суждено стать величайшим командующим на континенте подобно тому, как было в оригинальной истории.

И действительно, через 4 дня Фарнезе нашла проблему в армии. В военной форме, предназначенной для рядовых, Фарнезе пришла сообщить мне.

– Иррациональность в войсках просто безмерная, господин.

– Что за иррациональность?

– Если есть полковой командир, центурион и декан, тогда этого достаточно. Вопреки этому полковые командиры передают свои обязанности центурионам, центурионы передают свои обязанности деканам, а деканы передают свои обязанности рядовым. В конце обо всем в армии заботятся рядовые. Даже рядовые, которые устают от этого, различают между собой высших и низших. Затем низшие рядовые расстилают постель для высших рядовых и занимаются их стиркой.

– Проблема, которая бросается в глаза в любой армии.

– Рядовые должны сражаться как рядовые, а центурионы должны сражаться как центурионы, и все же почему они приказывают другим только чтобы сделать свою собственную жизнь легче? Эта молодая леди, которая является генералом, и должна командовать рядовыми, но поскольку есть столько старших, которые заставляют рядовых что-то выполнять, то это словно есть несколько генералов одновременно. Нет никаких шансов собрать военное командование в одни руки и широко распространить его в пределах такой армии.

Я сплюнул на пол. У меня часто было пересохшее горло, потому что зима.

– Ты можешь решить это?

– Эта молодая леди с легкостью сокрушит это.

Я предпочитал оставить иррациональность как она есть и соответствующим образом манипулировать этим, но, кажется, Лора де Фарнезе, была противоположного мнения. Я размышлял, какая сторона была более удобна: терпеть иррациональность или относиться с пониманием к ней в одиночку.

– Очень хорошо. Делай, как считаешь нужным.

– Эта молодая леди будет делать ради цели Вашей Светлости.

Фарнезе начала относиться к военной дисциплине более сурово.

С этого момента будь-то командир, старослужащий или новичок, независимо от звания или опыта, Фарнезе установила правило, согласно которому каждый должен был организовывать свою жизнедеятельность сам. Она сама вызвалась так делать. Фарнезе сама стирала свою форму и лично чистила свои военные ботинки. Однажды, когда рядовой принес для нее еду, Фарнезе громко отчитала его.

– Убери это. Разве у меня нет собственных рук и рта?

В тот день Фарнезе не ела совсем. Как только командующий отказалась от миски, солдаты не знали, что делать. С того дня исчезли рядовые, подающие еду старослужащим.

Однако с того момента это явление исчезло только внешне.

То, что рассеялось внешне, было вынуждено спрятаться глубоко внутри.

В одну смелую ночь старослужащие тайно собрали рядовых и поносили их. Используя фамилиаров, мы могли слышать звуки жестокости, которые доносились из угла лагеря в прямо сейчас.

– Эй, а-ну головы ровно, вы, ублюдки. Вы думаете, что человеческая шлюха будет жить в наших казармах всегда? Она такая сучка, которая через полмесяца уйдет. И как только она уйдет, вы парни, умрете от моих рук.

– Хорошенько подумайте, кто на самом деле о вас заботится, ребята. Человеческая шлюха похожа на Его Высочество, а не на таких, как мы. Дам вам честный совет, оставайтесь в строю.

– Да, мы понимаем!

Тут или там, репертуар везде одинаковый...

Пока я поворачивал ухо на звук и получал ощущение сильного желания, Фарнезе бормотала рядом со мной.

– … Вижу, они бросают мне вызов, чтобы посмотреть, кто выиграет.

Да ну?

Возможно, это было только мое воображение, но показалось, что ее лицо слегка рассерженное. Поскольку Фарнезе довольно редко проявляла свои эмоции, это было интригующе.

С того дня Фарнезе стала ходить в ночное патрулирование.

Глава 2. Зима (часть 3)

Она не блуждала вокруг открыто, но делала вид, что это совпадение, когда только возможно. Например, она делала вид, что идет в уборную посреди ночи и наткнулась на физическую расправу, которая происходила на складе, или разыгрывала, что проснулась из-за чьего-то присутствия и проверяла задворки казарм. Это была банальная уловка. Конечно, не было такой тактики, которая работала бы так эффективно, банальная уловка. Подумайте об этом. Появляющийся из ниоткуда из темноты генерал. Рядовые могли только испугаться.

– Что вы все делаете?

Младшие офицеры, унижавшие рядовых, не могли ответить.

С бесстрастным лицом Фарнезе заявляла.

– Понимаю. Люди, которые не спят, когда требуется спать, должны сражаться довольно хорошо, когда требуется сражаться. Меня успокаивает, что вы все составляете одну цельную сильную армию. Офицеры, следуйте за мной.

Фарнезе заставляла младших офицеров заниматься физическим трудом. Давая им кирку, она приказывала им копать. Поскольку земля стала твердой от холода, концы кирки не могли проткнуть грунт. Смотря на непробиваемую грязь, солдаты разводили огонь, чтобы растопить грунт. После разведения костра они копали, пока в бараках не появлялась небольшая насыпь. Фарнезе смотрела вниз на солдат и отдавала другой приказ.

– Молодцы. Теперь закидайте обратно.

Офицеры засыпали грязь, которую они выкопали зря, обратно в яму. Потребовалось целых 4 часа, чтобы выкопать и снова заполнить углубление. Земля снова стала плоской. Пока они думали, что их работа, наконец, закончена, и вытирали пот, Фарнезе холодно проговорила.

– Копайте снова.

Лица офицеров посинели. Полдня они поочередно выкапывали и засыпали ямы. Это был труд без причины или цели. Поскольку не было цели, не было видно конца, а поскольку не было видно конца, они не могли вынести эту ситуацию. Весьма вероятно, они хотели умереть. Наверно, казалось, словно они роют собственные могилы. Держа руки за спиной и стоя поодаль, я смотрел, как Фарнезе бодро мучила офицеров. Честно говоря, это было приятно.

– Прошу вас. Лучше убейте меня.

– Генерал, ваши покорные слуги совершили ошибку!

Офицеры опустили головы к земле и поклонились. Наверно, это был первый раз, когда солдаты говорили о Фарнезе, как о генерале. Фарнезе с лицом, выражение которого был прозрачным, как вода, посмотрела на них вниз.

– Зачем мне обрывать ваши жизни? Никто не дорожит вами так, как я. Перестаньте болтать и продолжайте копать.

У Фарнезе поднялись уголки рта. Поскольку она еще не привыкла делать выражения лица, рот Фарнезе искривился очень странно. Это было скорее ужасающе.

– Или, может, вы хотите, чтобы я вам сама выкопала яму? Вы все думаете, что могли бы удовлетворить меня своими вялыми членами?

Солдаты взвыли.

С того дня.

Мисс поднялась от обычной шлюхи до злобной шлюхи.

В прошлом звук голосов, говорящих «та шлюха!» в насмешливой манере, взмывал высоко в воздух, но теперь голоса раздраженно бормотали «та злобная шлюха…» и понижались.

Звуки, которые резонировали на высокой частоте, рассеивались быстро, а вот звуки, которые просачивались на низкой частоте, распространялись широко.

Радостное это было событие, довольно радостное.

Командиры прибежали ко мне еще раз. В отличие от прошлого раза, их тон был довольно высокий. Ощущалась сильная срочность. Все командиры теперь говорили о Фарнезе как о Мисс Генерал. Возможно, к «Генерал» присоединили только одно слово «мисс», но там было в общем-то много значений. Например, туда входило значение на уровне «та сумасшедшая сучка». Разве это был не поразительный прогресс?

– С тех пор как Мисс Генерал мешает солдатам не только в обед, но также и ночью, юнцы не могут, как следует, спать. Даже если нам не хватает энергии после еды, мы все еще можем сражаться. Однако, как люди должны сражаться без сна?

– Это не из пособия по искусству войны, а из самой жизни. Люди должны читать книжки, основанные на жизни, ведь если бы кто-то начал жить, основываясь на книжках, то разве мир не перевернулся бы тогда с ног на голову? Даже если знания Мисс Генерал глубокие и она прочитала бы все книги по тактике в стране, жизнь – это другое дело. У таких смиренных людей, как мы, нет другого выбора, как продолжать жить настоящей жизнью. Просим вас, поймите!

Я неподвижно выслушал слова, исходящие от командиров. Услышав все, я пошел на склад и принес кирку. Это была та же кирка, которой махали старшие офицеры, пока не упали от изнеможения. Потом я заговорил:

– Как видно, ваши слова настолько глубоки, что они достают аж до первооснов. Давайте теперь проверим, как глубоко ваши тела могут зарыться в грунт.

Капитаны скрылись.

Через месяц иррациональность в армии была полностью подавлена. Привычка центурионов отбирать нарком у деканов, и привычка деканов отбирать нарком у рядовых исчезла. Склонность давать взаймы те деньги, что они отобрали у других, и вступать в сговор с коробейниками и пособниками извне, чтобы продавать предметы по грабительским ценам, так же улетучилась.

Фарнезе была норовистой девушкой. В противовес тому, чем больше это распространялось среди войск, тем меньше слышались возгласы солдат, указывающих на нее и называющих ее злобной шлюхой. В какой-то момент вместо злобной шлюхи по армии стали слышны голоса людей, восхваляющих ее как генерала, который думал прежде всего о рядовых. Это было примерно тогда, когда в бараках появилась 11-я яма.

Командиры чувствительно реагировали на настроение рядовых. Как люди автоматически различили бы душок напыщенности, так и командиры понимали настроения рядовых.

Командиры понимали атмосферу и слушались командующего. Наверно, они боялись последствий того, что пришли ко мне жаловаться без причины, поскольку командиры ходили с возгласами «Ура Мисс Генералу Фарнезе!». Командиры, которые вели себя так, словно будут вылизывать ступни ног Фарнезе, низкопоклонствовали вокруг. Среди них один парень действительно попытался нанести слюну на пальцы ног Фарнезе и его пнули.

*Тс-с. Тс-с.*

Какие милые ребята.

Наконец, осталась лишь группа индивидуумов, известных как сержанты и младшие офицеры.

Эти люди не могли отказать себе в удовольствии вымогать деньги от людей ниже себя. Они были лучше, чем рядовые, но ниже, чем высшие офицеры, так что это были ребята, похожие на отморозков по соседству. Этим людям не хватало политической одаренности, чтобы реагировать надлежащим образом на состояние дел, как это сделали командиры. Низшие офицеры старались защитить свой авторитет и территорию.

Когда они жестоко обращались с рядовыми, то уходили далеко. Они вытянули рядовых на один из самых отдаленных складов в лагере. Мышь, которая была фамилиаром ведьмы, подслушала голоса, которые сочились из щелей в стенах.

– Эй, ублюдки. Кто привел ваши задницы из деревни и записал вас в армию? Я тот старший парень, который жил по соседству. Вы, ребята, родились сначала в деревне, а не в армии, правильно? Тогда вы, парни, должны относиться к старшим из вашей деревни с уважением!

– Может, сейчас мы и живем в части, но когда мы умрем, мы вернемся домой. Если вы, парни, и дальше будете игнорировать своих старших, то, вы думаете, хоть кто-то придет на ваши похороны? Вы думаете, что злобная шлюха отступит от своего пути, чтобы устроить ваши похороны? Она такая сучка, которая прикажет вам умереть, но не сучка, которая позаботится о вас после вашей смерти.

– Эй, не игнорируйте нас. Мы все это говорим с мыслью о вас, парни. Кроме того, неважно, как сильно вы тут кричите, та шлюха не придет.

Фарнезе распахнула дверь.

– Да. Я тут, потому что вы звали.

Солдаты вскрикнули и рухнули на пол. Я слышал звуки падающих с громким грохотом предметов. Позже я спросил Фарнезе, но, вероятно, солдаты смотрели на нее, словно она была привидением.

– Отлично, что вы с нетерпением ждете этого, джентльмены. Давайте сегодня, как следует, покопаем ямы.

Младшие офицеры были вынуждены раскапывать грязь 2 дня подряд без сна.

Наконец, военная дисциплина выровнялась. Солдаты сами заботились о своем быте. Если бы это не был официальный приказ сверху, даже рядовые не смели бы его бездумно ослушаться.

В последний день обещанного 1 месяца Лора де Фарнезе сбросила форму, предназначенную для рядовых, и надела военную форму для командующих. Искупавшись, Фарнезе пришла навестить меня с чистым телом. Кожа Фарнезе была белее снега, только выпавшего на землю, а голос ее был чист, как небо, с которого выпал этот снег. Я не знал о ее намерении появиться передо мной, подобно снегу и небу. Независимо от того, знала ли она, что я понял ее чувства или нет, маленькая создающая проблемы девушка-психопатка коротко сказала.

– Эта молодая леди докладывает, что она достигла цели Его Светлости.

Такую гордость своими успехами и самодовольство можно было увидеть в краткости этих слов.

Я хотел похвалить эту девушку. Я хотел признать тот тяжелый труд, через который она прошла, не ложась по ночам и гоняясь за младшими офицерами, утешая новобранцев и стирая все свои вещи своими собственными руками. Я показал Фарнезе жестом приблизиться и мягко расчесал волосы Фарнезе, которая подошла с гребнем из слоновой кости.

Я улыбнулся.

– Молодец. Хочешь выпить?

Глава 2. Зима (часть 4)

Фарнезе не пыталась завоевать обожание своих войск. Фарнезе желала, чтобы каждый отдельный солдат боялся ее. Вместо смелости, чтобы бросаться на врага, Фарнезе высоко ценила ужас, который ощущали солдаты, ослушавшись верховного главнокомандующего. Безусловно, это было не так, как действовал я. Не зная метода получения страха, Фарнезе пришла и спросила меня:

– Что эта молодая леди должна делать, чтобы заставить солдат бояться ее, господин?

– Что ж. У тебя довольно симпатичная внешность, так что это может быть трудно.

– Они бы боялись, будь на лице этой молодой леди некрасивый шрам?

– Черт побери, какое невежественное дитя. Как ты можешь думать так плоско? Думай чуть более приемлемо.

– Только Ваша Светлость и мисс Лазурит могут называть эту молодую леди невежественной…

Фарнезе стала угрюмая. В последнее время Фарнезе воспитывалась и мной, и Лазурит. По сравнению со мной Лазурит обучала ее намного жестче. Было очевидно, что эта маленькая комнатная девушка, которая прожила всю жизнь, веря, что она гений, будет подавлена, если к ней часто относиться плохо. Ощущая некую симпатию, я заговорил издалека.

– Стоит ли мне рассказать тебе о хорошем трюке?

На следующий день.

Фарнезе купила 15 охотничьих собак. Талии охотничьих собак были тонкие, потому они казались тщедушными, но цвет шерсти у них был чудесный. Эту породу, обычно разводили имперские семьи, так что они были необыкновенно дорогими. Собаки не оставляли свою хозяйку ни на секунду.

— Я вижу, мисс Генерал обожает собак.

— Разводить охотничьих собак – хорошее хобби. Они могут унюхать врага и преследовать его, так что нам это тоже будет на руку.

Солдаты собирались небольшими группами и жевали сушеное мясо. И хотя они бросали в рот какие-то куски мяса просто так, охотничьи собаки даже не смотрели на них.

Фарнезе лично покупала еду и сама кормила собак. Собачья еда выглядела более дорогой, чем пища, которую ели люди. Некоторые рядовые шутили, что мисс Генерал кормила шавок лучше, чем их, и хмыкали. Увидев, как Фарнезе дает превосходную еду зверям, некоторые заявляли, что они рады, что она наконец показала себя как молодая девушка, в то время как другие были обеспокоены, что эгоистичный интерес командующего нарушит военный порядок. Наполовину с радостью и наполовину с беспокойством солдаты долго смотрели с завистью на дорогую собачью еду.

Наступило время отправиться моей армии на войну. У войск, которые спали в тепле и ели, пока их животы не были полны, были ясные глаза несмотря на зимнюю пору. 3.500 дварфов-пехотинцев, 500 кентавров кавалерии и 50 ведьм, завербованных в городе, стояли на зимнем поле в ожидании речи генерала перед отправкой. Вокруг по краям поля собрались люди, но это были лишь разносчики, да проститутки. Такого рода люди жили всегда в движении, постоянно следуя за армиями, куда бы те ни шли.

– ...

Держа парадный меч, Фарнезе поднялась на платформу. Украшений не было, так что лезвие было маленькое. Поскольку оружие выглядело незначительным, оно хорошо подходило к фигуре мисс. Охотничьи собаки прошли за своей хозяйкой на саму платформу. Они тихо разместились вокруг нее.

Фарнезе обнажила свой клинок. Слыша звук металла, охотничьи собаки посмотрели позади себя. Мелькнув, как голубая молния, меч перерезал длинную шею собаки. Полилась кровь. Другие собаки никак не отреагировали на это. Фарнезе убила все 15 охотничьих собак, и до самого конца ни одна не зарычала. Кровь беззвучно стекала с платформы.

— ...

Все солдаты затаили дыхание. Они не смели встретиться взглядом с командующим.

Люди будут бояться генерала, которая беспощадно зарезала охотничьих собак, которых растила с такой заботой, они будут бояться молчаливого генерала, чье лицо было бесстрастно в течение всей резни, и они также будут бояться того, что такой генерал – всего лишь 16-летняя девушка. Особенно они буду ужасаться намерений генерала, которая приложила особые усилия, чтобы перерезать своих питомцев, к которым она относилась с заботой, в день отправки армии. Смотра на отсеченные головы собак, которые вертелись вокруг, командиры потирали свои шеи.

Лора де Фарнезе промолвила:

– Вперед.

Войска послушались.

♦

Из мертвых охотничьих собак Фарнезе сделала сушеное мясо. Отсюда до места, где другие Владыки Демонов планировали собрать свои армии, была неделя ходу. На протяжении недели Фарнезе жевала вяленое мясо из собачатины и разгоняла солдат своим взглядом.

В один из этих дней нам пришлось стать лагерем у парома, чтобы отдохнуть, потому что река замерзла не полностью. Рядом с паромным сообщением располагалась маленькая деревня. Я отдал приказ, запрещающий войскам мародерствовать.

Около полудня поймали трех солдат. Они тайком полезли на частную территорию, чтобы грабить и насиловать женщин и детей. Я слушал отчет, наслаждаясь чаем в задней комнате с Фарнезе и Лазурит по обеим сторонам от меня. Чай согревал меня изнутри. Опуская чашку, я посмотрел на Фарнезе.

– Раз ты генерал, тебе и решать касательно наказания.

– Я хочу их казнить.

– Казнь, да?

Кинув взгляд на Лазурит, я повернулся к Фарнезе.

– Разве казнь – это не слишком?

– Они ослушались военного приказа. Кроме того, они первые нарушители дисциплины. Эта казнь покажет, как с этого момента будет приводиться в исполнение заслуженное наказание. Эта молодая леди хочет сурово разобраться с этим.

Лазурит вмешалась в разговор и тихо спросила.

– Какой способ казни ты проведешь?

– Чтобы установить в пределах армии строгую дисциплину, их головы должны быть отрублены и выставлены на показ. Эта молодая леди обезглавит их.

Лазурит спросила вновь:

– Как?

– …

– Я спросила, как ты планируешь сделать это, мисс.

– Что ты имеешь в виду под «как»? Разве это не конец, когда их головы будут выставлены на показ?

– Как жалко.

Плечи Фарнезе передернулись от укоряющих слов Лазурит. C того дня, как Лазурит торжественно пообещала, что станет ее матерью, она приводила Фарнезе в замешательство. Лазурит намеренно веля себя жестоко, как делал биологический отец Фарнезе, который третировал ее в детстве. Фарнезе было трудно иметь дело с Лазурит, которая так себя вела.

– Люди – как сорняки. Они будут подниматься обратно много раз, когда их растаптывают. Среди этих сорняков? нанятые солдаты наиболее крепкие. Солдаты не склонятся только потому, что отрубили головы трем насильникам. Однако, это если ты, конечно, не заронишь в них страх заранее.

– Тогда что эта молодая леди…

– Подумай об этом сама. Разве у мисс на плечах не голова, а жестяное ведро? Почему ты не можешь подумать сама, а приходишь ко мне за помощью?

– …

– Если ты действительно генерал, тогда нет нужды доверять мне или Его Высочеству. Прежде ты полагалась на Его Высочество, чтобы приобрести страх солдат, а теперь ты пытаешься достичь ужаса солдат, доверяя мне. Однажды тебе придется отдавать долг, который ты взяла у Его Высочества и у меня, и цена этому будет не менее, чем твоя некомпетентность. Если бы кто-то посчитал то количество раз, когда ты принимала руку помощи от других тут и там, то размеры компетентности, которой тебе не хватает, конечно, были бы огромны. Мисс, я не желаю, чтобы злосчастье этого долга, который ты накопила в силу отсутствия у тебя умений, пришлось отдавать Его Высочеству вместо тебя.

Фарнезе замолчала.

Я не влазил межу ними двумя. Если бы я сейчас вмешался, тогда Лазурит было бы стыдно, а Фарнезе чувствовала бы себя униженной. Чтобы позволить двум моим вассалам беседовать между собой и по-своему устанавливать дистанцию, я молчал.

После длительных размышлений Фарнезе тихо промолвила:

– Эта молодая леди лично возьмет меч и посечет преступников на…

<Звук пощечины>

Фарнезе опустила голову.

Щека, по которой отвесили пощечину, покраснела.

Лазурит промолвила:

– Отвечай снова.

– … Я не знаю. Мисс Лазурит. У этой молодой леди нет ни малейшей идеи.

Лазурит ударила по другой щеке собеседницы с большей силой, чем раньше. Фарнезе съёжилась. Она стала такой ничтожной, как смятый моток алюминия.

– Ты не знала с самого начала. Несмотря на это, ты ответила в надежде, что это по случайному совпадению будет ответом. Если бы ты призналась с самого начала, что не знаешь, тогда тебя бы не ударили, если бы ты продолжала пытаться выяснить ответ до самого конца, тогда шанс того, что тебя ударят, в это время так же бы отсутствовал. Твоя нечестность показывает твою ничтожную гордость успехами, а отсутствие усилий показывает твою некомпетентность. Как здесь может сидеть человек, который ничтожен и некомпетентен? Немедленно убирайся.

Фарнезе выгнали прочь из комнаты.

В комнате, где остался лишь я с Лазурит, стало тихо.

– …

– …

Мы налили друг другу чай. Мы наблюдали за молочно-белым паром, который поднимался с наших чайных чашек.

Даже если бы сверху налили еще чай, он остался бы прозрачный и не помутнел. Чай с легким оттенком цвета был более прозрачным, чем обычная абсолютно бесцветная вода. Прозрачность была очевидна в чем-то бесцветном, но чтобы что-то имело и цвет и было достаточно прозрачным, чтобы можно было видеть дно, это было ясно и божественно. Мы хотели обучить Фарнезе подобно этому чай. Мы с Лазурит не считали воспитанием превращение Фарнезе в обычную воду или оставление ее такой, как есть. Мы считали процесс сбора, измельчения, заваривания чайных листьев, а потом, наконец, наливания заваренного напитка в чайную чашку – вот воспитание. Если бы я наградил нашу дочь цветом, а Лазурит ее заварила, тогда Фарнезе естественным образом обладала бы ароматом и сама источала его. Это была искусственность, которая обрабатывала природу, и это была искусственность, которая также раскрывала природу. Мы не имели дело с теми, кто кастрировал и отбросил свою жажду власти во взрослом возрасте, и мы не уважали ребенка, который не знал, как обращаться со своей властью. Мы – холодные люди.

Глава 2. Зима (часть 5)

Когда я поднял чашку и приложил ее к губам, чай уже остыл. За холодным чаем, мы разговаривали между собой вполголоса.

– Как бы Ваше Высочество поступили с насильниками?

– Мм. Главная цель этой задачи – вселить в солдат страх расплаты. Чем четче будет наказание, тем оно сильнее, чем мрачнее благоговейный страх, тем оно мощнее. Оно должно быть определенным с одной стороны и вселяющим ощущение неуверенности с другой. Это самое лучшее решение.

Лазурит кивнула.

– Логичный ответ.

– Если бы это был я, тогда я бы выхолостил гениталии преступников и пробил дыру в месте, где раньше были гениталии. После этого я бы привел неукрощенного орка или гоблина и заставил их изнасиловать в эту дыру. При этом становится ясно, что насильники будут изнасилованы в ответ, а солдаты будут ощущать страх от того, что эта дыра была сделана силой и при этом изнасилована. Таким образом, войска будут ощущать ужас от расплаты до самого мозга костей.

Лазурит кивнула еще раз.

– Незаурядно. За исключением того, что было бы еще замечательнее выколоть им также глаза и вставить в пустые глазницы их яйца. Таким образом, вы могли бы подключить метафору, которая предупреждает: не совершай преступление, будучи ослепленным похотью.

В этот раз была моя очередь кивать.

– Восхитительная идея.

– Поскольку метафора включает в себя точность и мрачность, расплата будет даже более наглядной. Более того, вы не будете выкидывать отрезанные яички, а вместо этого используете их вновь, так будет еще прекраснее.

Это было понимание без слов. У нас двоих не было причин не любить друг друга. Я понял, что термин «пара, созданная на небесах» не был преувеличением, после того как встретил Лазурит.

– На сколько пунктов, по предположению Вашего Высочества, мисс справится с заданием?

– Любопытно. Мне кажется, что она едва достигнет 30 пунктов.

– Ваше Высочество щедры. Ваша покорная слуга предвидит 20 пунктов. Ваша покорная слуга все еще не понимает, почему Ваше Высочество столь благосклонного мнения о мисс. Есть ли у нее действительно талант или нет, Ваша покорная слуга не в состоянии оценить это.

– У нее действительно есть невежественная сторона… – горько усмехнулся я.

В любом случае наша оценка была ограничена сугубо сферой политики. Область тактики была чем-то совершенно иным. Нашего таланта к искусству войны или не существует вовсе или же он невероятно мал. Даже Лазурит должна была бы понять к этому моменту, что Фарнезе гений в отношении тактики.

– За горами, на человеческих землях, живет ужасный монстр. Фарнезе – меч, который победит того монстра.

– …Ваша покорная слуга не специализируется на головоломках. Монстр? Что же это за человек, чтобы Ваше Высочество говорили о нем как о монстре.

– Нет.

Я глотнул остаток своего чая.

– Неверно. Это она.

Зачинщица, которая истребит всех Владык Демонов в течение 30 лет.

В этом мире находилась девушка, которая наймет скромного фермера из деревни с выжигаемыми полями, владеющего мечом, а затем продолжит, отправив его как передовой военный отряд со званием «герой». В этом мире находится девушка, которая будет крушить врагов, продолжающих упорно существовать, сметать врагов, которые сдались, и оттаскивать назад врагов, которые бежали и рассеялись по сторонам. Если был человек, который не изменяет своим манерам после убийства аристократов или не испытывает сострадание после резни среди своих собственных подданных, тогда есть также владычица, которая уничтожит всех Владык Демонов и создаст объединенную империю.

Поэтому...

– Знаешь ли ты, каков конец у этого мира?

Вследствие исчезновения всех Владык Демонов, в мире перестанет циркулировать магическая энергия, что станет причиной ее переполнения, пока, в результате этого мир и не обрушится. Выдающийся ум, который станет первым человеком, открывшим двери объединенному континенту, будучи также первым, кто одновременно с этим уничтожит мир, на данный момент жил в этом мире в лице молодой принцессы из императорской семьи.

Элизабет.

Элизабет А. И. фон Габсбург.

Чтобы противостоять ей, Фарнезе была принципиально важна. Если принцесса из императорской семьи обладает мечом, известным как герой, тогда я обладал клинком, известным как Фарнезе. Я тщательно смаковал чай во рту.

Расти быстрее, Фарнезе.

Торопись и совершенствуйся, о Фарнезе.

Мы живем, чтобы умереть.

♦

Часом позже была осуществлена казнь.

Во льду верхней части реки Фарнезе сделала полынью. Трех виновных опустили в туда. Однако они были погружены не полностью, а только чтобы вода достигала их подбородков. Мисс приказала ведьмам разморозить реку. Тела преступников были полностью в ловушке ледяной воды и торчали только их головы. Фарнезе наклонилась и встретилась с ними взглядом.

– Говорят, здесь скрывается древний монстр. Выдержите это достойно.

Лица виновных стали мертвенно бледными.

Чудища, жившие в воде, плыли к мужчинам. Были видны тени бестий, которые двигались под ледяной платформой.

Преступники кричали и вертелись, и одновременно с их напряженными движениями монстры поспешили к нижней части их тел и начали разрывать их.

— Просим вас, пощадите нас!

— Мы приносим извинения, о великий генерал! Я умоляю вас!

Постепенно.

Под ледяной водой бестии объедали плоть мужчин маленькими кусочками. Монстры разрывали зубами стопы преступников, отдирали плоть на талии и обгладывали легкие. Со временем крики стихли. Вокруг залегла тишина. Тысячи солдат, наблюдавших за казнью, молчали. Только головы преступников остались над льдом, в то время как под ледяной платформой расходился, окрасивший воду, темно-красный цвет.

Фарнезе взглянула на кровь, которая расползалась под ее ногами.

Потом она подняла головы виновных. Так как их тела были уже полностью оторваны от голов, то их головы легко вытянулись изо льда. Фарнезе осмотрела на замерзшие с болезненной гримасой лица, и тихо сказала, как судья, который оценивал работу третьесортного художника.

– Это непривлекательно. Форма их голов неудовлетворительная.

Фарнезе бросила головы командирам.

– Подвесьте их.

Головы преступников насадили на жерди и выставили на обозрение в центре деревни. Ножом на их лицах было вырезано слово «насильники». Кровь стекала по вырезанным клинком линиям. Той ночью холод был столь суровый, что капли крови замерзли.

На следующий день солдаты оставили отделенные головы позади себя и перешли широкую полосу льда. Ступая по льду, солдаты часто смотрели вниз себе под ноги. Казалось, что мысль об этих головах все еще таилась в их разумах. С того дня, нарушавших военный порядок солдат, больше не было.

Без ведома армии мы с Лазурит произвели оценку.

– Видишь? 30 пунктов.

– Вашей покорной слуге кажется, что 20 пунктов.

Фарнезе выбрала лишь одно решение: страха наказания. В расправе не было точности, и ее до отказа наполнял только благоговейный страх. А раз она была наполнена лишь неопределенностью, у расправы не было формы, а без формы она не могла существовать сама по себе.

Расправа Фарнезе не могла зайти так далеко, как карающие меры. Теперь офицеры будут лишь бояться Фарнезе, которая осуществила расправу. Как ребенок, который боится своих родителей. Будет ли это человек при власти, который пытается заниматься политикой с помощью страха, или родитель, пробующий дисциплинировать ребенка с помощью благоговейного страха, это были обычные ошибки, совершаемые людьми. Неудивительно, что ужасный родитель был также ужасным человеком при власти. Я относился презрительно к тем индивидуумам, которые пытались управлять должным образом страной, когда не могли управиться в собственном доме поначалу, несмотря на использования метода Конфуция и Мэнцзы.

Лазурит вздохнула.

– Ваше Высочество, Ваша покорная слуга разочарована. При таких условиях она ничего не сможет понять, даже если пройдет 5 лет.

– Что ты предлагаешь?

– Ваша покорная слуга коренным образом переделает ее. Если мисс не может самостоятельно постигнуть логику, тогда разве не должны вложить в нее разум мы сами?

Глаза Лазурит холодно сверкали.

В этот момент здесь родилось зазубривание.

Лазурит воспитывала Фарнезе еще строже.

В месте вне поля зрения солдат Лазурит била и обучала Фарнезе. Лазурит не была склонна любезничать с обучаемой. Без каких-либо похвал она учила Фарнезе, как не опускать голову, как не говорить слова с заминкой, как не смешивать выражения лица, как не сутулить спину и как не портить свою походку. Лазурит говорила спокойно.

– Смотри прямо. Говори прямо. Иди прямо.

Фарнезе училась, получая удары. После того, как она была избиваема на протяжении 4 дней, Фарнезе едва могла подготовить хоть одну речь. Лазурит также научила ее, как под каким углом нужно правильно смотреть, куда направлять шаги и где делать акцент на словах. Наконец, стоя перед взглядами солдат, Фарнезе выступила с речью...

Глава 2. Зима (часть 6)

— Берегите свое мужество. Не пытайтесь смело мчаться, когда только возможно. Берегите свое милосердие. Не пытайтесь дарить милосердие другим, когда пожелаете. Берегите свое сладострастие. Не пытайтесь хватать и насиловать девок или мальцов, когда жаждете этого. Мужество, которое в вас есть, когда вы сражаетесь рядом со своими сослуживцами, не есть смелость. Милосердие, которое вы дарите нашим врагам, не есть доброжелательность. Сладострастие, которое вы высвобождаете на свою подругу, не является страстью. Ваш генерал-майор презирает солдат, которые действуют смело, когда не должны, проявляют милосердие, когда не должны, и насилуют, когда не должны.

— Ваш генерал желает, чтобы ваша смелость, джентльмены, использовалась исключительно, чтобы сносить головы врагов, чтобы ваше милосердие использовалось исключительно, чтобы прощать ваших сослуживцев, и чтобы ваше сладострастие использовалось исключительно, чтобы брать семьи врагов. Сдерживайте свою смелость, берегите свое милосердие, экономьте свое сладострастие и посвящайте ваш страх и ужас этому генералу. В ответ вы все получите как дань страх и ужас от каждого недруга в мире.

Среди солдат раздались одобрительные возгласы.

Среди одних лишь солдат.

После того, как речь закончилась, Лазурит дала оценку.

– 30 пунктов. Приложи усилия, чтобы ты могла говорить такие речи без подготовки с этого момента.

– …

Фарнезе повернула глаза ко мне. Ее лицо все еще было лишено эмоций, и все же почему-то в ее взгляде читалась мольба об освобождении.

– Господин…

Я широко улыбнулся.

– 10 пунктов. Жалкая речь. Продолжай страдать.

– Даже Ваше Высоооочество…

Фарнезе упала на колени в снег.

По всей видимости, Фарнезе не знала о том, когда ее не было, мы с Лазурит обсуждали воспитание мисс ночами напролет.

Мы немного неумеренная пара, дочь моя.

Хорошо это или плохо, Фарнезе проходила развитие, подобающее генералу Владыки Демонов.

Солдаты, следуя за Фарнезе, полностью превращались в армию Владыки Демонов.

Мисс Фарнезе господствовала над войсками как генерал, я заботился об армии как монарх, а Лазурит поддерживала военные лагеря как советник. Мисс Фарнезе вела солдат с ужасом вперед и удерживала солдат вместе доброжелательностью в центре, а Лазурит умиротворяла солдат основательностью за их спинами, таково было состояние наших дел. Между нами тремя не было зазора. Мы получали преимущества друг от друга соответственно и крепко сцеплялись, как символы 凹凸. Стратегия–Руководство кадрами–Тыловое командование дышали вместе, как единое тело.

Тут, если мы говорим о Лазурит, которая имела дело с тыловым командованием, то она преимущественно шла в самом конце нашего строя, руководя материальным снабжением. Позади нашей армии были не только повозки, но и коробейники, сутенеры и проститутки, ползающие вокруг. Присматривать и обеспечивать права этих людей было обязанностью Лазурит.

Бессердечная.

Любовница, которая была хладнокровна со мной и жестока с Фарнезе – вот такой человек была Лазурит. Не было ни единого шанса, что такая Лазурит будет великодушно заботиться о коробейниках.

К тому времени, как Фарнезе казнила 2 солдат, Лазурит уже обезглавила 20 коробейников. Лазурит не прощала людей, которые нарушили границы торговой зоны. Она зверски карала любого, кто мошенничал с солдатами. Лазурит определяла тяжесть наказания согласно совершенному преступлению и приводила в исполнение карательные меры в тот же день, когда выносился приговор.

Лазурит всегда быстро принимала решение.

– Перерезать тебе горло.

– Отрубить тебе конечности.

– Распороть твой живот и показать внутренние органы.

– Закопать.

Приговоры было легко понять, и они не оставляли места для неправильного понимания.

Ужасная правда была в том, что методом наказания всегда была исключительно казнь.

Казнь через обезглавливание была своего рода милосердной. Колесование было вторым лучшим вариантом после обезглавливания. До этого момента сохранялась хоть малейшая крупица достоинства человека.

Можно было, по крайней мере посмотреть на труп и сказать: «Так этот парень был гоблином» или «Так этот парень был орком», опознав их по форме тела.

Однако, будь то сдирание кожи заживо со сводников, которые относились к своим проституткам как к рабыням и крали их плату, или вырывание внутренних органов из коробейников, словно пучок лапши, за несправедливое получение прибыли от солдат без царя в голове, тут не было никакого достоинства. Только кроваво красные внутренности.

Лазурит была холоднокровная.

Если была хоть одна ошибка в направлении, тогда кто-то, без сомнения, умирал в тот же день. Даже если цифры соответствовали списку, а у человека предыдущая работа была торговец, она замечала жульничество и обязательно убивала ответственного. Обдурить Лазурит, которая была простолюдинкой, поднявшейся до положения должностного лица в фирме Киункуска, было невозможно.

Поскольку солдаты спереди боялись генерала Фарнезе, а поставщики сзади были в ужасе от наказаний Лазурит, то и передняя, и задняя часть наших сил были спокойны.

Голоса тех, кто не обращал внимания на мисс Фарнезе, заявляя, что она человеческая шлюха, исчезли. И презрительные слова, которые плохо говорили о Лазурит, называя ее грубой простолюдинкой-полукровкой, тоже испарились.

Все, что мне оставалось, это лениться.

Даже если бы я бездельничал, моя армия маршировала без проблем.

В то время как наше путешествие продолжалось в течение недели, командиры с удивлением говорили, что впервые в их жизни у них был такой легкий марш. Обычно армия теряла энергию, чем дальше шла, и их цель слабела, но армия Его Высочества набиралась сил, чем дальше шла, и наша цель становилась все яснее, так что благодаря этому они смогли понять, что на самом деле значат слова Королевская Благодать, вот что утверждали наши командиры.

Я, который на самом деле спокойно ничего не делал, кивал головой в ответ. Все, что мне нужно было делать, это выдавать вовремя их зарплату, время от времени карать тех, кто присваивал чужие деньги, а солдаты кричали: «Ура Его Высочеству Владыке Демонов!», самостоятельно. Это Фарнезе и Лазурит выполняли трудную работу, но у меня была монополия на все похвалы.

Соответственно, это способ победить в жизни.

Бонжур—.

И так прошла неделя.

Перед нами простиралось открытое поле.

Разносились звуки разбиваемого замерзшего ручья, «клац, клац». Солдаты держали инструменты и долбили лед. За мужчинами выстроилось несчетное множество палаток.

Ручей протекал дальше, чего мы не могли увидеть, поскольку нам его загораживали палатки. Он продолжал течь в скрытом состоянии и выходил наружу в причудливых местах, чтобы снова продолжать течь. В каждом месте, где он пробивался наружу, были поставлены 10 гоблинов, которые дробили лед. И эти картины простирались до самого горизонта.

Фарнезе осмотрела горизонт.

– Внушительная армия численностью примерно 60 000…

Темно-синяя кожа орков, зеленая морщинистая кожа гоблинов и жесткая серая кожа троллей заполонили военный лагерь. Он кишел цветами. Все самое разнообразное было смешано вместе и копошилось, словно муравейник. Эти ребята устроили там свой мир.

Это был мир, в который я на самом деле не хотел протискиваться. Я хотел вежливо отказаться. Я было немного слишком молод, чтобы принимать нечто такое людное, кишащее, копошащееся красивое.

– Тут правда будет 60.000? Вон те гоблины там без одежды, так что скорее всего они слуги, а не солдаты. Это тревожит…

– Что вас беспокоит, господин?

– Раз они свободно смешали солдат, которые сражаются, со слугами, которые помогают, нет никаких шансов, что военная дисциплина будет строгой. Я боюсь, что число солдат может оказаться большим, но их ценность не отвечает их количеству.

Пристально смотря на построение объединенных союзных войск Владык Демонов, которые собрались тут, чтобы сдержать людей, Фарнезе промолвила. Кажется, она была ошеломлена количеством палаток, покрывающих поле.

– Но разве это не величественное зрелище?

– Вполне.

– Этот чудесный вид действительно величественный.

2-й месяц 12-й день.

Мы прибыли на обещанное поле.

Северный Хранитель, Маркграф Розенберга, Джордж фон Розенберг

15.02.1506 по Императорскому календарю

Полс

— Вокруг ходят слухи, что приближается конец.

— Говорят, прибудут Владыки Демонов, направляя на нас Черную Смерть.

— Это ложные слухи, ложные слухи…

Святая Империи кашляла кровью и упала без сознания.

Святая заявляла, что видела во сне конец мира. Солдаты собирались по двое и шептались между собой, что святой овладел злой дух. Страх на лицах солдат был очевиден.

— Черный дым охватит горы. Он поглотит империю и, наконец, уничтожит весь континент. У серых туч не будет границ или рубежей, а, следовательно, зима будет продолжаться безгранично или бесконечно. Замерзнете во время этой продолжительной зимы. Все замерзнет. Черный дым не разойдется. Чернота будет…

Договорив досюда, святая отхаркнула кровью. Кровь была липкая из-за содержимого, смешанного с ее кровью. Причина, почему я смог подробно изложить этот случай с такой уверенностью в том, что я был там лично и слышал это пророчество прошлой ночью.

Поскольку я был военачальником, ответственным за северный регион, я принимал участие в совещании для наиболее авторитетных лиц правительства. Мы получили информацию, что Объединенные вооруженные силы Владык Демонов собираются вскоре вторгнуться. Мы должны были подготовиться к вторжению. Я был не единственный человек, который принимал участие в совещании по выработке стратегии, но авторитетные лица, Его Высочество Кронпринц и Ее Высочество Принцесса империи, и вдобавок к этому Святая тоже присутствовали. Тогда Святой овладел дух.

— Чернота будет, чернота будет, чернота будет…

Святая отхаркнула кровь. Ее рвало снова и снова. Ее глаза закатились назад, так, что показались белки глаз. В том, чем ее вырвало, было много комков, смешанных с кровью. Святая билась в конвульсиях. Мы немедленно отправили за клириками и излечили ее.

Принцесса империи выступила с настойчивой просьбой.

— Этот случай не подлежит разглашению. Только мы должны знать о нем. Не разглашайте эту информацию. Если солдаты услышат пророчество святой, они будут глубоко потрясены, из этого следует, что мы не можем позволить нашему боевому духу упасть в нынешней ситуации, когда Владыки Демонов собираются нападать. Неважно, какой ценой, следите за своими словами.

Я был согласен.

Кронпринц, поглощенный страхом, тоже кивал головой.

На этом, как предполагалось, случай будет предан забвению, но – по какой-то причине, не прошло и дня, как в конечном итоге пророчество просочилось в массы. Причем, на весь фронт.

От боевых офицеров до новобранцев все знали новость, что прошлой ночью святую вырвало сгустком черной крови. Даже коробейники с самого дна военного лагеря знали содержание пророчества. Люди шептались, что это зловещий знак.

Всю ночь я бродил в толпе и отчитывал командиров. Не было ничего более ужасающего, чем бездумные слухи. Ничего более пугающего, чем звук слов. Поскольку солдаты теряли и повреждали свои жизни без лишних усилий, они ощущали страх и ужас так же легко. В этом суть солдата. Поскольку я до этого момента прожил уже более 60 лет, я видел много случаев распада армии из-за необоснованных слухов. И ничего не обнадеживало, что это не случится и в этот раз.

Мне бы хотелось отказаться от своего поражения даже еще до того, как были задействованы Объединенные вооруженные силы Владык Демонов. Вероятнее всего, меры нужно было обсудить немедленно. И самое главное, я не мог потерпеть крах прежде, чем отомщу за унижение, которое пережил прошлой осенью…

– Ваше Высочество Принцесса империи, я тут, чтобы отдать дань уважения.

– Входи.

Принцесса проводила свое время в белой палатке. Она не любила идти спать под крышей. Принцесса империи заявляла, что, если войска заставал снег или дождь, и если невозможно было воспрепятствовать выпадению снега или дождя, тогда этого не следовало избегать. Солдаты высоко ценили Принцессу и беспокоились о здоровье Принцессы, главным образом, когда шел дождь или снег.

… Конечно, действия Принцессы были вероятнее всего политической схемой, но большинство аристократов были не в состоянии осуществить даже эту простую уловку. Отдельно от личности Принцессы я уважал ее способности.

Отслонив белое полотно, я удивился, увидев Принцессу в таком виде.

И эта картина была совершенно неожиданной.

Внутри палатки был установлен длинный стол.

Это было в порядке вещей.

Это нормальная картина.

Но если на столе было распростерто тело аллигатора, и вдобавок к тому, если Принцесса империи лично держала нож и разделывала того аллигатора, тогда эта картина была в тысяче миль от нормальной.

– Чтобы маркграф пришел засвидетельствовать свое почтение. Какой редкий случай.

Принцесса империи медленно снимала кожу с крокодила.

Она ни разу не взглянула в моем направлении.

– Разве вы не почувствовали ко мне неприязнь?

– Ничего подобного, Ваше Высочество. Этот генерал всегда уважал Ваше Высочество.

– Это не ложь. Не ложь. Однако вы и не благоговеете передо мной. Разве не так?

– …

– Вы уважаете меня. Тем не менее, иногда слово «уважение» лишь немногим безопаснее и мягче, чем произнести слово «презрение». Слова банальны.

*Щелк*

Принцесса империи состругала кусочек ароматной древесины и бросила его в медную курильницу. Медь, разогретая огнем из древесного угля, медленно зажгла кусочки дерева. Ароматная древесина загорелась. С появлением дыма распространился и запах. Аромат перекрыл запах крови аллигатора. Скрывая амбре крови, ароматный дым стал густым. Этот аромат проник до самих моих внутренностей.

*Чвак*

Принцесса свежевала аллигатора в дыму.

Принцесса снимала кожу, отрезая внешний слой мышц и вонзая нож во внутренний слой мышц. Граница между внешним и внутренним слоем была четко видна принцессе. Я невольно восхитился умелыми движениями руки, которая могла определить границу в плоти и естественно вырезать этот стык как профессиональный мясник. Я не мог себе представить, когда и где леди с наилучшей родословной в мире, научилась свежевать аллигатора. С Принцессой, которая напоминала уединенное место, где она родилась и выросла, трудно было иметь дело.

– Вы разве не думаете, что большинство бесед, которые у нас были, можно сжато выразить более простыми словами? Вы мне нравитесь. Я вас ненавижу. Разум человека может начать с этого, но в конце он не может к этому прийти. И хотя люди могут говорить об этом как о пути или течении жизни, я, честно говоря, называю это пустой тратой времени. Сир Розенберг. Давайте не будем тратить зря время друг друга. Зачем вы пришли и нашли меня, несмотря на вашу неприязнь ко мне? Скажите мне причину, почему я должна слушать мужчину, который не благоговеет передо мной, пока еще полдень.

Глава 2. Зима (часть 7)

Это была угроза? Или это было серьезно?

Я не мог понять эмоции собеседницы. На ее лице не было выражения. Казалась, что она полностью сконцентрирована на освежевании аллигатора. И хотя Принцесса находилась не дома, казалось, что она все так же обитает во дворце. Казалось даже, что она сама дворец. Если число дворян, которых она убрала, не перевалило за много дюжин тогда, наверно, до этого момента меня вводила в заблуждение ее внешность.

– Ваше Высочество, вы не можете достичь восхищения дворянства автоматически.

– Вот те на. Я не желаю вашего восхищения.

Принцесса проявила свои чувства и засмеялась.

Это был звук смеха, не имеющего температуры.

– Я просто спрашивала, какое значение имеет ваше уважение. В слове «уважение» есть 5 разных значений и 10 вариаций тона. Поэтому я не доверяю словам. От вас я требую не слова, а действия. Точные-Очевидные-Отчетливые-действия. Конечно, вы бы не послушали, даже если бы я приказала вам любить это. В конце концов, вы – упрямый старик.

– …

– Говорите.

– … Пришла информация, что Владыка Демонов Барбатос, Владыка Демонов Марбас и Владыка Демонов Пеймон как главные лица вместе собирают армию. И хотя общая численность войск неопределенна, ясно, что их число больше 50.000, но меньше 70.000.

– Кажется, все не так зловеще, как я представляла. С ними нет Баала, как нет и Агарес. Барбатос невежественна, Марбас нерешителен, а Пеймон… ну, Пеймон.

– Ваше Высочество на данный момент недооценивает вражеские силы.

– Это не так.

В этот момент Принцесса впервые посмотрела на меня.

Я ощутил, что мой разум охватила беспочвенная тревога, потому что ее лиловые глаза, казалось, могли пронзить саму душу человека.

– Нет. Ох, ради всех Богов. Это совершенно не так! Зачем же мне недооценивать вражеские силы? Никогда в жизни я никого не обесценивала.

– Это так?

– Конечно. Как доказательство этому, вы все еще живы.

– …

– У вас есть талант, принципиально важный для нашей империи. Последние 500 лет, Дом Розенбергов был верен имперской семье. И они защищали нас от вторжений Владык Демонов, приходящих из Черных Гор, на протяжении 1000 лет. Вы сведущий человек, Джордж. Я уважаю вас. Если бы, возможно, я не уважала вас, тогда такого положения как провинциальный полководец, командующий войсками, наверно, и существовать бы не могло, разве не так?

– …

– Вот что значит показывать свою цель с помощью действий. Это точно, очевидно и отчетливо. Джордж, иногда я даже думаю, как было бы замечательно, если бы люди и вовсе жили без использования слов.

Тресь.

Мышца отодрана.

Принцесса империи погрузила свой нож в шейную часть крокодила. Шея была нежнее, чем любая другая часть тела аллигатора. Как только Принцесса двинула ножом, кожа на шее так и снялась.

– К счастью, сейчас не такая ситуация. Расслабься и продолжай. Мои уши готовы вежливо слушать.

– Если Владыки Демонов собираются напасть, тогда они должны выбрать один из трех путей. Первый путь – это проход в горах…

– Проход, который ведет в Тевтонское королевство. К нам это не имеет отношения.

– … Второй путь через равнины.

– Путь в Польско-Литовское королевство. Это тоже определенно не имеет значения для нашей империи. Ради всего святого, нам придется молиться, чтобы Боги повлияли на войска Владык Демонов, чтобы они шли к горам или равнинам. В конце концов мы сможем перевести дух, пока они идут на войну.

– Ваше Высочество.

Я сморщил брови.

Я терпеть не мог такого рода ответы.

– Прощу прощения, но, если этот генерал прав, они такие же люди, как и мы.

– И нет других животных, которые бы убивали людей так же эффективно, как другие люди. Сир Розенберг, пожалуйста, перестаньте притворяться благородным!

Принцесса скромно засмеялась.

– Сколько точно жителей селений было сожжено в горах этой зимой? 100? 200?

Я закрыл рот.

– Или больше 300? Я слышала, что число без труда переваливает за 1000, и, если память меня не подводит, те жители селений тоже были такими же людьми, как и мы. Что делал наш прекрасный сир Розенберг в то время, как тысячи жителей селений зверски убивали как людей? Вы наблюдали. Вы всего лишь смотрели.

– …

– Считаете ли вы слово «наблюдать» таким же, как слово «смотреть на огонь», но сказанное более элегантно? О, Северный Стражник, Один из Четырех Маркграфов, Смотритель и Черной, и Белой Твердынь – сир фон Розенберг.

Я уставился в глаз крокодила. Поскольку моя голова была опущена, я не мог встретиться взглядом с Принцессой. Вместо этого я собирался смотреть хотя бы на бестию.

Прозвучали слова Принцессы:

– Кажется, я сурово осмеяла вас. Прошу прощения. Я приношу извинения за тот факт, что я не чувствую особого сожаления. Имейте это в виду и дальше.

– …Я буду помнить об этом.

– Хорошо.

Треееесь

Принцесса взялась за шкуру со спины крокодила и оторвала ее. Кожа отошла мгновенно. Она мягко снялась по линии, которую принцесса прочертила ранее. Как только кожа отошла, показалась слегка розовая внутренняя плоть. Цвет мяса аллигатора был неприметный и светлый.

– Пусть вас не заботит проход в горах или путь через равнины. Все что мы должны сделать, это защитить путь, ведущий к империи. Вам требуется помощь императорской семьи?

– Северу не требуется помощь ни от кого. – ответил я как можно яснее. – Но я должен выразить свою благодарность за предложение помощи Вашего Высочества.

– Надо же, кажется, он расстроился из-за моих поддразниваний… Это вам лишь в убыток, если красивый мужчина средних лет выйдет из себя перед этой бесчестной девчонкой. Просто покорно примите подкрепление.

– Я прошу прощения, но, Ваше Высочество, я действительно не нуждаюсь в подкреплении. Ваш покорный слуга защитит горы, так что Вашему Высочеству стоит укрепить внутренний фронт вместе с Его высочеством Кронпринцем. Таким образом, если мы будем вынуждены, мы сможем соединить силы или с Тевтоном, или с Польской Литвой и развернуть стратегию.

– С моим братом? Вы точно знаете, как рассмешить меня.

– …

– Вы считаете, что тот парень знает, как управлять военными делами? Он тот, кто не может должным образом управлять собственным ртом и задом. Разве вы плохо видите это? Я так предупреждала каждого молчать про пророчество святой, и все же слух разошелся за одну ночь.

– Ваша благосклонность безмерна, Ваше Высочество.

Принцесса замолчала. Я был не в состоянии понять, почему она замолчала. Вскоре после этого Принцесса заговорила снова.

– Рот моего брата шире, чем анальное отверстие у шлюхи. Даже рядовые не уважают моего брата. И вы говорите мне собирать армию с таким человеком?

– … Для этого генерала Кронпринц такой же командующий. Его Величество Император приказал этому генералу управлять севером и повел себя точно так же с Кронпринцем.

– Несомненно, кажется, вы верны моему отцу, королю. Я понимаю. Я уважаю вашу честность… Но, кстати, Маркграф, считаете ли вы, что слова «почитание родителей» сияют ярче всего, когда это послушание направлено на родителя, который того не стоит, а слово «верность» светит ярче, когда человек предан лорду, который того не стоит? Ваша верность императору просто великолепна. Это поразительно.

Принцесса вонзила нож в стол.

Тряпкой Принцесса вытерла грязные от крови руки. Как только она сделала это, то легко похлопала меня по плечу. Лицо Принцессы было далеко, но ее голос прозвучал так, словно она прошептала мне прямо на ухо.

– Вы лоялист, сир Розенберг.

– …

– Но вы не можете купить мое уважение преданностью. Если вы желаете, чтобы я вас уважала, тогда превыше всего остального вы должны одержать победу. Хотя я могу принимать на себя военное командование, раз вы являетесь верховным главнокомандующим в этой грядущей войне, если по как-то случайности вы совершите ошибку… Что ж, скорее всего я буду очень разочарована, разве нет?

– Этот генерал не доставит разочарования.

– Я буду доверять вам.

И Принцесса промолвила:

– Габсбурги оказывают доверие только раз.

– Север не забудет.

Мы двое обменялись максимами, которые передавались в наших семьях Дома Габсбургов и Дома Розенбергов соответственно. Сам акт обмена девизами, которые передавались уже около 1000 лет, был священным. Клятва Принцессы, которая производила впечатление человека, не очень доверяющего другим, ощущалась еще более значительной. В тот момент, когда я единожды нарушу слово, она избавится от меня без единого сомнения…

Принцесса наколола кожу аллигатора на стержень и подняла вверх в центре военного лагеря.

Аллигаторы известны как потомки драконов. Драконы являются символом Владык Демонов.

Уставившись на крокодилью кожу, солдаты шептались между собой, что этого монстра Ее Величество Принцесса империи поймала лично.

Увидев, что признаков того, что солдаты все еще боятся, больше нет, я подумал об армии Владык Демонов, приближавшейся из-за гор. Трудно было предположить, будет ли это сильная армия или просто толпа, и какую судьбу они принесут с собой. Как Принцесса, чье лицо было скрыто дымом, армия Владык Демонов, была так же скрыта за горами, и все же, я не мог оценить, стоит ли мне бояться того, что не видно, несмотря на то, что оно рядом, или же мне стоит бояться того, что нельзя было рассмотреть из-за расстояния. Окруженное страхом сзади и ужасом спереди, мое тело ослабло.

Я обезглавил двоих военнослужащих, ответственных за распространение необдуманных слухов среди войск и вывесил их головы.

Глава 2. Зима (часть 8)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

12.02.1506 год по Имперскому календарю

Равнины Йотунхейма, гарнизон Объединенных вооруженных сил Владык Демонов

— Откуда выползает эта чернь?

— А, вы не знаете? Разве это не Его Светлость Данталион? Та сучка с розовыми волосами простолюдинка, а белокурая сучка рядом – человек.

— Тю. У этого парня какой-то заскок на затягивании в постель одних лишь простолюдинок?

— Ты не знаешь? Говорят, у человеческих женщин низкого происхождения тугие влагалища.

— Человек? Вы говорите, что то – человек? Вон то?

Объединенные вооруженные силы Владык Демонов были сбродом. Поскольку слово «сброд» невероятно старомодное, нужно было быть немного честнее.

Я верил, что в словах есть жизнь. Например, слова, подобные слову "вселенная", для меня были слишком устарелыми, чтобы я их использовал. Я предпочитал вселенной "мир". Если бы вы были утонченным индивидуумом со здравым смыслом, тогда, различая мертвый язык и язык современный, вы вынуждены иногда оживлять полумертвый язык, а иногда полумертвый язык полностью уничтожать.

Это не обсуждается, я был на диво утонченным индивидуумом. Следовательно, я изящно выразил суть слова "сброд" языком посвежее.

Объединенные вооруженные силы Владык Демонов были кучей чертовых кусков дерьма.

Как только мы вошли в ворота лагеря с нашими знаменами впереди, солдаты, жалкие как босяки, почему-то подошли к нам и стали нести чушь.

— Ваша Честь Данталион! Привести к нам, скромным ребятам, которые собрались тут, чтобы подавить человечество, человеческую сучку, мы можем понять ваш неизмеримый мотив. Если Ваша Честь достаточно развлеклись с этой шлюхой, тогда нижайше просим вас дать попробовать и нам!

— На вид эта человеческая шлюха так горделива, что очевидно, что она военачальник-победитель. Если она такая активная днем, то я даже представить не могу, какая веселая она ночью.

Глядя на солдат, которые преградили нам путь, я вздохнул.

Видя, что они бесстрашно идут на меня, было ясно, что они подчиненные Владыки Демонов значительно высшего ранга, чем я. Для демонов люди были врагами нашего вида, а их социальный статус приравнивался к мужичью. Они определенно считали ошибкой, что Владыка Демонов вроде меня, сделал человека вроде Фарнезе, действующим генералом. Я сдержанно отчитал их:

– Кажется, вы, глупцы, утратили разум. Отойдите в сторону, пока у вас не отрезали яйца и не запихнули их вам в рот. Или вы хотите наоборот, чтобы вам сперва перерезали глотки, а уж потом вставили туда ваши члены?

Солдаты громко засмеялись.

— Ваша Честь говорит, что сам нам дрочнет. Нам так приятно, что мы не знаем, куда приткнуть наши тела.

Толпа разделилась пополам, и таким образом путь был наконец открыт.

Я приказал Лазурит и Фарнезе стать рядом со мной, и мы трое двинусь вперед, а головы наших коней выровнялись в одну линию. Лазурит заговорила тихим тоном, который мог слышать только я:

– Вы молодец, что вытерпели это, Ваше Высочество.

– Что мне терпеть? Это вас осмеяли, так что это вы двое держались молодцом.

– О чем Ваше высочество говорите? Ваша покорная слуга позже собирается втайне лишить жизни этих солдат, так что ваше Высочество хорошо справились, вытерпев именно этот момент. Оскорбление, которое получила Ваша покорная слуга она, конечно же, вернет.

– …

Те солдаты были достойны сожаления. Я все еще ярко помнил метод, каким была отравлена одна служанка за то, что оскорбила Лазурит. Те ребята должны быть счастливы, если их тела останутся хотя бы нетронутыми.

Фарнезе пробормотала:

– Эта молодая леди не может понять. Почему все офицеры, которые смотрят на эту молодую леди, предполагают, что эта молодая леди спала с Вашим Высочеством? Если думать логически, нет ни малейшей возможности, чтобы такой человек, как Ваше Высочество мог оказаться в постели этой молодой леди.

– Воспринимай ситуацию серьезнее, идиотка.

Не знаю, то ли потому, что это дитя всегда закрывалось в библиотеке, чтобы читать книги по истории весь день, но она не обладала чувствительностью, чтобы принять реальность.

Я вел своих вассалов, про которых не мог сказать, что у них есть сильная определенная черта, поскольку в действительности у них ничего не было, кроме определенных черт, и вот мы вошли в самую глубокую часть лагеря. Солдаты-демоны осыпали нас насмешками, выкрикивая «Фу... Позор...». Они называли меня «Королем простолюдинов», Лазурит «Шлюхой короля», а о Фарнезе говорили как о «Рабыне короля». Я чувствовал, словно мы внезапно стали популярной айдол-группой.

Как душераздирающе.

Поскольку у них тоже каждый день был дерьмом, следовательно, их жизни должны были идти на претерпевание таких дней, и все же вместо этого они глумились над простолюдинами и рабами. По всей видимости, они страдали из-за аристократов и их вынуждали смотреть вниз, а ниже них были только простолюдины и рабы. Состояние дел стало таким, когда то, что они получали от аристократии, передавалось прямо вниз людям под ними. Что же могло их утешить? Можно ли было еще что-то сказать мотивированности этих людей низкого происхождения, которые не могли собраться вместе, а вместо этого дрались между собой? Те, кто принуждали их не смотреть вверх, были аристократия и члены королевской семьи, как я, так что права карать их за принижение достоинства всего, что было ниже их, у меня не было.

– Кажется, многих нужно убить.

… Если не считать Лазурит.

Раз Лазурит была девушкой, рожденной на самом дне, у нее было более чем достаточно прав швыряться головами тех, кто выше нее. Она была девушкой, которую даже я не мог остановить. Никто не мог ее остановить. Я заранее молился об упокое тех жалких душ. Легкого вам пути в вечность.

Это было в тот момент, когда мы покорно проходили один из военных лагерей. Солдаты начали бросать комки снега в наши ряды. Мои люди были озадачены и перестали идти. 11 Сестер Бербер, которых можно было считать моими королевскими телохранителями, мгновенно закрыли территорию вокруг меня.

Снег врезался в ведьм. Им попадали снегом в лоб, щеки и туловище, ведьмы покрылись белыми пятнами. Ведьмы тихо переносили этот шквал, пока не превратились в бесформенную массу. Они не промолвили ни единого слова, пока в них кидали. Как и в то время, когда их оскорбил Владыка Демонов Андромалиус в прошлом.

С другой стороны, войско демонов кидало оскорбительные замечания.

— Раз у Вашей Светлости любовница – изгой, генерал – человек, а королевские телохранители – ведьмы, добросовестность Вашей Светлости пронзает небеса. Это действительно подходит Королю простолюдинов.

— Наверно, вам очень повезло, раз вы так популярны среди женщин, Ваша Светлость! Прошу вас, научите людей, как затягивать в постель шлюх низкого происхождения и распространять информацию по миру.

В нас продолжал лететь снег. Они не целились в меня, а кидали так, чтобы попасть в ведьм. Невзирая на это, ведьмы, беспокоясь, что ситуация может ухудшиться, не отходили от меня ни на мгновение. Ведьмы просто охраняли меня со стоическим выражением на лицах.

– …Лазурит.

– Да, Ваше Высочество?

– Откуда эти бычьи яйца?

– Похоже, на их флаге нарисован трехногий козел. Он принадлежит Владыке Демонов 12-го ранга Ситри. Солдаты, которыми командует Ситри, известны грубой многочеривостью и неделикатной манерой речи.

– Вот уж действительно, – я вздохнул. – Тогда, если бы я перерезал глотки тех солдат, это было бы то же самое, что превратить Горную фракцию в нашего врага.

Ситри была верной подданной Пеймон. Даже если они спровоцировали нас первые, случится большая заваруха, если я бездумно их убью.

Нет, они могли начать этот дебош, чтобы спровоцировать большую заваруху намеренно. Если бы текущая ситуация ухудшилась, тогда обязательно была бы фракция, которая использует мое решение сделать генералом человека в качестве проблемы и представить это как общественное мнение. Что рядовые, возможно, были недовольны, потому что я поставил человека без авторитета своим генералом.

Случись это, я был бы в невыгодном положении. Они говорили мне колкости и втягивали в ситуацию, которая была выгодна для них. Что же мне было делать? Как мне следовало разбираться с этим бедламом…?

Интересно, было ли заметно, что я впал в глубокое раздумье. Со звонким звуковым сигналом передо мной появилось окошко выбора:

[1. Наказать за оскорбления .]

[2. Терпеть оскорбления.]

Я внимательно смотрел на слова, плавающие в воздухе.

Даже если солдаты злодейски бросали комки снега во Владыку Демонов, вроде меня, я не ощущал от этого никакой особой злости. Оскорбления были позорны, когда их наносила особа того же положения. Так что же, если солдаты кидались в меня снегом?

Проблема была в лице. Честь – вот что было всегда важно. Вместо меня грязью кидали в ведьм, но если я ничего не сделаю и оставлю эту ситуацию как есть, моя честь как монарха будет запятнана. Фарнезе, которая, наверно, тоже забеспокоившись об этом, прошептала мне совет:

– Господин. Разве нам не стоит немедленно убить этих людей? Даже если мы не убьем их, если мы их свяжем и затолкаем их лица в землю, они сами закроют рты.

– Ваша покорная слуга не одобряет. – Тихо прошептала мне с другой стороны Лазурит. – Так как обычные рядовые открыто оскорбляют Ваше Высочество, Владыка Демонов Ситри несомненно поддерживает их сзади. Никакой выгоды от столкновения с Ситри Ваше Высочество не получит. Воздержитесь от опрометчивых действий.

– Как переносить такое может быть единственным способом для короля? Мисс Лазурит. Ты никогда не закрываешь глаза на насмешки, которые получаешь, и все же как ты можешь просить у Его Высочества закрыть глаза на то унижение, которое он сейчас терпит?

– Поскольку Ваша покорная слуга смиренный вассал, вести себя неблагородно для Вашей покорной слуги нормально. Благородство смиренного человека – это значит забыть себя и вести себя бесстыдно. Бесчестность – это ограниченность ума, которая подобает месту Вашей покорной слуги. Однако с Вашим Высочеством все по-другому. Прошу вас, будьте толерантны.

Я промолвил:

– Прекратите.

– Это не то, что можно решить прекращением, господин. Эта молодая леди – незаконнорожденный ребенок девушки-служанки низкого происхождения, так что получать оскорбления для этой молодой леди оправданно. Однако, как эта молодая леди может переносить эту ситуацию, когда ее господина несправедливо осмеивают? Прошу вас, прикажите этой молодой леди снести их головы.

– Ваше Высочество. Мисс Фарнезе все еще молода. Не слушайте ее. Даже если люди будут хвалить Ваше Высочество, Ваше Величество не поднимется, и даже если люди насмехаются над вами, ваша честь не будет запятнана. Прошу вас, поймите.

– Черт. Я сказал вам двоим прекратить, а вы все продолжаете пререкаться.

Я поднял правую руку.

В тот момент, когда я это сделал, все ведьмы разом подняли свои клюки. Мои войска тоже нарушили строй марша и подняли копья. Чтобы показать свое рвение, моим войскам, которые состояли из 4000 солдат, потребовалось не более чем несколько секунд.

Лагерь затих. Растекалась агрессивная тишина, словно драка может разразиться в любую секунду. Даже солдаты, которые бросались в нас снегом, обнажили свои мечи грязными руками. Они продолжали узколобо болтать.

— Ваша честь планирует вырезать нас, скромных рядовых? Отлично. Раз Ваша Честь проткнули горло Его Высочества Андромалиуса, чтобы спасти жизнь шлюхи-суккубы, то убийство сотен нас, скромных рядовых, для этих ведьм не проблема, так?

— Просим вас переступить через наши трупы с изяществом Вашей Чести.

Я спешился с лошади и стал вытирать грязь, размазавшуюся по лицам ведьм, своими одеждами. Грязи на них было довольно много, так что стиралась она нелегко. Увлажняя нижний конец моих одежд снегом, я начисто вытер кожу ведьм.

— …

Вид представителя благороднейшего слоя в мире демонов, который очищает лицо простолюдина, – сотни тысяч солдат смотрели на это, затаив дыхание. В этой тяжелой атмосфере только ведьмы тихо болтали и хихикали.

– Ахах, наш хозяин действительно…

– Его способ мышления и правда ненормальный, да?

– Верно~?

Я осторожно прошептал им серьезным тоном.

– Тихо. Не портьте настрой.

– Есть.

Ведьмы ответили едва слышно. И хотя выражение лица у меня было стоическое, как и раньше, это уже было не то безучастное выражение, что раньше. Я искренне вытер всех 11 ведьм.

Грязь, которая стекала струйками с ведьм, вся перекочевала на мои одежды, так что теперь грязным был я. Я снял свою мантию и повесил ее на главную в группе, Ведьму Хумбабу. Дважды стряхнув с ее плеча, я снова сел на лошадь.

– Поедем.

– Отправляемся! – закричала Фарнезе.

Солдаты, которые с таким энтузиазмом насмехались над нами, не могли остановить наш марш. Они опустили головы, словно были в замешательстве. Нижняя строка окошка выбора ярко засияла и растворилась в воздухе.

[Доброе и милосердное решение!]

[Расположение ведьмы Хумбабы поднялось на 3.]

[Расположение ведьмы Стено поднялось на 9.]

[Расположение ведьмы Эуриэль поднялось на 8.]

Посмотрев на слова, которые рассеялись, словно снег, я улыбнулся. Я уже хорошо справлялся, так была ли действительно потребность в том, чтобы хвалить меня за это? 100 пунктов – это уже 100%, так что в конце концов больше нечего было добавить.

Лазурит промолвила:

– 95 пунктов, Ваше Высочество.

– Бля… Этот счет немного подозрительный. Каковы основания для вычета пунктов?

– Тот, кто слишком идеален, все усугубляет, разве нет? Ваша покорная слуга беспокоилась, что Ваше Высочество станет назойливым, потому Ваша покорная слуга была слегка тактичной. Поскольку вычитание 5 пунктов, в сущности, то же самое, что и добавление 5 пунктов, то это способ вашей покорной слуги показать ее преданность Вашему Высочеству.

Конечно.

Молодец!

Глава 2. Зима (часть 9)

Пеймон, Демоническая Владыка Милосердия 9-го ранга

12.02.1506 год по Имперскому календарю

Равнины Йотунхейма, гарнизон Объединенных вооруженных сил Владык Демонов

– Что же нам делать, сестра…? – спросила Ситри печальным голосом.

Мы молча смотрели, как Владыка Демонов Данталион проходит мимо со своими войсками. Мы ничего не могли поделать. План этой леди спровоцировать Данталиона, чтобы тем или иным образом отсрочить начало войны, в конечном счете оказался полным провалом.

– Прости, старшая сестра Пеймон. Я выбрала среди моих войск солдат с самыми развязными языками и расставила их, но, кажется, этого было недостаточно.

– Нет. Это не твоя вина, Ситри. Твой противник просто спокойно разобрался с этой ситуацией. Я старалась спровоцировать его с тех пор, как услышала слух, что он дорожит своими подчиненными, но, чтобы его выражение ни разу не изменилось…

На сердце у меня было тяжело.

Еще с прошлого года ощущение, что эту леди, нет, не только эту леди, но и всех Владык Демонов тоже, сметает шаг Данталиона, не исчезло.

Считать, что у Данталиона наихудшая репутация, было нормально. Он провозгласил изгоя своей невестой (это незаконно), сделал человека своим действующим генералом (это тоже было незаконно), и более того, замок Владыки Демонов, бывший его твердыней, пал. Среди общественности мнение о Данталионе была ужасным. Глупец, ослепленный любовью, грязный развратник…

Однако эта леди думала иначе.

Не было другого выбора, кроме как думать иначе.

За полгода Данталион смог подняться на одну из самых высоких позиций среди богатейших персон в мире демонов. Если бы этот мужчина был глупцом, достичь этого было бы невозможно. Если посмотреть дальше, то спусковым механизмом для начала предстоящей войны послужил захват замка Владыки Демонов Данталиона. Было ли это совпадением?

Если уж на то пошло, разве не стоит оглянуться назад?

Этот мужчина лично подталкивал мнение общественности думать о нем как о глупце и парвеню (п.п.: parvenu (фр.) – выскочка).

– …

Мое лицо замерло.

Если интуиция этой леди подсказывала правильно, тогда это значило бы, что Данталион по своей воле манипулирует всем миром демонов. Чтобы всегда достигать, чего он желает, одновременно обставляя все так, что это достижение казалось чистой случайностью. Он маскировал все, чтобы казалось, что это все получается благодаря удаче. Было бесчисленное множество людей, которые терпели поражение, но прикидывались, что достигли успеха. Однако люди, которые достигли успеха, но действовали так, словно они потерпели неудачу, попадались редко. Более того, случай, когда это действо все продолжалось и продолжалось, был даже еще более необычен.

Если мы никак с ним не ладим, тогда.

– Старшая сестра. Ты в порядке?

Ситри смотрела на меня с обеспокоенным выражением на лице.

Надо же, кажется, лицо этой леди невольно стало чрезвычайно серьезным, а она и не заметила. Следуя многолетней привычке, я пошевелила губами и сделала естественную улыбку.

– Да, я в порядке. Ты очень добра, Ситри.

– Эге.

Как только я погладила ее по голове, Ситри потерлась щекой об мою руку. Как мило.

В ту ночь я отправила прочь всех солдат, которые были поблизости от моей квартиры, и позвала шпиона. Шпионом была невысокая девушка. В неизменном черном плаще, обернутом вокруг ее тела, шпионка преклонила одно колено.

– Ваше Высочество звали?

– Да. На твоем пути сюда возникли какие-то неудобства?

– Аха, все в порядке. В лагере сира Данталиона сейчас попойка, так что охрана ослаблена. Никаких стесняющих взглядов, пока я пробиралась сюда тайком, так что все отлично.

– Попойка, это?..

– Он устроил пирушку, говоря, что все хорошо поработали, маршируя неделю по снегу и дождю. Поскольку выпивка и мясо диких кабанов подается бесконечно, рядовые сходят с ума. Обычно ночным дозором руководит девушка по имени Лазурит, но сир Данталион поймал ее, и на данный момент она наливает ему напитки. Поэтому ваша покорная слуга смогла прокрасться так легко.

– …

По всей видимости, это была не единственная причина устраивать пирушку.

Хотя Данталион смог благоразумно выйти из ситуации сегодня в обед, вероятность того, что солдаты Данталиона прокручивали в мыслях унижение, полученное их королем, была высока. Пирушка проводилась для того, чтобы освободить от этого их смятенные разумы.

Действительно.

Данталион не был глупым малым. Об этом предупреждали инстинкты этой леди.

В мире всегда могло случиться нечто с вероятностью один на миллион. Тот путь, по которому до этого времени шел Данталион, действительно мог быть не более чем совпадением. Способа определить, была ли это неизбежность или все же совпадение, для этой леди не существовало. Если же возможность разграничить, неизбежность что-то или совпадение, не была доступна, эта леди больше склонялась к тому, что это неизбежность.

Поэтому я подкупила шпиона, стоящего передо мной.

– Покажи мне доказательство, которое, по твоим словам, могло бы опорочить репутацию Данталиона.

Шпионка вытянула карманные часы из своего плаща и положила на пол. Как только она слегка махнула запястьем, карманные часы поплыли к ее руке. Поскольку социальное положение этой шпионки было столь низкое, что его можно сравнить с положением изгоя, согласно законам в мире демонов прямой контакт с ней был запрещен.

– Это артефакт "Пьеса-Воспоминание"?

– Ага. Установив его на 12, 7, 5, 4, 2, 3 и 11, вы увидите.

– Эта леди с нетерпением ждет, когда увидит, что за содержимое лежит в этой штуке.

Я повернула часовую стрелку согласно последовательности, которую указала шпионка.

Белый дымок просочился из часов и в дыму стало проигрываться изображение. На сцене, которая отображалась в дыму, появилась фигура Данталиона. Данталион держал в объятиях человеческую девушку, которую сделал своим действующим генералом. Были видны и ведьмы.

— Превратите это место в Ад.

— Ага? Под «Адом» что подразумевает хозяин?

— Я чувствую запах. Это запах жира, который исходит от мерзких куч плоти. Это запах жадности и лицемерия.

Это… рынок?

В виду того, что вокруг них стояли железные клетки, казалось, что это невольничий рынок. Не земле, казалось, лежали трупы солдат. Данталион ухмылялся ведьмам.

— Если они свиньи, то единственно подходящим для них было бы и вести себя как свиньи и хрюкать в хлеву, но все же почему они так дерзко вышагивают по улицам? Что вы сделаете, когда эти свиньи высокомерно стараются имитировать людей и везде суют свои носы?

— Естественно, вы должны поставить на них клеймо, что они свиньи! – энергично ответили ведьмы.

— Только люди могут владеть рабами. Кажется, эти недомерки надменно идут против морали зверей и стараются управлять рабами.

— Пожалуйста, приказывайте нам. Этой ночью, мы превратим это место в скотобойню!

— Да. Приказ, который я отдаю – бойня. Забивайте этих ублюдков, не давая им возможности даже вскрикнуть. Это не убийство. Не позволяйте вашему сознанию перевесить ваше сердце, а сомнению передаться вашим рукам. Поскольку вы повелители всего созидания, с властью, данной нам Богиней, забивайте этот скот ради нашей далеко идущей цели.

— Как прикажете, хозяин!

И началась резня.

Стреляя из ночного неба, ведьмы убили всех людей до единого. Там были не только люди. Демоны, захваченные в рабство, так же были преданы смерти. Невольничий рынок мгновенно превратился в пылающий ад. Я, онемев, смотрела, как некоторые из них вопили.

Глава 2. Зима (часть 10)

– Что это?..

– Сцена резни, которую приказал устроить сир Данталион, – ответила шпионка.

– Хотя, согласно слухам, сир Данталион подобрал бесцельно бродившую мисс Фарнезе случайно. Ага. На самом деле это ложь. Сир Данталион лично ездил спасать мисс Фарнезе, находившуюся в заключении на невольничьем рынке в Павии.

– Но зачем приказывать вырезать…

– Потому что не должно остаться никаких доказательств.

У этой леди не было слов.

Только по этой причине.

Убийство все еще происходило на видео. Независимо от расы или возраста, ведьмы избавились от всех, кто попал в их поле зрения. Среди безжалостно убитых были даже ужасно слабые сирены и дети.

Крик ребенка и смех ведьм смешались вместе. Они соединились вместе словно дым. Бесконечно, бесконечно… у меня так закружилась голова, что я, наконец, закрыла глаза. Пока не закончилось видео. Глаза этой леди больше не выдерживали эту трагедию.

– …Это не сфабриковано?

– Сфабриковать видео такого размера? Ваше Высочество, должно быть, шутите. Даже если бы кто-то использовал магию сокрытия, чтобы сымитировать главных лиц, сира Данталиона и мисс Фарнезе, тогда что же с остальными людьми? Ваше Высочество думает, что сотни магов бы использовали магию сокрытия, чтобы сделать подобное видео?

Шпионка засмеялась.

– Ахаха, если бы это было правдой, то давно бы уже распространились слухи. Вашему Высочеству должно быть хорошо известно, поскольку Ваше Высочество значительно более известный маг, чем Ваша покорная слуга, но использовать сотни магов втайне невозможно. Вдобавок крики детей чрезвычайно реалистичны, так что считайте это свершившимся действием.

*Лясь*

Шпионка упала на пол. Шпионка, которой я дала пощечину, валялась на полу. Потому что эта леди больше не могла этого выносить, забыв все про законы в мире демонов, я пинала шпионку.

– Аха, ах хах хаха… ахахахахахах…

Даже получая пинки, шпионка продолжала смеяться. Что могло быть так смешно? Разве могла картина убийства невинного ребенка быть не более чем шуткой для этой шпионки. Звук ее смеха был отвратительным. Звук хихиканья неприятно цеплялся за мою кожу. Эта леди избивала шпионку с еще большей силой, чтобы сбросить с себя то неприятное ощущение. Я чувствовала отвращение к самой себе за то, что наняла такого человека в качестве моего шпиона. Я была дурой, раз поверила, что они в определенный момент были чисты.

Отродья, продавшие свои души.

Абсолютное дно всего низшего.

Потаскухи, торгующие душами.

С лицом, уткнувшимся в землю, шпионка ухмылялась.

– Ваше Высочество? Изливать свою ярость нормально, но разве Ваше Высочество не наняли нас, поскольку вам необходимы были такого рода доказательства?

– Ведьма.

Главная среди Сестер Бирбир, обладательница Знака Трилистника, Ведьма Хумбаба.

Даже когда ее серебристо-белые волосы были покрыты грязью, она не утратила своего веселья. В ее смехе не было безумия. Смеялись ли ведьмы нормально, потому что что-то было смешно, или смеялись, когда страдали, их смех был всегда одинаков. Однако он всегда был противный.

– … Вы отродья, которые не должны были появиться в этом мире.

– Мы часто это слышим.

– Разве в ваших мыслях действительно нет сожаления о жизни других?

– Ваша покорная слуга просит прощения, но разве мы уже не продали свои души?

Кажется, словами к ней не пробиться.

Хотя люди считали прискорбным, что мы не могли разговаривать со зверями, зверей не заботило, что они не могут разговаривать с людьми, ведьмы даже не рассматривали возможность беседы с нами, людьми.

Эта леди вытянула мешочек золота и бросила его. В тот момент, когда мешочек упал на пол и издал металлический звон, Хумбаба немедленно повернула голову на звук. Она обняла мешочек, словно это был самый милый ребенок на свете.

– Доброта Вашего Высочества неизмерима. Спасибо вам большое. Хаха.

– Я положила внутрь половину обещанного золота.

– … Половину?

Хумбаба замерла.

Я холодно посмотрела вниз на ведьму.

– Я отдам тебе оставшуюся половину, как только задание будет выполнено полностью.

– Это немного отличается от обещания, которое ваша покорная слуга слышала раньше…

– Ранее сегодня Данталион лично вытер от грязи всех вас, и все же все вы предали его. Есть ли у меня хоть малейшая причина доверять тебе?

– Мм... что ж… гм... Ахахах? Это так. Конечно. Ваше Высочество правы...

Хумбаба выпрямила свою конусообразнкю шляпу. Лица ведьмы больше видно не было из-за широких полей шляпы.

– Но хотя бы другое обещание…

– Да. В Вальпургиеву Ночь я буду ходатайствовать, чтобы каждая ведьма, которая участвовала в этой войне, получила Медаль– листок. Тогда ты станешь ветераном, владея Четырелистником. Поздравляю.

– Ахаха. Это прекрасная услуга.

Ведьма просто сияла. Медаль в форме листа была доказательством, что индивидуум посвятил себя своему роду на поле войны. Неважно, сколько ты участвовал в гражданской войне между Владыками Демонов, тебе не давали листок. Поскольку наша нынешняя ситуация стремилась перерасти в широкомасштабную войну с человечеством, это означило, что скоро обстоятельства могли так сложиться, что ведьме передо мной дали бы листок.

Так или иначе, люди низшего класса изначально не могли получать медали за исключением очень редких случаев. Вопреки этому, вот как они сделали сейчас, эти ведьмы могли как-то зарабатывать медали, постоянно повторяя предательство и обман. Каждый должен создавать свою честь сам, не полагаясь на других, и все же… Они были презренной группой.

Эта леди махнула рукой.

– Я больше не желаю тебя видеть. Убирайся.

– Мои извинения, что замарала глаза Вашего высочества.

Хумбаба завернулась в свой плащ и ушла. Так же, как было, когда она пришла, ее шаги были беззвучны и когда она уходила. Казалось, что она еще где-то в казармах из-за ее бесшумных шагов.

– …

Эта леди молча смотрела на карманные часы. Теперь проблема была в том, где я хотела использовать это убедительное доказательство. К сожалению, ясно, что это видео не принесет никакой особой пользы в том, чтобы остановить войну. На данный момент главной особой в пропагандировании войны была Барбатос. Даже если бы Данталиона обвинили, Барбатос не обратила бы на это внимания и начала войну. Однако, даже если это не могло остановить войну, тогда…

Мое беспокойство стало глубже вместе с ночью. Пока я думала о судьбе рожденных монархами, голова этой леди оцепенела. Я разделяла ответственность за провозглашение войны, и все же в ее ходе будут отняты только жизни солдат. Мое сердце колотилось от мысли, что независимо от того, что произошло, я останусь в живых.

Масштабная война.

По крайней мере, нужно предотвратить опустошительную войну …

Глава 2. Зима (часть 11)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

13.02.1506 год по Имперскому календарю

Равнины Йотунхейма, гарнизон Объединенных вооруженных сил Владык Демонов

– Я слышала, ты лично вытер начисто нескольких ведьм. Сумасшедший ублюдок! – говорила Барбатос.

Эти слова были выкрикнуты после того, как она резко ворвалась сюда посреди ночи.

Я положил свое самопищущее перо и вздохнул.

– Благодарю тебя, Лазурит. Теперь ты можешь идти.

– …

Лазурит, которая помогала мне всю ночь с документами, вышла, не промолвив ни слова. Хотя Лазурит была моей женщиной, я был мужчиной Барбатос, следовательно, Лазурит вела себя так, словно она была невидимая перед Барбатос, а Барбатос относилась к Лазурит так, словно ее там не было. Дистанция между Барбатос и Лазурит была слишком велика, чтобы они общались по той причине, что делят одного мужчину.

Когда Лазурит вышла из палатки, я заговорил:

– Слухи распространяются довольно быстро.

– Я тут, чтобы похвалить тебя. Ты молодец, что сдержался. Один к десяти, уверена, что это происшествие – одна из схем той сучки Пеймон.

– Возможно. Поэтому я и вытерпел это.

– Поразительно – говорить, что вытерпишь, и на самом деле быть в состоянии вытерпеть. Если бы это была я, я бы ударила Ситри прямо в лицо. Данталион, ты крутой.

Словно это было смешно, Барбатос закудахтала. Она принадлежала к тому типу людей, которые не говорят людям, почему они смеются, а я был ублюдком, которые не оставил это без внимания и спросил, что такого смешного.

– Что такого забавного? Давай посмеемся вместе.

– Ржачно, потому что прямой парень, который верит в ведьм, выглядит как тормоз. Эй, хочешь узнать кое-что занятное? Ты знаешь, что я постоянно расставляю агентов вокруг той сучки Пеймон, так? Она такая сучка, которая прикидывается чистой и скромной, в то время как сама, в конечном итоге, делает, что хочет,. Если я не расставлю вокруг нее наблюдателей, тогда ах, я не смогу чувствовать себя спокойно.

Барбатос ухмыльнулась.

– Что ж, у той сучки, наверно, есть свои агенты, рассаженные вокруг меня, но не это сейчас важно. Знаешь ли ты, кто только что пошел в палатку той сучки Пеймон?

– ...

Я уставился на Барбатос. За исключением белых свечей на столе других источников света в палатке не было. Когда свеча дрожала, тень, покрывающая лицо Барбатос, тоже подрагивала. Не обращая внимание на это подрагивание, Барбатос зловеще улыбнулась. Я помотал головой.

– Это невозможно.

– Как невинно. Мило.

– ...Хумбаба? Эуриэль?

– Кто знает? Я недостаточно хорошо знаю их имена. Я только знаю, что после ухода из палатки той сучки Пеймон она исчезла в твоем лагере.

– Дай мне доказательство.

Барбатос подняла средний палец.

– Ешь дерьмо, Данталион. Я не буду давать доказательства такому, как ты. Веришь ты моим словам или нет, тебе придется решать это самому. Моя работа была выполнена в тот момент, когда я не закрыла глаза на это дело.

Сказав эти слова, Барбатос небрежно ушла. Прощания не последовало. Это было действительно в ее стиле не устраивать изощренное прощание, и просто импульсивно отбросить то, что она начала. Я стал такой несмелый, как дошколенок, который внезапно очутился перед бумагой для рисования, насильно данной ему по решению учителя. Как же мне разобраться с этим?

Предательство было общественным откликом, когда отдельно взятый контракт не выполнялся надлежащим образом. Однако я никогда не нарушал контракт между мной и ведьмами. И хотя я не сомневался, что предательство было банальным явлением в мире, я считал это подозрительным, потому что верил, что не может существовать предательства без причины. У меня внезапно мелькнула мысль. Не могло ли это быть сигналом?

Я молча вышел из палатки и направился к жилищу ведьм. Ведьмы поставили себе большую палатку и жили в ней все вместе. Мне было любопытно, контролировали ли они температуру с помощью магии, поскольку в их палатке было влажно, несмотря на метель на улице. Ведьмы дурачились между собой, переплетаясь телами. Даже увидев, что я вошел в палатку, ведьмы ничего не накинули на себя сверху.

– Блин, Хозяин? Что принесло вас сюда в эту ночь?

– Наш хозяин наконец истосковался по нашим свежим телам и пришел навестить нас, чтобы одарить своей Королевской Милостью~?

Ведьмы захихикали. Среди них было три или четыре, которые налегли телами одна на другую и лизали друг другу кожу. В воздухе царил сильный цветочный аромат. Это был запах декаданса. Аромат был такой насыщенный, что я не мог различить, то ли я дышал через нос, то ли меня с головой погрузили в экстракты. Небеса и земля со всех четырех сторон были погружены в зиму, от чего мир был белый, а ведьмы отдельно превратили это место в квартал красных фонарей.

Я прищелкнул языком.

– Кажется, это место не военный лагерь, а публичный дом. Должен ли я платить за вход?

– Конечно нет. Мы всегда рады нашему хозяину.

– Ц-ц-ц, вот бесстыдные создания…

Я сел там, где мне было удобно. Ведьма, на которую я внезапно сел, игриво взвизгнула.

– Инь и Ян должны соединяться вместе, чтобы создать союз, а вам, девочки, кажется, вполне отлично и так распутно играть с подобными вам бесстыдными подругами.

///Прим.пер.: Инь (женская энергия), распутный и бесстыдный – все начинается с одной буквы. Так что он обращается к ведьмам, и как к непристойным, и как к тем, которые ладят только с другими женщинами///

– Эх. Почему это беспокоит нашего Хозяина, когда это не первый и не второй раз, что вы нас так увидели?

– Сделал ли что-то хозяин, чтобы дополнить нас, чтобы мы были бесстыдными, непристойно и грязно?

– Тихо. Вы, девушки, слишком дерзкие, раз вас даже не волнует смерть от меча на поле боя, вместо этого вы готовитесь сперва умереть от соития. А ну живо надели какое-то исподнее. Я должен обсудить с вами кое-что серьезное, поэтому пришел сюда к вам сам.

Ведьмы надули губы и накинули одежды на плечи. По правде сказать, это были наряды, которым больше подходило название полотен, чем одежды. Задние части их шей были открыты, а груди полностью обнажены. Учитывая, что они выставляют себя напоказ в моем присутствии, было ясно, что они пытались дразнить меня. Мне больше не хотелось их отчитывать, так что я оставил все как есть.

Ведьмы медленно натягивали одежды. Кажется, они думали, что если будут так делать, я превращусь в животное страсти и наброшусь на них. Видя их нелепое поведение, я фыркнул, и как только я сделал это, ведьмы заворчали с лицами, выражающими недовольство. Как бы то ни было, эти девицы не умели останавливаться.

Я посмотрел на Хумбабу, которая была главной среди ведьм.

– Есть ли какие-то неудобства жизни в лагере?

– Мы обеспечены едой и местом для сна, так какие могут быть неудобства.

– Я беспокоюсь, потому что вы привыкли, что вас повсеместно оскорбляют. Есть какие-то развязные ребята, которые плохо с вами обходятся или бьют вас?

– Да. Люди, которые оскорбляют нас, это обычно аристократы, но, как Ваша Светлость знает, в нашем лагере нет аристократов, а даже если и есть, тут присутствуют только низшие аристократы, от которых разит мочой на семейном древе…

Выражения лиц ведьм постепенно стали мрачнее.

Причины, чтобы их господин приходил к ним с визитом после полуночи, просто чтобы спросить их об их благополучии, не было. В беседе была последовательность, так что сначала нужно было подготовить почву. Между тем, как основа разговора была положена, ведьмы забеспокоились, что за разговор последует за этим. Как только я замолчал, в палатке стало тихо. Внутри все еще было влажно, но это было уже не то приятное тепло, а лишь обычная духота. Я заговорил.

– Я слышал, что вы, девушки, меня предали. Почему вы это сделали?

– ...

– Я не хочу уклоняться в сторону предосудительности вас всех и полученной информации. Скажите мне причину, которая стоит за предательством.

Над палаткой слышалось уханье совы. Ведьмовская палатка была тонкая, так что звук совы послышался рядом. Ведьмам запрещалось одевать или использовать выделанную кожу животных. Таков был закон в мире демонов. Палатка была полностью сделана из ткани. Как только уханье совы затихло, заговорила Хумбаба:

– Ваша покорная слуга искупит свою вину за преступление смертью.

– Я спросил о причине предательства. Разве не должен я знать перед тем, как решать, приму я извинение или нет? Если бы ты умерла сама, в этом не было бы смысла.

– Мы жаждали денег.

– Денег? Если вы желали денег, вы могли бы попросить меня, разве нет? Вы все должны хорошо знать, что у меня столько денег, что с этим почти невозможно управиться.

– Поскольку нет ничего более ужасного, чем свободные деньги, это также противоречит нам. Пожалуй, работа шпиона более целесообразная и чистая.

– Ох, вот идиотки.

Я приложил руку ко лбу. У меня начали болеть мозги.

Я понял, что поскольку эти ведьмы всю свою жизнь были презираемы другими расами, единственное, чему они могли доверять, были деньги. Люди не считали, что нарушение обещания, данного особам низкого сословия, позорно. Пока речь не шла о деловых отношениях, предательство простолюдинам было предопределено судьбой. Видеть, что эти девушки использовали свою судьбу как оправдание, было тяжело.

– И? Вы получили деньги?

– Нет. Мы получили только половину обещанной суммы.

– Что?.. После того как вы предали меня, половину вашей суммы присвоили?

Я был ошеломлен.

– Боже мой. Я знал, что вы идиотки, но не думал, что вы еще и простофили. Если вы собираетесь заколоть кого-то в спину, сделайте это как полагается. Так что же вы делаете?

– Мы слышали, что мисс Пеймон добра с обычными простолюдинами, так что у нас была небольшая надежда. Но оказалось, что она не такая добрая, как говорят слухи. Ахахаха.

– Вы смеетесь? Разве сейчас уместно смеяться?

Плечи ведьм тряслись.

Я добивался от них ответов, чтобы узнать, какую информацию они продали. "Нет, ничего серьезного. Правда, ничего", а преступление, в котором призналась Хумбаба, в конечном итоге относилось к категории чего-то серьезного. Услышав правду, что они передали все о процессе спасения Фарнезе и приказе устроить резню Пеймон, я схватился за затылок. Когда я спросил их, сколько денег они должны были получить, они ответили, что 3000 золотых. Поскольку половину из этого они потеряли, то они едва смогли получить 1500 золотых, продав меня.

Как возмутительно.

Мне попалась на глаза накидка, которая висела на бельевой веревке в палатке. Это была черная накидка, которую я подарил Хумбабе вчера. Никаких грязных пятен больше не было, и накидка сохла, что заставило меня удивиться, стирали ли они ее снегом на улице. Кажись, у ведьм искренность стирки куска ткани, который я подарил им, и бездумный акт предательства меня ради денег легко сосуществовали вместе.

Веселье сошло с лиц ведьм. Я впервые увидел ведьм с бесстрастными лицами. Для них это совершенно не казалось нелепым. Предполагалось, что люди, которые всегда улыбались, были тем, у кого есть причина постоянно улыбаться, но сам факт, что они были вынуждены постоянно смеяться, для них не был таким уж смешным. Вот в чем была причина.

Глава 2. Зима (часть 12)

Я заговорил, словно вздыхал.

– Девушки, политика вам не идет. Владыки Демонов и я сейчас действуем кулуарно*. И если группа таких чистых девушек, как вы, попробовала бы втиснуться туда, это только нанесло бы вам сильный вред. Поскольку вы все пошли против военного порядка, вы должны понести наказание.

– …

– Принесите разделочную доску. Я отрежу у каждой из вас по пальцу.

Один за одним, своим кинжалом я отрезал у ведьм пальцы. Это был тот же кинжал, который я использовал, чтобы совершить убийство, когда попал в этот мир, клинок, забравший жизнь Андромалиуса.

Когда безымянные пальцы на их левых руках были отрезаны, кажется, ведьмы не ощущали какой-то особой боли. Ощущения боли и разума, который должен был бы упасть вместе с их безымянными пальцами, в ведьмах не было. Отрезая их пальцы, я говорил:

– Поскольку у вас длинная жизнь, однажды вы встретите своего спутника жизни. Даже если этот спутник жизни признается вам в любви и сделает предложение, теперь у вас больше нет пальца, на который одевают кольцо. Вы навсегда покалечены. Покайтесь в пепле и пыли за глупость, что вы не ценили узы и опрометчиво предали их. Вы поймете это чувство, когда встретите того, кого полюбите.

– … Хозяин.

– Найдите меня засветло. Я отдам вам остальное золото, которое вы не смогли получить.

Я вытер кинжал краем моего плаща и оставил помещение. Когда я вернулся в свою собственную палатку, Лазурит готовила постель. Каким-то образом Лазурит подслушала разговор между мной и ведьмами, так что она знала все.

– 5 баллов. Наказание было чрезвычайно слабым. Было бы лучше убить их.

– Они поймались сознательно.

– Прошу прощения?

Я поднял бутылку с алкоголем и выпил прямо из нее.

– Разве ведьмы, которые прожили более 200 лет, так наивны? Они точно знают, что Барбатос близка со мной, так что если бы они шпионили, то им бы пришлось вести себя более осторожно. Несмотря на это разве они не ходили туда и обратно между моим лагерем и лагерем Пеймон без какой-либо маскировки?

Лазурит подперла подбородок рукой.

– Ваше Высочество говорите, что ведьмы намеренно предали Ваше Высочество, чтобы их поймали? Ваша покорная слуга не понимает. Какую выгоду они могли от этого получить?

– Это проверка. Они проверяли, действительно ли я хороший человек, от которого можно зависеть, или нет.

– Проверка…

– Наверно, они забеспокоились, поскольку я постоянно относился к ним с добротой. Они хотели верить и посвятить свою преданность мне, но они были не в состоянии сделать это, потому что не были уверены, буду я дорожить ими или нет. Поэтому они проверяли меня. В случае необходимости они могли лелеять идею о том, что прыгнут на корабль и присоединятся к стороне Пеймон…

Кажется, услышав мои слова, Лазурит еще сомневалась.

С приходом рассвета пришли и ведьмы. Поскольку им не хватало смелости зайти в мое жилище, ведьмы стали на колени на снегу на улице. Как только я вышел из палатки, 11 сестер склонили свои нагие тела на снегу. На них не было одежды.

На чистых белых спинах ведьм остались неизменные шрамы. Следы от плетей, следы от ожогов от прошлых пыток, и раны, которые были исцелены, потом нанесены вновь, пока шрамы не остались нетронутыми, обвивали их тела. У всех ведьм, на которых не было ничего из одежды, на шее висело ожерелье, а в ожерелье висело по указательному пальцу, которые я отрезал.

Хумбаба склонила голову до земли.

– Мы, сестры Бирбир, рожденные без дома, воспитанные в темных переулках городов и деревень, и те, которые проводили наши жизни в качестве наемников десятилетиями и столетиями, теперь желаем забыть наше прошлое и обрести ценность в нашей жизни исключительно как сторонники Владыки Демонов Данталиона. Наши сердца, наши головы, наши души всегда будут частью достояния Вашего Высочества. Однако, Ваше Высочество, просим вас позаботиться о наших потерянных сердцах, головах и душах.

Клятва на верность.

Когда дворяне клянутся в верности, они посвящают свои сердца, мещане посвящают свои сердца и головы, а простолюдины посвящают все вплоть до своих душ.

Я вынес все накидки, которыми владел, и надел их на каждую из них. Ведьмы без устали поправляли свои черные мантии.

Я прислонился лбом ко лбу Хумбабы.

– Клянусь, что я, Данталион, никогда не отвечу тишиной на совет и никогда не отвечу насмешкой на предложение. Если вы поклянетесь потеть и проливать кровь ради меня, тогда я отплачу вам точным весом за каждую каплю пота и крови.

[Сестры Бирбир завербованы в качестве подчиненных.]

[Уровень верности появится в статусах ведьм.]

[Полная и непоколебимая преданность. Другая сторона считает вас своим единственным господином. Они не предадут вас, пока вы первым не предадите их.]

Принятие этих девушек было тем же самым, что и признание, что даже у ведьм были души.

Ведьмы рыдали в снегу. Это были слезы, пролитые не ради меня, а ради них самих. Они долго сидели на коленях под падающим снегом. Я смел рукой снег, нападавший им на головы.

В этот день было принято окончательное решение касательно стратегии Объединенных вооруженных сил Владык Демонов.

Первая армия. Барбатос, 8-й ранг

Продвигается вперед с Равнинной фракцией вместе с 21 000 солдат под ее командованием.

Вторая армия, Марбас, 5-й ранг.

Продвигается вперед с Нейтральной фракцией вместе с 15 000 солдат под его командованием.

Третья армия, Пеймон, 9-й ранг

Продвигается вперед с Горной фракцией вместе с 13 000 солдат под ее командованием.

Хоть на бумаге численность войск достигла до шести армий, были лишь указанные армии. Великий Владыка Демонов Баал 1-го ранга командовал Шестой армией, но Баал никого не привел на нашу встречу. Было примерно еще 30 таких же Владык Демонов. Другими словами, это была вся наша армия.

Величие Объединенных вооруженных сил Владык Демонов, которые когда-то командовали огромной армией в 100 000 солдат на равнинах, уменьшилось. И хотя никто этого бы не признал, все уже знали. Эра Владык Демонов закончилась.

Человечество медленно делало успехи на пути к централизованной авторитарной власти, и в эту эру, когда на ее основе возводились королевства и империи, демонами все еще управляли поселения и кланы. Демоны указывали на людей и смотрели на них свысока, говоря о них как об укрощенном скоте, однако в реальности все было как раз наоборот. Демоны были ничтожными чудовищами, которых нельзя было даже укротить.

Настали темные времена. Большая часть континента была занята людьми. Демоны могли или перечахнуть, окруженные людьми, или же вверить свои тела безнадежной последней войне. В любом случае это было самоубийство.

Пеймон, которая считала, что мы должны сжаться в кучу, поскольку надежды выиграть войну не было, или Барбатос, которая заявляла, что не будет шанса выжить, если мы будем покорными, потому война должна быть проведена. Они были не более чем пионеры, которые учуяли запах уничтожения и впали в отчаяние.

Барбатос, которая болела за отправку войск, заявляя, что это была бесценная возможность, дарованная нам небесами, поскольку людей выкашивала Черная Смерть, которая распространялась по континенту. Или Пеймон, которая предупреждала всех, что не будет конца войне, начатой с верой не в силу нашей армии, а в слабость врагов, так что как только война начнется, вспять все не повернуть.

В эру, лишенную ясности, Барбатос поднимала вопрос о предназначении монарха, который должен был вести своих подданных, а Пеймон обсуждала судьбу монарха, который должен был погибнуть вместе со своими подданными. Даже если бы они последовали за своим предназначением или приняли свою судьбу, растрачены должны были быть жизни людей. Было ли лучше предлагать чью-то жизнь чьему-то заданию или растрачивать чью-то жизнь, следуя чьей-то судьбе, ни Барбатос, ни Пеймон не могли ответить на тот вопрос. Это был вопрос, на который нет ответа. Чтобы найти путь, на котором был ответ, Владыки Демонов проживали жизни, соответствующие их путям.

Барбатос пошла на юг. В южной области земля была плоская и необозримая. Там было легко и вести армию, и перевозить провиант. И там было легко вести сражения. Кажется, Барбатос искала свой путь на бесконечно простирающемся горизонте. Однако Барбатос скорее всего не знала, что ждет ее за горизонтом. Она была не монархом, который задавался вопросом о конце, а монархом, который просто шел по пути.

Пеймон пошла на запад. На западе была горная местность, полная опасностей. Трудно было и вести армию, и перевозить провиант. Казалось, что Пеймон собиралась искать свой путь, когда выберется из расчлененного горного хребта. Однако было ясно, что после того, как Пеймон выйдет из гор, она не будет знать, в каком направлении идти. Она была монархом, который искал конец пути, но потерялся по пути.

А я пошел наискосок между югом и западом.

Юго-западный маршрут был легкий и трудный для прохождения. Это была местность, где один горный кряж спускался вниз, а другой брал свое начало. Путь проходил между местом, где начинались и заканчивались. Как только пройдешь через узкий проход, немедленно окажешься в сердце человеческой империи. Это был короткий путь.

Даже люди хорошо знали о краткости этого пути. Люди построили крепости в проходе между горами. Крепости преграждали восходящий путь на двух уровнях. Если кто-то планировал пройти через горный проход, который находился не на равнине, и не в горах, то ему пришлось бы пройти через 2 крепости. Это был короткий, но трудный путь. Однако, было ясно, что лежало за горным проходом, и куда следовало после него идти.

Встреча закончилась. Было уже за полночь, когда я покинул палатку

Снежные поля пронзал прозрачный лунный свет. Ночное небо и снежные поля, словно сумерки, охватывали лунные лучи и освещали далекие горы. Горы были в конце поля.

Я старался осознать, почему Ганнибал смотрел на Альпы и пытался найти путь в местности, которая путем не была. Проход закончится в конце гор и в будущем после него начнется другой путь. По всей видимости, Ганнибал видел это как конец эры и начало нового века.

– Ваше высочество.

– Господин.

– Хозяин.

Лазурит, Фарнезе и ведьмы подошли ко мне сбоку. Видя, что я не отвечаю на их зов, они проследили за моим взглядом и уставились в ночное небо. Глаза девушек, рожденных и воспитанных в темном месте, были хорошо адаптированы к ночи и могли видеть далеко. Для нас ночь была уютнее и спокойнее, чем утро. Наконец ведьмы стали на колени, Фарнезе поклонилась, а Лазурит склонила голову.

Затем Лазурит спросила:

– Ваше Высочество, куда мы идем?

Смотря на горы, я промолвил:

– На Империю.

//*прим. пер.: кулуарно (закулисно) – негласно, неформально, приватно, неофициально.//

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 1)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

25.02.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, окрестности Черной Крепости

Несколько дней был очень сильный туман. Солдаты боялись продвигаться вперед по месту, где ничего нельзя было увидеть. Боги не позволяют нам пройти… такие слова произносились шепотом. Мы распаковали наше добро возле горной цепи. Лазурит сказала:

– Ваше Высочество. Это место – известная святыня и мистическая гора в мире демонов, так что было бы уместно совершить здесь ритуал в честь предков перед Богами.

– Действительно ли будет правильно проводить службу в память об умерших посреди войны?

– Есть много солдат, которые вверяют свою жизнь Богам. Утешьте тела и разумы солдат, Ваше Высочество.

– Разумы, да…? – я почесал лоб. – Это хлопотно, поскольку кажется, это может стать ненужными условностями. Пропустите церемонию и только поставьте еду для ритуалов в честь предков. Не собирайте войска в одном месте и не слишком их упорядочивайте. Вместо этого будьте внимательны и позвольте солдатам возносить молитвы, где они пожелают. Сообщите солдатам, что поскольку в мои намерения входит проявление уважения к Богам, я не буду повиноваться им. Если они разумом зависят от Богов, тогда в то время, когда они будут не в состоянии видеть так называемых Богов, разум их поникнет.

– Ваша покорная слуга передаст приказ Вашего Высочества мисс Фарнезе и оттуда он разойдется к командирам.

Лазурит быстро разобралась с делом. Кажется, она позаботилась о приготовлениях к ритуалам в честь предков еще до того, как мы отправились в поход.

Солдаты отваривали на пару белые соевые бобы, перемалывали их и делали из этого суп. Потом они доставали пшеницу и превращали ее в лапшу. Они делали охлажденный суп на соевом молоке с лапшой. Демоны верили, что если они будут употреблять суп на белом соевом молоке с лапшой во время проведения ритуала в честь предков, тогда их внутренности станут чистыми, а дух очистится. Чем менее соленая была еда на вкус, тем лучше она подходила для поминальных церемоний. Солдаты ели соевый суп с лапшой и молились Богам. Следуя за нами, коробейники и проститутки сделали свою лапшу. Я попробовал из миски, преподнесенной мне, – на вкус суп был приятен. Слуга покрошил огурец и положил немного на лапшу, что заставило меня удивиться, где же они могли приобрести огурцы в зимнее время. Слуги считали, что само то, что они достали огурцы и предложили их мне, выражало их искренность, так что они весьма гордились собой.

- Характер местности таков, что тут еще есть огурцы... - вот что сказали слуги, лучезарно улыбаясь.

Суп на соевом молоке с лапшой был прост и чист. Я чувствовал, будто мои внутренние органы очищаются. Впервые в жизни я испытал готовность исполнять ритуалы в честь предков, чего не испытывал раньше в этом мире.

– На этом богослужение закончено?

Лазурит ответила:

– Было бы лучше поймать белую лошадь с хорошей родословной и слить ее кровь, а затем вскипятить сгустки этой крови для употребления. Однако, поскольку в качестве нашей кавалерии в войне участвуют кентавры, мы не можем принести в жертву лошадь.

– Гм.

Кентавры были демонами, у которых верхняя часть тела была от человека, а нижняя – от лошади. Будучи расой демонов с красивыми лицами, их инструмент в нижней части тела при этом был по размеру такой же, как у лошадей, так что, честно говоря, они были словно раса читеров. Если бы мы поймали и слили кровь с животного, у которого пенис выглядит так же, как у них, тогда, конечно, кентавры испытывали бы отвращение к этой идее.

– Я вижу, ты весьма предупредительна, Лазурит.

– Так же можно вскипятить сгустки собачьей крови вместо лошадиной. Ваше Высочество, быть может, будет лучше поймать охотничьих собак?

– Отлично. Хотя, в отличие от утиной крови, сгустки собачьей крови скорее всего будут совсем скверные на вкус. А вот этот охлажденный суп на соевом молоке с лапшой освежает. Давай позже поедим это снова.

– Если мы разграбим человеческие деревни, то сможем получить столько соевых бобов, сколько захотим. Если Ваше Высочество так желает, то Ваша покорная слуга приготовит это блюдо для Вашего Высочества, даже если это будет не во время ритуала в честь предков.

– Ты ужасно готовишь, так что это неискреннее выражение преданности…

– Разве кто-то может готовить так же отвратительно, как Ваше Высочество?

– Что, как ты можешь называть отвратительным?

И хотя эти слова необязательно были ошибочны, все же все зашло слишком далеко. Кажется, Лазурит тоже подумала, что ее комментарий был резковат, и исправила свои слова.

– Это была обмолвка. Ваша покорная слуга приносит свои извинения. Еда, приготовленная Вашим Высочеством, не отвратительная, а скорее непитательная.

– Если ты говоришь это как комплимент, тогда ты тоже та еще тайна.

Моя любимая действительно своеобразная женщина.

Соответственно, у Фарнезе так же не было никаких способностей к готовке.

Все мы выросли, употребляя еду, приготовленную другими, или еду, которую мы подбирали, что нельзя было назвать приготовленным, так что владыка и его вассалы все были достойны жалости. Как ребята, которые никогда в жизни не готовили себе приличную еду, могли продвигаться вперед, стараясь попасть на войну, было загадкой. И эти жалкие ребята, собираясь вместе, обсуждали военные операции.

Командиры обсуждали трудности осады.

— Ваше Высочество. Черная и Белая крепости – неприступные цитадели, в которые за последние 1000 лет вторгались всего 6 раз. Более того, разве генерал, который защищает этот оплот, не человек из Дома Розенбергов? В том Доме прекрасные командующие из поколения в поколение.

— Был также случай, когда крепость не пала, несмотря на мобилизацию 40 000 войск, а наша нынешняя военная мощь всего 4 000. Осада будет чрезвычайно трудной.

Я вытянул свою трубку и немного ее прикусил.

– Вы думаете, что я пришел сюда, не отдавая себе отчета в трудности этого пути? Разве ворота замка открылись бы, если бы мы получили еще один урок истории после того, как зашли так далеко? Отложите в сторону то, что нет необходимости говорить. Я хочу услышать ваши военные хитрости. Даже если ваши высказывания будут глупыми, я не буду наказывать вас по военному закону, так что не волнуйтесь. Однако помните, что поддерживать вас в рабочем состоянии намного важнее, чем вы думаете. Вы должны быть более находчивы в своих стратегиях, чем глупый лесоруб. Если же нет, тогда, что ж… из ваших глоток потечет кровь.

Командиры сглотнули.

— Что ж, хорошо. Хоть враг полагается на неровный горный рельеф, из-за этого рельефа им будет трудно получать провиант. Было бы хорошо, чтобы наши войска удерживали позиции на этом широком поле и отдыхали, но вражеские солдаты будут вынуждены ходить в дозор, более того, стены высокие, да и будет так холодно…

Я сплюнул на пол.

– О? Ты говорите, что мы должны терпеливо ждать, пока у врага закончится провизия? Весьма чудесная стратегия и восхитительная тактика. От возможности приветствовать такого стойкого командующего как ты у меня внутри все дрожит. Подойди сюда.

Я пальцем показал ему приблизиться. Следуя моим указанием, командир пал ниц. Я поставил голую ногу на спину командира и грозно заявил:

– До конца этого собрания будешь моей подставкой для ног.

Командир-дварф был на грани слез.

— Королевская милость Вашего Высочества неизмерима…

Поскольку взрослый дварф шмыгал носом, то не было ничего столь безобразного, как звуки этого скулежа. Оставшиеся командиры не смели рассмеяться, потому у них искривились лишь уголки их ртов. Я посмотрел на командиров.

– Слушайте внимательно. Хотя вражеская крепость и располагается на гористой неровной поверхности, их задний вход широко открыт. Их задние ворота сообщаются с Белой Крепостью, а Белая Крепость сообщается с Империей, потому нет никаких шансов на то, что их путь снабжения будет отрезан. Я понимаю, что вы неохотно думаете про осаду, но используйте немного мозги, ваши мозги.

Командиры переглянулись.

— Как на счет того, чтобы сделать ведьм отдельным подразделением и нападать на пути снабжения. Скорее всего, это будет эффективная атака.

— Хотя число наших пехотинцев и кавалерии не более 4 000, у нас 50 ведьм. Обычно в армии, численность которой достигла 30 000 солдат, примерно 50 ведьм, так что нас, возможно, мало числом, но все же мы значительная сила. Прошу вас активно использовать ведьм. Если наши войска перегородят парадные ворота, в то время как ведьмы отрежут задний путь, вражеские силы в цитадели никуда не смогут двинуться и их боевой дух упадет.

Я был восхищен.

– Так прекрасно видеть ребят, которые выдают себя за солдат, а все свои обязанности перекладывают на ведьм. Мне стоило использовать деньги, которые я потратил на то, чтобы нанять вас, парни, чтобы приобрести вместо этого больше ведьм. Похоже, в конце я совершил глупость. В ваших словах нет полного отсутствия логики. Однако разве вы думаете, что в цитадели, известной как передовая, защищающая человечество, в резерве нет никаких припасов? Неважно, сколь малы могут быть припасы внутри той крепости, их должно быть достаточно, чтобы 2 месяца кормить войска; так что мы будем делать в течение этого времени? За 2 месяца, враг легко может собрать дополнительные войска в тылу, однако у нас нет никакого подкрепления, так что же мы можем сделать? Судя по всему, кажется, что и у вас в головах нет мозгов, так что же мы можем с этим сделать?

Я подозвал их кивком.

– Подойдите сюда.

Командиры приблизились. Два командира легли друг на друга как гамбургер. Используя этих идиотов в качестве стула, я сел на них сверху. Командиры стонали и терпели ощущение моего сексуального зада.

– Если у вас нет лучших планов, тогда просто станьте на колени. По крайней мере я признаю достоинство тех, кто честно преклонил колени.

*Бух*

Весь командный состав, который собрался в палатке, сразу же склонился.

Разве эти парни не подозрительные?

Только Фарнезе осталась с прямой спиной. Даже во время собрания у Фарнезе была открыта книга. Пальцы, вцепившиеся в обложку книги, овевал холодный ветер, потому они покраснели.

– …

Каждый раз, когда она холодными руками переворачивала страницу, воздух вокруг палатки резало шелестом бумаги. Мы с командирами смотрели, как Фарнезе переворачивает страницу одну за другой. Фарнезе сказала прямо.

– Просто ворвемся. В Черной крепости нет вражеских войск.

Командиры с сомнением посмотрели друг на друга. Я спросил:

– Почему же никто не защищает цитадель?

– Маркграф Розенберг – трус. Поскольку кажется, что защитить обе будет невозможно, он попытается отстоять хотя бы вторую половину. Это судьба старого генерала. По всей видимости, у генерала нет военной мощи, чтобы защитить и Черную, и Белую крепости. Он хотел бы удержать Белую крепость любой ценой…

Фарнезе зевнула. Ее слова были бесстрастны, они были похоже на то, как она переворачивала страницы книги, и произнести их было так же легко, как и перевернуть страницу. Я думал о ребенке, который не мог научиться, как говорить, от людей, и у него не было другого выбора кроме как учиться из книг. Я промолвил:

– Что позволило тебе сказать, что военные силы, которые маркграф привел сюда, ничтожны?

– Есть несколько причин. Эти причины сливаются в одну. Скорее всего, маркграф желает отомстить Вашему Высочеству, полагаясь только на свои силы. Глупый парень.

Фарнезе сухо выдохнула. В предыдущем сражении, после нашего обмана, войска маркграфа были полностью вырезаны. Фарнезе говорила о мести, которая ослепила его от этого.

– Есть также и политическая причина. Маркграф – отправная точка этой войны. Атаковав Ваше Высочество, он предоставил демонам оправдание для начала войны. Люди, которых поглотила эта внезапная битва, скорее всего презирают маркграфа…

– Значит, уборка после собственного беспредела.

– Наверно, маркграф именно так и думает, так что он должен испытывать на себе давление.

Я кивнул.

Маркграф Розенберг был верховным главнокомандующим северного региона Империи. Несмотря на это что же маркграф делал? Он пришел в это место, чтобы преградить путь мне, Данталиону, который вел армию, едва достигавшую 4 000 солдат. И в то же время Принцесса Империи Элизабет отправилась навстречу Барбатос и Марбасу. Роли поменялись.

Был только один вывод. Хотя маркграф Розенберг был верховным главнокомандующим, его положение был под угрозой. Дворяне не следовали за ним с легкостью, поскольку относились к нему с презрением. Могли быть и жалобы от людей, в которых задавался вопрос, как виновник начала этой войны мог бывать повсюду и вести себя как генерал.

Вот в чем причина. Вот почему маркграф тут. Чтобы отомстить мне и восстановить его запятнанную репутацию. Глупый парень… слова, которые пробормотала Фарнезе, были верны. Джордж фон Розенберг был глупцом.

– Поэтому, Господин, расслабьтесь и поспешите прямо внутрь. По всей видимости, маркграф желает затянуть нас как можно глубже. Маркграф нацелен на крайние меры, даря нам Черную крепость и заманивая прямо к Белой Крепости.

– И вы собираетесь повестись на этот план, генерал?

– Самая глупая рыба съедает наживку и ловится на крючок. Не столь глупая рыба смотрит на наживку и уплывает прочь. А мудрая рыба съедает только наживку, избегая крючка, и свободно исчезает.

*Бух*

Фарнезе закрыла книгу, которую она читала. Она посмотрела на меня.

– Однако эта молодая леди не рыба, а одинокая акула. Я затяну сюда маркграфа, нацеплю его на крючок и разорву на кусочки. Господин, доверьте свою жизнь этой молодой леди. Эта молодая леди преподнесет Вашей светлости жизни тысяч.

Я кивнул.

– Поступай, как знаешь.

– Эта молодая леди выполнит это задание только ради Вашей Светлости.

Первый камень был положен на доску для игры в го.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 2)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

25.02.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, Белая Крепость

– Срочное донесение из Черной крепости! Цитадель захватили!

Зал совещаний замер из-за донесения гонца.

Командиры взволнованно смотрели друг на друга. Только я молча смотрел на доску для игры в го. Поскольку падение Черной крепости было делом очевидным, у меня не было причин паниковать. Я побранил их в насмешливо-серьезной манере.

– Эй, куда же это пропал мой противник по го?

– Ах. Да, генерал.

Командир снова поднял свой камень. Как ни крути, острого вкуса не было. Поэтому молодежь в наши дни… Разве они не умели сохранять свое душевное равновесие?

От начала до конца я тягал командира за собой. Черные и белые камни были беспорядочно смешаны. Результатом этого было его поражение с большим отрывом. Одержав поразительную победу, я сказал:

– Кажется, вы проиграли, потому что запаниковали, и вы расстроены, поскольку вы проиграли.

– Да…

– Не удивляйтесь, господа. В Черной крепости было расположено самое большее 200 гвардейцев. Разве это не падение того, чему уже было предрешено пасть? Разве вы не одерживаете победу, избавляясь от камня, которым необходимо пожертвовать. Если вы попытаетесь защитить все, то наоборот потеряете это. Это одинаково и в войне, и в го. Помните про это.

– Есть, генерал.

Командиры склонили головы. Сам вид их со склоненными головами был покорным. Как раздражает. Этим юнцам все еще не хватало большей напористости. В прошлом я побеждал командующих и… нет, погодите. Наверно, я теперь стар? Разве я стал упрямым стариком, который показывает свое недовольство по отношению ко всему вокруг себя? Вполне может быть. У меня начали проявляться очень смешанные эмоции. С возрастом становишься бесчувственным, да? Мне стоит скорее умереть… Но это произойдет только после того, когда я убью Владыку Демонов Данталиона.

– Гонец. Каково было число врагов? Каким образом Владыка Демонов Данталион захватил Черную крепость? Расскажи мне все, что знаешь.

– Генерал, ничего не было видно. Неизвестно ничего, кроме того, что была чрезвычайно густая снежная пелена. Казалось, у врагов было 2 000 солдат, но также казалось и что у их 4 000. Однако, скорее всего их было не 1 000 и не 5 000. Как бы там ни было, из-за пелены действительно трудно быть в чем-то уверенным. Конечно, слова о вторжении врага так же сомнительны, поскольку ваш покорный слуга не видел это лично.

Я ошалело пробормотал:

– Не знаю, кто выбрал тебя гонцом, но ты просто бесподобен.

Словно чувствуя себя должным, гонец склонил голову.

– Весьма вам благодарен. Я впервые получаю такой комплимент.

– Говори честно. Услышав, что ты ничего не смог увидеть, я стал сомневаться, а не убежал ли ты в действительности, как только началось сражение. Ты скрылся?

– У вашего покорного слуги дома старая мать, о которой я забочусь сам, потому я почувствовал, что не должен умирать бездумно.

– Забрать его и выпороть.

Солдаты схватили гонца и ушли. Тот кричал: «Генерал, генерал…!», но, конечно, я не обращал на него никакого внимания. Во время второй партии в го против командира вбежал еще один гонец и пал ниц:

– Срочное донесение из Черной крепости! Цитадель захватили!

– Я уже знаю. Их число и способ, каким захватили крепость, расскажи мне все, что ты знаешь.

Курьер стал легко преувеличивать.

– Да. Вражеские силы были такие ужасающие, как возрождение древнего демона. Армия, появившаяся сквозь снежный туман, состояла целиком из троллей и огров, от чего складывалось впечатление, что к нам приближаются гиганты. В то время как солдаты с нашей стороны обезумели от страха, на нас налетел дракон и дохнул огнем. И хотя наши силы отчаянно сражались, наша военная мощь была в слишком невыгодном положении, так что они даже мгновение не смогли продержаться и были побеждены.

Услышав слова гонца, командиры зашептались между собой.

– Если это правда, то нам тоже нужно отступать.

– Даже если мы ретируемся, дракон нас поймает и превратит в мясо на гриле, так что нам следует просто сидеть тут и умирать.

– Это больше похоже на мистический сценарий, чем на ужасающий, и это скорее фальшивый сценарий, чем мистический.

– …

У меня раскалывалась голова.

– …Идиот. Излагай правду. Ты говоришь все это прямо после того, как на самом деле увидел это, или ты болтаешь, увидев иллюзию? Драконы вымерли уже много веков назад, каким образом Владыка Демонов Данталион мог привести сюда дракона?

Курьер наморщил брови.

– Честно говоря, когда на крепость напали, ваш покорный слуга дремал в бараках, так что даже я не уверен, было ли то, что я увидел, реальностью или иллюзией.

– Так ты сейчас толкуешь о своем сне в этом суровом военном деле? И ты даже предъявляешь этот сон как твое донесение?

– Поскольку ваш покорный слуга верит, что это правда, ваш покорный слуга, не думает, что это галлюцинация. Соответственно, разве не вера человека во что-то формирует мир человека? Потому что я верю, что видел дракона, значит, дракон должен существовать.

– Вот человек! Значит, если бы я считал, что тебе вскоре суждено умереть, тогда, предполагаю, ты действительно скоро умрешь.

– Э… – склонил голову набок курьер. – Хоть это кажется правильным с логической точки зрения, но что-то, кажется, не то.

– Что-то не то с твоей головой, – рявкнул я. – Пусть кто-то заберет этого глупца и накажет его.

Солдаты подняли гонца и потянули прочь. В отдалении было слышно, как кого-то бьют. Пока я концентрировался на доске для игры в го и ставил камень, вбежал третий гонец. Гонец опустился на колени, как только вошел в зал совещаний.

– Генерал!

– … У меня не будет никаких ожиданий, потому просто говори, что хочешь. Правда, было бы лучше не говорить ничего, чем говорить то, что тебе хочется.

– Генерал!..

От начала до конца курьер кричал.

– Черная крепость пала, захваченная мерзкими демонами из вражеских сил! Наши войска уменьшили количество стражей, потому что думали, что враг не будет нападать из-за тумана, но они целились именно в эту беспечность! Вражеские силы выставили чуть больше 20 ведьм спереди и обстреливали наши стены, а пока наши солдаты бегали в замешательстве, вражеские силы взобрались по стенам. Несколько наших людей сражались, но большинство сбежало. Более того, среди тех, кто скрылся, большинство было не в состоянии исчезнуть совсем, и они были пойманы. Генерал! Вражеская пехота состояла исключительно из дварфов и их число было примерно от 3 000 до 4 000 солдат, но их боевой дух казался очень высоким, и они все были хорошо обмундированы!

Только закончив донесение, гонец склонил голову. Это было воистину безупречное движение. Командиры снизили тон и тихо переговаривались.

– … Странно. Парень четко сделал надлежащее донесение, но почему-то оно звучит как ложь.

– Так называемый Закон Шепарда. Если двое первых лгут, то неважно, насколько искренне третий говорит правду, это будет казаться ложью. Поэтому, хотя и важно для человека быть искренним, но он также должен быть первым или хотя бы вторым. Это также важно.

– Я никогда не слышал о законе с таким названием за всю свою жизнь. Вы уверены, что это не закон, который вы случайно выдумали?

– Эй, не обижайте невинного человека…

Эти парни, я сказал им не паниковать и ослабить напряжение, но, кажется, они полностью лишились голов.

Я вздохнул и заговорил.

– Господа, слушайте внимательно. Согласно донесениям наших лазутчиков, вражеская армия насчитывает примерно от 3 000 до 4 000 солдат. Это место – абсолютно не то, на что целятся Объединенные вооруженные силы Владык Демонов. Их цель – отвлечь наше внимание подразделением для особого наступления. Не беспокойтесь и не позволяйте ослепить себя.

– Есть, генерал.

Командиры вежливо склонили головы. Я продолжал:

– Господа, лично патрулируйте стены и подбадривайте наш военный персонал. Наши люди инертные из-за погоды, так что их руки, наверно, холодны. Часто меняйте их смены караула и пусть в казармах регулярно будет готова горячая вода.

Черную крепость захватили, но что с того? В стратегии, которую я запланировал, не было недостатков. Скорее даже наоборот, вполне разумно считать, что все шло гладко. Я размышлял, готовясь писать донесение.

Владыка Демонов Данталион не минует Черную крепость и не пройдет дальше по горному проходу. В связи с этим их путь снабжения станет длиннее. Вдобавок к этому по обе стороны дороги буйно разросся лес. Оптимальное место, чтобы скрыть засаду. Если бы они попытались бездумно напасть, тогда скорее всего умирали бы именно люди со стороны Владыки Демонов Данталиона.

Этот горный проход был как доска для игры в го. Черная крепость была верхней стороной, Белая крепость – нижней, а весь горный проход простирался как лицевая сторона поля сражения. Одна линия оборонного вала цитадели дополнялась другой линией, и все же поле сражения расширялось вверх и вниз. Без сомнения, предки, которые возвели эти стены в этом месте, были весьма предусмотрительны.

… Беспокоился я не о фронте. Перед нами проблем не было.

Пожалуй, осложнения были позади нас. Будет ли Принцесса Империи Элизабет должным образом обеспечивать нам поставки или нет…

Его Величество Император назначил меня верховным главнокомандующим северных армий. Однако аристократы поклялись в верности Принцессе. Свидетельство о назначении, выданное Императором, не давало ни авторитета, ни величия. Это трагедия.

Принцесса считала меня помехой. Возможностей отложить поставки было более чем достаточно. Мне приходилось препятствовать продвижению Владыки Демонов впереди, и в то же время сдерживать Принцессу позади. Оказаться на войне, окруженным с обоих фронтов, как же я дошел до такого.

Я вспомнил слова, сказанные мне Принцессой.

— Сир Розенберг, не думаете ли вы, что большую часть бесед, которые мы провели, можно свести к более простым словам?

— Габсбурги оказывают доверие только раз.

– …

Образ Принцессы, которая снимает кожу с аллигатора, заполнил мои мысли. Капли холодного пота скатились по моему затылку. Беспечность с принцессой – это не вариант.

С этого момента и далее Принцесса скорее всего получит полный контроль над властью в Империи. Мысль о подчинении Принцессе с целью обеспечить средства к существованию и мысль об отказе кланяться Принцессе, поскольку мое тело уже присягнуло в верности Его Величеству Императору, сцепились во мне. Первое неукоснительно поддерживало средства к жизни, в то время как второе советовало исключительно верность. Глубокий тыл, который пристально смотрел на нас сзади, беспокоил меня больше, чем вражеские силы, которые приближались к нам спереди.

Наши великие предки возвели два ряда стен и подарили нам, людям, свободу, однако казалось, словно вся свобода в мире была свободой врага и свободой Принцессы Империи. Это так. В этом месте меня должны были похоронить. Прорвавшись через это место голым телом, я наконец мог бы уцелеть в моей жизни.

– Мм...

Я сглотнул. С болезненным ощущением, словно у меня что-то застряло в горле, я написал донесение.

"25-й день 2-го месяца. Вражеские силы захватили Черную крепость. Военная мощь примерно 3 000. Командующий – Владыка Демонов Данталион. Наши силы размещены в Белой Крепости и идеально обеспечены. У нас в избытке провизии и достаточно оружия. Туман густой."

А потом, с намерением предупредить Принцессу, я добавил еще строчку.

"Горы безопасны."

… Хорошо. Даже Принцесса Империи должна бы это понять.

Передав донесение верховому курьеру, я посмотрел за окно. Владыка Демонов будет продвигаться вперед по горам, покрытым чистым белым снегом.

Иди, Данталион. Иди скорее. Я отсеку твою голову и удовлетворю свою обиду.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 3)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

25.02.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, Черная Крепость

Наши силы заняли Черную крепость еще до первой трапезы. Фарнезе была права. В цитадели почти не было войск.

Там едва было 200 человек. Большинство из них пойманы в плен. Заявляя, что это было слишком скучно, Хумбаба жаловалась:

– Тс... Я думала, мы сможем понюхать крови после такого длительного времени, а мы вернулись с пустыми руками. Почему эти сраные люди сдались, почти не сражаясь?..

– Ты заскучала, поскольку не могла сражаться в полную силу?

– Раздражающее чувство, словно...

Хумбаба надула губы. Я ответил:

– Тогда сожги их.

– Что?

– Разве у нас не гораздо больше сотни пленников? Если хочешь, возьми остальных ведьм и приведи 50 пленников на сожжение. Самое занимательное зрелище в мире – смотреть на огонь, так что ваш стресс должен немного уменьшиться.

Хумбаба наклонила голову.

– …Но разве они не милые вражеские солдаты, которые покорно сдались?

– Раз они сдались покорно, тогда, предполагаю, они и умрут покорно.

– … На самом деле, я не знаю, нормально ли это?

– Я планирую завтра пойти и поприветствовать маркграфа.

Я взял немного снега, смешанного с грязью, и бросил себе в рот. Языком я внимательно изучил неприятный вкус грязи и тусклый запах снега. Несмотря на то, что это место среди демонов считалось знаменитым храмом и мистической горой, у грязи и снега никакого особенного явственного вкуса не было. Я выплюнул грязь.

– В прошлом мы познакомились, поскольку маркграф пришел в мою каменную пещеру и ушел из нее,. Теперь, раз я прибыл к каменным стенам маркграфа, вполне естественно, что я поприветствую его. Однако, кажется, у меня, к сожалению, нет для него подарка.

– …

– Я думаю, что 40 голов должно быть вполне достаточно, чтобы выразить мою искренность. Как ты думаешь, Хумбаба?

– Ахаха.

Уголки губ Хумбабы изогнулись. Аха, ахахах… Хумбала плотно натянула свой колпак на голову и безжизненно засмеялась. Черные как смоль поля шляпы закрыли лицо Хумбабы.

– Вот уж действительно, наш хозяин знает свое дело.

– Сожгите их искренне.

– О. Мы, ведьмы, величайшие мастера сжигания людей. Человек, съевший много мяса, хорошо его знает, а те, у кого сильно опалена плоть, умеют также хорошо и сжигать. Вы будете подавлены, хозяин. Вполне нормально, что вы предвкушаете это.

Людей подожгли, пока они еще были живы.

Смотря на свои тела, горящие пламенем, идущим от ног вверх, люди кричали. Это были вопли, словно они блевали собственными кишками. Мы подвесили тела, сожженные до черного как смоль цвета, на крепостном валу. Как и их последние крики, их трупы были дико искривлены.

Ведьмы придумали игру. Это был спорт – кидать камни и попадать в трупы. 1 очко, если попадаешь в тело, 2 очка – если попадаешь в голову и 3 очка – если в яйца. Игроки, которые попадали в яйца три раза подряд, получали 10 дополнительных очков. Ведьмы под моим командованием были гениями.

Мы с Фарнезе смотрели, как люди сгорали и как играли с их телами. Хихиканье ведьм отдавалось эхом по территории. От дыма трупы сделались черными, а к этому примешался белый снежный туман. На той стороне тумана, где дым исчез, внезапно появилось ощущение нирваны. Как только смех ведьм прекратился, Фарнезе заговорила:

– Господин. Вы знаете, какая армия захватила Черную крепость быстрее всего за всю историю?

– Я не интересуюсь историей, так что плохо знаю об этом.

– Ответ – армия повстанцев Империи Габсбургов. Начав восстание в северном регионе, они захватили Черную крепость сзади. Говорят, им понадобилось 15 дней, чтобы овладеть цитаделью, и это был непреходящий рекорд, который не могли побить за последние 313 лет.

– Гмм.

– Когда Ваша Светлость забрал эту молодую леди с невольничьего рынка, вы сказали ей, что сделаете так, что имя этой молодой леди останется в истории.

Конечно, я говорил эти слова.

Я протянул руку соблазна к Фарнезе, которая была заключена в железную клетку и зависела от лунного света в своем чтении исторической книги.

"Ты будешь сиять ярче, держа жезл на поле сражения, чем читая книжки. Я сделаю так, что история запомнит твоя имя…"

Тогда Фарнезе посмотрела на меня с сомнением. Она была ребенком, который не умел улыбаться. Теперь, через полгода, эта девушка стала завоевателем.

– Ваша Светлость действительно были правы. В этот день, мы всего за полдня захватили Черную крепость, которая когда-то противостояла армии повстанце полмесяца.

Фарнезе пугающе оскалилась.

– Кажется, эта молодая леди уже оставила свое имя в истории.

Ее улыбка была холоднее зимы.

– …

– Ай, ахах—!?

Я жестоко тер макушку Фарнезе. Хотя Фарнезе была девушкой, которая заталкивала свои эмоции на самое дно забытья, только ее макушка была легко ранимая. Фарнезе извивалась, махая руками, из-за моей божественной помощи прикосновением.

– Пытаешься хвастаться, захватив всего одну стену.

– Г-господин. Я говорила вам, что ненавижу там… Ах…

– Даже среди великих людей, которые оставляют свои имена в истории, есть градация. Поскольку ты была рождена героиней, ты должна нацеливаться на место 2-го по значимости величайшего человека в истории, так почему же ты мелочно удовлетворяешься одним крепостным валом? Для начала научись у Лазурит, как выступать с речью, а потом я обеспечу тебе соответствующее положение.

– Ах, поняла. Я понимаю, господин…

Фарнезе сжалась на земле.

Как правило, люди должны учиться быть скромными.

♦

Прежде чем мы выдвинулись на Белую крепость, я осмотрел наши с Лазурит военные силы.

Коробейники и сводники развернулись на месте рынка ниже крепостного вала. Чтобы избежать малейшего зимнего ветра, люди льнули как можно ближе к стене. Они производили впечатление моллюсков, прикрепленных к валунам в морских глубинах, и казалось, что рыбный запах моря исходил и оттуда тоже. Я тихо сказал:

– Пойдем. Я хочу видеть, как люди проживают свою жизнь.

– Зачем Вашему Высочеству идти к углу, где обитают люди низкого происхождения?.. – склонила голову Лазурит.

– Я хочу увидеть, вот почему.

– Ваша покорная слуга боится, что честь Вашего Высочества будет замарана.

– Перестань ворчать и веди меня.

Я производил осмотр простого рыночного места. Демоны издали смотрели на меня. Когда я посмотрел на них, все до единого были в лохмотьях, а на лицах размазана грязь.

Под стеной дети гоблинов кидали камни в человеческие трупы. Кажется, они имитировали игру, в которую ведьмы играли раньше. Когда я подошел ближе, их родители появились из ниоткуда и спешно унесли своих детей. Их собственный мир уже был установлен там.

– Кажется, они за один день создали свой собственный мир в этом уголке вдали от дома. Эти люди…

– Мы пройдем к тем, которые бежали, и опросим их?

– Отлично. А они не будут больше сбегать, если ты их опросишь? Если они побегут, то разве ты будешь не в состоянии увидеть конец? Оставь их как есть.

Их жизненная сила в создании своего мира была мне просто неприятна.

Сожженные человеческие трупы болтались на веревках на стене. Под крепостным валом демоны терлись друг об друга своими тщедушными телами. Почерневшая плоть, сожженная пламенем, и тонкая сухая кожа людей должны были хоть немного отличаться в том, что было мертвым, а что живым, и все же казалось, что в их мире жизнь и смерть не были разделены. Но, вне всякого сомнения, мне было прекрасно известно, что этой неразличимостью и были жизнь и смерть.

Мой отец умер в тюрьме. Это был сердечный приступ.

Он пытался написать пару строк своего завещания, но упал раньше, чем смог написать хоть строчку.

Таким было завещание моего отца.

Я смял листок и засунул в свой карман.

Мои матери, братья и сестры поспешили ко мне и спросили, оставил ли мой отец завещание. Я прямо сказал им: «Завещания не было». Вместо этого он оставил наследство. Десятки триллионов вон были в их распоряжении. До боя насмерть, который был исполнен во время похорон, они прыгали от радости.

…О, молодой хозяин. Мы так благодарны вам, молодой хозяин, говорили мои матери и склоняли головы. Мои братья и сестры называли меня «старшим братом» и низко кланялись. Среди них были и те люди, которые устроили мое похищение. Поскольку это была семья, которая пыталась убить своего «Молодого Хозяина» и «Старшего Брата», не было ничего такого в том, чтобы отделаться от этой семьи. Я усмехнулся. Постарайся жить как можно приятнее. Я посмотрю, как вы все хорошо справляетесь…

Таким образом я пытался спрятаться от мира, и все же закончилось все тем, что другой мир появился сам по себе. Теперь я уже не мог сказать, был ли безумен мир, был ли безумен я или мы оба были безумны. Более того, это мир, который разрушится, если его покинуть, и это был мир, в котором все, включая демонов, прилепившихся к стене, как моллюски, Лазурит и Фарнезе, все исчезнет. Определенный злой умысел стоял за тем фактом, что мир, который умрет, был дан мне, тому, кто сам выбросил мир.

Было ли это намерением Бога? Я задался вопросом. Была ли это цель Неба?.. Самой правдоподобной гипотезой было то, что все это – часть злой шутки моего отца, чтобы еще раз разрушить мою жизнь. Поскольку в этом мире не было Бога, Воли небес или даже моего отца, все это зависело от того, как я на это смотрел.

Что ж, отлично. Я устрою хаос. Я спасу мир этих людей, а после того, как я спасу этот мир, тогда я и буду размышлять, решу ли я заботиться об этих людях, править людьми или стану добрым лордом. Разве сейчас спасение – не самая срочная главная задача? Даже если сотни тысяч людей должны были погибнуть в войне, разве это не было лучше, чем уничтожение всего мира?

– Ваше Высочество. Погода студеная. Прошу вас, зайдите внутрь и отдохните немного.

Я повернул голову. Там, рядом со мной, стояла девушка, которая стала одной из причин, почему я должен бы спасти этот мир.

– Тебе холодно?

– Ваша покорная слуга в порядке. Ваша покорная слуга спала раньше под открытым небом и в более холодные дни.

– У меня тоже все отлично. Разве мы не расстаемся, раз завтра идем на войну? Я хочу побыть с тобой немного дольше.

– Когда Ваше Высочество говорит такие слова, разве язык Вашего Высочества не безумствует от того, как это отвратительно?

Лазурит посмотрела на меня, словно смотрела на жука.

– Ваша покорная слуга иногда просто поражена поведением Вашего Высочества. Прошу вас, будьте щепетильнее.

– И как же я буду жить без тебя?

– Для того, кто отлично жил без Вашей покорной слуги, Ваше Высочество, конечно, волнуется…

– А ты не боишься того, что я смогу жить дальше, даже если бы тебя совсем не стало?

– …

– Если возможно, не умирай. Будь осторожна и еще раз осторожна. Цени свою жизнь превыше моей. Ты последняя сохранившаяся частичка разума, который остался во мне.

Лазурит вздохнула.

– Ваша покорная слуга всегда принадлежала к той группе индивидуумов, которые заботятся только о себе. Отбросьте вашу тревогу, Ваше Высочество. С этим трудно справиться и эти слова ввергают в замешательство. Прошу вас помнить о мудрости держать наши тела близко, в то время как разумы – на значительной дистанции.

– Да. Это ведь правильно, да?

Мы с Лазурит продвигались вдоль крепостной стены и шли вперед.

Теперь мне подумалось о том, что у нас никогда не было ни единой возможности насладиться свиданием.

Если так, то это было наше первое свидание, однако из всех мест в мире путь нашего свидания пролегал вдоль стены с кучей сожженных тел, которые там висели. Что это было за такое изысканное свидание? Будь то романтика или что-то еще, здесь не было совсем ничего.

Широко раскинувшаяся горная цепь — крепостная стена, соединенная сегментами... веревки, на которых болтались трупы... и даже завещание, которое мой отец не смог закончить, как дорога, которая была стерта посередине, было ощущение, словно это было неумолкающее повторение мрачных слов, что каждый вот так и закончит. Поскольку это больше ощущалось как свидание, которое больше подходило нам двоим, я усмехнулся сам себе. Лазурит причудливо посмотрела на меня.

На пути, который мы уже прошли, молодые гоблины собрались вновь. Я слышал звук камней, кидаемых в стену.

Я внимательно прислушался, их общий счет был: 3.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 4)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

25.02.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, Белая Крепость

Я поднялся на верхний этаж крепости и посмотрел вниз на поле.

Вражеские силы разбивали лагерь вдалеке от наших крепостных ворот. В горном проходе развевался черный флаг. Владыка демонов Данталион использовал черный флаг, чтобы представлять свои войска, поскольку у него не было собственной эмблемы. Владыка Демонов черного флага прибыл в Черные горы и захватил Черную крепость… Довольно смешное совпадение.

Командиры оценивали вражескую армию на глаз:

– Кажется, у них чуть меньше 3 000.

– Похоже, по сравнению с нашими войсками, разница в числе не такая большая. Мы легко защитим это место.

– Мм.

Я кивнул. Проблема была в количестве магов. Прошлой осенью Данталион командовал 11 ведьмами. Скорее всего, он привел значительное число ведьм и в этот раз. Этому нужно было противостоять.

Я потратил деньги, которые можно было бы использовать на покупку пехотинцев, чтобы нанять больше магов. Наши силы насчитывали 25 магов. Впечатляющее число. Этого было более чем достаточно, чтобы защититься от Данталиона.

– Генерал, посмотрите туда.

В точке, куда указывал командир, вражеские дварфы что-то строили. Это была самодельная катапульта. Предполагая, что они попытаются осаждать нас с этим мусором, командиры насмешливо смеялись.

– Хах. Смогут ли они закинуть камень так далеко?

– Ну, они хоть немного подумали головами. Тянуть громоздкую катапульту по этой тропе было бы непрактично, так что легче собрать… Что ж, это все равно бесполезно, но их усилия заслуживают похвалы.

Через некоторое время они начали что-то запускать с помощью катапульты. Что-то, что оказалось легче, чем камень, или ударялось в крепостную стену, или приземлялось на вершине стены. Командир пошел поднять один из этих предметов и принести сюда. Запинаясь, он преподнес это мне:

– Генерал, это…

Голова.

Наполовину сожженная голова трупа.

– …

Лицо трупа было ужасно искривлено.

Лицо человека, который страдал до самого момента кончины.

Враг сжигал пленников живыми.

Мои руки задрожали, когда я подумал о раскаянии, которое пленники должны были испытывать.

– Эти бесстыдные дьяволы…

Я знал.

Я уже знал, что Данталион был таким человеком.

Но не нужно было так стараться, чтобы их сжечь. Он мог бы аккуратно обезглавить пленников, убедившись, что перед смертью они будут страдать меньше всего. Несмотря на это, он намеренно использовал самый болезненный способ казни. Только чтобы оскорбить меня.

Закинув так более 30 голов, вражеские катапульты остановились. Затем со стороны вражеского лагеря выехали шесть всадников и остановились у крепостных ворот. Они держали белый флаг, который означал «переговоры».

– Откройте ворота. Я выйду лично.

– А это не будет опасно, генерал?

– Если со мной что-то случится, тогда подожгите стрелы и убейте их. Прикажите арбалетчикам быть готовыми к бою.

Главный привратник открыл ворота.

Когда я их миновал, вражеские всадники стояли прямо передо мной. Среди них мужчина в черной мантии покачал мне головой.

– Прошло много времени, маркграф. Нет, должен ли я называть это нашей первой встречей? Я Владыка Демонов Данталион. Для меня честь, что вы не пренебрегли переговорами и вышли встретиться с нами лично.

– Человек, которому неведомы манеры…

Так значит, это был Данталион. Я не мог представить себе этого хрупкого сутулого парня в роли монарха. Если бы я мог вскинуть свой клинок и атаковать его, его немедленное убийство было бы возможно. Приготовившись вытянуть свой меч в любую минуту, я заговорил:

– О, Владыка Демонов. Должно быть, ты искренне пришел сюда, приготовившись умереть. Какие у тебя есть скрытые мотивы, чтобы запрашивать переговоры после того, как швырял в нас трупы пленников? Назови мне причину, почему я не должен перерезать твое горло в это же мгновение.

– Вы довольно агрессивны. Это был всего лишь маленький подарок, поскольку, в конце концов, мы не те личности, которые соблюдают между собой дистанцию …

Данталион засмеялся.

– Вы разрушили мой замок Владыки Демонов, и вот я пришел под ваши стены. Мне было бы стыдно прийти сюда с пустыми руками. Вам понравился мой подарок?

– …

– Ага. Кажется, вы не удовлетворены.

Данталион слегка окинул стену взглядом вверх. Арбалетчики оттуда нацелили на Данталиона свое оружие. Если бы я приказал им, тогда они бы немедленно подожгли свои болты и пронзили его горло. Он должен был знать об этом, и все же Данталион улыбался.

– Отлично. Я приготовил еще подарки на тот случай, если бы вы подняли шум. Посмотрите.

Данталион развернулся телом и указал в направлении своего лагеря. В том месте дварфы вколачивали деревянные столпы.

Вскоре было возведено более ста столпов. Мои глаза широко раскрылись в тот момент, когда я увидел, кто был привязан к этим деревянным столпам. К каждому столпу был привязан пленник. Дварфы подошли к столпам с факелами в руках. Казалось, словно они планировали поджечь людей немедленно. Пленники вопили.

— Спасите нас! Генерал…

— Просим вас, не бросайте нас…

Мои руки дрожали. Был ли это поступок человека? Разве демоны не говорили о себе как о расе демонов, хвалясь при этом, что они человечны? И не смотря на это, они могут совершать такие поступки без колебаний?

– Ублюдок…

– Прошу вас, прикажите вашим арбалетчикам опустить оружие. Я ничтожный человек, весьма трусливый. Когда кто-то угрожает мне, мое тело болит, а плоть дрожит, от чего становится трудно дышать.

– Это так? Наслаждайся своим последним вздохом в этой жизни, сколько сможешь. Когда я перережу тебе глотку, ты будешь страстно желать этого дыхания, поскольку будешь уже в Аду.

– Оо. Устрашающе. Как устрашающе. Судя по этому, кажется, у маркграфа врожденный талант угрожать другим.

Данталион поднял правую руку.

– У меня, сожалению, такого таланта никогда не было.

В тот момент один из столпов вспыхнул. Наверно, столп уже был смазан маслом, поскольку языки пламени мгновенно начали подниматься вверх. Смотря, как огонь, появившийся, словно чрево чудовища, приближается к нему, пленник закричал.

— Aaa! Aaа, Aaaaaaaa....

Пламя сразу же поглотило человеческое тело. Пленник отчаянно страдал, пока горел. "Спасите меня, прошу, спасите меня", когда эти крики прекратились, с того места подымался только дым. Пока я был не в состоянии и рот открыть, Данталио

н сказал:

– Маркграф, давайте будем честными.

– …

– Как вы могли видеть, я подонок. Отброс, если хотите. Во мне природой заложено относиться к жизни людей хуже, чем к жизни мухи. Но как на счет вас, маркграф? Разве вы не правитель, поддерживающий справедливость? Разве вы не почитаете жизнь ваших солдат, словно они ваши собственные дети? Я такой человек, а маркграф такой. Столь неблагоприятно, что вам пришлось столкнуться с таким подонком, как я.

Кончиками пальцев я прикоснулся к рукоятке своего меча.

– … Что ты хочешь сказать?

– Давайте прекратим боевые действия.

Прекращение боевых действий? Как он мог просить о прекращении боевых действий? Не зная, каковы были намерения противоположной стороны, я внимательно посмотрел на Данталиона. Данталион заговорил, ковыряясь в ухе:

– Благодаря вашему прекрасному гостеприимству я смог получить бескровную победу. Однако, миновав Черную крепость, я не уверен, что захвачу и Белую крепость. У меня как бы нет значительной военной силы… Даже если бы я обременил себя и попробовал осадить вас, очевидно, что пострадали бы только мои войска.

– Тебе хорошо известно свое место, новичок.

– Вам также следует понимать свое место как "старичку", маркграф. Разве старые кости вашего затылка не ощущают холод? В конце концов, вы в том положении, когда на вас указывает мечом молодая мисс.

– … Что?

– Маркграф, разве вы не боитесь Принцессы Империи?

На мгновение, мой разум отключился.

О чем он говорит? Что это я только что слышал? Что именно этот мужчина передо мной понял, чтобы бросать такого рода вопросы? Данталион фыркнул.

– Император Империи Габсбургов уже утратил свою власть. Кронпринц – тоже не более чем мертвое дерево. Поскольку вы являетесь последним лоялистом, она такая личность, которую только такой маркграф, как вы, станет бояться. Разве Принцесса не желала бы устранить вас, когда подвернется такая возможность?

– …

– Я не могу захватить ваш бастион. Как бы там ни было, маркграф, было бы глупо с вашей стороны покинуть свою цитадель и атаковать меня, поскольку это значило бы, что вы даете решительный бой за пределами ваших безопасных стен. Наконец, и вы, и я можем абсолютно ничего не делать и просто стоять тут лицом к лицу. Наши взаимоотношения фатальны. Это наша судьба.

Голос Данталиона был слышен так, словно он мне шептал прямо на ухо, он меня притягивал. Теперь я понял, что значит заманивать голосом.

– Овладев Черной крепостью, я сделал достаточный вклад, чтобы мне не было стыдно в глазах других Владык Демонов. Вы также могли бы предотвратить взятие Белой крепости, так что это то же самое, что и сохранить лицо. Поскольку одна рука моет другую, хорошая вещь – это хорошая вещь, так что этого более чем достаточно, чтобы мы с вами стали близкими друзьями.

– …

– Маркграф. Я весьма либеральный человек.

Данталион мягко улыбнулся.

От этой мягкости моя кровь застыла. Сам факт, что порочный человек был способен вот так улыбаться, было словно оскорбление Богов и немилость мира. Тот человек бахвалился так, словно он уже украл что-то, что никогда не должно было быть украдено. Что же это? Что же ты говоришь мне?

– Если вы согласны временно прекратить боевые действия, я более чем радостно отпущу пленников. Одного человека в день, соответственно. Не сожженные головы или трупы, а людей в идеальном состоянии с головы до ног, я их так и отправлю.

Я сжал зубы.

Я понимал. Мужчина передо мной был Дьяволом.

В день, когда моих солдат жестоко убивали на холме, призрак, которого я увидел, не был простой иллюзией. Данталион олицетворял собой Дьявола, появившегося на холме. Я пробормотал:

– … Если бы по какой-то случайности, новичок...

– Мм?

– Если бы по какой-то случайности, я обезглавил бы тебя прямо здесь.

Я схватился за рукоятку меча.

Данталион посмотрел на меня.

– Какое выражение было бы на твоем лице?

– …

Словно удивленный моими словами, Данталион широко распахнул глаза. Затем он поднял голову и взорвался смехом. Звук сухого смеха Владыки Демонов разлился по сухому зимнему небу.

– Верно, не так ли? Ах. Конечно, я не всезнающий и не всемогущий. Есть вероятность, что я мог оценить человека неправильно. Есть вероятность того, что вы, маркграф, способны не обращать внимания на то, как сжигают ваших подданных, и отрубить мне голову. Да, это более чем возможно…

Данталион выставил голову. Поскольку у него была длинная, как у змеи, шея, он подставил ее прямо перед моим лицом.

– Тогда давайте убейте меня.

– …

– Давайте погрузимся в Ад вместе, маркграф.

Он был настроен серьезно.

Этот мужчина говорил это искренне.

– Люди часто говорят, что Ад – это место, где все постоянно объято пламенем. Однако это не так. Если бы Ад действительно существовал, то это был бы зимний пейзаж, где все заледенело. Я в этом не сомневаюсь. Равнина, где зима все продолжается и продолжается, что ты уже и забываешь, что это зима, забываешь, что ты заледенел, и, наконец, полностью себя забываешь. Нас поглотит абсолютное ничто. Разве не одиноко погружаться в такое место одному. Пойдемте вместе, маркграф. Давайте исчезнем навеки…

Я едва удержался, чтобы не сделать шаг назад.

Глаза у этого мужчины были ненормальные. Я думал, что они просто черные, но внутри тех черных глаз струился кроваво-красный цвет. От его взгляда исходил запах крови.

Владыка Демонов.

Именно таким и был Владыка Демонов?

Где-то, в другом месте, я видел глаза, похожие на эти, эта мысль с трудом пришла мне в голову. Я не мог понять, где же я раньше видел эти глаза.

– Гм…

Данталион сузил глаза. Кровавый отблеск в его взгляде мгновенно исчез. Единственное, что осталось на его лице, которое источало безумие, была приятная улыбка.

– Это была шутка. Посмейтесь, маркграф.

– …

– Чтобы уважить вашу особу, я буду освобождать по 2 пленника каждый день. Поскольку у меня 98 пленников, тогда, предполагаю, период временного прекращения огня продлится 46 дней. Говорят, что между людьми появляется связь даже от простого прикосновения к рукаву другого, но связь между нами из ряда вон выходящая.

Тихо сказав «но!», Данталион развернул голову своего коня. Перед отъездом Данталион повернулся ко мне и сказал:

– Ах да. Поскольку один уже умер, то пленников не 98, а теперь 97. Я прошу прощения. Я всегда был слаб в арифметике. Это моя слабость. Честно говоря, это моя единственная слабость.

Смеясь, Данталион собрал своих людей и уехал. Кавалерия из кентавров следовала за Владыкой Демонов. Среди всадников был демон с развевающимися розовыми волосами, втиснувшаяся между ними. Скорее всего, эта женщина была полукровкой-суккубой, о которой говорили как о «Любовнице Короля».

…Стреляйте в них. Неистово стреляйте в них.

Я не мог отдать этот приказ арбалетчикам. Несмотря на то, что мой рот был открыт, я не мог выдавить ни слова. У меня в глазах стояли мои солдаты, привязанные к деревянным столбам. Я не осмеливался отдать приказ, потому что их вопли громко звучали у меня в ушах.

А потом я понял.

У какого человека были такие же глаза, как у Владыки Демонов.

— Вы не можете купить мое уважение преданностью. Если вы желаете, чтобы я вас уважала, тогда превыше всего остального вы должны одержать победу.

— Если по как-то случайности вы совершите ошибку… Что ж, скорее всего я буду очень разочарована.

Ах.

Принцесса Империи. Это была Принцесса Элизабет.

Человек с такими же глазами, как у нее, был в армии Владыки Демонов.

Почему люди с душой Дьявола окружали меня с обеих сторон? Боги пытались проверить меня? Владыка Демонов приближался ко мне спереди одним единым фронтом, а Принцесса подталкивала меня сзади другим. А посреди этого я не мог выбрать жизнь или верность.

Если я подниму свои войска, чтобы смести войска Владыки демонов и пересечь Черные горы, чтобы вторгнуться на территорию демонов, это был бы путь верности, который подтверждает достоинство Ее Величества Принцессы Империи. Но я не был уверен, возможно ли это.

Это трудно. Как легко было отказаться от жизни ради верности, так бесконечно легче было отбросить верность ради жизни, и все же почему было так трудно идти по пути, держась и за свою жизнь, и за верность…

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 5)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

25.02.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, окрестности Белой Крепости

– Ваше Высочество, вы действительно желаете прекратить боевые действия?

В то время как наши лошади ехали голова в голову, мы с Лазурит выдвинулись вперед. Видя наше возвращение, солдаты в нашем лагере начали снимать пленников. Я ответил:

– Конечно, нет. Даже маркграф не сможет продержаться дольше, чем пару, дней и вскоре отпрянет. Поскольку у этого человека сильное чувство справедливости, скорее всего он будет не в состоянии выстоять против такого отморозка, как я.

– Но зачем тогда…

– Могу тебя уверить, что маркграф внезапно нападет на нас в течение 10 дней. Разве Фарнезе не ждет в засаде в сосновом лесу? Все, что нам нужно, это прикинуться, что мы отступаем, а потом продолжить, чтобы полностью окружить маркграфа.

– Ваша покорная слуга поняла план Вашего Высочества.

Мы ускорили лошадей. Снежная пыль поднялась от копыт лошадей. Студеный зимний ветер полностью поглотил меня. Я наслаждался этим ощущением, чувствуя, словно мое тело частично замерзает. Зимний ветер сообщал мне, что мое тело еще живо. Я громко рассмеялся.

– Лазурит. Маркграф – добродетельный человек. Чувство справедливости делает его мудрым человеком. Однако его мудрость – также и его ограничение. С другой стороны, аморальный человек – бесконечно недалекий, и в силу этой бескрайней недалекости у него нет ограничений. Весьма радостно, что я недалекий! Может ли маркграф управлять моим счастьем? Может ли кто-то из добродетельных парней в мире справиться со мной? Наверно, это будет плачевно для людей, которые не в состоянии совладать с моей радостью.

– Наверно, приятно быть жизнерадостным, Ваше Высочество.

Лазурит удерживала наших лошадей рядом. Затем она заговорила:

– Ваше Высочество уверены, что маркграф придет в течении 10 дней.

– Конечно. Я верю в его добродетельность.

– Если так, тогда 20 пленников будет достаточно.

– …

– Нам не нужно прилагать большие усилия и увеличивать число пленников, расходуя провизию.

С поводьями в руках я посмотрел прямо на Лазурит. Лазурит не моргнула глазом даже от того, что против нее дул зимний ветер.

– Лазурит.

– Да, Ваше Высочество?

– Если ты умрешь, ты обязательно попадешь в Ад.

– Я понимаю. Поэтому ваша покорная слуга не умрет.

Лазурит встретилась со мной взглядом.

– Некоторые утверждали, что жизнь вашей покорной слуги более ценна, чем Вашего Высочества. Раз это такая ценная жизнь, ваша покорная слуга будет хорошо заботиться о ней.

Я не мог в это поверить.

Я спросил:

– Разве ты не чувствуешь жалости к смиренным пленникам?

– Ваша покорная слуга не совершит ошибку, недооценивая пленников, жалея их. Они являются теми, кто в любое время могут атаковать вашу покорную слугу или Ваше Высочество. Поскольку ваша покорная слуга понимает и признает их силу, ваша покорная слуга убьет их.

Лазурит говорила решительно.

– По правде говоря, разве не ваша покорная слуга искренне уважает пленников?

Мог ли я как-то не рассмеяться в этой ситуации?

Поднимая бурю позади нас, мы вернулись в наш лагерь.

Как только мы вернулись в нашу часть, мы обезглавили 77 пленников.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 6)

Элизабет фон Габсбург, Принцесса Империи, Убийца кровных родственников

29.02.1506 по Имперскому календарю

Северный регион Империи Габсбургов

"25-й день 2-го месяца. Вражеские силы захватили Черную крепость. Военная мощь примерно 3 000. Командующий – Владыка Демонов Данталиан. Наши силы размещены в Белой Крепости и идеально обеспечены. У нас в избытке провизия и достаточно оружия. Туман густой. Горы безопасны."

Я долго смотрела на донесение, присланное маркграфом. Поскольку я долго изучала его, я поняла скрытый смысл.

…Значит, маркграф боится меня. Раз он боится меня, он старается ничего не раскрывать, а поскольку он старается ничего не раскрывать, он написал информацию, которая не имеет ценности. Разве маркграф не знает, что, пытаясь ничего не обнаружить, он фактически раскрывает все детально? Он пытается избежать непосредственной угрозы, изображая незнание? Каково же его истинное намерение, раз он отправил донесение с гонцом, а не с магом, и раз сообщение пришло сегодня, хотя изначально оно было отправлено 25-го…

Я порвала донесение.

Это не были слова. Это было ворчание старика. На этом листке должны были быть написаны слова, но поскольку слов не было, а только повторение, кусок пергамента стал хламом. У меня давно была привычка превращать хлам в мусор.

Холодный пот побежал по шеям дворян, когда они смотрели, как я разрываю в клочки донесение маркграфа. Я заговорила:

– Слушайте сюда. Маркграф утверждает, что в горах безопасно. Я поверила маркграфу. Что вы все думаете об этом деле?

Дворяне хором ответили:

— Делайте, как Ваше Высочество желает.

Они словно ничего и не сказали.

С моих губ слетел сдавленный смех. Дворяне вздрогнули в тот момент, когда я засмеялась. Я не знала причину, почему люди вокруг меня торопеют, когда бы я ни смеялась. Необычное явление.

– Вы все ведете себя неподобающе. У каждого из вас есть голова и рот, и все же вы говорите одни и те же слова? Уместно ли назвать это великой радостью для империи, раз дворяне живут в дружбе и согласии? Уместно ли пощадить одного единственного человека, забрав жизни остальных, раз вы все равно повторяете одни и те же слова? Это довольно хорошая идея, поскольку мы сможем еще и сэкономить на провизии.

Дворяне упали в ноги на пол.

— Пожалуйста, будьте мудры!

У этих ребят не было ни капли здравого смысла.

Больше всего в мире я презирала три фразы: «Ваши слова несравнимы», «Я весьма обязан» и «Пожалуйста, будьте мудры». Не слова, а галлюцинации. Что бы я ни говорила, они всегда были несравнимые, обязующие и мудрые, от чего было трудно сказать, какими же они были сейчас. Однако, когда бы я ни слышала те три фразы, я интерпретировала их как одну строчку.

"Пожалуйста, помолчите!"

Если они говорят мне заткнуться, тогда я так и сделаю. Что еще я могу сделать?

Я закрыла рот и вышла из палатки. Дворяне быстро встали и последовали за мной. Поскольку дворяне следовали за мной, их слуги, рыцари, и подчиненные рыцарей тоже все спешно сопровождали нас, пока наконец 200 людей не следовали за единственным человеком. Даже тогда я не промолвила ни слова.

Комичная сцена. Несмотря на то, что выглядело это смешно, никто не смеялся. Поскольку все испугались бы, если бы смеялась я, я воздержалась от этого. Я хотела развернуться и закричать на 200 человек, шедших позади меня: "… Посмейтесь немного в своей жизни. Смейтесь. Смейтесь, я говорю вам."

В прошлом было время, когда я действительно сказала эти слова.

В тот момент сотни низкопоставленных чиновников насильно стали двигать лицевыми мускулами и начали смеяться. Ха, хаха, ха, хахаха, ха, хаха, ха, ха, все сразу.

Это было ужасно.

Иногда я видела это в кошмарах.

После того дня я больше никогда не отдавала приказ смеяться. Я сожалела об этом. Как же я могла надеяться, что люди, которые не умеющие образом говорить, будут пристойно смеяться?

Они были не людьми, а привидениями. Они были личностями, которые жили как призраки и встретят свой конец как призраки. Таков был для них мир – проживать жизнь как призраки. Поскольку я считала, что это так, у меня не было другого выбора кроме как оставить им их приемы. Для людей слова существовали как способ высвободить внутренние взгляды, и все же люди использовали их, чтобы скрывать свои взгляды и искажать их, таким образом их слова не содержали ни капли своего настоящего значения или содержали самую малость их эмоций.

Перед группой из 200 человек простиралась равнина. Тут и там в землю были врыты деревянные столбы. Орки, гоблины, минотавры и другие подобные демоны были привязаны к столбам, по одному демону к столбу. Это были пленники, которых поймали наши силы.

Среди них был даже один Владыка Демонов.

Владыка Демонов Белиал 68-го ранга.

Отдельный отряд, выполняя разведку, встретил случайно Владыку Демонов и поймал его живым. Привязанный к деревянному столпу, Белиал смотрел на меня. Я не использовала веревки, чтобы привязать Владыку Демонов к столбу, вместо этого я его пригвоздила. Я вежливо приколотила его ладони, кисти и щиколотки к дереву. Белиал стонал на языке демонов, истекая кровью.

– … будьте прокляты. Будьте прокляты вы все. Вы – чума континента, Боги никогда не простят никого из вас. Божья кара падет на всю вашу расу, которая растоптала и сожгла наши дома…

Дворяне бормотали что-то между собой позади меня. Они не понимали язык демонов. Ну, они и имперский язык не знали должным образом, так что не было возможности, что они будут знать язык другой расы.

Я вытянула нож. Подобным клинком разделывали животных. Когда Белиал увидел клинок, его глаза широко раскрылись. Владыка Демонов забормотал еще более отчаянно.

– О Боги, о Богини, прошу вас покарать тех, кто передо мной. Покарайте несправедливость справедливостью и воздайте кровь за кровь. Молюсь вам как ваш покорный слуга. О Боги, прошу вас…

– Бесполезно.

Владыка Демонов повернул ко мне свой взгляд.

– Что?

– Я сказала, что это бесполезно, о слабый Владыка Демонов.

– Ты, что ты… нет. Как ты понимаешь наш язык…?

– В языке нет твоего или моего. Как цветок все так же остается цветком, если он будет цвести в моем саду, тогда если цветок расцветет в вашем саду, это все равно будет простой цветок. Обычно мне в радость смотреть на цветы в моих владениях, так что я люблю изучать новые языки.

Белиал смотрел на меня.

– Что ты думаешь делать со мной, человек?

– Я заберу твою жизнь.

Я вытянула точильный камень и стала точить нож. Вибрации, шедщие от металла, затачиваемого о камень, передавались моей ладони. Белиал смотрел, как я водила лезвием, в безмолвном потрясении.

– Вы видели флаги, развевающися на другой стороне равнины? Это армия, которой командует Владыка Демонов Марбас. На их передовой вырыты глубокие окопы и установлены деревянные щиты, так что их защита не простая. Спешить туда и громить их – не самая выгодная для нас тактика. Поэтому я планирую заманить их сюда.

– Хах. Сир Марбас командует величайшими кавалерийскими корпусами в мире демонов. Он не проиграет такой, как ты.

– Простите меня, Владыка демонов. Знаете ли вы, кто я?

– Что?

– Кажется, нет. Я предполагала, что вы знали, раз вы сказали «таким, как вы».

– … И кто же ты именно, раз так говоришь?

Хорошо.

Клинок был хорошо наточен.

Я мгновенно поместила железо клинка в огонь и разогрела его.

– Меня зовут Элизабет фон Габсбург. Между этим есть еще пару имен, но я их пропущу. Владыка Демонов Белиал, хоть и недолго, вы будете находиться под моим присмотром. Кроме этого, пожалуй, я буду последним человеком, которого вы увидите в финальные моменты вашей жизни.

– !..

Марбас, вне всякого сомнения, не сможет устоять на месте, если его военнослужащие станут свидетелями, как с живого Владыки Демонов снимают кожу перед их глазами. Демоны будут в ярости и не смогут сдержать этот гнев, они нападут. Они отбросят свои крепкие стены и безопасные окопы, чтобы атаковать нас.

Кажется, Белиал понял мои намерения, потому что он стал отчаянно вырываться. Конечно, Белиал, чье тело было пригвождено, не мог сбежать.

– Нет! Сир Марбас, не приходите! Прошу вас, оставьте меня умирать!

– Сдавайтесь. Не важно, сколько вы кричите, они не могут вас услышать.

– Нет! Аааа! Ты не должна, тварь! Ты не должны!

– Как раздражает.

Тот тип людей, который не знает, когда все тщетно.

Я прижала нож к коже собеседника. Клинок врезался в плоть владыки Демонов мягко, словно это было масло. Он резко закричал. Нацеливаясь на момент, когда его язык высунулся из рта, я отделила кончик его языка. Еще один резкий крик. Теперь крики Белиала утратили свою форму и превратился просто в вопли боли.

Я посмотрела на мага. Маг кивнул головой и исподтишка активировал заклинание усиления звука. С этого момента, крики Белиала были усилены и громко отдавались по всей равнине. Каждый раз, когда у Белиала отрезался палец на руке или ноге, наши солдаты ликовали.

Примерно в то время, как я начала снимать кожу с щек Белиала, дворяне закричали:

— Ваше Высочество, вражеские силы двигаются. Это флаг Марбаса!

— Вражеские силы наступают полным составом!

Дворяне бесцеремонно указывали в сторону фронта. Они действительно были правы. Звук горнов всецело заполнил ту сторону равнины. Они готовились вскоре атаковать. Я очистила нож тряпкой.

– Слушайте внимательно. Вражеские силы будут взволнованы, потому они неистово нападут на нас. Не окапывайтесь против них тут. Затягивайте их глубоко на нашу территорию и окружайте. Постоянно сильно бейте в барабаны и трубите в горны. Двигайтесь статически, не давай вражеским войскам возможность вернуть свое самообладание, вызывая смятение шумом. Вы поняли?

Дворяне с силой ударили себя в грудь правой рукой.

— Да, Ваше Высочество!!

Сражение продолжалось до вечера.

Вражеские силы бросались на нашу линию обороны голыми телами. Кавалерийские корпуса под командованием Марбаса были сильны. Однако их кавалерия была изнурена подъемом на холм, их шаг стал медленней, потому что они застревали в деревянных щитах, им преградили путь пехотинцы и расстреляли насмерть арбалетчики. Демоны пытались атаковать 4, 5 и 6 раз и снова погибали.

Наконец вражеские силы отступили. Это случилось, когда они пытались пробиться через нашу защиту в 7-й раз. Они были уже не столь быстры, как когда впервые напали на нас. Я не упустила этой возможности.

– Преследуйте их и разорвите на кусочки.

Наши корпуса рыцарей ринулись вперед. Поскольку они достаточно отдыхали, рыцари были полны сил. Спины врагов были посечены клинками, которыми размахивали наши рыцари. Вражеские солдаты падали ниц на спуске с холма. Полутрупы падали и скатывались вниз по холму, и к тому времени как они достигали подножия холма, они были трупами уже окончательно. Один за другим полумертвые тела катились вниз по холму. Отступление врага превратилось в поражение. Белиал, висевший на деревянном столбе, еще не умер. Он смотрел на сражение, которое превратилось в резню, неусыпным глазом. Кровь комком стояла у него в горле, он вопил:

— Ааа. Уууууааааа… уууааа! Ууууааааа!

Позже в тот вечер с неба начал падать дождь со снегом. На холме было много вражеских солдат, умерших, уставившись в небо. Они умерли с широко открытыми глазами и ртами. Снег и ветер проникал в эти открытые провалы. Поскольку трупы остыли, снег на них не таял и крепко оседал сверху на их тела. Снег собирался во рту у трупов.

Я отсекла Белиалу голову и бросила ее в снег. В снегу покоилось так много голов, что трудно было отличить голову Белиала среди прочих. Хотя гоблины, кентавры и люди, все выглядят по-разному, форма, которую они приняли после смерти, была почти одинаковая. Такова жизнь. Жизни не были одинаковые, потому что они все жили, они были единственной жизнью, потому что они все умерли одинаково… Поскольку в жизни они должны были бы понимать друг друга в силу своего страха и сочувствия к смерти, так как они не могли пережить смерть в течение своей жизни, демоны и люди были, по правде сказать, разделены и по всей видимости будут сражаться вечно… Посмотрев какое-то время на отрубленные головы в снегу, я отвернулась.

Когда я шла обратно в палатку, дворяне и солдаты выстроились в линию по обе стороны. Они все были покрыты кровью. Пока я шла по дорожке, они один за одним преклоняли колени.

— Ваше Высочество.

— Вы – победитель.

В конце пути у входа в мою палатку стоял мой брат. На его оружии не было крови.

Как только я подошла, рыцари моего брата отступили на шаг назад. Я струсила рукой пыль с плеча моего брата.

– Это облегчение, что вы остались невредимы, Ваше Высочество Кронпринц.

Мой брат задрожал.

– Ты… ты дьявол.

– Я знаю. Это проблема?

– …

– Я спросила, есть ли проблема.

Мой брат склонил голову. Он что-то бормотал тихим голосом, но я не могла его расслышать.

Жалкое зрелище.

Ощущая жалость к этой мелкой гордости и бунтарскому духу, я оставила без внимания моего брата и зашла в палатку. Как бы там ни было, он был тем, кто не мог должным образом смотреть на человека, пока не затянет его в постель.

Подошли служанки, чтобы раздеть и обмыть мое тело.

Вытирая нижнюю часть живота, главная служанка прошептала.

– Ваше Высочество, пришло сообщение от Владыки Демонов Пеймон.

– Убери его. Я прослушаю его позже.

Главная служанка склонила голову.

Теперь с чистым телом я присела на этажерку.

Зимний ветер просачивался к моему уже охлажденному телу. Поскольку палатка не могла воспрепятствовать ветру, зима во всей полноте могла проникать внутрь. Моя голова была ясна. Я думала про донесение, отправленное маркграфом и которое пришло на рассвете.

… Маркграф боялся меня. Было бы вполне уместно уважать этот страх. Безусловно, слабые ужасаются тех, кого признают сильнее себя. Но по какой причине он боялся меня, и все же решился ослушаться приказа? Была ли это гордость? Какое значение могло быть у нездоровой гордости? Я не могла понять. Была ли это глупость? Должна ли я бранить глупость старика? Я не знала. Была ли это моя заносчивость в том, что я считала другую сторону дряхлым стариком по собственному желанию? Скорее всего …

Я взяла перо и начала писать. Это было единственное слово.

"Победа."

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 7)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

1.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, Белая Крепость

"Победа."

Я был настолько ошарашен, словно меня ударили по голове.

Сообщение о триумфе, которое прислала Принцесса, содержало всего одно слова «победа». Не в состоянии понять, что же Принцесса пыталась сказать, я задумался.

… Говорила ли она, что она выиграла, или она говорила мне выиграть? Давала ли она мне указания повиноваться, поскольку она одержала победу? Значило ли это, что я сам должен определить, кто является победителем? Была ли Принцесса победителем, а я проигравшим?

Единственное слово содержало все эти значения. Принцесса Империи не хвалилась и не кичилась своими достижениями. Она использовала победу, чтобы угрожать мне и запугивать. Приводя свою победу в качестве примера, она подталкивала меня тоже достичь успеха. Если казалось, что победа была для меня недосягаема, тогда она советовала мне повиноваться ей. Давление выиграть подталкивало мое тело сзади вперед, где располагались вражеские силы, а совет повиноваться тянул мое тело назад, где стояли наши силы. Враг и союзник были явно разные, и все же я не видел разницы между тем, что меня подталкивали вперед и тянули назад.

Полноправным правителем Империи был Его Величество Император, а полноправным наследником трона был Кронпринц, и все же, Принцесса вытерла ноги о достоинство Императора и посмеялась над авторитетом Кронпринца. Эта прецессия вытирания ног и смеха были чрезвычайно обязующими... Говорила ли она присоединиться мне к этой прецессии? Это ли означала победа (勝)? Означал ли триумф то, что старик пытался достичь успеха в свои преклонные годы? Смотря в небо, я неустанно надеялся, что, по крайней мере, мое старое тело не будет осквернено.

Я позвал в свою комнату командиров и отдал им приказ.

– Армия, которой командует Принцесса Империи, одержала огромную победу в их сражении. Поскольку новость о победе пришла к нам, враг, пребывающий в Черной Крепости, скоро получит донесение о поражении. Организуйте войска на тот случай, если враг попытается отступить.

Командиры склонили головы.

– Вы планируете преследовать врага сейчас, генерал?

– Нет. Все еще глубокая ночь. Учитывайте возможность засады, если нам придется в спешке гнаться за ними. Как только наступит рассвет и закричат первые петухи, высылайте разведчиков, а потом выступайте.

– Как прикажете.

Отослав командиров, я переоделся. Молодой парень помогал мне надевать доспехи. Отец этого парня помогал мне одеваться всю свою жизнь, но прошлой осенью он погиб в сражении с Данталионом. Сын унаследовал работу отца, словно это было в порядке вещей.

В отличие от отца, пальцы его сына были неуклюжи и неловки. Я не мог винить его за это. Хоть этот парень считал неловким, что его не винили, я считал, что его смущение безгранично более унизительно.

– Отлично. Остальное я сделаю сам.

– Прошу прощения, Ваша Честь.

– За что ты извиняешься?.. Теперь ты можешь идти.

– Понял.

Я плотно подогнал остальное снаряжение и сел за стол.

Поскольку Принцесса великодушно написала мне и прислала новости о победе, как вассал императорской семьи я должен был отправить письмо с поздравлениями. Прежде я едва мог написать пару строк, а в этот раз мне не приходило на ум абсолютно ничего.

…Ваше Высочество Принцесса Империи, прошу, не убивайте вашего отца и брата, и также не оскорбляйте их. Я прошу вас не отбрасывать вашу дочернюю благодарность.

Когда я уже собирался написать эти строки, я крепко сжал кулак. Как только я подумал о лице Принцессы, появилась и ухмылка Владыки Демонов Данталиона. Сердце колотилось. Бессилие моих слов прожигало меня до костей.

Как же это трудно.

Ввиду моего возраста, казалось, у меня не осталось избытка сил, чтобы справиться хоть с одним предложением.

Я закрыл глаза. Я подумал о себе, кого очень любят люди северного региона.

Я попытался нарисовать, как я подхожу к Его Величеству Императору после того, как я расправился с армией Владыки Демонов и заговором Принцессы Империи, однако единственный образ, который мне приходил в голову, это как Принцесса снимает кожу с аллигатора. Только покрытые кровью пальцы. На границе ее кистей кожа была снята, словно было предопределено, чтобы она была отделена от тела с начала времен. Мое тело дрожало от этих плавных движений рук…

Где поймали этого аллигатора?

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 8)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

01.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, окрестности Белой Крепости

Прошлой ночью пришло срочное донесение.

На донесении был трудный для расшифровки код. Смотря в кристальные шары, ведьмы убирали из слов штрихи.

Я смотрел, как ведьмы расшифровывают донесение. По мере того как штрихи собирались вместе и формировали связные слова, взгляды ведьм стали растерянными. Хумбаба прочитала строки вслух:

– … 29-й день 2-го месяца. Полное поражение. 2-я армия Марбаса разбита.

Когда Хумбаба повернулась ко мне, ее лицо было бледным. Я кивнул.

– Не останавливайся. Продолжай читать.

– … Из 15 000 отобранных элитных войск осталось примерно 9 000. Противник – альянс Империи Габсбургов и Польско-Литовского королевства. Примерное число военной мощи врага – 40 000. Это Нярисская равнина. Враг проникает все дальше. Ох! Марбас – конеголовый ублюдок. Я перейду к сути. Я продержусь 13 дней. Данталион, ты проникаешь с тыла …

Хумбаба сглотнула.о

– Это все, хозяин.

Я коснулся подбородка.

Полностью разбит и разгромлен. Это были тяжелые слова. Хотя Барбатос была девушкой, которая беспорядочно совокуплялась со мной и вульгарно смеялась, когда дело касалось войны, она становилась совершенно другой. Барбатос никогда не преувеличивала, когда речь шла о войне. Полностью разбит и разгромлен. Горький привкус наполнил мой рот.

– 13 дней, да? Барбатос сказала, что она продержится 13 дней?

– Да, хозяин.

Мне показалось, что я прям вижу взгляд суженных глаз Барбатос от того, что она сообщила мне точную дату. Это было 13 дней, значит, почти 2 недели, так что можно было бы написать две недели.

Однако Барбатос указала 13 дней. Она посчитала дни, которые сможет выстоять, и дни, которые не сможет, и сделала вывод про 13 дней. Однако это было не больше и не меньше того, а в точности 13 дней.

В соответствии со своими названиями первая армия Барбатос и вторая армия Марбаса были главными ударными силами Объединенных вооруженных сил Владык Демонов. Если бы они были смяты, то эта война была бы полностью окончена.

То, что Барбатос давала мне указания «проникнуть», означало, что она требовала от меня атаковать объединенные вражеские силы сзади, после вторжения через Белую крепость. Мы не только должны были захватить Белую крепость, но мы также должны были пройти весь путь до тылового пункта управления врага, так что крайний срок в 13 дней было просто 13 днями. Мысленно оценивая шансы на успех, я спросил:

– Хумбаба. Сколько дней нам потребуется, чтобы пойти на север от гор и достичь Нярисской равнины?

– Э, ну. Если мы будем двигаться как можно скорее, тогда четыре-пять дней…? Это будет по-настоящему трудный переход. Если мы будет двигаться, круша, сжигая и освобождаясь от всего несносного на нашем пути, тогда примерно 10 дней?

– Поскольку день уже прошел, тогда, добавив день к тем 10 дням, это составит 11 дней. Если мы добавим дни, необходимые для перехода, тогда мы должны немедленно захватить Белую крепость в течение 3, а если возможно, то 2 дней.

– Хии~, два дня. Разве это на самом деле не жесть~…?

Ведьмы что-то в отчаянии бубнили. Изначально наши силы планировали завоевать Белую крепость в течение недели. Даже неделя – это короткий срок для захвата той цитадели. Поскольку срок сократился, у ведьм просто не было слов. Два дня с этого момента это было послезавтра. Очевидно же, что ведьмы будут встревожены.

Несмотря на это я улыбнулся. Уголки моих губ искривились сами по себе.

– Я вижу, что небеса помогают нам.

– Прошу прощения?

– Примерно в это время Розенберг должен готовиться к отступлению с боем. Поскольку мы сейчас получили донесение, что Объединенные вооруженные силы Владык Демонов были полностью разбиты, тогда маркграф должен был получить его раньше. Положение маркграфа, должно быть, и так усугубило то, что я совершил, и раз выплыла наверх еще и эта благоприятная ситуация, задница маркграфа, наверно, так чешется, что он не сможет устоять на месте.

Я встал со своего места. После того как я встал, мне показалось, что это не у маркграфа дрожит зад, а у меня самого. Ну, что же в этом было плохого? Не было никого, кто обвинил бы меня, если бы моя попа немного потряслась.

– Хумбаба, пойди найди Фарнезе и приведи ее обратно из соснового леса. Мы немедленно проведем военный совет… нет, оставь! Я лично поеду в лес. Так будет быстрее. Подбросишь меня на своей метле?

– Да. На метле вашей покорной слуги всегда есть свободное место для вас, хозяин.

Ведьмы поднялись вместе со мной в ночное небо.

Была красивая ночь с тихо кружащейся снежной крупой. Каждый раз, когда лунный свет сталкивался с небольшим кристаллом льда, рассыпались лучи. Бесчисленное количество едва разделенных лунных лучей падали на сотни тысяч кристаллов снега. И хотя была темная ночь, темнота довлела лишь над землей.

Ведьмы высадили меня у сосен. Все вокруг было тихо. Лунный свет не мог проникнуть в этот сосновый лес. 4 дня назад Фарнезе привела сюда кавалерию, чтобы залечь в засаду и ждать.

Хумбаба протяжно вздохнула.

— Уииииии.

Вскоре звук поглотила метель, и он исчез на другой стороне леса. Вслед за этим, оставляя за собой следы из снежной пыли, к нам быстро приблизилась группа кентавров. Кентавры ничего сверху не надевали, потому грудь у них была голая. Они узнали меня и преклонили передние ноги, чтобы поприветствовать.

– Где действующий генерал?

Ответа не было.

Я сморщил лоб.

Неприятный холодок пробежал по моему позвоночнику.

– Мой генерал? Где мой генерал?

♦

В месте, куда меня привели кентавры, стояла ледяная хижина.

Как только я вошел в иглу, я увидел Фарнезе, съежившуюся в углу. Даже в этом лесу, где была суровая зима, Фарнезе не одевала меховую шинель. Она была лишь в полотняной военной форме.

Когда солдаты видели Фарнезе в таком виде, они говорили, что это потому, что отец и мать зачали ее в снегу. Солдаты верили, что холод, наверно, просочился в материнскую утробу и кости ребенка, потому Фарнезе не ощущала холод даже зимой. Для солдат генерал была девушкой, рожденной зимой. Закрывшись в ледяной хижине, Фарнезе бормотала едва слышным голосом:

– … ти… ости… ти…

– Фарнезе?

– …

Фарнезе замерла.

Чувствуя, что в этом есть что-то странное, я положил руку на ее плечо, и в тот момент раздался вопль. Фарнезе сжала голову и опустилась всем телом на пол. Удивленный этой внезапной реакцией, я отступил на шаг назад.

– Прости… Прости, Отец… Прости…

Я затаил дыхание.

Моя голова остыла.

Мой позвоночник оцепенел, словно по нему шел ток.

Фарнезе, не замечая моего прибытия, продолжала бормотать.

– Прости меня, Отец. Я не сделаю этого снова… Прости меня…

Вот чертовы Боги.

Не в состоянии больше слушать это, я выбежал из иглу. Если бы я опрометчиво подошел к человеку в таком душевном состоянии, то это только ухудшило бы ситуацию. Тот факт, что я получил это знание благодаря опыту, был единственной причиной, почему я должен был благодарить Богов.

Возле иглу сотни кентавров склонили передние копыта. Глава кентавров преклонил колени впереди всех. Указывая на иглу, я спросил:

– С каких пор.

Мой голос затрясся от ярости.

– С каких пор генерал стала такой?

– С тех пор, как мы организовали скрытый лагерь в сосновом лесу…

– В чем причина?

– Э-этот командующий мало об этом знает. Генерал отлично себя чувствует в полдень, но, странно, все заканчивается вот так ночью. Кажется, словно у Мисс противоестественный страх перед соснами, потому мы построили это иглу. Поэтому ситуация немного улучшилась, но…

– Ситуация немного улучшилась?

Я кидал взгляды то на ледяную хижину, то на кентавра.

– Вы говорите мне, что ситуация улучшилась? Это улучшилась?

– …

– Скажите мне сейчас. Вы преклонили колени, чтобы молить о прощении, или вы, преклонившись передо мной, предлагаете мне отрубить ваши головы?

Плечи кентавров задрожали.

– В-ваше Высочество. Прошу вас, пощадите хоть жизнь вашего покорного слуги…

– Почему вы не сказали мне раньше?

– Генерал молила нас никогда не сообщать Вашему Высочеству, потому…

Я обнажил длинный меч на поясе и отрубил кентавру голову. Из его шеи брызнула кровь. Темно-красная кровь разбрызгалась по чистому белому снегу.

Я посмотрел вокруг и сказал.

– Я – ваш господин. Не забывайте это.

Кавалерия из кентавров склонила головы еще ниже. Оставив их, я снова зашел в иглу.

Фарнезе все еще бормотала вперемешку со всхлипываниями.

– Фарнезе.

Я подошел к Фарнезе и взял ее голову. Я едва мог установить с ней зрительный контакт.

– Фарнезе. Это я. Данталион.

– Простите меня… простите меня, я совершила ошибку…

– Я не твой отец. Посмотри внимательно, Фарнезе. Посмотри на меня. Я не твой отец. Я не буду бить или насиловать тебя. Я не буду закрывать тебя в библиотеке и подавать еду через отверстие в двери.

Я шептал в отчаянии.

– Я не буду морить тебя голодом лишь потому, что ты была непослушная. Я не буду сжигать или рвать книги, которыми ты дорожишь. Фарнезе, я не твой отец. Я Данталион. Данталион.

– …

– Ты больше не незаконнорожденный ребенок, связанный со своей семьей. Никто не может заточить тебя. Ты тут. Ты мой вассал. Я твой господин. Держись. Покуда ты не предашь меня первой, я никогда не покину тебя.

Глаза Фарнезе медленно сфокусировались.

– Гос… подин…?

– Правильно.

– С-сосны…

Фарнезе задрожала.

Кажется, она забыла, как ронять слезы, потому могла плакать лишь своим голосом.

– На соснах сидело так много цикад… они продолжали плакать… отец этой молодой леди… эта молодая леди, снова и снова…

– …

Вот оно что.

Дерево, которое Фарнезе видела через окно, когда была маленькой, было такое же, как деревья тут.

Я заглянул Фарнезе глубоко в глаза.

– Это не звук цикад. Тут цикад нет.

– Но они продолжают… звук цикад, без конца…

– Это не звук цикад. Это звук снега. Фарнезе, сейчас ты путаешь звук снега с криками цикад. Из-за твоих воспоминаний, которые привязаны к соснам, эти воспоминания – причина этой ошибки.

– Нет, господин… это не… это не может быть…

– Я докажу тебе.

Я схватил запястье Фарнезе и потянул ее. Хотя Фарнезе боролась, чтобы не покидать иглу, я насильно вытянул ее. Фарнезе знала, кем я был. Это значило, что проблема с ее когнитивной функцией была не так велика. Тот момент, когда ее обычные знания и ее смешавшиеся воспоминания сталкивались, был оптимальной возможностью. Именно в этот момент я должен был воспользоваться ее текущим восприятием, чтобы разрушить ее воспоминания о прошлом.

Вьюга завывала, продувая пространство между соснами. Фарнезе не поднимала головы и старалась никуда не смотреть. Я взял подбородок Фарнезе и заставил ее посмотреть прямо на окружающую местность.

– Посмотри перед собой. Сейчас зима!

– …

– Цикад нет. Это были галлюцинации, которые ты сама создала. Разве звук снега и крики цикад звучат для тебя одинаково? Посмотри внимательно, Фарнезе. Раскрой глаза и ясно узри окружающую среду. Ты 16-летняя девушка. Если тебе 16, тогда ты чертовски взрослая. Как долго ты будешь стонать, потому что привязана к своему отцу-ублюдку!?

Я снова встретился взглядом с Фарнезе. Зрачки Фарнезе дрожали. Однако это было не вздрагивание глаз, неспособных видеть, а вздрагивание глаз, которым еще предстояло найти центр.

– Ты больше не жертва. Ты – нападающая сторона. Ты больше не часть того слабого, которого оскорбляют, ты часть сильного, который оскорбляет. Если кто-то пытается забрать твою жизнь, тогда убей его прежде, чем он доберется до тебя первый. Это просто. Если этот кто-то твой отец, убей своего отца, а если этот кто-то Бог, тогда убей и Бога.

– Господин…

– Все, что тебе нужно сделать, это забрать их жизни.

– Но, если Ваша Светлость выбросит эту молодую леди… тогда эта молодая леди снова.

– Не веди себя, как разбалованный ребенок.

Фарнезе передернулась.

– У меня нет хобби поднимать разбитых кукол.

– …

Медленно.

Понемногу дрожь Фарнезе утихла.

Я не мог сказать, прошло 30 минут или час. За исключением того, что благодаря наложенному ведьмами барьеру вокруг нас мы не замерзли. Фарнезе открыла рот.

– Господин… холодно…

– Ты немного пришла в чувства?

– Эта молодая леди не уверена…

– Звук цикад все еще отдается у тебя в ушах?

– Чуть-чуть… но уже намного лучше, чем раньше.

– Считай, что тебе повезло, что я нашел тебя раньше Лазурит. Если бы это была Лазурит, она схватила бы твою голову и закопала ее в снег.

– А, ах. Если бы это была мисс Лазурит, то это, конечно, было бы возможно—

Я толкнул затылок Фарнезе и мгновенно макнул ее лицо в снег. Фарнезе изо всех сил замахала руками.

Через 4-5 секунд я поднял затылок Фарнезе обратно. С «Фух» Фарнезе вздохнула. От бровей до носа все ее лицо было покрыто снегом. Я усмехнулся.

– И, кажется, на ум приходит, что Лазурит продолжала бы тебя спрашивать дальше. Я спрошу снова. Ты вернулась к чувствам? Или мне нужно засунуть тебе еще опиум в рот, чтобы в твоей голове прояснилось?

– … Я вижу, что личные качества у Вашего Высочества как у пса.

– О? Ты наконец ругнулась. Искренне поздравляю. Мне было довольно любопытно, когда ты наконец научишься сквернословить.

Отпустив ее голову, я вытер ее лицо краем одежд. Она подняла шляпу, упавшую наземь, и обтрусила ее.

– … Какие ругательства нужно говорить, чтобы достаточно выпустить свои чувства в подобной ситуации? Ваша светлость человек, который заявляет, что знает все, значит, вы должны хорошо это знать.

– Конечно. Если ты тихо скажешь «черт», тогда все будет здорово.

– Правильно. По ощущениям это «черт».

Фарнезе вздохнула.

Наконец, пришло время подобраться к главной теме.

– По какой причине Ваша Светлость проехали весь этот путь к этой молодой леди?

– Вторая армия, которой командовал Марбас, полностью разгромлена.

– …

Фарнезе посмотрела в моем направлении.

Холодный блеск вернулся в ее глаза.

– … Тогда маркграф должен готовиться для отступления с боем.

– Я тоже так думаю. Как его выманить. Чтобы обсудить эту тему, я и приехал сюда, чтобы точить с тобой лясы посреди ночи.

– Мм. Маркграф – бывалый воин, очень осторожный. Даже если мы сделаем вид, что отступаем, маловероятно, что он просто погонится за нами. Определенная достоверность, мы должны заронить такое убеждение, которое уверит его, что преследовать наши силы – хорошо…

Фарнезе сплюнула на землю. Кажется, она избавлялась от снега, который попал ей в лицо секунду назад. Я объяснил Фарнезе остальную ситуацию.

– Из-за поражения Марбаса Барбатос осталась в изоляции. Захватив за два дня Белую крепость, наши силы должны отправляться безотлагательно на север. Это возможно?

– …

Фарнезе сузила глаза.

– Не два дня, господин. Сегодня ночью крайний срок.

– Сегодня ночью?

– Ах, есть две ситуации, которых маркграф боится больше всего. Первая – это поспешное бегство в тот момент, когда мы получим срочное донесение и сможем исчезнуть целыми и невредимыми. Вторая – когда маркграф преследует нас, в то время как мы неторопливо отступаем, и терпит поражение, попавши в засаду. Это два самых худших исхода для маркграфа. Первая ситуация позволяет врагу, убегающему прямо на глазах, исчезнуть, потому это продемонстрировало бы неверность, а вторая – это поражение от врага и падение, что означало бы конец жизни.

– Продолжай.

– Сегодня пришло срочное донесение. Пришло только что, господин. Маркграфу еще нужно решить, чего он боится больше: неверности или смерти. Как только эта ночь пройдет и настанет рассвет, суждения маркграфа медленно прояснятся. Эта смутная ночь, когда маркграф все еще не уверен касательно своих страхов, для наших сил это самая благоприятная возможность. Если бы мы упустили этот шанс сегодня, тогда выманить маркграфа в будущем стало бы почти невозможно.

Фарнезе смахнула снег и встала.

Фарнезе посмотрела на ведьм, окруживших нас. Она тихо сказала:

– Господин. Давайте забросим наживку.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 9)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

1.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, Белая Крепость

Поздно ночью.

Ко мне примчался командир и отчитался:

– Генерал, нас атакуют! Ведьмы обстреливают стены!

Вражеская атака.

В связи с одной этой фразой я взял свои ножны и клинок и немедленно отправился на верх крепостного вала.

– Что происходит?

Солдаты не могли дать внятный ответ и указывали в небо. Как только я посмотрел наверх, в ночном небе я увидел ведьм. Лунный свет скрывался за тучами и снежной крупой, отчего было трудно хорошо рассмотреть их фигуры. Несмотря на это, я мог сказать, что ведьм было около 20. Ведьмы бросали небольшие предметы на крепостной вал.

– Это…

Это были головы. Такие же головы, как те, которые забрасывали катапультой в прошлый раз, градом летели из рук ведьм. Головы людей, черные от огня, покрывали крепостной вал.

— Ууу, ууууууххх!

Солдаты пригибали спины и дрожали. Они считали, что ведьмы наложили на головы заклятие. Слыша вопли от рядовых, я сузил глаза.

– …

Почему?

Прорвавшись через студеный зимний воздух, почему они пришли так поздно ночью, только чтобы кидать головы трупов?

Хотя это мог быть довольно эффективный способ снизить боевой дух на нашей стороне, выбор времени был странный. Среди всех возможностей была выбрана эта поздняя ночь. Каково же было значение этого, если они не собирались начинать осаду?

Морща лоб, я отдал приказ.

– Поднять всех магов.

Наши Воздушные магические силы ступили на крепостной вал и поднялись в ночное небо.

Единственное, чего воздушные маги боялись больше всего, – это сражение в темноте ночи. Однако в этом случае все было отлично. Число ведьм с их стороны достигало 20, а магов на нашей стороне было около 30. Мы можем разбить их.

Жаркий бой заполонил небо. В ведьм стреляли из арбалетов, и, падая, они кричали. Ведьмы, которые выпускали из рук метлы, падали на землю, а их головы разбивались от удара.

Звук разбивающихся голов эхом отдавался под крепостным валом. Словно падали фазаны, убиваемы охотниками, ведьмы обрушивались вниз одна за одной. Поскольку внизу, куда падали ведьмы, источника света не было, казалось, что там темно, как в дыре в Ад. Трупов не было видно, и только звук разбивающихся голов резонировал раз за разом. Несмотря на то, что мы превосходили их по силе, ведьмы не спасались бегством.

В тот момент осознание как электрический ток прошибло мое тело.

– …!

Вот оно.

Они проводили подготовку, чтобы позволить основным силам отступить прямо сейчас.

Чтобы отвести вражеские войска, единственно чтобы получить больше времени для отступления, они отправили этих ведьм. Бросая головы убитых, они нас запугивали. Пока мы занимались ведьмами и шарахались от угрозы, вражеские силы, по всей видимости, отступали на другой стороне ночного горизонта.

– Генерал! – закричал командир.

Две ведьмы бросились ко мне.

Удивленные внезапным броском, арбалетчики отчаянно стреляли болтами, заряженными раньше. Одной ведьме болт пробил голову, и это стало ее концом. Однако другая ведьма все еще была жива и приблизилась ко мне, вынимая меч.

*Дзынь!*

Металл резко скрестился с металлом. Я поднял свой полуторный меч и получил от ведьмы удар с плеча.

И хотя по телосложению ведьма была намного меньше, чем я, так что ее сила была не столь впечатляющей, этот единственный удар, который вобрал в себя также силу, накопленную во время полета на метле, был мощным.

Я отступил назад, перенося силу удара на свой бок. Ведьма немедленно кинулась на меня. Поскольку удары ведьмы приходились совсем близко ко мне, пока мы обменивались выпадами наших клинков, солдаты вокруг нас не могли подступиться.

– Ахахах! Аха, ахах хахахаха—!

Ведьма безумно рассмеялась.

По внешности она выглядела, словно ей было немногим больше 10 лет.

Грудь этой девушки с серебристыми волосами уже пронзила стрела. Каждый раз, когда она заносила свой клинок, из ее раны текла кровь. Наверно, это было достаточно болезненно, чтобы свести с ума, и все же ведьма просто смеялась. Чтобы не дать ведьме возможности произнести заклинание, я мечом загнал ее в угол. И затем, когда между ударами образовался промежуток, я ударил ведьму в живот левым кулаком.

—П-ха.

Будучи не в состоянии выдержать мой удар, ведьму отбросило.

Арбалетчики перегнулись через крепостной вал и стали стрелять вниз. Там, где пролетали болты, в воздухе было тихо. Ведьма больше не поднималась. Поскольку звука разбивающейся головы не послышалось, я предположил, что она сумела избежать смерти.

– Генерал, вы в порядке!?

– Неужели, глядя на меня, вы не можете понять? Я не настолько постарел, чтобы со мной справилась молодая девушка.

Я вложил меч в ножны.

Далеко в ночном небе спасались бегством выжившие ведьмы. Кажется, шесть или семь ведьм из 20 погибли. Учитывая, что исчезающих теней было мало, это было прискорбно.

– Все войска, откройте крепостные ворота и выходы! Вражеские силы планируют скрыться, используя ведьм как козла отпущения, чтобы разделить нас. Трубите в горны!

После отражения ведьм солдаты закричали. Маги выстрелили огненными шарами в ночное небо, чтобы отпраздновать победу.

В эту облачную ночь взрыв огненных шаров был виден далеко. Под влиянием этого яркого света наши солдаты забыли о холоде, забыли о смерти и пошли через ворота. Ротные командиры и адъютанты бегали по темной территории, выстраивая шеренги. Я сел на белого коня и отправился вперед.

Сомнения не было.

Услышав, что их основные атакующие силы потерпели поражение, Владыка Демонов планировал эвакуироваться обратно на территорию демонов.

Поскольку у него не было уверенности в том, что он столкнется с нами, и не было решимости держаться, виня в этом поражение другого формирования, скорее всего он задумал отступить полностью.

– За мной!

Нельзя было терять время.

Если Данталион сможет безопасно отступить, то это не будет моей победой. Триумф будет принадлежать исключительно Принцессе Империи.

В связи с тем, что Принцесса выиграла, вражеские силы отступили. Если бы я остался тут зрителем, я бы опустился до обычного глупца, потерявшего Черную Крепость и сумевшего вернуть ее обратно лишь благодаря Принцессе. Если такое случится, то эта война будет оформлена исключительно, как победа Принцессы. Этого не должно случиться!

Кто-то должен воспрепятствовать инициативе Принцессы. Если этому не помешать, никто не будет знать, когда эта инициатива превратится в потоп. Когда Принцесса во имя славы свергнет с трона собственного отца и когда избавится от собственного брата, оправдывая это победой, кто сможет осудить ее? Если никто не может сделать это, тогда нет другого выбора, как мне выступить вперед.

Поскольку это долг аристократа.

Поскольку это моя миссия как Розенберга.

Ради мира в Империи и ради моей мести, Владыка Демонов Данталион, сегодня ночью в этих Черных горах, ты падешь.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 10)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

1.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, горный проход

20 ведьм вылетело, вернулось 12. У всех 12 ведьм была пробита грудь, и они истекали кровью.

Я не видел среди них Хумбабу.

– …

Чувствуя себя ужасно, я не мог спросить, где Хумбаба. Я мог только спросить, смогут ли они продолжать сражаться. Если бы ведьмы сказали, что это трудно, тогда я планировал убрать их из битвы.

– Вы можете снова летать?

– Мы отплатим за доброту нашего хозяина своими жизнями.

Окровавленные ведьмы стали на колени в снег. В тех местах, куда капала их кровь, в снегу появились дыры. Смотря вниз на эти красные дыры, я поклялся. Любой ценой, я получу победу в этой битве.

Хотя в наших войсках было 50 ведьм, я намеренно отправил только 20, чтобы выманить врага. 20 ведьм приняли нелогичный приказ без единого слова. И без единого слова 9 из них погибли. О чем думали те 9, когда падали в холодном зимнем воздухе в последний раз, и как одиноко, наверно, им было опускаться в бесконечно темную пропасть в одиночку, я не осмеливался оценить это чувство. Они умерли ради меня.

Я тихо отдал приказ командирам.

– Рассчитывайте на деревянные щиты. Враг расположит кавалерию спереди и нападет на наши силы. Если вы выйдете за эти щиты, все будет кончено. Копейщики будут защищать арбалетчиков, а арбалетчики будут защищать копейщиков. Полагайтесь друг на друга и держитесь вместе.

Командиры повторили приказы и побежали к передовой.

Издалека доносился стук копыт, гудела земля. Вражеская кавалерия приближалась, поднимая с земли облака снега. В эту темную ночь их фигуры были видны не в деталях, а представали одной огромной массой; словно одна гигантская тень. Среди теней слышались резкие звуки горнов. Копыта, снежная пыль и горны хаотически смешались вместе, от чего казалось, что к нам приближается не тысяча, а десять тысяч.

– Трубите в горны.

Наши трубачи затрубили в горны. В ночном воздухе перемешалось дыхание вражеских солдат и дыхание нашей армии, а ведьмы снова поднялись в небо.

Там отдавался звук горнов, пути ведьм и магов пересеклись. А на земле, дрожа от копыт, схлестнулись пехотинцы и кавалерия. Кровь, которая прорвалась с неба, брызгами летела вниз, а кровь, хлынувшая с земли, выстреливала вверх. Мир пропитался кровью.

Адъютант командира закричал:

— Ваше Высочество, это вражеские пехотинцы!

Лунный свет слабо осветил вражеских солдат на другой стороне горного прохода. И хотя лиц их видно не было, копья, которые они держали, ярко сверкали в тусклом свете. Моя центральная армия состояла из 2 500 солдат, но, кажется, число вражеских солдат достигало примерно 5 000, если они добавили кавалерию к пехотинцам.

Хотя деревянные щиты, на которые полагалось наше войско, были крепкими, нас было мало числом. Между щитами были большие прорехи. Вражеская кавалерия постоянно направляла своих лошадей к тем местам. Наших копейщиков медленно оттесняли назад. Копье, выткнувшееся из лав вражеской кавалерии, пронзило голову одного из пехотинцев. Острие прошло через глаз и вышло через затылок.

Взобравшись на коня и пристально осмотрев поле боя, я спокойно сказал.

– Держитесь. Мы выживем, если вы выдержите. Если вы сдадитесь, мы все погибнем.

Мне было горько от моего бессилия. В эту страшную ночь все солдаты были относительно одиноки. Каждый по-своему наши, солдаты справлялись с тенями врагов, приближавшиеся к ним, как наводнение. Поскольку битвы вели солдаты, а не я сам, я не мог умереть вместо них, и задание умирать приняли исключительно солдаты.

Наши воины падали головой вперед на снег и умирали. Поскольку они не были союзниками, вражеские силы наступали на трупы и еще глубже хоронили их в снегу. Ветер трепал волосы полупогребенных трупов. Поскольку их тела были твердыми, никаких витиеватых слов остаться не могло. Смерть отвергает слова.

Я посмотрел на сосновый лес слева от поля боя. Скорее всего Фарнезе пряталась там, затаив дыхание. Мне показалось, что я ощущаю ее дыхание, когда она, подобно волку, пристально вглядывается в поле боя своими зелеными глазами.

То ли первым паду я, то ли вражеские солдаты смогут первыми прорвать нашу защиту, то ли Фарнезе первой возьмет врагов сзади в клещи, я не мог разобраться, в какой последовательности все это закончится. Каждый был одинок во время этого ночного сражения. Я повторил те же слова, которые сказал за мгновение до этого.

– Держитесь. Мы выживем, если выдержите вы.

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 11)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

01.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, горный проход

– Атаковать! Не останавливаться и продолжать наступление!

Наши пехотинцы бросались вперед один за другим. Времени на отдых не было. Пока ночь не закончится, перерывов не будет. Никаких пауз, прежде чем мы уничтожим деревянные колья, убьем вражеских солдат и одержим победу, получив голову Владыки Демонов. Убивайте их, разрывайте, рвите на куски… Сыпались приказы, которые не были словами, они были не более чем взрывом звуков.

В меня прилетела шальная стрела, задев плечо. Потекла кровь и телу стало тепло. Командиры не знали о моем ранении. Хорошо. Так лучше. Намного лучше, что они не знали о моей царапине. Разве не такие как раз и бывают ночные битвы? Я выкрикнул со всей пылающей энергией, кипевшей внутри меня:

– Раздавить их!

Слова исчезли с поля боя, и только эхом отдавался шум.

- Копье! Копье!.. – начал взывать рыцарь, выронивший копье в гуще наступления.

Он схватил копье, не зная, кто ему его дал, и продолжил свою атаку. Их скрывала пурга, поднявшаяся от копыт лошадей, так что рыцарей не было четко видно. Опять кто-то закричал:

- Копье!.. Копье!..

И его поглотил снег. Я что-то живо увидел позади наступающего конного войска, его вот-вот должна была поглотить пурга. Хоть я не знал, что это было, я был уверен, что это что-то превосходило слова. Возможно, это было то, что находилось за пределами жизни. Запредельность жизни.

Командир сказал:

– Вражеских солдат было меньше, чем предполагалось, генерал.

– И мы также не видим кавалерию врага.

Я кивнул.

– Получается, меньше чем 3 000. Наверно, Владыка Демонов бежал со своей Королевской гвардией еще до этого. Эти люди оказывают сопротивление, чтобы у Владыки Демонов было время исчезнуть.

Мое предсказание попало точно в цель.

Данталион быстро среагировал на новость о поражении Марбаса. Отправив ведьм, чтобы использовать тактику прикрытия, Данталион с главными силами отступил. Если бы я ждал до рассвета, основные силы Владыки Демонов достигли бы Черной крепости, не получив никакого урона.

О, какое невезение, Данталион!

Тебя уничтожило твое беспокойство. Скорее даже, если бы ты не отправил ведьм, тогда я вероятнее всего ждал бы до рассвета. По всей видимости, вот как бывает, когда кусают кусающего.

Даже если Данталион смог убраться со своими стражниками, отлично. Хотя было жаль, что мы не могли выполнить норму по Владыкам Демонов, просто уничтожение его главных сил уже было бы довольно большим подвигом.

Моей величайшей целью было помешать Принцессе Империи получить монополию на лавры победы. Я был доволен, что достиг этого.

– Мы пробили брешь в деревянных щитах!

– Генерал, наши пехотинцы прорвались!

Командиры были взволнованы.

Сначала наши силы превосходили вражеские числом. Как человек, упав в реку, хватается за бревно, так вражеские солдаты полагались на ничтожное ограждение и стояли до последнего.

Поскольку вражеские силы были как раз посреди отступления, они не могли надлежащим образом установить свои ограждения, и теперь уже многие щиты, которые они смогли поставить, были разрушены. На что теперь мог полагаться враг? Быть сметенным потоком наших солдат и утонуть!

– Прошу вас, отдайте приказ провести массированное наступление, генерал!

– Позвольте нам принять участие в триумфе великой победы!

– Мм. Идите, – согласно кивнул я.

Издав рев, капитаны замахали своими флагами. Наконец, наши резервные силы тоже приблизились к линии фронта. Зазвучали горны.

У горна каждой роты был свой тон, но на поле боя все было слишком беспорядочно, чтобы различать тоны. Вскоре этот хаос закончится, как только завершится сражение.

— …

Посреди шума мне послышался какой-то звук. Это действительно был звук горнов.

Однако казалось, что это звук был дальше и выше, чем остальные.

— Бууу…

По крайней мере, я был уверен, что звук шел не от наших войск. Этот звук шел от демонов? Если так, то звук должен был идти спереди, и все же я слышал этот звук из леса на другой стороне. Вслед за звуком я посмотрел на сосновый бор.

— Бууууу, бууу…

Звук приближался. Он приближался быстрее, чем средняя скорость человеческой поступи. В горн дула не пехота, а кавалерия. Лунный свет пробился в прорехи между облаками. В слабо освещенном лесу ветви сосен дрожали. Сосны содрогались и с них падал снег. Прямо под снег, падающий с веток, из соснового бора появилась девушка.

Девушка ехала на черном коне. Она слегка обтрусила снег, упавший ей на голову. Следуя движениям девушки, черный конь фыркнул. Бушевала пурга, но снежная пыль разлеталась в стороны от девушки, от чего она была единственной четко различимой фигурой в центре яростного зимнего ветра.

– …

Девушка посмотрела в этом направлении. Казалось, словно она встретилась со мной взглядом, однако, я ощущал ее взгляд не глазами, а всем телом. Ее глаза не выражали эмоций и были безучастные, как зима. Девушка заговорила.

Слова, которые она промолвила, скорее всего, были:

— Убейте их.

Вот так.

В тот момент, когда ее слова прозвучали в воздухе...

Яростно зазвучали горны.

— Бууууууууу.

Из соснового бора появилось бесчисленное множество демонической кавалерии. Кентавры, рожденные с лицами людей и ногами лошадей, испустили боевой клич. Кавалерия демонов перепрыгнула через наш тыл, деревянные ограждения и двинулась дальше к задним частям наших войск.

Внезапно застигнутые сзади, наши воины были в замешательстве. Хотя они спешно пытались установить защиту, пространства для этого не было. Этому мешали деревянные ограждения. Из-за неимоверного шока я мог только смотреть, как мои солдаты бегали в замешательстве и еще больше разделялись.

Командиров, которым я мог бы отдать приказ, и командиров, которые послушались бы моих приказаний и передали их дальше, рядом со мной не было. В довершение ко всему уже было слишком поздно. Даже если бы я побежал на то хаотическое поле сражения, даже если бы я рискнул своей жизнью, я так и не смог бы изменить ход этой битвы. Интуиция, которая сопровождала меня всю жизнь, заявляла:

Это было мое поражение.

Ах...

Ааах...

Наших солдат дальше и дальше загоняли в угол. Пытаясь спрятаться за деревянными щитами, солдаты боролись между собой. Деревянные ограждения не могли выдержать напор и падали. Люди валились на землю и разбрызгивали снег, ударяясь о нее. Солдаты барахтались на снегу.

Девушка все еще стояла на краю леса и смотрела на битву вниз. Пар дыхания от ее губ поднимался вверх. Она не двигалась. Такое ощущение, словно поле боя для девушки не имело особого значения.

О, Боги!

Как же вы могли, Дьяволу..?

Как вы могли позволить Дьяволу торжествовать?

Чтобы свершить правосудие тут, на нашей земле? Поражение этого старика, заслуженное в вашей праведности? Это ваш великий замысел – позволить владыке Демонов, жестоко убившему, сжегшему и насмеявшемуся над невинными пленниками, одержать победу?

– …

Я поднял глаза к небу.

В ночном небе напряженно сражались ведьмы и маги. Однако напряжение, с которым раньше ведьмы получали, в какой-то момент развернулось на 180 градусов, и теперь неистовство испытывали на себе маги. Ведьм, которых раньше было меньше 20, теперь, казалось, было больше 30. Наши маги были побеждены. Они падали с отрубленными головами и отсеченными руками. Они стали красными зимними цветами, с которых срывали лепесток за лепестком.

Так я был побежден.

Я был побежден, значит, я проиграл.

А раз я проиграл, я должен умереть.

– …

Я надел шлем.

Выстуженный зимним ветром, шлем был холодным. Леденящее ощущение металла проникло глубоко в мою голову и в мои мысли. Забыв о Богах и перестав думать о справедливости, я просто смотрел на путь, по которому я должен быть спешить.

Молодой парень схватил мои поводья.

– Ваша честь, куда вы планируете ехать?..

– Я боюсь унижения, которое переживу, вернувшись живым. Ты можешь жить. Бери моего запасного коня и уезжай.

Парень не уехал. Он сел на запасного коня и вытянул меч. Я не мог остановить его. После этого мы развернули лошадей и поспешили в гущу вражеских сил, первым погиб парень, пронзенный стрелами. В него их попало три. В результате того, что стрела пронзила его горло, парня вывернуло из седла. Мне еще предстояло погибнуть, потому я продолжал двигаться вперед.

В тот момент кто-то закричал передо мной:

– Разве это не маркграф!

– !..

Мои глаза притягивал голос, который я не мог осмелиться забыть.

На горе людей и лошадей возвышался на коне Владыка Демонов Данталион.

Владыка Демонов широко скалился.

– Куда же вы так спешите, маркграф? Разве ночное небо не красиво, а снег не прекрасен? Разве кровь солдат, разбрызганная вокруг, также не восхитительна? Если вы так спешите, то вы можете упустить все эти красóты. Езжайте свободнее!

– …Ты, ублюдок!

– Ах, маркграф может быть немного староват, чтобы наслаждаться красóтами. Возможно, вы обделались и обмочились из-за всех этих удивительных событий, которые произошли этой ночью. Но не волнуйтесь. Я все-таки учтив с престарелыми людьми. Я приму все ваше говно и мочу.

Данталион рассмеялся в небо.

– Прошу вас, не отказывайтесь. Разве между нами нет особенной связи, маркграф?

– Ты - мерзавец!!!

На лошади я ринулся к месту, где стоял Владыка Демонов.

Кентавры быстро набросились на меня, чтобы защитить Владыку Демонов.

Пока я отчаянно рубил и обезглавливал кентавров, что-то мощное ударило меня по затылку. В голове у меня запульсировало, и я потерял равновесие.

Мое лицо погрузилось в холодный снег. Чувствуя, как мое лицо замерзает, а затылок становится горячим, я закрыл глаза.

Звук пустого смеха Принцессы зазвенел у меня в ушах.

— Сир Розенберг, сир Розенберг, сир Розенберг…

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 12)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

01.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, горный проход

— В тот момент, когда я открыл глаза, я увидел мужчину и много девушек, сидящих и склонившихся одна к другой. Мужчина был в черном. Он медленно гладил девушку с серебристыми волосами, которая использовала его колени в качестве подушки.

Я не знал, от чего она была в таком восторге, но девушка все терлась щекой о колени мужчины. На голове у девушки была повязка.

С другой стороны рядом с мужчиной сидела другая девушка. Было слышно, как переворачиваются страницы книги.

Я закрыл глаза и снова открыл их. Реальность ли это? Галлюцинация? Мир вокруг них был девственно белым, потому что его покрывал снег. Солнечный свет отражался неравномерно, потому граница между реальностью и галлюцинацией стала слабой.

— …?

— …

Они шептали слова, которые я не мог понять. Девушка с серебристыми волосами продолжала смеяться, мужчина смеялся иногда, я белокурая девушка не смеялась вовсе. В том месте они все сливались в одно целое.

Со стороны подошла девушка с розовыми волосами, держа большое плоское блюдо. Мужчина и девушки получили с блюда еду. В тот момент девушка с розовыми волосами показала в моем направлении и что-то тихо сказала. Мужчина посмотрел на меня.

*Плюх*

Еле теплая вода полилась мою голову. Я откашлялся и выпрямил тело. Откашливался я с кровью.

После того как я сплюнул кровь, в голове у меня прояснилось, и видеть я стал четко. Мужчина и девушки сидели не посреди солнечного света. Вокруг них было множество трупов.

– Маркграф, вижу, вы живы, – заговорил мужчина. – Считайте удачей, что у вас длинная линия жизни. Если бы Хумбаба здесь умерла, то и вы бы тогда погибли от моей руки.

– …

Я сплюнул кровь изо рта и сказал:

– Зачем ты пощадил меня?

– Я не щадил вас. Вы выжили исключительно сами. Хотя мы использовали веревки, чтобы связать вас, когда вы упали на поле боя, вот и все. Мы не лечили вас и не заботились о вас.

Вы выжили исключительно сами.

Мое сердце онемело от слов Владыки Демонов. Чего я пытался достичь, выживая? Какая именно сокровенная часть моего сознания отчаянно пыталась остаться живой?

– Что ты планируешь делать со мной?

– Я ваш враг, и вы также мой враг. Поскольку нет крепче отношений, чем наши, я сочувствую вам.

Владыка Демонов усмехнулся.

– Уважение старших – правило поведения в обществе, которое выходит за пределы расы и национальности. Я отпущу вас.

Я задохнулся.

Девушки, которые тесно сидели вокруг мужчины, смотрели со стоическим выражением.

Я чувствовал, что их бесстрастные лица были неприкрытым лицом смерти.

– …Убей меня. Забери мою жизнь.

– Возьмите себя в руки, маркграф. Поскольку вы сами выжили, разве не должны вы и умереть тоже сами? Ах, и мне было бы неудобно таскать за собой старика. Я дам вам в слуги одного из ваших людей, ухаживающих за лошадьми. Не расстраивайтесь так.

– Солдаты… что случилось с моими офицерами и людьми?

– Все они умерли.

– И все же разве не осталось никого, кто бы выжил?

Данталион улыбнулся.

– Мы всех убили.

Ах...

Меня вырвало кровью. Мои внутренние органы запульсировали в обратном направлении. Извергнувши что-то теплое и влажное, я снова потерял сознание.

О Боги...

О Боги...

Глава 3. Горная цепь в огне (часть 13)

Данталион, Король простолюдинов 71-го ранга

01.03.1506 год по Имперскому календарю

Черные горы, горный проход

Смотря, как маркграфа уносят на носилках, Лазурит заговорила:

– Ваше Высочество. Есть ли причина щадить его жизнь? Розенберги – влиятельная семья среди влиятельных семей, много поколений боровшаяся с армиями Владык Демонов. Если Ваше Высочество отрубите голову этому человеку, Ваше величие потрясет весь мир.

– Именно поэтому я не должен рубить его голову.

Я мягко расчесывал волосы Хумбабы, лежавшей у меня на коленях. Хумбаба мяукала, имитируя звуки кошки. Разведчик нашел Хумбабу, упавшей в снег недалеко от Белой крепости, и принес ее обратно. К счастью, раны ее не были тяжелыми. Я спросил ее, желала ли она чего-либо. Она немедленно ответила:

— Колени-подушку!

Я более чем радостно принял эту скромную просьбу. Лазурит тоже не стала критиковать по этому случаю. Мы все признавали вклад, который сделали ведьмы. Однажды я утешу их настоящей наградой, а не просто коленями-подушкой. Улыбаясь, я сказал:

– Марбас был разбит и даже Барбатос загнали в угол. Как же я смог сам одержать такую величественную победу, в то время как война развивается так трагически? Этим я обращу на себя внимание. Тот, кто выделяется, будет повержен. Хотя мы отправляем Розенберга обратно живым…

Все равно принцесса доведет Розенберга до смерти.

Я проглотил эти слова. У меня не было причин изменять себе и говорить эту фразу. Я же сказал слова, которые были менее подозрительны в моих устах.

– В любом случае, территория, которой правит Розенберг, вскоре будет занята нами. Если мы лишим жизни лорда, которого уважают его подданные, мы лишь вызовем их гнев. В будущем, когда я буду править ими, я должен быть толерантным.

Интересно, приняла ли она этот ответ. Лазурит больше не спрашивала. Я сказал:

– Сообщи Барбатос о нашей победе. Более того, добавь также просьбу, что ей следует вытереть свои губы, поскольку я иду ей помогать.

– …

Лазурит сузила глаза.

– Ваше Высочество, Вы всегда подчеркиваете, что не выносите женщин с маленькой грудью, но, честно говоря, разве это не ложь? Кажется, что разум Вашего Высочества довольно сильно зацепился за Барбатос. Ваша покорная слуга сомневается.

Как шумно.

Фарнезе оперлась на меня и тихо читала книжку, а Хумбаба мурлыкала, положив голову мне на колени. Я считал, что сегодня мне стоит предаться шалостям этих двоих.

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

01.03.1506 год по Имперскому календарю

Недалеко от Черных гор

– …

Когда я открыл глаза, оказалось, что я лежу на постели.

Если верить человеку, ухаживавшему за лошадьми и последовавшему за мной в качестве камердинера, ведьмы отнесли нас и опустили в деревне неподалеку. Это была комната главы деревни, и, проспав полдня, я едва мог прийти в себя. Когда я спросил его о том, что случилось с остальными моими людьми, солдат опустил голову. Я не смог ничего спросить.

Поддерживаемый слугой, я покинул дом главы деревни.

Деревня располагалась у подножия гор. Странно, в городе было тихо. На рассвете из-за звуков пороховых взрывов в Белой крепости жителей деревни эвакуировали. Поскольку место, куда эвакуировали, было неудобным для старого главы деревни, он сказал, что останется дома. Кажется, глава понял, что я лорд.

Как только мы подошли ко входу в деревню, Черные горы стали четко различимы. Белая крепость была в кромешном аду. Языки пламени из крепости быстро перешли на подножие горы, а с подножия огненная тропинка потянулась вверх к вершине, от чего Черные горы становились черные, как смоль.

Оставив пламя позади, армия в несколько тысяч солдат куда-то уходила. Они на самом деле уходили. Хотя я не мог сказать, куда они идут, однако определенно это была не территория демонов, а территория людей.

Я опустился на покрытую снегом землю и долго плакал. Колени мои дрожали, а мои голосовые связки порвались.

…Ах, это жизнь? Вы говорите мне, что это тоже жизнь?

Я человек. Однако, я предатель, из-за которого люди потерпели поражение. Я был предателем, который тысячу раз отвратительнее, чем изменник, продавший свою страну. Теперь по земле будут тяжело ступать враги. Более того, это была земля, на которой неисчислимо больше людей будет рождено и воспитано. Из-за этого старика молодежь, которая еще только должна родиться и воспитаться с этого момента, будет растоптана прежде, чем они смогут зацвести. Что же мне делать с этим? Что я могу сделать?..

Когда наступила ночь, я едва мог стоять. Оторвав нижний конец моих одежд, и я использовал этот оторванный кусок ткани в качестве пергамента и одолжил письменные принадлежности у главы деревни. Я вручил донесение солдату и отправил его первым. Я сказал ему идти вперед и сообщить Принцессе о нашем поражении. Вот какие строки я написал, превозмогая дрожь в пальцах:

1-й день 3-го месяца.

Вражеские силы захватили Белую крепость. Военная мощь примерно 4 000. Командующий Владыка Демонов Данталион. Наши силы уничтожены...

Когда я написал строчку, что наши силы были уничтожены, мое тело затряслось.

Я проклинал свою судьбу, которая позволила мне дожить до возраста, когда я был стариком. Тем не менее, поскольку я не сказал то, что должен был сказать, я был в таком затруднительном положении, а поскольку написать то, что я должен был написать, было последним заданием, возложенным на меня, я написал остальное.

1-й день 3-го месяца.

Вражеские силы захватили Белую крепость. Военная мощь примерно 4 000. Командующий Владыка Демонов Данталион. Наши силы уничтожены. Горная цепь в огне.

Имя: Джордж фон Розенберг

Раса: Человек

Занятость: Лорд (А+)

Репутация: Лорд из Трех Высших Государственных Советников

Лидерство: ранг А Сила: ранг В+ Интеллект: ранг В

Политика: ранг В+ Очарование: ранг В+ Техника: ранг D

Титул: 1.Северный Хранитель 2.Распорядитель крепостей

Способности: Верховая езда S, Логистика А, Искусство владения мечом В+, Тактика В

Умения: А Бодрая старость (В)

[Достижения: 31]

Глава 4. Дым войны (часть 1)

У нас была единственная миссия.

Идти на север.

Идти на север и спасать Барбатос.

Наши солдаты получили полдня отдыха. Мы разграбили запасы, горой сложенные в Белой крепости, а поскольку забрать все было выше наших сил, остальное мы сожгли. Пока мы сжигали запасы, изначально предназначавшиеся для того, чтобы кормить и одевать заключенных, мы также решили сжечь и пленников.

Поскольку это было целесообразнее.

Я отдал приказ быть жестокими.

– Сжигайте каждую человеческую деревню, которую мы увидим на нашем пути.

Пламя и дым были везде, куда бы ни шла моя армия. Мои солдаты маршировали, поджигая все, что лежало на их пути, и маршировали, оставляя за собой дым. Чтобы предоставить помощь Барбатос, мы энергично продвигались вперед.

Человечество желало отбросить атаку обратно на территорию демонов. Поскольку война была явлением, которое вытаптывало землю, на которой они находились, люди желали, чтобы вместо их собственной вытаптывалась земля демонов.

Теперь в нынешней ситуации, когда вторая армия была полностью разбита, единственной, преграждал путь огромной человеческой армии, была Владыка Демонов Барбатос. Барбатос едва сдерживала продвижение человеческой армии в 40 000 своими 20 000 тысячами солдат. Предоставить помощь Барбатос было главной целью. Таким образом территория демонов могла избежать ужасной катастрофы войны. Мы с Барбатос не станем ренегатами, которые навлекли эту войну.

– Не зацикливайтесь на мародерстве! Убивайте их, если вам хочется лишить их жизни, но не растрачивайте свою энергию на резню. У нас нет времени на изнасилование, потому беспристрастно обращайтесь со своими нижними частями тела. Сжигайте все человеческие города и обращайте тех крестьян в бездомных.

У меня не было и тени сомнения. Палить все. Поджигать все, что видно. Деревни и запасы, которые мы не спалим, станут спасительной помощью, кормящей врагов. Я осуществлял тактику чонг-я наоборот.

Прим.пер.: Тактика чонг-я (청야 전술) – тактика, в которой обороняющаяся армия будет отступать, сжигая все припасы, которые могут быть использованы вражескими силами.

Иногда старейшины деревень сходили с ума от сдерживаемого отчаяния и умоляли нас. Старейшины молили, что им по крайней мере нужны семена, если они желают обрабатывать, землю в эту грядущую весну, потому они просили нас не вырывать у них надежды выжить благодаря кореньям. У меня не было времени объяснять старейшинам срочность ситуации. Их обстоятельства не должны были стать моими, а мои обстоятельства не должны были стать их, так что у меня не было времени синхронизировать наши разрозненные обстоятельства. Даже если бы у меня было достаточно времени, эту неувязку решить было сложно. На старых людей я нагонял страх.

– Тогда вы умрете? Вы бы лучше умерли вместо этого? Послушайте меня внимательно, люди. Пока зима не закончилась, бегите в горы и не спускайтесь оттуда. Земледелие в этом году закончилось, так что не берите с собой никакие инструменты, которые вас задержат. Не возвращайтесь из горных долин!

Со слезами на глазах старики и старухи уходили в поисках убежища.

Дым, поднимавшийся с Черных гор, двигался едва заметно, но определенно на север. С каждым прошедшим днем деревни, лежавшие на нашем пути на север, охватывались пламенем.

Люди текли рекой из городов туда, где остался только пепел. Те жители, которые потеряли свои дома, бежали на юг или прятались в горах. Со всех сторон был густой дым. В нем эхом разносились звуки всхлипываний и плача. Им стоило считать удачей то, что снег и дождь, шедшие во время нашего марша поджогов, были не сильными. Если бы из-за погоды поджигать стало трудно, я бы убил всех людей до единого.

Уходя, беженцы пели.

Если мы уйдем сейчас, когда же мы вернемся

Если мы уйдем сейчас, когда же мы вернемся

Наши деревни пылают, и наши сыны пылают

Эх, если мы уйдем сейчас, когда же мы вернемся…

Когда у них не было тропинки, по которой шагать, и конечного пункта, куда идти, казалось, люди полагались на песни на своем пути отхода. Хотя песня была горестная и глупая, я их не останавливал. Во всяком случае, я толкал людей в спины. Бегите, распространяйте ее, распространяйте песню везде, сообщайте людям этой песней, что мы пришли как ваша чума.

По пути нам преградила дорогу армия герцогов. Это были солдаты, сбежавшие из своих цитаделей, потому что они были не в состоянии выдержать горестную песню людей. Однако это случилось после того, как герцоги предложили большую часть своих солдат императорской семье с целью предоставить военную помощь. И хоть их настрой был достоин похвалы, только их настрой и можно было похвалить.

Едва взглянув на вражеские силы, которые насилу достигали 50 солдат, Фарнезе спросила:

– Что нам делать, господин?

– Затопчите их.

– Поняла... Как утомительно.

Бормоча, как это утомительно, Фарнезе отдала команду войскам.

Так как наша победа была слишком очевидной, Фарнезе придумала игру. Это была игра, чтобы посмотреть, как она могла убить 50 вражеских солдат, не пропустив ни одного. Испытывая разные виды тактик, Фарнезе издевалась над врагами. Игра имела успех. Солдаты были полностью уничтожены.

Мы отрубили головы так называемым солдатам и насадили их на колья. Каждый раз, когда мы сжигали деревню, мы бросали там примерно 15 голов. Увидев эти головы, старшие люди слушали наши слова немного лучше. Нам не приходилось словесно запугивать их, они сами упаковывали по своему усмотрению свой скарб, чтобы найти прибежище. Весьма просто. Мне следовало сделать это раньше.

Несомненно, мы были армией Владыки Демонов.

Если бы кто-то выразился чуть точнее, то мы были армией ублюдков.

Наши солдаты воспринимали тот факт, что они ублюдки, как нечто, чем стоит гордиться. Чем больше мы мародерствовали, тем более сильную армию формировали солдаты. Маршировать не было тягостно.

Наши солдаты сами давали названия нашей армии, такие как «Вестники зимы», «Чума человечества», «Горные мародеры». Поскольку зиму проклинали, чуму обругивали, а мародерством заниматься было низко, можно было себе представить, какой подлой была моя армия. Насколько заслуживающей улюлюканья. И какой анархичной. Хорошая была пора.

Моя жизнь была более чем ничтожна, так что я бы пел о своей покинутости. Беженцы пели, потому что они не знали, куда идти, а я пел потому, что я не знал, откуда я пришел. Песнь человека, которому некуда пойти, и песнь человека, которому некуда возвращаться, совершенно разные.

– Что же это будет: то или это–? Стены позади храма городского божества упали: будет ли это–? Когда они умрут и умрут снова сотню раз–. Или мы умрем и умрем вместе при этом– будет ли то–?

Прим.пер.: Это объединение двух стихотворений «Хаёга» (하여가) и «Дансимга» (단심가). «Хаёга» было написано с целью провозглашения конца эры. https://en.wikipedia.org/wiki/Jeong_Mong-ju

– Черт возьми, что это за песня? Оригинально.

Фарнезе сморщила лоб. Лазурит, ехавшая на лошади позади меня, тоже странно посмотрела на меня. Я придумал ложь.

– Это слова из напева, который я слышал во сне прошлой ночью. Его ритм так хорошо обвил мой язык, что песнь льется сама собой. Разве это не мотив, которым нас благословила Богиня?

– Гм...

– Попробуйте петь в одиночку. Это песнь, которая незаметно облегчает жизнь. Песни поются, чтобы насладиться вкусом того, что трудно, но с беззаботностью. Чем же будет всё в мире: этим или тем?

Эта песнь мгновенно разошлась среди солдат. «Говорят, что это песнь, которую написал Наш Господин Владыка Демонов лично, услышав ее от Богини», надбавка к этому необоснованному слуху. Как только я добавил к этой песне ритм в стиле трот и продекламировал ее, наши солдаты отбросили военные песни и хихикали на рысях

Прим. пер.: тут игра слов, поскольку англ. слово «trot» – это и жанр корейской музыки, и «рысь, быстрый ход», что и обыграл здесь анлейтер.

Бадум тат бадум что же это будет: то или это?

Бадум татат тат сжигайте храмы и режьте людей – будет ли это?

Когда они умрут и умрут снова сотни раз

Или если мы умрем и умрем вместе при этом – будет ли то?

Прим.пер.: Это старый корейский стиль музыки, когда звук барабана озвучивается голосом вместо настоящей игры на барабане.

Наши офицеры напевали, убивали, мародерствовали и поджигали. С «кунг чак», взбудораженный воздух вихрился, когда они взмахивали своими клинками, и с еще одним «кунг чак» они запевали, разжигая пламя. Каждый раз, когда звучал напев, разбрызгивалась кровь.

По мере нашего продвижения на север эта четырехударная барабанная мелодия стала веселой. Больше всего трот вскружил голову ведьмам, издававшим причудливые вибрации. Верхом на своих метлах, ведьмы низко летали и пели хором. Шагая по земле под ведьмами, вместе с ними пели солдаты. Поскольку хор и повторения колебались туда и обратно, наш марш продвигался быстро.

Песнь беженцев распространялась на юг. Песнь захватчиков прокладывала себе путь на север. Гимн беженцев был всхлипыванием людей, а гимн мародеров был их весельем, так что я не ограничивал их. Я просто считал их всех людьми. Окутанные дымом, который подымался от огня, мы распространяли напев.

В то время как все наши войска шли в ритм, одна только Лазурит оставалась холодной. Лазурит твердо отказалась петь.

– Это скверная привычка.

Положа руку на сердце, это было очень проницательно.

Глава 4. Дым войны (часть 2)

11-й день 3-го месяца.

Еще до наступления 13-го дня, о котором нас молила Барбатос.

Мы схватили вражеское оцепление за загривок.

– Прорваться через них, – сказал я, указывая на вражеское окружение.

Для людей слова следовали за миром и изменялись согласно их жизням. Однако для власть имущих мир следовал за словами, и жизни других изменялись согласно словам, сказанным людьми при власти. Я был влиятельной особой. Я приказал им прорваться, и это произошло.

Хумбаба повела других ведьм, и они устроили врагам ковровую бомбардировку. Мы награбили столько черного пороха в Белой крепости, что у нас его было в избытке. Ведьмы разбрасывали мешочки с порохом, не ограничивая себя. Вскоре маги со стороны вражеских сил поднялись в воздух, чтобы нанести ответный удар.

Вражеских войск было много, а наших – мало. В любом случае вражеские солдаты были весьма рассеяны, чтобы образовать окружение. Наши силы отошли назад и нанесли удар в единственном месте. Враг был разбросан, а мы сосредоточены. Вражеские силы были вынуждены следить и за внешней, и за внутренней линией их окружения, а нам нужно было только рваться вперед, смотря лишь впереди себя. Словно вколачивая гвоздь в деревянную доску, Фарнезе вколачивала наших солдат в блокирующие войска. За исключением этого, никакого содержания или особого ума там не было. Это была мощная лобовая атака.

Фарнезе тихо промолвила:

– Армия, которая побеждает посредством лобовой атаки, – счастливая армия.

Она становилась немногословной во время командования. Она разъясняла тактику командирам во время военных советов, но во время фактического сражения смотрела на поле боя мигающим взглядом.

Фарнезе читала поле боя, будто смотрела в книгу. Казалось, что крики солдат, движение подразделения и звук горна, все имело для нее определенное значение, и это значение подразумевало слова и строки. Когда перемещение солдат было неточным, она говорила:

– Не спотыкайтесь и идите на север.

Когда вражеские силы упорно стояли, она говорила:

– Вы тоже держитесь, и будьте тверды в своем желании пролить кровь.

Как только вражеское окружение стало распадаться, она снова заговорила:

– Атакуйте там.

Фарнезе читала поле боя, словно это была книга, и если она корректировала все опечатки на бумаге, она исправляла ошибки на поле боя своими приказами. Ее команды были точными и, следовательно, глубоко врезались в умы офицеров и солдат.

Не говоря ни слова, командиры высоко ценили Лору де Фарнезе, пристально смотревшую вниз позади их голов. Они хвалились, что ощущали взгляд действующего генерала, когда сражались. От командира до рядового не было ни единого человека, который сомневался бы в словах генерала. Я вспомнил слова гениального математика, который утверждал, что весь мир ему являлся в цифрах. Для Фарнезе поле боя скорее всего являлось в виде слов и предложений. Врожденный талант.

Не прошло и 2 часов с тех пор, как мы начали наше наступление на блокирующие войска, как Фарнезе кивнула.

– Все кончилось.

На ее губах появилась кривая улыбка.

♦

5 минутами позже кольцо окружения было разрушено. Вражеские войска подняли флаги и бежали. Поскольку их отступление казалось спланированным, Фарнезе запретила нашим войскам бездумно преследовать их.

– Не идите за ними. Для нас это закончится плачевно.

Командиры промолчали и послушались приказа. Преследовать остатки вражеских сил, нападать на них сзади и опустошать их карманы – радость для командиров. Зачарованных этой выгодой, число солдат, которые предпочитали грабить, а не сражаться, было бесчисленным. Однако касательно марадерства Фарнезе не была неуступчивой. Командиры, которые мародерствовали, сколько хотели во время нашего форсированного марша сюда, хорошо поняли натуру генерала. Если Фарнезе говорила им не преследовать, значит, они не должны были преследовать. Это серьезное правило. После отступления врага словно шторы раздвинули в стороны и открылся лагерь Барбатос. К нам вышел ответственный за лагерь человек.

– Добро пожаловать, Данталион. Благодаря вам мы можем продержаться еще день.

– Я могу лишь принести извинения за запоздалое прибытие.

– Говорить, что вы опоздали… У нас не было никаких ожиданий, что кто-то вообще придет.

Смотритель горько улыбнулся. На его белоснежной бороде была размазана кровь.

Этот мужчина со внешностью старика был Владыкой Демонов 16 ранга Зепаром.

– Несмотря на то, что надлежало бы по этикету чествовать вас и ваших людей пиром за то, что вы помогли нам избежать смерти, наша нынешняя ситуация однозначно этому не способствует. Прошу прощения. И все же если бы вы прибыли днем позже, мы бы приветствовали вас как слепые трупы.

– Как этикет на войне может быть таким же, что и обычная учтивость? Давайте не будем беспокоиться о таких вещах. Нет ни малейшей причины, чтобы вы чувствовали себя смущенным, герцог Зепар.

Зепар 16-го ранга и я, у кого был 71-й ранг, беседовали, используя полувежливую речь. Возможно, это противоречило вежливости, но Зепар был лордом, которого спасли, а я был лордом, который даровал ему это освобождение. Я непрямо говорил ему, что таково и есть приличие на линии фронта. Зепар, наверно, понял то, что я подразумевал, поскольку он кивнул.

– Тем не менее, мне довольно стыдно приветствовать вас таким образом. Что же мы делали, пока вы, кто владеет низким рангом, пробирались через горный хребет и шли, чтобы спасти нас?..

– Герцог Зепар, какая часть из этого – ваша ошибка? Поскольку владыки из Равнинной фракции защищали континент Демонов, достигший крайних точек, люди определенно оценят ваши усилия. Все, что я сделал, это совсем чуть-чуть помог владыкам в их помощи подданным. Что ж, пойдемте.

Обмениваясь словами благословений, Зепар вел нас к месту разбивки лагеря.

Лагерь был безлюдный. Лагерь, который полагался исключительно на ограждения и траншеи. Ограждения были поломаны из-за повторяющихся атак, совершавшихся тут за прошедшие несколько дней. На деревянных кольях через живот были насажены трупы, они свисали как выстиранное белье. Хищные птицы приземлялись на трупы и пировали на самых нежных частях их плоти, глазах. Кровь сочилась из пустых глазниц ослепленных трупов. В тот момент, когда мы подошли, птицы встревожено улетели. Улетая, птицы покидали растерзанные глазные яблоки на земле. Зепар не промолвил ни слова, пока мы проходили мимо трупов этих мужчин.

Видя, как мои войска входят в лагерь, собрались оставшиеся в живых солдаты. Они ликовали, поднимая копья.

— Ура Его Высочеству Данталиону! Ура!

— Слава нашему спасителю!

Солдаты преградили нам путь, потому мы не могли никуда двинуться. Невозможно представить, чтобы лица солдат, выживших в таких муках, были красивыми. У них не хватало конечностей и зубов, они были грязные от сажи, размазанной по ним. Если и было что-то красивое в них, то это широкая улыбка, которая появилась на их лицах. Зепар отчитывал офицеров и солдат:

– Что это такое? Как бы вы все ни были рады, принято не преграждать путь королю. Живо…

– Нет, все в порядке, герцог Зепар, – остановил я его.

– Таково правило, что король, ступивший на путь своих людей, перестает существовать.

Я спешился с коня и обнял одного из солдат. Солдат был молодым орком. От его тела исходил сильный резкий запах лошадиных фекалий, крови и мочи. Я крепко сжал молодого орка и поцеловал в лоб.

– Вы все достойны восхищения. Вы все достойны похвалы. Вы все сделали хорошую работу, отстаивая землю. Я сожалею, что не смог прибыть раньше. Вы хорошо…

Солдат разрыдался. Услышав мои слова, прочие солдаты вокруг тоже стали ронять слезы. Они стали вокруг меня на колени и вытирали слезы полами моих одежд. Они истово плакали, бубня «ваше… высочество…». Зепар не мог препятствовать солдатам, которые плакали, потому что выжили. Такое сдерживать нельзя.

В то время как звук плача разносился по лагерю, его прорезал резкий голос.

– Эй! Высокий и хилый!

Это была Барбатос. Она стояла позади склоненных спин солдат.

Барбатос прыгнула. Словно двигаясь по камням для перехода, она наступала на спины своих солдат и так пробежала все расстояние до меня. Поскольку ее не волновало ни лицо, ни достоинство, я был захвачен врасплох и челюсть моя упала. Вот таким меня и обняла Барбатос.

– Я чертовски благодарна, ты сукин сын!

– Ох!

Я потерял равновесие и почти упал. Барбатос смеялась сдавленным смехом, повиснув на моих плечах, и раскачивалась.

– Ты сумасшедший ублюдок, ты сучий ублюдок! Ты ублюдок, который прибывает в течение шести дней, потому что ему было сказано прибыть в течение шести дней! Ты, ты! Ты в течение шести дней полз, потому что горы похожи на твой палисадник? Ты милый ублюдок!

– Ох!

Меня насильно поцеловали. Честно говоря, это было не поцелуй, а сосание. Это и не могло быть ничем иным, как сосанием.

Я, исполнивший довольно романтичную и возвышенную сцену, теперь крутил шеей, чтобы избежать публичного показа сосания. Губы Барбатос часто промазывали. Как только это происходило, эта девушка почему-то расстраивалась.

– Ах, черт. Стой спокойно.

– Э-э-э!?

Барбатос схватила мою голову обеими руками. Наконец она могла проникнуть своим языком в мой рот. В этот момент сосание обернулось глубоким поцелуем. Ввиду того, что внешне она была похожа на ребенка, ее способность целоваться была просто непревзойденной. Сначала она забрала весь мой воздух и создала у меня во рту вакуум. Я задохнулся, мой язык обмяк. Затем Барбатос обернула свой язык вокруг моего и сосала его. На мгновение наши губы потерялись. В тот момент я резко вдохнул со звуком «Хаап…Ха…!» Но лишь на мгновение. Сразу после этого Барбатос снова заткнула мне рот, и в этот раз она придавила своим языком мой посередине и стимулировала его. Сила в моих суставах иссякла. Барбатос легко словила и поддержала мое тело, почти упавшее, поскольку колени у меня подогнулись. Меня изнасилуют. Это слова пронеслись у меня в голове. Действительно. Меня сегодня изнасилуют. Я честно верил, что меня вот так возьмут силой. Барбатос, прижимавшая своим языком мой посередине, обернула мой язык своим с обеих сторон. Издав «Ээ…», я застонал. Я только что издал стон? Правда? Я кончу от одного только языка? Не важно, сколько я двигал обеими руками, чтобы оттолкнуть противоположную сторону, это было бессмысленно. Так как я был не в состоянии влить силу в свои руки, мои взмахи просто скользили. Барбатос хмыкнула одними глазами. «Как мило». Я ощутил, будто Барбатос сказала это. Словно говоря мне не суетиться, Барбатос слегка сжала мою нижнюю часть тела левой рукой. О боже. В глазах у меня побелело. Моя последняя линия сопротивления тоже исчезла без следа. Тут невозможно было бороться. Колени мои дрожали в страхе от техники этой извращенной Владыки Демонов, которая прожила сотни лет. Всем своим телом я ощущал то, что называется словами «быть съедаемым».

Меня съедят. Это был примитивный страх человека перед чудовищем еще с начала времен. Я примитивно задрожал. Боже, прошу, только, серьезно. Затем Барбатос смешала техники толкания своего языка, как дрели, и поимки моего языка своим, как веревкой, вместе и начала двигаться внутри моего рта. У меня было такое ощущение, словно блендер взбалтывает мои мозги.

– Пха.

Наконец Барбатос убрала губы. Тонкая нить слюны свободно протянулась между языком Барбатос и моим как навесной мост. Тяжело дыша, я яростно смотрел на Барбатос.

– Ты… ты действительно…

– Даже не пытайся изворотливо украсть сердца моих людей.

Барбатос укусила меня за мочку и прошептала:

– Я благодарна тебе за то, что ты спас меня, но это все. Послушай внимательно. Мои солдаты – мои. Что я больше всего презираю, так это транжир, которые пристают к моему. Хотя в этот раз я вот так отпущу тебя без наказания, но если ты попытаешься переманить моих подчиненных когда-нибудь снова…

Язык Барбатос лизнул внутреннюю часть моего уха. Это холодное влажное ощущение холодом прошибло мой хребет.

– Данталион. В тот момент я действительно изнасилую тебя перед недремлющими глазами солдат.

– …

Ик.

– Твой ответ?

– Я буду осторожен.

– Твои планы на сегодняшний вечер?

Голос Барбатос, спросившей меня о планах, просто сочился сладострастием. Если бы у дыхания был цвет, тогда скорее всего в этот момент дыхание Барбатос было бы светло-розовым.

Я икнул.

– Э… Никаких?

– Хи. Тогда как насчет такого? Один сделали только что.

– Пожалуйста, подожди немного. Хотя я не знаю, истощена ли ты после блокирования продолжительных вражеских атак или нет, как на счет надлежащего отдыха сегодня?

– Тогда раз я устала, предполагаю, мне стоит улучшить здоровье приемом тоников?

Аааргх.

– Каждое здравомыслящее существо в мире имеет право принимать решение на основе сексуального поведения в пределах общества. Барбатос, я решительно отвергаю твой соблазн…

– Отвергай все, что хочешь. Я просто отвергну твой отказ.

Это было неправильно.

Барбатос схватила мою правую руку и начала тянуть за собой. Пока она меня тянула, я чувствовал, будто стал рабом, которого продали в другое хозяйство из-за скверного урожая. Это было ужасно и еще раз ужасно.

Тысячи солдат рассеянно смотрели на то, как меня тянут прочь. Очевидно же, что останется сегодня в умах солдат. Картина, как Его Высочество Данталион обнимает грязные тела солдат и плачет вместе с ними, уже развеялась и испарилась. Лишь единственная сцена запомнится солдатам, и они будут смеяться и говорить об этом всю ночь.

«Ее Высочество Барбатос проглотила Его Высочество Данталиона!»

Вот так.

С последней надеждой я посмотрел на Лазурит, Фарнезе и ведьм. Все они проигнорировали мой взгляд. Ведьмы даже помахали ручками, словно были людьми Пхеньяна и вдохновенно провожали своего лидера. Ведьмы лучились улыбками.

— Пусть вас хорошо съедят Ваше Высочество!

Если мои ушные отверстия все еще работали корректно, значит, именно это ведьмы и крикнули. Черт! По обычаю какой страны и по какому моральному принципу мира совершалось это любезное согласие продажи хозяина и звучали слова, чтобы его хорошо съели. Поскольку три основополагающие принципа в отношениях между людьми были разрушены, а олимпийские кольца исчезли, я буду рассматривать это как то, что совершили вы все. Конфуций и Менций проклянут вас всех. Умрите. Все вы, умрите…

Глава 4. Дым войны (часть 3)

Джордж фон Розенберг, Маркграф Розенберга, Северный Хранитель

11.03.1506 год по Имперскому календарю

Нярисская равнина

Офицеры и люди не смогли узнать меня, когда я приблизился, ковыляя с тростью. Даже после того, как я показал кольцо Дома Розенбергов, привратник все еще сомневался. Я выглядел грязным и оборванным. Хоть я пойду и спрошу, не ждите слишком многого, пробубнил привратник и пошел оповестить людей о моем прибытии.

После длительного времени пришел командир с веревкой, которой связывали преступников. Я был с ним знаком. Не в состоянии отнестись ко мне как к преступнику, капитан промолвил, заикаясь:

– Говорят, что преступление поражения, которое вы принесли нам, было ужасным…

– Ее Высочество Принцесса Империи приказала связать меня?

– Мои извинения, Ваша Честь.

Горло мое пересохло. Я сухо кашлянул. С тех пор как меня ударили в затылок, и я упал в снег, кашлять я стал чаще. Этот частый сухой кашель, который настиг меня в возрасте 60 лет, оповещал меня о моем возрасте. Старение, с которым я столкнулся, потому что был стар, было болезненным.

– За что тут приносить извинения. Связывай.

– Прошу вас, гневайтесь на этого командира.

Командир связал обе мои руки и повел меня на плацдарм. Полуденное солнце щедро освещало широкие просторы военной базы. В каждом уголке, который освещало солнце, собирались солдаты и болтали о том о сем. Как только появился командир, ведущий на веревке престарелого мужчину, солдаты повернулись, чтобы посмотреть на него. Кто-то узнал мое старое тело, поскольку мое имя мгновенно разнеслось.

— Это маркграф Розенберга.

— Ну, причина, по которой наша позиция была захвачена несколько дней назад…

Офицеры и солдаты шептались. Я чувствовал, будто мое тело было совершенно открыто и моя внутренняя плоть выставлена на показ. Командир вел меня не к казармам, используемым для военных советов, а к личной палатке Принцессы.

– Я привел поверженного генерала, Ваше Высочество.

Поверженный генерал.

Я вздрогнул. Позор, который я ощутил, теперь проник мне в душу глубже, чем когда я проходил перед солдатами.

Принцесса не ответила. Ее силуэт едва виднелся через белое полотно палатки.

– Ваше Высочество.

Командир позвал еще раз. Ответа нет. В замешательстве, командир повернулся и взглянул на меня. Казалось, что у командира не было смелости, чтобы настаивать и звать Принцессу, которая была словно небо, уже в третий раз. Я прочистил горло.

– Ваше Высочество, Ваш покорный слуга тут, чтобы склонить голову.

– Входите, – прозвучал из палатки тонкий голос.

Шагами преступника я зашел в помещение. Принцесса сидела за столом и разбиралась с документами. В центре палатки от ведра, наполненного горячей водой, поднимался пар.

Даже после того, как мы вошли, Принцесса продолжала лишь касаться документов. Казалось, что длительное пребывание командира в палатке Принцессы необычайно давило на него. В палатке раздавался лишь звук пера, которым писали по пергаменту. И хотя время должно было быть одним и тем же, независимо от пространства, в котором ты находился, командир был не в состоянии справиться со временем в этом изолированном пространстве. Принцесса заговорила:

– Вы можете идти, командир.

Командир быстро ушел.

Только тогда Принцесса встала. Красные как кровь глаза смотрели мне в лицо. В них не было эмоций.

– Сир Розенберг.

– Да, прошу вас, говорите, Ваше Высочество.

– Вы проиграли.

Я упал на колени.

– Не прощайте Вашего покорного слугу, Ваше Высочество.

– Правильно. Именно так вы должны вести себя. Однако если я не прощу вас, разве вернутся к жизни погибшие солдаты? Будет ли снова прегражден путь по горному хребту, через который проникли внутрь? Наши подданные, которых сожгли, это все те же сожженные люди, а солдаты, которые разорвали окружение и отступили, все те же наши бежавшие солдаты.

– …

– Почему вы проиграли?

Я рассказал ей все, что знал, во всех подробностях.

Принцесса молчаливо слушала мои слова. Выслушав все, она промолвила.

– Понимаю, так тот человек – Данталион.

– Как Ваше Высочество знает о таком…

– Моя знакомая прислала мне некоторую информацию. Вы тоже взгляните.

Принцесса вытянула карманные часы из своих одежд. Как только она повернула часовую стрелку часов, начал сочиться дымок. В дыму появился еле различимый прозрачный экран. Артефакт Пьеса-Воспоминание. Инструмент по заоблачной цене.

– Оберните это место в Ад.

– А? Что Ваша Светлость имели в виду под «Адом»?

– Я чувствую запах. Это запах жира, который исходит от омерзительных куч плоти. Это запах жадности и лицемерия.

Мои глаза мгновенно открылись. На экране появилась фигура Данталиона. Он приказал устроить резню и несчетное количество людей было убито. Я затаил дыхание. Принцесса выключила артефакт и спросила меня:

– Как оно? Наверно, вы видели этого Владыку Демонов лично.

– Да… Несомненно, это был Владыка Демонов Данталион.

– Есть ли какая-то возможность, что они нашли мужчину с тем же лицом, как у Данталиона, и заставили его действовать как Владыку Демонов? А также есть ли какая-то возможность, что они наняли большую группу магов, чтобы инсценировать все это представление, выставляя себя в ложном свете.

– Вероятность этого крайне мала. Ваше Высочество, ваш покорный слуга узнаёт ведьму, которая была с Владыкой Демонов.

– Кто это?

– Мы скрестили мечи несколько дней назад. Ваш покорный слуга даже сразил ее. Если бы это было постановкой, было бы трудно сделать почти идентичную внешность. Более того, девушка, которую Данталион держит в объятиях, – генерал Владыки Демонов.

Принцесса положила руку на подбородок и задумалась.

– Я отправила человека в Павию, чтобы подтвердить случившееся. Очевидно, там действительно имело место происшествие, когда на невольничий рынок напали прошлой осенью. Люди Павии считают, что это сделал необузданный демонический монстр.

– Ваше Высочество.

– Владыка Демонов Данталион скорее всего перерезал людей умышленно, независимо от расы, чтобы замаскировать нападение на невольничий рынок под атаку монстра. Поскольку и люди, и демоны, все подряд погибли, то, естественно, это виделось не иначе, как дело рук демонических монстров.

– …

– Он жестокий человек, сир Розенберг.

Жестокий.

Суждение Принцессы было бесконечно верным. Владыка Демонов Данталион был бессердечной особой. Еще не было ситуации, когда бы он пощадил жизни людей, взятых в плен. Если бы это понадобилось для победы, он спокойно загнал бы своих подчиненных в смертельно опасную ситуацию. Конечно, несомненно, Данталион был мерзавцем, более всего подходившим под определение «Владыка Демонов».

Но почему? Почему сцена, свидетелем которой я стал, когда пришел в себя после потери сознания, казалась такой сентиментальной? Я не был уверен, было ли это реальностью или галлюцинацией. В солнечном свете, подобном туману, Данталион и девушки смешались, как блики света. Эта сцена осталась единственной тайной и отпечаталась у меня на роговице. Чем больше я пытался вытолкнуть эту сцену из своей головы, тем ближе она подступала. Однако даже эта близость была слишком далекой, чтобы я мог ее преодолеть. Казалось, словно то место было нирваной.

– Розенберг.

– Да, Ваше Высочество.

– Габсбурги однажды даровали вам свою веру.

Принцесса подняла кинжал.

Я медленно закрыл глаза. Я пришел сюда решительно. Причина, почему я не совершил самоубийство, была та, что моя личность считала самоубийство чем-то запретным. Насколько умереть по своему желанию было обязанностью человека, настолько это было чрезвычайно расточительно для предателя, который опозорил свою расу и разрушил свою страну. Моя смерть больше мне не принадлежала, и страна должна была меня покарать. Я пришел сюда умереть.

Глава 4. Дым войны (часть 4)

– Ваше Высочество. Вершите свое правосудие.

– …

Внезапно моих ушей достиг звук пустого смеха.

Клинок рассек воздух и перерезал веревку, освободив обе мои руки. Со странным ощущением, что мое горло не перерезано, я открыл глаза. Передо мной улыбалась Принцесса.

– Я не собираюсь забирать вашу жизнь.

– Ваше высочество…?

– Ваше тело чрезвычайно грязное. Почему маркграф, которых у нас в империи всего четыре, не заботится о свом одеянии должным образом? Разум человека основывается на теле, а тело основывается на одежде. Так что, если одежда в беспорядке, это свидетельствует, что и мысли человека спутаны.

Принцесса расстегнула мой воротник. Хотя я и старался отступить назад, Принцесса крепко ухватила меня за край одежды. Это приводило в замешательство. Абсолютно невозможно, чтобы Принцесса пожелала это старое тело, потому я не мог понять причину, стоящую за этим действием.

– Это приказ.

– Как вассал, как мог бы…

– Вы когда-нибудь были моим вассалом? Тем не менее, раз вы преступник перед империей, вам было бы трудно возражать против моих слов. Или, возможно, вы откажетесь от слов владыки с телом преступника?

– …

Я не мог сопротивляться.

Белые руки Принцессы опустились по моей груди. Когда пуговицы были расстегнуты, мой покров соскользнул.

Как не полагается леди, рожденной в Королевском дворце, руки у Принцессы были грубыми. Я смутно вспоминал слух, что с юности Принцесса училась у рыбака ловить рыбу, у охотника – ловить птиц, у фермера – пахать поле. Аристократы шептались, что это были причудливые выходки Принцессы. Пальцы Принцессы были шероховатые. Это ощущение грубости доказывало, что причудливые выходки Принцессы были не просто нарушением норм в силу юного возраста. Переживая роскошь того, что меня раздевает Принцесса, что не было роскошью, я промолвил:

– Ваше высочество, аллигатор…

– Мм?

– Как Ваше Высочество научились снимать кожу с аллигатора?

– Я видела, как шеф-повар делал это в Королевском дворце.

– Главный повар научил Ваше Высочество?

– Нет. Я не получала никаких уроков. Я просто смотрела.

Принцесса придвинула ближе деревянное ведро и намочила в нем тряпку. Я был поражен.

– Ваше Высочество говорит вашему покорному слуге, что обучилась способу управляться с лезвием, чтобы снимать шкуру, только наблюдая?

– Примерно так и есть.

Брызгая, Принцесса омывала мое тело тряпкой. Кожа у меня была обезвоженная и сухая, потому хорошо принимала горячую воду. Я ощутил, как моя кожа тяжело дышит. По мере того, как она дышала, мой разум расслаблялся. Принцесса успокоила мою измученную спину и плечи полотенцем.

За моей спиной Принцесса говорила:

– Ваше тело рассказывает мне о вашей жизни. Это доказательство, что вы жили не головой, а своим телом.

– Преступнику такое слышать не подобает. Ваше Высочество, прошу Вас, воздержитесь от подобных слов.

– Где вы получили колотую рану на спине?

– Это шрам, который ваш покорный слуга получил, когда ему было 18, и он впервые попал на поле боя. В то время как ваш покорный слуга в страхе убегал, вашего покорного слугу ранил неизвестный человек.

– Ага. 18 лет, значит, это был тот же возраст, что и у меня.

Хоть это и было непочтительно, с моих губ сорвался небольшой смех. Было удивительно, что принцессе Империи было 18 лет, и странно, что мне уже было за 60. Поскольку путь, который я прошел от 18 до 60, был такой длинный, я глухо засмеялся.

– Хоть цифры почти одинаковы, ваш покорный слуга не верит, что другие едва могут приблизиться к вашим достижениям.

– Вы были верны Императорской Семье последние 60 лет и столь же верны были своим людям, но кажется всего лишь двух поражений достаточно, чтобы вас уничтожить. Я утешу ваше тело.

– …

– Ваше унижение – оно ваше собственное, и смыть его я не могу. Поэтому, раз я не могу очистить ваши мысли, подумайте о том, что я утешаю вас, омывая ваше тело. По крайней мере, путь размышлений не будет одиноким.

Я сузил глаза.

Вода стекала, а горячий пар поднимался вверх. Пар наполнил палатку, как дым. От пара исходил запах кожи. То ли аллигатор, с которого Принцесса лично снимала кожу, насладился необычайной роскошью, как животное, то ли я наслаждался необычайной роскошью от того, что мое тело вассала омывала Принцесса Империи. Я не мог решить, что же из этого было лучше. Стоя в теплом пару, я промолвил:

– Что ваш покорный слуга должен делать?

– Я поведу рыцарей и отступлю. Весьма маловероятно, что Барбатос оставит нас в покое, когда мы будем отступать. Ее злоба скорее всего достигла той точки, когда она хочет вернуть нам все те поражения, которые потерпели ее войска до этого момента. Вы заблокируете наш тыл.

– Ваше Высочество говорит вашему покорному слуге умереть при защите?

– Я не буду вас останавливать.

Мое тело задрожало.

Принцесса задевала мои плечи голыми руками. Поскольку ее шероховатые пальцы царапали мою кожу, моя внутренняя плоть тоже зудела.

– Однако вы будете не одни. Мой брат тоже будет там. Если вы позволите Кронпринцу умереть, тогда скорее всего вы будете навечно известны как предатель. Но если вы сможете привезти Кронпринца на юг, то разве этот поступок не будет достоин великой награды?

– … Ваше высочество дает вашему покорному слуге шанс?

– Я просто хочу дать вам подходящее место.

Принцесса также заметила:

– Даже если вы и в этот раз проиграете, я не буду наказывать северный регион. Я клянусь именем Габсбургов, потому уходите, претерпевая свое унижение сами.

Это было излишество, на которое преступник не мог и надеяться.

Я склонил голову.

– Ваше Высочество, этот старик исполнит Ваш приказ.

Глава 4. Дым войны (часть 5)

Данталиан, Король простолюдинов 71-го ранга

11.03.1506 год по Имперскому календарю

Нярисская равнина, военный лагерь на равнине

– Ш-ш...

Меня разбудила Барбатос.

– Тихо.

Мое тело было изнурено после игр с Барбатос, начиная с полудня, так что я заснул. Барбатос тоже должна была бы быть не совсем в порядке от усталости, но в эту ночь, в эту грандиозную ночь, когда не слышно было даже звуков птиц, она меня разбудила. Для справки, люди, которых я больше всего презираю в мире, это те, кто будят меня, когда я сплю. Люди, которые будят остальных, все психопаты и душевнобольные. Я не приму никаких доводов в пользу иного.

– Что-то случилось?

– Тихо иди за мной.

Барбатос понизила голос и захихикала. Хоть она и сказала мне идти за ней, она резко схватила мою руку и потянула за собой. Мы с Барбатос были в том состоянии, когда на нас не было ни единого лоскутка, это значит, что мы были нагие. Мой Бог. Барбатос пыталась вытянуть меня за переделы помещения совершенно голым. У меня не было выбора кроме как быть шокированным.

– Эй, ты с ума сошла?

– Я покажу тебе что-то хорошее.

– Я не знаю, что это, но я не могу выйти на улицу голым!

– Я сказала тебе тихо, идиот.

Барбатос продолжала хихикать. Это была девушка, у которой ни на йоту здравого смысла. В этой девушке отвратительно было то, что, будучи бесчувственной, она обладала непомерно мощной хваткой. Откуда же в этом маленьком теле бралась такая сила? Когда Барбатос тянула меня за собой, я беспомощно тащился, как соломинка, плывущая вниз по реке. О Господи. Эта безумная сучка действительно вытянула меня из палатки!

Стояла поздняя ночь, так что в лагере было тихо. Лишь кое-где в отдалении мелькали разбросанные факелы в руках патрульных. Я взвизгнул.

– Спаси меня, буддистская Богиня Милосердия!

– Тю, ты заткнешься или нет? Ты и правда не обращаешь внимание на то, что говорят другие люди, да?

– Это ты мне говоришь? А? Это ты мне сейчас говоришь это?

– О, Жар Утешения.

Барбатос подула в ладонь. Затем Барбатос коснулась моего лица, шеи, плеча, груди и зада своей правой рукой. В тот момент, когда она сделала это, теплый жар стал распространяться с тех мест, которых коснулась Барбатос. Дико холодный зимний ветер стал такой же теплый, как вечер ранней осенью. Снежная крупа летела в воздухе с неба и таяла, не достигая моей кожи.

– Теперь лучше?

– Спасибо, я тебе благодарен. Я правда благодарен, но есть более основательная проблема, ты разве не думаешь, что, возможно, есть более основательная проблема?

– То, что ты уродлив?

– Вот скотина…

– Вот дерьмо, я веду тебя показать тебе что-то хорошее, потому просто иди за мной. Было бы отлично, если бы длинным был только твой нижний инструмент, но твой язык тоже чертовски длинный. Твой язык настолько длинный, что на нем можно было бы построить ферму, ты, ни на что негодный ублюдок. Я что, должна вырвать твой хлебальник и засунуть его тебе в зад, ты, непотребное дерьмо? Ублюдок, хлопающий задом всякий раз, когда открывает рот, да выпускающий вонь испражнений от Северного до Белого моря, вот, кто ты, сучий сын. Гм? Не заставляй меня делать ту дырку для дерьма дыркой для диареи и чтобы из тебя капала дерьмовая водичка каждый раз, когда ты идешь, дилетант. Захлопни свой хренов рот и иди за мной.

– …

Выступать против Барбатос в битве проклятий было невероятно глупо.

Поскольку я был человеком, который сам получал надлежащее образование и прекрасную утонченность с ранних дней моей жизни, а также потому, что сквернословие было языком другого мира, я мог только беспомощно позволить себя тянуть рукам злодейки по имени Барбатос. Что я могу сделать против божественного изящества ругательств, вмещавших 500 лет ее труда. Если родиться добрым было грехом, то я был таким грешником. Я сочувственно относился к своему преступлению.

Барбатос вела меня за пределы военный базы. Несколько раз нас почти поймал патруль. Избегая охранников, мы кружили по закоулкам военного лагеря. За это время Барбатос иногда разворачивалась и целовала меня абсолютно без причины. Барбатос была девушкой, которая целовала меня, когда ей хотелось целоваться. Я мог только сдаться.

Из-за снега земля за лагерем превратилась в белое поле. Трупы были похоронены в снежном поле, а на тела падало все больше снега, который все глубже вталкивал их в землю. Когда мы достигли места, Барбатос отпустила мою руку.

– Ладно. Что ты планируешь тут делать…?

Барбатос сама пошла в направлении укрытого снегом поля.

Она воздела руки в ночное небо, откуда летел снег. Она начала петь. Желая знать, что же это за действо будет посреди ночи, я уставился на девушку. Это была песня, которая лилась не словами, а только звуком.

Барбатос смотрела на небо, словно она была святая, которой явился Бог, и словно она шла по бескрайним широким снежным полям, она притягивала вьюгу в свои руки, будто хотела исчезнуть навсегда.

Трудно было различить покрытое снегом поле и снежно белое обнаженное тело Барбатос.

Казалось, что ее песня льется из вьюги, а не из ее голосовых связок, и казалось, что вьюга рыдает в далеком зимнем небе.

***

Там завывала зима. Холодный плач зимы легко пронзал тепло, укрывающее мою кожу. Моя шея замерзла.

Барбатос вкладывала все больше силы в свой голос и ее песня становилась все сильнее. Барбатос широко раскрыла рот, а глаза ее оставались сужены. Она приняла вьюгу, которая спустилась сверху, в свою мелодию и заставила ветер отхлынуть обратно наверх. Кажется, ее голос достиг того диапазона, который мои уши вынести не могли.

“Ах~…” – разносил шум снежный ветер.

Унесенный ветром, от одного края заснеженной земли до другого, до края леса тополей, до волка, который высунул голову из леса и тихо наблюдал за нами, до щелей у волка между зубами, до трупов, у которых лица ушли в мерзлую землю, до глаз тел, в которых застыла кровь, оттуда сюда, и даже до тех просторов, которые были дальше, чем отдаленные места, вьюга заползала в эти уголки и мелодия просачивалась вместе с ней.

*Хруст*

Из-под земли поднялась гнилая рука трупа. Куски плоти были оторваны от руки и обнажали кость. На той кости можно было увидеть даже крупицы снега. «Хруст», звук, который появлялся, когда наступаешь на снег, разнесся эхом по всей местности. Хруст, хруст, каждый раз, когда раздавался этот звук, из снега высовывалась рука. Будто они пытались что-то схватить, замерзшие руки колыхались в пустом пространстве. Сотни, тысячи рук жадно тянулись к небу.

Песня Барбатос медленно подошла к концу. Она стояла в центре, а бесчисленное множество мертвых рук вырывались из снега наверх. Смотря на скелеты, Барбатос заговорила.

— Все вы. Вернитесь к жизни.

Они все ждали той одной строки?

Движения рук трупов прекратились. В пустом пространстве, где ничего не было, руки сжали кулаки. По мере того, как вставали трупы, рассыпались кучи снега. Поскольку тысяча сугробов рассыпалась одновременно, вьюга стала сильнее, а потом медленно успокоилась. Как только она утихла, на укрытом снегом поле стояли тысячи трупов.

Барбатос выдохнула. Ее видимый белый пар от дыхания вытекал из ее губ. Я вытаращился на нее.

– Как оно было? – сделала замечание Барбатос. – Несмотря на холод, последовать за мной было хорошей идеей, не так ли?

– … Что ты только что сделала?

– Гм? Пополнила войска, – немедленно ответила Барбатос.

Пополнила войска? Как это могло быть пополнением для армии?! Разве это не была совершенно безумная девушка?

Только что я стал свидетелем определенного уровня возможностей, который никогда не смогу достичь, как бы сильно я ни старался. Я также увидел причину, почему социальная система, подобная которой существовала в племенах, в мире демонов еще не изжила себя. Владыки Демонов были не только владыками, они были также жрецами, шаманами и святыми. Другие демоны слушались из-за той ужасающей силы, которая вмещалась в том божественном имени.

Однажды моя власть может стать столь великой, что позволит мне контролировать жизни других, как мне хочется. Однако я не смогу контролировать то, в чем нет жизни. Когда я оказался рядом с возможностями Барбатос, мои политические возможности внезапно стали смиренномудрыми,. Как же мне было смириться с этим? Как мне было победить это? Не зная, как я приму тебя, я спросил:

– Барбатос, кто ты?

Барбатос прикладывалась губами к трупам. Она не делала разницы между трупами с кусками плоти и скелетами, которые свою плоть уже утратили. Она благословляла все трупы поцелуем. Ветер погнал снег через поле. Держа голову трупа в руках, Барбатос повернула ко мне только голову, чтобы взглянуть.

Она скалилась:

– Стерва.

И вследствие этого армия скелетов двинулась вперед.